Кровь и Пламя. Дем Михайлов - Кровь и Пламя. Дем Михайлов
 Скачать 444.61 Kb.
|
|
Глава восьмая Где враг?! Военная хитрость? Новый непонятный маневр? Почему столь внезапное затишье? Где чертова птица-нежить с рыжим хохочущим наездником?! Я носился по стене, словно взбесившийся маятник часов. Рикар, отец Флатис, Стефий, Литас, Древни и Дровин, Койн и прочие предпочитали стоять на месте и смотреть на ущелье, но я не мог заставить себя замереть и на минуту. Где чертовы враги?! – Господин… Я не ответил, продолжая бессмысленно шагать. – Господин! – Да?! – Это не маневр хитрый, – качнул успокаивающе головой Рикар. – Либо маневр столь шибко умный, что ни один из нас его хитрости постигнуть не может. Риз клятый, может, и полководец с даром от самого Темного, но такое вот отступление… они столько сил положили и ради чего? – А что тогда это? – рыкнул я. – Просто отступление? Ни с того ни с сего? – Просто отступление, – вступил в разговор седой священник. – Но причина есть, только мы ее знать не знаем и ведать не ведаем. – Возможно, – тряхнул я головой. – Возможно. А может, их хитрость столь велика, что мы не можем разгрызть чертову загадку. Койн! Отправь гонцов в гномий град – пусть проверят, все ли там в порядке! Сейчас же! И пусть не отрывают взглядов от водопада, падающего в озеро – не дай Создатель прознал Тарис про этот путь и уже отправил туда своих тварей. Они хоть и боятся текущей воды, но кто знает… да нам и двух сотен простых гоблинов хватит, дабы познать ужас внезапного нападения! – Слушаюсь! – вздрогнувший глава гномов не стал медлить, ринувшись вниз по лестнице. Видимо, он хорошо представил, что могут натворить даже слабенькие гоблины, ударь они неожиданно. Мы оба знали, что бдительные гномы и люди и без того пристально поглядывают по сторонам. Застать их врасплох дело нелегкое. Но рисковать не стоит. – Литас, свою группу вновь поднимай наверх! По три воина и в разные стороны! Пусть осмотрят каждый уголок, заглянут в каждую трещину, хорошенько осмотрят с высоты окрестности! Если заметят что подозрительное – не мешкая сообщать! Если заметят зачарованных Тарисом птиц – убивать немедля! – Да, господин! Со мной не спорил никто. Знали мой характер. И уже успели многократно убедиться в дельности моих слов. До сих пор я редко бросал слова на ветер. – Отец Флатис, хватит ли сил послать в небеса еще парочку птиц? Нам бы осмотреться с высоты… взглянуть, что к чему. Да побыстрее бы. – Сделаю, – кивнул старик. Я не мог не заметить его слегка посеревших щек. На морщинистом лбу крупные капли пота. Но дыхание ровное, старый священник стоит твердо, его по-прежнему широкие плечи расправлены, а взгляд мрачен и сосредоточен. Лучшие годы отца Флатиса давно уже позади, но он все еще полон сил. Но одно дело черпать силу для испепеляющего огня из витающей в воздухе энергии и совсем другое полагаться на собственный запас внутренних сил. Для старика это дело опасное… – Одной птицы хватит, – поменял я решение. – Небольшой быстрой птицы. – Спасибо за сострадание к старику, – жестко усмехнулся священник, и наши взгляды скрестились. Молча вернув усмешку, я повернулся к Рикару: – Готовь полтора десятка лошадей, Рикар! Отбери шесть бойцов. Еще две лошади – для тебя и меня. Если захочешь отправиться со мной, старый друг. Еще две коняги посильнее – для обоих ниргалов. Парочка – для двух братьев монахов из тех, что похрабрее и умеют обращаться не только с молитвенником, но и с мечами. Последние три запасные. – Я с вами, господин, – глухо заворчал здоровяк. – Без меня никуда не отправитесь! Но куда направимся? – Следом за врагом, – не стал я скрывать. – Чует мое сердце, что непросто Тарис отозвал свои войска. Ой непросто так! Есть причина! И я хочу знать эту причину! – А если он хочет выманить тебя наружу? Если он уже понял твой дурной характер и поведение дурного быка? – предположил священник, на чью руку опустилась крохотная серая пичужка. – Значит, он будет обрадован своей проницательностью, когда увидит меня в ущелье, – фыркнул я. – Ниргалов оставил бы здесь, но кто ведает, что они натворят без меня. Их я всегда хочу держать у себя на виду. Пока меня не будет – за старших останутся Древин, Дровин и Койн. Все решать сообща! Все, что намеревались сделать – завершить! – Хоть одного гнома, но с собой возьми, друг Корис, – произнес вынырнувший из-за чьей-то спины сивобородый гном с двумя топорами в руках. – Мудро, – не стал я спорить. – Тогда – Тикса. Он знает меня, а я знаю его. Мы многое пережили вместе. Но только если он сам этого пожелает. Неволить не сметь! Рикар! Это касается и воинов людей! – не сметь заставлять против воли. И сразу же сказать всем громко и ясно – великая опасность нас там поджидает. Может, и не вернемся более. Может, всем там сгинуть суждено. Потому пусть сей шаг делают осознанно! Так же – молодых не брать! Неженатых и бездетных не звать! Дабы если и погибнут, чтобы после них хоть какой след, но остался – дите малое, сын аль дочь. – Вот кто бы говорил, господин, – утробно прорычал Рикар. – След остался… а после вас? Что останется? – А после меня – ваша добрая память, – улыбнулся я широко и искренне. – И радость для отца Флатиса, так и видящего меня в гробу в белых тапочках и с осиновым колом в сердце. – В костре, сын мой, в костре тебя я вижу, – благостно улыбнулся старый священник. – Но все мы там будем. Никого сия доля не минует. – Да ну? – настала моя очередь мрачно и неуклюже острить. – Скажите это Тарису или Ризу Мертвящему, отче! Ладно! Все за дело! Осмотреться! Оглядеться! Перевязаться! В