Григорий Турский.История франков.Москва, 2009. Григорий Турский История франков

• Название: Григорий Турский История франков
• Дата: 19.05.2023
• Размер: 6.86 Mb.
• Имя файла: Григорий Турский.История франков.Москва, 2009.rtf
• Тип: Биография; #1144665
• страница: 28 из 37

Ред. ), но практически не получила поддержки.

Затем рассмотрели дело, выдвинутое против Гунтрамна Бозона. Несколькими днями ранее умерла бездетная родственница его жены. Ее похоронили в церкви, находившейся рядом с Мецем, вместе с огромным количеством золота и украшений. Случилось так, что вскоре после этого отмечали праздник святого Ремигия, проводившийся в первый день октября.

Огромная толпа местных жителей отправилась из города вместе со своим епископом²¹², их сопровождал герцог и городская знать. Тем временем слуги Гунтрамна Бозона направились к церкви, где похоронили женщину, и вошли внутрь. Войдя туда, они заперли двери, вскрыли гробницу и сняли с мертвого тела столько драгоценных вещей, сколько могли унести.

Находившиеся поблизости двое монахов услышали шум и увидели в церкви людей. Подойдя к дверям, они попытались войти внутрь, но им не дали. Тогда они сообщили о происшедшем епископу и герцогу. Тем временем слуги, взяв захваченное, вскочили на лошадей и бежали. Однако, опасаясь, что их схватят и сурово накажут, они вернулись в церковь, положили вещи на алтарь, но, боясь снова выйти, стали кричать: «Нас послал Гунтрамн Бозон!»

Чтобы расследовать происшествие, Хильдеберт созвал следственную комиссию в упомянутом мной поместье. Бозона допросили, но он не смог ничего произнести в свое оправдание, а затем тайно бежал. У него отобрали всю собственность, которую он получил в Клермоне в дар из казны, а также и то, что он незаконно отобрал у ряда людей.
22. Именно в этот год умер Лабан, епископ Оза. Его сменил мирянин Дезидерий, несмотря на то что король поклялся, что никогда не назначит епископом человека из мирян. «О, на что только ты не толкаешь алчные души людей, проклятая золота жажда!»²¹³

Вернувшись домой, Бертрам заболел лихорадкой. Он призвал дьякона Вальдона, которому при крещении также дали имя Бертрам, передал ему власть над епископством и возложил на него ответственность за выполнение всех условий его завещания и раздачу пожертвований. Как только Вальдон ушел, Бертрам умер.

Дьякон тотчас вернулся обратно и затем поспешил к королю с подарками при полной поддержке городских жителей, но не получил ничего. Король издал документ, повелевая посвятить в духовный сан в качестве епископа Гундегизила, графа Сента, по прозвищу Додон, что и было сделано. Поскольку большинство духовенства Сента, с молчаливого согласия Бертрама, направило в собор письменную жалобу на своего епископа Палладия, стремясь унизить его, то после смерти Бертрама Палладий жестоко наказал их и обложил штрафом.

В то же время умер Ванделен, наставник короля Хильдеберта. На его место никого не назначили, поскольку сама королева-мать хотела заняться своим сыном. Все, что Ванделен получил от государства, теперь вернулось в казну. Тогда же умер герцог Бодигизил, находившийся в преклонном возрасте, его сыновья унаследовали его имущество, не потеряв право ни на что. Сай сменил Фавста в качестве епископа Оша. После смерти святого Сальвия в том же году епископом Альби назначили Дезидерия.
23. В тот год шли сильные дожди, реки разлились, множество судов разбилось. Вода вышла из берегов, затопив расположенные рядом поля и луга и нанеся большой ущерб. Весенние и летние месяцы оказались такими дождливыми и холодными, что казалось, что скорее наступила зима, а не лето.
24. В тот же самый год два острова в море пострадали от огня, упавшего с неба. Пожар продолжался в течение всей недели, так что острова практически полностью были уничтожены, вместе с жителями и их стадами. Те, кто искал спасения в море, безрассудно бросившись в глубину, умерли ужасной смертью в воде, куда сами и устремились. Те же, кто остался на земле, умерли в огне.

Все обратилось в пепел, и море накрыло острова. Многие согласились, что все знамения, о которых я говорил раньше и которые я видел в октябре, когда все небо, казалось, полыхало от огня, действительно стали отблесками этого разрушительного пожара.
25. На другом острове, расположенном как раз против города Вана, находилось большое озеро, в котором водилось множество рыбы. Оно наполнилось кровью на глубину в один ярд или более того. День за днем огромные стаи собак и множество птиц собирались там попить крови и, насытившись, возвращались домой, когда наступала ночь.
26. Эннодий стал герцогом Тура и Пуатье. Ранее назначенный в эти два города Берульф вызывал подозрения тем, что, сговорившись с Арнегизилом, тайно завладел сокровищами короля Сигиберта. По дороге в эти города, где Берульф собирался принять герцогство, он был ловко захвачен вместе со своим сторонником герцогом Раухингом и связан веревками. Люди Раухинга немедленно отправились в дом к Берульфу. Захватив практически всю его собственность, они обнаружили там и часть сокровищ Сигиберта.

