Э.А. Иванян - Хрестоматия. История США. Хрестоматия Э. А. Иванян Жене, дочерям и внукам моим посвящаю предисловие
 Скачать 1.86 Mb.
|
|
доктрина рейгана (reagan doctrine) В 1985 г. администрация Президента США Рональда Уилсона Рейгана (1911-2004) приняла ряд внешнеполитических решений, призванных свидетельствовать об активизации ее борьбы с «коммунистической экспансией» в Центральной Америке. В противовес многолетней приверженности доктрине «сдерживания» новая стратегия предусматривала оказание моральной и материальной помощи движениям, выступающим с антикоммунистических позиций в странах третьего мира. Первые наметки программы, получившей позднее название «доктрина Рейгана», были изложены в феврале 1985 г. в президентском послании Конгрессу США «О положении в стране». В этом докладе содержался призыв к американцам: «Мы не должны потерять веру тех, кто рискует жизнью на всех континентах от Афганистана до Никарагуа, бросая вызов советской агрессии и обеспечивая сохранение свобод, принадлежащих нам с рождения. Поддержка борцов за свободу является самообороной». В приводимой ниже речи Рейгана, с которой он обратился к американскому народу по радио 16 февраля 1985 г., этот призыв получил дальнейшее развитие. В ноябре 1986 г. стало известно, что американское правительство тайно продавало оружие Ирану и использовало полученные за это миллионы долларов для оказания помощи никарагуанским «контрас» (в дополнение к официально выделенным конгрессом ассигнованиям в размере 100 миллионов долларов). Конгресс США, осудив незаконный характер сделки, получившей название «Иран-контрас» или «Ирангейт», тем не менее поддержал внешнюю политику администрации Рейгана. Соотечественники-американцы! Одним из наиболее вдохновляющих событий последних лет является то, что движение, направленное против коммунизма, за свободу, охватило весь мир. В Советском Союзе и в Восточной Европе мы видим диссидентов, в Польше – движение «Солидарность». Мы видим борцов за свободу в Афганистане, Эфиопии, Камбодже и Анголе. Эти отважные мужчины и женщины борются за отмену постыдной доктрины Брежнева, подтверждающей, что с падением страны в тьму коммунистической тирании ей уже никогда не удастся увидеть вновь свет свободы. Нигде мы не имели возможности убедиться в этом воочию в такой степени, как в Никарагуа, чье сандинистское правительство являет собой марксистско-ленинскую клику, которая поразила сердца свободолюбивых соотечественников, навязав им жестокую диктатуру вскоре после установления контроля над страной в 1979 г. Выступая в качестве сателлита Советского Союза и Кубы, сандинисты быстро принялись за подавление внутреннего инакомыслия, заставили замолкнуть свободную прессу, стали преследовать церковь и профсоюзы и нарушили свое обещание о проведении свободных выборов. А сейчас они экспортируют наркотики, чтобы отравить нашу молодежь, и объединяют усилия с террористами в Иране, Ливии, с «Красными бригадами» и Фронтом национального освобождения Палестины. Сандинисты являются не демократами, а коммунистами, стремящимися не к свободе, а к власти, не строителями миролюбивого государства, а создателями крепости Никарагуа, намеревающимися экспортировать коммунизм за пределы своих границ. Истинные герои никарагуанской борьбы – некоммунисты, революционно настроенные сторонники свободы – убедились в том, что их революция оказалась преданной, и взялись за оружие, подняв его против изменников. Эти мужчины и женщины являются сегодня борцами за демократию, борцами сопротивления, которых некоторые называют «контрас». Мы называем их борцами за свободу. Сандинистская пропаганда называет их наемниками и национальными гвардейцами диктатора Сомосы, но это ложь. Борцов за свободу возглавляют те люди, которые выступали против Сомосы, а их солдатами являются крестьяне, фермеры, лавочники и студенты – народ Никарагуа. Эти отважные мужчины и женщины заслуживают нашей помощи. Они не просят помочь им войсками, а просят оказать им лишь техническую и финансовую поддержку, а также продовольственную помощь. Мы не можем повернуться к ним спиной в момент, когда они испытывают нужду; такой поступок с нашей стороны будет означать измену многовековой преданности