"Их невинная наложница "
 Скачать 1.41 Mb.
|
|
Глава 11 Талиб смотрел на свою спящую наложницу. Она казалась хрупкой и более уязвимой, чем прежде. Он осознал, что ее сила была одной из тех черт, которые шейх любил в девушке. Точнее, которая импонировала ему. Ему нравилось это в ней. Он, черт побери, отнюдь не собирался ее любить. Ему просто нельзя этого делать. – Она в порядке, Ваше Высочество, – произнес врач, стоявший подле него у изголовья постели. Доктор Хамуд был тем, к кому Тал испытывал абсолютное доверие. – Я взял у нее немного крови: собираюсь проверить ее на токсины, но, полагаю, это лишь следствие нескольких напряженных дней, выпавших на ее долю. Ее сердечный пульс возвратился к норме. Сейчас она отдыхает. Да, она отдыхала, но он сомневался, что всему причиной был лишь стресс. По его мнению, то, что будущая шейха заболела на следующий день после обручения, было больше, чем случайностью. – Спасибо, доктор. Мы хорошо о ней позаботимся. Пожалуйста, свяжитесь со мной сразу же, как только вам станет что‑либо известно. Грудь Пайпер поднималась и опускалась в изящном ритме симфонии жизни. Тал не мог не смотреть на нее и не задаваться вопросом, что же было в ее снах. Было ли ей интересно, какой была бы ее жизнь, если бы они не привезли ее сюда? Он шагнул обратно в гостевую зону номера, который делил сейчас с братьями и Пайпер. Она была заполненной. Раф и Кад наматывали круги, оба были побледневшими от волнения. Алия стояла возле окна. Дэйн и Купер тихо разговаривали, совещаясь. Лэндон прислонился к стене, устремив взгляд на Алию. Казалось, этот телохранитель был не в состоянии сосредоточиться на чем‑либо, кроме нее. Сейчас Тал был не в состоянии даже думать об этой проблеме. Он двинулся к Дэйну, Рафу и Каду, присоединившись к ним в ту минуту, как они поняли, что он вошел. Дэйн поднял голову, расправив плечи. – Сэр. – Что вы обнаружили? Рот Дэйна сжался в прямую линию. – Не много. К тому времени, как мы сюда добрались, кто‑то успел все подчистить. Лэндон спустился на кухню, но даже посуда была уже вымыта и убрана. Не думаю, что нам удалось бы что‑нибудь на ней обнаружить, даже если бы мы знали, какая именно была в использовании. Раф побледнел. – Я убью его. И это послужило бы началом грандиозного политического скандала. – У нас нет никаких доказательств причастности Халила. Кад сжал кулаки. – Он был с ней здесь, когда мы пришли. Этот ублюдок пришел на нашу территорию и заговорил с нашей женой, даже не удосужившись известить нас. Нам не нужны гребаные доказательства. Талиб обуздал свой гнев, тогда как его братья, похоже, были решительно настроены поддаться своей ярости. Однако было необходимо указать им на некоторые факты. Факты, которые крутились в его голове с того момента, как они сообщили ему о недомогании Пайпер. – За нами следит пресса, Кадир. Все взгляды устремлены на нашу семью. Ты видел заголовки? Она еще не стала нашей женой. Они заведут речь о варварах, которые убили мужчину лишь потому, что тот просто заговорил с их наложницей. Халил был причастен к этому. Талу было наплевать на то, что сказал врач. Она прекрасно себя чувствовала в течение всего дня, и, да, она была напряжена, но отнюдь не больна. Просто пока он не мог доказать вину кузена. – Мы допросили персонал. Никто не помнит, кто подавал чай, – сказал Дейн. Раф провел рукой по лицу. – Ахмед готовил еду для шейхи. Он находится с нами с тех пор, как мы были еще детьми. – Это не Ахмед, – повернулся Тал. – И я только что сообщил персоналу, что шейха не станет есть ничего, что не будет одобрено Ахмедом. Алия стояла, прижав руку к сердцу. – Халил обычно приводит с собой одного или двух служащих, когда посещает дворец. Им было бы несложно проскользнуть на кухню. Большинство