Эрнест Хемингуэй Старики море Старики море издво "аст" 2008
 Скачать 462.01 Kb.
|
|
Эрнест Хемингуэй Старики море Старики море ИЗД-ВО "АСТ"; 2008 ISBN 5-17-052511-7, 978-5-17-052511-9 Аннотация В книге предлагается повесть Э.Хемингуэя "Старики море, адаптированная (без упрощения текста оригинала) по методу Ильи Франка. Уникальность метода заключается в том, что запоминание слови выражений происходит за счет их повторяемости, без заучивания и необходимости использовать словарь. Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебной программе. Предназначено для студентов, для изучающих английский язык самостоятельно, а также для всех интересующихся английской культурой. Эрнест Хемингуэй Старики море Старик рыбачил один на своей лодке в Гольфстриме. Вот уже восемьдесят четыре дня он ходил в море и не поймал ни одной рыбы. Первые сорок дней с ним был мальчик. Но день заднем не приносил улова, и родители сказали мальчику, что старик теперь уже явно salao, то есть самый что ни наесть невезучий, и велели ходить в морена другой лодке, которая действительно привезла три хорошие рыбы в первую же неделю. Мальчику тяжело было смотреть, как старик каждый день возвращается ни с чем, ион выходил на берег, чтобы помочь ему отнести домой снасти или багор, гарпун и обернутый вокруг мачты парус. Парус был весь в заплатах из мешковины и, свернутый, напоминал знамя наголову разбитого полка. Старик был худ и изможден, затылок его прорезали глубокие морщины, а щеки были покрыты коричневыми пятнами неопасного кожного рака, который вызывают солнечные лучи, отраженные гладью тропического моря. Пятна спускались по щекам до самой шеи, на руках виднелись глубокие шрамы, прорезанные бечевой, когда он вытаскивал крупную рыбу. Однако свежих шрамов не было. Они были стары, как трещины в давно уже безводной пустыне. Все у него было старое, кроме глаза глаза были цветом похожи на море, веселые глаза человека, который не сдается. – Сантьяго, – сказал ему мальчик, когда они вдвоем поднимались по дороге от берега, где стояла на причале лодка, – теперь я опять могу пойти с тобой в море. Мы уже заработали немного денег. Старик научил мальчика рыбачить, и мальчик его любил. – Нет, – сказал старик, – ты попал на счастливую лодку. Оставайся на ней. – А помнишь, один раз ты ходил в море целых восемьдесят семь дней и ничего не поймала потом мы три недели кряду каждый день привозили по большой рыбе. – Помню, – сказал старик. – Я знаю, ты ушел от меня не потому, что не верил. – Меня заставил отец, а я еще мальчики должен слушаться. – Знаю, – сказал старик. – Как же иначе. – Он-то не очень верит. – Да, – сказал старик. – А вот мы верим. Правда – Конечно. Хочешь, я угощу тебя пивом на Террасе А потом мы отнесем домой снасти. – Ну что ж, – сказал старик. – Ежели рыбак подносит рыбаку Они уселись на Террасе, и многие рыбаки подсмеивались над стариком, но он не был на них в обиде. Рыбакам постарше было грустно на него глядеть, однако они не показывали виду и вели вежливый разговор о течении, и о томна какую глубину они забрасывали леску, и как держится погода, и что они видели в море. Те, кому в этот день повезло, уже вернулись слова, выпотрошили своих марлинов и, взвалив их поперек двух досок, взявшись по двое за каждый конец доски, перетащили рыбу на рыбный склад, откуда ее должны были отвезти в рефрижераторе на рынок в Гавану. Рыбаки, которым попались акулы, сдали их на завод по разделке акул на другой стороне бухты. Там туши подвесили на блоках, вынули из них печенку, вырезали плавники, содрали кожу и нарезали мясо тонкими пластинками для засола. Когда ветер