Биоэтика. Изучение этических проблем, возникающих в результате достижений биологии и медицины
 Скачать 89.2 Kb.
|
|
3. Религиозные оценки новых репродуктивных технологий Новейшие технологии репродукции человека привлекают самое пристальное внимание богословов, представляющих различные религиозные конфессии, что само по себе понятно. Наиболее давняя, как уже отмечалось, традиция обсуждения этой и смежных с ней этических проблем медицины имеется в католицизме. По сравнению с другими религиозными конфессиями характерным отличием позиции Римско-католической церкви является более важная регламентирующая роль соответствующих официальных документов. Католическая мораль в целом отрицательно относится к искусственному оплодотворению, в особенности - к гетерологическому, так как это противоречит ценности брака, достоинству супругов, самому предназначению родителей и праву ребенка быть зачатым и рожденным на свет в браке и благодаря браку. «Суррогатное материнство» отвергается всеми католическими авторами. В то же время среди католических авторов есть теологи, которые считали бы этически приемлемым метод ЭКО, если бы он исключил проблему «избыточных» эмбрионов. Различные аспекты позиции Русской Православной Церкви по отношению к искусственному оплодотворению в последнее время активно обсуждаются; в нашем изложении мы сошлемся наточку зрения отца Николая (Балашова). Отмечая несомненно важное значение деторождения - соучастия супругов с Богом в творении нового человеческого существа, - отец Николай подчеркивает, что этический смысл брачного союза не исчерпывается только репродуктивной функцией мужа или жены. Положительно оценивая некоторые методы лечения бесплодия и отвергая по религиозно-моральным соображениям другие, он говорит о реальной возможности «смиренно-достойного» отношения людей к факту отсутствия детей в той или иной семье. В связи с глубочайшими морально-этическими и религиозными противоречиями, сопровождающими практику искусственного оплодотворения, перспектива усыновления ребенка, оставшегося без родителей, может стать достойной христианина альтернативой. Отец Николай говорит, что, в отличие от в целом более прямолинейной позиции Римско-католической церкви, православные теологи (в основном - зарубежные, прежде всего - американские) дифференцированно относятся к применению различных методов искусственного оплодотворения: - Искусственное оплодотворение незамужней женщины осуждается, главным образом, исходя из интересов ребенка. - Искусственное оплодотворение замужней женщины без согласия мужа считается недопустимым, так как приравнивается к «обычной» супружеской измене. - Искусственное осеменение спермой мужа рассматривается как вполне уместный способ использования медицинских знаний, позволяющий христианскому браку реализовать одну из главных его целей - продолжение рода, - Главная причина отрицательного отношения к методу оплодотворения in vitro заключается в неизбежном появлении при этом «избыточных» эмбрионов, а то, что их будущее определяется врачами, полагается несовместимым с представлениями церкви о человеческом эмбрионе - носителе человеческого достоинства. - Использование одно и единственной яйцеклетки для оплодотворения in vitro одними православными богословами отрицается как шаг опасный, ведущий к «дегуманизации человеческой жизни» у самых ее истоков, другие же высказываются в пользу признания этической приемлемости такой модификации метода оплодотворения in vitro. - Донорство яйцеклеток и эмбрионов (так же как и донорство спермы) считается морально недопустимым. - Все разновидности «суррогатного материнства» единодушно отвергаются всеми православными богословами. Протестантская церковь делает упор на интересах будущего ребенка, на гарантиях его права на родственные отношения. Что касается, например, возможности гетерологического оплодотворения, то оно не исключается, хотя по-настоящему и не рекомендуется. Так, обсуждая эти проблемы, «адвентисты седьмого дня» сначала подчеркивают, что во многих случаях бесплодия желание супружеских пар иметь детей может осуществиться только с помощью современных методов медицины. Далее, сознавая важность постановки и осмысления множества очень непростых социально-этических вопросов, возникающих в связи с практическим использованием методов искусственного оплодотворения, авторы «Концепции адвентистского «международного медицинского общества» в целом положительно оценивают метод ЭКО: «Использование оплодотворения in vitro может быть большим благословением для бездетных супругов, позволяя им завести ребенка, который будет их ребенком». Ислам считает не противоречащим мусульманской морали и мусульманскому праву все методы искусственного оплодотворения (в том числе и ЭКО), если для этого используется сперма законного мужа. Необходимо выделить отношение авторитетов ислама к использованию матки донора, то есть к наиболее дискуссионной проблеме - проблеме «суррогатного материнства»: «Поскольку ислам признает полигамию, - то вынашивающей матерью может быть вторая жена мужа, который даст спою сперму для оплодотворения яйцеклетки первой жены». Мусульманские авторы категорически подчеркивают, что при использовании новейших медицинских технологий деторождения необходимо знать донора половых клеток с тем, «чтобы исключить кровосмешение и обеспечить законную родственную связь в соответствии с мусульманским правом». В качестве основания допустимости искусственной инсеминации с позиций иудаизма обычно приводится следующее место из Талмуда: «Если девственная женщина будет купаться в воде, содержащей сперму, то она может забеременеть». В то же время большинство раввинов осуждает оплодотворение донорской спермой. Но если доказано, что никакая иная терапия невозможна, а данный способ может помочь, то в качестве крайнего средства допускается оплодотворение спермой мужа. В принципе положительное отношение к использованию донорской спермы в целях искусственного оплодотворения, равно как и к «суррогатному материнству», высказывают авторитетные представители буддизма, подчеркивая обязательность следующих условий: добровольность согласия супругов, анонимность донора, исключение выплаты ему вознаграждения. Однако от этой позиции есть весьма существенное отступление: супружескую пару можно убедить в предпочтительности взять на воспитание приемного ребенка. 