Эссе. Dusk till dawnНаправленность Слэш
 Скачать 363.23 Kb.
|
|
Ссылка на материал: https://ficbook.net/readfic/6119620 dusk till dawn Направленность: Слэш Автор: aeterisks Переводчик: омегальма (https://ficbook.net/authors/2393163) Оригинальный текст: http://archiveofourown.org/works/12358920/chapters/28112826 Фэндом: Bangtan Boys (BTS) Пэйринг и персонажи: Чон Чонгук/Ким Тэхён Рейтинг: NC-21 Размер: 74 страницы Кол-во частей: 6 Статус: завершён Метки: Вампиры, Бладплей, Обездвиживание, Dirty talk, Римминг, Стимуляция руками, BDSM, Нецензурная лексика, Кинки / Фетиши, Фэнтези, AU, Вымышленные существа Описание: Чонгук думал, что составил план своей жизни: убивать вампиров и оставаться в живых. Но когда он теряет всё, появляется Ким Тэхен с многовековым одиночеством за спиной и новой жизнью для Чонгука. Публикация на других ресурсах: Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию Примечания автора: жаль, на фб нет больше предупреждений о кинках - я бы поставила. ох, горячо. https://ficbook.net/readfic/6317022 - прекрасное стихотворение от зеленоглазки. разрешение на перевод от автора aeterisks получено 2 3 11 12 26 38 39 52 53 68 69 78 Оглавление Оглавление i alone Примечание к части ii. abhorred (1) ii. abhorred (2) Примечание к части iii. reverent(1) Примечание к части iii. reverent(2) Примечание к части iii. reverent(3) Примечание к части i alone Для кого-то жизнь оканчивается падением. Свободный прыжок с верхушки здания, когда перед глазами вспышкой отражается жизнь, а земля становится все ближе. Быстро. Для других это выстрел — в голову, в сердце, в артерию. Если повезет, вы мгновенно умрете; если нет — это может занять несколько часов, и вы почувствуете, как жизнь медленно покидает тело с каждым вздохом. Вы истекаете кровью. Но для Чонгука жизнь закончилась укусом. Родившийся и выращенный в семье охотников, Чонгук никогда не сомневался в своей будущей профессии. Конечно, это совсем не то, что он мог бы рассказать своему учителю при вопросе, кем они хотят стать, когда вырастут. Позже, в старшей школе, психолог спросила его, знает ли он, что хочет делать в следующем году, когда выпустится, и Чонгук ответил, что хотел бы поступить в юридическую академию. К тому времени Чонгук уже убил трех вампиров. И он только начинал. Работа была легкой. Он исследовал, следил, убивал. И он никогда не хоронил их, потому что это было бы знаком сострадания — и Чонгуку говорили ни в коем случае, никогда не быть сострадательным с вампирами. Чонгука всегда предупреждали об опасности быть укушенным, потому что тогда он будет уязвим к превращению. Но ему никогда не говорили, что делать, если вампир укусил его и напоил кровью. Впервые за всю свою жизнь, он один. Перестал быть охотником ради того, чтобы стать тем, что было его добычей с того момента, сколько он себя помнит, и теперь ему некуда идти. Чонгук никогда не сомневался в любви своих родителей, но сейчас, когда он лежит в пещере, до которой ему с трудом удалось доползти, то понимает, что они, не колеблясь, убьют его, поняв, что его сердце больше не отбивает ритм. И Чонгук знает, что им потребуется много времени для осознания этого. Ненависть к себе. Это все, что он способен испытывать, глядя на запястье с меткой укуса, которая багровеет и отекает. Его тело болит, переживает трансформацию, и Чон знает достаточно о вампирах, чтобы догадаться, что это не займет много времени. Затаскивание себя в пещеру было больше основным инстинктом его паниковавшего «я», но сейчас его озарило — он должен был остаться там, на открытом воздухе, ожидая кого-то, кто найдет и прикончит его. Ничего страшного, — думает он, как вдруг начинает проваливаться в пучины сна, веки ощущаются слишком тяжелыми. — Я могу убить себя завтра. ⌘ 3/78 Чонгук выясняет, что боится смерти, когда прижимает деревянный кол к собственной груди (один из тех, что хранил в сумке). Он ненавидит того, кем становится, и даже если знает, что должен сделать это — он застывает в оцепенении. Серебро и огонь, как и солнечный свет — слишком медленно и болезненно; выпотрошить собственную голову — нецелесообразно. Раздавить сердце в руках — самый простой вариант, и если все сделано хорошо, это даже быстро и совсем не больно. И, пока что, он не может совершить такое. Чонгук