Е. М. Ковалев, И. Е. Штейнберг качественные методы в полевых социологических исследованиях
 Скачать 1.51 Mb.
|
Аналитические типологииВторая задача индукции для аналитика заключается в том, чтобы искать модели, категории и темы, для которых типологии могут быть сконструированы самим аналитиком. Такие конструкции следует создавать с особым вниманием, поскольку существует постоянная опасность произвести на свет артефакты, обнаружить структуры, которых на самом деле в данных нет. Главный способ выяснить являются ли такие типологии, сконструированными аналитиком, точными и полезными или нет заключается в том, чтобы показать их респондентам и спросить, имеют ли они для них смысл. Аналитик, в том случае, если он собирается как можно дальше отойти от "естественных" типологий, решает задачу конструирования точных моделей, которые существуют, но не воспринимаются теми людьми, которых изучают. Такие типологии, сконструированные аналитиком, являются легитимным способом наложения мира значений на участников событий, что лучше отражает мир наблюдателя и мир, который он изучает. Лучшая награда аналитику — признание респондентов, ознакомленных с результатами: "Да, точно так оно и есть, я просто не замечал этого раньше". Пример аналитической типологии: избиратели 1995 г.Приведем вначале исходные тексты бесед с избирателями накануне парламентских и губернаторских выборов 1995 г., а затем — один из первых вариантов аналитической типологии респондентов. Муж и жена, пенсионеры. «Мы однозначно будем голосовать за Черномырдина и "Наш дом — Россия". Это реальные люди, они предлагают реальные действия. Но самое главное, среди них нет нечестных людей, нет хапуг. Поэтому мы только за НДР, за Виктора Степановича. ...Из местных еще не знаем за кого, но точно не за Втул-кина. Он и его компания — чужие люди. Они скупили всю Сибирь, скупили всю Якутию, все там обворовали, приехали сюда с миллионами, миллиардами. Здесь скупили все вокруг, пытаются завладеть нашими лучшими русскими землями. На нашей земле должен быть наш хозяин, свой человек, родной, который любит эту землю и уважает тех, кто на ней живет. Чужаки нам не нужны. Но главное во Втулкине — страсть к обогащению, ненасытность. То же, что и у Злобина. Тому депутатство тоже нужно было для обогащения. Он заимел такой автопарк, которого даже не было на птицефабрике. Сейчас это, конечно, все старое стало, да никому не нужное, это выброшенные деньги, зря потраченные. Что касается губернатора, то не за Суслова, потому что это коммунист, который уже наворовался и все разорил. И другим позволил все разорить. Вот наш птичник — его же просто весь разворовали. Вот Жуков был настоящим хозяином. При нем тоже воровали, но чуть-чуть. Ну, там одно яйцо в день вынесут. А что сегодня творится? Ведь все же начальство настроило себе огромных коттеджей, купило машины, все только на себя работают, а деньги-то идут откуда? От производства. А потом начинают разводить руками — птицефабрика разоряется. Почему не хотят ничего делать? Почему не хотят акционироваться? Потому что директор не дает. А зачем, говорит он, вам ее акционировать? Конечно, он не дурак. Если фабрику акционировать, то будет контроль, станет невозможным хапать себе, все под себя грести. У них там такая шайка-лейка! А рабочим это преподносится как забота об их труде, об их социальных гарантиях. Вот, например, Завидовская фабрика. Там директор молодой, ездит себе на старом уазике. Его спрашивают: "Ты чего себе новую машину не купишь?" А он говорит: "Вот открыли пять цехов, еще пять откроем годика через два, тогда я спрошу своих рабочих — могу ли я позволить себе купить машину или нет... А у нас бардак творится. Так что нечего Суслова у власти держать. При нем порядка не будет...» Мужчина, 76 лет. «Да, на выборы, конечно, пойду, если