высокопоставленных политиков сопровождают собственные слуги. Тал зарычал. – С этим покончено. Я не могу закрыть дворец, но я могу ограничить доступ посторонним. Больше никаких слуг. Им придется ограничиться нашим штатом сотрудников. Он знал каждого члена персонала в лицо и по имени. Если Талиб увидит хоть одного постороннего человека, то не будет в ответе за свои действия. Пайпер все еще дышала, но Тал был уверен, что случившееся было покушением на ее жизнь. – Мы не можем отстранить Халила от посещений королевской резиденции? – спросил Кад. – Мы можем ограничить ему доступ в частные комнаты. Я уже отдал приказ. Никто, кроме членов семьи, не будет допущен в частную зону. Я не могу отстранить от дворца законно избранного члена правительства. Вы понимаете, как воспримет это пресса? Предоставьте мне любые доказательства, и я буду действовать, исходя из них. Им овладели темные мысли. Он мог действовать прямо сейчас. Шейх встретился глазами с Дэйном, и понял, что американец был бы не прочь урегулировать эту проблему. Дэйн сделал бы это тихо, но Тал беспокоился, что это повлечет за собой толки. Пока не заключен брак, он ни черта не мог предпринять, не имея никаких доказательств. Талиб должен подождать, пока не утихнут СМИ. Тогда уже никому не будет дела до того, что не заслуживающий внимания член парламента, связанный с королевским домом, был убит в своей постели. Тал огорченно покачал головой своему начальнику безопасности. Дэйн нахмурился, его лоб пересекли борозды, словно у хищника, которому отказали в обеде. – Я хочу, чтобы за ней следила охрана, – заявил Кад. Дэйн кивнул: – Я вызвал несколько друзей. Они будут здесь через несколько дней. До тех пор этим займется Лэндон. – И Купер, – сказал Тал. – Тал ... – начал было спорить Дэйн. – Она важнее, – здесь шейх не собирался терпеть неповиновения. – Они будут наблюдать за ней, и заботиться о ее безопасности. Она имеет большую ценность, чем я. Если она умрет, у меня не будет ни короны, ни трона, а я не намерен брать другую жену. Ты понимаешь о чем я говорю? Кад вздохнул: – Слава богу. Это заставляет меня чувствовать себя лучше. – Что мы ей скажем? – спросил Раф. – И правильно ли мы поступаем? Я боюсь за нее. Тал боялся за всех них. Он чертовски хорошо знал, что может случиться с женщиной, которая важна для братьев Аль Муссад. Он все еще мог видеть тело Лили, разбитое и сломанное. Она плакала, умоляя о том, что он не мог ей дать. Он не любил ее. Она не завладела его гребаной душой так, как Пайпер, но он чувствовал ее смерть. И эта вина давила на него. Поэтому он просто не мог позволить Пайпер уйти. – Она будет в порядке. После того, как наш брак станет полностью правомерным, у Халила не останется шансов и он перестанет быть проблемой. Как только их брак урегулируется, он тихо устранит Халила. Это забавно. Он избегал этого все эти годы. У него были свои подозрения насчет кузена, но стоило Пайпер оказаться в опасности, шейх отбрасывал всякое чувство справедливости и хотел лишь, чтобы ублюдок убрался с его пути. Что с ним происходит? Он не мог выкинуть ее из головы весь день. Он до сих пор чувствовал, как она сжимает его член, выжимая из него каждую унцию соков. Он никогда не испытывал прежде того, что чувствовал, занимаясь любовью с Пайпер. Точнее, занимался сексом. Проклятье. Он занимался с ней сексом. Лишь телесная функция, консумация их предстоящего брака. Так почему же его сердце было готово выпрыгнуть из его гребаной груди при одной лишь мысли о ней? Почему его дыхание прерывалось, когда она входила в комнату? Он был совершенно другим человеком, когда разговаривал с ней посредством компьютера. Это было просто. От него не требовалось быть шейхом. Он мог говорить о том, что любил – об энергетической экономике. И она говорила на его языке. Истинного друга. Партнера. Это было подобно предательству, когда он обнаружил, что она так чертовски соблазнительна. Она не должна была возбуждать его. Она должна была успокаивать его, черт побери. Это должно было стать партнерством, но он не чувствовал себя ее партнером. Он чувствовал себя ее мужем, выведенным из себя, доведенным до крайности собственником. – Я не уверена, что он остановится, – отошла от окна Алия. Ее лицо было мрачным, когда она посмотрела на братьев, – и не думаю, что его остановит брак, имеющий законную силу. Он лишь предпримет еще одну попытку убить ее. Раф повернулся к ней и обхватил ее за плечи: – Мы не знаем наверняка, что он пытался навредить ей, милая. Лицо Алии вспыхнуло, и ее кожа покрылась румянцем. – Не опекай меня, Раф. Думаешь, я не знаю, что происходит? Не знаю, кто стоит за похищением Талиба? Теперь краснеть настала очередь Талиба. В нем бушевали эмоции, но он пытался выглядеть спокойным. У него были собственные подозрения, но он не говорил о них своими братьями. Однако Алия еще не закончила. – И я также виню его за то, что случилось со мной. Я ни черта не могу доказать, но никому, за исключением консульства, не было известно, куда я пошла в ту ночь. Я получила сообщение из консульства, где говорилось, где мне следовало быть и когда. И, вот сюрприз, кузены, но единственный человек, которого я встретила, совершил мое похищение. – Алия? – Дэйн шагнул вперед с выражением ярости на лице. Она вытянула руку: – Не надо. Это выше моих сил. Что бы Халил ни сделал со мной, теперь это не имеет значения. – Это, мать его, важно для меня, – сказал Купер. На глаза Алии навернулись слезы. – Ничто, касающееся меня, не имеет сейчас значения. Но Пайпер – совсем другая история. Она не должна проходить через все это. Почему вы выбрали кого‑то вроде нее? Для нее не существует понятия обмена. Она лишь хочет быть любимой. Она не должна беспокоиться о своей жизни лишь потому, что породнилась с нами. Лэндон, Куп и Дэйн выглядели готовыми окружить собой его кузину, но Тал должен был положить этому конец. Алия не была готова к отношениям, тем более к тем, в которые были вовлечены трое закаленных солдат. – Я не допущу, чтобы что‑то случилось с Пайпер, Алия. И Дэйн будет следить за любыми контактами Халила с консульством в Нью‑Йорке. – О, я обязательно исследую их, – проворчал Дэйн под нос. Тал повернулся к нему, не повышая голоса. Ему было необходимо поговорить с Дэйном и объяснить ему, что Алия не была готова дать ему то, что Дэйн от нее хотел. – И твои исследования ограничатся лишь наблюдением, друг мой. Никогда не забывай, что она принцесса. Глаза Дэйна ожесточились, и он сделал шаг назад, приняв строго профессиональный вид. – Конечно, сэр. Ведь члены королевской семьи никогда не влюбляется в простолюдинов. В конце концов, ваша шейха обладает голубой кровью. Куп, Лэн, давайте обойдем периметр. Я так понимаю, здесь мы больше не нужны. Его телохранители, парни, которые были его ближайшими друзьями на протяжении последних нескольких лет, повернулись и вышли. Они будут действовать, как профессионалы, Тал знал это, но он боялся, что, поддавшись своей ярости и страху, он что‑то разрушил между ними. Так много ломалось в его жизни. Его мир. Отношения с друзьями. И он даже не хотел думать о своем сердце, которого, как он был уверен, уже лишился. И слова Алии пробрали его до костей. Неужели Талиб не усвоил урок? Неужели смерть Лили не научила его, что ни у одной женщины, которая будет важна для него, не будет покоя? Алия сделала глубокий вздох. – Тал, забудь о том, что я сказала. Мне жаль. Иди дальше и не уступай свой трон лишь потому, что Халил попытается навредить любой