Июнь. Саня Кириченко
 Скачать 116.22 Kb.
|
|
Часть 1 Июнь. Саня Кириченко Легкий удар в щёку разбудил меня. – Ты спишь? – спросил Кирилл. Это, кстати, была его пятка. – Который час? – тихо промямлил я, еле ворочая языком. – Не знаю. Ночь? Я потянулся за телефоном. Яркий свет дурацкого сенсорного экрана ослепил меня. Рука машинально положила его обратно. – …Сколько время? – не угомонялся Кирилл. – Не знаю. Пофиг. Чего тебе? – Мы ведь лучшие друзья? – Наверное… Было хорошо слышно, как он ворочается. Я бы с радостью посмотрел, что он там делает, но уж больно слипаются глаза. – То есть? – Его голос давал понять, что он не по времени бодр. – Мы проводим каждое лето вместе, но остальное время… – мой сонный мозг не дал мне закончить фразу. – Знаю, редко, но всё же видимся? На днях рождениях, там, и в кино на каникулах… иногда. – Я спать хочу. – Ответ получше придумать не удалось. – У тебя есть более близкий друг, чем я? – Не уверен, что у меня вообще есть друзья. – У меня тоже. Значит, мы лучшие друзья. – Как скажешь… Он снова ударил меня, на этот раз сильнее. Возможно, лечь таким образом, чтобы голова одного соседствовала с ногами другого, было не лучшей идеей. Я поднял голову с подушки. Он продолжил: – Ты ведь умеешь хранить секреты? – Ага… – Ты не подумай, я ничего не имею ввиду, просто мне надо с кем-то поделится. Дело в том, что… не так… скорее всего… я… И тут сон схватил меня окончательно, словно мой организм решил специально утаить этот сюжетный поворот. 1 А началось всё с Маши. Маша, Маша, Маша… это имя стало для меня мантрой. Стоит произнести его несколько раз – и на душе становится спокойней. Прошло семь месяцев с тех пор, как я влюбился в неё. И два месяца, как она, используя одно нецензурное слово, популярно объяснила, что не заинтересована в общении. Но я всё ещё был влюблен – потому что так проще всего. Организм на тот момент очень хотел, чтобы я был влюблен, не сильно волнуясь, в кого именно. Потому что я сам хотел быть несчастным. Я получал некое специфическое удовольствие от того, насколько всё плохо. Что я учился из рук вон плохо, что я не умел общаться с другими людьми, что меня никто не понимал. Всё это было неправдой, но и переубеждать себя не особо хотелось. Потому что так проще всего. Но вот наступили летние каникулы – время, когда я смогу смотреть фильмы с сериалами и играть в видеоигры днями и ночами целых три месяца. И это был последний раз, когда я мог себе подобное позволить. В следующем году я уже буду оканчивать 11 класс – а там и Единый Государственный Экзамен, и, предположительно, поступление в университет… Будет замечательно, если от лета останется хотя бы половина. Да и в прошлом году мне не сильно повезло – эта Государственная Итоговая Аттестация (или как она там сейчас называется) забрала почти весь мой июнь. Если вы тоже пережили на своей шкуре последствия этих страшных названий, то прошу простить за их использование. Страшно подумать, но подобной безответственной жизни на столь долгий срок у меня больше никогда не будет вплоть до пенсии. Так что это лето я обязан не профукать. Или – как мои планы интерпретировали бы родители – профукать, и как можно сильнее. Но не подумайте, что эти три месяца я буду заниматся только вышеупомянутым, заплывая жиром и украшаясь многочисленными прыщами. Во-первых – почти на каждый день меня ждало какое-нибудь задание на даче от бабушки и (гораздо реже) дедушки. Которые, чаще всего, не занимали особо много времени. Во-вторых – я почти каждый день ездил на велосипеде. Будь то поездка в магазин, изучение ближних дорог или просто катание по дороге вблизи дачи, благодаря наклонам которой её легко можно было использовать как своеобразную рампу. В-третьих – я был не один. Каждое лето на даче я проводил с Кириллом Новиковым. Я знаю Кирилла почти всю свою сознательную жизнь. Впервые мы встретились на его дне рождения. Он выглядел довольно взрослым для однолетнего. Максимум, что я могу вспомнить с того дня – лишь пара фрагментов и кадров, словно затерявшихся на полу монтажной моей жизни. Ничего удивительного в этом нет, поскольку мне тогда было только три. Мы были друзьями в третьем поколении. Всё началось с наших дедушек по материнской линии, которые настолько сдружились, что 20 лет назад они купили земляные участки за городом и построили свои дачи на расстоянии 10-20 метров, расположив входные двери своих творений друг к другу. Впоследствии