Кровь и Пламя. Дем Михайлов - Кровь и Пламя. Дем Михайлов
 Скачать 444.61 Kb.
|
|
– А это? – А это те, кто смешал в себе жизненные силы нескольких существ. Некроманты мелкого пошиба. Те, кто на побегушках у более сильных. Те, кто могут поднять лишь жалкого паука. И при этом часть чужой силы остается плавать в их крови. И вот сейчас, когда они вошли в дым «едкого очищения», те крохи силы закипели, превратившись в огненные комки. – Они умрут? – Да, – кивнул старик, стряхивая с ладоней последние сгустки дыма. – Через несколько часов. Но им очень больно сейчас. Корис, прекрати метать камни. Стефий, готовь новый костер. – Да, отче! – Через несколько часов? – зло выдохнул я, глядя вдаль, туда, где по гребню ущелья бежали к нам люди, вооруженные луками и арбалетами. Эти шурды не пройдут далеко. Но к чему такой бесполезный дым? – Несколько, – кивнул отец Флатис. – Избавиться от сжигающей их боли они не сумеют. Их участь предрешена. Но главное в другом… вот только некогда мне объяснять… лишь не трогайте тех шурдов, что вопят и корчатся от боли. Тех, кто начал убегать обратно, несмотря на страх перед Тарисом и костяными погонщиками. – Ладно, – не стал я спорить, глядя, как из серого дыма вырвалось несколько воющих от боли фигурок шурдов, колотящих себя по головам, грызущих зубами руки, пытающихся что-то вырвать из животов и бьющих пятками в камень. Они обезумели от боли… и мчались прямо на пауков. Впрочем, не все – один из темных гоблинов предпочел проверить стену ущелья на прочность, принявшись таранить гранит собственной головой. Два мощных удара – и обезумевший шурд рухнул в грязь и облегченно затих в беспамятстве. – Остальных добьют стрелки, – удовлетворенно выдохнул священник, отворачиваясь от отряда шурдов и гоблинов, прорвавшихся через ничуть не поредевший дым и бегущих к поселению. – Сотня шурдов рвется в атаку! – буркнул я. – Глупо! Они умрут через десяток минут! – Давай! – словно в подтверждение послышался далекий голос Литаса. Часто зазвенели тетивы, боевые вопли шурдов сменились криками боли, уродцы заметались по дну ущелья, но продолжали бежать вперед, перепрыгивая через своих павших собратьев! – Ну-ка… ну-ка… – шептал священник, наблюдая за одним из крутящихся темных гоблинов, одним из тех, кого поразил серый дым и кто побежал обратно. Как раз сейчас к нему подскочил юркий костяной паук, взмахнул передними лапами-лезвиями, тонко завизжал, ударил воющего от боли шурда ногой в грудь, требуя, чтобы тот продолжил нападение на наше поселение. И тут… и тут дергающийся от боли шурд резко согнулся, будто от удара кулаком в живот, и я четко увидел вырвавшееся из его раззявленного рта облачко серого дыма… Оно почти мгновенно рассеялось, но пауку этого хватило – костяная нежить взвыла, словно сотня грешников, горящих в адском огне. Паук рухнул на землю, забился, разбивая тонкие лапы о торчащие из почвы камни, защелкал клыкастой пастью, визг резал уши… а выкашлявший облако дыма шурд с тонким воем побежал дальше. По его разбитой кулаками голове стекали струйки крови. – Вот это да, – пораженно выдохнул я. – Едкое очищение лучше всего назвать заразной болезнью, – мрачно произнес отец Флатис, – поражающей лишь грешников. Лишь тех, кто посмел поглощать чужие жизненные силы. Жив ты или мертв – если в тебе бурлит чужая сила, тебя скрутит от едкой очищающей боли. Это боль обожженной души. – Я вижу, – кивнул я. – Вижу… Киртрассы тем временем рванули в стороны, избегая воющих шурдов и корчащегося в грязи паука. Но одну киртрассу все же зацепил другой из темных гоблинов, и гигантская многоногая тварь рухнула в грязь, исторгнув из пасти жалобный крик. За нашими спинами продолжал хрипло кричать Литас: – Еще! Еще! По той стороне еще разок! Вот и ладно… вразнобой, мужики. Прицельно. Кончайте недобитков… – Первая атака отбита, – несколько удивленно подытожил я. – Оп… Того шурда, что заразил паука «едким очищением», настигла стрела, угодившая точно в грудь. Выстрелили не мы, а его собственные союзники. Спустя минуту подобная участь постигла и еще троих оставшихся. В грязи остались крутиться лишь два разных по размеру паука. Поняв, что к ним не придут на помощь, я броском камня размозжил череп паука. Чтобы потише стало, хотя киртрасса продолжала выть… но она далековато. – Теперь они знают, чем мы встречаем их воинов, – изрек отец Флатис. – Положить целую сотню? – недоверчиво фыркнул я. – Ради этого? Нет. Это глупо. – Может, есть и другая цель, – согласился священник. – Может, нас хотели отвлечь. Но пока не слышно сигналов тревоги от дозорных на вершине… а вдали шагает следующий отряд врагов. Ниргалы. – Кто?! – дернулся я. – Кто?! Ну-ка… о проклятье! Тарис, чтоб тебя! Это на самом деле были ниргалы. Около трех десятков закованных в броню воинов. Но что это были за воины… низенькие, тощие, даже несмотря на массивную броню… но в руках они легко удерживали квадратные железные щиты, мечи и топоры, с их плеч свисали длинные мотки цепей. Доспехи уродливые, почерневшие от копоти, шлемы выкованы наспех, спереди едва различима узкая горизонтальная щель. – Это шурды, – выдохнул я. – Он превратил шурдов в ниргалов. И заковал в доспехи. Вот что он делал в тех громадных шатрах… он клепал проклятых шурдов-ниргалов! – Или гоблинов… скорей всего, именно гоблинов превратили в равнодушных убийц… – Да плевать… – рыкнул я, глядя на приближающийся отряд. Шурдские ниргалы