Билеты история становления дифференциальной психологии
 Скачать 153.44 Kb.
|
|
Тем не менее, когда речь заходит об использовании полученных выводов применительно к исследованию человека, и в частности его психики, приходится настаивать на более взыскательном методологическом анализе. Продуктивной представляется линия, развиваемая и в этой книге, на выявление и раскрытие подлинной диалектики генетических и средовых факторов, образующих в итоге неделимый сплав человеческой индивидуальности. Главное в таком анализе — оптимальное взаимодействие составляющих человеческой личности, объективное выявление психических функций, стоящих за теми или иными генетическими структурами и их комплексами, формирование на этой основе целостных социально-психологических характеристик человека. Дело в том, что, будучи верными сами по себе, установки на единство биологического и социального, взятые, так сказать, абстрактно, мало что прибавляют в объяснении конкретных механизмов функционирования психики, лишь в самых общих чертах они позволяют судить об индивидуальных психических особенностях конкретного человека, мало способствуя результативности воспитания, эффективному социальному использованию природных задатков и предпосылок человека; безуспешными оказываются в результате попытки облегчить мучительные жизненные противоречия, в которые порой попадает человек в реальных условиях. Разумеется, разработка общих методологических принципов важна для всякого научного исследования, поскольку именно они выполняют роль основополагающих ориентиров в выборе методов, приемов, различных подходов к изучаемому объекту Ясно, что такая работа никогда не может считаться полностью завершенной, в научной практике она перемежается с формированием узконаправленной методологии, специальных методик и т. п. Но при всей значимости общих методологических принципов не менее ценны усилия, способствующие эффективному их воплощению в практику научных исследований, выявлению тех конкретных путей, на которых, собственно, и будет происходить приращение нового знания. Обращение к философии как средству преодоления методологических затруднений — следствие логики развития науки и всей культуры. Философское положение, рассматриваемое как методологический принцип, разрешаясь в конкретном научном направлении, выливается в ту или иную теорию. Надо сказать, что без такого обращения невозможно и развитие самой философии. Одна из перспективных теоретических и практических задач психогенетики — изучение взаимодействия генотипа человека и среды (условий), в которой происходит его формирование и становление как личности. Возможно, у кого-то из читателей возникнут вопросы: почему, собственно, так часто упоминается личность, когда речь идет о психофизиологии, когнитивных процессах, моторике? В какой связи эти стороны психологического исследования находятся по отношению к личности, суть которой гораздо шире, многограннее? Ответ на эти, на первый взгляд правомерные вопросы лежит в понимании методологии, ориентированной на приоритет человека как объекта всякого познавательного акта. Ведь все, что ни делается человеком, в том числе и в области науки, прямо или косвенно предполагается использовать для раскрытия истинно человеческих возможностей, развертывания его подлинных способностей и качеств. Именно этот путь позволяет осуществить строго экспериментальные исследования в области психологии. Известный советский психолог Б.М. Теплов (1985, т. I) справедливо считал, что изучение индивидуальных различий — одна из важнейших научных задач и ее значимость особенно возрастает, когда психология непосредственно обращается к жизни. Здесь-то и предстоит преодолеть главную методологическую трудность — раскрыть подлинную диалектику взаимосвязи генотипа и среды, уточнить представления, составляющие теоретический каркас экспериментальных моделей, наметить способы включения получаемых результатов в общефилософскую концепцию личности, в научные разработки других отраслей знания. Вполне оправдано в данном случае обращение к неотъемлемым атрибутам психики, акцентирование внимания на таких ключевых ее понятиях, как сознание (бессознательное), речь и язык, интеллект и мышление. В конечном итоге именно через эти неотъемлемые свойства человека выявляется человеческая индивидуальность, происходит ее формирование в нужном (с точки зрения тех или иных социальных критериев) направлении, осуществляется воспитательное воздействие на нее общества. Вместе с тем, взятые в единстве и сами по себе, эти свойства человека представляют самостоятельные научные проблемы. Обсуждение этих проблем опять же нельзя вести без учета диалектики биологического