женщине, на которой вы женитесь. Вы не можете позволить ему одержать эту победу. Я просто очень люблю Пайпер. Она так добра. Я не могу думать о том, что она может пострадать. Такое ощущение, словно наша семья проклята. – Мы не прокляты, – возразил Раф резким голосом, – но мы должны кое о чем позаботиться. Тал прав. Мы не можем убить его сейчас. У нас нет никаких доказательств, что ее отравили. Врач сказал, что это может быть следствием нервного напряжения. Я не верю в это, но мы должны следовать нашим законам. – Какое‑то время, – произнес Кад. Из спальни раздался слабый женский стон. Пандора. Его братья практически ринулись в комнату, оставив его наедине с Алией. – Ты должен пойти и взглянуть на нее, – сказала сестра. Ее глаза устремились на дверь, у которой сейчас располагался Лэндон. Тал знал, что должен быть там со своими братьями, но он также знал, что тогда произойдет. Он заберется на постель к Пайпер, и будет держать ее в своих объятиях, все больше погрязая в той пропасти, ступать в которую у него не было ни малейшего намерения. – Они о ней позаботятся. Мне предстоит встреча, на которой необходимо присутствовать. Брови Алии выгнулись над темными глазами: – В самом деле? Скажи мне, что происходит, Талиб. Я не идиотка. Я знаю, что ты чувствуешь что‑то к этой девушке. Ты непрерывно говорил о ней на протяжении нескольких месяцев до того, как привез ее сюда. И теперь ты отстраняешься? Он не отстранялся. Он никогда по‑настоящему не был близок с ней. Лжец. Чертов лжец. Ты был с ней всеми возможными способами прошлой ночью. «Она подарила тебе драгоценный дар, и ты хочешь смешать его с мусором, потому что не можешь смириться с мыслью о том, что она узнает, кто ты есть на самом деле. Ты не заслуживаешь ее. Ты должен был купить невесту и заставить братьев принять ее, или же оставить семью». Отвращение к самому себе поднялось желчью в горле. Если бы он был хоть наполовину мужчиной, то велел бы ей уйти, но не мог. Он будет защищать ее. Он позволит братьям любить и обожать ее, и быть ее истинными супругами. А старший Аль Муссад будет тем, кем стал после своего пленения в той яме, когда был вынужден узнать свою истинную сущность. Он будет шейхом. – Я говорил о ней в связи с работой, Алия. И не пытайся заставить меня раскрыть свою душу, – он не был уверен, что вовсе обладал таковой. – Или, может, ты хочешь поговорить о том, что случилось с тобой? Нет? Не принимай меня за помешанного, кузина. Мы в одной лодке, ты и я. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на моих телохранителей? Глаза Алии расширились: – Я не смотрю на этих дикарей. – О, ты смотришь. Ты пожираешь их глазами, кузина. И тут же отправляешь их прочь. Так что, до тех пор, пока ты не будешь готова разобраться со своей жизнью, держись подальше от моей. Тал повернулся и вышел прочь из комнаты, его внутренности свело судорогой. Он жаждал войти в комнату Пайпер, чтобы быть с ней и братьями, в их зарождающейся маленькой семье. Но он не заслуживал семьи. Его преследовали безжизненные глаза Лили и зрелище ее страданий. Он будет защищать Пайпер во что бы то ни стало. Даже от самого себя. * * * Два дня спустя Пандора чертовски устала от того, что с ней обращались, как с инвалидом. Она испытывала легкое недомогание, и теперь Раф и Кад не выпускали ее из постели. Они делали все за нее, совершенно сводя девушку с ума. Она прекрасно чувствовала себя уже на следующий день после обморока, но они настояли на полном выздоровлении. – Тебе что‑нибудь принести? – спросил Раф, смотря на нее нежным взглядом. Кад пошевелился подле нее, уткнувшись носом в ее правую руку. Она привыкла чувствовать себя окруженной ими. Ни один из них не покидал ее в течение нескольких дней. Но Талиб зашел