шагали в сопровождении обычных воинов. Отряд нес на плечах не только цепи, но и толстые жерди и бревна. А позади тяжело тащилась какая-то конструкция, напоминающая четырехугольное пустотелое бревно, толщиной в рост невысокого человека. Какой-то короб? Совсем же вдалеке пришли в движение имперские метатели – один потащился вперед, а два остались на месте, но вокруг них суетилась целая толпа, причем они явно не старались вытащить осадную машину из грязи. Нет. Они готовили метатели к выстрелу. И нетрудно догадаться, на кого они нацелятся… – Уходите! – велел я, причем мой тон не терпел ни малейших возражений. Нет уж. Я не намерен терять из-за случайного попадания метателя своего единственного боевого мага и опытного священника-инквизитора, да еще и в самом начале штурма. – Я сказал, уходим! – повторил я. – Ну! – Не выстрелит раньше чем через четверть часа, – отмахнулся святой отец, и я с лязгом зубов захлопнул рот, понимая, что старый священник знает, что говорит. Его опыт несоизмерим с моим. – Тогда я побуду простым воином, – пожал я плечами, поднимая особо большой кусок гранита и отправляя смертельный гостинец вниз. Мерзко чавкнуло, и поврежденная голова шурда, пытавшегося таранить стену, раскололась на несколько частей. Как это… мило… мне начинала нравиться подобная война… но счастье не могло продолжаться вечно. Невысокие и уродливые даже в глухой броне шурды-ниргалы подступали все ближе. Они двигались мерным шагом, задавая темп всему сопровождению и одновременно прикрывая их собственными телами, закованными в толстые доспехи. Металл наверняка скверный, но именно что толстый, арбалетный болт может и не пронять. А вот яростный магический огонь, созданный боевым магом, или тяжелый каменный дождь… этого может и хватить, чтобы уничтожить уродцев. Пусть подойдут поближе, и мы попробуем… К сожалению, моим надеждам не суждено было оправдаться. До того как тяжелая пехота шурдов приблизилась вплотную к входу в ущелье, вражеский метатель успел сказать свое первое слово. После чего я изрыгнул проклятье в адрес чересчур уж умелых шурдов, суетящихся у осадного оружия. С первого же выстрела положить камень точно в цель, едва не накрыв нас каменным снарядом. Причем снарядом непростым – Тарпе послал нам вонючий пирожок с гнусной начинкой. Громадная и округлая каменная глыба тяжело ударила о скалу в десяти шагах от нас. Осколков, брызнувших в стороны, хватало, но нас не зацепило. А вот «начинка» оказалась сюрпризом – из расколовшегося снаряда внезапно и быстро выкатилось нечто непонятное, небольшое, размером с небольшого кабанчика. Сначала я подумал, что это просто кусок гнилого мяса. Затем в груди жадно толкнулось сердце – почуяло порцию вкусной жизненной энергии. Старый священник вскинул руки, с его ладоней сорвался рычащий огонь, а губы в ярости произнесли: – Пожиратель! Комок вонючей плоти среагировал мгновенно – резко дернулся в сторону, едва избежал падения с края обрыва и метнулся в атаку, уйдя от еще одной огненной вспышки. Оказался совсем рядом со мной, шагах в трех, после чего внезапно вздрогнул, затрясся, мне почудилось, будто на меня смотрит множество испуганных глаз. Но чувство длилось недолго – Пожирателя накрыло горячим огнем, и заметавшаяся нежить через миг превратилась в хорошо прожаренную тухлятину, еще через пару мгновений в тлеющий уголь. Я жадно втянул носом едкий дым – не ради запаха сгоревшей тухлятины. Ради тех тонких капель жизненной силы, разлитой в воздухе. Кто-то, скорей всего Тарпе, накачал мертвую плоть серьезнейшим количеством энергии. И если бы не слишком малое количество мяса, сгоревшего столь быстро в магическом огне, то Пожиратель мог бы и успеть натворить дел. Взгляд упал на торчащий из земли каменный шип, длиной мне по грудь, толщиной с бедро. С хрипом я налег на него, ухватился обеими руками, прижал к груди и резко рванул. Двойной хруст – и в камне и в моих дико напрягшихся плечах. – Р-р-р-а-а! – в ярости выдохнул я, делая еще один рывок. – Ну-у! Еще один протяжный хруст, треск и шип отломился у основания. Я едва удержался на ногах и круто развернулся к наступающим шурдским ниргалам. Они подошли уже совсем близко. И хорошо закрыты толстыми щитами. Внимательно посмотрев на ряды ниргалов, я осторожно опустил каменный шип на скалу и схватился за обычный округлый булыжник. – А чего же не бросаешь сосульку каменную? – поинтересовался отец Флатис. – Дубиной не бросаются, отче. Дубиной бьют, – ответил я. – На случай если придется схватиться с ниргалами врага. – Мудро. Меч мало поможет. Каменная же булава искалечит и оглушит. Но оставь это на самый крайний случай. – Верно, – кивнул я. – На самый крайний случай. Поэтому не заставляйте меня повторять, отче, – отходим! – Отходим, – согласился старик, бросая горящий фанатичным блеском взор на подступающие ряды ниргалов. – Отходим… но если обождать еще немного… – Я устою! – рявкнул я. – Попадет стрела – устою. Зацепит меня каменным обломком – я устою! А вы – нет! Отходим! Под прикрытие скал. Пусть ниргалы перебираются через завалы, пусть толпятся в теснине. А мы попотчуем их камнями и бревнами! А не огненной магией – эту силушку мы прибережем. На крайний случай. Вот как эту дубину каменную. – Сравнить каменную дубину с даром огненной магии… да, Корис, уверенности в себе тебе не занимать. Отходим! Бросив последний взгляд на мерно шагающие ряды противника, святой