Касумова А. А. план. I. Принципы равенства граждан перед законом, справедливости и гуманизма и гендерный подход в уголовном праве
 Скачать 141.86 Kb.
|
|
Глава I. Принципы равенства граждан перед законом, справедливости и гуманизма и гендерный подход в уголовном праве. Понятие и сущность принципов равенства граждан перед законом, справедливости и гуманизма в уголовном праве. Принципы уголовного законодательства представляют собой требования нравственного, идеологического и политического характера, обусловленные потребностями и закономерностями общественного развития, направленные на выполнение задач уголовного законодательства, обязательные как для законодательных, так и для правоприменительных органов и выполняющие функцию непосредственного и опосредованного регулирования общественных отношений1. Принцип справедливости изложен в Уголовном кодексе так: 1) Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. 2) Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление» (ст. 6 УК РФ). «Справедливость в уголовном праве аккумулирует в себе и другие его важнейшие принципы, и в первую очередь, принцип законности, равенства граждан перед законом и гуманизма»2. Представляется, что абсолютная, полная справедливость в уголовном праве малодостижима, ибо nulla lex satis commode omnibus est (нет закона, удобного для всех). Однако Н. А. Лопашенко предлагает разделять понятия полной и подлинной справедливости3. Так, если первая – недостижимый идеал, то вторая вполне может быть достигнута путем исключения фактов явной несправедливости при регламентации уголовно-правовых понятий в законе и в практике их применения. Критерием, или своеобразным мерилом того, что является справедливым, здесь выступают не интересы конкретной личности, а интересы всего общества и государства на данном этапе экономического, политического, нравственного развития, а уже через них – интересы этой личности. Означенные интересы являются взаимосвязанными и взаимозависимыми. Так, обеспечить защиту законных прав отдельных лиц можно лишь путем обеспечения законности и правопорядка общества в целом, что, в свою очередь, осуществляется через учет и защиту частных интересов граждан. С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев выделяли три уровня справедливости4. Первый – справедливость назначения наказания. Справедливым может быть признано такое наказание, вид и размер которого соответствует тяжести совершенного преступления, личности осужденного, всем объективным и субъективным обстоятельствам данного конкретного случая. Однако для того чтобы суд, рассматривающий конкретное дело, мог назначить справедливое наказание, законодатель должен определить справедливую санкцию за деяние, которое им запрещается. Это второй уровень. Справедливой может быть признана такая санкция, которая не только соответствует тяжести описанного в законе преступного деяния, но и согласуется также с санкциями, предусмотренными за совершение других преступлений, и кроме того дает суду возможность индивидуализировать наказание с учетом всех возможных вариантов совершения преступления в реальной действительности. Третий уровень – формирование круга преступных деяний: при криминализации (и декриминализации) того или иного деяния законодатель должен учитывать нравственные, этические представления граждан о справедливости и несправедливости определенных поступков. Таким образом, справедливость оценивается как принцип ответственности. По мнению Н. Ф. Кузнецовой, принцип справедливости «имеет два аспекта: справедливость уголовного закона и справедливость наказания, назначенного судом за преступление»5. «Этот принцип, – подчеркивает Б. В. Здравомыслов, – координируется с принципом равенства всех перед уголовным законом. Виновное в преступлении лицо должно понести объективно ответственность вне зависимости от положения в обществе, должности, связей и т. п.»6 Вышеуказанные определения характеризуются узким подходом к пониманию сущности принципа справедливости, что отчасти объясняется связанностью авторов его законодательным определением. Следует отметить, что определение справедливости как принципа УК должно быть обращено и к законодателю, сферой же его воздействия должно стать все уголовное законодательство, а определения принципов справедливости, равенства перед законом, гуманизма должны быть не просто согласованными друг с другом, но и образовывать единую систему структурно связанных между собой принципов. В научной литературе выделяют два аспекта справедливости: уравнивающий и распределяющий. Уравнивающий аспект справедливости – это наличие единого подхода при применении наказания ко всем лицам, совершившим преступление. Распределяющий аспект проявляется в применении одинаковых объемов наказания к лицам, совершившим равные преступления и характеризующимся равно, и различных объемов – к разным лицам, т. е. совершившим разные