дойти сумею. А вот у меня соседка, ей 86 лет, она не встает, парализованная, так как с ней-то быть, придет кто или нет? Я телевизор-то не смотрю, некогда, да и глаза плохо видят. Вот проблема у нас с газом, вот бы там подсказали, пусть помогут. Наш поселок Жуковский, это как раньше мы жили, самое плохое место в Городнє, как будто нас вовсе нет. Третий год как в Городнє провели газ, а у нас забыли или денег не хватило. Но мы бы терпели, если бы газ возили, как раньше, каждый четверг. Теперь-то уж и не помню, когда в последний раз возили. Готовим в печке, дрова сами заготавливаем. В сельсовете говорят, что хлопочут, но толку-то нет, я уж ходить туда перестал. Баллоны пустые стоят давно. Вот так. Но на выборы-то я пойду. А голосовать буду за кого скажут, в сельсовете уж кто-нибудь знает за кого надо голосовать». Мужчина 56 лет. (Бывший летчик, приехал из Ташкента в 1989 г., воевал в Афганистане, дочь учится в Москве.) «На выборы я не пойду, потому что никому не верю. Некому доверять, некому. А вообще, по большому счету, пусть бы там остались Гайдар с Явлинским, Черномырдин, и для того чтобы эти все не дремали, обязательно туда Лебедя. Вот это нужно. Тогда может быть толк какой-то будет. А вообще, я не верю в то, что может что-то измениться. Вот мы приехали сюда из Ташкента, еще был 1989 г., но фактически мы беженцы. Мы оставили там все, что имели. В свое время мы жили очень хорошо, я получал 470 руб., по тем временам это были бешеные деньги, жена у меня работала. Сюда успели два контейнера привезти, это было начало развала Союза. Здесь был мамин дом, который можно было восстановить. Строимся вот уже четвертый год, все своими силами. Обида берет — что нам эти облицовочные плиты импортные предлагают? Неужели свои такие же не можем сделать? В общем, у нас здесь как проверка на выживание. Не знаю, вот мне бы сейчас десяток бывших десантников и кого надо — перестрелять! Грубо говорю, утрирую. Но на душе это... Вы посмотрите, что здесь творится. Фабрику всю растащили себе на коттеджи, и спокойно все строятся. У меня жена на трех работах работает — на птичнике целыми днями торчит и еще в двух местах. 300 тыс. она приносит зарплаты. У нас с матерью пенсия вдвоем — 500 тыс. Это еще хорошо. А они хапают не по одному миллиону. И все это делается открыто, на глазах у людей. Рабочие молчат, боятся. Конечно, а чего же им не бояться? Ведь почти у каждого рыльце в пушку — одного поймали, когда корма воровал, другого — когда яйцо тащил, третий вечно в пьяном виде на работе болтается. Конечно, все будут молчать. Я 20 лет отдал авиации и что имею? Да ничего. Вот строимся, к маминому дому все пристраиваем. Вот посмотрите в Городнє кто строится — от Лужкова не знаю до кого. А как они эту землю приобрели? Я как в сельсовет приду, так они дергаться начинают, суетиться. Грамотный, говорят, пришел. Прежний председатель сельсовета был вообще барчук. Эти себя сначала ничего, скромно вели, а потом заелись. Ужасно. А народ у нас — что? Вот сидят, вспоминают, как хорошо было при коммунистах. Колбаса по 2-20, водочка дармовая, костюмчик они себе, видите ли, могли купить. Да что сравнивать-то, извините меня, дерьмо с дерьмом! Наболело на душе и высказать некому. А что у нас на улице творится? Вот пока мы (три дома) не скинулись, была темнота. Сами купили лампочку, сами ввернули. Теперь у наших домов хоть свет есть, а дальше — темнота. Про то, что у нас газа нет, я вообще молчу. Мы этот газ когда последний раз видели? Да, наверное, уже два месяца скоро. Мы его экономим. То свет отключают, то еще что. Живем не знаю как. Конец XX века! И ничего, народ терпит. Ждет чего-то, надеется на кого-то. А на кого надеяться? Все сами должны делать и прежде всего сами жить по-человечески. И голосовать вот пойдут, да только большинство проголосует