отец быстрым шагов направился в сторону ждущего нас заградительного отряда. Литас стоял впереди всех, держа в руках лук с наложенной стрелой. Да, все идет по плану. Удар – отход. Удар – отход. Пусть враг выматывается, пусть теряет силы, воинов, ресурсы, уверенность в себе. А мы себя побережем! И не для последнего боя с этой поганью, а для дальнейшей мирной жизни. Я легко нес на плече тяжелую дубину. Изредка останавливался и поглядывал на упорно приближающихся шурдских ниргалов. Откуда такая уверенность? – вот какая мысль глодала мое сознание. Где военные хитрости? Где сюрпризы? Где легендарность Риза Мертвителя? Ох… хоть бы ее и не было, это чертовой легендарности. – Целы, господин! – весело крикнул Литас, он не спрашивал, он радостно утверждал. – И вы, святой отец. Стефий, а ну вздень куртку с бляхами железными! – Железо мешает! – отмахнулся паренек, дуя на обожженные даже сквозь тряпки ладони – он не оставил на краю и притащил сюда горячую жаровню. – Кому сказано! – Литас! – ворчливо рыкнул отец Флатис. – Как ты думаешь, почему братья-монахи и святые отцы не носят доспехов? Почему на нас лишь тонкие холщовые одеяния? – Хм… ну… вера запрещает? – Вера мне тебя по голове ударить запрещает! Хотя иногда и нарушаю запрет, когда душа от глупости вашей в муке заходится! Железо это железо! Металл! Мешает оно силу из себя выдавливать, мешает ее направлять. Внутреннему току в теле доспехи не помешают, а вот если надо силу в слова молитвы вплести… ну ты понял. – Ага, – ответили мы хором с Литасом. – Готовьтесь, – добавил я. – Никакого ухарства! Если увижу, что кто-нибудь голову за край обрыва высунул и смотрит, как враг наступает, – разом вот этой самой дубиной попотчую. – И головы не станет, – хохотнул седой ветеран, поправляя перевязь с мечом. – Верно! – А Рикар где? Людей расставляет? – Верно, господин. Велел за вами приглядывать. Да уж… зачем приглядывать за воином, что играючи поднимает дубину весом чуть ли не в десять пудов? Тут, скорее, за врагов переживать надо… ха-ха-ха, – ухватившись за бока, абсолютно искренне расхохотался воин. Я подхватил, еще через пару мгновений мы хохотали уже все. Даже лица нескольких стоящих здесь же монахов кривили улыбки. Отец Флатис… ну, это отец Флатис… – Попусту голову под стрелы не подставлять, – продолжил я отдавать приказы. – Особенно бойтесь ниргалов! Я не знаю, как с меткостью у этих, но думаю, еще помните, как стреляли те, кто пришел по нашу душу перед первым снегом. – Да-а-а… – нестройно донеслось в ответ, монахи недоумевающе переглянулись. – Занимайте места! – велел я, подходя к массивному каменному обломку. – Пора сплющить тварей. Сплющить в кровавые лепешки! Чтобы те, кто шел за ними, по колено утопали в кровавой жиже и костяном месиве! Чтобы, еще не видя нас, они уже начинали трепетать от страха! Мы уничтожим их всех до одного! Сначала отбросим прочь от нашего дома, а затем пойдем следом! Догоним и уничтожим! – Да-а-а! – Это наша земля! И мы не позволим отдать ее этим вонючим тварям! Ни шурдам, ни гоблинам, ни самому Тарису! – Да-а-а-а! – на этот раз рев был куда громче. Нет сомнения, что идущие на приступ ниргалы-шурды услышали рев, но я не переживал – им некуда податься. Проход здесь только один! В следующую стычку мне вновь пришлось вмешаться. Вынужденно. В глубине души я осознавал, что сейчас мне надо забраться повыше и орлиным взором обозревать всю панораму происходящего. Вот только помимо панорамы, я замечал и детали. Важные детали. Например, вот чересчур медлительный воин высунул свою дурную голову за край обрыва и смотрит на приближающегося врага. И я успеваю вдернуть его обратно за долю секунды до того, как в том месте, где только что находилась его голова, со свистом прожужжал короткий арбалетный болт. Какая меткость! Шурдов превратили в ниргалов, заковали в доспехи да еще и наделили меткостью! Тарис, Тарис… ты поистине творишь поразительные вещи с телами своих врагов и подданных. Не хочу показать себя гордецом, но всего за десяток минут я успел спасти жизнь двоих молодых парней, возомнивших себя бывалыми воинами. А еще через пару минут я понял, что просто оцениваю ситуацию и видимую картину в целом, да еще и двигаюсь пусть совсем не намного, но все же быстрее. Еще одна странность. Еще один тревожный удар колокола в моей голове. Ледяное проклятье хоть и спало с меня, но его «корни» остались глубоко внутри моего тела… а может, не только в теле, но и в душе. Слишком уж я сейчас спокоен – внешние эмоции есть, я бываю зол и в негодовании, но в самом центре моей души словно бы засел стылый кусок льда. Силой воли отметя крайне неуместные сейчас размышления, я парой злых и грозных фраз дал понять, что сам убью следующего неумеху, подставляющего голову под вражескую стрелу. Пусть уймутся! После чего я в несколько прыжков переместился в сторону и выше, взобрался по почти отвесному скальному склону до самой вершины высокого гранитного отростка, откуда мог спокойно увидеть в деталях достаточно большую часть ущелья. – Сигнал подам я! – резко изменил я план действий, жестом одной руки отгоняя от обрыва двух парней, а взмахом другой руки отбивая летящий мне в голову арбалетный болт. Арбалетный болт с обиженным звоном ударился о камни и разлетелся на две части. Какое же скверное железо у шурдов! Кузнецы они аховы, и, похоже, даже Тарис не сумел исправить это. Его возможная слабость? Знаток