Кровавая весна. Дем Михайлов - Кровавая Весна. Изгой6 Кровавая весна
 Скачать 418.03 Kb.
|
|
Глава десятая В осаде. Пополнение. Проснувшаяся магия? В поселение я вернулся только спустя сутки, впервые за долгое время чувствуя усталость – не физическую, скорее устал мой разум, а не тело. Больно уж выматывающим для моих замороженных нервов было ожидание чего-нибудь плохого, пока я наматывал круги около Подковы, стараясь наследить как можно больше и равномерно по всей немаленькой площади. И при каждом шаге, при каждом удалении от еще незапечатанного черного входа я напряженно прислушивался, боясь услышать тревожный крик: «Вра-а-аг». Но, как ни странно, ничего подобного не случилось. Целые сутки прошли спокойно, не было ни малейшего намека на присутствие врага поблизости, и это несмотря на тот факт, что шурды потеряли целых три разведывательных отряда, которые так и не вернулись назад. Как бы то ни было, я был рад передышке, позволившей нам надежно залатать дыру в обороне поселения. За прошедшие сутки никто из работавших у входа не сомкнул глаз. Особенно досталось гномам, на которых свалилась вся основная работа по обтесыванию и пригонке толстенной плиты, идеально вставшей на приготовленное место, полностью скрыв признаки прохода. На ее обратной стороне, направленной в бывший рудник, было начертано множество странных гномьих рун, которые, как пояснил Койн, укрепляли и без того крепкий камень, делая его куда более неподатливым для кирок и зубил. Моя помощь пригодилась в самом конце, когда мы сообща начали вдвигать каменную плиту на ее место. Если бы не я, справиться оказалось бы в разы труднее – слишком уж тяжелую дверку вытесали гномы и слишком уж мало места, чтобы развернуться. Никакого механизма, позволяющего отпирать и закрывать дверь, не имелось. Гномы попросту не успели. Но сейчас меня это беспокоило в последнюю очередь. Самое главное сделано. Дыра надежно запечатана и для гарантии подперта крупными камнями с обратной стороны. Снаружи уничтожены все следы подчистую, ибо перед тем как закрыться, охотники прочесали каждую пядь, старательно все зачищая. Возможно, кое-где следы все же остались – не так-то просто все скрыть, но около самой гранитной стены не осталось ни следочка, ведущего к черному входу. Я тяжело шагал сначала по заброшенному руднику, затем шел по коридору и поднимался в пещеру, тем временем забравшиеся на вершину скалы люди с помощью веревок поднимали двух охотников и двух гномов, оставшихся снаружи, чтобы проверить, не выделяется ли поставленная нами гранитная заплатка от окружающего ее камня. Веревки понадобилось много. Вновь, как когда-то, пришлось сплести воедино все имеющиеся запасы веревки, чтобы дотянуться до подножия скалы и поднять четырех воинов наверх. Проходя через пещеру, где заблаговременно предупрежденные люди и гномы освободили для меня свободный проход, я поинтересовался у Нилиены, как дела наших раненых, и получил успокаивающий ответ – за прошедшие сутки ухудшения не было. Стефий день и ночь с ними, молится и поит раненых лекарственным отваром. Единственная отрадная новость помимо установленной плиты – смертей не случилось. Значит, хотя бы сегодня мне не услышать горестного плача женщин, провожающих в последний путь своих близких. Уже что-то… но не стоит забывать, что рядом с Подковой обосновался враг, что непременно нападет, вот только знать бы, когда именно… Впрочем, у меня есть плохонький источник весьма ненадежных сведений, но это лучше, чем ничего. - Рикар! Пленного шурда во двор! Сейчас! – непререкаемым тоном приказал я, на ходу устало кивая сплошь знакомым лицам. Уставший гораздо сильнее меня здоровяк молча кивнул и отстал, жестом позвав к себе одного из воинов. Оказавшись во дворе, миновал конюшню и коровник, бросил взгляд на курятник… будет жаль потерять совсем недавно возведенные постройки. Если шурды займут внутренний двор нашего поселения, они, не задумываясь, сожгут все вокруг. Усевшись на поставленный стоймя чурбак, я стащил с головы шлем и подставил грязное лицо прохладным порывам ветра. Надо бы умыться. Про забитые грязью доспехи и тело под ними даже вспоминать не хочется. Но сейчас меня больше волновало никуда не девшееся смутное предчувствие, прямо указывающее, что враг все еще где-то рядом. Помимо предчувствия я располагал и более точными сведениями – пока я находился внизу, ко мне дважды спускались разведчики, сообщавшие, что с вершины полого холма, расположенного прямо перед входом в ущелье, вздымается десяток серых столбов дыма. Не требовалось обладать особо острым разумом для понимания ситуации – враг разбил лагерь у самого входа в наш дом, и, судя по всему, он никуда не торопится. Не торопится… не торопится… не торопится… хотя уже сутки прошли после последних действий противника. - Литас, – задумчиво позвал я. - Да, господин? - У тебя военного опыта побольше моего будет. Скажи, почему окопавшийся у наших стен враг не атакует? Причина? - По-всякому бывает, – пожал плечами бывший егерь, со стоном выпрямляя ноги. – Может, измором взять хотят. Ждут, когда оголодаем, отчаемся и сами в атаку бросимся. - Тогда ждать им долгонько придется, – фыркнул я, вспомнив о наших припасах в ледниках и на полках в