знает, что должен прийти домой и попросить родителей убить его. Он рос ребенком, ненавидящим вампиров, поэтому не сомневается, что родители сделают это. Но ему стыдно — стыдно за то, что был таким неуклюжим, и его убили, стыдно за то, кем он является сейчас. Стыдно за себя. Он боится смерти, но понимает, что ему в конце концов придется умереть. В конечном счете, как, например, умереть от голода из-за отказа убивать живое — будь то человеком или животным. Каждый раз, закрывая глаза, он видит, как картинки перелистываются за его веками, словно в кинотеатре. Вот он склоняется над вампиром, уже готов воткнуть в него кол, но затем совершает тотальную ошибку. Вампир кусает его за запястье, и парень теряет свою защиту, вот как он умирает. Чонгук был укушен много раз и может доказать это алыми следами по всему телу, но у него никогда не было опыта с вампиром, засунувшим кровавую руку ему в рот. Морить себя голодом — это словно американские горки без подстраховки, Чонгук знает, но так он наказывает себя. Будь он сосредоточен, будь он профессионалом, остался бы жив — остался бы человеком. Проходят дни, и жажда крови становится такой невыносимой, что он больше не может спать. Он не хочет думать, что произойдет через несколько дней, когда жажда станет слишком невыносимой, но надеется, что к тому времени уже не сможет пошевелиться из-за слабости. Тогда имеет смысл проявить себя в этих низах, когда он недоедает, когда он грязный, когда ненавидит себя — тогда, когда он в полном одиночестве. И, Боже, разве это не меняет все? ⌘ — Чон Чонгук, — врезается глубокий голос в стены чего-то, в чем Чонгук узнает свою пещеру. Несмотря на обездвиживающую слабость, его чувства максимально обострены, потому что… ну, он ведь теперь кровопийца. Он может слышать голос чужака, его шаги, но не слышит сердцебиение. И это уже достаточная информация. 4/78 Тело Чонгука вялое, но разум — нет. Тут вампир, который знает его и даже выследил, возможно, поняв, что Чонгук превратился после того, как отпустил его приятелей. Чонгук не дурак, он может сложить два плюс два и знает, что, скорее всего, скоро умрет. И сейчас — сейчас он паникует. — Кто ты? — спрашивает он. Вампир до сих пор не в его поле зрения, скрывается в тени, даже если тут у него несомненное преимущество. Когда Чонгук не получает ответа, он говорит: — Слушай, если собираешься убить меня, покончи с этим. Ты окажешь мне услугу, в любом случае. — Я бы тратил время на то, чтобы убить вампирчика, которому всего неделя, такого истощенного, что он умрет через, дай подумать, три дня? — Чонгук не отвечает. — Ты знаешь меня, Чонгук. Так же, как и я знаю тебя. Чонгук с трудом сглатывает, думая о смысле прозвучавших слов. Есть вампиры, о которых он знает, но у этого скрыто лицо. Они, как правило, столетние, может, они сыграли большую роль в важном событии, либо их жизнь — буквально сплошная кровавая битва. Его отец всегда велел ему держаться подальше от знаменитых вампиров, так как необходимо быть умным, чтобы печально славиться среди охотников и оставаться живым. И теперь… теперь он держится за милосердие. — Кто ты, блять, такой? — спрашивает он дерзким тоном. Ему сейчас нечего терять, и если он сейчас подействует незнакомцу на нервы, это может закончиться быстрее. — И чего ты хочешь? Будучи знакомым с тем, какими эксцентричными и драматичными могут быть вампиры, Чонгук вовсе не удивлен, когда вампир становится видимым и отвечает: — Я Ким Тэхен. Хотя от этого Чону не становится легче. Для начала, забавная причина, почему он не может ничего сказать, заключается в том, что Ким Тэхен невероятно красив: пухлые губы, большие глаза, аккуратный нос. Его черты лица совсем не хрупкие, но он как-то заставляет все это гармонировать между собой. Не считая внешнюю привлекательность, Чонгук знает его имя — Ким Тэхен, пятисотлетний вампир, был частью богатейшего и старейшего клана Тэгу… до того, как все, кроме него, были убиты неизвестными нападавшими, однако было подтверждено, что те были вампирами. Но это случилось двести лет назад, и после случившегося Ким Тэхен исчез с лица земли — по крайней мере, он сделал это на руку охотникам вроде Чонгука. То есть, до сегодняшнего момента. — И… что… почему… — Тэхен удивленно смотрит на него, и Чонгук никогда не чувствовал