подружились и их дочери. И сыновья этих дочерей – то есть я и он. Кирилла при желании можно назвать несколько специфической личностью: ему только 13, но за последние два года он смог убедить всё свое окружение, что будет художником. Он даже специализацию себе нашел – дизайн персонажей, как и у его кумира Тэцуи Номуры. Впервые услышав от него это имя, я понятия не имел, кто это. Но позже, поискав в интернете, узнал, что этот японец в первую очередь известен как ответственный за дизайн персонажей в видеоиграх серии Final Fantasy, а именно в пяти из пятнадцати частей, включая самую известную – седьмую. Также Номура является автором серии видеоигр Kingdom Hearts, где созданные им персонажи путешествуют по мирам студии Уолта Диснея. С торчащими во все стороны волосами и большими глазами Кирилл сам по себе был похож на персонажа, нарисованного Номурой. Теперь, когда мы разобрались, что я не конченый хикикомори, можно закончить вступление. – Сань? Саня, проснись! Это был мой старший брат Костя. Он потряс меня за плечо, когда машина подъезжала к нашей даче. Я резко очнулся и ударился головой о подголовник переднего сиденья. Второе июня всегда было особенным днём. Днём, когда я привозил оставшиеся монатки в ныне мою комнату. Ныне потому, что раньше со мной в ней жил Костя, но из-за окончания института и женитьбы долгое проживание на даче стало для него непозволительной тратой времени. Костя всего на 5 лет старше меня. Но отрыв в социальном развитии у нас колоссальный – он уже имел работу и планировал семейную жизнь. А я понятия не имел, куда поступать. И даже ни разу не целовался. Но да ладно. Наша комната была на третьем этаже дачи. Хотя, правильнее было бы назвать её чердаком. Большой, просторный чердак, чьи деревянные пол, потолок и стены ничем не прикрыты. Разнообразие стенам придавали пять здоровенных окон. В ней также была двухместная кровать, в которой когда-то спали бабушка с дедушкой. Справа от неё вертикально стоял старый матрас моих родителей, а слева – закрытый маленький шкаф, некогда висевший на кухне. Также в комнате были сами по себе две спинки (или седушки) дивана или диванов. У одной из них не было обшивки, поэтому я не могу сказать точно, чем это было раньше. На низком шкафчике из той же кухни с выломленными дверцами стоял небольшой кинескопный, но относительно новый телевизор. Всё в этой комнате уже где-то использовалось, но оказалось ненужным в современной городской жизни. Выход с чердака был в полу. Но по размеру выхода можно назвать его дверным проемом. Потому я не уверен, что это люк. Для меня пребывание в этой комнате начиналось с привоза настольных игр и подключения различных устройств к телевизору. В этом году всё было несколько проще: настолки остались с прошлого года, а в качестве оборудования мне удалось привезти игровую приставку PlayStation 2, доставшуюся моему брату еще в далеком 2006 году. Раньше я не использовал её на даче, ибо и других устройств хватало. Но однажды, лазая по интернету, я наткнулся на один файл, который, если его скачать и записать на диск, даст возможность играть на PlayStation 2 почти во все игры с приставок Nintendo Entertainment System, Sega Mega Drive и Super Nintendo. Тогда меня осенило: если я возьму эту забытую братом приставку, то смогу сделать из неё универсальное устройство для проигрывания самых разных штук. Благо, в интернете есть куча программ, способных её превратить во что угодно. Процесс установки меня сильно увлек и потому я не заметил входящего Кирилла. Так что он нашел меня уже подключающим приставку. Первым делом он спросил про неё, и я в результате выдал скоростной лепет о тысячной библиотеке игр и бесконечных возможностях, что они дают. То ли дело было в том, что он не сильно любил видеоигры 20 века, или же его просто не задела эпоха «Денди» и «Сеги», но моих восторгов он не разделил. Для начала я включил Super Mario Bros. на двоих. Прошел первый уровень, Кирилл же дважды умер. Так как я только (и тем более впервые в этом году) приехал, бабушка тут же позвала меня вспахивать грядку. Я быстро перезапустил игру и ушел. Когда вернулся, он был в конце четвертого уровня. – Ты всё ещё не прошел первый мир? – спросил я, присаживаясь рядом с ним. – Я один раз уже дошел до конца. Там была эта, черепаха… – Боузер. – Что? – Его так зовут. – …Ладно, неважно. Я стрелял в него, потом прыгнул и потерял последнюю жизнь. – То есть ты дошел до