дул с востока, он приносил вонь с акульей фабрики но сегодня запаха почти не было слышно, потому что ветер переменился на северный, а потом стихи на Террасе было солнечно и приятно. – Сантьяго, – сказал мальчик. – Да – откликнулся старик. Он смотрел на свой стакан с пивом и вспоминал давно минувшие дни. – Можно, я наловлю тебе назавтра сардин – Не стоит. Поиграй лучше в бейсбол. Я еще сам могу грести, а Роджелио забросит сети. – Нет, дай лучше мне. Если мне нельзя с тобой рыбачить, я хочу помочь тебе хоть чем-нибудь. – Да ведь ты угостил меня пивом, – сказал старик. – Ты уже взрослый мужчина. – Сколько мне было лет, когда ты первый раз взял меня в море – Пять, и ты чуть было не погиб, когда я втащил в лодку совсем еще живую рыбу иона чуть не разнесла все в щепки, помнишь – Помню, как она била хвостом и сломала банку и как ты громко колотил ее дубинкой. Помню, ты швырнул меня нанос, где лежали мокрые снасти, а лодка вся дрожала, и твоя дубинка стучала, словно рубили дерево, и кругом стоял приторный запах крови. – Ты правда все это помнишь, или я тебе потом рассказывал – Я помню все с самого первого дня, когда ты взял меня в море. Старик поглядел на него воспаленными от солнца, доверчивыми и любящими глазами – Если бы ты был моим сыном, я бы и сейчас рискнул взять тебя с собой. Ноу тебя есть отец и мать и ты попал на счастливую лодку. – Давай я все-таки схожу за сардинами. И я знаю, где можно достать четырех живцов. – У меня еще целы сегодняшние. Я положил их в ящик с солью. – Я достану тебе четырех свежих. – Одного, – возразил старик. Они так никогда не терял ни надежды, ни веры в будущее, но теперь они крепли в его сердце, словно с моря подул свежий ветер. – Двух, – сказал мальчик. – Ладно, двух, – сдался старик. – А ты их, часом, не стащил – Стащил бы, если бы понадобилось. Ноя их купил. – Спасибо, – сказал старик. Он был слишком простодушен, чтобы задуматься о том, когда пришло к нему смирение. Но он знал, что смирение пришло, не принеся с собой ни позора, ни утраты человеческого достоинства. – Если течение не переменится, завтра будет хороший день, – сказал старик. – Ты где будешь ловить – Подальше от берега, а вернусь, когда переменится ветер. Выйду до рассвета. – Надо будет уговорить моего тоже отойти подальше. Если тебе попадется очень большая рыба, мы тебе поможем. – Твой не любит уходить слишком далеко от берега. – Да, – сказал мальчик. – Ноя уж высмотрю что-нибудь такое, чего он не сможет разглядеть, – ну хотя бы чаек. Тогда его можно будет уговорить отойти подальше за золотой макрелью. – Неужели у него так плохо с глазами – Почти совсем ослеп. – Странно. Он ведь никогда не ходил за черепахами. От них-то всего больше и слепнешь. – Ноты столько лет ходил за черепахами к Москитному берегу, а глаза у тебя в порядке. – Яне обыкновенный старик. – А силу тебя хватит, если попадется очень большая рыба – Думаю, что хватит. Тут главное – сноровка. – Давай отнесем домой снасти. А потом я возьму сеть исхожу за сардинами. Они вытащили из лодки снасти. Старик нес на плече мачту, а мальчик – деревянный ящик с мотками туго сплетенной коричневой лесы, багор и гарпун с рукояткой. Ящик с наживкой остался на корме вместе с дубинкой, которой глушат крупную рыбу, когда ее вытаскивают на поверхность. Вряд ли кто вздумал бы обокрасть старика, но лучше было отнести парус и тяжелые снасти домой, чтобы они не отсырели от росы. И хотя старик был уверен, что никто из местных жителей не позарится на его добро, он все-таки предпочитал убирать от греха багор, да и гарпун тоже. Они поднялись по дороге к хижине старика и вошли в