за кого скажут. И опять выберут неизвестно кого. Не знаю... Вот Гайдар ведь накормил страну, а народ этого не понял...» Женщина, пенсионерка. «На выборы обязательно пойду, а как же? И за кого голосовать буду, тоже знаю. Сказать вам? За Святослава Федорова! Именно за Святослава, а не за Бориса Федорова. Он человек дела, не вор, всю жизнь доброе дело делает, лечит людей. Вот таких людей надо в правительство выбирать». Женщина, пенсионерка. «Я вот что скажу. Сама я в Москве прописана, здесь дом стерегу. Голосовать обязательно пойду. И только из-за Лебедя, чтобы за него свой голос отдать. Он может спасти Россию, мне так кажется. А о Федорове вот что скажу. Это он только отсюда кажется таким хорошим. Он ведь уже сколько лет живет как царь. Миллионером еще при советской власти стал. Тоже неспроста. Другим не давали развернуться, а он смог. А сейчас себя тоже непорядочно ведет. У меня дочка живет рядом с его центром. Так он все более-менее жилое пространство у домов жилых загородил, ну как бы под свой центр землю отобрал. Теперь детям играть негде. Там все против него настроены. А в губернаторы я хочу чтобы Донцова выбрали, надо чтобы молодые работали и руководили...» Мужчина, пенсионер. «Говорят-то они все хорошо, обещают много, а кто из них дело будет делать, когда властью станет? Боюсь, что никто, каждый обогащаться начнет. Им ведь депутатство зачем нужно? Чтобы все свои темные дела покрывать, дворцы строить, машины покупать. Нет веры у меня никому. Каждый под себя грести норовит. Пожалуй, что и не пойду я на выборы, там ведь опять из меня хотят игрушку сделать. Хватит, надоело. И так всю жизнь в грязи живем, да еще и не хватало, чтобы на нашей шее кто-то в богачи выбивался. Пусть они делами сначала докажут, что добра людям желают, а потом мы уж поглядим голосовать за них или нет. Вот какое мое слово». Мужчина, 55 лет. «Конечно, на выборы пойду обязательно. И жену свою приведу. Голосовать за Черномырдина будем. Самый серьезный мужик там. Да, пожалуй, что и единственный. Остальные ведь — "веселые ребята", что еще о них можно сказать. Они поиграться, поразвлекаться хотят, а не понимают, что речь-то ведь о судьбе родины идет. Ну что демократы друг перед другом, как петухи выставляются? Им бы всем объединиться, да мощным фронтом выступить, а они ведут себя словно дети малые. И опыт их ничему не учит. Обидно вроде бы головастые мужики, тот же Гайдар, Явлинский, а подижь ты, сговориться не могут... ...Суслов — хороший мужик, но на второй срок ему не надо оставаться. Это некрасиво. Надо ему это понимать — попользовался властью, теперь другому дай. Платов, видно, неплохой мужик, серьезный. Свой план действий имеет, это хорошо. Но власть — штука сложная. Что такое власть? Власть — это проявление мудрости и владеть ей, властью, дано не каждому, а только тому, у кого талант для этого имеется. Вот у меня таланта нет, я и не хочу идти во власть. Каждый должен заниматься своим делом. Например, гармонист: если у него слуха нет, так все ж разбегутся, а если у него гармонь в руках поет, то самым любимым человеком в деревне будет...» Женщина, пенсионерка. «Обязательно пойдем на выборы, будем за Эллу Памфилову голосовать. Она о стариках заботится, о нас. Да и о детях наших. Вообще она умница, милая такая и в то же время, мне кажется, напористая, может добиться своего. Так что за нее голосовать буду. А из местных я никого не знаю, за кого скажут, за того проголосую. Но за Суслова точно буду голосовать. Он столько хорошего для области сделал. И потом он же знает все, а новый пока ко всему привыкнет, все узнает, мы и не доживем. Пусть лучше Суслов остается тем более, что он вроде бы о нас не забывает...» Женщина, 50 лет. «Голосовать обязательно пойду, и только за аграриев. Мы же на селе живем, за кого нам голосовать? Только