преступления и (или) различно характеризующимся. Как верно отмечает С. И. Никулин, «подлинная справедливость заключается не в назначении абсолютно равного наказания для всех лиц, совершивших одинаковые преступления, а в том, чтобы суд в максимальной степени учитывал обстоятельства совершения каждого преступления и личность виновного»7. Таким образом, на уровне уголовного законодательства в целом справедливость выражается в его ограниченном использовании в качестве юридического критерия допустимости поступков людей, в признании преступлениями лишь такого их поведения, в борьбе с которым все другие социальные нормы, кроме уголовно-правовых, неэффективны. Однако в необходимых случаях, криминализируя конкретное деяние, устанавливая виды и размер наказания за его совершение, следует руководствоваться сущностными и содержательными положениями принципа справедливости. Чтобы для лица, совершившего преступление, угроза отвечать воплотилась в реально претерпеваемое наказание, необходимо установить основание уголовной ответственности, вид и размер наказания, подлежащего применению. Если наказание, хотя и не выходит за пределы, предусмотренные соответствующей нормой закона, но по своему размеру явно несправедливо как вследствие мягкости, так и вследствие суровости, оно, с точки зрения принципа справедливости, является неприемлемым. Анализируемый принцип тесно связан с принципом гуманизма в части требования назначения виновному не мягкого и не жесткого наказания, а такого, которого он заслуживает. Принцип гуманизма в законе сформулирован так: 1). Уголовное законодательство Российской Федерации обеспечивает безопасность человека. 2). Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства» (ст. 7 УК РФ). Из законодательного определения гуманизма следуют два аспекта рассмотрения этого принципа. Первый из них заключается в подчинении иерархии интересов, охраняемых нормами уголовного права, гуманистическим ценностям, отражении в этих нормах приоритета прав и свобод человека и гражданина. Второй связан с гуманным отношением к виновным при реализации норм, предусматривающих ответственность за совершенные ими преступные деяния. Таким образом, принцип гуманизма – гармоничное соотношение подхода к человеку как объекту и уголовно-правовой охраны, и уголовно-правового воздействия. Некоторые исследователи считают, что принцип гуманизма вообще не характерен для уголовного права. Между тем через призму блага преступника назначение любого наказания может оказаться нежелательным. Наказание, с точки зрения интересов лица, совершившего преступление, может быть абсолютно/относительно негуманным (в зависимости от вида и размера наказания). В этом плане последовательное претворение в уголовном законодательстве принципа гуманизма невозможно, ибо оно означает лишь одно – освобождение виновного от наказания вообще. «Основной канал реализации современных гуманистических представлений в уголовном праве, – подчеркивает А. И. Бойко, – безусловно, проявляется в отношении к преступнику»8. Гуманизация уголовного права реализуется в постепенном облагораживании видов и объема употребляемых средств в борьбе с преступностью. Эта зримая перспектива именуется в науке принципом экономии репрессии. Сюда можно отнести институты освобождения от уголовной ответственности и наказания, условного осуждения и условно-досрочного освобождения, институт помилования и др. Однако «демонстративно-гуманное управление», если под ним понимается назначение гуманного наказания, должно непременно сочетаться с «демонстративно-справедливой», нередко жесткой защитой гуманистических ценностей общества. Уголовное право предназначено прежде всего для охраны «общественных устоев от эксцессов конкретных людей» (фундаментом этих устоев как раз и выступают гуманистические ценности), а лишь затем для «облагораживания видов и объема употребляемых средств в борьбе с преступностью». Поэтому при назначении наказания чувство сострадания должно иметь место отнюдь не только к преступнику, но и к потерпевшему, обществу в целом. Н. А. Лопашенко выделяет две стороны гуманизма: проявляющуюся «во всесторонней охране личности, ее прав и интересов от преступных посягательств» и связанную «с защитой прав и интересов преступника»9. В законодательной формулировке, пишет А. Н. Игнатов, «отражены две стороны гуманизма: обеспечение безопасности членов общества от преступных посягательств и обеспечение прав человека совершившему преступление лицу. В первом случае, установление уголовной ответственности, в отдельных случаях достаточно суровой, должно оказывать сдерживающее влияние на неустойчивых членов общества и предупреждать совершение преступлений, обеспечивая тем самым защиту общества. Принцип гуманизма также направлен на обеспечение прав человека преступившим закон и совершившим преступление лицам»10. Права и интересы потерпевшего и преступника неразрывны