Исламский мир и еврейские общины в период Крестовых походов. Факультет гуманитарных и социальных наук кафедра всеобщей истории

• Название: Факультет гуманитарных и социальных наук кафедра всеобщей истории
• Дата: 16.12.2018
• Размер: 0.57 Mb.
• Имя файла: Исламский мир и еврейские общины в период Крестовых походов.doc
• Тип: Документы; #60470
• страница: 2 из 9

§2. Исламский мир в начале крестовых походов.

Арабо-мусульманская цивилизация в IX - XI веках достигла своего наивысшего расцвета. Именно в это время окончательно сложилась система мусульманского права, с развитием арабского литературного языка и письменности обогащается поэзия и литература, созданы выдающиеся произведения в области теологии, философии, истории, географии, филологии, математики, медицины, химии. Достаточно сказать, что закон Всемирного тяготения (закон Ньютона), был известен арабам за 500 лет до рождения английского физика. На арабский язык переводятся многие произведения древнегреческих, римских, византийских, персидских и индийских мыслителей, подчас предававшиеся забвению на родине своих создателей и «открытые»²⁶ позднее лишь благодаря арабским переводчикам. Неудивительно, что сочинения Аристотеля, Евклида, Птолемея, Гиппократа и Архимеда были известны в Европе преимущественно в латинских переводах с арабского. Значительного развития достигли у арабов естественнонаучные знания. Уже в IX веке (на 7 веков раньше, чем в Европе) на арабском Востоке строятся первые обсерватории, создается небесный глобус, так что позднее европейская астрономия пополнится 210 арабскими названиями звезд. С развитием космогонии и географии тесно связаны достижения в области алгебры (слово арабского происхождения) и геометрии. И сегодня большая часть населения Земли пользуется арабскими цифрами. В IX веке на мусульманском Востоке уже измеряли удельный вес драгоценных и полудрагоценных камней, арабская медицина господствовала в Европе вплоть до XVI века, арабские врачи применяли лекарства растительного, животного и минерального происхождения, делали сложнейшие хирургические операции.

Как справедливо отметил известный французский историк Жак Ле Гофф, « в X - XIII веках Восток явно превосходил Запад по степени развития денежного хозяйства, городской цивилизации и производству предметов роскоши»²⁷. В этой связи тем более смешным представляется образ крестоносца как носителя «высокой европейской культуры».
Для христиан, а точнее, для крестоносцев, крестовые походы были (во всяком случае провозглашались) священной войной против «неверных»²⁸. Однако с противоположной стороны не было никакой религиозной нетерпимости. Согласно исламскому вероучению, христиане, наряду с иудеями, являются «людьми писания»²⁹, то есть, представителями религиозных общин, которым божественное Писание было ниспослано раньше, чем мусульманам. По мнению мусульман, «христиане и иудеи со временем исказили божественные тексты и заветы Аллаха, однако, в случае праведного поведения в земной жизни, любой из «людей писания»³⁰ имеет шансы на спасение в день Страшного Суда»³¹.

В мусульманских странах, как в Средние Века, так и в наши дни, представители господствующей религии веротерпимо относились к христианам и иудеям, последние могли открыто отправлять свои религиозные обряды, иметь церкви и синагоги, то есть, считались находящимися под особым покровительством мусульман. Известно, в частности, что как до начала Крестовых походов, так и после их завершения, мусульманские правители не чинили практически никаких препятствий христианским паломникам к Гробу Господню.
Положение христиан и иудеев в странах ислама было значительно более благоприятным, чем положение иноверцев в странах Европы. С точки зрения христиан, мусульмане являлись неверными, не смывшими с себя первородного греха (а следовательно, уже обреченными на адские муки), врагами Господа, о примирении с ними не могло быть и речи. Вполне естественно, что разжигание католического фанатизма в ходе подготовки к первому крестовому походу лишь обостряло религиозную нетерпимость «слуг Гроба Господня». Священная война в своем неистовстве привела к худшим эксцессам, начиная с еврейских погромов в Майнце и других европейских городах и кончая чудовищной резней во взятом крестоносцами Иерусалиме (вырезано практически все мусульманское население города - около 70 тысяч человек, в том числе женщины, дети, старики). Для сравнения следует сказать, что ни в одном взятом в период многочисленных войн христианском городе арабы-мусульмане никогда не устраивали ничего подобного иерусалимскому кошмару 1099 года.
Неудивительно, что иудеи и даже восточные христиане предпочитали жить под властью мусульманских, а не европейских христианских правителей. Таким образом со стороны ислама, как мы уже говорили, не было религиозного притеснения в какой-либо форме. И не потому, что они были «добрыми или «хорошими»³² - такое отношение к христианам вытекало из самой природы Ислама.

§3. Иерусалимское королевство и деятельность крестоносцев на Востоке.

21 октября 1097 года войска крестоносцев подошли к стенам одного из самых богатых городов Востока - Антиохии. Долгая осада не приносила успеха, когда же ночью 3 июня 1098 года благодаря предательству рыцари смогли ворваться в город, они устроили там настоящий разгром, стремясь вознаградить себя за долгие месяцы осады. Город был разграблен, многие жители убиты, захвачены и уведены в плен. Крестоносцы не делали различия между мусульманами, христианами и иудеями - убивали всех, кто попадался им на пути. Все площади были завалены убитыми, «так что никто не мог находиться там из-за сильного зловония; никто не мог пройти по улицам иначе, как шагая по трупам»³³ - сообщает хронист.

