Кровь и Пламя. Дем Михайлов - Кровь и Пламя. Дем Михайлов
 Скачать 444.61 Kb.
|
|
– Что ж… будет время, чтобы проверить, чего стоит твое слово, – согласился я. – Неделя в подарок от врага… оно того стоит, да? – Радуйся, что я считаю тебя своим личным врагом, – прошелестел голос некроманта. – Ибо так ты сможешь погибнуть от моей руки, и твое имя войдет в летопись истории, где ты будешь упомянут как враг самого Тариса Ван Санти. Это великая честь, Корис. Возрадуйся. – Сомнительная честь… – парировал я. – Считай я тебя всего лишь никчемной букашкой, я бы не стал давить тебя самолично. И ты оказался бы одним из сотен тех, кто был повержен и чьи имена канули в Лету. – Повержен? Как? Ты небрежным словом послал в атаку своих шурдов и прочих тварей? Они уже приходили. Все и полегли, – вновь огрызнулся я. Не из мальчишества и не из-за напускной бравады. Я нарочно старался «уколоть» Тариса, чтобы выяснить как можно больше могущих оказаться полезными сведений. – О нет. Ты привык все брать нахрапом, да, Корис? Привык к лобовому противостоянию – я и сам не прочь полюбоваться агонией врага с как можно более короткого расстояния. Я восстал из каменного саркофага. Ты думаешь, что эта истина известна лишь тебе? Думаешь, что по ту сторону никчемной и неспособной сдержать серьезной атаки Стены, построенной посреди моих земель, никто до сих пор не ведает о моем возвращении? Ты наивен! Та же проклятая и думающая лишь о собственном благе Церковь давно уже должна была прознать обо мне. Как думаешь, они станут медлить в ожидании? Или же пошлют сюда свои отборные отряды? Я до сих пор не атаковал твое жалкое поселение и смехотворные укрепление не потому, что наращиваю силы для решительного броска на тебя. Нет! Я наращиваю силы для противостояния тем, кто придет в эти земли по мою душу! По сравнению с ними – ты лишь жалкий слизняк с чересчур громким голосом, Корис! Там священники и боевые маги! Там умелые, опытные солдаты! Да и нынешний правитель, осмелившийся осквернить МОИ трон, не будет ждать. Он пошлет надежных людей на мои поиски. Так вот… как считаешь, враг мой Корис, трудно ли мне будет послать навстречу движущимся сюда силам нескольких болтливых шурдов? Которые сразу же расскажут вопрошающим много интересного о некоем поселении в сердце Диких Земель, где скрывается мерзкое порождение тьмы – некий Корис Ван Исер. Тот, чье сердце давно уже отдано самому Темному. Тот, чье тело давно уже не человечье! Тот, кто поглощает чужую жизненную силу! Тот, кто освободил самого Тариса Некроманта из узилища! Тот, кто подготавливает сейчас для Тариса новый дворец в сердце гранитной скалы посреди холмистой равнины. И в конце концов, именно тот Корис, кто задолго до всего этого, обагрил свои руки кровью одного из династии Ван Санти! Есть знающие люди, кто ведает, как именно была запечатана Ильсера, и что именно требовалось для ее открытия! Опомнись, Корис! Ты не враг мне! Сейчас ты мой самый лучший друг! Тишина… глубокое мрачное молчание повисло надо мною… некромант сделал передышку, чтобы его слова как можно глубже проникли в мою душу. Но передышка была недолгой… – Немного, совсем немного усилий с моей стороны, и по ту сторону Стены, во всех церквях и храмах, начнут проклинать имя Кориса Ван Исера, отныне известного как тот, кто осмелился освободить самого Тариса Некроманта! Твое имя… о! Я уже даже придумал для тебя достойный титул! Корис Освободитель Тьмы! Корис Друг Тариса! Нравится? Или же следует добавить пышности? Я продолжал молчать, ощущая, как злобно трясутся обломки темного артефакта, заключенного в шкатулке. – Благодаря тебе, я могу прямо сейчас направить удар своих врагов на тебя, я могу заслониться тобой, как стеной из гранита и плоти. Тебя не хватит надолго. День. Может, два. Может, три. Но за это время умелый некромант многого может достичь… я буду шагать к своей цели, а тебя и твоих людей будут рвать на части добрейшие светлейшие священники и озверелые дворяне, верные нынешнему правителю! Поэтому радуйся, Корис, радуйся тому, что я считаю тебя своим личным врагом. Я не просто хочу услышать о твоей смерти – я желаю лично перерезать твою глотку. Так что прекрати строить из себя сильного лидера, стоящего во главе могучего войска, и хозяина