в войне и придворных интригах, но не разбирается в производстве? Не знаю… но сейчас не до этого… – Щит! – велю я и легко подхватываю подброшенный деревянный щит, покрытый толстым слоем вываренной кожи, парой железных полос… и укрепленный мною лично при помощи магического дара. Эту преграду не пробить так легко! Занг! Занг! Занг! Сразу три арбалетных болта отлетают от щита. Ниргалы бьют без промаха, стреляют прямо на ходу. Но я легко отбиваю пущенные снаряды. Рукой это возможно, но очень больно. Да и зачем, если щитом куда сподручней? Не все ниргалы оказались меткими стрелками – еще пяток болтов пролетел по сторонам от меня, безвредно вспоров воздух. Я добился сразу двух целей своим, казалось бы, безрассудным поступком. В меня начали стрелять вообще все враги, идущие по ущелью, – кроме разве что гоблинов, несущих щиты, лестницы и тот самый большой прямоугольный короб, сейчас смахивающий на странную и корявую сторожевую башню, положенную на бок. Осадная башня? Чушь! Слишком мала по высоте! Занг! Занг! – Тратьте, тратьте арбалетные болты, твари, – цежу я сквозь зубы. А тут еще и несколько лучных стрел – но они вовсе пролетели далеко-далеко в стороне. Из шурдов редко выходят меткие стрелки… А вторая, достигнутая мною цель – я приковал к себе все взоры наступающего противника. И цель заключалась не в том, что теперь словно бы ослепшие враги видели только меня – нет, мне было достаточно того, что враг продолжал шагать по ущелью вперед, двигаясь прямо ко мне, стараясь поразить только меня, при том, что я стоял шагах в двадцати позади приготовленной ловушки. Они шли прямо в западню, шли парадным строем, грозя оружием, выпуская смертельные болты… «ГЛУПЦЫ», – мысленно проревел я, с трудом удерживая лицо спокойным, ибо на него так и рвалась искаженная бешенством маска. Но засевший где-то внутри меня лед не дал мне превратиться в ревущего от ярости воина. Вот только один из костяных пауков, бежавших впереди, вдруг резко присел, накренился и попятился назад, не сводя при этом с меня пылающих зеленым светом глазниц. Что почувствовала эта тварь? А он явно что-то почуял! Занг! Занг! Занг!… В меня влетело сразу пять арбалетных болтов. Три я отбил, от двух легко увернулся. Арбалеты плохи. У моих ниргалов оружие куда лучше. А вот, кстати, и они – тяжелой поступью к подножию покоренного мною скального шипа подошли две мрачные фигуру, закованных в доспехи воинов. Тяжело развевались за плечами черные плащи, грозно смотрели безликие глухие шлемы. Бесстрастных ниргалов интересовал только я, и смотрели они только на меня. Спокойно и выжидающе. Хотя у одного дернулась рука со щитом – ему явно не понравились летящие в меня стрелы. – Ждите! – приказал я, легко увидев пульсирующий в телах немых воинов яркий огонь жизненной силы. Я бы мог легко выпить этот огонь, возникни у меня такое странное и такое голодное желание… Занг! Занг! На миг у меня возникло желания убрать щит и принять арбалетный болт своей грудью. Затем вытащить его, сломать, спрыгнуть в пропасть, найти стрелка, попавшего в меня, и медленно оторвать наглому ублюдку его верещащую от ужаса голову…. Проклятье… вновь эти словно бы чужие мысли зазвучали у меня в голове… Стоя на вершине, высясь над ущельем, с легкостью отбивающий чужие стрелы, я сам себе казался духом одинокой гранитной скалы, взбешенным вторжением чужаков. А вот и мое ужасное возмездие, вам, твари… – Давай! – выдыхаю я, и сразу десяток воинов одновременно бросается вперед, рядом бежит гном. Миг… еще один миг… тяжкий и страшный хруст раздается от края обрыва, где на выступающий вверх громаднейший камень навалились хрипящие от натуги воины. Миг… И немыслимо дикий грохот заглушает все звуки без исключения. Часть скалы словно испаряется, мгновенно исчезнув за обрывом. Прекращаются и выстрелы в мою сторону, воздух не рвет больше ни единой стрелы. А над ущельем вспухают два облака… Первое видят все – огромное облако взлетевшей каменной пыли не заметит только слепой. Второе… дрожащее багровое марево с тонкими ярко-красными прожилками… будто туманное видение отличнейшей мясной вырезки зависло в воздухе… это облако, наверное, вижу только я. Нет… Не только я… Вон и отец Флатис внимательно провожает медленно вздымающееся вверх багровое зарево взглядом и делает какие-то пассы, от чего дрожащая в воздухе жизненная сила раздавленных врагов начинает подниматься и рассеиваться еще быстрее. Что же ты делаешь, старик? Ведь это СИЛА…. Это ЕДА… а ты прогоняешь ее прочь… Резко встряхнув головой, я вслушался, и мои губы скривились в радостной усмешке. Вой. Крики. Стоны. Плачи. Целая какофония доносилась со дна ущелья. Убило не всех. Чудовищная масса камней не смогла накрыть всех посланных на штурм врагов. Некоторым посчастливилось выжить – но их посекло гранитными осколками. Вот они и воют, плачут, скулят и хныкают… сейчас мы вам поможем, твари. Мы облегчим вашу участь… – Давай! – повторяю я, и вперед шагают только два воина и один гном. Воины упираются плечами в большой и бугристый каменный шар высотой в человеческий рост. Гном лишь прикладывает ладони. Легкий, казалось бы, толчок – и огромная каменюга срывается с обрыва, уносясь ко дну ущелья. Д-д-д-дах! Раскатистый треск. А затем еще больше звонкого и множественного треска – мелкие камни с силой колотят по гранитным стенам ущелья. Сквозь треск слышны крики и глухие шлепки – когда осколок