него, сохранив фаерболы? – Ну, это был первый раз, когда я дошел до эт… чёрт, это ты виноват! – Я? – Пришел и начал расспрашивать – я и отвлекся. – Как скажешь. Только последнюю жизнь так лажово не потеряй. – Заткнись. Дойдя и допрыгнув до странной, похожей на двухсторонний топор, штуки, он обрушил мост с Боузером и увидел то, что будоражит умы игроков до сих пор. – «Спасибо, Марио»… – начал переводить Кирилл, – «но наша принцесса в другом замке?».. Какого чёрта? – Ты никогда не слышал про это? – Вроде нет. А что? – Ну, это довольно распространенная шутка. – И… много игр с такой шуткой? – Недоуменно спросил он. – Да нет, я имел в виду, что даже не геймеры об этом знают. – Ладно, тогда… часто тут эта надпись? – В конце каждого мира – кроме последнего. – А сколько всего миров? – Восемь. Десятисекундная пауза. – И… я умер. – Лох. – Вырвалось у меня, как порой вырывалось у Кости по отношению ко мне. – Сань? – он на секунду посмотрел мне в глаза. – Да? – Пожалуйста, заткнись. – Такую умиляюще-оскорбляющую интонацию можно было услышать только от Кирилла. Я вновь включил игру на двоих. – Знаешь, я тут подумал… – Мысль появилась сама собой, мне не удалось её проконтролировать. – И? – Я где-то слышал, что перед своим будущим супругом человек влюбляется 7-8 раз. – Хочешь сказать, что они специально так? – Почему нет?… Типа всё как в жизни. Прежде – Ты слишком глубоко копаешь. – А ты слишком плохо прыгаешь. – Угадай, что я тебе на это отвечу? – Заткнись? – Молодец. Его злобный тон, конечно, не дал мне почувствовать себя молодцом. 2 Не знаю, как для других, а для меня в безнадёжной влюбленности самым отстойным было то, что все вещи, которые раньше не особо волновали, ты начинаешь недолюбливать просто из-за того, что они никак не связаны с объектом воздыханий. Вот прямо сейчас я не хочу вставать. А зачем? Потом надо будет одеваться, заправлять кровать, умываться, скорее всего еще сходить в туалет, позавтракать и придумать очередной остроумный ответ на бабушкино «Ты уже всё?». Последнее опционально. Не хочу я всего этого. Я хочу Машу. Поэтому я принял гениально идиотское решение: остаться в кровати и продолжить самобичевание. Это никогда не помогало, но я всегда старался задержаться в постели как можно дольше. Спустя неизвестный мне срок времени в комнату поднялся Кирилл: – Уже полдень, ты в курсе? – Плевать. Он подошел к кровати и начал трясти меня за руку. – Вставай. Нам сказали съездить в магазин за продуктами, пока не начался дождь. – Кто сказал? – Ты про поездку или погоду? – Ладно, забудь, – я все же поднялся и сел на край кровати. – Ты пока одевайся, а я выведу велики. Ладно, в жопу Машу, я всё равно не увижу её минимум три месяца. Кому нужны эти бессмысленные и беспочвенные недострадания?.. Давайте притворимся, что я сказал «Точно не мне» и ударил кулаком по чему-нибудь твердому. Ведь всё почти так и было. По крайней мере, я могу тешить себя подобной мыслью. Проехав несколько узких улочек, мы с Кириллом катались на большой скорости по немного наклоненной вниз широкой дороге. Внезапно я резко остановился, так что ехавший немного позади напарник еле успел отреагировать. – Ты чего? – воскликнул он сразу после того, как полностью остановился. – Видишь её? – Кого? – Катю. – Какую Катю? – Она через дорогу от твоей дачи жила. – А, из Новосибирска… Она же вроде там и осталась? Ещё когда мой старший брат каждое лето был на даче, Катя со своей младшей сестрой нередко были на даче у своих бабушки с дедушкой, отчего мы иногда пересекались. Но её уже года этак три не было видно. Ей сейчас должно быть где-то около пятнадцати. – Ну, теперь она здесь, – сказал я и сразу же поехал к ней. – Э, стой! – Кирилл, как всегда, не успел нормально среагировать. Порой я забывал, что тот тип поведения, который применял ко мне Костя, не всегда срабатывал с Кириллом. У всех же братьев так заведено: старший внезапно побежит, а младший сразу за ним в надежде догнать и доказать, что он не слабак. В эту схему порой включено много разных деталей, но суть остается – надо всегда быть готовым к соревнованию. Почти доехав до Кати, я услышал грохот: должно быть, это Кирилл упал с велика. Постаравшись как можно быстрее развернуться, я рванул к нему. – Всё нормально, – сказал Кирилл, вставая. В этот момент к нам подбежала Катя – Саня? Кирилл? – рассеянно сказала она. – Привет? – Неловко ответил я. Она словно не обратила внимания на мои