несокрушимой крепости. Поведай же мне, что ты знаешь об Источнике Скверны? Поведай мне все до последнего слова и мысли, мой друг и враг Корис Ван Исер! Помолчав еще пару мгновений, я открыл рот и начал говорить: – Много веков назад, когда ты был наместником Западных Провинций, началась междоусобная война… – Великий кровавый мятеж… – в шипящем голосе Тариса послышались нотки ностальгии. – О да… я помню… – Казалось, что это обычная война за власть. Грызня за трон. Два брата не поделили престол. Но так казалось лишь до тех пор, пока одна из сторон не понесла поражение. И вот тогда начались необъяснимые странности… Я говорил долго. Говорил зло, жестко, беспощадно. Вываливал все без остатка. Ибо не было мне выгоды в скрывании. Да и не так уж много я знал, одни лишь догадки, а посему, чтобы придать своему рассказу как можно больше достоверности, следовало украсить его слабую основу как можно большим количеством «украшательств». И потому я говорил и говорил… А Тарис молчал и молчал… лишь изредка я слышал странное глухое ворчание… Некромант не перебил меня больше ни единого раза. А когда я проговорил последнее слово и замолк, с «той» стороны донесся неизбывно радостный смешок: – Корис… ты не можешь этого знать, но мой учитель, тот самый наставник, первый из первых, самый древний Раатхи и прочая и прочая, с родовой историей куда древнее, чем династия Ван Санти… так вот, вы с ним очень похожи. – Похожи? – О да. Знаешь, эти ваши странные слова, звучащие словно бы и к месту, но настолько малопонятные. Вы оба приплетаете к обычной, простой речи мудрые высказывания, и вы оба стараетесь прочесть между строк. Странно… вы кажетесь для меня настолько схожими, что еще немного и я приму вас за родичей… Так вот, мой учитель, которого я настолько сильно люблю, что вот уже столетия мечтаю вырвать его выспреннюю лживую глотку… он постоянно меня поучал, постоянно повторял: «мысли шире, мысли глубже, мысли выше…». Пять дней! – Пять дней? – Я дам тебе пять дней мира, Корис. И я дам тебе бой. В тот миг, когда я прорву твою оборону, когда я перейду через твои рубежи, если захочешь, то мы с тобой сойдемся в небольшом и очень личном поединке. Только не забудь прихватить с собой столь драгоценный для меня медальон. «Он сумасшедший?..» – снова мелькнуло у меня в голове. Я подумал так не из-за предложения поединка. Нет. Я подумал так из-за невнятности его речи, перескакивания с одной темы на другую и из-за радостных ноток, звучащих в его голосе. – А ты не боишься сойтись со мной в поединке? – спросил я напрямую. – Ведь ты видел, на что я способен. – Забрать чужую жизненную энергию силой… это лишь азы, Корис, – мягко произнес Тарис. – Гораздо сложнее уберечь свою жизненную силу и не отдать ее. Вот это уже куда сложнее. Ты умеешь забирать лишь то, что лежит на виду и никем не охраняется. Ты словно деревенский увалень, вломившийся в лавку сладостей, когда ее хозяин отлучился. Но если бы там была охрана… нет, Корис, я не боюсь тебя. – А Листер? Ему удалось. И у меня есть то же самое, что тогда было у него: кинжал и желание убить тебя… – Ему я верил. Мой верный защитник малыш Листер, – горько рассмеялся древний некромант. – Я верил настолько сильно, что повернулся к нему спиной. Но подобной ошибки я больше не допущу никогда… пять дней, Корис. Я даю тебе и твоему поселению пять дней жизни. Радуйся моей щедрости. – Плевать я хотел на твою щедрость, Тарис. Приходи хоть сейчас. Если я и умру, если и паду от твоей руки, то поверь – я не буду особо сожалеть о своей гибели. Наша беседа закончена? – Пока что да… но не мог бы ты починить мой любимый кинжал? Зря ты его сломал… ведь он олицетворяет меня самого, младшего близнеца, младшего из братьев, младшего из принцев… того, кто мог лишь смотреть, как его старший брат забирает себе все без остатка… я был сломлен тогда. – Я подумаю, – легко пообещал я. – Либо починю, либо размолочу в пыль. Или же спрячу кинжал так далеко и глубоко, что его не найдешь даже ты. – Сегодня по-настоящему отличный денек, – вздохнул Тарпе. – Приятно обмениваться столь искренними угрозами со своим личным врагом. Через пять дней я сниму свой медальон с твоей окровавленной груди, Корис. – Скорее, вытащишь его из моего окровавленного сапога, – рассмеялся