дверь, растворенную настежь. Старик прислонил мачту с обернутым вокруг нее парусом к стене, а мальчик положил рядом снасти. Мачта была почти такой же длины, как хижина, выстроенная из листьев королевской пальмы, которую здесь зовут guano. В хижине были кровать, стол и стул ив глинобитном полу – выемка, чтобы стряпать пищу на древесном угле. Коричневые стены, сложенные из спрессованных волокнистых листьев, были украшены цветными олеографиями Сердца господня и Santa Maria del Cobre. Они достались ему от покойной жены. Когда-то на стене висела и раскрашенная фотография самой жены, но потом старик ее спрятал, потому что смотреть на нее было уж очень тоскливо. Теперь фотография лежала на полке в углу, под чистой рубахой. – Что у тебя на ужин – спросил мальчик. – Миска желтого риса с рыбой. Хочешь – Нет, я поем дома. Развести тебе огонь – Не надо. Я сам разведу попозже. А может, буду есть рис так, холодный. – Можно взять сеть – Конечно. Никакой сети давно не было – мальчик помнил, когда они ее продали. Однако оба каждый день делали вид, будто сеть у старика есть. Не было и миски с желтым рисом и рыбой, и это мальчик знал тоже. – Восемьдесят пять – счастливое число, – сказал старик. – А ну как я завтра поймаю рыбу в тысячу фунтов – Я достану сеть исхожу за сардинами. Посиди покуда на пороге, тут солнышко. – Ладно. У меня есть вчерашняя газета. Почитаю про бейсбол. Мальчик не знал, есть ли у старикана самом деле газета или это тоже выдумка. Но старики вправду вытащил газету из-под кровати. – Мне ее дал Перико в винной лавке, – объяснил старик. – Я только наловлю сардин и вернусь. Положу и мои и твои вместе на лед, утром поделимся. Когда я вернусь, ты расскажешь мне про бейсбол. – Янки не могут проиграть. – Как бы их не побили кливлендские Индейцы – Не бойся, сынок. Вспомни о великом Ди Маджио. – Я боюсь не только Индейцев, но и Тигров из Детройта. – Ты, чего доброго, скоро будешь бояться и Краснокожих из Цинциннати, и чикагских Белых чулок. – Почитай газету и расскажи мне, когда я вернусь. – А что, если нам купить лотерейный билет с цифрой восемьдесят пять Завтра ведь восемьдесят пятый день. – Почему не купить – сказал мальчик. – А может, лучше с цифрой восемьдесят семь Ведь в прошлый раз было восемьдесят семь дней. – Два раза ничего не повторяется. А ты сможешь достать билет с цифрой восемьдесят пять – Закажу. – Одинарный. За два доллара пятьдесят. Где бы нам их занять – Пустяки Я всегда могу занять два доллара пятьдесят. – Я, наверно, тоже мог бы. Только я стараюсь не брать в долг. Сначала просишь в долг, потом просишь милостыню – Смотри не простудись, старик. Не забудь, что на дворе сентябрь. – В сентябре идет крупная рыба. Каждый умеет рыбачить в мае. – Ну, я пошел за сардинами, – сказал мальчик. Когда мальчик вернулся, солнце уже зашло, а старик спал, сидя на стуле. Мальчик снял с кровати старое солдатское одеяло и прикрыл им спинку стула и плечи старика. Это были удивительные плечи – могучие, несмотря на старость, да и шея была сильная, и теперь, когда старик спал, уронив голову на грудь, морщины былине так заметны. Рубаха его была такая же латаная-перелатаная, как и паруса заплаты были разных оттенков, потому что неровно выгорели на солнце. Однако лицо у старика было все же очень старое, и теперь, во снес закрытыми глазами, оно казалось совсем неживым. Газета лежала у него на коленях, прижатая локтем, чтобы ее не сдуло. Ноги были босы. Мальчик не стал его будить и ушел, а когда он вернулся снова, старик все еще спал. – Проснись – позвал его мальчики положил ему руку на колено. Старик открыл глаза и несколько мгновений