слова, устремив взгляд на Кирилла. – Что это у тебя на руке? Она указала на рисунок короны, который он от нечего делать нарисовал найденной пару дней назад серебряной ручкой с блестками. – Он как кулон у главного героя в Kingdom Hearts… Я боялся, что она не поймет его объяснения, но реакция оказалась непредсказуемой: – Kingdom Hearts? Я обожаю Kingdom Hearts! И тут меня постигла мысль, что наш дуэт может стать трио. Готов поспорить, что мы единственные люди во всем загородном комплексе, игравшие в эту серию игр. – Эй! Мы уезжаем! – крикнул кто-то Кате. – Это Лена, – пояснила она, показывая на сестру сзади. – Мне пора, мы только в магазине остановились, но я еще буду на даче, так что… увидимся? – Конечно, – ответил Кирилл. Он всегда старался перехватить слово, когда спрашивали нас обоих. Когда мы только начали обратный путь, Кирилл вдруг сказал: – Она тебе понравилась? – Кто? Катя? – Ну да. – В каком смысле? – Ты бы хотел с ней встречаться? – Да, она реально похорошела. Но всё ещё низкая. Чего это вдруг ты о таком спрашиваешь? Может, лучше тебе с ней встречаться? Вы как раз одного роста. – Заткнись. Он ускорился. Я погнался за ним. Съехав с большой прямой дороги, мы оказались на узкой улочке с кучей подъемов и спусков. Он мчался все быстрее, но его бесскоростной велик не мог не уступать моему спортивному. И, казалось бы, инициатива гонки была заранее провальной. Но тут начался дождь. Хоть убейте, но я безумно люблю дождь. Сам не знаю, почему. Я вертел головой по сторонам и не смог нормально среагировать на единственный поворот, что оставался по пути домой. Я упал в кусты. Боль, если и была сильной, то очень короткой. Немного содрал кожу в паре мест. Крови толком нигде не было. У велика только руль повернулся слишком сильно, но это легко поправить. – Сильно упал? – Спросил подъезжавший Кирилл. – Фигня. На самом деле нет. Всю свою жизнь я боялся упасть с велосипеда. Каким-то чудом это произошло только сейчас. Я ведь катаюсь с восьмилетнего возраста, и предыдущие восемь лет никаких проблем не было. Вы можете спросить – с восьми лет? Почему так поздно? А вот именно потому, что я с самого детства боялся упасть. Даже не верится, что продержался так долго. Никогда бы не подумал, что диснеевский мультфильм про принцесс может меня по-настоящему задеть за живое, но «Холодному сердцу» это удалось. Кирилл долго недоумевал, почему я хочу посмотреть именно этот фильм. Одно дело смотреть кино с подобным названием в жаркий день, как некое противоядие – но за окном уже час как лил дождь. Я же решил, что это идеальный момент, ибо теперь бабушка с дедушкой меня точно ни о чем не попросят. Как ни странно, но Кирилла, похоже, это кино тоже задело. Я заметил, что он пару раз протирал глаза. И готов поспорить, что ему туда ничего не попадало. Потому что мы были в комнате… где нет ветра… Простите за эту ужасную шутку. – Тут есть сцена после титров. Я перемотаю? – После титров? Как в «Людях Икс»? – Не совсем. Просто забавная сценка. – Хорошо, что мы не в кинотеатре. Так бы и просидели черт знает сколько ради летающих компьютерных блоков. – Да всего две минуты. Ради тебя они вырезали здоровенный кусок из титров. – Ради меня? Ага, это типа извинение за то, что они шли вместо «Годзиллы». – Поверь, «Люди Икс» были в сто раз лучше «Годзиллы». – Тогда почему ты хотел посмотреть его во второй раз? – Я хотел увидеть гигантского ящера на гигантском экране… И вот она. Дождь, было успокоившийся на середине фильма, вновь разбушевался. – Если бы мы просидели в кино до конца ради этой сцены, я бы тебя придушил. – Он потянулся за картами Uno. – Сыграем? – Раздавай, – сказал я, выключая приставку. В середине игры он вдруг сказал: – Ты ведь заметил, что Эльза – лесбиянка? – Чего? – Её ледяные способности напрямую работают как аллюзия на гомосексуальные наклонности. А эта песня – она прямым текстом радуется, что больше не скрывает этого… Синий. – Козёл! – крикнул я на его карту «+4», из-за которой я должен был взять (угадайте, сколько) карт. – Что? Это была единственная карта, которой я мог ходить. – Да мы ещё толком не начали, а у меня уже тонна карт… И в твоём сравнении есть небольшая проблема. – Какая же? – То, что неумение Эльзы контролировать способности буквально является смертельной опасностью для всех вок… Уно! Бери две карты! – Я в курсе, дурень. Можешь не злорадствовать. Но ведь признай: заканчивается-то всё тем, что родственная любовь помогает Эльзе всё исправить и в итоге все – в том числе и она сама – примиряются с тем, кака… – Уно! – … она есть на самом деле и – Хэппи-энд. И ещё – Уно! – Дима Билан хотел её убить. Эта аналогия так же очевидна, как и моя победа. – Единственное, что мне не очевидно – это то, как ты вообще до этого додумался. Раздавай. 