на них вся надежда. Больше никто о нас не вспомнит. Все забыли нас, а мы ведь — основа России. Вся Россия на селе держится. А коли сейчас в селе такой развал, то и во всей стране бардак. Только не за Втулкина. Эту морду на всех колодцах развесили и думают, что народ побежит его выбирать. Сейчас, как бы нет! Разбогател за чужой счет. Дела доброго никому не сделал, а доверия просит. Вот если бы Ильдус Усманович выдвинул свою кандидатуру, то вся Городня за него бы пошла. Я вам это точно говорю. Все же его стараниями сделано. Мы как в городской квартире теперь живем. Таких людей надо в Думу. Тогда может что-то и изменится к лучшему. В губернаторы только Платова надо. Нечего этому Суслову штаны просиживать». Женщина, пенсионерка. «Как же, обязательно пойдем на выборы. Мы люди старые, давнишние, к порядку приученные. Столько всего пережили, испытали, но и теперь от жизни не отстаем. И сами пойдем, и детей своих агитировать будем. Вот только ты подсказала бы за кого голосовать. Мы ведь привыкли выбирать того, кого нам скажут. Я вот ведь все-таки думаю, что надо коммунистов поддержать, хоть и ругают их теперь, а мне почему-то верится, что коммунисты смогут все вернуть, как раньше сделать. И без тюрем смогут — это ведь другие коммунисты. Зюганов ведь не Сталин, правда?» Женщина, пенсионерка. «Нет, на выборы не пойдем. Пенсию должна была первого числа получить, а дали только вчера. Не верю я никому. Всех нас здесь бросили. Правильно, меньше людей — меньше проблем. Тех, кто выживет, и кормить потом будут. А сейчас каждый должен выживать сам. И чем меньше будет выживших, тем правительству лучше». Женщина, 40 лет. «Мы только за аграриев будем голосовать. Нам больше надеяться не на кого. А из местных надо за женщину, только за женщину, тем более, что та, которая в магазине висит, вроде бы аграрную партию представляет. Вообще во главе государства должна стоять женщина. Вот когда Маргарет Тетчер была в Англии, так там же порядок был, а теперь один этот королевский скандал — уже позор... А Суслову давно пора убираться, наворовался, пора и честь знать...» Мужчина, пенсионер. «Только за коммунистов буду голосовать. Кроме них никто порядок навести не сможет. Лебедь — мужик хороший, но боюсь, что при нем хуже, чем с коммунистами будет. Коммунисты-то за счет чего народом управляют? За счет того, что они народ наш в страхе держат. А страх — он великие дела сотворить может. И порядок будет, и главное, работать народ начнет. Сейчас-то никто, считай, не работает. Даже на себя-то работать не умеют, а что говорить об общем деле. Коммунисты быстро заставят вспомнить, что такое труд. А об этих демократах я и говорить не хочу. Они уже все создали себе "крышу" за границей и семьи свои туда отправили. Они же в действительности не верят в Россию, они не патриоты. За Платова голосовать буду. Суслов мужик неплохой, но уж больно сильно за него районное начальство агитирует, значит, дело здесь не чистое. Пусть новый человек попробует, может и удастся ему что-нибудь с места сдвинуть». Женщина, 50 лет. «За коммунистов буду голосовать, потому что верю только им. Из местных — не знаю, но не поэта же (Дементьева) выбирать. Вот Втулкин мне понравился сегодня — на фабрике выступал. Он вроде бы и рабочий-строитель всю жизнь, и в то же время посмотрите, какое у него лицо: с таким лицом он и начальником может быть, и говорит он хорошо. Не знаю, может быть, за него буду голосовать. Губернатором пусть Суслов остается: он справляется со своими обязанностями, пускай дальше работает». Водитель. — А что нынешний батюшка хороший? Он ведь депутатом избирался... — Да кто его знает... — А отец Леонид, что раньше был, лучше? — Конечно, лучше, намного лучше... Этот грубоват. Я сам-то не знаю, но народ говорит, что грубоват. Много для себя делает. Надо людям