на конкретном, правоприменительном уровне при выборе меры гуманного отношения как к преступнику, так и к потерпевшему. Наказание, назначенное лицу, совершившему преступление, в то же время в существенной своей части выступает и мерой гуманного отношения к пострадавшему от этого преступления. Следует отметить, что в настоящее время суды зачастую назначают наказание, не соответствующее рассмотренным принципам. Так, согласно обвинительному заключению С. обвинялся в убийстве П. с особой жестокостью путем нанесения 23 ножевых ранений в лицо, шею, туловище и руки, пять из которых – проникающие в брюшную полость с повреждением печени, и одно – в сердце. По версии следствия, нанесение множественных телесных повреждений в процессе лишения жизни причиняло потерпевшему особые мучения и страдания. Однако суд, установив указанные выше обстоятельства, пришел к выводу, что действия С. нельзя расценивать как совершенные с особой жестокостью и изменил квалификацию содеянного на ч. 1 ст. 10511. Подобные примеры явно нарушают принцип справедливости, не соответствуют общим началам наказания и нарушают принцип гуманизма по отношению к охраняемым интересам общества. Следующим важным для рассмотрения в исследуемой проблеме является принцип равенства граждан перед законом. Его законодательная формулировка звучит следующим образом: «лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств» (ст. 4 УК РФ). Рассматриваемый принцип раскрывает уголовно-правовую специфику общеправового принципа равноправия, закрепленного в ст. 19 Конституции РФ. Для уголовного законодательства этот принцип имеет особое значение, так как уголовная ответственность связана с серьезными ограничениями самых важных интересов личности. Принцип равенства впервые был провозглашен шедшей к власти буржуазией в борьбе с феодальным неравенством. В российском дореволюционном законодательстве он не нашел отражения. Советская власть изначально провозгласила в уголовном праве, как и в других отраслях, классовый подход. Так, УК РСФСР 1926 г. признавал обстоятельством, отягчающим ответственность, совершение преступления лицом, «в той или иной мере связанным с принадлежностью в прошлом или настоящем к классу лиц, эксплуатирующих чужой труд» (ст. 47). Напротив, совершение преступления «рабочим или трудовым крестьянином» рассматривалось как обстоятельство, смягчающее уголовную ответственность (ст. 48). Таким образом, на законодательном уровне закреплялся (пусть и не в явной форме) «принцип неравенства» по социальным и классовым признакам. Исходя из этого, категории справедливости и гуманизма даже в общесоциальном смысле к законодательству того времени были фактически неприменимы. С принятием общесоюзных Основ уголовного законодательства (1958) упоминания о классовых и социальных различиях исчезли. Однако на практике особый порядок привлечения к уголовной ответственности существовал в армии применительно к лицам офицерского состава. Неравенство перед уголовным законом выражалось также и в том, что органы предварительного расследования и суд неуклонно принимали во внимание политические и религиозные убеждения граждан. Анализируя содержание ст. 4 УК РФ, следует отметить, что в ней говорится о равенстве граждан по отношению к уголовной ответственности, но не предрешается вопрос о мере наказания. Другими словами, если в действиях лица имеется состав преступления, предусмотренного УК, то никакие данные о его личности не могут воспрепятствовать привлечению его к уголовной ответственности. Обязанность понести ответственность за преступление для всех одинакова. Однако сказанное не означает, что суд должен всем осужденным назначать одно и то же наказание. Принцип равенства перед законом не отменяет принципа справедливости, согласно которому при назначении наказания должны быть учтены все обстоятельства дела. Поэтому учет «характера и степени общественной опасности преступления» представляет собой реализацию равенства граждан перед законом на правоприменительном уровне. Адресатами принципа равенства, как и других уголовно-правовых принципов, выступают законодатель, правоприменитель и граждане (прежде всего в лице совершивших преступления и потерпевших от преступлений). Все участники уголовно-правовых отношений находятся в сфере влияния принципа равенства. Однако следовать ему обязаны прежде всего законодатель, следователь и суд. Лицам, совершившим преступление, скорее свойственно право требовать равного отношения к себе. Правом на соблюдение рассматриваемого принципа характеризуется и юридический статус потерпевших, а также иных граждан, соприкасающихся с уголовным правом. В содержании принципа равенства граждан перед законом можно выделить следующие основные аспекты12: 1) равная правовая защищенность одинаковых по социальной ценности общественных отношений и неравная правовая защищенность неодинаковых интересов; 2) единство