3 Прошло уже две недели лета. Каковы успехи? Ну, мы прошли половину оригинальной Kingdom Hearts, посмотрели первые 15 эпизодов «Аватара: Легенды об Аанге», 12 эпизодов «Грэвити Фоллс» и фильмы «Ральф», «Холодное сердце», «История игрушек», «Бэтмен: Начало», «Тёмный рыцарь» и «Зомби по имени Шон». Что произошло в более существенном плане? Ну, вчера (или уже сегодня – кто это ночное время разберет) Кирилл хотел мне сказать что-то важное, но я уснул. Эта привычка у меня от папы – если он хочет уснуть, то для него нет никаких преград. Проснувшись, я хотел спросить его об этом – но он уже куда-то ушел. Я спустился на кухню, но его и там не было. Потом я хотел поискать на его даче, но сразу же вспомнил, что она заперта, ведь его бабушка с дедушкой уехали в город. Собственно, поэтому мы и спали в одной кровати. Чёрт, мне определенно надо развивать последовательное мышление. Я ж вроде как программист – вот и диплом у меня есть после трех лет обучения на курсах. Правда, полгода из них ушли на игру в Counter-Strike 1.6, но разве это важно? Я нашел его на крыльце соседской дачи, играющим в мою PSP. – Ты чего это с утра пораньше? – Хотелось отвлечься от мыслей. – Ответил он, продолжая убивать чудовищ греческой мифологии. Звуки, издававшиеся из портативной консоли, я не спутаю ни с какой другой игрой. – Каких мыслей? – На каком моменте ты уснул вчера ночью? – Когда ты хотел мне сказать что-то важное. Он выключил устройство. – Я не уверен, что это вообще стоило говорить. Может, и хорошо, что ты уснул. – Эй, ты же сам сказал, что мы лучшие друзья. Я подвинулся чуть ближе. Не столько ради драматизации, сколько из-за того, что он тихо говорил. Он тяжело вздохнул. – Похоже, я влюбился в Егора. Так, он гей. Или бисексуал. Такого я… не ожидал. Сейчас главное – ничего не ляпнуть. Он упомянул только имя – следовательно, я этого Егора знаю. Это тот, у которого живет на даче неподалеку? Я его в этом году ещё не видел – когда он успел? Я мог бы описать все мои размышления, пролетевшие за секунду, как у Раскольникова на допросе, но лучше сразу напишу, к чему я пришел: решил помолчать, пока он сам что-нибудь не скажет. – Ну? – сказал он. Я махнул рукой, как бы говоря: «Продолжай, не стесняйся». – Я и раньше догадывался, что со мной что-то не так. Знаешь, в детстве все мальчишки говорят, что девчонки противные. У меня такого не было. Они мне всегда казались такими же людьми, как и мы. Потом, пару месяцев назад, у меня, должно быть, половое созревание началось. Я смотрел – всё как по учебнику, кроме влюбленности. Но вчера я увидел его и не смог уснуть. Мне сложно думать о чем-то другом. Наверное, я гей. Хоть убейте, я понятия не имею, что сказать. Разнылся тут со своей Машей – а у парня вон какие проблемы. Извините, кто-нибудь, прямо сейчас, можете сделать что-нибудь, чтобы отвлечь нас? Торнадо, тайфун, землетрясение, Годзилла, вторжение пришельцев – что угодно. – Ты что-нибудь скажешь? Я тут, как бы, душу тебе изливаю… – Мне в голову идут одни банальности. – Просто скажи, что ты думаешь. – Честно? – Конечно. – Думаю, тебе крупно не повезло с этим… всем. Он улыбнулся. Похоже, мне удалось подобрать нужные слова. – Я боялся, что ты всё не так поймешь. – Ну, я же не гомофоб. В отличие от моего брата… или отца… – С каких пор ты его называешь отцом? – С тех пор, как начал думать о нём, как о гомофобе… Я так понял, больше никто не знает? – Да. Пока я сам на самом деле не уверен. – Простите его за эту тавтологию. – В смысле? – Ну, – он приподнял руки и состроил гримасу, – может, я на самом деле бисексуал? Даже если это и смешная шутка, я не смеялся. Больно уж неловко. Когда съезжаешь с шоссе в дачный комплекс и хочешь доехать до нашего места обитания, сталкиваешься с двумя поворотами. Первый выведет вас с асфальта на гравий, к длиннющей дороге между дачными участками и пшеничным полем. Когда дорога закончится и вы увидите две другие, ведущие внутрь дачного поселения, выбирайте вторую и проезжайте десять-двадцать метров, пока не увидите справа, за небольшим темно-бронзовым забором, поляну с несколькими