Все найденные предметы отнесли к королю Хильдеберту. Затем вынесли приговор, по которому Берульфу и Арнегизилу должны были отрубить головы, но благодаря вмешательству епископа²¹⁴ их пощадили и освободили. Однако им так и не вернули ту собственность, что у них отобрали.
27. Герцог Дезидерий поспешил на встречу с королем Гунтрамном, взяв с собой Антестия, аббата Аредия и ряд епископов. Сначала король не хотел его видеть, но, поддавшись просьбам епископов, милостиво принял. В то же время там появился и Евлалий, принесший жалобу на свою жену, которая оставила его и ушла жить с Дезидерием. Однако он стал объектом такого количества насмешек и унижений, что решил сохранять молчание. Дезидерий получил подарки от короля и вернулся домой, удостоившись хорошего приема.
28. Как я уже неоднократно упоминал, муж (Герменегильд. – Ред. ) передал Ингунду под охрану императорской армии. Когда ее везли к императору вместе с маленьким сыном, она умерла в Африке²¹⁵ и была там похоронена. Леовигильд же предал смерти своего сына Герменегильда, мужа Ингунды. Получив эти известия, король Гунтрамн вышел из себя и решил послать войско в Испанию. Сначала это войско должно было подчинить власти Гунтрамна Септиманию, которая была частью Галлии, а затем намеревалось наступать далее.

В тот самый момент, когда его войско собиралось выступить, какие-то крестьяне обнаружили письмо. Они переправили его королю Гунтрамну с тем, чтобы тот прочитал его, поскольку выглядело так, будто Леовигильд писал Фредегунде, прося ее придумать любые уловки, чтобы помешать войску двинуться на Испанию.

«Убей наших врагов, – говорилось в нем, – то есть Хильдеберта и его мать, причем как можно скорее. Заключи мир с Гунтрамном, купи его любой ценой, какую ты можешь заплатить. Если случится так, что у тебя возникнет нужда в деньгах, мы тайно пошлем тебе, главное, чтобы мы удостоверились в том, что достигли нашей цели. Когда же мы отомстим нашим врагам, вознагради епископа Амелия²¹⁶ и матрону Леобу, благодаря которым наши послы пришли к тебе». Леоба была тещей герцога Бладаста.
29. Несмотря на тот факт, что эту депешу доставили королю Гунтрамну и ее содержание стало известно племяннику Хильдеберту, Фредегунда распорядилась изготовить два кинжала. Она велела сделать в них желобки и наполнить их ядом, чтобы он стал причиной смерти, если удар кинжалом не приведет к повреждению жизненно важных органов.

Передав эти кинжалы своим слугам, королева дала им следующие инструкции: «Возьмите эти два кинжала и как можно быстрее отправляйтесь к королю Хильдеберту. Притворитесь, что вы – странствующие монахи. Как только вы броситесь к его ногам, как будто просите милостыню, ударьте его с обеих сторон. Когда падет он, покорится и Брунгильда, которую я ненавижу и которая взяла власть над ним.

Если вас убьют во время исполнения вашей задачи, я вознагражу ваших родственников, щедро одарю и подниму до самого высокого положения в моем царстве. Перестаньте бояться и не опасайтесь смерти, ведь вам хорошо известно, что все люди смертны.

Закалите ваши души, будьте мужчинами и помните, что, если многие храбрые воины погибали в сражениях, их родственники, став знатными, впоследствии становились первыми людьми в государстве, превосходя других своими богатствами».

Когда она высказалась, священники начали дрожать от страха, понимая, как трудно выполнить ее распоряжения. Увидев их колебания, Фредегунда опоила их колдовским снадобьем и отправила с миссией. От принятого питья они взбодрились и поклялись, что выполнят все, что она просит от них. Она же велела им захватить с собой сосуд, наполненный тем же самым снадобьем.

«Выпейте это зелье утром того дня, когда вы пойдете выполнять мой приказ. Он придаст вам смелости, и вы сможете довести задуманное до конца».

Дав им все инструкции, она отпустила их. Они отправились в путь и прибыли в Суасон, где их схватил герцог Раухинг. На допросе с пристрастием они рассказали обо всем. Затем их связали и бросили в темницу.

Прошло несколько дней, и Фредегунда, совершенно убежденная в том, что ее приказ выполнен, послала слугу выяснить, какие разговоры происходят между людьми и не говорят ли об убийстве Хильдеберта. Добравшись до Суасона, тот услышал, что в тюрьму бросили двух священников, после чего направился туда, но в тот момент, когда он начал разговаривать со стражей, его также схватили. Затем всех троих доставили к королю Хильдеберту.

На первом же допросе они признались во всем, заявив, что королева Фредегунда послала их убить короля. «Королева велела нам выдать себя за нищих, – говорили они. – Мы должны были броситься к твоим ногам и просить милостыни, а затем мы должны были заколоть тебя вот этими самыми кинжалами.

Даже если бы наш удар оказался таким слабым, что кинжал не нанес никакого вреда, смазанное ядом лезвие вскоре привело бы к твоей смерти».

Когда они полностью сознались, их подвергли различным пыткам, отрубили у них руки, уши и носы, а затем предали разным видам казни.
30. Король Гунтрамн распорядился, чтобы его войско выступило против Испании. «Сначала подчините моему правлению Септиманию, – велел он, – ведь нельзя терпеть, что территория этих нечестивых готов простирается до самой Галлии». После этого все войска его королевства вышли в поход и двинулись в том направлении.

Люди, жившие за Соной, Роной и Сеной, объединились с бургундами и стали разорять долины Соны и Роны, пока полностью не уничтожили весь урожай и скот. Даже в своей стране они убили множество людей, сжигали дома, грабили церкви, убивали священников вместе с епископами и гражданским населением прямо перед алтарями, посвященными Господу.

Наконец они пришли в город Ним. Вместе с людьми из Буржа, Сента, Перигё и Ангулема, находившихся под управлением короля Гунтрамна, они совершили похожие зверства, а затем двинулись в сторону Каркасона²¹⁷. Добравшись до него, они увидели, что жители распахнули ворота, и они вошли внутрь, не встретив сопротивления. Но вскоре жители дали им отпор, и они ушли из города.