пристройку пока не суйтесь – дайте сгархам переселиться спокойно под землю! Нам пока и во дворе дел хватает – вон, сколько мяса обгорелого и пепла! Все сгрести в кучу! И сжечь! Не все же отца Флатиса просить! Поди, можем и сами кремнем по кресалу ударить! Чем больше дел – тем меньше времени для тягостных раздумий. Чем зычнее приказы – тем веселее и споро они выполняются. – А ко мне кликни кузнецов наших, Рикар, – велел я, ухватив здоровяка за рукав. – Тех, что с доспехами моими дело уже имели. Раз уж такое дело намечается, надо бы мне чуть потолще одежку одеть… – Понял, господин Корис. Все будет… уверены ли? Может, стоит отсидеться? – Мы словно глухари сидим в своем гнезде и не ведаем ничего, – выдохнул я злобно. – Ничего! Что вокруг творится? Почему Тарпе так быстро отозвал войска? Испугался чего-то? А чего именно? Куда он сейчас пойдет? А зачем пойдет? А можно ли ему помешать? Если ли шанс уничтожить гниду и его приспешников? Сидя за стеной в тепле и безопасности, ничего не узнать. Посылать других… нет уж, лучше узреть все своими глазами. А вот тебя я бы хотел оставить здесь… – Нет! – Нет так нет, – качнул я головой. – Спорить не стану. – Я с тобой, – шагнул вперед уже отправивший птицу на разведку священник. Но в его голосе чувствовалась нерешительность, слышалось сомнение… И я знал причину и сразу же поспешил раздуть пламя его сомнений. – И кто же тогда защитит в случае чего моих людей и гномов, отче? – осведомился я. – Кто испепелит их волшебным огнем? – Надо знать, куда Тарпе направил свой путь! – рявкнул седой старик. – Надо ведать, куда двигается эта древняя мерзкая тварь, вылезшая прямо из преисподней! – Нет, отче, – качнул я головой и криво усмехнулся. – Из преисподней если кто и вылез, то не он, – я не стал говорить «я», вокруг были люди, ни к чему лишние переживания, но священник меня понял. – А Тарпе там и не бывал. Но я не стану спорить. Отправляйтесь вослед некроманту, и пусть Создатель ниспошлет вам удачу и силу, дабы расправиться с этой ожившей темной тварью. Я буду только рад, и все будем молиться за ваше здоровье. А я буду денно и нощно ждать вашего возвращения, ибо не стану покидать поселение, зная, что наш единственный боевой маг отправился на поиски врага. Я останусь здесь, с женщинами и детьми. И позабочусь о них, – произнося эти слова, я нарочно провел языком по губам, облизнув их, будто волк, проглотивший кусок кровоточащего мяса. И этого хватило – священник посмурнел, опустил голову. – Значит, остаетесь, – кивнул я. – Верный выбор, святой отец. Ибо нам нужна ваша защита! На вас уповаем, отче! Я добился своего. Священник не знал, что именно я собой представляю, не знал, что за тьма гнездится в моей груди. И потому не мог рисковать и оставлять поселение на меня – вдруг меня «переклинит» и я превращусь в злобное, безжалостное чудовище? А в довесок ко всему прочему – он только-только пришел в себя после недавнего изнурительного путешествия и попросту не восстановил все силы, часть коих уже пришлось потратить. Как бы то ни было – старый священник Флатис не мог отправиться в путешествие. И неважно, по какой именно причине. Что на самом деле имеет значение – его магия и знания Искореняющего Ересь весьма пригодятся для обороны нашего родного дома. И значит, я смогу уехать с чистым и почти спокойным сердцем, зная, что оставляю все в надежных руках. Все случилось, как я предполагал и надеялся – очень, очень скоро начали одна за другой поступать вести от разведчиков. Воины сообщали, принесла новость вернувшаяся серая пичуга, и все они на разных языках твердили одно и то же – войска Тариса спешно уходили прочь! Двигались на юго-запад, для чего им пришлось обогнуть Подкову, отойти от нее подальше и двинуться дальше, причем не обращая более на нас никакого внимания. Громадная птица-нежить по-прежнему витала над растянувшейся армией некроманта, оглашая воздух ужасными воплями, леденящими кровь. Армия шла напролом – тяжело шагающие впереди ниргалы-шурды буквально прорубали дорогу через кустарник, валили деревья, а следом за ними катилось три ужасных мясных шара пожирателей, вбивающих своей массой остатки растительностей, камней и прочих препятствий в землю. Потом грохотали осадные машины, влекомые мертвяками, и топали ряды шурдов и гоблинов. По сторонам сновали костяные пауки, величаво вышагивали более медленные и крупные киртрассы. Страшней всего выглядели неподвижно сидящие повсюду птицы – на осадных машинах, на плечах воинов, на их головах. Часть летала в воздухе над воинами. А позади шагала еще одна армия – звериная. Медведи, олени, волки, кабаны и более мелкие создания – их насчитывались сотни, и все они шагали следом за войском некроманта. Все страшно… ужасно страшное зрелище, переданное птицей-разведчицей… я видел то, что видела она… И страшней всего мне показались не воины, не звери и не нежить… меня до смерти перепугало непонятное создание, издалека похожее на прижавшееся к земле мрачное серое облако, медленно ползущее рядом с прочими «солдатами». Что это за невероятная тварь? Или это настоящий дым, что-то скрывающий внутри себя? Но что? Ответа не было, но я собирался его получить в самом скором времени – последнюю лошадь как раз опустили на размокшую от недавних дождей землю, ловко вскочил в седло всадник. – Да благословит вас Создатель! – громко и ясно донеслось сверху, будто небесный глас благословил нас свысока. Подняв голову, я сквозь узкие смотровые щели ниргальего шлема взглянул на белоснежную фигуру, стоявшую над нами на защитной стене и распростершую