я. – Слишком много чести для тебя, Тарпе. А когда снимешь с моего тела свой медальон, то ради того, чтобы найти кинжал, тебе придется нырять в глубокую яму с нечистотами. До встречи, Тарпе. – До встречи, Корис. – И бойся! – в последний миг добавил я. – Бойся каждую ночь! Вслушивайся в ночную тьму! Потому что, может статься, что ты вновь услышишь мои шаги, вновь загремит цепь, и я вновь потащу тебя прямо к мертвым, стылым водам! И на этот раз я обязательно уверюсь, что ты никогда не выползешь наружу! Странно, но ответа я не услышал. Тарпе молча проглотил угрозу, связывающий нас двоих тоненький поток жизненной силы иссяк, и старый костяной кинжал снова замер в мертвой неподвижности. Кинжал… похоже, Тарпе потихоньку подыскивает «ходы» к своему детищу. Опасно таскать такую игрушку с собой, особенно когда мы обговариваем наши дела, касающиеся обороны и военных хитростей. Я загодя почувствовал всплеск силы, но это сейчас. А в следующий раз некромант может нащупать связь с артефактом куда более мягко и незаметно. – Все ли в порядке, господин? – донеслось от метателя. – Более чем, – отозвался я без паузы, успокаивающе помахав рукой. – Более чем… Кинжал… вновь мои мысли вернулись к нему. Что делать с проклятым артефактом, воздействующим на всех, кроме меня? Спрятать в недра скалы – там гномы. Наверху – там люди. Бросить в подземный исток озера, и пусть воды унесут его куда подальше? Прихоть судьбы невозможно предсказать. Кинжал может вынести куда угодно. Вода может выплеснуть его прямо к ногам очередного несчастного – будь то шурд, человек или зверь. Уничтожить? Попробовать можно. Но ведь это знания… столько тайн скрыто в неказистом куске кости и мерцающем драгоценном камне. Попробовать бы разобраться… – Корис… О этот сухой и пронзающий голос. – Отец Флатис, – ответил я, по-прежнему не оборачиваясь. – Не иначе ты беседовал с самим Темным! Ибо с вершины скалы пахнуло такой темной мерзостью, что у меня на миг пресеклось дыхание. Взглянул наверх в испуге и омерзении – гляжу, ты стоишь. – Ну, спасибо, отче, – хмыкнул я. – Я говорил с Тарисом. – Через артефакт, – мгновенно сообразил старик, останавливаясь в шаге от меня. – Да. – И как? О чем ворковал со злодеем прогнившим? Не иначе рассуждали о видах на грядущий урожай. Земли здесь богатые, плодородные. – Беседа была долгой. Но я расскажу все в мельчайших подробностях. Я запомнил каждое его слово. Может быть, вы заметите то, чего не заметил я. – Хорошо, – кивнул отец Флатис. – Через миг-другой я буду готов слушать… В воздухе забились птицы. На вытянутую вперед руку старика опустилась небольшая серая пичуга. Бодро просеменила по его руке от ладони до плеча, косо взглянула на меня крохотным глазом и, убедившись, что я не подслушиваю, поднесла клюв к уху старика и что-то зачирикала. Нет, разумом я осознавал, что птица хоть и рассказывает сейчас что-то старику, но отнюдь не при помощи птичьего языка. Здесь единение жизненных сил, прямая передача воспоминаний. Но выглядело все именно так – седой величественный старик внимательно вслушивался в каждый «чирик» птички и будто бы понимал значение этих звуков. Теперь можно понять, почему люди так благоговели и преклонялись перед лесными друидами… – В лагере Тариса большое оживление, – тихо произнес старик. – Во все стороны уходят малые отряды. Вокруг одного из больших шатров возятся гоблины, понукаемые шурдами. Сам проклятый некромант чертит что-то богомерзкое на земле – чертит при помощи кинжала с рукоятью, украшенной большим мерцающим камнем. О чем же вы таком беседовали, Корис? Уж точно не о спасении души… – Об Источнике Скверны, – широко улыбнулся я. – Хорошо. Если Тарис начал разгонять во все стороны разведывательные отряды, значит, поверил моим словам. – Может, и мне расскажешь? Может, и я поверю… или же ты о серьезном только с некромантами, нежитью и прочей падалью беседуешь? – Да нет, – фыркнул я, взъерошив волосы и в очередной раз с радостью убедившись, что они не смерзлись в единую массу. Я таки оттаял… – Но рассказывать придется долго. – Я послушаю. – И я! И запишу! – поспешил добавить звонкий голосок, из-за спины старика вынырнула бывшая баронесса и моя глубокая зубная боль… – Для истории! – А не замерзнешь? – не стал я