высоченными березами, которые только там и сохранились. Обратите внимание, что на втором повороте стоит знак, ограничивающий скорость – 20 км/ч. Мой брат мог проехать на этом повороте со скоростью 25 км/ч. Разумеется, он неоднократно не справлялся с управлением и ломал как велосипед, так и себя. Прошла неделя после моего неудачного падения. Каждый раз перед этим поворотом я полностью тормозил, хоть и пытался преодолеть страх. Если бы я тут впервые упал лет в двенадцать, как Костя, а не в шестнадцать, то мне, наверно, было бы проще. – Чего стоишь? Это был Егор. За это лето он впервые заговорил со мной. Скорее всего, до этого он был занят ЕГЭ. – Кирилла жду, – ответил я. – А где Костя? – Он на практике. – Я ответил машинально, забыв, что братишка сейчас делает там что-то связанное с получением диплома. – Типа, на стройплощадке? – Наверное. И тут меня осенило: – Не хочешь как-нибудь к нам зайти? У меня есть PlayStation 2 и куча DVD. – Звучит здорово, но не сегодня. Как-нибудь потом, ладно? – Конечно. Он отъехал на своем новом велосипеде и мгновенье спустя ко мне подкатил Кирилл. – Ты с ним говорил? – Ага. – И что он сказал? – Что с радостью как-нибудь зайдет к нам. – Что? Я постарался принять как можно более серьезный вид: – Послушай, я знаю, каково влюбляться. Даже если ничего не получится, тебе всё равно стоит с ним подружиться. Понимаешь? Разве Диппер сдавался перед Вэнди из-за возраста? Нет! – Ты хоть понимаешь, что проводишь аналогию с моей ситуацией из детского мультсериала? – Согласен, не совсем верно. Все-таки у вас разница в возрасте побольше будет. Он ехидно улыбнулся. – Ты ведь знаешь, что я отвечу? Я молча кивнул. 4 Я проснулся от звуков телевизора и нажатия кнопок. На самом деле просто так совпало, что когда я проснулся, кто-то в моей комнате уже играл в приставку. И ладно, если бы это Кирилл – но это была Катя, с коротко постриженными и покрашенными в насыщенно синий цвет волосами. – Ты что здесь делаешь? – Не видно? Играю. – Нет, в смысле, как ты сюда вошла? Она покосилась на меня, как на человека, задающего абсолютно дурацкие вопросы. – Просто… вошла. Дверь была не заперта. – И никто тебя не заметил? – Нет. – …Ладно, забудь. Что с твоими волосами? – Я хотела их сделать как у Аквы в Kingdom Hearts: Birth by Sleep. Я, правда, солгала, когда сказал, что обожаю Kingdom Hearts, ведь тогда я почти ничего не знала о них. Но благодаря коллекции брата я поиграла немного в пару частей и они мне показались довольно классными. – Зачем ты соврала? – Хотела произвести лучшее впечатление. – Но сейчас ты его разрушила. – Да ну? Ты видел мои волосы? – Может, ты просто косплеерша. – У меня достаточно индивидуальности, чтобы не одеваться как вымышленные персонажи. На это я не нашел, что сказать. Пока я одевался, она вдруг сказала: – Вы с Кириллом сильно заняты этим летом? – Нет, а что? – ворот от футболки на секунду застрял у меня во рту. – Меня давно здесь не было, и я уже многое забыла. Было бы здорово, если бы мы вместе изучили окрестности и нашли то, что мне нужно. – И что же это? – Я пока не могу сказать. Размышление у меня заняло ровно столько же времени, сколько я заправлял кровать. – Не вижу причин тебе помогать. – А я не вижу причин отказываться. Разве ты не помнишь, как здорово мы проводили время в детстве? – Да, не помню. У меня плохая память на то, что со мной происходило раньше. – А на что у тебя хорошая память? – На всё остальное. – Серьезно? – Ага. Мой мозг – помойка знаний. Я уже начал открывать дверь-люк, когда он спросила: – Только не говори Кириллу, что я соврала. – Почему? – Боюсь, он не так поймет. Дедушка Кирилла, деда Вася, был лучшим мастером готовки шашлыков в мире. По крайней мере, его точно так кто-то называл. Сам я подобные максималистские высказывания не люблю. Если вы спросите моего папу «Как дела?», он с наибольшей вероятностью скажет вам «Лучше всех». Знали бы вы, как это раздражает. В мире несколько миллиардов человек. Каждую минуту кто-то получает согласие на вопрос «Ты выйдешь за меня?», кто-то впервые берёт на руки своего ребенка… В конце концов – у кого-то сын не такой раздолбай. Неважно, забудьте. Вечерело. Деда Вася стоял и выкладывал вторую порцию шашлыков на старый, немного ржавый мангал. Мы с Кириллом сидели на единственной лавке посреди нескольких пугающе высоких берез. Если посмотреть вверх, то казалось, будто листва обрамляет картину неба, нарисованную