кладовой, а еще и о рыбе в подземном озере и гномьих грибах, по отзывам людей, оказавшихся весьма вкусными. – А еще? Другие причины? - С духом собираются, подготовку ведут, прикидывают, не зря же разведчиков гоняют по перепутью. Штурм осажденного укрепления дело хитрое, господин. - Хм… особого выбора у них нет. По их сведениям, к нам ведет только один путь – проход через ущелье и штурм стены. Если только с духом все собраться не могут, твари трусливые. Но учитывая, кто их полководец… нет. И разведка больше не повторялась, хотя было ясно, что первые отряды потерпели неудачу. Дело в другом. Что еще за причины могут быть? - Тогда только одна и остается причина-то, – вздохнул охотник. – Самая плохая причина. Если не атакуют - значит, ждут подкрепления. - Верно, – глухо отозвался я. Только что Литас озвучил мою собственную мысль, терзавшую меня уже несколько часов кряду. Шурды могут ждать подкрепления. Кто может прийти к ним на подмогу? Еще темные гоблины, костяные пауки, мертвяки, киртрассы, могут притащить метатели… и может прийти по наши души сам Тарис Некромант со своими новыми творениями, молва о которых зазвучала одновременно с проклятым именем «Тарис». - Помнишь, что проделал старый шурд при последней осаде? – спросил я. – Помнишь, как восстала вся нежить в округе, включая старые костяки лисиц, мышей и прочей мелочи? - Такое не забудешь, господин. - А теперь представь, что может сделать древний некромант, обладающий куда большими познаниями в некромантии… Такой, как принц Тарис, чьи деяния мы до сих пор ощущаем на своей шкуре. - Давно уже представил, – отозвался Литас, зябко передернув плечами. – И не только я. Все слышали рассказы выживших про страшные комки, слепленные из человечьей плоти, перекатывающиеся по улицам и крушащие дома, чтобы добраться до живого мяса… Создатель Милостивый! Если сюда такую штуку забросят… - Без «если»! – отрезал я. – Обязательно забросят! Это их козырь, их мерзкий одушевленный живой снаряд, выпущенный из обычного метателя! Я почти уверен, что сумею справиться с такой штукой… но не уверен до конца. К тому же их несколько. Пока я буду разбираться с одним, другой такой мясной шар уже успеет понаделать бед, собрав богатый урожай… Проклятье! - Уходим вниз? – неправильно и одновременно правильно понял меня Литас. - Едва только враг оживится, все наши женщины, дети и старики должны быть спущены вниз. Это даже не обсуждается, и это давно решено. А вот что делать нам, Литас? Отступить и хорошенько запереться, закупорив все коридоры? Озеро богато на рыбу, еще есть припасы, сможем там долго просидеть, на подземном берегу-то. Сгархи заснули, еды не просят. Или же остаться и сражаться? Что скажешь, Литас? Что говорит твой опыт? Дать бой шурдам, или сберечь воинов и отступить? - Не показав клыков, даже трусливая лисица в нору не убегает, – пожал плечами охотник, касаясь лежащего на коленях длинного лука. – Кто знает, удастся ли пересидеть в каменном мешке? - Удастся, – незамедлительно дал я ответ. – Не зря же мы столько готовились. Но вот что делать дальше? Ну, просидим мы там месяц… или даже год. В подземном мешке, обожаемом только гномами. И? Оставаться там жить навечно? Подземное поселение устраивать и приучаться жить на одной рыбе и грибах, закусывая все это водорослями и запивая водой? А сгархов куда? А дрова для костра откуда брать? Ох… - Я и говорю, господин, все одно клыки показать надо. До сих пор нам это удавалось. Да так клыки показывали-то, что шурды все, как один, окочурились у наших стен! - Раньше их не вел Риз Мертвящий и сам Тарис Некромант в придачу, – невесело усмехнулся я. – О… ведут… вернее, несут горемычного. На нем хоть одно живое место осталось? - И поделом твари! Он двоих своими стрелами зацепил! Одному ладонь насквозь просадил стрелой, да так удачно угодил, гаденыш, что кто знает, как теперь заживет и будет ли ладонь сгибаться! – мрачно буркнул Литас, переводя взгляд на поскуливающего шурда, которого тащили два воина. Позади шел Рикар, явно с трудом удерживаясь от желания дать темному гоблину хорошего пинка. Я дождался, пока шурда не бросили на землю в шаге от меня, сохраняя мрачное молчание и давая себя рассмотреть. Исковерканный врожденным уродством темный гоблин не спешил поднимать на меня взгляд, крупно дрожа всем телом. Зато я разглядел его хорошо. И без того страшное лицо покрыто ссадинами и кровоподтеками, одна щека безобразно вздулась, правая рука, похоже, сломана и на скорую руку перевязана. Ноги туго стянуты в коленях… - Развяжите ему ноги, пока они не отмерли, – велел я, увидев, что веревка слишком уж туго впивается в кожу. Мой приказ выполнили незамедлительно. Шурду бежать некуда. Даже с оружием в руках он мало что может противопоставить любому из моих воинов. - Взгляни на меня, шурд, – не повышая голоса, приказал я, наклоняясь вперед и опираясь локтями о колени. – Я знаю, что ты ведаешь наш язык. Мне об этом уже сказали. Так вот, я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. Отвечать в подробностях, с усердием, старательно. Если я увижу, что ты не хочешь отвечать, то я… - Я буду отвечать! Буду! – вскрикнул шурд. – Рас-скажу вс-се, что знаю, Нагоняющий ужас! Говорил пленник невнятно, присвистывал