Тирания слов. Готовый перевод the tyranny of words by stuart chase тирания слов
 Скачать 0.5 Mb.
|
|
И Робинсон, и Арнольд выдвигают серьезные основания для умственных фантазий. они придерживаются того, что без принципов, которые будут их направлять, большинство людей будет чувствовать себя так, как будто бы они обнаженными идут по улице. Возможно, коллекция фантазий и не является жизненно необходимой. Но я признаю, что жду тот день, когда мы должны будем освободиться от концепций, которые получены не из наших наблюдений, а из необходимости выжить и хорошо себя чувствовать в условиях жизни на земле. Ничего больше мы не можем знать наверняка, и ничто еще не должно быть ограничено. Ну или мне так кажется. Ели бы американцы были свободны от жестких принципов, то, возможно, бедность была бы полностью ликвидирована еще в 1935 году, когда массовое производство стало доминирующим элементом в производстве товаров; что великая депрессия не наступила бы, что так называемый кризис Верховного суда не возник бы, что ситуация с рабочими не была бы такой острой, что возможность войны с участием США была бы невероятно далекой, что демократическая и республиканская партии исчезли бы, и что мы могли бы мирно заниматься своими делами или укреплять свои отношения с окружающей средой вокруг нас. Возможно, это просто мои фантазии. Но я трезво спрашиваю, почему если мы должны иметь принципы, многие из них должны быть такими жестокими в своей материальной выгоде, и так плохо выбраны для того, что происходит в реальном мире сейчас? Я думаю, что один важный ответ можно найти в структуре языка, который мы используем. Глава 8 СМЫСЛ ДЛЯ УЧЕНЫХ Почему работу Эйнштейна постоянно обсуждают? Разве семантика не трудна для восприятия без того, чтобы вовлекать самого ученого, которого только некоторые люди могут понимать? Я сочувствую утомленному читателю. Ради него, как и ради самого себя, мне хотелось бы в этом исследовании придать современной физике значимую роль. Но мы не можем. Мы должны посмотреть трудностям в лицо. Я не собираюсь, однако, погружать вас в глубины технических терминов, потому что помимо других причин, я не обладаю достаточными знаниями. Эйнштейн не только переполошил ученых, он также произвел революцию в определенных аспектах человеческого общения. Это повергло весь мир в шок, сравнимый с тем, что произвела теория эволюции Дарвина. В конце концов, теория относительности может доказать более важную особенность в языке, чем в физике. Теория относительности заставила многих вдумчивых людей следить за своими словами, относиться с недоверием к надежности их умозаключений. В сфере физики, химии и биологии теория относительности послужила толчком к появлению целой плеяды молодых гениев, благодаря стремительному распространению возможности интерпретации термина. Воспринимать окружающий мир в рамках теории относительности, а не с точки зрения абсолютной материи, может помочь развитию невиданных ранее интеллектуальных способностей. Ненадолго углубимся в историю. С 1905, когда впервые была выдвинута теория относительности, и особенно с 1920-ых, когда квантовая концепция начала набирать вес в физике, большое число людей стали обсуждать физические законы более уверенно, чем когда-либо. Новое оружие бывает настолько острым, что может причинить вред; многое должно быть сделано в изучении определенных аспектов теории относительности и квантовой теории, но ученые пустили эти измерения, важность которых сложно переоценить, на самотек. Эйнштейн отделил наблюдателя от наблюдаемого. Он отбросил собственную персону от физики. Он получил картину мира, отделенную от человеческого восприятия. В результате он получил наиболее точное соответствие действительности, которое было в науке когда-либо. Чтобы сообщить о том, что он проделал, Эйнштейн воспользовался математическим языком, тензорным анализом, который, как говорит Э.Т. Белл, "проясняет законы природы, отделяя наблюдательскую эксцентричность от того, что не зависит от него" Чтобы измерять все с высокой точностью, необходимо пользоваться масштабной линейкой, часами, телескопом или другими инструментами и делать записи. Каждая запись рассчитывается из конечной скорости света от мерной точки до сетчатки глаза, и от сетчатки до головного мозга. Несмотря на то, что конечная скорость света была открыта более чем два столетия назад (1676), во время Эйнштейна стало ясно, что то открытие было поспешным. Ньютон не брал в расчет конечную скорость лучей света от мерной точки до сетчатки глаза, а Эйнштейн взял ее в расчет, поэтому Ньютонскую физику необходимо было исправить. Систему измерения нашли неточной, особенно