Айвазовским вместе с мастерами студии Pixar. Слева от нас стояли качели. Помню, однажды мы большой компанией целый вечер пытались раскрутить их так, чтобы они сделали полный оборот. Не получилось, но было весело. Сплошные воспоминания. – Ты помнишь, мы много времени проводили с Катей? – как бы невзначай спросил я, хоть эта мысль и крутилась у меня в голове целый день. Кирилл на пару секунд задумался. – Да не особо, – ответил он. – Если мы играли или общались, то потому что Костя собирал всех соседских детей поиграть в «Дурака» или типа того. Хотя… помнишь ту фотографию, где ты с ней сидел, там ещё была огромная узкая коробка с четырьмя прорезями – Нет. Мы же в разных прорезях сидели? – Да, конечно. Тебе там где-то лет шесть было или типа того. Я посмотрел на небо. Кажется, там появилась звезда, хоть ещё толком не стемнело. В городе такого я ни разу не видел. – Я её сегодня видел… – начал я, но тут же был прерван. – Знаю. Эти синие волосы было сложно не заметить. Твоя бабушка чуть не перекрестилась, как увидела. Если бы в Советском Союзе не было пропаганды атеизма, она бы так и сделала. – И что, она ей ничего не сказала? – Нет. Только увидела, что та поднимается наверх и спросила меня, проснулся ли ты. Я тогда ел бутерброд и поэтому, не думая, сказал «да». Вот и всё. Готов поклясться, что на самом деле он очень даже подумал. Все это часть вечного сражения между совами и жаворонками. – В общем, она предлагает поизучать местность вокруг… – Отлично, я в деле. – Вновь прервал меня Кирилл. – Но ты ведь еще не узнал, зачем. – А какая разница? Ты чем-то сильно занят? Я бросил на него косой взгляд, но он его проигнорировал. – Ты уже говорил с ней, не так ли? – Ага. – Она что-нибудь сказала конкретное? – Да не особо. Она говорила очень… чёрт, забыл слово. – Пространно? – Да, тоже сойдет. Похоже, она на меня запала. Я усмехнулся. Возможно, даже слишком нагло: – Серьезно? – По крайней мере, мне так показалось. Можно сказать, я почти в этом уверен. – И что ты будешь с этим делать? – Просто поплыву по течению. – Ну да, заодно выясним, правда ли ты п… Он с молниеносной реакцией закрыл мне рот ладонью. – Даже не думай произносить это слово. Понял? Я кивнул. Как раз мимо проходил мой дедушка. – Вы что тут делаете? – Ничего, дед Миш, – начал Кирилл, – просто болтаем. – Чтож ты ему тогда пасть закрываешь? – Он чуть не сказал сильное ругательство. – А, ну эт дело хорошее… Ужин готов. Садитесь жрать, пожалуйста. Если мне не изменяет память, он процитировал «Джентльменов удачи», но я не уверен. Да, я не разбираюсь в советском кинематографе. Можете ругать меня сколько угодно. Мы пошли к берёзе, к которой прибит умывальник. – Ты чем думал? Нас же могли услышать. – Вспылил Кирилл, пока я мыл руки. – Да чего ты так? – Если они об этом узнают, придут к единственному логичному для них выводу: Прогнивший Запад промыл мне мозги. – А может, так и есть? Он влепил мне пощечину. Полотенце, которым я вытирал руки, слетело с гвоздя. – Заткнись. Больше никогда так не говори. И это человек, которого я называл лучшим другом? Я чувствовал себя несправедливо обиженным, хотя ничего ему не сделал и не сказал. И правильно, поскольку впоследствии осознал, что я тогда был тем ещё козлом. Увы, дойдёт до меня это ещё нескоро. 5 Сегодня был довольно насыщенный день. Наконец-то пришла жара, а вместе с ней – нужда установить бассейн. Собственно, на это мы и угробили большую его часть. И, признаться, я совершенно забыл о Катиных поисках. Потому сильно удивился, когда она заявилась на мой чердак ближе к вечеру с тем, что можно было бы назвать «наездом». Но так говорить, вроде бы, невежливо. Хоть более подходящего слова не вспомню. В общем, она уговорила меня и Кирилла поехать с ней, потому что… не знаю. Не, я правда не знаю. Просто взяла и уговорила. Возможно, это была какая-то разновидность гипноза. Если кратко, то из этой ситуации ничего не вышло. Мы немного потаскались по одной поляне, Катя упала с менее чем полуметровой высоты и слегка поцарапала ноги. Но исстрадалась так сильно, словно их лишилась. Всё это было скорее, в шутку, она ни слезинки не проронила. Но зато потом, на обратном пути, пока я тащил два велика, у несшего еще один Кирилла и активно упиравшейся на его плечо Кати завязался следующий диалог: – Хочешь быть моим парнем? – А? – Я знаю, ты всё расслышал. Я смотрел на него и был уверен, что он потрёт шею, как всегда делает в подобных