Стиглиц Глобализация (1). Глобализация тревожные тенденцииДжозеф Стиглиц глобализация тревожные тенденции слово об авторе и его книге
 Скачать 0.54 Mb.
|
|
ПОПЫТКИ РЕФОРМ Сразу после Восточноазиатского кризиса и провала политики МВФ возник общий консенсус по поводу того, что с международной экономической системой творится неладное, что необходимо принять меры по стабилизации глобальной экономики. Однако многие в МВФ и министерстве финансов США считали достаточными лишь небольшие изменения. Чтобы компенсировать отсутствие в планах крупных новшеств, они придумали реформаторской инициативе грандиозное название: ((Реформа глобальной финансовой архитектуры)). Название было нацелено на то, чтобы создать впечатление, будто планируются крупные изменения правил игры, способные предотвратить очередной кризис. Эта риторика отражала некоторые реальные проблемы. Но точно так же, как те, кто стоял во главе МВФ, они постарались переложить на других свои ошибки и уйти от системных проблем и свернуть реформы. Исключением был поиск возможностей того, что помогло им добиться расширения властных полномочий и получения больших денег для МВФ, а также расширения круга обязанностей (таких, как обеспечение перехода к новым стандартам и нормативам, принятым в передовых промышленных странах)[62]. Появились сомнения в искренности намерений. Они усиливаются под влиянием дискуссий о реформе. «Официальные» дебаты о реформе идут в тех же институтах, и в них доминируют те же самые государства, которые столь «эффективно» осуществляли глобализацию на протяжении более пятидесяти лет. В мире к официальным дебатам сегодня относятся с изрядной долей цинизма. Встречаясь за столом заседаний с теми же самыми людьми, которые были ответственны за систему все это время, развивающиеся страны задаются вопросом: насколько вероятны реальные изменения? В отношении «стран-клиентов» разыгрывается фарс, в котором политики делают вид, что готовы что-нибудь предпринять для решения проблем, в то время как группы финансовых интересов работают над тем, чтобы сохранить как можно больше из нынешнего положения. Циники частично правы, но только частично. Кризис вынес на поверхность, что с процессом глобализации дело обстоит как-то не так. И это ощущение мобилизовало критику, направляя ее на широкий спектр проблем ― от бедности до прозрачности, среды обитания и трудовых норм. Внутри этих международных организаций среди многих влиятельных лиц преобладает чувство самодовольства. Институты изменили риторику. Теперь они говорят о «прозрачности», о «бедности» и об «участии в управлении». Даже если существует разрыв между риторикой, она влияет на поведение институтов, их прозрачность, их внимание к бедности. Их вэб-сайты лучше оформлены, и имеет место большая открытость. «Парсипативная оценка» бедности генерировала большую вовлеченность и большее осознание влияния бедности на осуществление программ. Но эти изменения, какими бы глубокими они ни казались тем, кто находится внутри организации, представляются поверхностными находящимся вовне. Нормативы гласности в МВФ и во Всемирном банке все еще значительно ниже уровня, чем в правительствах таких демократий, как США, Швеция или Канада. Они пытаются скрыть критические доклады; только их неспособность предотвратить утечку информации приводит в конечном счете к преданию фактов гласности. В развивающихся странах растет неудовлетворенность новыми программами, в том числе и парсипативной оценкой бедности, когда тем, кто участвует, говорят, что важные обстоятельства, такие, как макроэкономическая структура, остаются для них закрытыми {54} Есть и другие примеры, подтверждающие, что изменения больше относятся к словам, чем к делам. Сегодня даже высшие лица МВФ иногда признают опасность движения краткосрочных капиталов и преждевременной либерализации капитального и финансового рынков. Это представляет собой важное изменение в официальной позиции Фонда, хотя еще слишком рано судить о том, будут ли и какие изменения в риторике отражены в политике, осуществляемой в странах-клиентах {55} . Один простой эпизод показывает, что до сих пор свидетельства не являются обнадеживающими. Вскоре после вступления в должность новый исполнительный директор Хорст Келер посетил ряд стран ― членов МВФ. Находясь в Таиланде в конце мая 2000 г., он отметил то, что давно общеизвестно вне МВФ и начало проникать в Фонд: опасность либерализации рынка капитала. Соседняя Индонезия сразу же схватилась за открывшуюся возможность, и во время его визита в июне правительство страны объявило о планах изучить опыт интервенций на рынке капитала. Но МВФ быстро поставил на место индонезийцев и Келера. Бюрократия победила: либерализация рынка капитала может казаться с теоретической точки зрения проблематичной, но планам интервенций (контроля) на рынке капитала, разумеется, не место на рабочем столе тех, кто просит помощи у МВФ. Были