Иерусалим был конечной целью похода крестоносцев, его защищала всего тысяча воинов, поэтому город пал сравнительно быстро: 7 июня 1099 года рыцари подошли к нему, а 15 июля взяли штурмом. Даже разгром Антиохии бледнеет перед судьбой Иерусалима. «Войдя в город, наши пилигримы гнали и убивали сарацин до самого храма Соломонова... Наши похватали в храме множество мужчин и женщин и убивали, сколько хотели»³⁴ - писал хронист. Погибла и вся еврейская община города - иудеи собрались в большой синагоге и были сожжены там крестоносцами. В мечети халифа Омара погибло не менее 10 тысяч мусульман. Убийства перемежались с молитвами, после которых рыцари вновь переходили к убийствам: «На улицах и площадях города можно было видеть кучи голов, рук и ног. Пешие и конные то и дело натыкались на валявшиеся повсюду трупы»³⁵ - свидетельствовал хронист. Существует свидетельства о взятии Иерусалима и со стороны арабов, например, Ибн ал-Каланиси:

«...Затем они пошли на Иерусалим в конце раджаба этого года. Люди бежали от них, снимаясь со своих мест. А франки остановились сначала в Рамле и захватили ее как раз в то время, когда поспевает урожай зерна, потом они подошли к Иерусалиму, стали сражаться с его жителями и потеснили их. Они установили осадную башню и придвинули ее к городским стенам. Потом они узнали о том, что ал-Афдал вышел из Египта с многочисленным войском для сражения с ними и нападения на них, чтобы защитить город и спасти его от них. Они стали биться еще ожесточеннее и продолжали сражаться до конца дня. Потом они ушли, намереваясь вновь начать наступление на следующее утро. И люди сошли со стен только тогда, когда зашло солнце. А на следующий день франки снова подступили к городу, поднялись на осадную башню и оттуда хлынули на стены, и горожане обратились в бегство. А франки вошли в город и овладели им. Некоторые жители города бежали в мечеть, и было убито великое множество. Иудеи собрались в своем храме, но франки сожгли их там. Потом они овладели мечетью, взяв выкуп, и это было 22 шаабана этого года. Франки разрушили святые места³⁶ и могилу Халиля³⁷. В это время прибыл ал-Афдал³⁸ с египетскими войсками, но было уже поздно. К нему присоединились войска береговых областей, и он остановился 14 рамадана неподалеку от Аскалона, ожидая прибытия морского флота и кочевых арабов. Но войско франков вышло против него, и франки напали на мусульман в великом множестве. Египетское войско бежало к Аскалону, и ал-Афдал вошел в город. А франки предали мечу мусульман и стали избивать пеших воинов, ополченцев и горожан, а их было около 10 тысяч. Египетский лагерь был разграблен, а ал-Афдал со своими приближенными вернулся в Египет. Франки осадили Аскалон, а потом было решено, что город выплатит им 20 тысяч динаров. Они начали собирать выкуп с жителей города, но в это время вспыхнул раздор среди предводителей франков, и они ушли, не получив ничего. А рассказывают, что в этом сражении было убито из жителей Аскалона — чиновников, ремесленников, купцов и юношей, не считая воинов, — 2700 человек...».³⁹ Сравнивая наблюдения арабских хронистов и христианских, то можно прийти к выводу, что Ибн ал-Каланиси описал взятие Иерусалима в более радужных красках, в отличие от христианских, где в свою очередь описываются страшные события: «Невозможно было смотреть без ужаса, как валялись всюду тела убитых и разбросанные части тела и как вся земля была залита кровью»⁴⁰.

Так случилось, что после падения Иерусалима и возвращении на родину большей части крестоносцев немногочисленное вооруженное ядро крестоносцев, практически оказалось в осаде на территориях, захваченных мусульманами. Теперь « неверные не были предрасположены относиться к ним с той же терпимостью, с какой они обычно обращались к христианским общинам до этого страшного столкновения »⁴¹. Дороги к Святым местам Палестины находились под постоянной угрозой набегов, в результате чего подвергались опасности жизнь и имущество паломников из Европы, поток которых увеличился после успешного крестового похода.

Следует помнить, что на землях, завоеванных христианами, не было создано прочной и эффективной структуры государственной власти, скорее это была сеть с крупными ячейками, а крепости, в которых находились небольшие воинские отряды, были разбросаны на враждебной территории. Особенно опасности подвергались паломники, которые не могли без сопровождения проехать по дороге от порта Яффа до Иерусалима, от Иерусалима до Хеврона и дальше через Вифлеем, в Галилею, до Назарета, где прошли детские годы Христа.

В Иерусалиме располагалось верховная гражданская власть и высшая церковная власть в лице патриарха, но что касается самой фигуры короля, то не следует воспринимать ее как средоточие подлинной централизации власти по отношению к другим государствам, созданным на территории Святой земле.