лишь убедиться, что она ни в чем не нуждалась. Он не оставался с ними на ночь. – Ты мог бы принести мне расписание встреч, – она попыталась послать ему лучезарную улыбку. Мужчина нахмурился: – Я так не думаю. Что ж. Она могла так же хмуриться в ответ. – Раф, вы не позволяете мне работать. По‑вашему, таким должен быть брак? Из его груди вырвался долгий вздох. Она могла различить следы усталости на его лице. – Нет, Пайпер. Я лишь пытаюсь заботиться о тебе. И он прекрасно справлялся с этим. Она провела своими руками по его. – Я не могу вечно оставаться в постели, Раф. Вы должны позволить мне быть собой. Если все, чего вы хотите, это иметь милую игрушку в своей постели, тогда вам нужна не я, – она надула губки, вспомнив предыдущую ночь. – Хотя, не похоже, что вы заинтересованы в постельных развлечениях. Раф улыбнулся, и коснулся рукой ее щеки: – Так ты поэтому расстроена? Кад неожиданно пробудился, и его рука обвилась вокруг ее талии. – Не думаю, что мы и дальше должны расстраивать Пайпер. Я думаю, ты был прав, Рафик. Мы должны дать ей все, чего она желает. Наложница могла чувствовать жесткую длину эрекции Када, прижимающейся к ее бедру. Ее обуял жар, и ее плоть стала мягкой и влажной. Но ей было нужно больше, чем секс. Два дня она не могла выбросить Талиба из головы, и ей нужны были ответы. – Думаю, я хочу немного поговорить. Она откинула голову назад, отдаваясь объятиям Када. Близость. Это стало ее новым любимым словом. После нескольких лет глубокого одиночества, она упивалась их обволакивающими прикосновениями. Ей, вероятно, следовало еще сердиться на них, но это было чертовски трудно, когда они заставляли ее чувствовать себя такой обожаемой. Кад коснулся губами ее щеки: – О чем ты хочешь поговорить, хабибти? Раф присоединился к ним, хотя уже был в костюме. Он прижался к ней с другой стороны, коснувшись носом ее волос. Он вдохнул, словно ее запах успокаивал что‑то глубоко внутри него. – Мы можем говорить с тобой о чем угодно. – О Талибе. Имя произвело эффект разорвавшейся бомбы. Братья замерли, но не отстранились. Несмотря на то, что между ними не было никакого физического расстояния, Пайпер чувствовала разверзнувшуюся эмоциональную пропасть. – Я думаю, тебе следует поговорить с Талибом, – предложил Кад. – Ага, и Тал, конечно же, откроется передо мной, – на Пайпер нахлынуло разочарование.– Слушайте, я пытаюсь дать нам еще один шанс, но это довольно проблематично, когда Талиб едва смотрит на меня. Я не требую от него находиться рядом со мной на протяжении всего дня. Он занят. Я понимаю это. Неужели этот брак будет именно таким? Я буду замужем за вами двумя, а Тал будет просто заниматься с нами сексом? Кад тихо простонал: – Нет. Ты будешь замужем за Талом. Уверяю тебя, он отнесется к этим клятвам со всей серьезностью. Он не будет тебя обманывать, если это то, что тебя беспокоит. Что до меня и Рафа, мы не хотим другую женщину. Мы слишком заняты, пытаясь оказаться в тебе. – Я не сказала, что беспокоюсь о его искренности. Я беспокоюсь о том, что у меня будут три мужа, один из которых даже не будет подозревать о моем существовании, пока не окажется на мне. Многим женщинам было бы все равно. Они бы считали себя счастливицами из‑за того, что все трое были богаты, красивы, и невероятны в постели. Но Пайпер не могла. Однажды она уже была помолвлена с женихом, который не желал ее. Он лишь пытался угодить своим родителям, а Пайпер обладала хорошей репутацией. Пайпер также подозревала, что ее почти состоявшаяся свекровь полагала, что ее будет легко контролировать. Так чем же отличался Тал? Он женился на ней лишь потому, что это было необходимо его стране. Выбор пал на нее, поскольку у нее было достойное образование и верные идеалы, и его братья