и шепелявил одновременно, но понять было можно, и, удовлетворенно кивнув, я не спеша начал задавать вопросы, не обращая внимания на подошедших воинов, занимающих места вокруг. Вскоре шурд оказался в плотном кольце враждебно настроенных людей и гномов, что только добавило ему разговорчивости. Прямо-таки огромная разница между первым пленным и вторым. Первый выбрал смерть, а этот явно хотел сохранить свою жизнь любой ценой. Беседовал я долго, внимательно слушал ответы и задавал новые вопросы. Позволял спрашивать и остальным собравшимся, понимая, что один я не сумею спросить обо всем важном. Опять же, опыта у моих людей куда больше, в свое время они годами задавали такие вопросы. И чем больше рассказывал говорливый шурд, тем более мрачной вырисовывалась картина. Самое главное – ими на самом деле руководил и направлял не кто иной, как Тарис Некромант. Либо же некто, выдающий себя за него. Сам не знаю, почему я так противился мысли о том, что принц древней Империи сумел восстать из своего надежно запечатанного гроба. Хотя я лично успел с ним пообщаться, когда тащил Ильсеру к началу обледенелых ступеней, ведущих в черную воду мертвого озера. Но шурд был твердо уверен в том, что их бог явился к ним, дабы привести темных гоблинов к победе и процветанию. В этом я даже не сомневался – попросту был уверен, что тот, кто их возглавил, попросту использует шурдов в своих целях. Потому как принц Империи – если это действительно он – не мог видеть себя во главе уродливых и жалких темных гоблинов. Нет… у Тариса куда больший размах – он жаждет править если не всем миром, то хотя бы изрядным его куском. Об этом ясно говорило прошлое, достаточно вспомнить последнюю войну. Вторая отвратительная новость – громадные мясные комы существовали на самом деле, а не только в воспаленном и перепуганном сознании выживших людей из островного поселения. Это были детища самого Тариса, любовно и нежно пестуемые им. Дальше словоизвержение пленника только увеличивалось и ускорялось. Мы узнали о том, как одна за другой к основному лагерю Тариса прибывали страшные киртрассы, выползающие из всех темных уголков Диких Земель. О наполненных мощной силой странных рисунках на земле, о том, что у бога Тариса лицо все меньше становится похоже на лицо мертвяка, с каждым днем превращаясь в лицо обычного юноши с царственной осанкой. И о том, как на глазах у всех шурдов Тарис Некромант вырвал из темной бездны душу Риза Мертвящего, вселив его в тело мужчины-пленника из островного поселения. И как в считаные минуты корчащееся в судорогах человеческое тело полностью сменило облик, превратившись в высокого и тощего рыжего мужчину с вечно играющей на губах тонкой насмешливой улыбкой. Мы узнали и о том, как только что новорожденный Риз Мертвящий позабавился с парой человеческих детишек, сотворив с ними такое, что даже больные и жестокие разумы шурдов не могли себе этого представить. И сейчас эта безумная и жестокая рыжеволосая тварь, вынырнувшая из адской бездны, у самого входа в наш дом. Если штурм увенчается успехом и нам не удастся скрыться в подземельях Подковы… тогда проще самолично умертвить наших детей, чтобы они не попали в его руки! Не забыл шурд рассказать, как Тарис яростно выл и выкрикивал во все горло никому не известное имя Илизель. И что сразу после этого взрыва ярости Тарис приказал Ризу возглавить войско и выдвинуться в эту сторону. Шурд не знал, кому принадлежит имя, а вот я сразу вспомнил о найденном внутри клыкастого огромного черепа старом золотом медальоне с двумя портретами – Тариса Ван Санти и красивой девушки с упоминанием лишь одного его имени без всяких титулов. Получается, убив киртрассу, я спровоцировал Тариса начать мои поиски? Проклятье… я вновь начинаю ощущать себя виноватым во всех бедах моего поселения. Но ощущение вины не помешало мне запомнить очень важный момент – получается, Тарис способен общаться со своими костяными творениями-киртрассами на расстоянии. Как иначе бы он мог узнать о гибели своего детища? Она и сообщила перед смертью, и именно этот странный всплеск силы я тогда и уловил. Еще одна большая проблема… Про возможное подкрепление, идущее на подмогу Ризу, шурд ничего не знал, зато он подробно описал имеющиеся у рыжего полководца силы на тот момент, когда по его приказу он отправился вместе с разведывательным отрядом и вскоре напоролся на нас. Если верить его словам, в распоряжении Риза имелась только одна киртрасса, неполная сотня шурдов, два десятка мертвяков и около десятка костяных пауков плюс древний имперский метатель с запасом снарядов. Помимо перечисленного были там и обычные гоблины, числом около двадцати, но о их бойцовских качествах с презрением отзывался сам шурд, называя их не больше чем живым мясом. Самое главное - это то, чего у Риза не было! Чудовищных мясных комов не имелось – они все остались с Тарисом в основном лагере. Киртрасса всего одна – было четыре, но после того как мы уничтожили три из них, что были в разведывательных отрядах, осталась всего одна. Десяток или чуть меньше костяных пауков. Неполная сотня шурдов. Одна киртрасса. Двадцать гоблинов. Один метатель. Сам Риз. Взмахнув рукой, я приказал трусливо сжавшемуся в комок шурду