Тогда Теренциол, бывший графом Лиможа, был поражен камнем, брошенным со стен, и убит. Враги отомстили ему, отрубив его голову и забрав ее с собой в город. После этого все войско Гунтрамна охватила паника, и люди решили вернуться домой. Они оставили все, захваченное во время своего похода, и даже то, что взяли с собой.

Готы устроили им ряд засад, ограбили их и многих убили. Остальные попали в руки жителей Тулузы, с которыми они дурно обошлись во время похода. Их ограбили и побили так, что они добрались домой едва живыми. Те же, кто напал на Ним, ограбили всю округу, сожгли дома и урожай, вырубили оливковые рощи и уничтожили виноградники. Но они не смогли причинить вреда укрывшимся за стенами жителям и потому направились к другим городам. Но и эти города были хорошо укреплены и обеспечены едой и другими необходимыми вещами, так что захватчики только потеряли время в окрестностях этих крепостей. У них не хватило сил, чтобы ворваться в эти города.

Герцог Ницетий, участвовавший в походе как глава жителей Клермона, осаждал эти города вместе с остальными войсками, но ничего не выиграл. Он направился к одному укрепленному городу, дав слово, что его жителям не причинят никакого вреда. Поверившие ему осажденные добровольно открыли ворота, и его люди вошли, намереваясь вести себя мирно. Но как только они оказались внутри, Ницетий забыл о своем обещании, разграбил все запасы и превратил жителей в пленников, а затем забрал все запасы и решил вернуться домой. По дороге они совершили множество других злодеяний, убивали, грабили и захватывали собственность, даже на своей территории, но не стану вдаваться в детали, это заняло бы слишком много места. После того как они сожгли весь урожай в Провансе, как я уже описывал, они сами начали умирать от голода. Идя дальше, они оставляли по дороге мертвых. Некоторые утонули в реках, и еще больше было убито местными жителями, восставшими против них.

Говорили, что более пяти тысяч человек встретили свой конец во время всех этих бедствий, но их судьба не остановила тех, кто остался в живых. Церкви, стоявшие близ больших дорог в Клермоне, были разграблены дочиста. Казалось, нет конца тем злодеяниям, но наконец эти люди прибыли домой.

Когда они вернулись, король Гунтрамн страшно рассердился. Предводители войска бросились искать убежище в церкви Святого Мученика Симфориана²¹⁸. Когда король посетил церковь в день праздника святого, он их принял при условии, что они позже объяснят свое поведение. Через четыре дня после этого он призвал епископов и мирян самого высокого рождения и начал критиковать своих военачальников.

«Как мы можем одержать победу, – спросил король, – если мы больше не соблюдаем обычаи наших предков? Они привыкли строить церкви, обращаясь со всеми своими надеждами к Господу, воздавая почести Его святым и уважая Его священников. В результате с помощью Господа они выигрывали сражения и покоряли враждебные народы мечом и щитом. Теперь же мы не только не боимся кары Божьей, но разоряем Его святые места, убиваем Его служителей, даже разбрасываем и истребляем святые мощи. До тех пор пока подобные деяния имеют место, не следует ожидать, что мы победим: руки наши потеряли силу, наши мечи утратили свою остроту, наши щиты больше не защищают и не обороняют нас, как прежде. Если именно я виновен во всем этом, пусть Господь накажет лично меня. Но если именно вы пренебрегаете королевской волей и не выполняете мои приказы, то пусть падет топор на ваши головы. Казнь одного из военачальников послужит уроком для всех. Нам же предстоит решить, что следует делать. Если любой из вас чистосердечно соберется действовать в соответствии с законом, честь ему и хвала, пусть он так и поступает. Тот же, кто пренебрегает правилами, заслуживает кары. Лучше, если один или двое из тех, что нарушили закон, погибнут, чем гнев Господень падет на невиновных людей».

Когда король закончил говорить, ему ответили военачальники: «Милостивый король, мы не находим слов, чтобы подробно описать твою доброту и благородство, степень твоего благоговейного страха перед Господом, ту любовь, какую ты питаешь к твоим церквам, твое особое уважение к епископам, твое милосердие к бедным и щедрость к нуждающимся.

Все, что ты сказал, милостивый господин, очевидно и не вызывает возражений, но что прикажете нам делать, если весь народ погряз в пороке и находит удовольствие в том, что совершает зло? Никто не боится короля, никто не уважает своего герцога или графа. Если случается так, что один из нас высказывает недовольство и пытается исправить происходящее в надежде продлить твое правление, то население тотчас восстает и возникает бунт. Все начинают поносить такого человека, причем так резко, что он едва сможет спасти свою жизнь. Или же ему следует забыть обо всем и не произносить ни слова».

«Кто следует справедливости, тот останется в живых, – ответил король. – Для того же, кто не уважает закон и наши повеления, я выношу следующее решение: он должен умереть. И таким образом будет положен конец вашему нечестивому поведению».

Не успел король вымолвить эти слова, как в храм вошел вестник. «Реккаред, сын Леовигильда, выступил из Испании, – заявил он. – Он захватил замок Кабаре, опустошил большую часть земель вокруг Тулузы и увел с собой множество пленных. Он также взял замок Бокер близ Арля, забрал с собой жителей и их собственность, а затем укрылся за стенами Нима».

Когда король услышал это, он назначил Леодегизила командующим армией и герцогом вместо Калумниоза по прозвищу Агила, вернул под его управление всю область Арля и разместил там более четырех тысяч человек в качестве пограничных стражников. Вдобавок Ницетий, герцог Клермона, выступил вперед со своими силами с целью прикрытия границы.
31. Пока происходили все эти события, Фредегунда продолжала жить в городе Руане. Королева и епископ Претекстат обменялись колкостями. Она сказала ему, что пришло время, когда ему снова придется отправиться в изгнание. «И в изгнании, и не в изгнании я был, есть и буду епископом, – отвечал тот, – а ты не всегда будешь наслаждаться королевской властью. С Божьей помощью я вернулся из ссылки и возвратился в свою епархию, но когда ты перестанешь быть королевой, то рухнешь в бездну.