оснований освобождения от уголовной ответственности лиц, нарушивших одинаковые интересы; 3) единый, равный, адекватный социальным реалиям масштаб криминализации в уголовном законодательстве. Кроме того, более полной реализации принципа равенства граждан перед законом способствуют углубление дифференциации ответственности в самом законе (с целью минимизации зависимости судьбы преступника от мнения судьи), точность юридических формулировок уголовного закона, минимизация оценочных признаков, раскрытие основополагающих терминов и понятий. Действительная сущность принципа равенства граждан перед законом заключается в том, что лицо, совершившее преступление, подлежит уголовной ответственности наравне со всеми другими, признанными виновными в преступных деяниях. Равенство означает, что виновные не вправе претендовать на особое к себе отношение, на иммунитет от уголовной ответственности ввиду имущественной, национальной, религиозной принадлежности и т. д. Однако из сказанного вовсе не следует вывод об уравнивании самого наказания (вида, размера) для различно характеризующихся лиц. Важно учитывать в этой связи также положения принципов справедливости и гуманизма, их взаимодействие и взаимовлияние. Суммируя вышеизложенное, следует отметить: принципы уголовного законодательства должны применяться в единстве и взаимодействии; справедливость должна быть сущностной характеристикой уголовного законодательства, ей должны соответствовать все уголовно-правовые институты; принцип гуманизма подразумевает гуманное отношение не только к преступнику, но и к потерпевшему, к охраняемым интересам общества и государства; принцип равенства не означает уравнивание наказания для различно характеризующихся лиц. 2.2. Понятие и сущность гендерного подхода, его особенности в уголовном праве. Толкование понятий «гендерный признак», «гендерные отношения» и гендера как собственно термина, лежащего в основе всех образованных от него понятий, весьма неоднозначно. В упрощенном виде гендерный признак отождествляют с признаком половой принадлежности, а иногда - только с признаком принадлежности лица к женскому полу. В целом, если рассмотреть точки зрения различных научных школ, то можно выделить основные из них, базирующиеся на философском, биологическом, психологическом и социологическом подходах. Философская концепция понимания гендерной проблемы не столь четко отражена в научных трудах, как иные теоретические суждения по этому вопросу. Существуют следующие основные философские направления, определяющие сущность человеческой природы: идеалистическое, абсолютизирующее духовное начало в человеке, и натуралистическое, акцентирующее значимость природных качеств человека. Обосновывая идею социального равенства и социальной справедливости, французские материалисты 18 века (В. Гольбах, Ж. Ламетри и другие) опровергали неравенство людей по какому - бы то ни было признаку, утверждая, что все люди от природы обладают одинаковыми способностями и задатками. Следовательно, никаких особенностей разделения людей по признаку пола в данной позиции не усматривалось. Свой взгляд в понимание биологической и социальной сущности человека внесли русские философы, революционеры-демократы А.И. Герцен, Н.Г.Чернышевский и их соратники. В отличие от французских материалистов, они уже размышляли о диалектике взаимодействия среды и личности, о том, что человек - не только и не столько природное существо, но и социальный субъект, однако огромное значение при этом придавалось духовности как сущности человека. К. Маркс писал: «Только в обществе природа является для человека звеном, связывающим человека с человеком, бытием его для другого и бытием другого для него, жизненным элементом человеческой действительности; только в обществе природа выступает как основа его собственного человеческого бытия»13. Таким образом, философские воззрения, хотя и придают значение дискуссии о противоречиях биологической и социальной природы человека, но в рамках первой специально не выделяют вопрос о половой дифференциации человека, по крайней мере, судя по содержанию научных трудов и иным источникам, философов он мало интересует. Напрашивается вывод о том, что философская концепция в данном случае считает гендерный признак совершенно несущественным, а, значит, и не заслуживающим особого научного обсуждения. Можно предположить, таким образом, что принадлежность лица к определенному полу, с точки зрения философии, - не определяет сущность человека и не является знаковым критерием для определения его глобальной социальной и личностной роли в жизни личности и общества. А.