Главная страница
Навигация по странице:

  • 7.2. Виды и функции речи

  • Вопросы по теме «Речевая функция»

  • Мозговая организация ВПФ

  • Визель книга. Дпп. Ф. 10 Визель, Т. Г. В42 Основы нейропсихологии учеб для студентов вузов Т. Г. Визель. М. Act Транзиткнига, 2006. 384, 16


    Скачать 2.43 Mb.
    НазваниеДпп. Ф. 10 Визель, Т. Г. В42 Основы нейропсихологии учеб для студентов вузов Т. Г. Визель. М. Act Транзиткнига, 2006. 384, 16
    АнкорВизель книга.doc
    Дата25.12.2017
    Размер2.43 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлаВизель книга.doc
    ТипУчебник
    #12858
    страница5 из 30
    1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   30
    Глава 7. Речевая функция

    7.1. Нейропсихологическое понятие речевой функции

    Общепризнанно, что речь — это высшая психическая функция, которая является основным средством выражения мысли. Он< свойственна только человеку, являясь дифференциально-видо­вым признаком биовида homo sapiens («человек разумный»). Не­даром обозначение «логос» применимо и к логической мысли, и к слову. В соответствии с этим в способности мыслить и говорить играет одна и та же область мозга — лобные доли. Знаменитый французский антрополог Пьер Тсйяр Шардсн считал, что в ана­томическом строении человека главное — форма человеческого лба, его расположение по отношению к телу и пропорции по от­ношению к лицевой части черепа. В форме лба он подчеркивал выпрямленность в сравнении с приматами и даже с другими «го-мо» (но не «сапиенсами»). Уникальность расположения лба че­ловека Шарден видел также в его верти кал изации (нахождении на вертикальной оси центральной нервной системы). Согнутость спины и наклон шеи приматов и более низких по иерархии «гомо» он считал наиболее важным недостатком их анатомиче­ского строения, не позволяющим стать «венцом природы». Что касается пропорций, то наиболее значимо здесь то, что лоб зани­мает приблизительно '/3 лицевой части черепа, т.е. самую боль­шую площадь в сравнении с другими биовидами, у которых такая пропорция невозможна из-за внушительных размеров же­вательного аппарата, что обусловлено доминированием виталь­ных (жизненно важных) функций.

    В рамках созданной А.Р. Лурией нейропсихологии речевая функция рассматривается как с точки зрения ее психологиче­ских особенностей, так и мозговой организации. Подчеркивает­ся сложность структуры речи, в составе которой выделяются два основных уровня: 1) гностический и праксический; 2) смыс­ловой.

    Гностические и праксические функции в структуре речевой функции А.Р. Лурия расценил как базисные, над которыми сис­темно надстраивается в течение жизни смысловой уровень ре­чевой деятельности, связанный с пользованием средствами языка — словами, фразами, построенными по правилам грамма­тики.

    Важную роль А.Р. Лурия придавал опосредованному характеру речевой функции. Он указывал, что речевая деятельность требу­ет различных невербальных опор, таких, как оптические образы и символы предметов, представления о количестве, времени, пространстве и пр., и в то же время она сама служит посредником. Без речи невозможно освоить ни одну область знания, даже математику, физику, химию и т.д. Это означает, что:

    1. приобретение речи требует огромных, и при этом полимо­дальных, мозговых затрат: ее нельзя освоить без образования множественных ассоциативных связей между самыми разными зонами мозга;

    2. овладение любой высшей психической деятельностью не­возможно без активации проводящих путей, ведущих к речевым зонам мозга, а если и возможно, то в существенно ограниченном объеме или же обходным путем, как например, при глухоте, не­редко обозначаемой в быту как глухонемота.

    7.2. Виды и функции речи

    В теории речевой деятельности принято выделять виды и функции речи, мозговые механизмы которых до конца изучены, и, следовательно, их нейропсихологическое освещение пока что является неполным.

    Главные виды речи — внутренняя и внешняя. Понятие внут­ренней речи является основополагающим для понимания рече­вой деятельности в целом. Попытки ее описания имеют до­статочно длительную историю. Как отмечал еще Г. Хэд, англий­ский невролог, внутренняя речь рассматривалась на протяжении ее изучения по-разному: как «эндофазия», «невыговариваемая вслух речь», «словесная формулировка, которая предшествует мышлению», или же как «общие процессы мышления». Послед­нее определение принадлежит известному немецкому психологу середины XIX века Курту Гольдштейну (К. Goldstein). Другой английский невролог, Хьюлингз Джексон (Н. Jackson), считал, что внутренняя речь — это та же внешняя, только она беззвучна. Однако он признавал и то, что всякому высказыванию пред­шествует внутренняя подготовка — пропозиция, отличающаяся высокой образностью и смысловой насыщенностью, т.е. по су­ществу признавал наличие внутренней речи в ее современном понимании. Кроме того, X. Джексон полагал, что внутренняя и внешняя речь лишь сопровождает мышление, которое может осуществляться и без нее. В отличие от этого К. Гольдштейн придерживался мнения, что речь невозможна без категориаль­ного отношения к ее объекту, признавая тем самым интеллекту­альную сущность речевой функции, т.е. непосредственно связы­вал ее с мышлением. Он был склонен обособлять внутреннюю речь от моторной и сенсорной, представляющих собой основные способы ее внешнего выражения.