находит свою цель и ударяет по живому телу. Редко слышится металлический звон или деревянный треск – так отвечают на удар доспехи и щиты. – Ждать! – зло велю я, и бросившийся было к краю молодой воин послушно замирает на месте. Его догоняет Литас и награждает ударом ладони по шее – от Рикара нахватался воспитательных методов. Что можно увидеть сквозь облака пыли? Ничего. Мы слышим крики, ругательства, стоны – значит, многие враги уцелели. Не стоит рисковать. – Отходим, – приказываю я. – Литас, половину отряда на следующий пост. Четверть пока здесь – обождем немного, посмотрим, что увидим, когда рассеется пыль. Еще четверть, во главе с тобой – пройдите ниже, думаю, уцелевшие твари побегут. Самое время пострелять им в спины! Но поспеши! И я буду рад, если до выхода из ущелья не доберется ни один шурд или гоблин. Пусть остальные враги видят – те, кто войдут в ущелье, уже никогда из него не выйдут! Пусть боятся! – Да, господин, – коротко кивает глава охотников, взмахами руки разделяя людей на две неравные части. Вскоре почти весь заградительный отряд отходит в сторону поселения. Через десятую часть лиги еще один пост, еще один готовый обрушиться громадный валун. Воины уходят недовольными, тихо ворчат – и я их понимаю. Всем хочется увидеть раздавленного и воющего от боли врага. Всем хочется полюбоваться его корчами, насладиться его стенаниями. Ведь он хотел убить тебя! Он хотел убить твою жену! Твоих детей! Родителей! И вот эта тварь – повержена и раздавлена! Как тут не ликовать, даже если это грех великий, по мнению Создателя? Такова уж натура человеческая… И вскоре нам удалось утолить свою жажду зрелищ. Тяжелая и сырая каменная паль осела быстро, покрыв стены и дно ущелья белесым налетом. А нашим глазам открылась картина разрухи… Груда камней перекрыла ущелья. Там и сям – мертвые тела шурдов и гоблинов. Пыль смогла прикрыть их ушибы… но не смогла полностью закрыть лужи крови и разлетевшиеся мозги. Размозженных голов хватало. Равно как и прочих раздавленных в лепешку частей тел. Кровь повсюду… правда повсюду… даже высоко на стенах кровавые разводы… Трупы погибших лежат то кучами, то поодиночке. Много где из каменного завала торчали одинокие руки и ноги, редко поникшие окровавленные головы, выпустившие изо ртов обильную рвоту вперемешку с клочками внутренностей и кровью. Были и уцелевшие. Кое-кто уходил на своих двух или одной ногах, убегая, тяжело шагая, прыгая или же ползя прочь из гиблого места. Раненные посерьезней крутились на камнях волчком и выли в голос, оставляя на пыльном граните разводы крови. Еще лежали и редко вздрагивали, тихо поскуливая или хрипя – агония… они уже почти «там». Я рассматривал чужие муки с радостью. И, наверное, я выглядел при этом, как праведник, попавший на экскурсию в ад, – вот они мучения грешников. Страдайте, твари! Страдайте! И я не понимал тех двух бойцов помоложе, что вдруг побелели и, отскочив прочь, принялись извергать содержимое желудка. Замутило? Почему вас мутит при виде корчей врага? Это зрелище должно доставлять радость! А это что? Мое внимание сместилось к самой куче камней. Когда я скомандовал «давай», я подгадал так, что массой камней накрыло самого опасного противника – закованных в доспехи шурдских ниргалов. И их накрыло сполна – похоронило. Но не убило… Груда, состоящая из каменного крошева, больших валунов и раздавленных трупов… эта груда шевелилась. Там, где-то глубоко внутри нее, что-то дергалось, пыталось выбраться, упорно толкало и толкало придавившую ее массу камней изнутри. – Как это возможно? – прорычал один из воинов. – Не знаю, – качнул я головой. Моя память отчетливо хранила воспоминание – как упавшим каменюгой расплющивает штурмующего нашу стену ниргала. Мы обрушили немыслимое количество камня. Но не убили… Ладно. Один или два ниргала могли выжить. Могли остаться дееспособными хотя бы отчасти. Но тут шевелилась ВСЯ середка каменной груды. Это явно не один и не два ниргала толкают и расшатывают ее изнутри. – Ну-ну, – с некоторым удивлением произнес я и тут же замер, словно от удара копьем в грудь – почти рассеявшееся в воздухе багровое зарево жизненной силы вдруг перестало взмывать и рассеиваться. Оно потянулось вниз! Жизненная сила погибших втягивалась в камни! Уходила сквозь них прямо внутрь груды, внутрь завала, к придавленным и раздавленным ниргалам, нежити, шурдам и гоблинам. Еще спустя миг я вздрогнул. Напряженно взглянул вниз – мой взор уловил под каменным завалом запульсировавшую… жизнь? Нет… это нечто другое, более темное. Это нежить… – Там рождается тьма! – выдохнул седой священник, с его руки сорвалось огненное копье и, ударив в огромную груду камней, разлетелось клочьями багрового пламени, покрыв осколки гранита пятнами копоти. – Там зашевелилась какая-то тварь, – мрачно согласился я, облекая ту же мысль более приземленными словами. – Тарис не мог не предвидеть подобного хода с нашей стороны. И этот клятый ублюдок что-то умыслил… – Мои силы не бесконечны, – добавил святой отец. – Обождем… Стефий, сыпь Раймену! Пару горстей, не больше. И молитву во избавление от скверны громко. Братья монахи! Подхватывайте! В ущелье полетели горсти мелко истолченной травы Раймены, неспешно преодолевшие путь от кромки обрыва до самого дна, частично рассеявшись по дороге. В воздухе звенели слова молитвы. Причем монахи, среди которых встречались совсем уж взрослые дюжие