В. Кирилина - крупнейший отечественный специалист в области гендерной лингвистики, описывая историю возникновения понятия, напоминает, что «английский термин gender, означающий грамматическую категорию рода, был изъят из лингвистического контекста и перенесен в исследовательское поле других наук - социальной философии, социологии, истории, а также в политический дискурс. Перенос был сделан, чтобы «уйти» от термина «sexus» (биологический пол), так как это понятие связывает с природной детерминированностью не только телесные различия мужчин и женщин, но и поло-ролевое разделение труда, неодинаковые требования и отношение общества к мужчинам и женщинам, разную общественную «ценность» лиц в зависимости от их пола. Термин гендер был призван подчеркнуть не природную, а социокультурную причину межполовых различий»14. Биологический пол человека в научном понимании данной категории, представляет собой совокупность контрастирующих генеративных признаков особей одного вида15. Биологические теории подчеркивают преимущественно филогенетические и универсальные свойства, но следует признать, что степень половых различий меняется не только от одного биологического вида к другому, но и оказывается неодинаковой в разных подсистемах и сферах жизнедеятельности одних и тех же организмов (половая дифференциация мозга, телосложение, разные формы поведения и др.) Первичное звено эволюционного биологического процесса - хромосомный (генетический) набор, определяющий пол, который создается уже в момент оплодотворения и предопределяет программу развития организма, в том числе, половых желез. Биологические особенности людей игнорировать невозможно, в том числе, и в сфере законотворческой деятельности и правоприменительной практики. Между тем, следует отметить, что вряд ли следует придавать превалирующее значение именно биологическим признакам вне учета иных, не менее, а, как правило, более значимых (психологических, социальных). После рождения ребенка биологические факторы половой дифференциации дополняются социально значимыми, причем именно под влиянием последних у ребенка формируется половое самосознание, осознание своей половой идентичности, соответствующие им самооценки и предпочтения. Далее, в период полового созревания в результате гормональных процессов, протекающих на фоне социального микро- и макро - окружения, половая идентичность дополняется сексуально- эротическими ориентациями и интересами, которые, несомненно, напрямую предопределены биологической природой индивидуума, так и своеобразием его социального воспитания. История знает случаи, когда в результате, например, воспитания мальчика как девочки он, при наличии всех обязательных биологических мужских признаков и нормального полового развития, тем не менее, в дальнейшем уже не смог стать полноценным мужчиной. И наоборот - примеры «омужествления» девочек, с раннего возраста отданных на воспитание в армейские условия (или им подобные) с выдвижением к ним идентичных мужчине требований поведения, свидетельствуют о полной деформации полового статуса и соответствующей роли, поскольку личность полностью идентифицирует себя с тем образом, который навязан ей окружающей средой. В этом отношении гендерный подход должен быть защищен не только в социальном, но и в правовом отношении, поскольку подобная рассогласованность биологического и социального в человеке, созданная искусственно, насильно, не может не привести к личностной трагедии, утрате человеком социально ценных и индивидуально установленных уже природой качеств, что объединяет его жизнь. Таким образом, половое созревание человека и личности - процесс многоэтапный, комплексный, всегда по-своему уникальный, в развитии которого порождается множество индивидуальных комбинаций, которые не могут быть однозначно объяснены ни наследственными чертами, ни социальным влиянием объективной среды. До сих пор таким неисследованным феноменом является, например, трансвестизм, гомосексуализм иные сексуальные отклонения. Сексопатологи и ученые - генетики до сих пор не могут однозначно объяснить природу подобных явлений, когда биологическая природа человека данного от рождения пола не соответствует его психологической, духовной, социальной сущности другого: сделаны многочисленные попытки генетического, микросредового, психического и иных толкований данных аномалий, но к единому выводу ученые и практики так и не пришли. Более того, дискуссии вокруг проблем определения места, роли и значения биологической природы человека вообще и отдельных его специфических биологических свойств (особенно, в вопросе объяснения факторов, детерминирующих совершение лицом преступление) до сих пор достаточно остры. Высказываются различные, порой абсолютно противоположные суждения по поводу преимуществ одного пола над другим, при этом противоречивые по своему содержанию. Так, в учебнике социологии под редакцией Л.