Первым кандидатом на трон, был Готфрид Бульонский: «27 июля трон был предложен Готфриду Бульонскому, который отказался от короны…»⁴². Вместо нее он принял титул « Advocatus » (Защитник Гроба Господня), и Дагоберт, архиепископ Пизанский, избранный латинским патриархом Иерусалимским, жаловал Готфриду это титул от имени Святой матери Церкви, после чего королевская власть перешла к его брату Балдуину Булонскому, которому принадлежало Эдесское графство.

Общественный порядок, установившийся в латинской Сирии и Палестине, основывался на тех же феодальных принципах, что и в западной Европе ⁴³. Для короля Балдуина большое значение имели морские военные экспедиции из приморских республик Италии - Пизы, Венеции и Генуи. Предвидя возможности, открывавшиеся в случае овладения портами на востоке Средиземноморья, они предположили свою поддержку в обмен на будущие привилегии.

Один за другим латиняне захватывали все прибрежные города - Хайфу, Яффу, Арсуф, Кесарию, Акру и Сидон. С падением Тира в 1124 году мусульмане полностью лишились восточных портов в Средиземном море, а военно-стратегическое положение франкских государств заметно упрочилась. Куда большие трудности вызывало умиротворение завоеванных территорий. На итальянских галерах прибыли тысячи новых паломников, наслышанных о победах своих предшественников и жаждавших немедленно двинуться в землю Сионскую.

Так возникло на Востоке ряд крестоносных городов. Крупнейшим из них было королевство Иерусалимское, включавшее в себя Палестину и часть Сирии. Первым государем Иерусалимского был Готфрид Бульонский. От Иерусалимского королевства номинально зависели три вассальных государства : графство Триполи, княжество Антиохия и графство Эдесса. В действительности они были совершенно независимы.

§4. Положения латинских государств и второй крестовый поход.

В годы, последовавшие за Первым крестовым походом, латинские государства значительно упрочили свое положение. Завоевание прибрежных городов практически завершилось со взятием Тира в 1124 г.; только на самом юге все еще держался Аскалон с его египетским гарнизоном. На внутренних землях франки контролировали подступы к большим мусульманским городам Алеппо, Хамы и Дамаска. Этот успех объясняется динамичностью крестового похода, согласием, чаще всего царившим между франкскими государствами, и авторитетом двух выдающихся иерусалимских государей — Балдуина I и Балдуина П.

Латинским государствам благоприятствовал и разлад в мусульманском мире. Эмиры Мосула, Алеппо, Шейзара, Хомса и Дамаска больше думали о независимости своих княжеств, чем о завоевании латинских государств. И порой они заключали союз с латинянами, направленный против одного из своих эмиров-соперников.

Из четырех государств, возникших в результате крестового похода, только графство Эдесское глубоко вклинивалось в мусульманские земли в верховьях Евфрата. Граф Жослен II вовсе не был тем неумелым правителем, каким его описал Гильом Тирский: «его часто упрекали в том, что он уехал из суровой Эдессы в цветущий Тюрбес-сель» ⁴⁴. На самом деле, эта красивая крепость находилась ближе к Алеппо — откуда исходила мусульманская угроза — и к Антиохии, откуда могла прийти помощь. К сожалению, Жослен не сумел поладить с князем Раймундом Антиохийским: а ведь в то же самое время в мусульманской северной Сирии у них появился серьезный противник — Зенги, атабег⁴⁵ Мосула.

Зенги объединил северную Сирию и обратил свои честолюбивые взоры на Дамаск. Иерусалимский король Фульк в совершенстве овладел хитроумной тактикой, заключавшейся в том, чтобы играть на распрях в мусульманском мире, и в 1139 г. заключил союз с Дамаском, чем спас этот огромный город от подчинения Зенги. Унур, правитель Дамаска, даже нанес визит королю Фульке в Акру, что было довольно необычно.

Однако неожиданно произошло важной событие: почти случайно, возвращаясь из набега на мелкого мусульманского князька на востоке Малой Азии, Зенги осадил Эдессу — в тот момент плохо защищенную. Раймунд Антиохийский ждал подкреплений из Иерусалима, чтобы двинуться на помощь осажденному городу. Накануне нового, 1144 г., после месячной осады, город попал во власть Зенги, как и большая часть графства. Удар был суровым: он вызвал сильное эмоциональное потрясение в Западной Европе, даже несмотря на то, что смерть Зенги в 1146 г. дала франкам передышку.

Первого декабря 1145 г. папа Евгений III обнародовал буллу «Quantum Praedessores» ⁴⁶ обращенная к французскому королю Людовику VII и призывавшая его возглавить новый крестовый поход против сарацин. Смысл буллы заключался в том, что во избежание предыдущих ошибок в новый крестовый поход должны отправиться только французы, причем исключительно воины. Впервые во главе крестового похода стал европейский монарх.

Когда папа римский обратился с призывом к 25-летнему Людовику, тот собрал для совета своих баронов в городе Бурже накануне Рождества 1145 года. Сообщив, что планирует отправиться в крестовый поход, он предложил собравшимся присоединиться к нему.

Активным проповедником этого похода был Бернард Клервоский, выступавший с зажигательными речами в церквях по всей Европе. А потенциальным новобранцам, с которыми не мог встретиться лично, Бернард отправил послания. Так, жителям Англии он писал:

«Спаситель небесный теряет свои земли, земли, где он явился пред людьми и где более тридцати лет жил среди людей... Всем известно, что ваша земля богата молодыми и сильными мужчинами. Весь мир восхваляет их достоинства, и слава об их отваге на устах у всех...» ⁴⁷.