руки в сторону. В воздухе кружились мелкие травинки и растительная пыль – молотая трава Раймены окутала нас со всех сторон. Монахи читали протяжную молитву. Провожающих нас в путь было немного. Большая часть жителей глубоко под землей, под надежной защитой. Наверху лишь воины, да и то уже не все. Тем лучше – меньше слез и горьких вздохов. Встретившись взглядом с отцом Флатисом, я молча вгляделся в его пронзительные синие глаза, шумно и гулко выдохнул, после чего развернул коня и ударил его стальными сапогами под бока. Говорить ничего не стал – мы уже успели перекинуться парой слов. – Р-ра! – крикнул Рикар и двинулся следом за мной. За бородачом потянулись остальные. Тикса, Лени, Литас, ниргалы, воины, два монаха, лошади, груженные провизией. Вряд ли у нас будет время на охоту. Всего четырнадцать воинов – Рикар таки сумел втиснуть еще двоих. Якобы счастливое число из двух семерок. И шестнадцать лошадей – сменные, для ниргалов. Я тоже вешу чудовищно много в полном доспехе, а после внесенных некоторых изменений ни одна лошадь не сможет пронести меня больше чем пару лиг. Но я не собирался долго покачиваться в седле – мое тело жаждало нагрузки, жаждало стремительного бега. Под редкие прощальные крики наш малый отряд уверенно следовал по ущелью, уходя из-под защиты стен и собратьев по оружию. Мы отправились вослед страшному врагу – некроманту Тарису, – намереваясь вызнать его тайны и понять, куда он следует. Я все узнаю… а может, и не стану ничего узнавать – если мне подвернется шанс уничтожить эту мерзкую тварь, посмевшую атаковать мой дом. Глава девятая Лагерь смерти… Жуть… Кошмарно ужасная жуть… Именно эти ощущения вызывал покинутый военный лагерь Тариса Некроманта. Так мне думается, ведь сам я не испытывал особо никаких чувств, разве что раздражение от непонимания ситуации. Но посеревшие лица окружающих меня воинов наглядно и без слов говорили об испытываемых ими чувствах. Сплоченной группой мы стояли посреди большого пятна мертвой земли. Мертвой в самом страшном смысле этого слова. Почва превратилась в жуткий серый пыльный прах, что оставался сухим, даже несмотря на пропитывающую воздух влажность. Мертвая земля попросту не принимала воду или же наоборот – вода не хотела смачивать иссушенную почву. Серый прах находился в самой середине, а вокруг расстилалась несколько более темная земля, покрытая кое-где умершими стебельками трав. Мои ноги проваливались в эту странную сухую пыль по колено – невзирая на тревожные окрики воинов, я не побоялся исследовать странное место. Сначала глаза выхватывали лишь самое страшное – серую мелкую пыль, струящуюся сквозь пальцы, ее предельную сухость. А затем уже начал я замечать мелкие и бесчисленные фрагменты костей, кусочки черепов, фаланг, ребер. Не земля, а скорее костяная пыль была в самом центе вымершей земли. Птицы, звери, шурды, люди – их останки перемешались в единое целое. Но нигде ни следа пепла, ни единого уголька, нет каких-либо следов огня. Я стоял не на кострище давно угасшего погребального костра. Нет. Это было нечто иное. А вот что-то вроде кривой и полузатертой линии, глубоко прочерченной в земле. Вот еще одна линия и несколько затоптанных странных знаков. Тут часть рисунка, изображающего ужасающе клыкастую пасть. Попирая чужие останки, я выбрался из углубления и молча прошелся вокруг, продолжая исследовать мертвую землю. И обнаружил еще много подобных следов. – Рикар. – Да, господин! – Некроманты ведь чертят разные рисунки и знаки на земле? – Да, господин! Остальные из ветеранов закивали, подтверждая заверения здоровяка. – Много раз мы находили такое, – Рикар кивнул на непонятную загогулину, прочерченную в земле. – Но такого – никогда! – на этот раз рука воина указала на яму, сплошь заваленную серой костяной пылью. – И чтобы земля такая вот была… тоже никогда! Что тут произошло, господин Корис? – Земля умерла, – с некоторой заминкой ответил я, пытаясь объяснить то, что сам понимал лишь отчасти. – В ней нет ничего живого, Рикар. Вообще ничего. Думаю, если посадить сюда пшеничное семя и обильно полить… не вырастет ничего, ибо мертвое не может питать живое. Тарис, а я уверен, что это был именно он, провел здесь какой-то очень страшный ритуал, убив при этом множество живых существ, включая людей и даже шурдов. И Тарис буквально высосал все живое не только из жертв, но и из самой земли… либо же ритуал был настолько ужасен, что погибла даже почва. – Создатель милостивый! – пробормотал Лени. – Отец Великий, – поддержал его Тикса, шмыгая носом. Они оба стояли рядом, причем я больше не ощущал исходящей от Лени неприязни и страха. А Тикса… гном никогда меня не боялся, правда, его бурные восторги моими щупальцами и ледяным телом иногда печалили меня куда больше, чем страх Лени. – Тарис провел ритуал, – Рикар безошибочно вычленил из моего несколько бессвязного объяснения ключевые слова. – Точно Тарис? И что за ритуал такой, склирс его пожри? Землю родимую в прах обратил! А кости – в пыль смололо! А мясо с костей где? Огня ведь не было! Запаха гари не чую, пепла не вижу. Кто-то сожрал, что ли? – Да, – вздрогнув, и вздрогнув очень сильно, ответил я. – Кто-то сожрал…. Не знаю почему, но я уверен, что мы стоим на обеденном столе какого-то немыслимого чудовища. Не ведаю о нем ничего… но именно для него было приготовлено сие пиршество, и оно явилось на зов и отведало приготовленных яств! И пришло не от тех вон далеких гор, не от той рощи и не со стороны реки. Оно… оно просто пришло! Разом! И сожрало все угощение, оставив лишь мелко перемолотые кости… – О