    Наиболее полное и убедительное описание специфики внут­ренней речи принадлежит Л.С. Выготскому. Соответственно его представлениям, внутренняя речь является симультанной, мак­симально насыщенной смыслом, минимально оформленной фо­нетически. В отличие от Ж. Пиаже, считавшего, что внутренняя речь приходит на смену отмирающей эгоцентрической («речи для себя»), Л.С. Выготский указывал, что внутриречевой план образуется путем сворачивания эгоцентрической, усвоенной по подражанию речи взрослых. Этот факт он рассматривал как сви­детельство ее социального и опосредованного происхождения. Л.С. Выготский как бы подвел черту под вопросом о соотноше­нии внутренней речи и мышления. В речи, указывал он, «мысль не воплощается, а совершается». Это означает, что речь и мысль взаимодействуют, совершенствуя друг друга: речь возникает на базе аморфной мысли, не имеющей дискретной структуры, но становится таковой под воздействием ею же рожденной речи.

    В ряде работ более поздних авторов высказывается особое мнение по поводу природы внутренней речи. Так, английский ученый М. Критчли (М. Crithly), вслед за известнейшим немец­ким исследователем нарушений речи А. Куссмаулем (A. Kuss-maul), выделяет особый компонент внутренней речи — превербитум, включающий стадии подготовки к высказыванию, внут­реннего проговаривания, артикуляции. Принципиально важно, что М. Критчли считает превербитум промежуточным звеном между внутренней и внешней речью, который следует за внут­ренней речью и длится до стадии соответствия с нормативами построения высказывания, принятыми в языке.

    Помимо внешней и внутренней выделяют импрессивную (восприятие и понимание) и экспрессивную (воспроизведение) речь.

    Дифференциация речевой деятельности на экспрессивную и импрессивную, также получившая широкое распространение, привлекает внимание и к другим ее важным свойствам. Импрес­сивную устную речь принято рассматривать как включающую способность различать звуковые речевые сигналы, и в первую очередь, звуки речи, а на этой основе понимать слова, фразы, логико-грамматические конструкции. Разумеется, каждый из этих видов импрессивной речи включает задачи различной сте­пени сложности, определяемые особенностями воспринимае­мых текстов.

    Важный вклад в понимание специфики и взаимоотношений внутренней и внешней речи внесла психолингвистика. В ее рамках отечественными и зарубежными психолингвистами — Н.И. Жин-киным, А.А. Леонтьевым, Т.В. Ахутиной, Н. Хомским (N. Chom­sky), Д. Осгудом (D. Osgud) и другими создана теория порождения речи. В ней рассматривается то, как внутренняя речь трансформируется во внешнюю. Разработанные положения имеют боль­шое прикладное значение, т.к. способствуют совершенствова­нию существующих методов коррекционного и восстановитель­ного обучения к созданию новых.

    В экспрессивной речи особое место занимает артикуляцион­ная деятельность. Она невозможна без необходимого тонуса мышц и объема движений артикуляционного аппарата, которые иннервируются со стороны черепно-мозговых нервов. Необхо­димо также участие более высокого по иерархии артикуляцион­ного праксиса, управляющего речевыми мышцами.

    В современной нейропсихологии его принято подразделять на: а) афферентный (способность воспроизводить отдельную ар-тикулему); б) эфферентный (способность воспроизводить серию артикулем, входящих в слово или фразу). Исследователи детской речи (Р.Е. Левина и др.) обращают внимание на то, что ребенок, способный уже говорить целые слова, продолжает тяготеть к зву­коподражаниям, уточняющим способ произнесения звуков ре­чи. Это свидетельствует о том, что афферентный и эфферентный артикуляционный праксис осваиваются параллельно.