умолкнуть и медленно встал, глядя на стену поверх голов собравшихся. Первым нарушил молчание Рикар, так же поднявшийся и мягко проведший рукой по топорищу: - Не о том же ли я мыслю, господин, что и вам на ум пришло? - Мы должны атаковать Риза, – перевел я горящий взгляд на Рикара. – До того, как к нему придет возможное подкрепление и их силы увеличатся во много раз! - И верно, – хищно улыбнулся здоровяк. – Об одном и том же мыслим, господин Корис. Лишь бы эта дрожащая тварь не решилась солгать… а, шурд? – коротко свистнуло лезвие топора и застыло в пальце от горла темного гоблина. – Ты ведь не соврал, шурд? - Н-нет! Н-нет! – заверещал тот, прикрывая голову здоровой левой рукой. – Не соврал! Не убивайте! Не убивайте меня-я-я-я… - Замолкни! – рявкнул, я и шурд заткнулся. – Сиди и вспоминай! Поверь мне, шурд, чем больше полезного ты накопаешь в своей всепомнящей голове, тем больше у тебя шансов сохранить свою голову на плечах! А теперь давайте подумаем, как именно нам учинить переполох в стане враг… эх! Как же не вовремя уснули сгархи! - Уснули у нас – уснули и у них, – произнес Литас, и, чуть подумав, я согласился. - Тоже верно. Черный сгарх – это страшно. Итак! Как нам это сделать? Лобовая атака отпадает – я не желаю вести людей под проливным ливнем из отравленных стрел. Что скажете? - Обдумать все надо! – категорично заявил Рикар, остальные согласно кивнули. – В таком деле спешить никак нельзя, господин! Иначе все там поляжем! - Обдумывайте, – коротко бросил я. – Но не забывайте, что к Ризу может прибыть подкрепление. В том лагере, что разбит недалеко от наших стен, есть одна киртрасса, и, судя по всему, она может связываться со своим хозяином. Так что думайте быстро! И еще… Странный треск донесся сверху и заставил меня замолчать и задрать голову в диком испуге, что мы прозевали врагов и они уже взобрались на стену. Тревога оказалась преждевременной. Меня перепугала крупная птица, тяжело летающая кругами над нашим внутренним двором и непрестанно издающая странные щелкающие звуки. - Что за… - зло выдохнул я. - Глухарь! – пораженно выпалил Тезка, впервые нарушив молчание. – Глухарь! Здоровый! Еле летит! - Глухарь, – подтвердил Литас, хватаясь за лук. – Мясо! Вот дурак, сам в кухонный горшок просится! - Стой! – рявкнул я и тут же прокричал то же самое, увидев, как из пристройки словно горох высыпали дети и подростки, прихватившие с собой камни и пращи, а кое-кто и луки. – Не стрелять в птицу! Не стрелять! - Мясо же, господин! – поразился моему птицелюбию тезка. – Дать улететь?! - Да вы на лапу его смотрите! – буркнул я, неотрывно глядя на кружащую над нашими головами большую птицу. – Привязано что-то! Ослепли, что ли? Литас! Пока кружит – не стреляй. Если улететь вздумает, тогда сразу роняй птаху! - Не сомневайтесь, господин! – уверил меня охотник, злобно потрясая кулаком гомонящим детям, прямо-таки жаждущим подбить птицу. – Не промахнусь! Птица не улетела. Сопровождаемая нашими взглядами птаха сделала еще несколько кругов, тяжело хлопая крыльям и щелкая, а затем внезапно спикировала прямо на толпу вышедших из пристройки людей и буквально плюхнулась на голову тощего нескладного паренька. - Стефий! – буркнул Рикар, срываясь на бег. - Просто великолепно! – процедил я. – И как это понять, Литас? Отдельная почта для сотрудников церкви? - Чегось, господин? Ни слова не понял, уж простите! Отмахнувшись, я торопливо зашагал к пристройке, Литас зашагал рядом. Сделал несколько шагов, и в этот момент Стефий высоко подпрыгнул и, замахав уже развернутым «глухариным» посланием, возбужденно закричал, чуть ли не приплясывая: - От святого отца! От отца Флатиса послание! – зажатый у него подмышкой глухарь радостно токовал, полностью соглашаясь со сказанным. - Та-а-ак… - протянул я. – Литас, глухари летуны хорошие? - Куда там, господин! Это ж не голубь, вон какую задницу отожрал! - Просто великолепно, – повторил я. – Просто великолепно… Стефий! - От святого отца послание! – как заговоренный, твердил послушник отца Флатиса. – От него родимого! - Стефий! - Да, господин! – опомнился парнишка. - Послание личное? – осведомился я. – Или всем нам? - Вроде как для всех, господин… - взглянул Стефий на трепещущий на ветру лист. - Так дай его сюда! – Рикар выхватил лист, отвесил раскричавшемуся послушнику звонкий подзатыльник и зашагал обратно ко мне, не забыв проворчать: – Смотри, птицу не упусти, крикливый ты наш! Если улетит – тебя летать заставлю! Крепче держи! Двумя руками! «Верно», - мысленно согласился я. Раз птица весточку от отца Флатиса принесла, значит, сможет и обратно отнести. Впрочем, примолкший глухарь не делал попыток вырваться. Сложил крылья и сидел смирно, посматривая по сторонам. Едва только письмо перешло к здоровяку, вокруг Стефия тут же образовалась толпа детишек, так и норовящих погладить птицу по голове или хотя бы дотронуться до перьев. Ну да, глухарь - это не курица, посолидней птица будет, на воле живет. На нашем столе они иногда бывали – в виде жареном и вареном, а вот живьем нет. Учитывая, что детей мы держим взаперти, в четырех стенах, не выпуская за пределы поселения, они сильно соскучились по привольной яркой жизни. А зимой и вовсе скука смертная – в