возвращался откуда-то издалека. Потом он улыбнулся. – Что ты принес – Ужин. Сейчас мы будем есть. – Да я не так уж голоден. – Давай есть. Нельзя ловить рыбу не евши. – Мне случалось, – сказал старик, поднимаясь и складывая газету потом он стал складывать одеяло. – Не снимай одеяла, – сказал мальчик. – Покуда я живя не дам тебе ловить рыбу не евши. – Тогда береги себя и живи как можно дольше, – сказал старик. – А что мы будем есть – Черные бобы с рисом, жареные бананы и тушеную говядину. Мальчик принес еду в металлических судках из ресторанчика на Террасе. Вилки, ножи и ложки он положил в карман каждый прибор был завернут отдельно в бумажную салфетку. – Кто тебе все это дал – Мартин, хозяин ресторана. – Надо его поблагодарить. – Я его поблагодарил, – сказал мальчик, – уж тыне беспокойся. – Дам ему самую мясистую часть большой рыбы, – сказал старик. – Ведь он помогает нам не первый раз – Нет, не первый. – Тогда одной мясистой части будет мало. Он нам сделал много добра. – А вот сегодня дал еще и пива. – Я-то больше всего люблю консервированное пиво. – Знаю. Но сегодня он дал пиво в бутылках. Бутылки я сдам обратно. – Ну, спасибо тебе, – сказал старик. – Давай есть – Я тебе давно предлагаю поесть, – ласково упрекнул его мальчик. – Все жду, когда ты сядешь за стол, и не открываю судков, чтобы еда не остыла. – Давай. Мне ведь надо было помыться. Где ты мог помыться – подумал мальчик. До колонки было два квартала. Надо припасти ему воды, мыла и хорошее полотенце. Как я раньше об этом не подумал Ему нужна новая рубашка, зимняя куртка, какая-нибудь обувь и еще одно одеяло. – Вкусное мясо, – похвалил старик. – Расскажи мне про бейсбол, – попросил его мальчик. – В Американской лиге выигрывают Янки, как я и говорил, – с довольным видом начал старик. – Дано сегодня их побили. – Это ничего. Зато великий Ди Маджио опять в форме. – Он не один в команде. – Верно. Но он решает исход игры. Во второй лиге – Бруклинцев и Филадельфийцев – шансы есть только у Бруклинцев. Впрочем, ты помнишь, как бил Дик Сайзлер? Какие у него были удары, когда он играл там, в Старом парке – Высокий класс Он бьет дальше всех. – Помнишь, он приходил на Террасу Мне хотелось пригласить его с собой порыбачить, ноя постеснялся. Я просил тебя его пригласить, но и ты тоже постеснялся. – Помню. Глупо, что я струсил. А вдруг бы он согласился Было бы о чем вспоминать до самой смерти – Вот бы взять с собой в море великого Ди Маджио, – сказал старик. – Говорят, отец у него был рыбаком. Кто его знает, может, они сам когда-то был беден, как мы, и не погнушался бы. – Отец великого Сайзлера никогда не был бедняком. Он играл в настоящих командах, когда ему было столько лет, сколько мне. – Когда мне было столько лет, сколько тебе, я плавал юнгой на паруснике к берегам Африки. По вечерам я видел, как на отмели выходят львы. – Ты мне рассказывал. – О чем мы будем разговаривать об Африке или о бейсболе – Лучше о бейсболе. Расскажи мне про великого Джона Мак-Гроу. – Он тоже в прежние времена захаживал к нам на Террасу. Но когда напивался, с ним не было сладу. А в голове у него был не только бейсбол, но и лошади. Вечно таскал в карманах программы бегов и называл имена лошадей по телефону. – Он был великий тренер, – сказал мальчик. – Отец говорит, что он был самый великий тренер на свете. – Потому что он видел его чаще других. Если бы и Дюроше приезжал к нам каждый год, твой отец считал бы его самым великим тренером на свете. – А кто, по-твоему, самый великий тренер Люк или Майк Гонсалес? – По-моему, они стоят друг друга. – А самый лучший рыбак на свете – это ты. – Нет. Я знавал