Создатель! – снова Лени помянул бога. Тикса промолчал, пораженно крутя головой и рассматривая заполненную костьми и пылью яму в центре почти стертого гигантского рисунка. – И ритуал проведен Тарисом, – добавил я. – Чувствую витающий в воздухе… отпечаток… будто тень его тени все еще здесь, колеблется в воздухе. – Вонь его мерзкая еще не рассеялась! – понятливо кивнул здоровяк, ударяя задубевшей ладонью по топорищу зачарованного оружия. – Тварь! Воины загомонили, посыпались крепкие ругательства, лишь ниргалы стояли бесстрастно, поглядывая по сторонам и держа арбалеты наготове. Они всегда на страже. Всегда начеку. – Откуда же оно пришло, – тихо пробормотал я, глядя в ту сторону, куда походным маршем прошествовало войско Тариса. – И что это за тварь? – Серая дым! – воскликнул Тикса. Гному, как и мне, пришла на ум странная тварь «серое облако», увиденная нами с вершины гранитной скалы. – Серый дым, – кивнул я. – Да… очень похоже, что это и есть пришедшее на угощение чудовище. Оно сожрало все живое, высосало силу одним глотком, выплюнуло перемолотые кости, а затем последовало за Тарисом. Однако мы можем ошибаться, и тот дым просто особое укрытие для каких-нибудь не переносящих солнечный свет новых уродцев, порожденных некромантией Тариса. Но мы скоро все выясним! Обязательно выясним – когда догоним едва ковыляющих ублюдочных шурдов и самого Тариса! – Не нападать же вы собрались, господин? – лениво и уж точно без страха перед подобным вариантом поинтересовался здоровяк. – Нет, – усмехнулся я. – Щипать, – предположил Рикар. – За задницу. Там и сям. Отщипывать понемножку. Это дело! – Кусать! – поправил я его. – Вырывать куски! Но позже. Я не собираюсь умирать или посылать на верную смерть кого-либо из вас. Нет. Сначала мы хорошенько вглядимся в ряды вражеских воинов. А потом уже решим, где сделать первый глубокий надрез… и резать будем до тех пор, пока не перережем глотку самого Тариса! – Хорошо сказано, господин! Ой, хорошо! – рыкнул здоровяк, вздымая топор над головой. – Да! – Верно! – Оченно верно! О да! – Да! Оба последовавших с нами монаха бесстрастно молчали. Или им так казалось – я отчетливо различал их эмоции, скрываемые за постным выражением лиц. Один из святых братьев просто боялся – за свою жизнь, он не хотел умирать. Второй отличался большей смелостью, но истово ненавидел меня – как ненавидят любую мерзкую темную тварь. – Господин! – этот крик донесся с пригорка, на чьей вершине махал руками один из трех воинов, посланных в разведку по малому кругу. – Зовет! Просто зовет, – успокаивающе пророкотал Рикар и взглянул на меня, ожидая приказа. – Туда, – велел я и одним прыжком перешел на бег. Вслед мне донеслись ругань Рикара и ржание лошадей, а также восторженный вопль коротышки Тиксы. Их можно было понять – всех, включая испугавшихся лошадей. Потому как стоявшая рядом с ними железная массивная фигура воина вдруг резво сорвалась с места и умчалась так быстро, будто доспехи не весили ничего. А за мной тянулась череда глубоченных отпечатков – я провалился в грязь больше чем на щиколотку, без труда выдирая ноги и делая следующий прыжок. Я оказался у пригорка куда быстрее, чем конные всадники. Следом за мной прибежали ниргалы, так же пренебрегшие лошадьми ради быстроты. – Да?! – рявкнул я, круто затормозив в шаге от дернувшегося назад воина с длинным луком за спиной и двумя полными колчанами у поясницы. – Там, господин! – парень указал на чернеющие на холмистой равнине точки, и я вновь сорвался на бег. Шурд… вернее, два шурда. Один безнадежно мертв и умер довольно давно. Лежит ничком, частично обнажен, на его голой спине вырезано несколько уродливых символов, свисают выдранные полоски кожи. Судя по обильным потекам крови, резали его еще при жизни. На голове уродца зияет глубокая рана, внутри светлеет кость черепа с вмятиной и трещинами. А вот и второй шурд – с окровавленным ножом в руке, с целой головой, но без обеих ног – на месте нижних конечностей лишь кровавые обрывки из плоти и штанов, остатки бедер туго перехвачены ремнями, чтобы остановить кровотечение. А внутри искалеченного темного гоблина пульсируют две жизненные силы – его собственная и чья-то еще. Не надо долго думать, дабы понять, кому именно принадлежит вторая сила – изрезанная спина мертвого шурда, освежеванного заживо, говорит о многом. Последние два воина, посланные в разведку, стоят рядом, не пытаясь отнять нож – гоблин прижал его лезвием к своему горлу. Одно нажатие и он располосует себе глотку и яремную вену. – Убил и выпил друга, а, шурд? – усмехнулся я, снимая шлем. – Все хотят жить, верно? – Все хотят жить. Верно, Нагоняющий Ужас, – кивнул шурд, бледно улыбаясь мне и переводя взор на труп сотоварища. – Он был мне не друг. И он все равно умирал – проломлена голова, и мозговая жижа уже вытекала из трещины и ушей. – Хм… ясно. Но тогда зачем приставил себе нож к горлу, раз хочешь жить? – поинтересовался я. – Все хотят жить, – повторил шурд. – Но не такой ценой. Я не предам Отца. Лучше с-смерть. – Тогда почему не убил себя раньше? – удивился я. – Чего ждешь? – Ждал, – поправил меня страдалец и болезненно поморщился, из рваной культи левого бедра прыснула кровавая струйка. – Хотел увидеть тебя… – И попытаться убить? – Нет. Просто увидеть. Нагоняющий Ужас. Человек и не человек. Живой и не живой. Мертвый и не мертвый. Ты вернул нам Отца. Ты сделал то, что не удавалось нам многие годы. Ты пугаешь костяных пауков и мертвяков одними только оставленными своими следами. Сам Тарис Великий ненавидит тебя и желает убить