морозное время особенно не погуляешь. От серых будней детей спасают только неисчислимые байки гоблина Горкхи, способного рассказывать их часами, да уроки Аллариссы вместе с редкими книгами, где есть картинки и веселые истории. Есть еще ежедневные упражнения с оружием, но весельем их не назвать, потому как что веселого в монотонном махании палкой? - Господин… - тихий голос Рикара оторвал меня от раздумий, и я отвел взгляд от галдящих детей, к чьим голосам добавился веселый собачий лай. Шум был такой, что того гляди впавшие в спячку сгархи проснутся. Ну и пусть шумят да веселятся. Все лучше радостные крики, чем мертвая тишина. - Что там? – вполголоса спросил я, принимая вложенную в тряпичный лоскут бумагу. – Из книги вырвано… Ну-ка… Столь долго пропадавший неизвестно где святой отче не стал тратить слова на приветствия, невзирая на столь долгую разлуку с нами. Сообщение было коротким, сухим и лишенным малейших эмоций. Почерк четкий, написано без ошибок и витиеватых изысков. «Перед входом в ущелье расположился стан врага – числом великий, полный нежити. Перекрыли путь к стене. Мы в часе ходьбы от Подковы. Со мной святые братья и несколько милостью Создателя выживших после шурдской расправы поселенцев. Припасы на исходе. Много больных, в их числе и я. Огонь развести не можем, дабы не привлечь внимания богомерзких темных тварей. Без теплого крова долго не продержаться, равно как и не уберечься от врага. Есть ли иной путь попасть в поселение? Птица, принесшая послание, донесет его и обратно, если на то будет воля Создателя. Святой отец Флатис». - Спасибо, что поинтересовались, отче, – хмыкнул я, – у нас все хорошо. - Он не интересовался, – заметил Рикар. - Знаю. Да и не до того им. Святой отец и святые братья… это упоминание дорогого стоит, Рикар. Так, гляди, сообща и развеют меня, признав за нежить поганую. - Не допустим! – набычился здоровяк. – Пущай там, за Стеной, по-своему дело делают. А здесь наши порядки! Так что делать будем, господин? - А что тут думать? – удивленно воззрился я на него. – Надо вызволять святых братьев из беды. А с ними еще и поселенцы очередные, добрым королем на смерть посланные! Что один король, что другой… сотнями людей губят. - Через рудник? – не заинтересовался моими взглядами на монаршую особу Рикар. - Нет! – мотнул я головой. – Ту каменную плиту едва-едва на место поставили и только-только все следы замели. Через скалу! Веревку еще не расплели, поди, вот еще раз и сгодится она. Только проверьте тщательно, не перетерлась ли где. А то уроним святого отца ненароком, а он эту случайность за темные происки примет. Поднимать будем с той стороны, где платформа подъемника. И поднимать будем сегодня, да так, чтобы закончить до темноты. Хм… а цвет чернил мне знаком! Вечное перышко отец Флатис не потерял… Рикар, позови-ка Аллариссу, пусть прихватит лист чистой бумаги и перо. Она же и напишет ответ, а то боюсь, если нацарапаю самолично, полыхнет бумага в руках отца Флатиса еще до того, как он ее прочесть сумеет. - Вам бы все шутки шутить, – вздохнул Рикар, с остервенением почесывая заросший подбородок. Повернулся к одному из воинов и рявкнул: – Девчушку нашу ученую да титулованную сюда покличьте! С бумагой и пером! – вновь повернувшись ко мне, здоровяк проворчал: - Вот увидит вас отец Флатис, и начнет изгнание нечисти! А с ним еще и братья монахи… Вот что, господин! Вы к скале и не суйтесь даже, во дворе постойте. Мы сами дождемся гостей и поднимем их. Там же и перекинемся с ними парой словечек, вразумим чуток, чтобы не вздумали за оружие хвататься и молитвы читать. А ежели вы с нами пойдете, то мы и поздороваться не успеем, враз бойня начнется. Сами понимаете… - Понимаю, – согласился я. – Понимаю. Но прятаться от них по углам не буду, в тени хорониться не стану! Нежить я или не нежить – здесь я хозяин! Вражды со святым отцом не ищу, но командовать ему здесь не позволю. Но да – ты предупреди его сразу, так будет лучше. - И лучников расставлю в паре мест, – зло буркнул Рикар. – На всякий случай. - Лишнее, – поморщился я, проводя ладонью по оттаявшей щеке. - Не лишнее! – отрезал великан. – Руку на вас я никому поднять не позволю, господин! Пусть хоть самый главный друид сюда явится! То бишь священник! Эй! Литас! А ну как подойди, перекинемся парой словечек! Принявшийся действовать Рикар широким шагом направился к Литасу, держащему лук с наложенной стрелой наготове. Из пристройки выскочила стройная фигурка Аллариссы, несущая письменные принадлежности. Жестом остановив ее в паре шагов от меня, я с глубоким вздохом принялся диктовать послание, адресованное святому отцу Флатису. Девушка прилежно и быстро записывала, используя в качестве подложки книгу в кожаной обложке. Юлить я не стал. Приветствие пропустил. С первых строк дал понять, что мы готовы принять людей, пояснил, с какой стороны надо подойти к высокой гранитной скале, и что надо опасаться в пути разведывательных шурдских отрядов, кружащих вокруг нас, как стервятники. И в самом конце не забыл упомянуть о том, что давно уже превратился в странную ходячую ледышку со страшными щупальцами и ореолом тьмы и ужаса. Скрывать я ничего не буду. Пусть священник примет решение заранее, до того