она была неточной при работе с большими расстояниями. Ньютоновские правила механики все еще работают в земных условиях с довольно маленькой погрешностью, но его абсолютные величины потеряли свое величие. "Бесконечная скорость" стала не более чем вежливой темой для беседы по поводу грубых ошибок в наблюдениях. Таким образом, Эйнштейн придал термину "длина" новое значение. Он открыл длину не в абсолютном пространстве, но в процессах, которые определяли физическую длину объекта; он проводил опыты для определения "синхронности", но решил, что эта концепция непригодна. За этим последовало то , что "абсолютное пространство" и "абсолютное время" были всего лишь метафизическими представлениями для нас. Когда потребовалось провести работу, то к большому разочарованию большинства физиков, эти представления исчезли. Это приводит нас к другому вопросу первой важности. Если Эйнштейн ставил под сомнение знания людей прошлого, включая вечного Ньютона, и намеренно не принимал идеи своих современников, то почему же они терпели такое невежество? Почему же они, в самом деле, не поднялись и не сказали словно один, "К черту Вас, Мистер Эйнштейн!"? Если бы я поставил под сомнение всю денежно-кредитную структуру, экономисты и политики убежденно бы ответили, "К черту тебя, Чейз!", а затем бесцеремонно повернулись бы и ушли. Возможно, на этом бы все и закончилось. Идеи Эйнштейна не могли отвергнуть, потому что он работал строго по научному методу. Мои идеи отвергнули бы, потому что научный метод не известен в денежно-кредитной сфере; там не существует стандарта, по которому разумные люди могут судить о том прав я или нет. Честные ученые обратились к критериям доказанности по отношению к находкам Эйнштейна, но к их огорчению, они были вынуждены признать, что он был прав. Я надеюсь, что кроме Хомо Сапиенс, другие существа запомнят, что однажды люди достигли такой вершины. Так, несколько участников гонки, общепризнанные правила которой заставили их преклонить свои головы, потому что, несмотря на бурлящую ненависть в их сердцах, они знали, что находки Эйнштейна были истинными. Наука не состоит из мужчин в белых халатах с бородкой клином, щурящихся в микроскопы, как в рекламе фирменной зубной пасты "Наука Говорит." Наука - это абстракция высшей степени и ничего не может сказать. Время от времени ученый может утверждать что-либо обдумано и наоборот в зависимости от обстоятельств. Научный метод или то, что делает ученый можно описать следующими определениями, данные Э.Т.Беллом: 1. Главную позицию занимает эксперимент. Эксперимент должен проводиться согласно жестким стандартам, для того чтобы другой ученый смог повторить эксперимент. Если один заявляет, что он оживил 4-х месячный труп, он должен описать порядок совершенных действий так, чтобы другой смог оживить другой труп или доказать всему миру, что тот первый ученый ошибался. 2. Затем следует классификация экспериментов по группам, исходя из общих характеристик. 3. Из группы экспериментов следуют выводы из умозаключения. Много ученых останавливаются на этом этапе. ( Но некоторое начинают верить в призрачное существование классов как нечто реального, и поэтому выпадают из науки в философию.) 4. Затем можно принять законы и правила, как например закон силы тяжести Ньютона. Законы природы - не мозайка, а реальные правила, которые должен соблюдать человек по отношению к природе. Не подчиняясь им можно навлечь беду. Другая стандартная процедура заключается в построении гипотезы, опираясь на ряд фактов. Можно публично утверждать о гипотезе, или ,лучше, промолчать. Затем необходимо расположить в правильной последовательности серию экспериментов, по которым можно быть доказать или опровергнуть гипотезу. В случае с воскрешенным трупом другие исследователи должны быть в состоянии в точности повторить эксперименты и проверить доказательство. Главным образом, это была Эйнштейновская процедура. У него была идея; он выразил ее математическим языков; получил гипотезу относительности и потребовал экспериментальное доказательство. Интересно проследовать за ходом этого доказательства. Среди прогнозов, возникших из гипотезы, три носили статус первой важности: (1) перигелий Меркурия должен находиться в движении приблизительно 42.9 секунды за 100 лет; (2) лучи света идущие от дальней звезды должны преломляться, так как проходят под углом мимо солнца приблизительно 1.745 секунды; (3) смещение определенных линий в солнечном спектре должно быть примерно .008 ангстрем единиц. Было проведено множество экспериментов, и с возросшей точностью измерительных приборов, результаты еще больше приблизились к прогнозам. Движение