и социального. Однако не всегда удается получить конкретные ответы на ситуации, повсеместно присутствующие в жизни. Ведь по большей части один и тот же фенотипический признак не находится в прямой зависимости ни от генотипа, ни от среды. И здесь уместно обратиться к специальному изучению такого фактора, как психическая активность человека. Психика человека и порождаемая ею активность играют не последнее место в формировании индивидуальных различий. В качестве самостоятельного объекта изучения (равно как и объекта целенаправленных усилий по формированию социально ценных качеств личности) она представляет обширное поле исследовательских интересов. Но только в случае более осмысленного к ней отношения в контексте диалектики биологического и социального можно надеяться на то, что собственно человеческое в познании и самопознании человека будет зафиксировано и отражено в наиболее полном виде. Только в этом случае можно будет уяснить роль элементов психики в становлении индивидуальности, только такой контекст позволяет рассматривать их не порознь, не сами по себе, а в неразрывном единстве, как они существуют в реальной жизни. В результате на повестку дня встают вопросы: как влияют на индивидуально-психологические особенности человека биологические (наследственные) факторы? Какова подлинная роль наследственности в развитии человека, его интеллекта и сознания? «В научной литературе,— подчеркивал В.Д. Небылицын,— встречается немало фактов и наблюдений, прямо или косвенно указывающих на значение человеческого общества и его структурных и функциональных компонентов в нормальном психическом развитии человека. Однако эти позитивные наблюдения еще не дают никаких оснований для негативных выводов относительно той роли, которую играет в этом процессе природная составляющая человеческой организации, в том числе наследственность, условия пренатального и раннего постнатального развития и характеристики наличной биологической (особенно мозговой) организации» (1978, с. 11 — 12). Что же мешает рациональному отношению к столь определенно сформулированному вопросу, что стоит на пути активных поисков ответов на него. К сожалению, старая истина: заблуждения (искренние или же являющиеся плодом безграмотности и невежества) живучи и представляют реальную силу, не ограничиваемую только рамками идей, но и проявляющуюся в фактах вполне, так сказать, материальных. Что касается идей, то с ними в тех случаях, когда они явно ошибочны, можно и нужно бороться. Борьба за истину — процесс отнюдь не прямолинейный, втянутым в него приходится сталкиваться подчас с положениями прямо-таки парадоксальными. Один из парадоксов состоит, например, в том, что теоретические выводы некоторых исследователей иногда противоречат всему тому, на чем они строились. Например, не редкость рассуждения, в которых вопреки приводимым самим исследователем фактам жизни, достоверным экспериментальным наблюдениям, казалось бы, неотвратимо подводящим к заключению о самобытном значении наследственных факторов, об определяющей их роли на вполне определенных этапах развития, вдруг делается вывод, полностью обесценивающий все ранее сказанное. Сообщается, что приведенные доказательства не являются-де свидетельством генетической обусловленности интеллекта, сознания, индивидуальных различий и т.д., поскольку в подобных исследованиях не учитываются весьма важные обстоятельства, имеющие решающее значение. А вот что это за обстоятельства, с чем связывается их важность — об этом почему-то умалчивается. И снова все возвращается на круги своя. Вновь заходит речь о диалектике биологического и социального, вновь доказывается доказанное. Суть — в реальном состоянии исследований, касающихся генетических механизмов психики человека. Казалось бы, они в наше время выведены из разряда крамольных, а изучение морфологических структур мозга, выявление закономерностей их функционирования, активное развитие нейрофизиологических исследований знаменуют вполне позитивное отношение к проблеме генетики психической индивидуальности. Но дело обстоит не всегда так. Упомянутые исследования при всей их значимости и фундаментальности, при их, несомненно, революционизирующем влиянии на комплекс наук о человеке остаются в целом оторваны от проблем психологии, не в полной мере удовлетворяют задачам, имеющимся в этой связи в педагогике, воспитании человека. Данное обстоятельство в известной мере понятно и объяснимо Фундаментальная наука не всегда напрямую соединена с прикладными областями, практическими сферами жизни. Однако этот факт — следствие сложного характера развития и общества, и науки — сам по себе не может служить основанием