как окажется в поселении. Закончив говорить, я кивнул на удерживаемого Стефием глухаря, заодно обратив внимание, с какими смешанными чувствами на меня смотрит нескладный послушник. Ну да, он, наверняка, переживает, что как только отец Флатис заявится в гости, здесь сразу начнется бойня между Светом и Тьмой, если выражаться напыщенно и поэтично. Убедившись, что свернутое и перевязанное послание надежно прикрепили к птичьей лапе, я развернулся и зашагал к защитной стене. Там, на ее вершине, я и подожду доброго отца Флатиса. Там и состоится наша первая беседа после долгой разлуки. В воздухе захлопали крылья, над моей головой пролетел набирающий высоту глухарь, спеша доставить послание. Интересно, когда птица выполнит свое поручение, отпустит ее добрый священник, либо же пустит на мясо? А еще мне почему-то было очень интересно, чем окончится наша схватка со священником из ордена Искореняющих Ересь. Я силен, быстр, в укрепленных магией доспехах, на моей стороне дикая живучесть и набор серых ледяных щупалец. Умирать я не собирался. И если старый священник решит меня уничтожить, я немедленно дам отпор. Сила Создателя обжигает, очень сильно обжигает, заставляет таких, как я, заходиться диким криком, но, думаю, у меня есть шанс добраться до горла отца Флатиса прежде, чем он меня упокоит. Он стар, он болен, он измотан долгой дорогой. К тому же на моей стороне воины. Те же лучники, готовые спустить тетивы при первом признаке опасности для их господина. Вон как нависший над четырьмя лучниками Рикар что-то яростно им втолковывает, сжимая огромные кулаки. И Стефий… смотрит на спину Рикара с большой тревогой в глазах, отчетливо понимая, кому будут, если что, предназначены стрелы, но не замечая, насколько сильно обуревающие эмоции выдают его. Отвернувшись, я взглянул в ущелье и со вздохом пробормотал: - Не делай глупости, старик. И не суди книгу по обложке. Мимо меня торопливо промчалось несколько человек, несущих тяжелые бухты веревок и длинные шесты с ременными петлями на конце. За ними проследовал десяток облаченных в доспехи воинов с приготовленными к бою арбалетами. Мелькнул еще один спешащий силуэт, и я едва успел остановить его грозным окриком. - Стефий! - Д-да, господин? - Ты останешься здесь, – едва заметно улыбнулся я. – Рядом со мной. Мы встретим отца Флатиса вместе. С распростертыми объятиями. - Господин, вы же не думаете, что, ежели что, я на вас… на вас… - На меня кинешься? – спокойно улыбнулся я и качнул головой. – Нет, не думаю и не верю. Зато верю, что, в случае чего, тебе может взбрести в голову глупая мысль прикрыть отца Флатиса собственным телом от стрелы или топора. Ты сильно привязался к нашему священнику, Стефий, всей душой к нему прикипел. Больше всех ждал, когда он вернется. - Он мне вторым отцом стал, – буравя взглядом камень стены, выдавил послушник. – Господин… не убивайте отца Флатиса! - И не собираюсь. До тех пор, пока он не захочет убить меня. - Я долго думал, господин, – Стефий впервые взглянул на меня прямо. – Дни напролет думал. О том, что с вами приключилось. И понял, что это не проклятье, не наказание, господин. Это испытание Создателя Милостивого, ниспосланное вам! Надо лишь держаться! Не допустить темноты в душу! Я и остальным так же говорю! - Спасибо за доброе слово, – грустно усмехнулся я, покосившись на витающее у моих плеч «испытание». - Ты стал настоящим священником. Утешаешь мятущиеся души, успокаиваешь страждущих. Видать, я угадал, когда решил отправить тебя в послушники. Стой рядом, Стефий. И дай мне подумать. Взъерошенный парень обхватил плечи скрещенными руками и замолк, неотрывно глядя на вершину скалы, куда медленно поднимался подъемник. Я же повернулся совсем в другую сторону, смотря туда, где находился лагерь противника. Надо подумать, как устроить им жаркое приветствие, но при этом не обжечь собственные руки. Час с чем-то пролетел незаметно, и вскоре наверху заскрипел подъемник, опуская к поселению первых прибывших. О том, что они сумели добраться до Подковы, я уже знал, благодаря донесениям, передаваемым по цепочке. Платформа глухо ударилась о камень стены, к ней кинулись мои люди, хватая дрожащих детей и помогая встать обессилившим женщинам. Тихий сдавленный кашель, многие не в силах унять сотрясающую их дрожь, на изнуренных лицах печать обреченности и безразличия. Люди на пределе. Еще бы пару дней там, снаружи, и они бы окончательно сломались, предпочтя смерть страданиям. Прибывшие были настолько вымотаны, что прошли мимо, так и не обратив внимания на мою страшную фигуру. Отца Флатиса с ними не было. Зато ко мне подскочил спустившийся вместе с ними Литас, шикнул на Стефия, заставив его отойти на несколько шагов, и горячо заговорил, от спешки глотая окончания слов: - Господин! Все прибыли, с ними и священник наш, отец Флатис. В беспамятстве он, то приходит в себя, то обратно горячка его одолевает. На волокуше притащили старика. Сильно болен. Но это дело поправимое, вот только жерди волокуши, там, где их касались руки отца Флатиса… жерди обуглены, господин! Почти пережжены! Я пока детишек на платформу усаживал, тихонько поспрошал их. Все, как один, твердят, что отец Флатис спасал их многажды, испепеляя врагов в