Для тебя было бы лучше, если бы ты перестала вести себя столь глупо, безрассудно, оставив злые дела и обратившись к добру. Если бы ты могла преодолеть сжигающую тебя гордыню, то могла бы удостоиться жизни вечной, а юного мальчика, которого родила, довела бы до зрелого возраста». Королева болезненно восприняла слова Претекстата и кипела от злобы, когда покидала его.

Наступил день воскресения нашего Господа. Рано утром епископ Претекстат поспешил в церковь, чтобы совершить службу. Он начал произносить нараспев антифон в обычном порядке, так, как он обычно исполнялся. Во время пения он присел на скамью, чтобы передохнуть. В это время к нему подкрался убийца, вытащил из-за пояса кинжал и ударил епископа под мышку.²¹⁹

Претекстат закричал и обратился за помощью к находившимся там священникам, но никто не пришел к нему на помощь. Тогда он начал молиться и воздавать хвалу Господу, а его вытянутые к алтарю руки обагрились кровью. Затем его унесли в келью его преданные сторонники и положили на постель.

Не теряя времени, Фредегунда пришла навестить его вместе с герцогами Бепполеном и Ансовальдом. «Святой епископ, – заявила она, – ваша паства и я не хотели стать свидетелями свершившегося преступления, да еще во время службы в церкви. Мне остается только надеяться на то, что человека, осмелившегося совершить подобное, найдут и соответствующим образом накажут».

Епископ понимал, что она лжет. «Не важно, кто сделал это, – сказал он, – но тот человек, кто убил наших королей, пролил невинную кровь, причем не один раз. Разве он не ответствен за то множественное зло, что случалось в этом королевстве?»

«В моем доме есть искусные врачи, – ответила Фредегунда, – и они могут вылечить рану. Пусть они позаботятся о тебе». – «Господь решил, что отзывает меня из мира, – ответил Претекстат. – Что касается тебя, то ты являешься главной причиной всех этих преступлений. А ты, пока жива, будешь проклята. Господь покарает меня, и моя кровь падет на твою голову».

Как только королева покинула его, Претекстат отдал последние распоряжения и испустил дух.

Хоронить Претекстата прибыл Ромахар, епископ Кутанса. Все население Руана впало в глубокую печаль, особенно знатные франки этого города. Один из них отправился к Фредегунде и заявил: «Ты – причина многих злодеяний, совершенных в этом мире, но ты еще не совершала большего злодеяния, чем сейчас, когда приказала убить одного из епископов Господа. Господь не замедлит отомстить тебе за невинно пролитую кровь. Мы все собираемся провести тщательное расследование этого преступления, а также не допустить новых злодеяний подобного рода».

Когда он закончил, то оставил королеву, но та послала за ним, чтобы пригласить разделить с ним трапезу. Он отказался. Она продолжала настаивать, говорила, что если он не хочет есть вместе с ней, то пусть, по крайней мере, выпьет хоть что-нибудь, но не покидает королевский дом, ничего так и не отведав. Тогда он остановился, чтобы выполнить ее просьбу.

Ему подали чашу, и он выпил немного абсента, полынной настойки, смешанной с вином и медом, любимого напитка варваров. Но напиток был отравлен. Когда франк выпил его, то почувствовал резкую боль в груди, как будто его прокололи изнутри. «Бегите! – закричал он своим товарищам. – Бегите, несчастные, из этого дома ужасов, иначе вы погибнете вместе со мной». Его товарищи отказались пить и бросились бежать со всех ног. Что же касается знатного франка, то его глаза подернулись пеленой, он вскарабкался на своего коня, проехал меньше полумили и затем замертво упал на землю.

Тем временем епископ Леодовальд²²⁰ разослал письма ко всем собратьям-епископам и с их согласия закрыл все церкви Руана, так что жители не могли больше посещать службы до тех пор, пока всеобщий розыск не приведет к поимке того, кто совершил это преступление.

Леодовальд задержал нескольких человек, их всех подвергли пыткам и извлекли признание, что все эти злодеяния были совершены по наущению Фредегунды. Она все отрицала, поэтому он не смог добиться ее наказания. Рассказывали, что к Леодовальду также подсылали наемных убийц, потому что он слишком пристально занялся этим делом. Но его так тщательно охраняли его собственные люди, что убийцы не смогли причинить епископу никакого вреда.

Как только королю Гунтрамну стало известно о происшедшем и о тех обвинениях, что были выдвинуты против Фредегунды, он отправил двух епископов к тому молодому человеку, который считался сыном Хильперика и который, как я уже говорил вам, носил имя Хлотарь. Это были епископы Артемий из Сента, Веран из Кавайона и Агрик из Труа. Им велели поговорить с воспитателями Хлотаря, а затем найти человека, виновного в преступлении, и привести его к королю.

Епископы оповестили об их миссии придворных Хлотаря. «То, что произошло здесь, нас вовсе не радует, – отвечали вельможи, – и мы все больше и больше склоняемся к тому, чтобы отомстить. И все же, если преступник будет обнаружен, мы не можем согласиться с тем, чтобы он предстал перед вашим королем. Мы вполне правомочны наказывать местных преступников сами, в соответствии с королевским указом».

«Вы должны знать, – ответили епископы, – что если никто не будет призван к ответу, то наш король придет сюда со своим войском и предаст всю эту область огню и мечу. Совершенно ясно, что тот злодей, кто велел убить франка, является и тем же самым лицом, велевшим заколоть насмерть епископа».