Он всячески подчеркивал, что у крестоносцев есть великолепная возможность спасти свои грешные души:

«Теперь у вас есть дело, за которое можно сражаться, не опасаясь за свою душу; победа в такой борьбе принесет вам славу, а умереть за него — подлинное благо.

...Не упустите такую возможность. Примите знак креста — и сразу получите прощение всех грехов, в которых добросердечно покаетесь. Вам не придется тратить много средств, а если примете это со смирением, то обретете Царствие Небесное» ⁴⁸.

Бернард не только вовлек в этот поход германского императора Конрада III — что с неизбежностью поднимало проблему командования, — но и толпу мирных паломников.

Германские войска первыми двинулись по маршруту через Венгрию и Византию. Пропасть между греками, страдавшими от бесчинств этих странных пилигримов, и латинянами, обвинявшими Византию в измене и предательстве, неумолимо ширилась. Французы следовали тем же путем. Добравшись до Адринополя, крестоносцы подверглись нападению «неконтролируемых элементов» ⁴⁹ — куманов и печенегов, народов, состоявших на службе у Византии. Пришлось договариваться с Константинополем о свободном проходе через его земли.

В конце концов, в июне 1147 г. армия Людовика VII переправилась через Босфор. Едва дойдя до Никеи, французы столкнулись с остатками германских крестоносцев, разбитых турками-сельджуками при Дорилее — в том самом месте, где пятьюдесятью годами ранее воины Первого крестового похода проложили себе путь в Святую землю. Конрад вернулся в Константинополь, откуда чуть позже морем добрался до королевства Иерусалимского. Людовик VII углубился в горы Малой Азии, не имея ни достаточного запаса продовольствия, ни надежных проводников. К тому же его армия находилась среди враждебного населения.

Неотступно преследуемое турками, крестоносное воинство медленно ползло вперед, слабея день ото дня. В горах Кадмоса командир авангарда Жоффруа де Ранкон двинулся быстрее и, позабыв об отданных ему приказах, оторвался от основных сил, обремененных обозом и обслугой. Сам того не желая, он оставил армию беззащитной перед смертоносным ливнем стрел турок. В этой ситуации король был восхищен самоотверженностью и дисциплиной отряда тамплиеров. Позже им удалось выстроить колонну, защищенную с флангов треугольными щитами пехоты, без помех пересекла горы и вышла к прибрежному городу Адалия. Более того, благодаря стремительным вылазкам то одного, то другого отряда в пятьдесят человек, послушно выполнявших распоряжения своего магистра, крестоносцы смогли нанести своим противникам тяжелые потери.

Таким образом, подводя итоги второй крестовый поход, который казался таким блистательным, так много обещавшим вначале, сопровождался вполне ничтожными результатами. Людовик VII оставил часть своей армии в Адалии, где она была перебита, и отправился на корабле в Антиохию. Позднее крахом окончился поход на Дамаск. Этот крестовый поход не принес ничего, кроме разочарования: крестоносцы с Запада и латиняне Святой земли уже не понимали друг друга. На Западе зрело сильное недовольство, и критика не пощадила даже главного проповедника этого крестового похода ради спасения души — св. Бернарда. Безусловно, он частично нес ответственность за провал, ведь именно он послал в путь неуправляемые толпы. Мусульмане не только не были ослаблены, а, напротив, нанося христианам одно поражение за другим, уничтожая целые крестоносные армии, получили большую уверенность в собственных силах, энергия их увеличилась, у них зародились надежды на уничтожение христианства в Малой Азии. На Востоке происходили резкие столкновения между немцами и французами. Немецкое войско в глазах других наций было принижено своими роковыми неудачами. Уже после поражения Конрада III немцы служили предметом насмешек для французов; следовательно, Второй поход показал, что совместные действия французов и немцев на будущее время невозможны. Этот поход обнаружил также рознь между палестинскими и европейскими христианами. Для восточных христиан пятидесятилетнее пребывание в среде мусульманского влияния не прошло бесследно в культурном отношении. Таким образом, между поселившимися в Азии европейцами и прибывавшими сюда из Европы новыми крестоносцами обнаружилась принципиальная рознь; они взаимно стали не понимать друг друга.


§5. Расстановка сил на Востоке и третий крестовый поход.

Всеобщее разочарование охватило Европу после неудачи 2-го Крестового похода, и обосновавшиеся в Святой земле латиняне были вынуждены приспосабливаться к жизни со своими соседями-мусульманами, что их предшественники, первые крестоносцы, сочли бы просто кощунственным. Это стало возможным и в результате культурной акклиматизации, произошедшей за пол столетия жизни европейцев на Востоке. Первые крестоносцы рассчитывали встретить в Сирии и Палестине дикие языческие племена, однако оставшиеся на Ближнем Востоке европейцы вынуждены были признать, что культура арабской Палестины — мусульман, христиан и евреев — оказалась более развитой и высокой, чем их собственная.