себя так же смущенно, как в данный момент. — Почему ты здесь? — У меня есть дело для тебя, — говорит Тэхен осторожным голосом. Парень 5/78 слегка напрягается, неуверенный в том, что может от него требоваться. — Почему ты не пьешь кровь, Чонгук? Чонгук моргает. — Потому что не хочу, — отвечает тот. У него нет ни единой причины верить Тэхену, поэтому он не собирается рассказывать ему о себе. — Не будь таким сложным, Чон, — вздыхает мужчина, садясь на землю прямо напротив. Он сидит, скрестив ноги, как будто не волнуясь о том, что явно дорогие брюки грязнятся от пыли. Придвигается ближе и добавляет: — Ну же, расскажи мне. Это потому что ты не хочешь ранить кого-то, или, может, ты пытаешься умереть с голоду? Не говоря ни слова, Чонгук смотрит на свои руки. Он действительно прозрачен? Отец всегда говорил ему, что одна из главных причин, по которой он был таким хорошим охотником, заключалась в его нечитаемости. Но теперь кажется, будто эта способность исчезла, и Чонгук обнаружил, что потерял еще один кусочек себя в момент, когда его обратили. Не слыша ответа, Тэхен, вздохнув, продолжает: — Видишь ли, я думаю, это из-за того, что ты не хочешь питаться людьми и животными. Такова твоя благородность, да? — Чонгук ничего не произносит, просто сжимая челюсти, все еще избегая чужого взгляда. — Потому что ты не хочешь умирать. Для нас создали так много способов, ты мог бы просто выйти на улицу и сгореть под солнечным светом. Но боишься смерти, не так ли? — Я уже мертв, — хоть его голос и низок, это все равно звучит громко. — Только то, что твое сердце не бьется, не означает смерть, — отрезает Тэхен. — Я слышал, ты один из лучших охотников в Сеульском районе с впечатляюще большим количеством трупов на счету в столь юном возрасте. Но теперь я прихожу сюда, и все, что я вижу, это мальчишка, который еще не превратился в мужчину, и который не может сделать ничего, кроме как жалеть себя. — Пошел нахуй, — сплевывает Чонгук, злость разрывает его изнутри. Он впервые чувствует себя маленьким и жалким сейчас, не в состоянии даже посмотреть Тэхену в глаза. — Ты не знаешь меня. — Мне и не нужно тебя знать. Это, — вампир указывает на себя рукой. — Доказательство того, что ты трус. Слишком страшно продолжать жить, но и слишком страшно убивать себя. И ты тот, о ком я так много слышал? — Что за хуйню ты хочешь от меня? — раздается рык. — Просто плюнь и вали. — Я хочу дать тебе шанс выжить, Чонгук. Шанс жить как вампир без поедания людей, животных и других, хм, живых существ, — начинает он, заставляя Чонгука вмиг нахмуриться. — А взамен ты окажешь мне небольшую услугу. — Какую? — спрашивает Гук с осторожным интересом. Ему до сих пор не нравится идея быть вампиром, но Господи, Тэхен так прав — он не хочет умирать. 6/78 Тэхен улыбается и склоняет голову набок, обнажая шею, и в этот момент все начинает приобретать смысл. Теперь до Чона доходит, но вампир продолжает говорить: — Ты можешь взять мою кровь. Чонгук слышал об этом раньше, конечно слышал. Он знает, что обычно вампиры не позволяют другим кормиться их кровью, поскольку это считается актом подчинения, но также он знает, что кровь вампира лучшая — лучше даже человеческой. И если Тэхен предлагает ему нечто подобное, значит, он хочет что-то большее взамен. — И какая цена? — Я хочу, чтобы ты… убил несколько плохих парней для меня, — дает свой ответ мужчина, и Чонгук вскидывает бровь. — Вампиров. — Ты хочешь, чтобы я убил для тебя вампиров, — повторяет Чонгук монотонно. — Почему я? — Потому что у тебя есть знания и техника охотника, а сейчас еще и вампирская чувствительность и сила, — отвечает Тэхен, словно это самая очевидная вещь в мире. — Для тебя это очень выгодно, если хочешь знать мое мнение. Ты можешь продолжать жить без причинения вреда кому-либо. Это твой единственный шанс, и еще — не думай, что любой другой вампир позволит тебе выпить его кровь. — Я знаю, — фыркает парень в свою защиту. Он не хочет, чтобы Тэхен думал, будто он не знает о культуре вампиров, когда фактически посвятил этому половину своей жизни. — Откуда мне знать, что ты не убьешь меня, как только я перестану быть полезным? Тэхен вздыхает. — С чего бы мне тебя убивать? Я ничего не имею против вампиров. Я бы больше побеспокоился о том, что будешь делать ты после