мужики, беспрекословно выполнили приказ и старательно вторили щуплому парнишке Стефию. Да уж… тут явно не в возрасте дело, а в умении. Рассеявшаяся по воздуху священная трава опустилась на пыльный гранит, продолжали литься слова молитвы, но я уже видел – результата нет. Кое-где вспыхивали четко различимые искорки, знаменующие место, где столкнулся свет со тьмой, но не более того – зловещая пульсация продолжалась, надежно защищенная каменной толщей, что мы сами и навалили. Гремящий рокот камней. По ущелью пронеслась волна зловонного воздуха, послышался страшный многоголосый стон, громадная куча камней… вздохнула… подавшись сначала вверх, а затем резко вниз. Мне, потрясенно смотрящему сверху вниз, почудилось, будто зашевелилось само дно ущелья! Пока мы наблюдали, пока пытались лихорадочно сообразить, что делать дальше, новый враг не дремал – продолжающая содрогаться, обваливаться и рассыпаться каменная груда расползлась по ущелью от стены до стены и… двинулась дальше в сторону нашего поселения! Двинулась тяжело, очень медленно, но двинулась! В щели между на мгновение раздавшихся нескольких валунов мелькнула багрово-черная вздувшаяся мясная масса, дрожащая и сокращающаяся, словно немыслимая гнилая мышца. Валуны снова с грохотом столкнулись, их присыпало другими обломками, создав неприступную каменную броню. Мы только-только обрушили тяжеленный подарок на головы наших врагов! Только-только возрадовались – и ситуация коренным образом изменилась! На месте раздавленных тварей появилось что-то новое! Практически весь созданный нами непроходимый завал, погребший под собой тела раздавленных врагов, внезапно зашевелился, расплылся по всей ширине ущелья и вновь двинулся в атаку, неся на себя всю немыслимую тяжесть обрушившейся скалы! – Что это? – зло прошипел я, в бессилии сжимая кулаки. – Нежить-черепаха? Броненосец? – Я не ведаю таких зверей, сын мой, – тихо отозвался подошедший к самому краю священник. – И подобное заклятье некромантии встречаю впервые. А я много повидал, и многое прочел… либо сие знание почерпнуто Тарисом из древних темных книг, чудом избежавших уничтожения, либо же он на самом деле столь хорош, сколь о нем говорят… – Да мне плевать, отче, – признался я. – Из книг или из головы – эта тварь реальна и ползет прямо к нашей защитной стене. Ее надо остановить. Посмотрите! Движения скрывающегося под каменной броней чудовища стали увереннее, оно начало продвигаться куда быстрее, с грохотом волоча на себе сталкивающиеся валуны, каменное крошево и землю. Этакий ужасный громадный слизняк, облепленный камнями и оставляющий за собой склизкий след из гнилой крови и ошметков плоти… – Это что-то вроде Пожирателя, – добавил я, сверля ненавидящим взглядом ползущую к нашему дому ублюдочную тварь. – Может так быть? Все тела погибших по приказу некроманта слиплись в единое целое, и сейчас получившееся чудовище продолжает ползти вперед, таща на себе каменную защиту – словно гигантский щит. В этом задумка Тариса? – Пока мне неведомо… – Ох! – простонал один из воинов. – Оно встает! Встает! – Что? – дернулся я. – О чем ты? Как эта тварь может встать, ведь у нее нет ног… ох… да чтоб ей провалиться! Святой отец, а такое вам раньше видеть приходилось?! – Нет… но слышал… – прошептал старик, расширенными глазами глядя вниз. – Уже долгие столетия никто из приспешников тьмы не обладал подобной мощью. Названий много. Мертвый исполин. Гнилой великан. Чаще всего говорят – Некроголем. – У-А-А-А, – горестно и злобно донеслось со дна ущелья. Громадная куча камней, что еще пару мгновений назад ползла вперед, уже приняли достаточно легко узнаваемые очертания исполинского человека, упавшего на землю ничком, а теперь пытающегося снова встать. Первое слово – каменный великан. Сплошь каменная броня, от макушки до подошв толстых и коротких ног. Каменные же руки – без локтей, но гнущиеся, с широченными ковшеобразными трехпалыми ладонями… Но потом в глаза бросаются потеки густой темной слизи, вытекающей из щелей в каменной «коже» гиганта, видишь, как хлещет мертвая кровь на землю и понимаешь, что это громадный кусок мяса, облепленный камнями… и это немыслимое сочетание действовало! – Там можно устроить обвал?! – крикнул я в пространство, зная, что меня услышат и дадут ответ. – Здесь – нет! – тут же ответил подскочивший гном. – Слишком долго готовить! Слишком прочный камень! – Проклятье… – Подождем, пока он пройдет дальше, – предложил один из воинов, утирая со лба потеки грязного пота. – Создатель Милостивый… а ежели молитвой остановить? – Отче? – перенаправил я вопрос. – Молитва подействует? Или обряд какой-нибудь хитрый? На худой конец – огнем волшебным шибануть! Вы ведь и камни расплавить можете, верно? – Этого Тарис и хочет! – рявкнул рассерженно седой старик. – В этом его цель – растратить наши силы! Лишить нас когтей и клыков! Поверь, Корис, – все только лишь началось! И сейчас надо беречь каждую крупицу силы! Будь то энергия магическая, аль силы внутренние, жизненные! – Вот это вот, – мой палец указал на почти выпрямившуюся громаду великана, слепленного из мертвой плоти. – Вот это вот не должно достигнуть поселения! Санг! С-санг! С-санг! Несколько стрел ударило по торсу защищенного камнем некроголема и отскочили, не причинив ни малейшего вреда. Прилетевший следом арбалетный болт угодил промеж камней, впившись в район нижней части «спины» нежити, и по ущелью