перигелия Меркурия подтвердили с высокой точностью; угол преломления солнечных лучей вблизи солнца теперь снизился до 1.72 секунды, с возможной ошибкой в .11 секунд, больше или меньше; смещение линий в спектре снизилось до .009 единиц, когда прогноз говорил о .008. Гипотеза, таким образом, была доказана в пределах современных знаний, от которых это и ожидалось. Но теория относительности не являлась чем то неоспоримым или "вечной истиной". Опытные ученые положили конец "вечности" этой истины. Теория относительности была ,всего навсего, самой точной картинкой определенного аспекта мира когда-либо открытой. В 1938 она все еще ей оставалась. В 1988 ее могут заменить другой, более точной. Дарвин, Пастер, и Чемберлин тоже начинали с гипотезы, которая позже присоединилась к целому или к части. Не присоединенные остатки забывались. Вот ученый исследует заразительную лихорадку. Он хочет выяснить то, как болезнь переходит от одной жертвы к другой. Сначала он изучает литературу, посвященную инфекционным заболеваниям. В один момент у него появляется мысль, что болезнь может переносить какое нибудь кровососущее существо. Благодаря долгому и старательному исследованию в полевых и лабораторных условиях, где он изучает множество кровососущих, в конце концов приходит к гипотезе. Комар всему виной. Любой компетентный человек может так же повторить эксперимент и доказать это. Такое открытие будет намного величественней завоевания Кортеса. А теперь давайте посмотрим на другой пример, ради контраста. Один увлеченный социалист спросил о том, могут ли прекратиться страдания людей, вызванные нищетой. Большой жизненный опыт, приобретенный в обществе бедный и богатых, сподвигнул его к выдвижению гипотезы о том, что всему этому виной капитализм. Однако, он не мог это проверить с помощью эксперимента, который смог бы повторить другой человек, поэтому он спорил и утверждал, что капитализм - этот комар. Может быть, так и было, но его единственной поддержкой является множество несвязанных наблюдений, логика в его голове и благие намерения в его сердце. Научное знание неуклонно идет вперед; социальные реформы решительно бросаются вперед, становятся на дыбы и возвращаются на прежнюю точку для нового рывка. Ученый находит то, к чему можно ссылаться и проясняет это для других. Реформатор редко может определить то, к чему можно ссылаться. Я пытался быть реформатором и я должен знать это. Научный метод наблюдает за тем, как происходят разные вещи, а не то, как они должны происходить. Знание о том, как происходят вещи без всяких "если", "и" или "но" позволяет нам более эффективно исследовать окружающий нас мир. Такой метод - не более чем исключающий предмет, нежели чем наличие белых халатов и защитных очков. Большинство из нас являются учеными- любителями сегодня, хотя мы и не знаем об этом. Вы движетесь по неизведанной дорожке, а затем теряетесь. В каком направлении вы двигаетесь? Солнце сияет. Вы смотрите на тень от телефонных столбов, а затем на свои часы. Уже почти полдень, значит тень должна двигаться примерно от севера к югу. Вычисления грубы, но они позволяют сэкономить топливо. Я воюю в палатке с гусеницами в моем фруктовом саду. Я заливаю гнездо керосином. Затем, другое, позади него примерно такого же размера я слегка поливаю керосином. На следующий день я сравниваю эффективность этих двух методов. Если второй дал тот же результат, что и первый, то я использую его на остальных гнездах, чтобы сэкономить и топливо и время. Этот эксперимент контролируемый, но грубый. Научный метод - это не наличие лабораторий, ядерных ускорителей или измерительных приборов; это процесс наблюдения за вещами, процесс накопления знаний из внешнего мира, которые останутся неизменными. Греческие философы ожесточенно спорили о том, что такое вода. Сегодня, люди уже не злятся и не спорят о составе воды. Спор был исчерпан и разум успокоился. Мы больше не сжигаем ведьм за внезапное появление чумы. Мы впустую тратим время на противоядие и Красный Крест. Каждую весну Нил спускался вниз и омывал границу месторождения древних Египтян. Это было чертовски неприятно. Чья была граница там? Этот вопрос стоит у истоков геодезии и геометрии. Во-первых, Египтяне были вынуждены признать, что такая проблема побуждала к нападению. Во- вторых, они должны были найти возможность решения, которое приняли бы другие разумные люди. В-третьих, решение должно было быть таким, чтобы другие разумные люди уже в будущем, следуя составленным правилам, смогли прийти к тем же выводам.