    По функциям речь делят прежде всего на коммуникативную и номинативную. Единицей номинативной речи является отдель­ное слово. Единицей коммуникативной речи является предложе­ние {фраза). Коммуникативная речь характеризуется большей прагматичностью (практичностью). Она необходима всем людям и постоянно, в основном, для обмена мыслями. Диапазон номи­нативной речи иной. Она не только служит для общения, но и для своеобразного дублирования мира. Каждый предмет и явле­ние получают в слове-номинации «вторую жизнь», имеющую значительную степень абстрактности. В этом смысле можно го­ворить о «магии слова», превращающего все сущее в образы.

    Существует еще один вид речи — индикативная. Она служит для индивидуального обозначения (индикации) каких-либо предметов. Наиболее важную часть индикативной речи состав­ляет топонимика — слова, обозначающие имена, фамилии лю­дей, географические названия и т.д. Многие из них, кочуя из языка в язык, утеряли свое первоначальное значение, и сейчас делаются многочисленные попытки их расшифровки. Более все­го привлекают людей «загадки» имени, т.к. существует мнение, что имя накладывает определенный отпечаток на судьбу чело­века.

    Коммуникативная речь делится на диалогическую (ситуатив­ную и не ситуативную) и монологическую. Диалогическая речь, особенно ситуативная, оценивается как более простая, посколь­ку в ней гораздо большее место, чем в монологической, занимают паралингвистические средства выражения мысли (жесты, мимика, интонация). Обычно к речевым автоматизмам относят порядковую и аффективно окрашенную речь (возгласы, брань и пр.).

    В зависимости от назначения речь имеет разные стили. Наи­более важны разговорно-бытовой и профессионально-деловой стили речи. Выделяют также научный, художественный, сленго­вый (жаргонный) и другие стили речи. У многих людей вызывает сожаление то, что практически отмирает овеянный дымкой ро­мантизма эпистолярный жанр речи, используемый в написании писем. Однако некоторые из нас владеют им и до сих пор, несмо­тря на появление интернета, факса и прочих чудес технического прогресса.

    Наиболее крупным делением речи на виды является ее раз­граничение на устную и письменную, представленную чтением и письмом. Как известно, эти речевые функции являются наибо­лее поздними (молодыми), как в истории развития человечества (филогенезе), так и отдельного человека (онтогенезе). Помимо владения фонематическим строем языка, а также способности членораздельно артикулировать, письменная речь требует уме­ния соотносить фонему с соответствующей графемой (буквой). Буква является дополнительным звеном в структуре речевой де­ятельности, в значительной мере усложняющей ее.

    М. Критчли считает, ЧТО письмо оказывает существенное стимулирующее влияние на мышление. Обосновывая это поло­жение, он приводит указание английского психолога Бэкона: «Написанные слова оказывают реципрокиос влияние на интел­лект».

    Чтение отличается меньшей сложностью, чем письмо, в том числе и по особенностям мозговой организации, т.к. в нем (чте­нии) уже присутствует буква (графический эквивалент фонемы). Оно строится по алгоритму «графема-фонема». Это облегчает ус­воение ассоциативной связи «фонема-графема», необходимой для письма. Большую роль в выработке связи «фонема-графема» играет артикулема. Внешне это выражается в феномене, извест­ном как проговаривание. Известно, что всякий обучающийся пи­сать ребенок проговаривает все, что пишет. Взрослый тоже при­бегает к проговариванию — в случае затруднения.

    Зрелая письменная речь — результат целого ряда изменений в структуре письменной деятельности. Наиболее ярко это изло­жено в работе А. Р. Лурии «Очерки устной психофизиологии письма» (1959). Вначале письмо предельно развернуто по струк­туре, но по мере овладения им сворачивается. Целый ряд состав­ляющих его звеньев, и прежде всего проговаривание, становятся ненужными. Грамотный человек пишет на основе упроченных типовых моделей. Значительную роль играет в них двигательный автоматизм.

    Итак, речевая функция занимает ключевую позицию в разви­тии психики. Она является основным способом коммуникации между людьми и главным инструментом познания мира.

    Речевая деятельность была бы невозможна без владения сред­ствами языка, которые организованы в особые системы (коды). Каждый говорящий может черпать из этих систем необходимые ему слова и правила для построения высказывания.

    Фонематическая система языка (фонематический код) это набор основных средств передачи мысли словами. Центральной единицей фонологического кода является фонема. Фонемы дела­ют возможным «выражение смысла в звуке» (формулировка Р. Якобсона). В каждом звуке речи содержится набор дискретных признаков, определенное их сочетание в «пучок» дает особый, дифференциальный признак, который и составляет фонему. Фо­немы представлены в языке в виде противопоставлений акусти-ко-артикуляционных признаков (глухость-звонкость, твердость-мягкость, огубленность-неогубленность, закрытость-открытость, долгота-краткость и т.д.). В литературе такие парные конструк­ции нередко обозначаются как оппозиционные фонемы. В рус­ском языке насчитывается 11 таких признаков. Известно, что в разных языках фонематическая роль приписана разным призна­кам звуков речи. Вопрос о том, почему это так, обсуждается в ли­тературе, но пока остается открытым.