1174-й унес жизни сразу двух влиятельных ближневосточных монархов — иерусалимского короля Амальрика и правителя Алеппо Нур ад-Дина. Амальрик, которому исполнилось всего тридцать восемь лет, в глазах современников всегда уступал своему брату Балдуину III и в значительной степени подорвал мощь своего королевства дорогостоящими и безрезультатными походами в Египет. Выбранная им стратегия укрепления латинских государств в Сирии и Палестине строилась на союзе с Византийской империей. Этот союз предполагалось укрепить браком его кузины Марии Антиохийской с императором Мануилом, а также женитьбой самого Амальрика на другой Марии — дочери императора. Однако от последнего брака у него родилась только дочь Изабелла. После очередного возвращения из Константинополя незадолго до смерти Амальрик ввел при своем дворе византийское церемониальное одеяние.

К тому моменту вопрос наследования в латинских королевствах уже был решен, и Амальрика сменил на троне его сын от первой жены, Агнессы де Куртине, Балдуин IV. Тринадцатилетний наследник страдал. До достижения Балдуином совершеннолетия регентом был избран граф Триполи Раймунд III, приходившийся новому королю двоюродным братом.

А вот после смерти Нур ад-Дина возникли весьма острые споры между правителями Дамаска, Мосула, Алеппо и Каира за право стать опекуном его сына и наследника, Малика ас-Салиха Исмаила, которому исполнилось всего одиннадцать лет. За годы своего правления Нур ад-Дин убедительно продемонстрировал всем эмиратам, которые прежде непрерывно враждовали между собой, что мусульмане вполне способны объединиться в борьбе против франкских завоевателей. Более того, он придал своей политике отчетливую идеологическую окраску: сдержанный и строгий, «с правильными чертами и вежливо-грустным выражением лица, он отличался неподдельной набожностью и сумел придать борьбе с латинскими христианами характер священной войны, по-арабски — джихада» ⁵⁰.

Единственным человеком, поддержавшим такое духовно-политическое единство, оказался не кто-либо из законных наследников Нуреддина, а сын курдского вельможи, спасшего в свое время жизнь отцу Нуреддина — Зенги, при переправе через реку Тигр после поражения от войск багдадского халифа в 1143 году. Этого полководца звали Аййуб Вместе со своим братом Ширкухом, сорвавшим все попытки короля Амальрика покорить Египет, он входил в число наиболее приближенных советником Нуреддина. В этих военных операциях участвовал и его энергичный племянник Ширкуха Салах ад-Дин Юсуф . Именно он нанес решительный удар по Фатимидам ⁵¹в Каире, добившись духовного объединения египетских мусульман с баг­дадским халифом. Став единоличным правителем Египта, он проводил независимую политику, нередко расходившуюся со взглядами самого Нуреддина.

Но удержать объединенное мусульманское сообщество на высоком духовном уровне было не так легко: Салах ад-Дин нуждался в покровительстве Нур ад-Дина, суверена своего отца, и багдадского халифа. Даже после того как Салах ад-Дин доказал свою твердую приверженность идеям ислама и возглавил борьбу мелких мусульманских государств с латинянами, многие продолжали считать его узурпатором. Как мы увидим в дальнейшем, даже его знаменитое великодушие нередко являлось тонко рассчитанным политическим приемом. Когда же политика диктовала более жесткие правила поведения, он становился безжалостен: в Каире, например, приказал распять своих шиитских оппонентов, да и вообще в массовом порядке применял казни и пытки захваченных пленников. Хотя внешне он с уважением относился к франкским рыцарям, нередко даже восхищался их кодексом поведения и был весьма любезен с христианскими принцами и королями, однако на самом деле испытывал неизбывную ненависть к военным орденам.

В 1180 г., после сокрушительных поражений предшествующего года, христиане заключили перемирие с Салах ад-Дином. Среди населения латинских государств царили уныние и пораженческие настроения: страх сковал сердца их жителей, говорит арабский историк, а Гильом Тирский отмечает, что на севере «рыцари Храма, жившие в этой области, заперлись в своих замках, ожидая осады с минуты на минуту» ⁵².

Королевство напоминало «корабль без руля»⁵³: только что заключенные перемирия расторгались по прихоти авантюристов вроде Рено де Шатильона. Военные действия, не приводившие к решительным результатам, подрывали боевой дух франков и их волю к сопротивлению. В это время начинается глубочайший политический кризис.

Единственным достижением латинян в это время можно считать последовавший после поражения разрыв постыдного соглашения между графом Раймундом и Салах ад-Дином. Пока Салах ад-Дин стягивал мусульманские войска из подчиненных ему доминионов — Алеппо, Мосула, Дамаска и Египта — в местечко аль-Аштар за рекой Иордан, король также объявил всеобщую мобилизацию латинских ратников. К исходу июня король Иерусалимский собрал под свои знамена 20-тысячное войско, включая 12 тысяч кавалеристов. Фактически в Иерусалим были стянуты все воинские ресурсы — как добровольцы, так и наемники, — которыми латиняне располагали на Ближнем Востоке; христианские крепости и поселения опустели.

1 июля 1187 года Салах ад-Дин форсировал реку Иордан южнее Тивериадского озера с 30 тысячами пехотинцев и 12-тысячной конницей.