волшебном огне и топя их в огненном озере, вырвавшемся из-под земли по его приказу! Господин, это магия! Боевая магия! Я-то уж насмотрелся по молодости, особенно когда у Стены служили, и видел, как огненные маги выжигают землю! Он огненный маг! - Отец Флатис - боевой огненный маг, – повторил я, сразу вспомнив наши давние-давние разговоры, где священник упоминал о своем запечатанном магическом даре. Я не забыл ни единого слова. Старый священник не скрывал тот факт, что у него когда-то было огненное дарование, но именно что «было». Это что же, наврала святая душа с три короба? - Что делать будем, господин? – не унимался глава охотников. - Ничего, – коротко ответил я. – Несите отца Флатиса в тепло. Шевелитесь. - Но… господин! - Шевелитесь! – рявкнул я. – И Рикару передай – пусть даже не думает сотворить чего! Живо, Литас! Пока мы с тобой тут лясы точим, Рикар, может, больному старику горло сейчас режет! Бегом! - Да, господин! Но огненный маг… это страшно, господин! Понимаете? - Бегом! – отчетливо повторил я, и Литас сорвался на бег, стремясь успеть на опустевшую и уже готовую подняться платформу подъемника. Я прекрасно понял, что именно он хотел мне сказать. Фанатичный отец Флатис оказался боевым магом. Повелителем огненной стихии, к которой солидным довеском служила сила Создателя. Смертельное сочетание. Для меня. Случись между нами схватка не на жизнь, а на смерть, мои шансы выжить ничтожны. И тут дело даже не в моей непереносимости жара. Я и почувствовать не успею ожог, ибо меня испепелит в пару секунд. А затем по моему обугленному телу ударит сила священников. Или наоборот. Но вместе с появившимся холодком обреченности, в моей груди так же разгорелась и теплая искра надежды. У нас появился боевой маг! И я отчетливо понимал, насколько резко повысились шансы на выживание пусть не у меня, но у моего поселения. Если все действительно так, если отец Флатис не самом деле огненный маг, то, как только мы поставим его на ноги, излечим от болезни и дадим немного отдохнуть… пусть тогда шурды идут на приступ! Пусть посылают своих тварей на штурм! Но почему священник скрывал свой дар все это время? Или же он и правда был запечатан и вернулся во время путешествия святого отца? Не знаю. Если удастся с ним поговорить и при этом не умереть самому или не убить святого старца, я попытаюсь выяснить. Позже. Сначала самое главное – мои мысли неотрывно вращались вокруг разбитого неподалеку лагеря противника. Приглушенный вскрик донесся от подъемника, доставившего следующих беглецов. И на этот раз там было несколько мужчин. Одного я узнал сразу. Седой старик с полуприкрытыми синими глазами держался за плечи поддерживающих его людей и не сводил взора с меня. Ну, здравствуй, святой отец Флатис. Давно не виделись. Вслух я не произнес ни слова, бесстрастно рассматривая остальных. Те, кто поддерживал священника, были мне не знакомы: один - ничем не примечательный мужчина средних лет, другой - совсем молодой, но его волосы абсолютно седы, странно выглядят по сравнению со столь юным лицом. Именно он и вскрикнул, увидев стоящего на их пути мрачного воина, никак не могущего быть живым человеком. Он увидел меня и дернулся вперед, прикрывая отца Флатиса своим телом. - Проходите вперед! – рявкнул явно не случайно спустившийся вместе с ними Рикар. Его никто не услышал, хотя обычно, когда здоровяк открывает рот и отдает приказ, мало кому удается его проигнорировать. Атмосфера накалилась до предела. Мы стояли друг против друга, не замечая больше никого. Я и отец Флатис. Жаркий огонь и ледяной холод. Свет и Тьма встретились на узкой стене лицом к лицу. Мы молчали недолго, не больше пары минут, но каждая из них тянулась очень долго. Сейчас решалось многое. Болезненный взор пронзительно синих глаз скользил по моей фигуре, пристально изучая ее, всматриваясь в мое почти оттаявшее лицо, не боясь заглянуть в мои горящие глаза. Но странно – я не видел на лице отца Флатиса удивления. Не видел оторопи. Не замечал шока. Он был слишком спокоен, и это спокойствие никак нельзя было списать на силу его характера или же на безразличие к окружающему миру из-за подкосившей его болезни. Отец Флатис знал. Знал еще до того, как Рикар или кто-то другой передал ему пару слов о случившейся со мной беде. - Добро пожаловать обратно, святой отец, – первым нарушил я гробовое молчание, растянув синеватые губы в улыбке. - Ты много дел натворил в том прибрежном городке, Корис, – тихо ответил священник. – Но самой главной опасности не поддался. И я… кха-кха-кха… - старик зашелся в приступе жестокого кашля, всем телом повиснув на плечах спутников. - Не тратьте силы, святой отец! – с тревогой воскликнул юноша с седыми волосами. – И… это же нежить! Создатель! Это нежить! Темная тварь! Западня! Молитесь, братья! Молитву очищения и ограждения! Взмолимся о… Теперь и он прервался, застыв в неподвижности и скосив глаза на застывшее у его шеи острое лезвие огромного двуручного топора. - Слушай внимательно, жалкий кусок склирсова помета! – прошипел Рикар, усиливая нажим на топор. – Если еще раз ты, или кто-либо из вашей кодлы, посмеете вякнуть, то очутитесь на погребальном костре так быстро, что даже глазом моргнуть не успеете! Поверь, я