Г. Эфендиева высказано следующее интересное утверждение: «Естественные различия далеко не безобидны, они могут стать основой для появления неравных отношений между индивидами…Красивая женщина всегда имеет преимущество по сравнению с остальными, ей многое прощается, а выполнение ее желаний становится для многих мужчин добровольной обязанностью. Неравенство, вытекающее из естественных различий, является первой формой неравенства, в том или ином виде, проявляющемся и у некоторых видов животных»16. Таким образом, из вышесказанного напрашивается вывод о существующем преимуществе красивых женщин среди иных представительниц женского пола, так, фактически, и их превосходстве над мужчинами исключительно по признаку внешней привлекательности. Представляется, что авторы данного суждения придают эмоциональному (а, возможно, и сексуальному) аспекту половых отношений ведущее значение в сравнении с оставшимися «за кадром» глобальными социально- политическими, демографическими, психологическими и иными структурными соотношениями полов в государственной и общественной жизни, - что, разумеется, несправедливо и ненаучно. Множество работ криминалистов, пенитенциаристов и криминологов посвящено проблеме биологического фактора и связанных с ним особенностей в структуре личности преступника, механизме преступного поведения, детерминантах преступного поведения. Прогрессивные ученые отмечают и обязательность учета биологических (генетических) предпосылок при разработке программ предупреждения и профилактики преступности. В социальном плане, пол (принадлежность к определенному полу) понимается как комплекс соматических, репродуктивных, социокультурных и поведенческих характеристик, обеспечивающих индивиду личный, социальный и правовой статус мужчины или женщины. В англоязычной литературе для разграничения понятий биологического и социального пола (а также биологических и социальных половых особенностей при их характеристиках) наиболее часто используются такие определения как sex - биологический пол, связанный прежде всего с репродуктивной функцией человечества, и gender (от латинского gender - род), - включающий всю совокупность свойств, отличающих мужчину от женщины и наоборот. М.Н. Гернет, констатируя рост женских преступлений в промышленно- развитых странах, указывает: «Преступность женщины различается... приближаясь к преступности мужчины или отдаляясь от нее по мере того, как социальные условия, в которых живет она, приближаются к положению мужчины или отличаются от него»17. Появление научно-статистических материалов, посвященных проблеме женской преступности, связано с именами бельгийца А.Кетле и французского министра юстиции А.Герри (ХIХ век), которые, изучая законы преступности, приходят к выводу о том, что влечение к совершению преступления находится в определенной зависимости от возраста, пола человека, его профессии, времени года и т.п. А.Кетле, констатируя сравнительно малую долю преступлений, совершаемых женщинами, объясняет это не столько физиологическими особенностями и слабостью их, как отрешенностью женщины от общественной жизни, ограничением общения кругом семьи и бременем семейных обязанностей, значительно снижающих возможность использования тех прав и свобод, которые имеются у мужчин. По мнению Кетле, столь ограниченный правовой статус не может иметь следствием высокую криминальную активность. Отметим, что подобные взгляды существуют и в современной криминологии, предопределенные социологическим подходом в теории причин преступности женщин18. Современные социологи и психологи считают, что если ранее система распределения половых ролей отличалась жесткостью предписаний, то в современном обществе она существенно деформирована, размыта. В принципе, это абсолютно нормальный, естественный процесс, обусловленный тем, что по мере обеспечения реального социального равенства, экономического и политического демократического прогресса противоречия полов, основанные на подчинении женщин, утрачивают свою остроту, стираются многие социально- ролевые и психологические различия. При этом данный процесс протекает неодинаково: распределение социально-половых ролей во многом зависит от условий социально- экономического уклада государства, этноса и культуры страны. Например, в Арабских Эмиратах, где женская преступность составляет менее 0, 1 %, при все большей доступности социальных благ для женщины, ее половая роль в семейном плане (зависимость от мужа, жестко контролируемые семейные обязанности и т.