собственными руками. Ты вошел в наши легенды, чужак. Навечно! – Записали мое имя в летописях? – хмыкнул я, снимая с пояса фляжку с водой и делая глоток. – Держи. Шурд протянутую флягу принял – свободной рукой – и сделал несколько жадных глотков. Нож при этом прижал к коже еще сильнее, продавив и надрезав кожу. Остальные воины к этому времени уже добрались до нас, но ближе подходить не стали – явно не хотели провоцировать шурда на преждевременное самоубийство. – Записывать ни к чему, чужак, – скривил губы шурд в некотором превосходстве. – Ни к чему! Мы, шурды, не забываем ничего и никогда. Мы помним всё! – Да, – кивнул я. – Я знаю. Врожденная способность, доставшаяся от пещерных гоблинов, из чьих чресл вы и вышли, исковерканные некромантией Тариса. Но вам все же стоило записать истории обо мне, раненый и безногий шурд. – Ни к чему… мы не забываем! Мы передадим истории о тебе своим потомкам, а те своим! И так до бесконечности! – Не передадите, – качнул я головой, глядя в глаза шурда. – У вас не будет потомков. Потому что я не остановлюсь до тех пор, пока не вырежу всех шурдов до единого! – Вырежешь нас… – темный гоблин заскрипел желто-черными кривыми зубами, захрипел в ярости. – Наш Отец… – Плевал он на вас, – отмахнулся я. – Вы для него не дети. Вы его жертвы. Шурд, расскажи перед смертью хоть что-то. Не о армии вашей, так уж и быть, оставайся никому не нужным героем, сохранившим военную тайну, – хотя эта самая армия и бросила тебя здесь подыхать на склоне грязного холма. Ты расскажи лучше о том, кто искалечил тебя так сильно. Кто лишил тебя ног? Кто проломил голову твоему собрату? Успеешь еще перерезать себе глотку, не торопись так сильно. – Ужас Земли нанес мне удар, – чуть ли не с гордостью поведал мне шурд, и я в недоумении прищурился: – Ужас Земли? Но я тебя не калечил. А ведь именно меня вы называете Нагоняющим Ужас. – Не ты, – отмахнулся шурд. – Ужас этого места. Подземный старый-старый Ужас, ему уже очень много лет. Мы давно знали о нем. Давным-давно нескольких из нас он поглотил и сожрал. С тех пор знаем о нем и передаем вести друг к другу. Потому и не охотимся здесь. – Ужас местных земель… – повторил я. – Подземный… Стой! Воронка? Водоворот из земли и песка? – Да! Это он – Ужас Земли! Мы говорили о нем Отцу, но ему неведом страх! Тарис смел! И велик! – Да-да, – в нетерпении закивал я. – Смел и велик он, и черт с ним. Что там про Ужас Земли? Напал он? И что? – Его земляная пасть открылась прямо рядом со мной, – вздохнул шурд. – И я провалился. Упало еще несколько воинов. Не успел я и глазом моргнуть, как Ужас Земли откусил мои ноги! Тогда я закричал впервые! А затем Тарис Великий послал ЕГО! – Кого? – Его! – Да кого его, мать твою! – зарычал я в ярости, и шурд тут же вонзил острие ножа глубже в свою плоть. Теперь жидкая шурдская кровь потекла и по шее. – ЕГО! – выдохнул он с торжествующим безумным блеском в глазах. – ЕГО! И потребовался лишь один небрежный удар! После чего старая легенда Ужаса Земли умерла! Умерла! Послушай же, чужак в железной броне. Ты тоже легенда шурдов! И ты тоже умрешь лишь от одного ЕГО удара! Посмотри там, – костлявый кривой палец темного гоблина указал в сторону скопления невысоких холмов в двадцати шагах от нас. – Посмотри. Та же участь ждет и тебя! Иди! Посмотри! Посмотри и содрогнись от страха, Нагоняющий Ужас! Такая с-смерть будет ждать и тебя! Ну а я… – шурд схватился за рукоять ножа обеими руками. – Ну а мне пора в далекий путь к… Я не дослушал. И не позволил шурду уйти в мир иной самостоятельно – резко шагнув вперед, я одним ударом закованной в железо ноги вбил рукоять его же ножа ему под подбородок. Вбил так глубоко, что нош ушел в его тело полностью, вместе с рукоятью, а пальцы на обеих руках оказались раздроблены. Нагнувшись, я схватил умирающего шурда за подбородок и яростно выдохнул: – Только после вас всех! Урод испустил еще один всхлип, его выпученные глаза закатились и он обмяк. Мертв. Но он умер от удара ножом, не от моего «особого» касания… а вот его жизненную силу я не поглотил – вернее сказать, лишь жалкую ее часть сумел я «проглотить». Остальная жизненная сила медленно уходила в землю или витала в воздухе. Вытянув руку, я попытался схватить железной ладонью «комочек» силы, но он буквально отскочил от железа как ошпаренный. – Хм… – задумчиво изрек я, после чего развернулся к Рикару и спросил: – Куда показывал шурд? – Уже отправил воинов, – отозвался тот, указывая взглядом на бегущих к холмам пеших воинов. – Смачно вы нож этому склирсу в шею воткнули, господин! Аж сердце мое возрадовалось! – Оченно смачно! – подтвердил Тикса, присаживаясь на колено рядом со скрюченным телом безногого шурда и открывая висящую на его поясе небольшую сумку. – О! О! О-о-о-о! О-о-о-у! Оу! – Чего орешь? – буркнул я. – Друг Корис! Оно! Оно! – Ого, – поднял я удивленно брови, а затем подался вперед и ртом заглотнул проплывающий по воздуху сгусток жизненной силы, видимый только мне. Удивлялся я лениво. Чего-чего, а бренный золотистый металл давно уже не вызывает у меня никакого возбуждения чувств. Золота у меня навалом. А на гномьей ладони лежало именно золото – довольно большой самородок. Размером с кулак, может чуть меньше. – Это не монета! – пояснил Тикса, явно не понимая моего равнодушия. – Это… это… как на людском языке? Это кусок! Металла кусок! Так и лежать в земле! – Са-мо-ро-док, – медленно произнес я. – Так называется. – Точно! Самородок! Где шурд его взять? Там точно есть еще! Много еще! Надо идти то место и копать! Искать жила золотой! Идти за ней! – гном