рыбаков и получше. – Que va! 1– сказал мальчик. – На свете немало хороших рыбаков, есть и просто замечательные. Но таких, как ты, нету нигде. – Спасибо. Я рад, что ты так думаешь. Надеюсь, мне не попадется чересчур большая рыба, а то ты еще во мне разочаруешься. – Нет на свете такой рыбы, если у тебя и вправду осталась прежняя сила. – Может, ее у меня и меньше, чем я думаю. Но сноровка у меня есть и выдержки хватит. – Ты теперь ложись спать, чтобы к утру набраться сил. А я отнесу посуду. – Ладно. Спокойной ночи. Утром я тебя разбужу. – Ты для меня все равно что будильник, – сказал мальчик. – А мой будильник – старость. Отчего старики так рано просыпаются Неужели для того, чтобы продлить себе хотя бы этот день – Не знаю. Знаю только, что молодые спят долго и крепко. – Это я помню, – сказал старик. – Я разбужу тебя вовремя. – Я почему-то не люблю, когда меня будит тот, другой. Как будто я хуже его. – Понимаю. – Спокойной ночи, старик. Мальчик ушел. Они ели, не зажигая света, и теперь старик, сняв штаны, лег спать в темноте. Он скатал их, чтобы положить себе под голову вместо подушки, а в сверток сунул еще и газету. Завернувшись в одеяло, он улегся на старые газеты, которыми были прикрыты голые пружины кровати. Уснул он быстро, и ему снилась Африка его юности, длинные золотистые ее берега и белые отмели – такие белые, что глазам больно, – высокие утесы и громадные бурые горы. Каждую ночь он теперь вновь приставал к этим берегам, слышал во сне, как ревет прибой, и видел, как несет на сушу лодки туземцев. Во сне он снова вдыхал запах смолы и пакли, который шел от палубы, вдыхал запах Африки, принесенный с берега утренним ветром. Обычно, когда его настигал этот запах, он просыпался и, одевшись, отправлялся будить мальчика. Но сегодня запах берега настиг его очень рано, он понял, что слышит его во сне, и продолжал спать, чтобы увидеть белые верхушки утесов, встающие из моря, гавани и бухты Канарских островов. Ему теперь уже больше не снились ни бури, ни женщины, ни великие события, ни огромные рыбы, ни драки, ни состязания в силе, ни жена. Ему снились только далекие страны и львята, выходящие на берег. Словно котята, они резвились в сумеречной мгле, ион любил их также, как любил мальчика. Но мальчик ему никогда не снился. Старик вдруг проснулся, взглянул через отворенную дверь на луну, развернул свои штаны и надел их. Выйдя из хижины, он помочился и пошел вверх по дороге будить мальчика. Его познабливало от утренней свежести. Но он знал, что озноб пройдет, а скоро он сядет на весла и совсем согреется. Дверь дома, где жил мальчик, была открыта, и старик вошел, неслышно ступая босыми ногами. Мальчик спал на койке впервой комнате, и старик мог разглядеть его при ущербном свете луны. Он легонько ухватил егоза ногу и держал до тех пор, пока мальчик не проснулся и, перевернувшись на спину, не поглядел на него. Старик кивнул ему мальчик взял штаны со стула подле кровати и, сидя, натянул их. Старик вышел из дома, и мальчик последовал за ним. Он все еще никак не мог проснуться, и старик, обняв егоза плечи, сказал – Прости меня. – Que va! – ответил мальчик. – Такова уж наша мужская доля. Что поделаешь. Они пошли вниз по дороге к хижине старика, и по всей дороге в темноте шли босые люди, таща мачты со своих лодок. Придя в хижину, мальчик взял корзину с мотками лески, гарпун и багор, а старик взвалил на плечо мачту с обернутым вокруг нее парусом. – Хочешь кофе – спросил мальчик. – Сначала положим снасти в лодку, а потом выпьем кофе. Они пили кофе из консервных банок в закусочной, которая обслуживала рыбаков и открывалась очень рано. |