спорить. – Нет! – заверили меня. Тонкая девичья фигурка была укутана в крепко сшитую лисью шубу. Прямо-таки очень неплохо и красиво одета… Мой язык так и чесался начать повествование со слов «Жил да был злобный старый барон Ван Ферсис, решивший пробудить древнее зло в лице Тариса Некроманта, заключенного в обледеневшей волшебной гробнице Ильсере, покоящейся на вершине зиккурата, стоящего в стылых мертвых водах гиблого озера, что на самом краю Диких Земель, на чьем дне высятся мрачные подводные руины – остатки некогда величественного торгового города…» Но, во-первых, это было слишком похоже на начало сказки, а во вторых, я не хотел обижать Аллариссу, вспоминая ее деда «всуе». Поэтому я начал просто: – Этот клятый Тарис!.. Рассказывал я долго, намереваясь раз и навсегда покончить с «историями» до того момента, как сойду с вершины Подковы и займусь остальными делами. Но рассчитывал, что успею восстановить хотя бы часть запаса магии, чтобы еще раз «укрепить» стоящий неподалеку имперский метатель. Потому как сегодня я уже вряд ли успею подняться наверх – с вершины я «нырну» прямо в недра. Наведаюсь к гномам и посмотрю, как продвигается дело с пробиванием хода через озерный исток. Гномы там что-то накопали и сегодня утром вовсю зазывали меня, обещая показать нечто необыкновенное. Прямо-таки необыкновенное – так и сказали. Что ж… надо сходить и посмотреть, что такое интересное обнаружили коротышки гномы… Проходя гулкими и темными подземными коридорами, я поймал себя на мысли, что мне все больше и больше начинает нравиться подобная атмосфера. Нет, я не стал созданием, боящимся солнечного света, но темнота все же нравилась больше. Равно как и камень со всех стороны, вызывающий у меня чувство успокоения и защищенности. Вместе со мной в гости к гномам отправились два спутника. Стефий и Алларисса. Рикар хотел, да не смог – под его бдительным присмотром шла полная проверка всех наших оборонных средств, размещенных на вершине крепостной стены. Прямо сейчас воины перетряхивали содержимое ящиков, передвигали тяжелые камни и ворочали бревна. Все и так было более чем в порядке – с Рикаром не забалуешь, он всегда зорко присматривает за общим состоянием нашей защиты и бдительностью часовых. Просто люди нервничали. Надо было их чем-то занять. Что самое смешное – одной из причин беспокойства были не только вражеские силы, расположившиеся у скалы. Охотники! Наши охотники! Вот лицезрение чьих лиц уже какой день волновало жителей моего поселения. А все потому, что я сам приучил всех без исключения к простой истине – если охотники в дневное время за пределами поселения нет, если они охотятся – значит, все в порядке, нет причин для страха, все идет своим рутинным чередом. А вот если в погожий день охотники торчат дома… значит, жди беды. Литас прямо извелся весь, ловя на себе косые взгляды. Того и гляди виноватым себя чувствовать начнет. И потому я почти всех охотников разогнал – половину наверх, на вершину Подковы, другую половину вниз, к подземному озеру. Нечего людям глаза мозолить. Всем дело найдется. А в свободное от работы время пусть охотятся, раз уж так привыкли – на птицу, гнездящуюся среди камней у вершины, и на рыбу, плавающую в озере под гранитной скалой. А чем рыба не дичь? Дичь! Да и гномам помочь надо срочно – они с этой непрестанной рубкой камня про дела домашние давно уж забыли. Стефий же и Алларисса увязались за мной по разным причинам. Послушник-священник впервые за долгое время немного «оттаял» ко мне, начал вновь нет-нет поглядывать на меня обычным, а не настороженным взглядом. И видимо, помня о своем недавнем отчуждении, Стефий пытался загладить вину этим совместным путешествием и ничего не значащим разговором. К тому же там внизу уже находился отец Флатис. Так что двойная выгода. Аллариссой не двигало ничего, кроме любопытства. На редкость любознательная девушка. Недавно сообщила мне, что полностью прочитала все книги из нашей небольшой библиотеки. Я аж укол зависти ощутил… Уроки с детьми закончились, до дел хозяйственных ее никто не допустил, вот она и отправилась покорять глубины подземелий, раз уж просочилась новость о том, что гномы «что-то накопали». Вот и отправились мы, терзаемые любопытством, но не страхом, – бородатые