Высказавшись, они отправились домой. Они не получили вразумительного ответа, но, по крайней мере, ясно дали понять, что Мелантий, еще раньше назначенный на место Претекстата, не должен исполнять обязанности епископа и вести службы в местном соборе.
32. В то время произошло много плохого. Домнола, дочь Виктора, епископа Рена, вдова Бурголена и жена Нектария, поспорила из-за виноградников с Боболеном, рефендарием (начальник королевской канцелярии и хранитель перстня-печати. – Ред. ) Фредегунды. Узнав, что Домнола приехала в виноградники, Боболен послал к ней представителей, чтобы те передали ей, что у нее нет никаких оснований входить в поместье. Домнола не обратила на это никакого внимания и заявила, что эти виноградники принадлежали еще отцу, и вошла в них.

Тогда Боболен напал на Домнолу вместе с группой вооруженных людей. Он убил ее, заявил, что виноградники принадлежат ему, и присвоил все ее движимое имущество. Всех находившихся там вместе с Домнолой мужчин и женщин люди Боболена порубили мечами, лишь немногие сумели убежать.
33. Примерно в это же время проживавшая в городе Париже женщина говорила жителям города: «Знайте, что скоро весь этот город погибнет в огромном пожаре. Вы должны покинуть город». Многие только посмеялись над ней, заявляя, что она предсказывает свою собственную судьбу или то, что ей приснилось, или, быть может, она даже одержима полуденным бесом (Пс., 90: 6; здесь имеются в виду припадки безумия, сопровождавшие внезапную чуму. – Ред. ). «Вы ошибаетесь, – ответила она. – То, о чем я говорю, действительно произойдет. Мне было видение, что из церкви Святого Винценция вышел человек, он весь светился и держал в руке восковую свечку, затем он поджигал дома купцов один за другим».

На третий день после ее предупреждения, как только начало смеркаться, один из жителей зажег свечу и оставил ее рядом с бочонком масла, а затем занялся другими делами. Дом оказался первым, находившимся внутри городских ворот, обычно он был открыт днем. От свечи разгорелся огонь, и дом сгорел дотла. Затем пламя перекинулось на другие дома.

Вскоре загорелась городская тюрьма, но святой Герман явился перед заключенными, сломал огромное деревянное бревно и цепи, к которым они были прикреплены, распахнул ворота тюрьмы и позволил убежать тем, кого в нее заключили. Выйдя из тюрьмы, заключенные бросились в храм Святого Винценция, где находилась гробница святого Германа.

Ветер переменил свое направление, так что вскоре пламя охватило весь город, и разрушительный пожар совершенно вырвался из-под контроля. Вскоре он переместился к другим городским воротам, тем, где находилась часовня Святого Мартина. Ее воздвигли некоторое время назад, чтобы увековечить тот факт, что именно здесь он исцелил от проказы некоего больного, поцеловав его. Стремясь отблагодарить его, мужчина построил эту часовню из прутьев.

Возлагая свою веру на Господа и веря в чудесную силу святого Мартина, теперь он перенес все, чем владел, внутрь стен часовни. «Я совершенно уверен, – утверждал он, – и укрепляю так свою веру, что тот, кто не один раз побеждал пламя, и тот, кто в этом самом месте очистил кожу прокаженного своим поцелуем, отведет огонь от этого места».

Пламя подбиралось все ближе и ближе, огромные языки пламени раздувались ветром, но, как только они обрушивались на часовню, тотчас утрачивали свою силу. Жители кричали мужчине и его жене: «Бегите, несчастные, спасайтесь, пока не поздно! Смотрите! Огромное пламя движется прямо на вас! Разве вы не видите его? На вас как дождь падают горящие искры и раскаленные горячие угли. Выбегайте из часовни! Иначе вы сгорите дотла, и ваша часовня тоже!»

Они же не обращали внимания на то, что им говорили, и продолжали молиться. Женщина все так же стояла у окна, хотя пламя все приближалось, но ее защищала неодолимая вера в чудесную силу святого епископа. Она оказалась настолько сильной, что он не только спас часовню и дом своего слуги, но и помешал причинить какой-либо вред стоявшим вокруг часовни домам.

Разрушительный пожар, начавший бушевать с одной стороны моста, остановился в этом месте. С другой же стороны пожар сжег все совершенно, так что только река воспрепятствовала его дальнейшему продвижению. Однако церкви и церковные дома не сгорели.

Следует также сказать, что город Париж был освящен с античных времен, так что никакой огонь не мог сокрушить его, здесь не появлялись ни змеи, ни крысы. Как раз незадолго до этих событий, когда прочищали водосток и убирали забившую его грязь, они обнаружили змею и крысу, сделанных из бронзы. Их вынули, и с того времени в городе появилось невероятное количество крыс и змей. Впоследствии в городе не раз вспыхивали пожары.
34. Поскольку у князя тьмы есть тысячи способов причинить нам вред, должен рассказать о том, что произошло недавно с несколькими отшельниками, посвятившими себя Господу. Ранее я упоминал о бретонце Виннохе, посвященном в священники. Он подвергал себя настолько сильному воздержанию, что носил в качестве одежды только шкуры животных, ел лишь сырые травы с полей.

Когда речь шла о вине, он просто подносил чашу ко рту, смачивая губы, но не пил из нее. Однако его последователи настолько щедро предлагали ему кубки, наполненные до краев, что он приобрел привычку, причем весьма дурную, напиваться без удержу. Со временем он зашел так далеко и так напивался, что часто его видели пьяным.