раскатился очередной печальный вой. Великан содрогнулся, несколько каменных плит, прикрывавших его торс, раздались в сторону и на землю полетел… ниргал! Шурд-ниргал, закованный в броню! Целехонький! Весь покрытый кровью, слизью и мясом, но целехонький! Упавший на землю ублюдок тут же подскочил, ухватился за ногу выпрямляющегося «хозяина», шустро взобрался, не обращая внимания на обрушившийся на него град стрел, и юркнул в свое «гнездо» внутри тела гигантской нежити… – Вот это да, – потрясенно выдохнул я. – Живая передвижная осадная башня… – Не живая! – жестко поправили меня. – Ага… тот последний арбалетный болт, что заставил тварь задергаться. Пошептали над ним? – Братья монахи передали ему часть своей силы и произнесли молитву, – кивнул отец Флатис, направляя правую руку к противоположной стене ущелья. – Н-на! На той стороне, в узкой темной расщелине между камнями, полыхнуло яркое пламя, и спустя миг наружу вылетел горящий и клокочущий огненный комок. Пару раз ударили по воздуху объятые пламенем крылья, а затем птица окончательно превратилась в пламя и рассыпалась на обугленные куски. – Соглядатай… – без нужды пояснил старик. – Тарис наблюдает за ходом битвы. – Что делать с этим? – повторил я упорно. – Жизненные силы не бесконечны, Корис. – Это я уже слышал, отче. Но… – Погоди! Силы не бесконечны не только у нас – это порождение скверны тоже не сам Темный питает! Каждый шаг подобной громадины должен быть оплачен! Оплачен жизненной силой! С каждым шагом некроголем слабеет, а «напиться» ему неоткуда, коль не попадется на пути кто живой. Пусть шагает! Пусть слабеет! А мы пойдем себе следом. И когда поймем, что ждать больше нельзя, – вот тогда и вступим в бой, тогда и упокоим тварь темную! – Звучит мудро, – скрипя зубами признал я. – Вот только я не верю, что Тарис столь глуп! Тут что-то не так! Не может эта тварь просто так шагать себе по ущелью, пока не упрется в стену, и все это время безропотно принимать от нас удары! – Нежити плевать на удары. – Смотрите, господин! – завопил стоявший в шаге от меня воин. – Смотрите! – Лечь! – выкрикнул я, хватая воина за плечо и дергая вниз. Рядом упал священник, поодаль рухнули на землю Стефий, монахи, воины. И в тот же миг над нашими головами пролетел гигантский кусок скалы. И его метнул чертов великан! – В его лапах два камня было! – добавил сбитый мною с ног воин. – Ну-ка… – прохрипел я, подползая к краю. – Ах! Будь ты проклят! В воздух с гулом летел второй гранитный валун – вот только летел не к нам, а в противоположную сторону, с диким грохотом ударив точно туда, где было подготовлено место для еще одного обрушения. Для еще одного завала. Земля вздрогнула, кусок стены медленно начал заваливаться вниз, не выдержав удара столь тяжелого снаряда – там ведь всего-то подтолкнуть надо было легонько… – Тарис знает места засад, – мрачно подытожил привставший священник. – И начинает их уничтожать. А заодно крушит вообще все подряд. Р-Р-АХ! Тяжкий удар очередного валуна ударил в навивший над ущельем скальный козырек. Вниз снова полетело каменное крошево. А следующий взмах исполинского двуногого метателя… отправил громадный камень по крутой дуге вверх, аккурат в сторону еще далекого поселения! – Нет! – в ярости закричал я, вскакивая на ноги. – Мразь! Тварь! Со свистом и гулом унесшийся обломок гранитной скалы исчез из виду, рухнув далеко впереди. Неужто угодил во двор поселения? Или по заполненной воинами защитной стене? Или по площадке с метателем?! Куда ударил враг?! – Мы должны уничтожить его прямо здесь и сейчас! – прохрипел я. – Сейчас! – Да… – не стал на этот раз спорить побелевший старик. – Да… – Господин! – выкрикнул тонко Стефий. – Гляньте! И вновь я круто обернулся. И вновь был поражен – громадный великан ухватился руками за противоположную от нас стену ущелья и тяжело потянулся вверх. – Он штурмует стену, – простонал один из монахов. – Хочет забраться на вершину и метать камни оттуда! – Не заберется! – отрезал я. – Святой отец. Вы или я? – Погоди, Корис, – отмахнулся припавший на колено священник, принимая от Стефия тонкую книгу в светлом тканевом переплете. – Погоди… – Куда более? – едва слышно отозвался я, чувствуя, как внутри груди что-то едва не лопается от дикого напряжения. – Эта тварь не должна подняться на гребень ущелья! – На все воля Создателя, – отмахнулся от меня священник, и я понял, что сейчас отца Флатиса лучше не трогать. Но и просто ждать я не могу. Ущелье пусто – за исключением огромного голема, покрытого коркой камня и запекшейся крови. С шумом выдохнув, я бросил одному из воинов: – Следите за ущельем! – Да, господин Кор… господин?! – последний крик донесся мне уже в спину и донесся издалека. Плохой из меня полководец. Не отличаюсь я терпением и мудростью. Вот и сейчас я мчался по вершине скалы, легко перепрыгивая с камня на камень, не боясь потерять равновесие и сорваться. Ущелье мне не перепрыгнуть. Крыльев нет. Повторять давешний прыжок не хотелось. Потому я и бежал как оглашенный – намереваясь опередить огромную нежить и первым добраться до поселения. Если прибегу еще чуть раньше, что вполне выполнимо, то выдвинусь навстречу твари – уже по другой стороне ущелья. Мне бы подобраться к ней поближе, мне бы дотянуться рукой… Глаза «увидели» что-то знакомое, и я на ходу метнулся чуть левее, резко затормозив, засунул руку в узкую темную расщелину между камнями. Пальцы