и другие движения в сторону реформ, нерешительные или недоработанные {56} . Когда поднялся вал критики огромных выкупов долгов в 1990-х годах, последовал ряд неудачных реформ. Сначала появился пакет упреждающих кредитов ― предоставление кредитов прежде, чем кризис фактически разразится,- Бразилии. Они предотвратили кризис в этой стране, но только на несколько месяцев и ценой огромных издержек. Потом была идея чрезвычайной кредитной линии, другой меры, предполагающей, что деньги держатся наготове на случай, если возникнет кризис {57} Это тоже не сработало, в основном потому, что никто не заинтересовался этой идеей на предложенных условиях {58} . Было признано, что внешние выкупы долгов содействовали моральному риску, практике слабой проверки заемщиков, и тогда появилась стратегия внутреннего выкупа долгов. Согласно этой стратегии, кредиторы должны были нести часть издержек. Стратегия была предназначена не для таких крупных стран, как Россия, а скорее для малых и слабосильных стран, таких, как Эквадор, Украина, Румыния и Пакистан. Как уже разъяснялось в главе восьмой, в общем и целом стратегия внутреннего выкупа была неправильной. В некоторых случаях от нее вскоре отказались, как это сделала Румыния, но только после того, как она успела нанести значительный ущерб экономике страны. В других случаях, например в Эквадоре, она была осуществлена и нанесла еще больший, опустошительный ущерб. Новый министр финансов США[63] и новый исполнительный директор МВФ высказали сомнения относительно тотальной эффективности стратегии больших выкупов, но потом возвратились к ней снова: II млрд. долл. и 21 млрд. долл. были предоставлены Турции в 2000 г. и Аргентине в 2001 г. Окончательный провал стратегии выкупов в Аргентине вынудил, по-видимому, начать пересмотр стратегии. Несмотря на широкий, хотя и не всеобщий, консенсус по реформам, возникло сопротивление финансовых центров, иногда поддерживаемых министерством финансов США. Во время Восточноазиатского кризиса, когда внимание было сфокусировано на прозрачности, стало очевидным, что для осведомленности в происходящем на возникающих рынках нужно знать, что делают хеджевые фонды и офшорные банковские центры. Действительно, есть опасения, что прозрачность в других местах приведет к увеличению объема операций, осуществляемых по этим каналам, и, таким образом, в целом будет даже меньше информации о происходящем. Министр Саммерс встал на защиту хеджевых фондов и офшорных банковских центров, сопротивляясь призывам к большей прозрачности. Излишняя прозрачность, утверждал он, может снизить стимулы к сбору информации, что на техническом жаргоне называется функцией «цена ― раскрытие». Реформы офшорных банковских центров, которые были учреждены как тихие гавани для уклонения от налогов и регулирования, начали набирать темпы только после 11 сентября. Это не было неожиданностью: существование подобных финансовых структур есть результат сознательной политики передовых промышленных стран, которая осуществлялась под давлением финансовых рынков и богатых. Другие, даже явно незначительные, реформы встретили сильное сопротивление как развивающихся, так и развитых стран. Когда выяснилось, что краткосрочная задолженность играет ключевую роль в кризисах, внимание было обращено на условия эмиссии облигаций, которые стали допускать конвертацию за одни сутки этих считавшихся долгосрочными бумаг в краткосрочные {59} . По мере того как объем требований на внутренний выкуп долгов кредиторами возрастал, возрастали и требования изменений в условиях эмиссии облигаций. Предполагалось так изменить эти условия, чтобы они облегчали «принудительное» участие кредиторов в разрешении кризисных ситуаций путем неофициальных соглашений с заемщиками в соответствии с так называемыми статьями о коллективных действиях[64]. Рынки облигаций до сих пор успешно сопротивлялись реформам, даже когда эти реформы, по-видимому, получили некоторую поддержку от МВФ. Критики реформ в качестве аргумента приводили то, что такие условия эмиссии удорожают кредит для страны-заемщика, но этот аргумент упускает из виду главное. Сегодня издержки кредита очень велики, особенно когда дела идут плохо. Но только часть этих издержек несет заемщик. ЧТО ЖЕ НА САМОМ ДЕЛЕ НУЖНО? Осознание проблем прошло долгий путь. Но перестройка международной финансовой системы только еще началась. По моему мнению, необходимы следующие ключевые реформы: 1. Признание опасностей либерализации рынка капитала, а также того, что потоки краткосрочного капитала («горячих денег») вызывают огромные экстерналии, издержки которых не несут стороны, участвующие в операции (заимодавцы и заемщики). Везде, где возникают большие экстерналии, желательны интервенции, в том числе и те, которые осуществляются через банковскую и налоговую системы {60} . Вместо того чтобы сопротивляться этим интервенциям, международные финансовые институты должны направить свои усилия на усовершенствование их механизмов. 