полагали, что она сексуальна. Она была без ума от Тала на протяжении многих месяцев еще до того, как встретила его. Даже в то время, когда она знала его лишь по низкому, сексуальному голосу по телефону, или потоку мудрых изречений и молниеносному интеллекту в их переписке, она сходила с ума по нему. Ей не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, как сильно он ей нравится. И этот мнимый мужчина был жив где‑то внутри него настоящего. Но шейх, очевидно, не испытывал того же по отношению к ней. И она не была уверена, что сможет так жить всю оставшуюся жизнь. – Ему нужно время, – воззвал Раф. – У меня нет времени. Я должна принять решение, – ответила Пайпер. Каждый раз, когда она думала об этом, ее сердце сжималось, потому что она была чертовски уверена, что у нее не было выбора, как такового. Она была поставлена в ужасное положение, но Тал был прав. Неужели она на самом деле собиралась превратить в хаос жизнь мужчин, которых любила, из‑за необходимости найти новую невесту за несколько дней, или же лишиться трона? Была ли она готова ввергнуть страну в хаос, потому что не была любима так, как хотела того? Боже, она только что подумала об этом. Она любила их. Она пыталась держаться подальше от слова на букву «Л» даже в мыслях, но было поздно. Она могла никогда не произносить этого вслух, но правда уже проникла в ее сердце. – Ты действительно оставишь нас? – спросил Кад. Раф протянул руку. – Это ее решение. Позволь ей сделать его самостоятельно. Девушка фыркнула, уже привыкнув к подобной от себя реакции за последние дни. – В действительности, у меня нет выбора, и вы знаете это. На лице Када медленно расплылась улыбка, и он приник к ней, опустив голову ей на грудь и прижав Пандору к себе. – Хорошо. Она посмотрела на эту черную шелковистую шевелюру и не смогла удержаться от того, чтобы пробежаться по ней пальцами. – Вас не беспокоит то, что я чувствую себя насильно вовлеченной в этот брак? Она почувствовала его смешок на своей коже. – Вовсе нет, хабибти. Мы оказались достаточно умны, чтобы поймать тебя. И мы будем достаточно умны, чтобы сделать тебя счастливой в этом плену. – Я всегда знал, что ты способен научиться, Кад, – теплое дыхание Рафа коснулось ее уха, посылая по ней дрожь. – Мой брат совершенно прав. У нас есть вся наша жизнь, чтобы доказать, что ты никогда не пожалеешь о том, что была пленена для этого брака. – Пленена? Вам не пришлось сильно напрягаться. Можно сказать, я пленилась сама, – она удовлетворенно вздохнула. По крайней мере, это было прекрасное чувство. Но она по‑прежнему беспокоилась о Талибе. Возможно, Пандора могла изобрести свою собственную ловушку. – Я хочу узнать, что нравится Талу. – Ему нравишься ты, Пайпер, – ответил Раф. – И ты, определенно, нравишься мне, – Кад опустил руку на ее грудь, потянув за шелковистую ночнушку и обнажив сосок. – Что ему нравится в постели? – пробормотала Пайпер, ее кожа вспыхнула, когда Кадир принялся сосать сосок. Жар пронзил ее киску. Да, она скучала по этому. – Тебе лишь нужно оставаться такой же сладкой, как всегда, – Раф погладил ее другую грудь. Они отвлекали ее. – Я хочу знать, как соблазнить Талиба, и вы скажете мне это, или я положу конец всему веселью. А теперь расскажите мне все о порке. Она не хотела этого, но она прервет игру, если они не начнут говорить. Это было слишком важно, чтобы игнорировать. Тал возбудился, шлепая ее. Что еще будоражило его кровь? Как могла она использовать его темные желания, чтобы устроить для него ловушку, предназначенную для того, чтобы скинуть с него эту вежливую маску, которую он носил? И чтобы помочь ему влюбиться. Раф обнял ее. – Мой брат любит играть ... в определенные игры. – БДСМ. Она не была глупа. Наряду с брачными законами