делу поддержки тех, кто борется за свободу. Это не только законно, но и полностью согласуется с нашей историей. В ходе нашей истории мы неоднократно помогали всем в мире, кто боролся за свободу, демократию, независимость и освобождение от тирании. В XIX в. мы поддерживали Симона Боливара, Великого Освободителя. Мы поддерживали польских патриотов, французское Сопротивление и других борцов за свободу. Мы хорошо помним, как другие страны, подобно Франции, пришли к нам с помощью во время нашей собственной революции. Поворачиваться к кому-то спиной не в американской традиции. И, к счастью для нас, те, кто любил свободу двести лет тому назад, не отвернулись от нас. Большинство из нас знают о героизме Лафайета71, который предпочел стать братом тех, кто сражался за американскую независимость в рядах Континентальной армии. Но он совершил большее, чем просто участвовал в сражениях. Он отправился во Францию и попросил у своего правительства финансовой помощи для американских повстанцев. И он вернулся к генералу Вашингтону с обещанием, что Франция направит нам помощь, включая крупный контингент войск для оказания поддержки в последней решающей кампании. Именно эти французские войска и сам Лафайет помогли нанести поражение генералу Корнуоллису и обеспечить капитуляцию английских войск под Йорктауном. Америка могла никогда не родиться без помощи и поддержки свободолюбивых народов Европы, без Лафайета, фон Штойбена и Костюшко72. И Америка этого не забыла. Спустя более чем столетие после нашей революции американские солдаты направились во Францию, чтобы помочь им оказать сопротивление в годы Первой мировой войны. И они сказали словами, которые будут жить вечно в истории: «Лафайет, мы здесь». Это не рассказ из какого-то романтического прошлого. Так строилась демократия, когда одна страна, один народ помогал другому в час величайшей опасности. А сегодня свободные народы Сальвадора, Гондураса и Никарагуа просят помощи. В Никарагуа насчитывается более 15 тысяч борцов за свободу, сражающихся за освобождение и демократию и помогающих Сальвадору в предотвращении подрывной деятельности. Они борются за то, чтобы покончить с тиранией и с ее единственным неизбежным последствием – жестокостью. Они наши братья. Как мы можем их игнорировать? Как мы можем отказать им в помощи, когда мы знаем, что в конечном счете их борьба является нашей борьбой? Мы должны помнить, что в случае, если сандинисты не будут сейчас остановлены, они попытаются, как и обещали, распространить коммунизм в Сальвадоре, Коста-Рике, Гондурасе – повсюду. Борцы за свободу оказывают давление на сандинистов, чтобы те отказались от своих методов и действовали не как коммунистические марионетки, а как мирные демократы. Мы обязаны им помочь. Конгресс должен понять, что американский народ поддерживает борьбу за свободу в Центральной Америке. Мы можем спасти их, как мы уже однажды их спасли, только если мы начнем действовать, причем немедленно. До следующей недели. Спасибо за то, что слушали меня, и да благословит вас Бог. Flanders S. A., Flanders С. N. Dictionary of American foreign Affairs. N.Y., 1993. Рональд Уилсон Рейган речь у берлинской стены (berlin wall speech) В июне 1987 г. Президент США Рональд Уилсон Рейган (1911-2004) участвовал в работе саммита лидеров европейских стран, посвященного экономическим вопросам. Перед возвращением в США он нанес визит в Западный Берлин, чтобы принять участие в празднествах по случаю 750-летия основания города. 12 июня Рейган выступил у Бранденбургских ворот с большой речью (автором текста речи стал президентский спичрайтер П. Робинсон). Ознакомившись с проектом речи, Государственный департамент и Министерство обороны США рекомендовали Рейгану не произносить ее или хотя бы тщательно отредактировать текст, сочтя язык речи излишне резким а содержание – слишком провокационным. Даже за несколько минут до начала выступления помощники президента уговаривали его отказаться от произнесения речи. Согласно их воспоминаниям, Рейган с усмешкой сказал: «Ребята из Госдепа убьют меня, но это следует сделать». После того как в ноябре 1989 г. пала Берлинская стена, на протяжении более 28 лет делившая надвое не только город Берлин, но