Граница одних была тут, другие были там, и никаких ссор и нерешительности более не было. Согласно Беллу, эти шаги на пути к согласию и созданию ряда правил, с которыми разумные люди могут согласиться и получить тот же результат, "были самыми важными шагами когда либо принятыми нашей расой." Благодаря научному методу, люди приходят к согласию; в нем нет места эмоциям и страсти. Степень эмоций выявляла спорщика, наблюдает Бертран Рассел, это прямое указание на его незнание субъекта в определенном вопросе. На стадии недоказанной гипотезы, ученые могут позволить себе поссориться, но когда на пороге стоит доказательство через эксперимент, они должны прекратить спор и поправить свои головные уборы. Факт всегда был для физика чем-то единственным и конечным, чего уже нельзя оспорить, к которому единственным возможным отношением было почти религиозное повиновение. ПРИРОДА КОНЦЕПЦИЙ Давайте посмотрим ближе на новое значение предложенное Эйнштейном в своей работе. Синонимом слова "смысл" является слово "концепция". Ученые предпочитают более поздний термин. Строки об авторитете факта, приведенные выше, были написаны П.У. Бриджменом из Гарвардского университета. В этой части мы проследуем за развитием концепций в его Логике Современной Физики. Как бы физики не боролись с новыми формами смысла, эту книгу знают и признают. Это ,возможно, самое ясное утверждение когда либо выдвинутое о том, как сегодня ученый выстраивает, или должен выстраивать, свои идеи. " Наше понимание природы не существует отдельно от наших умственных процессов, поэтому, прямо говоря, ни один аспект психологии или эпистемологии не обходится без применения." Таким образом, семантика занимает первое место в начале представления. Выражаясь в общих чертах, современная наука имеет дело с двумя методиками одинаковой важности: (1) инструменты для проведения экспериментов и (2) язык, с помощью которого эти эксперименты объяснять. Обе эти методики доведены до совершенства и постоянно улучшаются. Как же мы получаем факты и формируем концепции? Эйнштейн разбил вдребезги целую космологии концепций. Давайте не будем снова поражаться, сказал Бриджмен. Отношение физика должно быть чистым эмпиризмом, не обращающим внимания на бывшие законы или абсолюты, которые определяют или ограничивают новый опыт. Опыт определяется только опытом. Это значит, что мы должны отказаться от потребности считать, что внешний мир определяет одна формула, простая или сложная. Может быть и так, что природу определяет одна формула, но мы не должны к этому относится как к неизбежности. Концепции должны выстраиваться так, чтобы настоящий опыт не требовал ничего от будущего. После великой работы Ньютона, дверь в новые концепции была плотно заперта, а когда Эйнштейн выломал одну из стен дома, ученый состав чуть ли не замерз до смерти. Оставили дверь открытой и привыкли к свежему воздуху. До Эйнштейна, концепции в физике обычно определяли терминами “свойств”. В первой книге Ньютоновских фундаментальных принципов мы читаем: “Абсолют, Истина и Математическое Время, само по себе, и по своей природе, спокойно течет, не обращая внимания ни на что извне, и по другому называется Длительностью. ” Время – это что то, что само по себе находится внутри себя. Но, говорит Бриджмен, если мы рассмотрим понятие “абсолютное время” в свете опыта, мы ничего не найдем в природе с такими свойствами. Даже дилетант может проверить это утверждение. Попытайтесь подумать о времени как о бытие и вы будете так же озадачены, как и в случае с вечностью. Вы можете думать о циферблате часов, о том, что случилось вчера или о том, чтобы смотреть на то, как Джесси Оунерс бьет мировой рекорд при забеге на 220 ярдов. Вы можете думать о “специфических” временах, но не о универсальном. Ученые наблюдают за “местными временами” на Земле, или за “замедленными временами” в звездных глубинах. Световой год является измерительным стандартом в замедленном времени, и он также означает пространство, пройденное за этот год. Мы не должны говорить о возрасте пучка света, говорит Бриджмен, хотя концепция возраста одна из простейших производных местного времени тут на Земле. Мы не должны позволять себе думать о событиях, которые происходят сейчас в Arcturus, подразумевая события, которые происходят здесь и сейчас. “Сложно препятствовать такой привычке думать, но мы должны научиться делать это.” П. Лекомте ду Нолли недавно заметил: В разные года требуется разное время, чтобы выполнить один и тот же обьем работы, и, как каждый понимает, физиологическое значение дня не одинаково для насекомых и для животных, которые живут по 60 лет… Для мужчины 50 лет все происходило бы так, как будто течение звездного времени ускорилось в 4 раза, в то время как для десятилетнего ребенка все было бы обычным. |