чуть не приплясывал. – Не знаю, где взял, – признался я. – А шурд мертв. – Эх! Друг Корис, пожалуйста, верни шурду жизнь ненадолго, а? Оченно надо! Один вопрос спрошу! – глядя на меня снизу вверх, Тикса умилительно заулыбался, продолжая тыкать мне самородком в лицо. – Оживить, что ли? – поинтересовался я. – Ага! – Конечно, почему нет, – пожал я плечами. – Ща оживлю! – Давай! – обрадованно закивал гном. – А я спрошу! – Ты готов? А то я начинаю! – Готов! Оченно готов! – Ну, оживляю тогда! А черт… совсем забыл! Я ведь не Создатель! И оживлять не умею! – рявкнул я в голос, стоявший рядом Рикар согнулся в поясе, пытаясь превозмочь приступ хохота. Стоявшие шагах в трех поодаль братья монахи укоризненно качали головами, но при этом поглядывали на меня с некоторым облегчением – видать, и впрямь решили, что я попытаюсь вернуть шурда к жизни. – Эх! – жутко опечалился гном. – Эх! Где, где клятый шурд взять самородок?! Где?! Надо искать! Друг Корис, искать надо срочно! Везде! – Угу, – кивнул я. – Сейчас же и начнем! И плевать на Тариса! Что нам некромант – надо жилу золотую искать! – Верно! Верно мыслишь, друг Корис! Верно! Плевать на Тарис! – О-о-о… – выдохнул Рикар, обеими руками держась за рукоять своего громадного топора. – Все… больше не могу смеяться… – Э-э-эй! – вновь донесся до нас крик отправившихся к холму разведчиков. На этот раз бежать я не стал. Просто неспешно зашагал вперед, сопровождаемый хнычущим Тиксой, продолжающим тыкать мне в бок золотым самородком. Остальные оказались куда менее терпеливы и сильно опередили меня, умчавшись к возвышенности. Лишь ниргалы мерно шагали позади меня, и я невольно поймал себя на мысли, что мы трое шагаем с одинаковой скоростью и при этом шагаем в ногу. Хм… Три мрачных воина, закованных в стылое тяжкое железо и с развевающимися за их спинами черными плащами, мерно шагают вслед за, казалось бы, убегающими прочь людьми… мы выглядели не как часть отряда – мы больше походили на преследователей. Какая ужасная и в чем-то смешная мысль посетила мою недавно оттаявшую голову… – Мать честная! – потрясенно рыкнул поднявшийся одним из первых на пригорок Рикар, и я понял, что меня ожидает и впрямь неожиданное зрелище, ибо услышать от ко всему привыкшему здоровяка подобные слова было в диковинку. И я не ошибся в своих ожиданиях. Зрелище оказалось не из обычных. За пригорком отчетливо видна здоровая воронка в земле, конусообразная дыра локтей в пятнадцать глубиной. И там, на дне глубокой ямы, виднеется бело-серая куча мелких-мелких костяных обломков, перемолотых непонятно чем или кем. Удивляли не кости, а их количество – насыпанные из костяной муки «сугробы» поднимались на высоту человеческого роста и выше. Тянулись длинной полосой от верхнего края ямы к нижнему. Все выглядело так, будто из разверзшейся земли вырвалось небывалое чудище, похожее на исполинскую змею, и… и вверху нарвалось на еще более омерзительное и страшное чудовище. И вот итог их встречи. – Да тут костей столько, будто скелеты с десяти старых кладбищ собрали, на мельницу отнесли и смололи жерновами! – буркнул Рикар. – Да так мелко смололи, что и сжигать не надобно. – Да, – согласился я. – Сжигать смысла нет. Все в пыль. Кто же нанес удар? И чем? Не в самом же деле мельница ходячая шагает вслед за Тарисом? И где плоть, содранная с костей? – Пожрали! – Сам понимаю, что пожрали. Но кто? Проклятье… а это что? – мой палец указал на небольшой предмет необычной формы, лежавший в грязи на краю ямы и странным образом отражающий слабые лучи весеннего солнца. Отполированный камень? Стекло от разбитой пару веков назад бутылки? – Че… – удивленно выдавил самый молодой из нас, подскочивший к увиденному мною предмету первым. – Че… – Чешуя, – закончил я слово. – Змея? Что за тварь обитала под равниной? Чешуя странная, толстенная! – с два пальца толщиной! Вся в царапинах, цвет серо-черный. Я забрал ее у поднявшего парня и, повертев пару мгновений в пальцах, спрятал в свою сумку. Потом рассмотрю получше. – Да плевать, – пожал плечами Вуорий – светловолосый воин с парой черных прядей надо лбом, причем прядей упрямо торчащих вверх. – Сдохла тварь да и ладно. Нам же лучше, господин. – Может, и так, – кивнул я. – А может, пусть бы дальше жила… особо нам не мешала, а шурдов, как оказалось, отпугивала от этих мест. А я-то, глупец, все гадал, почему же это за прошедшие века темные гоблины так и не поселились в Подкове – они ведь любят скалы и пещеры. Вот, оказывается, кто их отогнал отсюда и заодно покрыл это место дурной славой для шурдов, – я указал рукой на становящееся все более бесформенным костяное месиво. – Да уж… – замялся Вуорий. – Это… может… – Не тужься, – велел Рикар, и воин облегченно выдохнул. – Но где плоть? – не мог я уняться. – Зато сжигать ничего не надо, – успокоил меня здоровяк. – Костер палить не придется, дымом себя не выдадим. – Вот! – поднял я палец. – Как раз хотел сказать – пошли-ка трех конных разведчиков вперед, за армией Тариса. Как далеко мы отстаем от них? Лиг на пятнадцать? – Двадцать, не меньше. – Хорошо. – Пусть скачут вперед, но так, чтобы лошадям ноги не переломать и не загнать их до смерти. Лиг через пять-шесть им надо будет выбрать удобное место. Где-нибудь за холмом, так, чтобы шурдам нельзя было ничего разглядеть. И вот там распалят пусть костер – с дымом погуще. Палок толстых и бревен навалить, чтобы подольше горел, сверх прелой листвы, сырых ветвей, зеленой хвои. Так костер долго тлеть и дымить будет. А сами пусть отойдут обратно, в нашу сторону, а затем спрячутся до тех