коротышки были верны своим характерам и лишь таинственно улыбались в ответ на мои расспросы. Нет, я мог выпятить нижнюю губу, мог рявкнуть, дабы напомнить, кто здесь главный. Но зачем? Судя по спокойствию Койна, опасности никакой не существовало. То есть находка любопытная, но не опасная. Заняться мне все одно было нечем – кроме как терзания своих нервов. И совершив ежедневный обход и «укрепление» осадного метателя, я отправился вниз. И гномов уважу, и сюрприз им не испорчу. Надо бы не забыть улыбаться поширше… и не морщиться, когда стану проходить мимо собственных статуй. И вот я здесь, успешно преодолел весь путь, остановившись у конечной точки… глубоко опечаленный стою и смотрю при свете пятка факелов на находку гномов. Нам опять «посчастливилось» наткнуться на абсолютно бесполезный хлам. – Друг Корис, – устало молвил стоявший рядом Койн, осторожно коснувшись моего плеча. – Каждое твое слово и каждый поступок ведет золотой дорогой! Любой гном позавидует тебе и твоей удаче! Ты плюнул – а плевок угодил на золотую монету. Споткнулся – а носок сапога выворотил древний клад! Впору оберегать тебя как особый талисман! Слушать как оракула! Сидеть у твоей постели и внимательно вслушиваться в твое ночное бормотание, ибо оно может оказаться вещим! И приведет к очередному златому кладу! – Не вздумай! – весьма поспешно буркнул я. – И мыслей таких никому в голову не вкладывай! Учти, Койн, если завтра ночью я вдруг проснусь и узрю, что вокруг моей кровати молча сидят гномы и слушают… я за себя в таком случае не ручаюсь! Проклятье… еще одна бесполезная находка! – Бесполезная?! – возмущенный хор голосов эхом отразился от мокрых стен и потолка. – Бесполезная! – твердо повторил я. – На кой мне здесь все это? Эх… – Красиво! – вздохнула Алларисса. – Не бесполезно! – уперся Койн, как юный мальчишка. – Друг Корис! Как можешь ты такое говорить? Пока, может, и не пригодится, но в будущем еще как пойдет на пользу! Хотя лучше не трогать вовсе и запереть за двумя замками и восьмью печатями! Ты сейчас попираешь сапогами мечту многих гномов! – Хм… – издал я, наклоняясь и зачерпывая пригоршню металлических кругляшей. Золото… Серебро… Драгоценные камни… Я опять «навел» своих гномов и людей на сокровище. Столь драгоценное и желанное «там» и столь бесполезное здесь. Гномы продвинулись совсем немного – они расширили начало истока, открыв в стене пещеры зияющее округлое отверстие, ведущее в непроглядную тьму. Туда с гулом утекала озерная вода, предварительно проходя сквозь частую каменную решетку, исправно блокирующую рыбу и древесину. После решетки пришлось коротышкам изрядно поработать молотками и зубилами, но хоть они и настроились на долгий упорный труд, спустя десять локтей они вышли на расширение подземного русла. Потолок здесь был так высок, что если бы не частокол каменных сосулек, свисающих с потолка, то каменный свод шел бы на высоте двух человеческих ростов. Имелось и резкое расширение аж в три раза. Словом, мы словно прошли через гортань и оказались в желудке, а дальше снова сужение – там начиналась кишка. Сравнение не особо изысканное, зато точное. Вода здесь растекалась широко, очень широко, я не видел противоположного берега текущей под землей реки. И соответственно уровень воды упал, глубина достигала мне по пояс, гномам едва доходила до груди. И вот прямо напротив истока из озера имелся небольшой каменный островок, выглядящий как прибрежная мель. И почти вся протяженность каменной «мели» была завалена слоем золота, серебра и драгоценных каменьев. Количество золота и серебра не ошеломляло. Не потрясало. Нет. Оно ужасало. Это же немыслимое количество! Просто немыслимое! Отмель тянулась и тянулась, полностью засыпанная драгоценным металлом. Возжелай я вдруг начать собирать золото, воспользовался бы не ладонями, а лопатой и ведрами. Тут и там посверкивали рубины, играли искорками изумруды, пускали блики на мокрый потолок алмазы, мягко светились в воде сапфиры, вились по дну лужи спутанные космы золотых и серебряных цепочек. Имелись и мраморные скульптуры – вон какой-то бородатый мужик уткнулся каменным носом в золотую тарелку. А вон дева длинноволосая задумчиво изучает потрескавшуюся стену своими слепыми мраморными глазами. А вот сломанный