Шло время, в результате он все больше и больше злоупотреблял спиртным. В него вселился дьявол, он стал настолько неуравновешенным, что мог схватить нож или любое оружие, попадавшееся ему в руки, даже камень или палку, и начать преследовать людей в совершенно безумном состоянии. Не оставалось ничего другого, как заковать его в цепи и запереть в келье. Преданный такой судьбе, он продолжал бесноваться в течение пары лет, затем испустил дух.

Далее известен случай с мальчиком Анатолием, жившим в Бордо, как рассказывали, ему было всего двенадцать лет. Он работал у купца, но добивался разрешения стать затворником. В течение долгого времени его хозяин отказывал ему, считая, что у того пропадет интерес к своему намерению. Кроме того, в любом случае в своем возрасте он не сможет осуществить то, что намеревался сделать.

Наконец купец подчинился мольбам своего слуги и отпустил его, разрешив сделать то, что тот так сильно хотел. В городе, где происходили эти события, находилась подземная часовня с крошечной кельей, сложенной из квадратных камней, внутри которой мог находиться стоя только один человек. Мальчик вошел в келью, оставался там в течение восьми лет или более того, довольствуясь небольшим количеством еды и воды, проводя все свое время в постах и молитвах.

Затем его охватил сильный страх, и он начал кричать, что его невыразимо мучают. Дальше произошло следующее, или, по крайней мере, мне кажется, что так оно и было. С помощью каких-то легионов сатаны ему удалось передвинуть квадратные камни, образовывавшие место его заточения, свалив стену. Затем он стал хлопать в ладоши и кричать, что огонь сжигает его изнутри, и проделывают это священные люди Господа. В течение долгого времени он страдал от безумия, часто взывая к имени святого Мартина и заявляя, что его больше других мучает именно этот святой.

В конце концов молодого человека привезли в Тур. Там, как мне казалось, злой дух не мог причинить ему вред, ему мешала чудесная сила святого Мартина. Он оставался в Туре примерно год, практически не страдая от своей болезни. Потом отправился домой, но его проблемы вскоре начались снова, он так и не излечился.
35. Нагруженные подарками послы прибыли из Испании, чтобы увидеть короля Гунтрамна. Они искали мира, но не добились ничего определенного. В предыдущий год²²¹, когда войско разграбило Септиманию, несколько кораблей, плывших из Галлии в Галисию, ограбили по приказу короля Леовигильда, их груз украли, команды перебили, а нескольких человек захватили в плен. Тем немногим, кому удалось бежать в лодках и вернуться домой, и удалось рассказать о том, что произошло.
36. По невыясненной причине при дворе Хильдеберта по собственному приказу короля убили Магновальда. Это произошло следующим образом. Когда король, находившийся в своем дворце в Меце, наблюдал за какими-то дикими животными, которых травили собаками, вызвали Магновальда.

Не получив разрешения подойти к королю, Магновальд начал наблюдать за животными, громко смеясь вместе с остальными. В этот момент тот, кто должен был его убить, увидев, что Магновальд увлечен забавой, вытащил свой топор и раскроил ему череп. Магновальд упал замертво на землю и был выброшен из окна здания. Его люди похоронили его. Его собственность тотчас разграбили, а то, что нашли, передали в государственную казну. Некоторые утверждали, что его убили за то, что после смерти своего брата он убил свою собственную жену, с которой жестоко обращался, и стал спать с вдовой брата.
37. Спустя некоторое время у короля Хильдеберта родился сын, его крестил Магнерих, епископ Трира, и нарек его именем Теодеберт²²². Король Гунтрамн настолько обрадовался этому событию, что тотчас послал ослов с многочисленными подарками и следующее послание: «Через этого ребенка Господь Своей Божественной силой позволит возвысить королевство франков, если только отец будет жить для него, а он будет жить ради своего отца».
38. На одиннадцатый год правления короля Хильдеберта из Испании снова прибыли послы искать мира²²³. Им не дали определенного ответа, и они снова отправились обратно.

Реккаред, сын Леовигильда, продвинулся до Нарбона и захватил на территории франков какую-то добычу, но вернулся домой, никем не замеченный.
39. В тот год умерло много епископов. Одним из них был Бадегизил, епископ Ле-Мана, весьма суровый пастырь своего стада, несправедливо захвативший добро множества людей. Его жена, даже более злобная, чем он, обладала таким же крутым характером, что и ее муж. Постоянно понукая его, в конце концов она заставила его совершить самые отвратительные преступления.

Ни один день не проходил без того, чтобы он что-нибудь не присваивал у своих горожан и не ссорился с тем или другим. Каждый день своей жизни он разбирал с судьями тяжбы, занимаясь светскими делами, выходил из себя то в одном, то в другом случае, плохо обращался с другими, с иными расправлялся даже кулаками, разорял третьих.

«Из того, что я священник, – обычно говорил он, – вовсе не следует, что, когда мне причиняют зло, я не стану отстаивать свои права». Не стану приводить примеры, как он обращался со своей семьей. Он вел себя отвратительно по отношению к собственным братьям и сестрам, которых ограбил еще больше, чем остальных людей. Им так и не удалось настоять на своих правах, унаследовать причитавшееся им от собственных родителей имущество.

Затем, когда завершился пятый год его епископства и он собирался вступить в шестой, он приготовил угощение для своих горожан. Но внезапно заболел лихорадкой, и вмешалась смерть, так что он закончил свой путь в тот год, который только начался.

На его место назначили Бертрама, парижского архидьякона. Стало известно, что он часто спорил с вдовой умершего, потому что она удержала у себя ряд предметов из тех, что передали церкви во время епископства Бадегизила, как будто они были ее личной собственностью. «Это часть жалованья моего мужа», – обычно отговаривалась она.