пор, пока мы не подоспеем. – И зачем? – удивленно поинтересовался Тикса, картинно заломив бровь, уперев левую руку в бок и при этом продолжая тыкать периодически меня в бок золотым самородком. Золото гулко гремело, ударяя о железный доспех. – Еще раз ткнешь – заберу и выброшу во-о-он в ту большую лужу, – мрачно пообещал я, и блеснувшее напоследок золото мгновенно исчезло в сумке гнома, а сам коротышка спрятался за широкой спиной Рикара. Не сказав при этом ни единого слова. Гном полностью поверил в мою угрозу и разом потерял дар речи. Уже неплохо. Я нашел ахиллесову пяту Тиксы. – Приманить пару тварей желаете, господин, – проворчал задумчиво Рикар, проводя пальцем по лезвию топора. – Мысль хороша… а ежели на дым пожалует под сотню уродов разом? Не отмашемся. – Потому сначала поглядим издали на того, кто пожаловал на огонек, на рожон лезть не станем, – пояснил я и нетерпеливо оглядел спокойно стоящих воинов. – Кого пошлешь? – Тех, кто полегче будет, – не стал долго думать здоровяк. – Ты, ты и ты! Седельные сумки снять! И по седлам! Да скачите прямо по следу шурдов! – если там ямы скрытые и были, то эти твари темные их еще до нас открыли! Надеюсь, и лапы свои кривые переломали! Ну, вперед! Господина слышали, поди! – Слышали! – А то! – Эх! – Тела шурдов возьмем с собой, – приказал я. – На том костре и сожжем потом… Спустя крайне небольшой отрезок времени я уже мог наблюдать за стремительно удаляющимися тремя всадниками, прижавшихся к шеям лошадей и нещадно их погоняющих. Я не собирался просто следовать за ублюдком Тарисом – я намеревался изрядно потрепать его солдат. Чем больше этих тварей мы прикончим, тем меньше их явится к стенам поселения. Опыт предков наших… помнится мне почему-то, а может, и просто мнится, что много книг я прочел о подобных действиях. Партизанская война, партизанская… тактика… Проще говоря – я собирался кусочек за кусочком отщипывать от гнилого пирога Тариса Некроманта. Но при этом стараться не приближаться к основным силам противника. Опять же я не намеревался следовать за восставшим из мертвых принцем слишком долго – для меня главное убедиться, что он именно уходит, а не выполняет крайне хитрый маневр. Привлечь к себе внимание принца я особо не боялся. Просто не боялся. Я слишком часто оказывался на грани гибели в последние месяцы и меня крайне мало страшила старая знакомая старушка смерть с ее кривой и несколько застенчивой улыбкой. Ко всему можно привыкнуть. Особенно если уже умирал до этого пару раз. Потянувшийся к небу серый столб дыма мы увидели одновременно. Над нашим крохотным отрядом прошелестели слова облегчения – посланные вперед воины не погибли в пути, добрались до цели. Еще достаточно долго мы двигались вперед средним темпом, прежде чем из зашелестевшего кустарника не показался один из разведчиков. – Никого, – качнул он головой. – Никого, – поддержал его второй, ловко спустившийся с высоченного древнего дуба в несколько обхватов толщиной. – Никого, – вздохнул третий, быстро спускаясь с того самого холма, за чьей земляной тушей густо дымил большой костер. – Смените их, – велел Рикар, почти наугад тыча пальцем, и следующая тройка воинов разбежалась в разные стороны, намереваясь высматривать подкрадывающегося противника. Остальные занялись лошадьми – особенно теми, что все еще дрожали после изнурительного бега по пересеченной местности. Я прислонился стальной спиной к старому дубу, снял шлем, уперся затылком в бугристую кору, прикрыл глаза. Жить хорошо… легким поскрипыванием старик дуб согласился со мной, подтверждая мою мысль. Он много видал на своем веку этот древесный великан… хотя каком там «веку» – дереву никак не меньше нескольких сотен лет. Встрепенувшись, я открыл глаза и уставился в небо – там виднелась медленно приближающаяся темная точка. Вскоре стало ясно, что это довольно крупная черная птица, усиленно машущая крыльями. Один из моих сопровождающих схватился за лук, но коротким окриком я его остановил и шагнул вперед. Я уже живо ощущал бьющуюся в птичьем тельце сдвоенную жизненную силу. Это не просто лесная птаха, пролетающая мимо по своим делам. Хорошо, что мы скрыты ветвями деревьев и дымовым столбом. – Всем спрятаться! – мой голос звучал уже из-за толстого дубового ствола. Миг! И весь отряд будто испарился. Вокруг костра не осталось никого, издалека тихо доносился приглушенный топот уводимых прочь лошадей. Сейчас ворон спустится ниже… сделает круг вокруг костра… Нет. Я ошибся. Навестившая нас черная птица не стала летать кругами, не стала ничего высматривать. Она даже зловеще каркать не захотела. Черный ворон попросту опустился на покрытый зеленым мхом камень неподалеку от костра, встряхнула крыльями, повела по сторонам головой, разинула клюв и заговорила, выплевывая слова четко и с явным оттенком презрительности: – Считаете меня идиотом? Какой знакомый голос… Ш-ш-шах! А затем мерзкий плеск… тлеющий костер противно зашипел, стараясь испарить ударившую по нему красную жижу, в воздухе запахло паленым пером и жареным мясом. Все произошло быстро – сначала с шелестом на вороне дыбом встали все перья, после чего его тело раздулось… и лопнуло… во все стороны разлетелась кровь и кусочки мяса. – Чтоб тебя! – выругался я, выходя из-за дуба и резко опуская металлический сапог на уцелевшую птичью голову, отлетевшую в мою сторону. Под ногой едва слышно хрупнуло. Лежащие вокруг камня кусочки плоти дергались, пара обрывков мяса старалась отползти прочь от костра. – Сожгите всю эту мерзость, – велел я. – И тела гоблинов туда же. А потом… потом затушите этот