пополам парусник, выточенный из темного дерева, – мореный дуб? Из золотой кучи виднеется край изогнутой и богатой украшенной каменной, дугообразной таблички с обильным текстом. Пяти факелов хватило, чтобы «зажечь» металл и драгоценности, по стенам, потолку и воде поползли улыбчивые блики. И собравшиеся здесь люди и гномы завороженно смотрели на роскошное зрелище… Я же больше внимания обратил на многочисленные деревянные обломки. Тут остатки бочек, уголки разбитых ящиков, широкие сгнившие доски, толстые брусья и странно изогнутые бревна с расщепленными изломанными концами. – Если это попало сюда через водопад, – медленно произнес я, – то на озерном дне осталось раза в четыре больше, чем здесь. – В четыре! Раза! – ахнул вездесущий Тикса. – В четыре, – кивнул я. – Может, больше. И не только в воде. На берегу под слоем песка в локоть или чуть больше почти наверняка обнаружатся золотые и серебряные россыпи. Все зависит от того, как давно все это произошло. Но думается мне, что очень давно. Поэтому может быть, что золото на глубине двух локтей под песком. Или еще глубже. Но быть оно должно – если забросило в исток, то не могло не выбросить часть сокровищ на берег. До этого вы находили монеты, Койн? – Находили, – кивнул гном. – Рыбаки особенно. Нет-нет нащупывали пальцы ног знакомые кругляши. Мыслилось нам, что попал сюда бочонок-другой с золотишком в незапамятные времена. Но чтобы в таких количествах… – Песок хорошо скрывает тайны. Так… Койн, – продолжил я. – Проверили ли ту надпись? – Проверили, – сухой ворчливый голос донесся от бочкообразного камня, высившегося над водой. На камне сидел отец Флатис, при свете факела рассматривая кусок деревянной панели. Факел удерживал Стефий, не обративший почти никакого внимания на золото, попираемое ногами. Почему «почти»? Потому что, абсолютно не скрываясь, Стефий присвоил большое и причудливо сделанное кадило с серебряной жаровенкой, удерживаемой золотыми цепями. Дико дорогое кадило… мыслится мне, что не каждая столичная церковь может позволить себе подобный сосуд для сжигания цветка Раймены. А мы можем… чуется мне, что уже сегодня пройдет в нашем нищем поселении церковная служба в деревянной церквушке, и с золотым кадилом… хм… – И что написано? – Мало и много, – вздохнул старик. – Чаще всего встречается слово Инкертиал, написанное на разных языках и разными написаниями. Весь этот груз попал сюда из ныне разоренного Инкертиала, Корис. – Как? – задумался я. – Портовый город отсюда на северо-западе. От реки отделен большой полосой суши. Как золото из прибрежного морского города попало чуть ли не в середину Западных Провинций? Сплавлялись по реке и угодили в водопад? Только так… но зачем было входить кораблям в эту реку? Один корабль? Два? Три? – Не меньше трех, – на этот раз отец Флатис не скрывал своего удивления. – Очень много обломков. И слишком тяжелый груз. И еще… Корис, прочти надпись на носовой скуле того корабля. – Корабля? – Сломанный пополам корабль из черного дерева, что лежит рядом с тем серебряным блюдом. Шагнув вперед, я едва не споткнулся о лежащую кучу золота, благополучно миновал лежащую на дне женскую статую с обломанными руками и неприкрытой грудью, кого-то мне сильно напомнившую… но кого? Не знаю. Я невольно бросил взгляд на Аллариссу и сразу же отвернулся, но этого хватило, чтобы девушка задумчиво прищурилась и сквозь толщу прозрачной воды внимательно принялась изучать статую. Но нет, статуя напомнила мне не юную баронессу. Тут что-то другое… из моего благополучно забытого прошлого. Я успешно добрался до сломанной модели парусного судна и, наклонившись, разобрал полустертую и местами сбитую надпись. – Иена Великая. – Вилиена Великая, – поправил меня старик. – Первые буквы сбиты. Вилиена Великая. Вот истинное название парусного судна. В следующий миг подземная каверна наполнилась шумом. Кричали, пораженно стонали, шипели что-то сквозь зубы или так или иначе выражали свои эмоции все, кроме меня. Я же стоял и несколько пристыженно теребил ворох золотых цепочек, ибо не понимал причин столь большого возбуждения. Чтобы и гномы и люди так одинаково поражались? Удивительно… – Ты не помнишь, – понимающе кивнул отец Флатис. – Или не знаешь. Вилиена Великая. Корабль назван в