2. Реформа процедур банкротства и невостребования долгов. Адекватный путь решения проблем, возникающих, когда частный заемщик не может возвратить кредит, будь то иностранный или отечественный, лежит через банкротство, а не через финансируемый МВФ выкуп долгов для кредиторов. Требуется реформа процедуры банкротства, которая признает специфический характер банкротств, возникающих на почве макроэкономических нарушений хода дел. Для этого нужна суперодиннадцатая глава {61} , положение о банкротстве, которая обеспечивает ускоренную реструктуризацию и дает больше возможностей для продолжения работы прежнего менеджмента. Такая реформа принесет дополнительную пользу, побуждая кредиторов к тщательной подготовке кредита вместо поощрения безответственного кредитования, которое было общей практикой в прошлом {62} . Попытки провести более благоприятную для кредиторов реформу процедуры банкротства, не принимая во внимание специфику банкротств на макроэкономической почве, не являются решением проблемы. На этом пути не удастся найти подход к проблеме стран, находящихся в состоянии кризиса. Это лекарство, вероятнее всего, не вылечит. Мы видели на примере Восточной Азии, что нельзя просто привить законодательство одной страны к древу обычаев и норм другой. Проблемы суверенного дефолта[65] (как это имеет место в Аргентине) еще более сложны, но и здесь следует больше полагаться на банкротство и временное невостребование долгов, пункт реформ, на который МВФ, по-видимому, тоже дал свое запоздалое согласие. Но МВФ не может здесь играть центральной роли. Он сам крупнейший кредитор, и в нем доминируют страны-кредиторы. Система банкротств, при которой кредитор или его представитель в то же время являются судьями по делам банкротства, никогда не будет принята ввиду своей несправедливости. 3. Меньшее использование выкупа долгов для кредиторов. С расширением использования процедур банкротства и временного невостребования долгов будет сокращаться потребность в больших выкупах долгов. Эти выкупы часто проваливались, а деньги шли либо на обеспечение того, что западные кредиторы получали возврат кредитов в большем размере, чем они получили бы при других обстоятельствах, либо на поддержание валютных курсов на завышенном уровне дольше, чем это было бы при иной стратегии (позволяя богатым резидентам страны вывести из нее больше денег на более выгодных условиях и оставляя при этом страну под более тяжким бременем задолженности). Как мы уже убедились, выкупы долгов не только не давали нужных результатов, но и усугубляли проблему, снижая стимулы к осмотрительности при кредитовании и к страхованию от валютных рисков. 4. Усовершенствование банковского регулирования как в области разработки, так и в области механизма применения в развитых и развивающихся странах. Слабое банковское регулирование в развитых странах может вести к плохой практике кредитования, экспорту нестабильности. В то же время возможна полемика по вопросу о том, содействует ли стабильности финансовой системы в развитых странах расчет нормативов достаточности собственного капитала на базе рисков. Мало сомнений в том, что он способствовал глобальной нестабильности, поощряя краткосрочное кредитование. Дерегулирование финансового сектора и излишняя опора на нормативы достаточности собственного капитала были неверно ориентированными и оказали дестабилизирующее влияние. На самом деле нужен более широкий, менее идеологический подход к регулированию. Таиланд поступил правильно, когда ограничил кредитование спекуляций недвижимостью в 1980-х годах. Было ошибочным рекомендовать Таиланду отменить эти ограничения. Существует большое число других ограничений, например ограничение скорости (ограничение на темп возрастания банковских активов), которые, по-видимому, способствуют стабильности. В то же время реформы не должны упускать из виду более широкие цели: безопасная и здоровая банковская система имеет важное значение, но она должна, кроме того, еще снабжать предприятия капиталом и содействовать созданию рабочих мест {63} 5. Усовершенствованное управление рисками. Сегодня страны во всем мире сталкиваются с огромным риском, связанным с неустойчивостью валютных курсов. Хотя суть проблемы ясна, решение ее неясно. Эксперты ― в том числе и из МВФ ― не уверены в системах предлагаемых ими валютных курсов. Они рекомендовали Аргентине привязать свою валюту к доллару. После Восточноазиатского кризиса они утверждали, что страна должна иметь либо свободно плавающий курс, либо фиксированный по отношению к какой-либо базе. После катастрофы в Аргентине эту рекомендацию, видимо, снова придется изменить. Все равно, какими будут реформы механизма образования валютных курсов, страны останутся перед лицом огромных рисков. Малые страны, такие, как Таиланд, торгующие со многими странами, сталкиваются