Для описания разгрома франкской армии мы постараемся избежать западных источников, в которых жалобам отводится слишком большое место. Мы обратимся к мусульманской хронике, сохранившейся в «Книге двух садов»: «С первыми лучами зари вперед вышли воины авангарда, поразив сердца проклятых огнем своих острых дротиков; запели луки, зазвенела тетива, и наступил рассвет. Зной обрушился на закованных в латы людей, но это не умерило их боевого пыла: жар неба лишь разжигал их ярость. Они надеялись добраться до воды, но перед ними был ад и его пламя; их изнуряла невыносимая жара. Это была пятница, день, когда все мусульмане собираются вместе. Позади нашей армии простиралось глубоководное Тивериадское озеро, куда франкам не было хода. Несмотря на мучившую их жестокую жажду, они оставались такими же терпеливыми, стойкими, надменными и ожесточенно шли в атаку... Когда ночь прервала сражение, они улеглись спать, измученные жаждой, изнывая при мысли об озере. И они еще более ожесточались от страданий, собирались с последними силами, говоря себе: завтра мы острыми мечами воздадим должное врагам... Что касается наших воинов, они пребывали в полной уверенности и не имели никаких забот. Один точил копье, другой осматривал упряжь. Здесь слышалась песнь Текбира, там — молитва о счастье избранных, поодаль — надежды на ореол мучеников. О, дивная ночь, хранимая небесными ангелами, заря которой несла за собой веяние божественной милости!, Салах ад-Дин веровавший в помощь Бога, обходил ряды воинов, вселяя в них боевой дух... Армия сохранила боевой порядок, и победа пришла на их зов.
Этот день, 25 числа в месяце Раби II стал днем нашего триумфа и поражения франков. Изнуренные жаждой, они были не способны подняться против нас. Они попытались прорвать окружение, их отряды желали спастись, совершая отчаянные вылазки... Но все их попытки были отбиты, каждая из них влекла за собой либо смерть либо плен и цепи. Дамасские клинки падали из их рук, а тяжелые доспехи не могли более защитить»⁵⁴.

После поражения при Хаттине дальнейшая судьба христиан в Святой земле была предопределена. Военные гарнизоны были выведены из всех замков и крепостей, принадлежавших латинянам, и вскоре более полусотни таких укреплений либо добровольно сдались, либо были захвачены сарацинами. Салах ад-Дин подчинил себе практически все близлежащие территории, но главной его целью был «Град Божий».

2 октября 1187 года, как отмечает один современник событий, в очередную годовщину восхождения пророка Мухаммеда, с Храмовой горы на небеса, Салах ад-Дин триумфально въехал в Иерусалим.

«С побежденными христианами он обращался весьма милостиво; его поведение, как подчеркивают летописцы, выгодно отличалось от поведения патриарха Ираклия и членов рыцарско-монашеских орденов, особенно тамплиеров, — они отказались поделиться с согражданами своими сокровищами и с неохотой расстались со средствами, которые им специально передал Генрих II для выкупа из рабства бедняков. С этого момента Храм оказался в руках Салах ад-Дина и тамплиеры были вынуждены убрать свою резиденцию из мечети аль-Акса. После их ухода мусульмане тщательно отмыли ее розовой водой, а в честь одержанной победы установили памятную кафедру, посвященную Нур ад-Дину. Хотя храм Гроба Господня был оставлен православным христианам, крест, венчавший Собор на Скале, был сброшен наземь, и под восторженные вопли мусульман его еще два дня таскали по городским улицам, пиная и колотя палками»⁵⁵.

В итоге Салах ад-Дину удалось взять главный священный город Иерусалим, а христианам нужно было предпринимать действия, способные любой ценной восстановить свои позиции на Востоке. Но в христианской армии, как уже говорилось раннее нет такого единства, как в первом крестовом походе, а мусульмане, благодаря четким и единым действия Салах ад-Дина удается успешно противостоять франкскому войску.

§6. Дальнейшее развитие крестоносного движения и его итоги.

Новости о бедах, потрясших Святую землю, достигли папы Урбана III, когда тот находился в Вероне. О печальных событиях ему поведали местные рыцари-храмовники — они получили письмо от брата Террье, который занимал в Палестине должность командора и один из немногих сумел спастись в битве при Хаттине. Самого Урбана и всю папскую курию известия буквально потрясли: никто в Европе не мог представить, что такое поражение возможно. И все единодушно решили, что Господь оставил свою паству за людские грехи.

В Германии в 1189 году крест принял глава «Священной Римской империи» Фридрих I Барбаросса (Рыжебородый). К тому моменту Фридриху уже исполнилось 66 лет, и его имя было прославлено многочисленными победами.

В мае 1189 года он выступил из Регенсбурга во главе самого многочисленного войска, которое когда-либо участвовало в крестовых походах. Фридрих заранее договорился с государями тех земель, по которым

его воинство должно было пройти. По территории Венгрии оно прошло без осложнений; трудности начались, когда оно вступило в пределы Византийской империи. Армия Фридриха Барбароссы была слишком сильна, и он не сомневался в успехе.

Весной германский император беспрепятственно пересек Босфор и углубился на территорию, контролируемую турками-сельджуками. 18 мая 1190 года германские крестоносцы впервые столкнулись с турецкими войсками под командованием зятя Сахах ад-Дина, Малик-шаха. В результате короткой стычки турки были разбиты, и обратились в бегство. Не встречая больше сопротивления, армия Барбароссы спустилась со склонов Таврских гор в Селефскую долину. Пересекая реку, император по трагической случайности упал в воду и под тяжестью доспехов утонул. Потеряв решительного и опытного вождя, собранная им армия утратила мощь и сплоченность, многими воинами овладело отчаяние.