для того, чтобы под прикрытием широко развернувшихся исследований в области генетики человека, изучения мозга и нервной системы сдерживались разработки многих прикладных научных направлений, непосредственно связанных с познанием человека как личности, как субъекта общественных отношений Объективность требует беспристрастного критического отношения к доводам, подводящим «научную базу» под всяческие ограничения, в том числе и в психогенетических исследованиях. История генетики задатков, формирующих индивидуальные особенности человеческой психики, пока не столь богата событиями революционного научного значения, но складывалась она весьма драматично. Да иначе и не могло быть! Ведь каждый из нас в той или иной мере зависит от вердиктов, вынесенных учеными по поводу наследственно получаемых признаков индивидуальности, последующего развития их как возможности. Можно ли оставаться беспристрастным и безразличным в подобной ситуации? Как нередко бывало в аналогичных случаях, и здесь решающее слово определялось идеологической позицией, в рамках которой формировалось мировоззрение. «Начала генетической психологии, — отмечал Б.Г. Ананьев,— связаны с эволюционной теорией Дарвина и выдвижением в центр естествознания проблемы онтогенеза в его зависимости от филогенеза. Под влиянием этой теории складывался генетический подход к исследованию психических явлений и поведения. Особое значение для такого подхода имела рефлективная теория Сеченова и осуществленный им самим опыт анализа происхождения сложных форм индивидуального развития» (Б.Г. Ананьев и др., 1968, с. 4). Роль генотипа в историческом процессе формирования психики чрезвычайно велика. Не сразу стал ясен сложный характер влияния наследственных задатков на выработку индивидуальных качеств личности. В настоящее время рельефнее обозначились направления разработок в этой области. Стало ясно, что требуется более четкое, построенное на сочетании психологического и социального подходов понимание соотношения «индивид — личность — индивидуальность». На исследование процессов, стоящих за этими явлениями, и продолжают влиять два обстоятельства. С одной стороны, теоретический уровень конкретно-научной разработки, с другой — философская позиция, применяемая методология. В первом случае речь идет о фактической содержательности и обоснованности вывода о том, что процесс человеческого познания, становления психики и сознания подчиняется определенным законам, что ему присущи направленность, организованность и структурированность. Данные современной психогенетики, психофизиологии подтверждают наличие таких законов и структур. В них фиксируются пороги и границы восприятия, расчлененность его на модальности соответственно типу анализаторов, конечные значения скорости переработки информации в нервной системе человека. Все эти механизмы определены генетической программой и сложились в ходе эволюции. Констатация этого факта самого по себе не нуждается ни в какой философской санкции. Для нас важно иметь в виду принципиальное обстоятельство, отмеченное еще К. Марксом, что человеческая чувственность сложилась в социогенезе и она — продукт общественной истории. Тем не менее, из данного факта может быть сделан следующий гносеологический вывод: в человеческой познавательной деятельности и обеспечивающих ее способностях есть, по крайней мере, некоторые элементы и факторы, обусловленные эволюцией и организацией телесной основы человеческого существа. Второй случай касается интерпретации направленности и организованности процесса получения и переработки информации из внешнего мира с позиций теоретико-познавательной и философско-антропологической проблематики. Здесь на первый план выдвигаются следующие вопросы: обусловлена ли структура мышления и сознания сенсорной организацией психики? Иными словами, зависят ли (фило- и онтогенетически) структуры и формы психической индивидуальности от структур и форм чувствительности? Привносит ли что-нибудь новое, принципиально отличное от природных факторов в базовую организацию сознания, в структуру и возможности интеллекта культурно-историческое развитие, в частности развитие самой науки? 23. Психофизиологические основы индивидуальных различий. (лекция 5) 24. Теоретические предпосылки дифференциально-психофизиологического направления. Еще в глубокой древности предпринимались попытки объяснить индивидуальные различия в поведении людей за счет различного соотношения частей жидкостей организма, например крови, желчи, черной желчи и слизи. Гуморальная теория индивидуальных различий явилась первой теоретической основой дифференциальной психофизиологии и даже в таком «зачаточном» варианте отражала некоторые элементы истинного знания, являясь своего рода преддверием, моделью современных более раз-витых представлений о природных предпосылках индивидуальных различий. В начале нашего века произошли резкие изменения в интерпретации биологических основ индивидуально-психологических различий. В этом огромную роль сыграли работы Э. Кречмера, У. Шелдона и С. Стивенса. Второй этап в изучении биологических основ индивидуально-психологических различий связан с работами И.