с серьезной проблемой, когда курсы главных валют колеблются с амплитудой в 50 и более процентов. Фиксация своего валютного курса не решит их проблем; она может усилить колебания по отношению к другим валютам. Однако есть и другие аспекты риска. Латиноамериканский долговой кризис 1980-х годов {64} принес сильнейшее повышение процентных ставок. Оно произошло вследствие жесткой кредитно-денежной политики, проводимой председателем Федеральной резервной системы Полом Волкером. Развивающимся странам приходилось учиться управлению этими рисками, например, путем покупки страховки от этих флуктуаций мирового рынка капитала. К сожалению, сегодня эти страны могут покупать страховку только от краткосрочных флуктуаций. Конечно, развитые страны имеют больше возможностей работать с этими рисками, чем менее развитые, и они могут помочь последним развернуть эти страховые рынки. Поэтому имеет смысл предоставление кредитов развитыми странами и международными финансовыми институтами развивающимся странам в формах, удобных для борьбы с рисками, т.е. таких, когда кредиторы берут на себя риск сильных флуктуаций реальной процентной ставки. 6. Усовершенствование социальных страховочных сеток. Частью задач управления рисками является повышение возможностей уязвимых слоев населения страны компенсировать риски. Большинство развивающихся стран имеют очень слабые социальные страховочные сетки, причем отсутствуют программы страхования от безработицы. Даже в более развитых странах страховочные сетки слабы и неадекватны в двух секторах, преобладающих в развивающихся странах,- сельском хозяйстве и малом бизнесе. Поэтому при предстоящем совершенствовании развивающимися странами своих страховочных сеток международная помощь будет иметь существенное значение. 7. Усовершенствование системы антикризисных мер. Мы уже видели неудачу антикризисных мер во время кризиса 1997-1998 гг. Предоставляемая помощь была плохо разработана и плохо осуществлялась. Программы не учитывали отсутствие страховочных сеток, жизненную важность поддержания кредитных потоков, а также то, что коллапс торговли между странами приведет к расползанию кризиса. Эта политика основывалась на плохих прогнозах. Более того, ее разработчики были не способны понять, что гораздо легче ликвидировать фирмы, чем их воссоздавать, что ущерб от высоких процентных ставок не будет компенсирован их понижением. Должен быть восстановлен баланс: проблемы наемных работников и малого бизнеса должны быть сбалансированы с проблемами кредиторов; воздействие политики на бегство отечественного капитала должно быть сбалансировано с явно чрезмерным вниманием, которое сегодня уделяется внешним инвесторам. Антикризисные меры на случай предстоящих финансовых кризисов должны быть встроены в социальный и политический контекст. Не говоря уже об опустошении во время мятежей, случающихся, когда имеет место неправильное кризисное управление, капитал нельзя привлечь в страны, сталкивающиеся с социальными беспорядками, и ни одно государство, за исключением самых репрессивных, не может справиться с такими беспорядками. Особенно если население чувствует, что осуществляется политика, навязанная извне. Но что самое важное, необходимо возвращение к основным принципам экономической науки; вместо того чтобы фокусировать внимание на эфемерной психологии инвестора, на непредсказуемости формирования доверия, МВФ нужно вернуться к своему первоначальному мандату предоставления финансовых средств для восстановления совокупного спроса в странах, столкнувшихся с экономической рецессией. Страны развивающегося мира в который раз спрашивают: почему, когда Соединенные Штаты переживают спад, там выступают за экспансионистскую фискальную и кредитно-денежную политику, а когда спад переживают развивающиеся страны, им рекомендуют как раз обратное. Когда в Соединенных Штатах в 2001 г. началась рецессия, полемика шла не о том, нужен ли пакет стимулирующих мероприятий, а о разработке его структуры. На сегодня уроки Аргентины и Восточной Азии ясны: доверие к экономике не может сформироваться, пока она продолжает находиться в трясине глубокой депрессии. Условия, которые МВФ предлагает принять странам в обмен на свои деньги, должны не только ограничиваться гораздо более узким кругом вопросов, но и учитывать это обстоятельство. * * * Существуют и другие желательные изменения: если заставить МВФ раскрыть ожидаемое влияние их программ на «бедность» и безработицу, то это вынудит их обратить внимание на эти параметры экономической политики. Страны должны знать вероятные последствия того, что им рекомендуют осуществить. Если Фонд систематически ошибается в своем анализе ― например, рост бедности всегда получается большим, чем в прогнозе, ― он должен за это держать ответ. Есть ли что-то системно ошибочное в его моделях? Или Фонд намеренно пытается дезориентировать тех, кто принимает политические решения? |