слов на ветер не бросаю! Здоровяку поверили все без исключения. Отец Флатис и без напоминания знал об этом. Их было немного. Но в моем поселении хватало матерых убийц, успевших отправить мно-о-о-ого людей на последний суд Создателя. Даже я не берусь предположить, скольких врагов Рикар лишил жизни во времена наемничества. И поэтому тяжелой уверенностью было пропитано каждое его слово. - Всех в тепло! – прервал я любезную беседу. – Немедленно! Стефий, встречай дорогого гостя. - Отец Флатис! – радостный вопль сорвавшегося с места послушника несколько разрядил мрачную атмосферу. - Жив, постреленок, – прохрипел священник, впервые отводя от меня свой взгляд. – Вот и свиделись. Стоящие рядом со священником незнакомцы что-то тихо забубнили, но от мощного толчка в спины подались вперед и едва удержались на ногах. Рикар не собирался миндальничать и буквально погнал их навстречу мне и лестнице, ведущей во внутренний двор. Я и не подумал отступать в сторону, застыв, словно страшная статуя, заставляя прибывших пройти мимо меня и рассмотреть в подробностях. Пусть привыкают. - Живей! Живей! – грохотал Рикар, буквально таща их за собой и не давая задуматься и принять решение. Учитывая их состояние крайней усталости, сопротивления ему почти не оказывали. Пять шагов между нами. Три. Два… и они прошли дальше, миновав закованную в металл страхолюдину. И тут же вздрогнули, когда с верхних ступенек поднялось еще два черных воина в глухих шлемах, освобождая дорогу и чуть отводя в сторону взведенные арбалеты. Ниргалы всегда наготове. И не знают промаха. Проводив взглядом дорогих гостей, я посмотрел на уже начавший подниматься подъемник. Скоро прибудет очередная партия. В наших рядах пополнение. Радостное событие. Да и мои люди возрадуются возвращению священника. Он как сгусток света, вернувшийся в наше темное царство. Со следующими новыми людьми спустился и Литас, на секунду притормозив около меня и приглушенно выпалив: - Обошлось, кажись, господин. Не начал старче буянить. - Кто знает, – задумчиво ответил я. – Может, у него просто сил не осталось сопротивляться. А вот как немного оклемается… - Он знал, – не сдержался и перебил меня охотник. – Мы его как увидали, так и говорим: «Господин наш приболел чуток». А он нам в ответ: «То не болезнь, то тьма кромешная. Ведаю я, не тужьтесь во лжи». Так вот и поговорили… Откуда только он прознал? Может, Стефий и раньше птичек почтовых привечал? - Это вряд ли, – усмехнулся я. – Но и я узнать не откажусь, откуда святому отцу столько всего известно. Не Создатель же ему на ухо нашептывает? Но это потом. Литас, как новоприбывших обустроите, сразу ко мне с докладом. Сколько их всего, кто из них кто. И остальных сюда же, поговорим о раннем утре. - О раннем утре? - Потом узнаешь, – отмахнулся я. – Да! И Стефия сюда же тащите, как он больных обиходит. И не забудьте позаботиться, чтоб с ними неотлучно были наши люди. Коротко кивнув, Литас умчался к пристройке, что-то пробормотав про «оружие изъяли, но все ли?» Это уже было излишним, но я не стал вмешиваться. Если я и боялся чего, то только магии или святой силы. Холодное оружие меня беспокоило не настолько сильно. А еще меня волновали упомянутые «святые братья». Очень интересно, насколько они отличаются по силе от опытнейшего Искоренителя Ереси. Проклятье… опять к нам попали одни только голодные рты, не привезя с собой практически ничего. Сомневаюсь, что в заплечных мешках найдется много инструмента, оружия или зерновых культур… А еще, по совсем непонятной причине, я не мог оторвать взора от спины священника, с которой свисала обычная тряпичная сумка. Мое внимание просто притягивало к этому предмету. Еще через мгновение мое удивление усилилось, когда перед самой пристройкой святой отец резко остановился и вялым жестом ткнул рукой в сторону, прямо туда, где я обычно проводил свои бессонные ночи – в углу, образованном стыком построенной нами стены и природной скалой. Несмотря на увещевания и подталкивания спутников, отец Флатис дернул плечами, развернулся и качающейся походкой упрямо зашагал к выбранному месту. Через порог, ведущий в тепло и уют, он так и не переступил. Следом за ним бросился Стефий и все еще не известный мне парень с седыми волосами, снова подхватившие ведущего себя странно священника и принявшие на себя его тяжесть. Но направление не изменилось. Спустя десяток секунд отец Флатис опустился на лежащее в грязи бревно, на его плечи накинули походное одеяло, Стефий засуетился у давнего кострища, явно собираясь разжечь огонь. Что за?!.. Больной старый человек, едва не выкашливающий свои легкие, решительно отказался от теплой постели. Закутался в наверняка сырую тряпку и сидит на холодном бревне, в окружении ледяного на ощупь камня. Либо мои глаза обманывают меня, либо отец Флатис спятил, либо же я о чем-то не знаю. И я вновь вспомнил о совершенно обыденной старой походной сумке, которую святой отец сейчас бережно уложил рядышком и нет-нет поглядывал на нее, будто сумка могла убежать. Постояв и поглядев на эту странную картину, я принял решение. Час. Ровно столько я дам священнику, после чего нагряну с дружеским визитом. Если до того момента болезнь окончательно его не доконает. |