окончания, — он кидает на Чонгука тяжелый взгляд. — Если я убью тебя, то умру, — говорит Чонгук. Тэхен поднимает брови на сказанное им. — Что? — Кто сказал, что я дам тебе свою кровь после того, как ты убьешь их? — Тогда я в любом случае умру. Если ты собираешься дать мне умереть, когда это закончится, тогда мы даже можем это не обсуждать. Я не соглашусь на сделку, если ты не дашь мне выпить свою кровь, даже после того, как я сыграю свою роль, — говорит Чонгук. Он не знает, как у него хватило смелости сопротивляться Тэхену, который в нынешней ситуации мог разорвать его в клочья, даже не вспотев. — Отлично, — обрывает томный голос. — Господи, не могу поверить, что делаю это. 7/78 Когда он опускается на колени, Чонгук понимает, что даже если Тэхен обернул это как выгоду для обоих, это все еще играет не в его пользу. Для начала, Чонгук, блять, ненавидит быть вампиром. И это должно быть позорным для Тэхена, которому сотни лет, давать какому-то недавно превратившемуся с низов иерархии пить свою кровь. Если эта новость разлетится по вампирскому обществу, Чонгук уверен, они не позволят ему жить. — Сюда, — произносит Тэхен, подворачивая слишком длинные расстёгнутые рукава рубашки и протягивая руку. — Прикуси запястье. Чонгук осознает, что с запястья поток крови, который он увидит, уступает, скажем, шее. Но принимая во внимание, что у Чонгука абсолютно нет самообладания, и это первый раз, когда он питается после голодания в течение нескольких дней, предлагать ему запястье — умный ход, такое легче контролировать. Тысяча мыслей иглами пронзают его разум, когда он дрожащими пальцами направляет чужую руку к своему рту. Они, в основном, о том, что как только он сделает это, пути назад не будет. Данный акт означает согласие на сделку — согласие на убийство ради Ким Тэхена. Это отличается от убийств, будучи охотником — он будет просто наемником, вампиром, убивающим других вампиров по приказу вампира. Его клыки опускаются почти сами собой, когда он держит нежное — тем не менее холодное — запястье Тэхена у рта. И это хорошо, поскольку он понятия не имеет, как контролировать себя. В последний раз смотрит на Тэхена, ловит глазами то, как его губы сжаты, а лицо нахмурено, давая понять, что он тоже недоволен происходящим — — и потом он кусает. Его клыки впиваются в руку, разрывают кожу, и к тому времени, когда он оттягивает ее, обсасывает рану, заливающую кровью его язык, удовольствие мигом омывает каждую клеточку тела. На вкус не как людская, а в момент, когда вампир, превративший его, засунул ему в рот кровавую руку, Чонгуку было слишком отвратительно, чтобы признать вкус. Но сейчас он не может не наслаждаться невероятно сладостным вкусом, восхитительным чувством быть наконец-то, наконец-то накормленным. Он знает, что должен испытать отвращение, но, Боги, кровь Тэхена, несмотря на свой холод, — самое лучшее, что он пробовал за всю свою жизнь, и он не может ею насытиться. Это должно стать очевидным и для Тэхена тоже. Потому что Чонгук продолжает высасывать и высасывать ее, пока не слышит, как Тэхен называет его имя. — Чонгук, — произносит он холодным предупреждающим голосом. Но Гук не может помочь себе, не может остановиться. По крайней мере до тех пор, пока не чувствует острую боль в плече. Тэхен ударил его. — Чонгук! Его спина утыкается в стену, холодное и тяжелое чувство вырывает его из оцепенения. Тэхен продолжает сидеть на коленях рядом с ним, но на этот раз на его запястье более темная, богатая цветом кровь вампира, с которой Чонгук привык иметь дело на охоте. Он проходится руками по рту и подбородку и с ужасом осознает, что они в холодной тэхеновской крови. Что он наделал? 