Примерно за два месяца до него там объявился и французский король Филипп II Август. Оба монарха выступили в поход из французского города Везеля в июле 1190 года, но разными маршрутами: Филипп со своей армией отплыл на кораблях из Генуи, а Ричард — из Марселя. После кратковременной остановки на Апеннинском полуострове оба отряда прибыли в Мессину, владения короля Танкреда Сицилийского. Весной следующего года раздосадованный Филипп II Август покинул Мессину и без особых приключений добрался до портового города Тир. Ричард же двигался более сложным путем: сначала шторм отбросил его флотилию в сторону Крита, откуда англичане доплыли до острова Родос.

Один из кораблей потерпел крушение вблизи Кипра, а другой, на котором находилась помолвленная с Ричардом Беренгария Наваррская (она прибыла на Сицилию вместе с его матерью Элеонорой Аквитанской), сопровождаемая его сестрой — вдовствующей королевой Иоанной, был вынужден бросить якорь в порту Лимасол. Ричарду удается захватить весь остров Кипр. Невероятно разбогатев в результате этой военной операции, Ричард оставил на острове «гарнизоны для защиты крепостей» ⁵⁶ и двух английских чиновников в качестве управляющих, после чего отправился на кораблях в Палестину.

Обладая столь мощными ресурсами и пользуясь заслуженным авторитетом опытного военачальника, с общего согласия Ричард возглавил крестовый поход.

Основные силы тамплиеров вместе с остальными крестоносцами продолжали осаду Акры. В июле 1191 года мусульманский гарнизон капитулировал: Салах ад-Дин был не в силах разорвать кольцо окружения. Вернув Акру христианам, многие крестоносцы решили, что исполнили свой долг, и возвратились домой.

В сентябре 1192 он заключил с египетским султаном мир, по которому христиане вернули себе прибрежную полосу от Яффы до Тира, мусульмане обязались разрушить Аскалон, но сохранили за собой Иерусалим. 9 октября 1192 английские войска покинули Палестину.

Неудача третьего крестового похода побудила римского папу Иннокентия III (1198–1216) начать агитацию за крестовый поход против Египта, главного врага крестоносных государств, владевшего Иерусалимом. Летом 1202 отряды рыцарей во главе с маркизом Бонифацием Монферратским собрались в Венеции. Поскольку у вождей крестоносцев не было средств, чтобы заплатить за транспортировку по морю в Палестину, они согласились на требование венецианцев принять участие в карательной экспедиции против отложившегося порта Дары (Задар) в Далмации. Но в начале 1203, по просьбе бежавшего на Запад византийского царевича Алексея Ангела, сына императора Исаака II, свергнутого в 1095 его братом Алексеем III (1195–1203), рыцари решили вмешаться во внутриполитическую борьбу в Византии и восстановить Исаака на престоле. В конце июня 1203 они осадили Константинополь. В середине июля, после бегства Алексея III, власть Исаака II была реставрирована, а царевич Алексей стал его соправителем под именем Алексея IV. 13 апреля 1204 крестоносцы ворвались в Константинополь и подвергли его страшному разгрому. На месте Византийской империи было основано несколько «крестоносных государств»⁵⁷: Латинская империя (1204–1261), королевство Фессалоникийское (1204–1224), Афинское герцогство (1205–1454), Морейское (Ахейское) княжество (1205–1432); ряд островов достались венецианцам. В итоге Четвертый крестовый поход, целью которого было нанести удар по мусульманскому миру, привел к окончательному расколу западного и византийского христианства.

В 1215 Иннокентий III призвал Запад к новому крестовому походу, наследовавший ему Гонорий III (1216–1227) повторил в 1216 этот призыв. В 1217 венгерский король Эндре II высадился с войском в Палестине. В 1218 туда прибыли более двухсот кораблей с крестоносцами из Фрисландии и Прирейнской Германии. В том же году огромная армия под командованием иерусалимского короля Жана де Бриена и великих магистров трех духовно-рыцарских орденов вторглась в Египет и осадила стратегически важную крепость «Дамиетту в устье Нила»⁵⁸. В ноябре 1219 крепость пала. По требованию папского легата кардинала Пелагия крестоносцы отвергли предложение египетского султана аль-Камиля обменять Дамиетту на Иерусалим и предприняли наступление на Каир, но оказались зажатыми между египетскими войсками и разлившимся Нилом. За возможность беспрепятственного отступления им пришлось вернуть Дамиетту и уйти из Египта.

Под давлением пап Гонория III и Григория IX (1227–1241) германский император Фридрих II (1220–1250), супруг наследницы иерусалимского престола Иоланты, предпринял летом 1228 поход в Палестину. Воспользовавшись конфликтом аль-Камиля с правителем Дамаска, он вступил в союз с египетским султаном, по условиям заключенного между ними десятилетнего мира аль-Камиль освободил всех христианских пленников и вернул Иерусалимскому королевству Иерусалим, Вифлеем, Назарет и побережье от Бейрута до Яффы; Святая земля была открыта для паломничества и христиан, и мусульман. 17 марта 1229 Фридрих II торжественно въехал в Иерусалим, где «возложил на себя королевскую корону, а затем отплыл в Италию»⁵⁹.