    В слове фонемы объединяются в звуковые последовательнос­ти. Имеются правила сочетания фонем друг с другом. В русском языке наиболее распространены такие слоговые модели, как: СГ (согласный-гласный), ГС, СГС, ССГ. Только из согласных слог состоять не может, как и не может содержать в себе два гласных.

    В литературе имеются указания и на раннюю зависимость звукового кода языка от жестовой системы и пальцевого пракси-са. Л. Брюль сообщает, что примитивные языки содержат объем­ный пласт жестовой (пальцевой) системы коммуникации. Линг­вист В.В. Иванов замечает, что, например, «индейцы умеют думать руками». Появление на этой базе способности к члено­раздельному артикулированию связывается некоторыми автора­ми с началом становления звуковой речи вообще.

    Слова-понятия приобретаются на базе овладения предметом. Слова обозначают единичные предметы (мама — это только моя мама, киска — только моя киска). Затем слова становятся пред­ставителями класса предметов: мама — все мамы, киска — все кошки). Далее значение слова еще более усложняется. Появля­ются метафоры, синонимы, антонимы.

    Лексическая система языка (лексический код) — это совокуп­ность содержащихся в нем слов. Слова, усваиваемые людьми, не хранятся в памяти в виде суммы, а организованы в группы в со­ответствии с выработанными человечеством представлениями о классификации предметов и явлений окружающего мира.

    Для того, чтобы освоить классификацию предметов, необхо­димо вначале выделить в предмете наиболее простые эмпириче­ские признаки (форма, размер, цвет, материал и пр.) Главным из эмпирических признаков являются функциональные.

    Начальные значения слов размыты (генерализованы): «ки­ска» для маленького ребенка — это и кошка, и мамин воротник, и плюшевая подушка (пример А.Н. Гвоздева). Постепенно воз­растающая дифференциация лексических значений обеспечива­ет способность относить предметы к определенной категории, т.е. классифицировать. Слово, с одной стороны, выступает в ви­де обобщенного зрительного образа, а с другой — как представи­тель той или иной категории предметов.

    Для того чтобы овладеть знаменательным словом, необходи­мо иметь представление о его обобщенном зрительном образе и о том месте, которое ему отводится в классификационно-категориальном свойстве понятий в целом. Слово прочно хранится в па­мяти и лини, в том случае, если усвоены и эмпирическое, и кате­гориальное его значения. Оно входит в определенную парадигму слов, объединенных каким-либо общим признаком (парадигма слов, обозначающих людей, животных и пр.).

    Морфологическая система языка (морфологический код) это совокупность средств словообразования и словоизменения. Основ­ной единицей этой системы является морфема. Морфемы (суф­фиксы, префиксы, флексии) вносят в слово добавочные грамма­тические значения и определяют его отнесенностью к тому или иному грамматическому классу — части речи. Морфологическая система базируется на предсташшниях о простых пространствен­ных и количественно-временных ситуациях, приобретаемых еще в доречевой период.

    Морфемы обогащают смысловую структуру корней слов, внося в них дополнительные значения, а также обеспечивают:

    а) отнесение слова к тому или иному грамматическому классу;

    б) образование новых слов и изменение по форме уже имеющихся в языке (словообразование и словоизменение). Чем более слово упрочено в памяти, тем выше в нем степень интеграции морфем. Использование одних слов не требует активного словообразования, или оно сводится к минимуму. Слово, в котором морфемы являются прочно сросшимися, воспринимаются прак­тически как состоящее из одного корня. К таким относится, на­пример, слово «ложка», где деление на корень «ЛОЖ» и суффикс «К» представляет известную трудность: необходимо знать, что слово «ложка» произошло от слияния слова «ЛОЖЕ» и уменьши­тельного суффикса «К» («маленькое ложе»). При использовании же других слов с более свободным соотношением морфем — де­ление на составляющие не представляет такой сложности, и об­ращение к принятым в языке правилам словообразования явля­ется естественным.

    Над морфологическими средствами языка, в свою очередь, надстраиваются более сложные виды пространственно-количе­ственного мышления, а именно счетная деятельность, т.е. спо­собность понимать разрядное строение числа, считать, решать арифметические задачи, оперировать геометрическими фигура­ми, конструировать, определять время по часам, понимать и чер­тить план пути, помещения. Это отражает тот факт, что слово­форма является промежуточным звеном между элементарными представлениями о количестве, пространстве и времени и слож­ными знаниями об этих категориях (С.Д. Кацнельсон).