8/78 Губы Тэхена искажаются в широкой, почти злобной усмешке. — Добро пожаловать в команду, Чонгук. ⌘ Если пить кровь недостаточно для закрепления сделки, Тэхену, забравшему парня к себе, пришлось бы позаботиться об этом. Как и ожидалось от вампира, которому уже несколько веков, главы старейшего клана: столь же богат и эксцентричен, как и выглядит. Он живет в особняке, по догадкам Чонгука, на вид двадцатого века, — он не спрашивает, боясь показаться невежественным — но дом никоим образом не выглядит старым и ветхим. Ночное время все еще господствует, когда Тэхен везет их в особняк. Чонгук чувствует себя маленьким ребенком, сидя на пассажирском сидении и рассматривая окружающий вид, его новый дом, возможно, на вечность. Он не знает, будут ли они жить вместе или нет, будет ли это удачей или позором, но предпочитает не думать об этом сейчас. Как только они выходят из машины, то видят высокого мужчину, ожидающего их у крыльца — еще один вампир, понимает Чонгук по отсутствию чужого сердцебиения. Это то, к чему придется привыкать. Он сомневается, что Тэхен из тех кровопийц, которые наслаждаются обществом людей, хотя, он мог и не правильно изучить его. — Добрый вечер, — приветствует мужчина, чуть кланяясь. — Мое имя Сокджин. Я дворецкий мистера Кима. — Друг Тэхена, — поправляет Тэхен и дарит Сокджину заостренный взгляд. Выглядит так, будто у них уже был спор на подобную тему, поэтому Чон решает хранить молчание и не вмешиваться. — Полагаю, все прошло, как ты планировал, да? — задает вопрос Сокджин, открывая дверь в дом для Тэхена, который проходит вперед с Чонгуком за спиной. — Более или менее, расскажу детали позже, — отвечает Тэхен, Гук полагает, что он имеет в виду ту часть, где не собирался позволять ему пить кровь. — Ты приготовил комнату для Чонгука? — Да, — говорит дворецкий. — Та, что рядом с твоей, как ты и просил. Тэхен кивает, напевая: — Отлично. Спасибо большое, Сокджин, — говорит он, позже тепло улыбнувшись Чонгуку. Жест показывает какой-то вид соучастия — нет, близости между ними двумя, словно они давние друзья. Или, может быть, любовники? Как бы то ни 9/78 было, Чон отводит взгляд, чувствуя, что это предназначалось не для его глаз. — Чонгук, следуй за мной. Я покажу тебе твою комнату, чтобы ты мог принять душ и отдохнуть. Уже почти рассвет, мы все скоро должны пойти спать. Путь к комнате кажется бесконечным, и Чон уверен, что потратит еще больше времени, пытаясь найти правильную дорогу к дому. Чтобы заполнить тишину, он спрашивает: — Кто-нибудь еще работает на тебя? — Сокджин не работает на меня, — пренебрежительно фыркает Тэхен. — Он просто старый друг с низким рангом в иерархии вампиров, а я был просто одиноким и нуждался в компании. Но да, нас тут только двое. — Довольно большое место для двоих, — глядя вперед на длинный коридор, комментирует Чонгук. — Теперь троих, — бросает вампир, и действительно, это ведь теперь и его место жительства, не так ли? — Тебе не будет скучно, если ты об этом беспокоишься. У нас впереди много запланированного. Вздыхая, Чонгук кивает. Если на чистоту, ему не нравится Тэхен, но он пытается быть искренним. Тэхен, с другой стороны, очевидно показывает, что не особо заботится о том, чтобы у них были хорошие отношения, давая понять, что парень тут из-за тупой сделки. Чонгук чувствует себя придурком, униженным и обиженным. Будто его существование заменяется формальностью. — Это твоя комната, — Ким открывает дверь почти в конце коридора. Остается только одна слева, которая, как предполагает Чонгук, ведет в собственную комнату хозяина особняка. Его челюсть встречается с полом, как только он входит внутрь. Это было ожидаемо, учитывая размеры дома, но у Чонгука проблемы с восприятием того, что его новая спальня такая же большая, как и его старая гостиная. Шторы закрыты, и даже в ночное время можно с уверенностью сказать: они темные, достаточно толстые, чтобы не пропускать свет. Судя по дерьмовой ухмылке Тэхена, он не очень хорошо скрывает свое изумление, но ему все равно. Родители и профессия не обеспечивали семью большими деньгами, так что он никогда не мечтал иметь что-то подобное. Прямо сейчас он действительно ошеломлен. — Устраивайся тут поудобней. Поскольку возвращение домой — не вариант, скажи Сокджину свои размеры и любимые магазины, и мы купим тебе одежду, — инструктирует Тэхен, когда подходит к двери, Чонгук только кивает. — Я уезжаю сейчас, встретимся завтра. Именно так он покидает комнату, мягко закрыв за собой дверь. Своими чувствительными рецепторами Чонгук может услышать, как тот доходит до своей комнаты, как закрываются двери, даже приглушенные шаги. На секунду он беспокоится, что Тэхен может услышать, как он плачет, потому что это его любимое повседневное занятие последние несколько дней — плакать, плакать и плакать. Но теперь, на удивление, он не чувствует подступающих слез. 10/78 Теперь Чонгук больше не одинок. |