честь очень древней языческой богини, покровительствующей мореходам. Флагман Инкертиала. Военный корабль. Когда столицу Западных Провинций охватили беспорядки, когда на улицах пролилась кровь, когда столкнулись мятежники с силами, оставшимися верными императору… в то самое время из порта вышло три корабля. Впереди шла «Вилиена Великая». Это было два столетия назад, и тогда все три корабля видели в последний раз. Больше три судна не вошли ни в один порт, не встретились в море ни с одним из судов торговых или военных. Корабли попросту пропали без следа. Каких только домыслов ни было потом, когда поутихла резня, после того как Тарис был повержен. Тогда люди вновь задумались о злате… и вопросили – а куда делись суда, груженные золотом из казны наместника? Кто говорил – погибли в шторме. Кто утверждал, что проглочены суда огромным водоворотом. Или же что команды не выдержала соблазна, перерезали офицеров и дворян, после чего отправились на Острова, где поделили добычу и стали жить припеваючи. Но истинной правды не знал никто. Каюсь, даже я по малолетству мечтал, что когда-нибудь открою тайну пропавшей «Вилиены Великой»… – История интересная… – хмыкнул я. – В другое время послушал бы с удовольствием. Но сейчас как-то не до этого мне. Или, помимо злата и серебра, найдется там что-то могущественное против сидящего у нас под боком Тариса? – Оружие здесь есть, – пожал плечами старик. – Вернее, золотые рукояти. Все остальное давно уж превратилось в ржу. – Значит, здесь только хлам. – Да, – согласился отец Флатис и задумчиво подбросил на ладони несколько монет. – И нет. Корис, помимо монет и каменьев, «Вилиена Великая» несла в своих трюмах иные сокровища! Куда более важные! Бесценные! – А точнее? Самый большой алмаз в мире? Или рубин размером с голову, покрытый искусной гравировкой… – Скипетр и золотой обод наместника Западных Провинций! А если еще вернее сказать – корону правителя Западных Провинций, ибо землями этими правил король, до того как сюда вторглись войска Империи. Где-то здесь, среди грязи и камней, вполне могут лежать королевские регалии. – Ого, – чуть не икнул я. – Корона и скипетр? Весьма… – И Диэртар из золота и магически «укрепленного» молочного стекла. – А это еще что? – Диэртар появился потом, после захвата Западных Провинций. Каждому наместнику с тех пор давался лишь скипетр, но не корона. А второй регалией стал Диэртар. Магический артефакт, созданный по приказу Императора. Он позволяет Императору услышать любые слова наместника, возжелай он того – до тех пор, пока артефакт находится при назначенном правителе. И сам наместник мог просить через Диэртар об аудиенции у Императора! – пожевав губами, отец Флатис продолжил: – Как я и сказал, наместникам давали только скипетр – как символ власти – и Диэртар – как символ подчинения Империи. Корона же была вывезена из Западных Земель и помещена в имперскую казну как боевой трофей. Впервые за долгие годы пылящуюся в имперской казне корону Западных Провинций напялил на свою темную голову не кто иной, как Тарис Ван Санти, ибо был не просто наместник, а еще и младший принц, в чьих жилах струилась кровь повелителей. И потому Тарису была оказана особая честь – корона была взята из казны, очищена, возвращена в Инкертиал и использована при возведении юного принца на трон наместника. А во время беспорядков все регалии вместе с золотыми запасами из казны наместника были вывезены в трюмах «Вилиены Великой»… – Я бы хотел услышать эту историю во всех подробностях, – после короткой паузы произнес я. – В мельчайших подробностях. Особенно же меня интересуют не корона и скипетр, а тот Диэртар из стекла молочного… А еще мне бы хотелось узнать, каким образом Тарис прохлопал столь большое событие, как вторжение в свою собственную казну. Почему не пресек? Диэртар… как он работал? И еще… пираты ведь хорошо плавают и ныряют, да? – Э-э-э… – протянул один из бывших пиратов, держащий факел. – Вода очень холодная… – Тому, кто достанет мне любую регалию правителя, я дам столько золота, сколько он весит сам, – медленно и четко произнес я. – Тому, кто достанет мне Диэртар… знать бы еще, как он выглядит… тому я вдобавок отсыплю полную шапку драгоценных камней. Койн, возьми всех свободных людей. Нужны