помогать, а он все для себя сначала делает. Нехорошо. Да и важный он очень... — За кого на выборах голосовать собираетесь? — Не знаю. Много их, а толку все равно не будет. Я вот вам что скажу. Ко мне Жириновский приезжал... —?! — Просто в Москву возвращался и заехал в первый попавшийся дом. У меня там место очень красивое. Он и за руку со мной поздоровался, и за стол не побрезговал сесть, и выпил со мной, и закусил... Вот теперь скажите мне кто из нынешних политиков так запросто, на равных с простым рабочим будет сидеть? Разве ж Ельцин или Горбачев станут так себя вести? А Жириновский не побрезговал — молодец! Вот и думай — за кого голосовать? — А что Жириновский говорил? — Да ничего особо не говорил. Спрашивал о жизни, о хозяйстве. — У вас большое хозяйство? — Нет, две коровы, лошадь. Но и их трудно содержать. Тонна сена стоит 300 тыс., а одной корове надо три тонны. Вот и думай — где такие деньги взять. А кроме сена и корма нужны, ведь не будет молока корова много давать, если корма бедные? А где их взять — проблема! — Как Вы думаете, что надо сделать для подъема экономики? — Что делать? Не знаю. Поздно уж поднимать, слишком все развалилось, теперь уже не собрать... * * * Первая группа избирателей — сторонники Жириновского. Обычно это агрессивно настроенные рабочие, чаще всего водители средних лет. Они не скрывали своих симпатий к Жириновскому, в то время, как остальные относились к нему иронично. Некоторым было даже неприятно о нем говорить. А вот Владимир И. (водитель "скорой" при местной больнице) рассказывал о Жириновском с удовольствием. Дело в том, что как-то осенью Владимир Вольфович посетил Тверь. Возвращаясь в Москву, он остановился возле дома И. и зашел к нему "в гости". Хозяин был очень польщен таким визитом. Его покорила простота Жириновского и то, что он "не побрезговал сидеть со мной за одним столом". Ильин много раз рассказывал потом, как жал руку Жириновскому. Сравнивая его с другими политическими деятелями, он непременно заканчивал рассказ риторическим вопросом: "Кто еще из руководителей государства так запросто зайдет в гости к простому человеку, будет здороваться с ним за руку, не побрезгует его едой?" Этот эпизод — лучше любой рекламы. Вторая группа — сторонники коммунистов — менее агрессивная, но значительно большая по размерам, доказывала всем, что при Брежневе жилось лучше. Вспышки злобы у этих людей возникали, лишь когда кто-нибудь вспоминал имя Гайдара или Ельцина. Этих двух лидеров сторонники коммунистов были готовы обвинить во всех грехах. Вероятно, поэтому разговоров о Гайдаре и его партии мы вообще не слышали. Его даже не ругали, как Ельцина, о нем просто не говорили. И лишь в двух семьях, с которыми мы беседовали за день до выборов, о Гайдаре отзывались хорошо. В эту вторую группу входила большая часть пенсионеров, работающие люди старшего возраста и часто — их взрослые дети. Третья группа — сторонники аграрной партии, еще менее воинственная, но самая многочисленная. Большинство из них занимает позицию "тружеников села, которых обидел город". Немалую долю в этой группе составляют и те люди, которые решили отдать свой голос за аграриев чисто механически. У них такая позиция: "Раз мы живем на селе, значит, мы аграрии, и голосовать должны за них". Мне показалось, что у некоторых людей неприязнь к "городу" граничит с завистью и обидой. В эту группу входили мужчины и женщины самого разного возраста. Четвертая группа — самая "мирная" и состоящая, в основном, из женщин разного возраста — те, кто собирался голосовать за блок "Женщины России". Как правило, они объясняли свой выбор следующими причинами: "Я женщина, значит, — за женщин". "Женщина лучше поймет женские заботы и тревоги, мужчины думают только о войне". "Не хочу вникать в политические споры лидеров других партий"... |