чертов позор! – Если не Тарис, то Риз, – успокаивающе прогудел Рикар. – Они много повидали, господин. Обхитрить их тяжело. – Ты знал, что так выйдет? – Нет. Но предполагал. Однако почему не испробовать? И старик порой при бритье по щеке кровь пускает. – И на старуху бывает проруха, – перефразировал я. – Чтоб их! Час отдыха! А затем следуем за ними дальше! – А если Тарис идет дорогой, ведущей прямо в ад, господин? – Значит, доведем его до самого входа и поплотнее захлопнем за ними ворота! – отрезал я. – Куда же он ведет свои войска? Да еще так быстро? – Хорошо, что быстро, господин, – хищно усмехнулся Рикар. – Шурды ходоки никудышные. Скоро начнут падать и дохнуть. А мы добьем тех, кто еще не подох. Эй! Оглохли, что ли? Привал! И тащите тех дохлых тварей сюда! Пора их обратить в уголья! Отступление восьмое Седобородый. Седовласый. В белоснежном балахоне. Подпоясанный широким красным кушаком. Стоящий босыми ногами на стылом камне – чисто выметенном силами простых монахов. Вокруг старца руины… с первого взгляда уже и не понять, что было здесь построено раньше, в минувшие века… Взор угадывал очертания просторного внутреннего двора, остатки толстых каменных стен, разрушенные остовы внушительной центральной постройки. И все это размещалось не где-нибудь, а на вершине величественной горы, возвышающейся над равнинной местностью. Внизу лишь лес да редкие прогалины. Видно несколько рек, обтекающих по бокам давно уж ставшую безымянной гору. Немногим живущим ныне людям удалось увидеть знаменитую некогда гору на своем веку. Но многие о ней слышали. Святогорье. Так называли ее в далеком прошлом. Монастырь, церковь, обширные постройки, мощенные камнем дороги и дворы, глубокие подвалы, высокие башни и почти непрестанный звон многочисленных колоколов – вот каким было Святогорье ранее. А сейчас это лишь заросшая сорным кустарников высокая гора с жалкими остатками закопченных каменных построек. Святогорье было разрушено войсками Тариса. Здесь погибло десять тысяч людей… – не только воины и церковные служители, но и обычные селяне, горожане – все они прибыли сюда в поисках защиты, пытались спрятаться за толстыми каменными стенами и горячими молитвами Создателю. Не помогло. Войска Тариса обрушили на Святогорье каменный и огненный град. Осадные машины без продыха работали несколько дней. А затем на приступ пошли утомленные ожиданием воины и нежить… однако все пошло наперекосяк. Проклятая нечисть смогла приблизиться лишь на расстояние полета стрелы, после чего ее начало корчить и корежить, прибивать к земле, обжигать невидимым огнем – невзирая на разрушенные стены и церкви, святая сила никуда не ушла, осталась здесь, на вершине Святогорья. Но слишком много было врагов. И слишком мало оставалось защитников. Великая церковная обитель пала пред темным натиском, после чего армия Тариса ушла на восток, оставляя за собой полыхающую гору. Не восстал из мертвых никто – все они почили в благостном упокоении. Тянулись века. Покрывались нанесенным песком, травой и мхом останки павших и непогребенных. Росли цветы на их костях. Долгое, очень долгое время никто не приходил в это место – разве что изредка проносились мимо темные шурды верхом на покоренных сгархах, да иной раз забредали сюда дикие звери. И вот сейчас Святогорье ожило… посреди главного двора, на небольшом пятачке, очищенном от мусора и от бережно, с великим почтением убранных желтых костей, стоял величественный старец, воздев руки к солнцу. Беззвучно шевелились его губы, торжественно звучала общая молитва вставших вокруг него священников и монахов. Больше часа пели они… больше часа напитывался седой старик щедро и по собственному желанию отдаваемой ему силой – и от святых камней и от читающих молитву монахов исходила необходимая мощь. А затем вскинул старик голову вверх и спросил самую простую и самую сложную вещь: «Тарис Ван Санти?» Беззвучный и крайне мощный всплеск силы заставил всколыхнуться если не весь мир, то все Святогорье – гора содрогнулась от основания до самой вершины. Больше не произошло ничего – если не считать того, что все присутствовавшие здесь люди один за другим поворачивали голову в одну и ту же сторону – на юго-запад. Отныне они знали. Знали абсолютно точно. Им открылось направление, куда следовало направить стопы. И они были готовы пуститься в путь… но не сейчас. Чуть позже. Ибо сначала надо наконец отдать должное давно погибшим людям и провести все погребальные церемонии. Прямо во дворе будет сложен огромный погребальный костер. И на ложе из сухих ветвей и свежей хвои возлягут останки всех, кто отдал здесь жизнь. А рядышком, на самом краешке, возляжет седой с благостным, успокоенным лицом – тот самый старец, проведший тяжкий ритуал. Тот, кто вобрал в себя всю собранную силу и отдал ее без остатка – включая и капли собственной силы, те крохи, что оставались у седого старца из ордена Искореняющих Ересь. Когда начал наступать закат, когда за низкий горизонт начало опускаться солнце, на вершине Святогорья разом полыхнуло огромнейшее пламя огня. Свет зарева был виден за многие лиги. Вновь зажглись огни на высокой вершине. Вновь зазвенели торжественные молитвы. Ожило Святогорье. Ясным и грозным светом засветились древней церкви руины. Вот он предвестник грядущих перемен… И далеко-далеко, среди грязевых холмов, утопающих в болотной жиже, послышалось тонкое испуганное и многоголосое причитание – община шурдов увидела далекий свет на неприступной для них горной вершине. Их исковерканные некромантией разумы поняли – беда, беда к ним идет… |