факелы и костры на берегу. Горячее питье. Шкуры и одеяла. Никто не должен заболеть. Но мы должны сделать все, чтобы достать артефакт… Отец Флатис, продолжайте историю. С самого начала, пожалуйста. Чудеса, может, и случаются. Но не с нами. Диэртар не был найден. Золото. Золото. Золото. Клятое золото… его доставали и доставали! Доставали отовсюду! Из-под прибрежного песка, с озерного дна, находили среди камней и у стен истока… попадались и другие металлы, другие драгоценности. Но золото встречалось куда чаще. И с каждой новой выуженной золотой монетой или слитком или смятым золотым украшением… я начинал все сильнее ненавидеть этот проклятый желтый металл! Такой блестящий, такой тяжелый и такой бесполезный в том случае, если на него нельзя купить ничего… О Создатель! В любом месте, кроме Диких Земель, на подобное количество золота я бы смог нанять целую армию! И не меньше сотни самых лучших боевых магов! А теперь я лишь с мрачной угрюмостью смотрел на все увеличивающуюся и увеличивающуюся золотую гору. И любовался собственными статуями – подгорный народец не нашел лучшего места для временного хранения, чем рядом с двумя моими скульптурами. Каменных постаментов видно уже не было – они давно скрылись под залежами золота и серебра. На самом верху стояло несколько корзин, наполненных разложенными по цвету драгоценными камнями – рубины, изумруды, алмазы, сапфиры и прочие камешки… И высившиеся над золотом и драгоценными камнями мои статуи играли разноцветными отблесками – гномы не пожалели зажечь с десяток факелов вокруг временного склада. Все это напоминало некий странный храм, заваленный крайне щедрыми приношениями, брошенными прямо к ногам каменного божества. Вот только я не бог. Хотя от меня ждали того же самого, чего обычные смертные ждут от божеств – защиты. Спаси и сохрани… Спаси наши жизни и сохрани наши души… я не мог обещать ни того, ни другого. Диэртар… магический артефакт, представляющий собой и средство для передачи воли правящего Императора и для шпионства за наместником… для меня подобная вещица являлась истинным сокровищем. В теории. Попади мне в руки Диэртар, я бы незамедлительно попытался связаться с правящим королем. Ради того, чтобы рассказать ему о происходящем здесь, о возвращении древнего врага, легендарного некроманта Тариса Ван Санти. Я осознавал, что новый король, возможно, уже знает о воскрешении принца Тариса, о воскрешении носителя древней правящей крови, последнего из династии Ван Санти… ну и что! Я бы повторил новость еще раз! А затем попросил прислать войска. Постарался бы убедить правителя о необходимости подобных действий. Просто передать леденящее кровь сообщение о вернувшемся Тарисе я мог уже давно. Моя рука прямо сейчас сжимала мешочек с несколькими шариками из разноцветного стекла. «Вестники». Магические посланники, могущие донести короткую устную весть прямо до адресата. Одна беда – мои «вестники» «нацелены» далеко не на самого короля. А лишь на какую-то персону из королевской канцелярии – и сомневаюсь, что на крупную шишку. Скорее, на равнодушного ко всему мелкого чиновника, думающего лишь о том, как бы поскорее уйти с опостылевшей работы. Тогда как мифический Диэртар мог даровать мне постоянную связь прямо с правителем земель, что лежали по ту сторону далекой Пограничной Стены. Я бы многое ему сказал… С досадой пнув подвернувшуюся под ноги корзину с золотом, я развернулся и зашагал по направлению к выходу из обжитой гномами пещеры, на ходу бросив притащившему несколько изумрудов Тиксе: – К Темному золото! Пусть прекращают нырять. С завтрашнего утра возобновляем пробитие прохода через подземный исток! – Но… – Никаких «но», Тикса! Многие уже начали кашлять. А толку нет, если не считать большой кучи золота! Ты слышал мои слова! – Хорошо, друг Корис! – вечно улыбающийся гном резко посерьезнел, поняв, что я не настроен шутить. – Вот и отлично, – проворчал я. – И позови ко мне Койна – я буду на вершине Подковы. Где он сейчас? – Дом сгархов! Я позвать Койна! – Спасибо, – кивнул я, устало взмахнув рукой. – И передай остальным гномам, чтобы пришли вместе с Койном. – Зачем? – Койн знает. Скажи ему – пришло время закрыть пути. – О-о-о-о… оченно красивые слова! – Тикса! – Уже бежать! Бежать, бежать… |