д.) фактически мало изменилась. В то время как в современной Швеции женщина - мать новорожденного ребенка, продолжает работу в государственных и правительственных органах, имея множество льгот и преимуществ по необходимому уходу за ребенком без отрыва от исполнения своих должностных обязанностей, наравне с мужчиной. Что касается отражения гендерного признака в законодательстве, применения гендерного подхода в регулировании общественных отношений правом, то в данной сфере наиболее часто используется дифференцирование субъектов правоотношения (физических лиц) именно по половой принадлежности. Повидимому, законодатель предполагает, исходя из указания на половую принадлежность субъекта, такие сопутствующие ей признаки, как исторически сложившееся разделение труда, обусловленное половыми особенностями, распределение родительских и воспитательных функций в семье, различного воспитания мальчиков и девочек, власти и авторитета мужчины и женщины и многие другие, неразрывно связанные с полом человека. В науках криминального цикла (уголовном праве, криминологии, уголовно- исполнительном праве) гендерный признак имеет существенное значение, хотя он также чаще всего рассматривается применительно лишь к указанию половой принадлежности субъекта преступления. Например, назначение и исполнение уголовных наказаний предполагает в основном дифференциацию именно по половому признаку (запрет на применение смертной казни в отношении женщин; разделение видов исправительных учреждений на мужские и женские и т. п.). Между тем, как уже отмечено, половая принадлежность определяет лишь биологические отличия, далеко не самые значимые для дифференциации субъектов в процессе применения уголовных наказаний. Более правильно и целесообразно рассматривать дифференцирование уголовных наказаний именно с применением гендерного подхода в целом, учитывающего не только лишь половую принадлежность субъекта преступления, а тот комплекс сопутствующих ей факторов, который в целом определяет его социально- половой, психологический статус. В отношении гендерного подхода в анализе российского законодательства и юридической литературы можно сказать, что наиболее распространенным в них является указание на особенности правового статуса женщины (а не мужчины), при этом выделяются дополнительные, так называемые, био-социальные статусы: например, беременная женщина, роженица, женщина-мать. Таким образом, в некоторых случаях законодатель указывает только лишь на половую принадлежность (возможно, подразумевая и иные дополнительные свойства, в первую очередь, социальные, которые ему сопутствуют), а в других - уточняет специальный, дополнительный статус женщины. Что касается применения гендерного подхода в анализе правового статуса мужчины, то, несомненно, здесь также наблюдаются существенные отличия, хотя их и меньше - в сравнении с «женским» разнообразием. Тем не менее, перечень наказаний, применяемых к мужчинам, существенно шире, нежели применяемых к женщинам, и отличаются они большей суровостью (пожизненное лишение свободы, смертная казнь), более разветвлена система исправительных учреждений, где отбывают лишение свободы взрослые осужденные мужского пола, усилен карательный элемент режима отбывания наказания (например, водворение в штрафной изолятор среди дисциплинарных взысканий, неприменяемое в отношении осужденных женщин) и т.д. Следует особо рассмотреть вопрос о так называемой «гендерной экспертизе», которой посвящен один из известных и серьезных трудов ученых в сфере уголовного и уголовно-процессуального права19. Л.Н. Завадская, указывая на гендерную экспертизу как на метод исследования формального («права в книгах») и реального («права на практике») бытия правовых норм, характеризует ее как отражение «определенной идеологии, центром которой является концепция гендерного равенства». Эта концепция, по ее мнению, ориентирована на реальное обеспечение равноправия мужчин и женщин во всех сферах общественной жизни и исходит из норм международно-правовых документов, закрепляющих равные права мужчин и женщин20. Позволим не согласиться с автором указанного суждения в том, что гендерный подход (в том числе, и рассматриваемый в рамках гендерной экспертизы) имеет целью лишь установление (обеспечение) равенства мужчин и женщин. На наш взгляд, как мы уже попытались это объяснить, смыслом и целью применения гендерного подхода в законотворчестве и правоприменительной практике является справедливая дифференциация как женщин, так и мужчин в тех случаях, когда их статус отличается гендерными особенностями (половой принадлежностью и обусловленными ей гендерными признаками: семейным, социально-ролевым, физиологическим статусом). Абсолютное равенство в данном случае невозможно и несправедливо, а также, в определенном смысле, и негуманно. И, наконец, причина неприменения гендерного подхода к уголовному праву видится и в отсутствии в основополагающих международно-правовых документах и, прежде всего, в Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, хотя бы упоминания о той группе общественных отношений, которые регулируются уголовным правом. Так, Конвенция предписывает государствам-участникам принимать все необходимые меры по ликвидации дискриминации в политической и общественной жизни, а также в области образования, трудовых и брачно-семейных отношений. Отсюда и первостепенное внимание исследователей именно к тем отраслям права, которые регулируют указанные сферы»21. В порядке дискуссии хотелось бы отразить несколько иное, во многом противоречивое, видение рассматриваемых