    Особым случаем морфологического структурирования явля­ются логико-грамматические обороты языка. Они отличаются от обычных тем, что не имеют избыточных значений. В них морфе­ма, хоть и является грамматическим элементом, несет основную смысловую нагрузку. Так, словосочетания «письмо подругИ» и «письмо подругЕ» могут быть поняты только при способности де­кодировать значение флексий «И» и «Е». Впервые внимание к этим оборотам речи привлек Г. Хэд, описавший семантическую афазию, возникающую при нарушении их понимания. А. Р. Лурия, который вслед за Г. Хэдом включил семантическую афазию в свою нейропсихологическую классификацию афазий, выделяет несколько типов логико-грамматических оборотов речи: флек­тивные, возвратные, страдательные, предложно-падежные. Он считает, что понимание таких конструкций требует участия функ­ции симультанного синтеза. Это подтверждает количественно-пространственно-временное происхождение морфологического кода языка и подчеркивает значение этого факта для языка.

    Синтаксическая система языка (синтаксический код) это совокупность грамматических правил соединения слов во фразу. Она является наиболее поздно формируемой в речевом онтоге­незе и более сложной, чем другие языковые системы. Синтакси­ческий код языка содержит правила, по которым действует но­ситель языка. Это вовсе не означает, что он знает эти правила, т.е. может их сформулировать. Американский психолингвист Даниил Слобин замечает, что достаточно «научиться вести себя так, будто ты их знаешь». Это свойство Д. Слобин определяет как грамматичность. Чувство грамматичности позволяет нам улав­ливать грамматические искажения и интерпретировать даже от­личные от грамматически нормальных предложения. Кроме то­го, у нормально говорящего субъекта есть чувство грамматиче­ских отношений. Каким-то не совсем понятным нам образом воспринимающий предложение определяет, где в нем субъект, а где объект и прочее. Синтаксис, таким образом, — это те знания, которые делают возможным использование средств языка для построения связного высказывания. Они извлекаются ребенком непосредственно из речи окружающих, причем на том возраст­ном этапе, когда он становится способным к этому, точно так же, как и появление фразовой речи в антропогенезе стало возмож­ным при определенном уровне развития причинно-следственно­го мышления. Оно лежит в основе овладения такой сложной де­ятельностью, как программирование высказывания.

    Центральным звеном фразы является, по признанию линг­вистов и психолингвистов (Н. Хомский, Д. Слобин, Т.В. Ахутина и др.), предикат Он содержит внутри себя речевой макет порож­даемого предложения, причем как его глубинной (ядерной) струк­туры, так и поверхностной. Ядерные предложения — простые двусловные синтаксические конструкции. Ими дети овладевают в первую очередь. Распространенные предложения имеют по­верхностную структуру, создаваемую путем целого ряда грамма­тических трансформаций. Владение средствами всех языковых систем (кодов языка) обеспечивает способность свободно и вы­разительно строить высказывание. Задача создания условий для того, чтобы дети освоили язык в максимально полном объеме, является сложной, но чрезвычайно важной.

    Вопросы по теме «Речевая функция»:

    1. Что такое речевая функция?

    2. Какие виды речевой функции вы знаете?

    3. Чем номинативная речь отличается от коммуникативной?

    4. Единицами каких видов речи являются слово и фраза?

    5. Что такое внутренняя речь и каковы ее особенности?

    1. В структуру какой речи входит артикуляция — внутренней или внешней?

    2. Что означают термины «импрессивная» и «экспрессивная» речь?

    1. В рамках какой речи вырабатывается понимание?

    2. Чем отличается диалогическая речь от монологической? Ка­кая из них сложнее?

    1. Что такое ситуативная речь?

    2. Что такое речевые автоматизмы?

    3. Какова специфика письменной речи?

    4. Какая ассоциативная связь является определяющей для овла­дения чтением и письмом?

    5. Какие вы знаете виды речи?

    6. Какие вы знаете функции речи?

    7. Что такое средства языка?

    8. Какие вы знаете средства языка?

    9. Какова основная единица фонематической системы языка?

    10. Какова основная единица лексической системы языка?

    11. Какова основная единица морфологической системы языка?

    12. Для чего нужны морфемы?

    13. Что является «центром» предложения?

    14. Что такое глубинная синтаксическая структура фразы?

    15. Что такое грамматические трансформации?

    Часть 2. Мозговая организация ВПФ

    1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   30


    написать администратору сайта