вцепились в нечто живое и пернатое, судорожно забившееся, затрепыхавшееся в моей руке. Но мне было не до игр. Тихий хруст тоненьких косточек оповестил, что я сжал руку слишком сильно и без нужды – ни к чему ломать кости уже мертвой птице. Мягкий шлепок оповестил о падении на камень почти невесомого птичьего трупика – сломанного и выпитого досуха. А я уже был далеко от того места. Тарпе только что лишился одного своего соглядатая, но сколько еще осталось их вокруг? Гранитные скалы изобилуют трещинами и пустотами, неприметными взгляду. Там могут спрятаться десятки птиц. Всех их переловить совершенно невозможно, я их чую лишь вблизи. Да и бессмысленно – Тарпе будет посылать и посылать новых напитанных чужой жизненной силой птиц на разведку. Исполинская нежить осталась позади, продолжая тяжко покорять стену ущелья, пытаясь добраться до вершины Подковы. Я успевал… и в этот миг понял, что невольно оказался пророком, когда подумал, что «Тарпе будет посылать и посылать птиц»… Дружные вопли донеслись сразу с двух сторон. Сзади – громко и предупреждающе. Спереди – едва-едва слышно, от поселения. Потом я услышал дробный… хлопок… частое хлопанье… множество тонких криков донеслось сверху… А затем с небес обрушился тяжелый град. Сначала упали камни, я получил скользящий удар по затылку, дважды ударило по левому плечу. Спустя миг на меня рухнуло несколько истошно кричащих пернатых комков, бьющих меня крыльями, лапами, клювами, всем телом! Во все стороны полетели пух и перья. Со злобным воплем я взмахнул руками, легко схватив сразу несколько не пытающихся увернуться созданий, и резко сжал пальцы, повторяя недавний трюк. К моим ногам упало несколько изломанных птичьих трупиков, повисшее в воздухе багровое марево разлившейся силы немедленно втянулось в мое тело. Но я смотрел не на несчастных жертв Тариса. Нет. Я смотрел вверх, в потемневшие небеса, а с моих рук обильно стекала птичья кровь. Птицы! Сотни самых разных птиц! И каждая несла в лапах камень! Большая часть неслась к поселению, еще часть пронеслась над только что оставленным мною отрядом, и вся стая дружно выронила свой тяжкий груз. И тотчас до меня донеслись крики боли. Камень это камень… он причинит боль и ущерб, даже если ударит по плечу, по защищенному кожаному доспеху, укрепленному магией. А многие камни летели по кривой… могли ударить в лицо, выбить глаз, рассечь щеки и проломить скулы… могли размозжить пальцы рук и ног… Создатель… Над Подковой разнесся мой яростный крик, обращенный к гневным небесам. – Будь ты проклят, Тарис! Будь ты проклят! – в дикой ненависти кричал я, и от моего звенящего крика пролетающие надо мной птицы вздрогнули и раздались в стороны. В тех больших шатрах скрывалось не только «огромное» и загадочное! В тех шатрах были сотни клеток с птицами! Это сколько же дней к Тарису доставляли птиц? Сколько дней он убивал одних созданий и поил их силой других? Как же ты меня перехитрил, Тарис… насколько же сильно я мнил себя особенным и проницательным… Еще одна стая птица обрушила на заградительный отряд камни, а затем сами рухнули вниз. Птичьи когти и клювы – страшное оружие. Порой пострашнее камня. – У них на когтях что-то намаза-а-ано! – дикий крик одного из воинов заставил меня содрогнуться. Яд! – Поднять щиты! Щиты! – это уже крик священника. В той стороне в небо ударил широкий столб белого сияния. В моих ушах тоненько запищало, а заполонившие небеса птицы рванулись в стороны, убегая прочь от необычного света. Вот и божественная сила… направленная не на ужасную громадную нежить, почти взобравшуюся на стену, а на защиту небольшого отряда от сонмищ обезумевших птиц, пляшущих под дудку древнего некроманта. – Будь ты проклят! – прошептал я и снова рванулся бежать к поселению, над которым медленно кружился ужасный смерч из кричащих птиц. Р-р-р-ро-о-о! Гулкий и одновременно ревущий необычный звук заставил меня в испуге обернуться. Сердце замерло, но через миг я облегченно выдохнул – в небе разорвался огромный пламенный ком, поглотивший и опаливший десятки мечущихся в воздухе птиц, тут же рухнувших вниз. Старый священник-маг очищал небо от врага огнем и святостью. Очищал безжалостно. Отец Флатис сейчас делает все, чтобы защитить небольшой отряд. Ему не совладать сейчас с продолжающим вздыматься гнилым исполином. И получается, что эту тварь оставили на меня. Что ж, я не против! Но птицы… проклятые птицы… То и дело позади меня камень стучал о камень. Продолжали падать смертельно опасные подарки, не попадающие в меня лишь из-за скорости моего движения. За отряд позади я больше не переживал столь сильно, как за поселение – ведь там нет огненного мага. Но есть братья монахи, до сих пор мало как проявившие себя. Дан! Дан! Вновь я обернулся, сначала почувствовал чужую жизненную силу и лишь затем услышал удар камня о металл. За мной следом мчались оба ниргала, оставивших отряд и бросившихся за мной. Что ж… можно и так. Три мрачных воина бежали по скальному краю рядом с бездной. Позади нас дрался отец Флатис, защищая мало как могущих сейчас за себя постоять обычных людей, прикрывающихся щитами от каменного града. В стороне от них ворочалась огромная нежить в каменных доспехах. Впереди… Впереди засиял знакомый мне уже белоснежный свет. Вновь тонкий писк в ушах, вновь заметались в небе птицы, роняя свой тяжелый груз…. Монахи вступили в схватку. Вперед… вперед… вперед! |