Однако, как она ни сопротивлялась, ей все же пришлось все вернуть. Ее жадность и жестокость не поддаются никакому описанию. Неоднократно она отрезала пенис у мужчин вместе с частью кожи с живота, прижигала самые потаенные места тела женщин с помощью металлических пластин, которые она накаляла добела. Она совершила множество других гнусных дел, но я предпочту не рассказывать о них.

Умер Сабауд, епископ Арля, и его место занял Лицерий, рефендарий короля. Затем тяжелая эпидемия охватила Прованс. Умер Евантий, епископ Вьена, и на его место был избран священник Вир, из сенаторской семьи. За тот год преставились многие епископы, но я не стану всех перечислять, поскольку каждый из них оставил память о себе в своем собственном городе.
40. В городе Туре проживал человек по имени Пелагий, погрязший в злодеяниях и не уважавший никаких законов до такой степени, что даже стража королевских конюшен находилась под его контролем. В результате он стал совершать бесчисленные разбои, нападения, оскорбления, нанесения ран и преступления всех видов, и на суше и на воде.

Я часто призывал его и пытался угрозами и деликатными увещаниями убедить не вести себя столь порочно, но вызвал у него только ненависть, вместо того чтобы содействовать всяческому правосудию в соответствии с мудрым изречением Соломона: «Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя» (Притч., 9: 8).

Его неприязнь ко мне оказалась настолько велика, что он сражался со слугами нашей священной церкви и, избивая их, оставлял умирать и искал новые поводы нанести вред собору или церкви Святого Мартина. Однажды случилось так, что шла группа моих людей и несла морских ежей в горшках, он сбил их с ног и унес горшки.

Услышав о том, что произошло, я отлучил его от церкви, но не для того, чтобы наказать за какое-нибудь зло, нанесенное мне, но ради его же блага, чтобы излечить его от безумия. Он выбрал двенадцать человек и пришел ко мне, чтобы поклясться в их присутствии, заверяя в своей невиновности.

Я вовсе не хотел принимать его клятву. Он стал убеждать меня, меня настойчиво просили и наши горожане, так что в конце концов я отослал этих двенадцать человек, один принял его клятву и допустил к причастию. Это было в марте. Когда наступил июль и пришло время сенокоса, он посягнул на луг, примыкавший к его собственному и принадлежавший женскому монастырю.

Как только он начал там косить, то заболел лихорадкой и на третий день умер. Еще раньше он построил себе гробницу в церкви Святого Мартина в деревне Канд, но когда его люди отправились осмотреть ее, то увидели, что она разбита на части. В конце концов его похоронили в портике той же самой церкви. Учитывая, что он был виновен в клятвопреступлении, после его смерти горшки с морскими ежами извлекли из его кладовой.

Сказанное подтверждает чудодейственную силу Девы Марии, в чьей церкви столь презренный лжец принес свою клятву.
41. По всей стране распространилось известие, что Фредегунда убила епископа Претекстата, и она так устала отбиваться от обвинений, что велела схватить и избить одного из своих слуг. «Ведь это ты ударил мечом епископа Руана», – заявила она.

Она передала этого человека племяннику епископа, и, когда его подвергли пытке, он сознался во всем. «Я получил за это сотню золотых монет от королевы Фредегунды, – заявил он. – От епископа Мелантия я получил еще пятьдесят и еще пятьдесят от городского архидьякона. Кроме того, они заверили меня, что предоставят свободу мне и моей жене».

Услышав это, племянник епископа Претекстата вытащил меч и разрубил убийцу на куски. А Фредегунда назначила Мелантия епископом, выбрав его из всех кандидатов.
42. Фредегунда дурно обращалась с герцогом Бепполеном. Все то время, что он служил ей, ему никогда не воздавали почести в соответствии с его статусом. Осознав, что с ним обращаются пренебрежительно, он отправился к королю Гунтрамну и получил от него назначение герцогом в города, принадлежавшие Хлотарю, сыну короля Хильперика. Он отправился туда с большой свитой, но жители Рена отказались принять его. Он перебрался в Анже и там причинил много вреда, отнимая зерно, сено, вино и все, до чего смог добраться. Не ожидая, пока ему принесут ключи, он разбивал двери.

Он избил множество местных жителей и жестоко с ними обошелся. Даже Домигизил опасался его, но в конце концов они заключили мир. Бепполен снова отправился в Анже, но, пока он пировал вместе с группой своих людей в верхней комнате, неожиданно обвалился потолок. Ему самому едва удалось спастись, множество его людей было изувечено.

Происшедшее не смогло удержать его от совершения дурных поступков. Тем временем Фредегунда наложила арест на большую часть собственности Бепполена, находившуюся в царстве ее сына. Он вернулся в Рен, намереваясь подчинить его жителей власти короля Гунтрамна, для чего оставил там своего сына. Вскоре местные жители напали на мальчика и убили его вместе с несколькими дворянами.

В тот год видели множество знамений. В сентябре деревья начали цвести, многие, давшие первые урожай, плодоносили во второй раз, и плоды оставались на деревьях до Рождества. Наблюдали, как по небу пронеслась молния в виде змеи.
43. На двенадцатом году правления короля Хильдеберта²²⁴ Ницетий из Клермона был назначен губернатором провинции Марселя и других городов тех мест, принадлежавших королю.

Король Гунтрамн отправил Антестия в Анже. Он жестоко наказал всех тех, кто был замешан в смерти Домнолы, жены Нектария. Имущество зачинщика бунта Боболена конфисковали в казну. Затем Антестий перебрался в Нант и начал изводить епископа Ноннихия. «Твой сын замешан в этом преступлении, – заявил он, – и, чтобы восстановить справедливость, он должен выплатить штраф за совершенные им преступления». Испугавшись, молодой человек бежал к Хлотарю, сыну Хильперика. Антестий же перебрался в Сент, но только после того, как Ноннихий заявил, что тот обратится к королю.