По истечении срока десятилетнего мира крестоносцы предприняли несколько наступательных операций против мусульман. В 1239 в Палестине высадился Тибо I, король Наварры (1234–1253), но его действия не имели никакого успеха. Более удачным был поход 1240–1241 английских рыцарей под командованием графа Ричарда Корнуэльского, брата короля Генриха III (1216–1272); Ричард добился от египетского султана Аййуба «освобождения всех пленников-христиан»⁶⁰ и отбыл на родину. Но в 1244 Аййуб, собрав войско из турецких наемников, вторгся в Палестину, захватил Иерусалим и разбил крестоносцев в сражении при Газе. В 1247 мусульмане овладели Аскалоном. В ответ на призыв папы Иннокентия IV (1243–1254) французский король Людовик IX (1226–1270) в феврале 1249 с большим флотом отплыл из Марселя и высадился в Египте. Французы заняли оставленную мусульманами Дамиетту и двинулись на Каир, однако попали в окружение и были вынуждены капитулировать. Весь рядовой состав армии был истреблен. С большим трудом Людовику IX удалось заключить перемирие и получить свободу за огромный выкуп в двести тысяч ливров; Дамиетта была возвращена египтянам. Король отправился в Акру и в течение четырех лет вел с переменным успехом военные действия в Сирии. В 1254 он вернулся во Францию.

Во второй половине 1250-х позиции христиан в Сирии и Палестине несколько укрепились, поскольку мусульманским государствам приходилось бороться с татаро-монгольским нашествием. Но в 1260 египетский султан Бейбарс подчинил Сирию и начал постепенно захватывать крепости крестоносцев: в 1265 он взял Кесарию, в 1268 – Яффу, в том же году овладел Антиохией, положив конец существованию княжества Антиохийского. Последней попыткой оказать помощь крестоносным государствам стал Восьмой крестовый поход, возглавленный Людовиком IX, сицилийским королем Карлом Анжуйским (1264–1285) и арагонским королем Хайме I (1213–1276). Планировалось сначала напасть на Тунис, а затем на Египет. В 1270 крестоносцы высадились в Тунисе, но из-за вспыхнувшей среди них эпидемии чумы (в числе умерших был Людовик IX), прервали поход, заключив мир с тунисским султаном, который обязался платить дань королю Сицилии и предоставить католическому духовенству право свободного отправления культа в своих владениях.

Эта неудача сделала неизбежным падение последних оплотов крестоносцев в Сирии и Палестине. С 1289 мусульмане овладели Триполи, ликвидировав одноименное графство, а в 1291 взяли Бейрут, Сидон и Тир. Утрата в том же году Акры, которую отчаянно защищали тамплиеры и иоанниты, стала концом крестоносного владычества на Востоке.

Крестовые походы принесли неисчислимые бедствия народам Ближнего Востока и сопровождались уничтожением материальных и культурных ценностей. Они (особенно Четвертый крестовый поход) подорвали силы Византийской империи, тем самым приблизив ее окончательное падение в 1453. Крестовые походы закончились неудачей, и поэтому не решили ни одной из долгосрочных проблем, стоявших перед средневековой Европой. Тем не менее они оказали значительное влияние на ее дальнейшее развитие. Они позволили на определенный период ослабить демографическую, социальную и политическую напряженность в Западной Европе. Это способствовало укреплению королевской власти и созданию национальных централизованных государств во Франции и Англии.

Крестовые походы привели к временному усилению католической церкви: она существенно укрепила свое финансовое положение, расширила сферу своего влияния, создала новые военно-религиозные институты – ордена, сыгравшие важную роль в последующей европейской истории (иоанниты в защите Средиземноморья от турок, тевтонцы в немецкой агрессии в Прибалтике). Папство подтвердило свой «статус лидера западно-христианского мира»⁶¹. В то же время они сделали непреодолимой пропасть между католицизмом и православием, углубили конфронтацию между христианством и исламом, обострили непримиримость европейцев к любой форме религиозного инакомыслия.

Раньше считалось, что крестовые походы значительно обогатили европейскую продовольственную флору, дали толчок развитию производственных технологий и обусловили расширение культурного потенциала за счет заимствований с Востока. Новейшие исследования, однако, не подтверждают подобные утверждения. В то же время крестовые походы не прошли бесследно для западной экономики и культуры. Ограбление заморских стран стало катализатором имущественного расслоения и прогресса товарно-денежных отношений. Возросло экономическое могущество итальянских торговых республик, получивших огромную прибыль за счет фрахта и значительно укрепивших свои коммерческие позиции в Восточном Средиземноморье и на Черном море, серьезно потеснив арабов и византийцев. Крестовые походы способствовали социальной мобильности европейцев, преодолению их страха перед неизведанным; в психологическом плане они подготовили Великие географические открытия. И, наконец, крестоносное движение и крестоносный дух нашли отражение в средневековой литературе (рыцарский роман, поэзия трубадуров, историописание). Среди наиболее значительных произведений – историографические и биографические труды Вильгельма Тирского, Жоффруа де Виллардуэна, Робера де Клари и Жана де Жуанвиля, поэмы «Песнь об Антиохи» и «История священной войны».