и фактически всю Европу эту речь Президента США стали рассматривать как одну из важных причин решения советского руководства настоятельно потребовать от руководителя ГДР Э. Хонеккера снести стену. Канцлер Коль, мэр Дипген, леди и джентльмены! Двадцать четыре года назад президент Джон Кеннеди посетил Берлин и выступил перед жителями этого города и перед всем миром в здании муниципалитета. С тех пор еще два наших президента побывали по очереди здесь, в Берлине. И сегодня я сам уже во второй раз посещаю ваш город. Мы американские президенты, приезжаем в Берлин потому, что считаем своим долгом говорить здесь о свободе. Но я должен признаться, что нас призвало сюда и нечто другое – ощущение истории в этом городе, который более чем на пятьсот лет старше нашей страны, красоты Грюнвальда и Тиргартена, а более всего – ваша отвага и решимость. <...> Видите ли подобно многим президентам до меня, я приехал к вам, поскольку, куда бы я ни поехал, что бы я ни делал, – Ich hab noch einen Koffer in Berlin73. Наша сегодняшняя встреча транслируется на всю Западную Европу и Северную Америку. Я отдаю себе отчет в том, что ее сейчас видят и слышат и на Востоке. Я особо обращаю свои слова к тем, кто слушает нас в Восточной Европе: хотя я не могу быть с вами, я адресую мои слова вам точно так же, как и тем, кто стоит передо мной. Я присоединяюсь к вам, как я присоединяюсь к вашим соотечественникам на Западе, в твердой и непоколебимой вере в то, что Es gibt nur ein Berlin74. За мной стоит стена, которая окружает свободные сектора этого города, часть огромной системы барьеров, разделяющих весь европейский континент. От Балтийского моря к югу эти барьеры разрезают Германию глубокими ранами колючей проволоки, цементных стен, собачьих выгулов и сторожевых вышек. Далее к югу, возможно, нет видимых глазу, очевидных стен. Но там остаются тем не менее вооруженные охранники и контрольные пункты – такие же препятствия на пути свободных поездок, такой же инструмент подчинения обычных мужчин и женщин воле тоталитарного государства. Но именно здесь, в Берлине, стена видна наиболее четко; здесь она разрезает ваш город, и фотографии агентств новостей и телеэкраны запечатлели в сознании мира это жестокое разделение континента. Стоя перед Бранденбургскими воротами, каждый человек ощущает себя немцем, разделенным со своими соотечественниками. Каждый человек ощущает себя берлинцем, будучи вынужден смотреть на этот шрам. Президент Вейцзеккер сказал: «Германский вопрос остается открытым до тех пор, пока закрыты Бранденбургские ворота». Сегодня я говорю: «До тех пор пока закрыты ворота, пока этому шраму – стене позволяют сохраняться, остается единственно открытым вовсе не германский вопрос, а вопрос свободы всего человечества. Но я приехал сюда не для того, чтобы сокрушаться, поскольку я вижу в Берлине луч надежды, даже в тени этой стены – луч триумфа. В весеннюю пору 1945 Года жители Берлина вышли из своих бомбоубежищ и обнаружили всеобщее разорение. За тысячи миль отсюда народ Соединенных Штатов протянул им руку помощи. И в 1947 году, как вы знаете, государственный секретарь Джордж Маршалл объявил о создании того, что стало известным как план Маршалла. В этом месяце исполняется ровно сорок лет с того дня, когда он сказал: «Наша политика направлена не против какой-либо страны или доктрины, а против голода, нищеты, отчаяния и хаоса». Некоторое время назад в Рейхстаге я видел выставку, посвященную сороковой годовщине плана Маршалла. Меня поразила надпись на обгоревшем, разбитом сооружении, которое сейчас восстанавливается. Я знаю, что многие берлинцы моего поколения могут вспомнить такие надписи, разбросанные по всем западным секторам города. Надпись просто гласила: «План Маршалла помогает здесь усилить свободный мир». Сильный, свободный мир на Западе – эта надежда осуществилась. Япония поднялась из руин и стала экономическим гигантом. Италия, Франция, Бельгия – практически все государства Западной Европы политически и экономически родились заново; было основано Европейское сообщество. В Западной Германии и здесь, в [Западном] Берлине, произошло экономическое чудо. Аденауэр, Эрхард, Рейтер75 и другие лидеры поняли практическое значение