проблем. Во-первых, что касается «права повседневного пользования», то, к сожалению, огромное количество осужденных и мужского, и женского пола (их число вместе составляет фактически миллион вместе с содержащимися в следственных изоляторах уголовно исполнительной системы РФ), вряд ли позволяет судить о гендерной проблеме как игнорируемой населением. Это явно не соответствует истине. Во-вторых, что касается отсутствия гендерной «ассиметрии» российского уголовного законодательства, то это суждение не соответствует действительности, так как различия между мужским и правовым женским статусом очевидны. Например, в УК РФ предусмотрено наличие только двух видов женских исправительных учреждений для отбывания лишения свободы (ст. 58 УК РФ), чем явно затрудняется реализация принципа дифференциации осужденных: женщины- рецидивистки отбывают данное наказание совместно с осужденными впервые, - заметим, законодатель считает это абсолютно неприемлемым для осужденных мужчин. И, наконец, действительно, как мы рассмотрим позднее, в международных документах фактически провозглашены лишь декларации в отношении правового положения женщин (запрет дискриминации по половому признаку). Однако международные стандарты не могут и, наверное, не должны регламентировать подробно все отношения, складывающиеся по поводу особенностей, обусловленных гендерными различиями: это дается «на откуп» законодателям отдельных государств, учитывающих данные аспекты в национальном праве, сообразуя этот процесс с местными социально-экономическими, политическими и иными условиями. На наш взгляд, малая разработанность гендерного метода в целом, и, как его части, гендерной экспертизы в уголовном и уголовно- исполнительном законодательстве обусловлена, во- первых, определенной закрытостью механизма реализации уголовной ответственности (особенно, сферы исполнения наказаний), его традиционной неповоротливостью, приверженностью старым, устоявшимся правилам и прецедентам в области соблюдения прав и свободы лиц, совершивших преступления, а главное -нежеланием что- либо изменять в данном направлении. В- третьих, что также имеет существенное значение, на проведение подобного рода исследований сказывается их существенная финансовая бесперспективность, необеспеченность разрабатываемых предложений и рекомендаций требуемыми, с точки зрения европейских стандартов и цивилизованного подхода к назначению и исполнению уголовного наказания, материальными, организационными, культурно- образовательными ресурсами. Но, при всем этом, как представляется, именно имеющийся правовой опыт, потенциал и активность международных демократических сил усилия юристов всех рангов и областей деятельности и правозащитных организаций по улучшению положения лиц, подвергающихся уголовной репрессии, с точки зрения соблюдения прав человека во всей их совокупности (а, значит, и с учетом гендерных признаков) и являются главной причиной возникновения интереса и, одновременно, потребности изучат гендерные проблемы в сфере уголовного и уголовноисполнительного права. Тем более, что положение дел в российском судопроизводстве и практике исполнения уголовных наказаний оставляет желать лучшего, поскольку существенно отстает по основным требованиям реализации международно-правовых принципов в отношении преследуемых в уголовном порядке лиц. Таким образом, если подвести некоторые итоги, то можно придти к выводу, что определение гендерного признака включает в себя не только половую принадлежность (биологическая дифференциация), которая, несомненно, лежит в основе первичной дифференциации полов, но и множество социальных, психологических, исторических, социокультурных и иных факторов, тесно связанных с дифференциацией людей по полу. Использование гендерного подхода в анализе общественных, а, в их числе, и правовых проблем, и при разработке методов их решения должно иметь своей целью достижение справедливого социального равенства при обязательном учете гендерных особенностей человека, гендерных отношений в существующем обществе. Следует подчеркнуть, что применение гендерного подхода в законодательстве и правоприменительной сфере - не абстрактный, теоретизированный метод, а актуальная, объективно обусловленная необходимость использования научных методов в практике борьбы с преступностью. Преступность, в своей криминологической природе, исторически разделяется на женскую и мужскую составляющие ее ветви. При этом криминологические характеристики (детерминанты, их обусловливающие, механизм преступного поведения субъектов разного пола, психологические особенности, и т.д.) каждой из них имеют самые серьезные различия, что исключает использование одинаковых единообразных превентивных мер противодействия, и требует применения именно гендерного подхода, учитывающего биологические, социально- психологические и иные особенности полов в их комплексном масштабе и взаимодействии. |