Вскоре после этого распространился слух, что ФредеГунда тайно отправляла послов в Испанию, а по пути их тайно же принял Палладий, епископ Сента, а затем препроводил по назначению. Это было время Великого поста, и епископ отправился молиться на остров, находившийся в море.²²⁵

На обратном пути, когда епископ направлялся в свою церковь, где в соответствии с обычаем должны были отмечать день Тайной вечери Господней и где его ожидала паства, епископа на дороге поджидал Антестий. Не озаботившись тем, чтобы подтвердить правоту своего обвинения, он заявил Палладию: «Ты не войдешь в свой город. Учитывая, в чьих интересах ты действовал и что это было вопреки интересам короля, ты заслуживаешь наказания».

«Не знаю, о чем ты говоришь, – заметил Палладий. – Разреши мне войти в мой город, поскольку вот-вот начнется празднование Пасхи. Как только праздник кончится, выдвигай против меня любые обвинения и затем выслушай, что я скажу в свою защиту. Пока в твоих словах нет никакого смысла». – «Ты ни за что не переступишь порог своего собора, – ответил Антестий, – поскольку нет никаких сомнений в том, что ты предал нашего короля».

Что остается добавить? Епископа задержали прямо на дороге, церковный дом обыскали. Жители Сента никак не могли убедить Антестия отстрочить расследование, пока не закончатся пасхальные праздники. Они умоляли его сделать это, но он отказал им. В конце концов он раскрыл истинную причину своих действий.

«Я сделаю то, о чем вы просите, – заявил он, – если только ваш епископ передаст мне во владение тот дом, которым, как известно, он владеет в районе Буржа. Если он не сделает этого, ему не удастся ускользнуть от меня, напротив, его отправят в ссылку».

Епископ опасался сказать «нет». Он написал распоряжение, подписал его и передал права на собственность. Затем он дал гарантии, что появится перед королем, и только тогда ему разрешили войти в его собственный город. Когда пасхальные торжества завершились, Палладий направился к королю. Антестий также там появился, но не смог доказать обвинения, которые он выдвинул против епископа.

Палладию велели вернуться в Сент, и дело отложили до ближайшего собора, только для того, чтобы в случае появления новой информации перед епископом снова выдвинули обвинения. Здесь же находился епископ Ноннихий, которого также отослали домой, но только после того, как он преподнес огромное количество подарков.
44. От имени своего сына Фредегунда отправила представителей к королю Гунтрамну. Они представили послание, получили ответ, распрощались и отбыли. По той или иной причине, мне неизвестной, они задержались на некоторое время в своем подворье. Наступил следующий день, и король отправился совершить утреннее причастие. Перед ним несли свечу и при ее свете заметили человека, спящего в углу часовни. Все это выглядело так, как будто он напился и отдыхал там, однако на перевязи у него висел меч, а рядом стояло его копье.

Заметив его, король громко сказал, что не подобает человеку спать в таком месте в столь благоговейный час ночи. Человека схватили, связали кожаными путами и затем начали допрашивать, что он собирался сделать. Как только он подвергся пытке, так тотчас сознался, что его послали прибывшие люди Фредегунды, чтобы он убил короля.

Послов тоже схватили, но они отвергли все обвинения. «Нас послали с другой целью, мы должны были передать вам послание, которое мы и доставили», – заявляли они. Король распорядился, чтобы схваченного человека пытали разными способами, а затем бросили в тюрьму. Послов выслали в разные места.

Стало очевидно, что их заслала Фредегунда, чтобы убить короля, но Господь Своей милостью помешал это осуществить. Старшим среди послов был Баддон.
45. Несколько раз к королю Гунтрамну прибывали послы из Испании, но им так и не удалось уговорить его заключить мир, напротив, разногласия углубились.

Король Гунтрамн отдал город Альби обратно своему племяннику Хильдеберту²²⁶. Герцог Дезидерий имел большую часть своей собственности в этом городе и окрестностях. Когда он увидел, что сделал Гунтрамн, то стал опасаться, что Хильдеберт решит ему отомстить за старую вражду между ними. Ведь именно в том самом городе Дезидерий когда-то нанес серьезное поражение войску блаженной памяти короля Сигиберта.

Поэтому вместе с женой Тетрадией, которую он увел у графа Клермона Евлалия, Дезидерий забрал свое имущество и перебрался в область Тулузы. Здесь он собрал войско и собрался выступить против готов, сначала, или, по крайней мере, так говорят, разделив все, чем он владел, между своими сыновьями и своей женой.

Затем выступил на Каркасон, взяв с собой графа Аустровальда. Узнав об этом, а новости быстро дошли до них, каркасонцы быстро подготовились к отпору. Началась битва, готы обратились в бегство, и Дезидерий с Аустровальдом их преследовали. Поскольку готы продолжали отступать, Дезидерий подошел близко к городу, сопровождаемый только горсткой своих воинов, поскольку лошади остальных всадников его войска обессилели.

Когда он подъехал к городским воротам, его окружили прятавшиеся за стенами горожане. Затем они убили его вместе с его людьми, едва ли хоть кому-то удалось спастись, чтобы сообщить о случившемся. Услышав, что Дезидерий убит, Аустровальд отступил и направился к королю, позже его назначили герцогом вместо Дезидерия.
46. Вскоре после этого Леовигильд заболел²²⁷. Нашлось несколько человек, заявлявших, что он раскаялся в совершенных им грехах и принял истинную веру. Король также отдал распоряжения, чтобы в дальнейшем сурово преследовали сторонников Ария²²⁸. После того как в течение семи дней он оплакал все свои прегрешения перед Господом, он отдал Богу свою душу. Вместо него стал править его сын Реккаред.