Безакистана, Пандора забила слово «порка» в поисковой системе и получила шокирующее количество чистой порнографии, что, возможно, наряду с некоторыми довольно информативными статьями о БДСМ, заразило ее компьютер венерическим вирусом. Раф приподнял бровь, и Пайпер был рада, что смогла удивить его. – Да, – признался он, – каждый из нас любит это в какой‑то степени. Моего брата больше интересует часть с доминированием и подчинением. Слава Богу, у нее был Раф, потому что Кад уже преследовал другую цель. Казалось, он вознамерился свести ее с ума. Он ласкал соски, отчего те становились твердыми и чувствительными. Он покусывал и заигрывал с ними, и, казалось, совершенно игнорировал ее разговор с Рафом. – У него были сабы? – спросила она, вспоминая слова, упоминающиеся в статьях. Раф ментально закрылся, а Кад замер. И вдруг все встало на свои места. – Лили? – Да, – ответил Кадир низким голосом. – Она была его сабой, но ты должна понять, что именно это значит. Пайпер была чертовски уверена, что понимала. – Это значит, что она играла с ним. Это значит, что они следовали определенным правилам. Это выходило за пределы спальни? Кад удивился: – Откуда ты знаешь? И, нет, они встречались для игры, но Тал не хотел отношений вне спальни. Я не был заинтересован в том, чтобы дать Лили то, чего она тогда хотела. – Кад встретил ее в Лондоне, в клубе, – пояснил Раф. – Фетиш клубе? – она чуть не рассмеялась при виде их удивленных лиц. – Я умею читать, парни. И я читала об этом. Кажется, порка является характерной для подобных отношений. Так Лили захотела большего, чем был готов дать ей даже Тал? – Когда я впервые встретил Лили, она была согласна просто играть, – пояснил Кад. – Она была довольно независима. У нее была хорошая работа в качестве личного помощника генерального директора. Она была забавной. Она хотела увидеть мир, так что я привез ее домой, и Талиб тут же ее нанял. Пайпер удалось заполнить пробелы. Лили влюбилась в красивого шейха и захотела большего. – Она пожелала стать его рабыней? Она выяснила, что в БДСМ это было равносильно браку. Это подразумевало глубокую и прочную связь. Кад напрягся, и вина омрачила его черты. – Я думал, что это будет развлечением для них обоих. Я знал, что она не для меня, но она могла осчастливить Тала на некоторое время, и самой получить что‑то взамен. Но шесть месяцев спустя он стал несчастен. Она цеплялась и ревновала к каждому, включая меня и Рафа. Кад снова положил голову на ее грудь, словно нуждаясь в утешении. Ее ладонь коснулась его волос, откидывая их с его лица. – Все хорошо. Ты не хотел, чтобы она пострадала, – сказала Пайпер. Казалось, Кад немного успокоился. – Тал чувствовал ответственность за нее. У нее был опыт подобных отношений, но она утверждала, что он был ее первым Домом. Теперь мы знаем, что это было ложью, но в тот момент он испытывал по отношению к ней глубокое чувство долга. У него и прежде было несколько сабмиссивов, но не рабов. Он намеревался отпустить ее. Ему просто необходимо было найти способ сделать это, как следует. Очевидно, Тал относился к своей сабе с серьезной ответственностью, даже если не был в нее влюблен. Хотя, она не могла быть уверена, что он не любил ее. Как его братья могли знать, что происходило в его сердце? Тал верил в жертвенность для своей страны и для своих братьев. Он смог бы пожертвовать своей любовью, если бы был уверен, что его братья не смогут принять ее в качестве жены. – Она погибла прежде, чем он смог закончить их отношения. Раф и Кад обменялись долгим взглядом, словно раздумывая о том, следует ли скрыть что‑то от нее. – Если мы хотим, чтобы она стала членом нашей семьи, мы должны относиться к ней соответствующе, – произнес Раф. – Она должна знать