свободы – то, что, подобно тому как истина может процветать лишь тогда, когда журналисту предоставляется свобода слова, процветание может наступить лишь тогда, когда фермеру и бизнесмену предоставлена экономическая свобода. Германские лидеры снизили таможенные тарифы, расширили свободную торговлю, сократили налоги. Лишь с 1950 по 1960 год уровень жизни в Западной Германии и [Западном] Берлине вырос вдвое. Там, где четыре десятилетия назад были руины, сегодня в Западном Берлине зарегистрировано самое крупное промышленное производство из всех городов Германии: деловые кварталы, красивые дома и квартиры, великолепные улицы и беспредельные лужайки парков. Там, где, казалось, была разрушена городская культура, сегодня функционируют два крупных университета, оркестры и оперный театр, бесчисленное количество театров и музеев. Там, где царила нужда, сегодня изобилие еды, одежды, автомобилей, замечательные товары Ku'damm76. Из разорения, из полнейшей разрухи вы, берлинцы, восстановили в условиях свободы город, который вновь считается одним из крупнейших на Земле. У Советов, возможно, были иные планы. Но, друзья мои, существовали такие вещи, на которые Советы не рассчитывали: Berliner Herz, Berliner Humor, ja, und Berliner Schnause77. В 1950 году Хрущев пообещал: «Мы вас похороним». Но сегодня на Западе мы видим свободный мир, достигший такого уровня процветания и благосостояния, который не имеет прецедентов в истории человечества. В коммунистическом мире мы видим провалы, техническую отсталость, ухудшающееся состояние здоровья населения, нужду даже в самом главном – недостаток продовольствия. Даже сегодня Советский Союз все еще не может прокормить самого себя. В результате спустя эти четыре десятилетия весь мир сделал один важнейший и неизбежный вывод: свобода ведет к процветанию. Свобода заменяет древнюю ненависть между государствами взаимоуважением и миром. Свобода победила. И сейчас сами Советы, возможно, приходят с известными ограничениями к пониманию важности свободы. Мы слышим из Москвы много слов о новой политике реформ и открытости. Были освобождены некоторые политические заключенные. Отдельные зарубежные информационные радиопередачи более не заглушаются. Части экономических предприятий было разрешено работать в условиях большей свободы, не подвергаясь государственному контролю. Что это – начало глубоких изменений в Советском государстве? Или же это показные жесты, предназначенные для того, чтобы вызвать фальшивые ожидания на Западе? Или же это делается для того, чтобы укрепить советскую систему, ничего в ней не меняя? Мы приветствуем перемены и открытость, поскольку мы верим, что свобода и безопасность идут рука об руку, что прогресс человеческой свободы может лишь укрепить дело мира во всем мире. Советы могут сделать лишь один безошибочный шаг, который будет расценен как серьезно способствующий делу свободы и мира. Генеральный секретарь Горбачев, если Вы стремитесь к миру, если Вы хотите процветания для Советского Союза и Восточной Европы, если Вы стремитесь к либерализации, приезжайте сюда, к этим воротам! Господин Горбачев, откройте эти ворота! Господин Горбачев, снесите эту стену! Я осознаю страх перед войной и боль от раскола, поразившую этот континент, и я обещаю вам, что моя страна будет пытаться помочь в устранении этого бремени. Мы убеждены в том, что мы, на Западе, должны сопротивляться советской экспансии. Поэтому мы должны поддерживать свою оборону на высоком уровне, обеспечивающем нашу безопасность. И вместе с тем мы хотим мира, и поэтому мы должны стремиться взаимно сократить наши вооружения. Десять лет тому назад Советы бросили вызов содружеству стран Запада, грозя серьезной новой опасностью – сотнями новых и более смертоносных ядерных ракет SS-20, способных нанести удар по всем европейским столицам. Это содружество пообещало развернуть ответные ударные силы, если Советы не согласятся вступить в переговоры о поиске более разумного решения, а именно о ликвидации такого оружия обеими сторонами. В течение многих месяцев Советы отказывались торговаться всерьез. Поскольку наши союзники, в свою очередь, готовились приступить к развертыванию ответных военных сил, наступили тяжелые дни – дни протестов, подобных тем, которые состоялись во время моего визита в этот город в 1982 году, – и Советы в результате покинули стол переговоров. Но все это время союзники держались твердо. И я приглашаю тех, кто сегодня протестует, отметить следующий факт: поскольку мы сохраняли твердость, Советы вернулись за стол переговоров. И поскольку мы оставались сильными, сегодня у нас появилась возможность не только сократить темпы роста вооружений, но и впервые устранить целый класс ядерных вооружений с лица Земли. Сейчас, когда я произношу эти слова, министры стран НАТО встречаются в Исландии для изучения прогресса, достигнутого в реализации наших предложений о ликвидации этих вооружений. На переговорах в Женеве мы также предложили серьезно сократить стратегические наступательные вооружения. И западные союзники также выдвинули перспективные предложения о сокращении опасности возникновения обычной войны и об объявлении полного запрещения химического оружия. В то время как мы добиваемся сокращения вооружений, я обещаю вам, что мы сохраним наш потенциал сдерживания советской агрессии в масштабе, достаточном для ее отражения, на каком бы уровне она ни началась. И в сотрудничестве со многими нашими союзниками Соединенные Штаты проводят в жизнь Стратегическую оборонную инициативу – исследования, имеющие своей целью положить в основу сдерживания не угрозу ответных наступательных действий, а оборону, которая действительно защищает, короче – создаются системы, которые будут не нацелены на мирное население, а защитят его. Этими средствами мы хотим укрепить безопасность Европы и всего мира. Но мы должны помнить важный факт: Восток и Запад не доверяют друг другу не потому, что мы вооружены, а мы вооружены, потому что не доверяем друг другу. И причиной наших расхождений является не оружие, а свобода. Когда президент Кеннеди выступал в муниципальном зале двадцать четыре года тому назад, свобода была окружена со всех сторон, Берлин находился в осаде. И сегодня, вопреки давлению, оказываемому на город, свободе Берлина ничто не угрожает. И свобода сама изменяет мир. На Филиппинах, в Южной и Центральной Америке демократия возродилась. По всему Тихоокеанскому региону свободные рынки добиваются чудес экономического роста. В промышленно развитых странах происходит техническая революция – революция, отличающаяся быстрым, поразительным развитием компьютеров и средств телекоммуникации. В Европе лишь одно государство и те, которые оно контролирует, отказываются присоединиться к сообществу свободы. Однако в этот век ускоренного экономического роста, информации и инноваций перед Советским Союзом стоит выбор – в нем должны произойти основательные перемены или же он отстанет навсегда. Сегодня, таким образом, настал момент надежды. Мы, на Западе, готовы к сотрудничеству с Востоком во имя содействия истинной открытости, для того чтобы уничтожить барьеры, разделяющие народы, создать безопасный, более свободный мир. И конечно, нет лучшего места для начала пути, чем Берлин, место встречи Востока и Запада. Свободные жители Берлина сегодня, как и в прошлом Соединенные Штаты, выступают за строгое соблюдение и безусловное выполнение всех разделов четырехстороннего Соглашения от 1971 года. Давайте используем представившуюся возможность – празднование 750-летнего юбилея этого города, – чтобы начать отсчет новой эры, чтобы добиться для Берлина еще более насыщенной, еще более богатой жизни в будущем. Давайте вместе будем поддерживать и развивать связи между Федеративной Республикой и западными секторами Берлина, обусловленные соглашением 1971 года. И я приглашаю господина Горбачева: давайте вместе работать над тем, чтобы сблизить восточную и западную части города, чтобы все жители всего Берлина могли пользоваться благами, предлагаемыми жизнью в одном из великих городов мира. Для того чтобы еще шире открыть Берлин всей Европе, Восточной и Западной, давайте расширим жизненно важный доступ по воздуху в этот город, находя пути к тому, чтобы сделать обеспечивающую Берлин коммерческую воздушную службу еще более удобной, более комфортабельной и более экономной. Мы надеемся, что настанет день, когда Западный Берлин станет одним из главных