П. Павлова (И.И. Резвицкий, 1973). Он впервые высказал мысль о том, что в основе индивидуально-психологических различий лежат не свойства жидкостей или телесных тканей, а особенности функционирования нервной системы — так называемые основные свойства нервной системы. И.П. Павлов однозначно связывал свойства нервной системы — комбинацию силы, уравновешенности и подвижности — не только с тем или иным типом темперамента, но и с предрасположенностью человека к тому или иному психическому заболеванию. В 1956 г. под руководством Б.Л. Теплова была организована специальная лаборатория по изучению типологических особенностей высшей нервной деятельности человека, ставшая вехой нового, третьего, этапа в изучении биологических основ индивидуально-психологических различий. Главным итогом тепловско-небылицынского этапа явилось дальнейшее развитие концепции основных свойств нервной системы, предложенной И.П. Павловым. Так, выявленные вначале три «унитарных» свойства нервной системы (сила, уравновешенность и подвижность, по Павлову) постепенно были «расщеплены» и превращены в сложное «дерево» свойств с 15-мерной структурой: 10 первичных и 5 вторичных свойств — сила, лабильность, подвижность, динамичность, концентрированность по возбуждению и соответственно по торможению и уравновешенность по каждому из указанных первичных свойств (уравновешенность по силе, уравновешенность по лабильности и т. д.). 25. Основные постулаты исследования индивидуальных различий (Б.М. Теплов, В.Д. Небылицина). Новый, современный этап развития дифференциальной психофизиологии начал зарождаться в недрах тепловско-небылицынского направления в начале 1970-х годов Бурное развитие системных представлений в психофизиологии, связанное с работами П.К. Анохина и его учеников, не могло не отразиться на учении о свойствах нервной системы. Согласно же системной концепции П.К. Анохина, к свойствам нервной системы (общим, унитарным, глобальным) могут быть отнесены только такие характеристики нервной деятельности, в которых отражается особенность целостной общемозговой интеграции нервных процессов». Таким образом, два подхода к изучению индивидуальных различий между людьми — дифференциально-психологический и дифференциально-психофизиологический — долгое время развивались практически независимо друг от друга. И только за последние 20 лет в лаборатории психологии и психофизиологии индивидуальности им. В.Д. Небылицына Института психологии АН СССР была поставлена конкретная задача их сближения путем разработки такой концептуальной модели, которая объединила бы в органическое целое внутренне устойчивое «содержание» личности и внешне наблюдаемые, биологически обус¬ловленные особенности «поведения» человека. 26. Взаимосвязи свойств нервной системы и психологических характеристик. В наиболее общем виде соотношение биологических особенностей человека и формальных свойств его психики может быть представлено следующим образом: биологические особенности — элементы более низкой системы, включающиеся в систему более высокого порядка, а именно систему формальных свойств психики человека. В отличие от формальных содержательные свойства психики выступают через смысловые психологические структуры, конкретные мотивы, знания, отношения, цели и т. д. и представляют собой такие свойства, признаки и черты индивидуальной психики, которые формируются в результате взаимодействия человека с предметным миром, его социальной средой. Изучение индивидуальных вариаций содержательных характеристик психики выходит за рамки дифференциальной психофизиологии и является предметом дифференциальной психологии. С точки зрения Б.М. Теплова, индивидуально-психологические различия по многим чертам личности, а также и интеллекту, фиксируемые с помощью тестов, особенно как это имело место в практике психотехники и педологии, должны рассматриваться как случайные. Они, как считал Б.М. Теплое, не могут быть отнесены в разряд собственно индивидуальных различий до тех пор, пока не будет доказана их связь со свойствами нервной системы и выявлено их устойчивое «поведенческое» (нейродинамическое) проявление на вегетативном, электроэнцефалографическом, моторном и т.д. уровнях. |