ситуациях. Но обе его руки были заняты. Об охватившей его неловкости можно было догадаться только по лицу. – Я… как бы… не влюблён в тебя. – Сказал он, смотря в землю. – Думаешь, люди начинают встречаться, только когда оба влюблены друг в друга? Ничего подобного. Знаешь, да, ты мне симпатичен, но я и сама бы пока не назвала это влюблённостью. Я раньше ни с кем не встречалась, мне просто интересно узнать – каково это. Мне приходилось деликатно молчать. Впрочем, я тоже ни с кем не встречался. Не мне тут давать советы и насторожения. – А я не слишком молод для тебя? Она громко, но мило засмеялась. – У тебя уже наступил пубертат? – А что это? – Как невинная овечка, спросил он. – Половое созревание. – А, – словно вспомнив, отозвался он, – да, наверное. – Тогда все нормально. Она поцеловала его в щеку. Его затрясло от неловкости, на секунду показалось, что он может упасть. – С тобой всё в порядке? – спросила она. – Да, да, конечно. На том и порешили. Готов поспорить, что они оба понятия не имеют, во что ввязались. Даже не знаю, кому от этого в итоге станет хуже. Тем не менее, эти двое вдохновили меня снова связаться с Машей Борисовой. Один раз мне удалось завязать с ней диалог по сети, но всё кончилось тем, что она меня заблокировала, тем самым не дав мне никакой возможности связаться с ней вне реальности. Но об этом я уже упоминал. И тут меня осенило: а что, если кого-нибудь попросить разблокировать меня. Так я вспомнил о Климе. Он пришел в нашу школу на девятом году обучения. Но, что странно, подружились мы только тогда, когда нас развели по разным классам в следующем году. Он очутился в одном классе с новоприбывшей Машей и та вполне может его знать. По правде говоря, впечатления о Маше у меня пока весьма смешанные. Она разговаривает только с одной подругой и больше ни с кем, и она единственная на всю школу носит форму каждый день. Если верить её профилю во «Вконтакте», который для меня нашел один школьный балагур (с ним скорее выгодно дружить, чем хотелось), она любит Южную Корею и яой. И не спрашивайте меня, что такое яой. Этого лучше вообще не знать. Хотя у меня были все причины, чтобы даже не пытаться связываться с этой особой, но мою влюбленность это никак не волновало. Я не помню, чтобы это чувство у меня было настолько настырным и не отстающим почище жвачки на джинсах. Не хочу называть это любовью и искренне надеюсь, что это не она, но кто знает… Я бы привел эту переписку здесь, но меня жутко раздражает, как нынче пишут в интернете. Тут я включаю старческое кряхтение – вот раньше времена были, люди со всего света приходили на форумы фан-сайтов детских мультсериалов и пытались писать максимально грамотно, хотя порой и злоупотребляли «желтыми колобками». Я даже знаю одну девушку, ранее жившую в Польше, которая вначале плохо знала русский, но через пару лет общения на форумах очень хорошо им овладела. Сейчас же – сидят в своих публичных страницах социальных сетей со смешными картинками и, поскольку никто не на экзамене, творят с правилами орфографии что хотят. А о такой вещи, как заглавные буквы, и вовсе забыли. У меня самого трояк по русскому, но до такого уровня мне опускаться стыдно. Чёрт, опять отвлекся. Я связался с Климом. Он написал ей, и она всё же смиловалась надо мной. Он прислал мне свою переписку с ней, и там её первым сообщением была эта ужасная наклейка в виде гигантского смайлика. Тут же я понял, что ничем хорошим это не кончится. Я её спрашивал о всяком: том, как правильно называется её цвет волос (выяснилось, что они крашенные, и пришлось спрашивать и про изначальный цвет), куда она хочет поступать после школы (никуда) и тому подобные мелочи. Но стоило мне заикнутся о том, был ли у неё парень – и тут понеслось. Кончилось всё через пару дней, когда она мне настолько продырявила мозг своими уклончивыми фразами, что я попытался послать её так же, как и она меня когда-то. Но её это, похоже, не сильно задело, хотя через пару сообщений спустя она меня проигнорировала. Не заблокировала, а просто не ответила. Я не решился проверить, специально она так или нет. С меня хватит. Надеюсь, все остальное лето я смогу спокойно прожить без любовных переживаний. Благо, из всех девушек сколь-нибудь подходящего возраста в окружении на даче есть лишь одна Катя – да и та такая пацанка, что возникновение подобных чувств к ней крайне маловероятно. К тому же, у неё теперь есть Кирилл. Вроде как. |