воздушных узлов всей Центральной Европы. Вместе с нашими французскими и английскими партнерами Соединенные Штаты готовы оказать содействие в проведении международных встреч в Берлине. Берлину будет лишь к лицу служить в качестве места проведения конференций Организации Объединенных Наций или всемирных конференций, посвященных правам человека, контролю над вооружениями или другим вопросам, требующим международного сотрудничества. Не существует лучшего пути внушения надежды на будущее, чем просвещение молодых умов, и мы сочтем за честь выступить спонсорами летнего молодежного обмена, культурных мероприятий и других программ для молодых берлинцев с Востока. Я уверен, что наши французские и английские друзья сделают то же самое. И я надеюсь, что в Восточном Берлине можно будет найти представителей власти, готовых выступить в качестве спонсоров визитов молодых людей из западных секторов. И последнее предложение, близкое мне по духу: спорт является источником радости и благородства, и вы, возможно, обратили внимание на то, что Республика Корея – Южная Корея – предложила разрешить проведение некоторых соревнований в рамках Олимпийских игр 1988 года на севере страны. Международные спортивные соревнования могут проходить в обеих частях этого города78. И существует ли лучший путь для демонстрации всему миру открытости этого города, чем предложение провести когда-нибудь в будущем здесь, в Берлине, Восточном и Западном, Олимпийские игры? За эти четыре десятилетия, как я уже говорил, вы, берлинцы, выстроили замечательный город. Вы это сделали, несмотря на угрозы – советские попытки навязать вам восточную марку, несмотря на блокаду. Сегодня город процветает, несмотря на вызов, заключающийся в самом присут- (так в книге) живет Берлин, и самого образа жизни, а не просто чувств. Никто не смог бы долго прожить в Берлине, не расставшись с иллюзиями. Вместо них возникло нечто прошедшее через трудности жизни в Берлине, но согласившееся с этим и продолжающее строить этот замечательный и гордый город, противостоящий тоталитарному присутствию, отказывающемуся дать свободу человеческой энергии и надеждам. Нечто говорящее мощным голосом утверждения, говорящее «да» этому городу, «да» – будущему, «да» – свободе. Одним словом, я хочу сказать, что то нечто, что держит вас в Берлине, – это любовь, любовь глубокая и постоянная. Возможно, мы подошли к сути вопроса, к наиболее убедительному из всех различию между Востоком и Западом. Продуктом тоталитарного мира является отсталость, поскольку такой мир совершает насилие над духом, препятствуя человеческому стремлению созидать, радоваться, верить. Тоталитарный мир не признает даже символы любви и веры. Многие годы тому назад, до того как восточные немцы стали восстанавливать свои церкви, они создали светскую структуру: телевизионную вышку на Александерплац. Практически с той поры власти трудились над тем, чтобы исправить то, что они считают единственным крупным недостатком вышки, покрывая венчающую ее стеклянную сферу различными красками и химическими веществами. Но и сегодня, когда лучи солнца попадают на эту сферу – а эта сфера возвышается над всем Берлином, – лучи света образуют крест. В Берлине нельзя подавить символы любви, символы веры, как нельзя подавить и сам город. Выглянув некоторое время назад из окна Рейхстага, этого воплощения германского единства, я заметил слова, грубо написанные на стене, возможно, каким-то молодым берлинцем: «Эта стена падет. Вера станет реальностью». Да, эта стена падет во всей Европе. Она не сможет устоять перед верой. Стена не может устоять перед свободой. И, прежде чем я завершу свое выступление, я хочу сказать еще одно слово. Я читал и мне задавали вопросы, когда я приехал сюда, относительно каких-то демонстраций, протестующих против моего приезда. И я хотел бы сказать, в том числе этим демонстрантам, лишь одно. Мне интересно, задумывались ли они когда-либо над тем, что, если бы они получили такое правительство, которого они, по всей видимости, добиваются, никто бы не смог делать то, что они теперь делают. Спасибо и да благословит вас Бог. The Public Papers of Ronald Reagan // Ronald Reagan Presidential Library. Simi Valley, California. |