все. Кад тут же кивнул. – Нам удалось многое скрыть от прессы. То, что случилось, было сущим кошмаром. Они захватили Лили вместе с Талибом. Он не говорит об этом. Я думаю, ее пытали на его глазах, чтобы сломить его. На ее глаза навернулись слезы. Талиб не отпустит свою вину. Это ранило его больше, чем любая физическая боль. – Как ужасно для них обоих. Он скучал по Лили? Любил ли он ее до глубины души? Скорбел до сих пор? И было ли это причиной того, что он не мог открыться Пайпер? Раф повернулся, приблизив к ней свое лицо. – Пайпер, это было ужасное время, и я не уверен, что он полностью пережил все это. Он не принял другую сабу. Не думаю, что он вообще играл, и я полагаю, что от этого его жизнь опустела. Ему необходимо пространство, где он может властвовать. Я знаю, это звучит дико. Он шейх, но вся его жизнь продиктована долгом к своей стране, законами и традициями, прессой и нашей экономикой. В его игровой комнате, он может думать лишь о своих потребностях и желаниях той женщины, которая доставляет ему удовольствие. – Дело было не только в удовольствии, – Кад приподнялся. – Речь шла о доверии. Он нуждался в том абсолютном доверии, которое получал от своих саб. Мне не нужен подобный контроль, как Талу, но я играл достаточно, чтобы понять, чем его привлекала такая доверительная связь. Его жизнь трудна. Он работает дни напролет. Он нуждается в отдыхе, но не позволяет себе этого. Ночь нашего соединения была единственной, когда я видел Тала расслабленным. Он спал. Хотя с тех пор он больше не спит в достаточном количестве. Я знаю, ты злишься. Я знаю, ты чувствуешь себя так, словно мы предали тебя. Она послала ему нежную улыбку, коснувшись его щеки. – Я думаю, вы выбрали кратчайший путь к успеху. Это вывело меня из себя, но мы все знаем, я никуда не уйду. Полагаю, вы знали, что если вам удастся привезти меня сюда, я уже не смогу отступить. Потому что она беспокоилась о мужчинах рядом с ней. Потому что она любила их. Потому что она их любит с тех самых пор, как повстречала. Потому что это было путешествием всей ее жизни, и оно привело ее к трем восхитительным мужьям. Она не собиралась убегать лишь потому, что была напугана. Она намеревалась бороться. Тал полагал, что она была безопасным вариантом. Что ж, возможно, пришло время доказать ему, что он встретил достойного противника. Раф прижался к ее лбу своим. – Я знаю, что должен извиниться, но если я проведу с тобой остаток своей жизни, то оно того стоило. Я бы пошел на худшие преступления, если бы это было необходимо, чтобы привести тебя в нашу семью, потому что я верю, ты можешь спасти нас. Кад и я уже любим тебя. Я думаю, что и Тал тоже. Будь достаточно сильной, чтобы держать нас вместе. Сильной. Это было то самое слово, которое она никогда не применяла по отношению к себе, но сейчас она видела Пайпер Глен их глазами. Глазами Минди. Она оказалась достаточно сильной, чтобы спасти свою крошечную семью, чтобы остаться верной своим родителям. И она может быть верной своему сердцу. Она может создать свою семью, свой новый мир. Она лишь должна быть достаточно умной и храброй, чтобы это случилось. Наложница поцеловала Рафа, выражая прощение. Было глупо злиться, когда она тоже любила их. Они задумали свою игру и достаточно рисковали, чтобы удержать ее. Они предлагали ей нечто особенное. Любовь. Сумасшедшее светлое будущее. Целую страну, чтобы править ею. Как могла она отказаться от всего этого? Рука Рафа погрузилась в ее волосы и его язык скользнул в ее рот. Похоже, Тал был не единственным, кому требовалось немного господства. Раф нежно потянул ее за волосы, завладев ее ртом. Кад устремился к ее груди, вновь лаская, подергивая и покусывая. Пандора отбросила все заботы. Здесь им не было места. |