4. Медико-этические, социальные и правовые вопросы новых медицинских технологий. Этическая проблематика современных генных технологий. Нерешенные в течение полувека вопросы в трансплантологии привели к бурному росту числа исследований и появления инновационных технологий в области медицинской генетики. В последние годы исследования и открытия в области генетики человека носят практически революционный характер. В частности, речь идет о возможности создания "карты генома человека" или "патологической анатомии генома человека" с установлением на длинной спирали ДНК местонахождения генов, ответственных за наследственные болезни. Эти возможности лежат в основании идеи генной терапии как совокупности методов лечения или протезирования дефектных генов. Вторжение в строение и функционирование генетических систем человека может быть осуществлено на двух уровнях - соматическом и эмбриональном. С появлением новых направлений развития генетики стали бурно развиваться и новые разделы экспериментальной и клинической медицины - ДНК-технологии, эмбриои цитотерапия, т.е. внутриутробная диагностика и лечение на стадиях эмбриона или плода. В настоящее время активно изучаются и в ряде стран внедряются в клиническую практику манипуляции с эмбриональным материалом, которые имеют непосредственное воздействие на наследственность, т.е. способны передаваться по наследству из поколения в поколение. Таким образом, далее генетическая диагностика перерастает в генетическую прогностику, определяя основания революционных изменений в медицине, которая получает возможность задолго до появления "клинической картины болезни" человека, даже до его рождения, определить, какие заболевания ему грозят. Данная ситуация фиксируется понятием "прогностическая медицина". Формирование прогностической медицины связано с появлением новых, в частности, медико-биологических рычагов управления и власти над человеческой жизнью и с новым набором средств ограничения человеческой свободы. Но следует признать, что биологическое ограничение свободы - это наиболее эффективное ее ограничение, связанное с возможностью ее необратимой утраты. Этим фактором определяется острота этической рефлексии современных биогенетических исследований, негативные последствия которых, в ряде случаев, оцениваться только после техногенных катастроф. Так в 1-й половине XX века происходило интенсивное развитие ядерной физики. Ее опасность была полностью осознана только после создания и использования (Япония, 1945 г.) атомной и водородной бомб, катастроф на ядерных электростанциях (Чернобыль, 1986 г.). Сегодня исследователи генома человека говорят о блестящих перспективах генной диагностики и терапии. Тем не менее, не имея опыта отрицательных последствий, они все же признают степень риска своей деятельности. Профессор Жан Доссе, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине (1980 г.), констатирует: «В области генетики человека неразумное использование новых технологий может привести к катастрофическим последствиям». Этическим вопросам новых медицинских технологий, начиная с конца XIX века, посвящены многочисленные журнальные и газетные статьи, романы, и, в последние годы, киносериалы (например, «Клон»). Особое место в этой связи занимает роман О.Хаксли "О, дивный новый мир", где прямо описываются "плоды" создания людей по заданным параметрам [8]. Генетические манипуляции с эмбрионами позволили "перейти из сферы простого, рабского подражания природе в куда более увлекательный мир человеческой изобретательности", где "мы" (власть имущие) "предопределяем и приспособляем, формируем" подготовленность к жизни людей в заданных "нами" кастах и одновременно "прививаем любовь к их неизбежной, выбранной нами социальной судьбе". Вряд ли можно говорить о пустоте, безнадежной устарелости и тупиковой фантастичности этих историко-культурных свидетельств, особенно находясь в реальности взрывоподобного прогресса в области генетики человека. Фантастика 30-х годов оборачивается, например, такой реальностью 90-х, как существование в Калифорнии (США) репозитория гармонического выбора, где собирают и хранят сперму, в том числе и лауреатов Нобелевской премии, с целью ее использования для получения потомства, обладающего выдающимися способностями. В настоящее время, с учетом этически-правовых аспектов, признанным считается выполнение следующих условий для разрешения проводить клинические испытания в области генной терапии: 1) необходимо доказать в экспериментах на животных, что нужный ген может быть перeнесен в соответствующие клетки-мишени, где он будет функционально активен достаточно продолжительное время; 2) нужна уверенность в том, что, будучи перенесен в новую для себя среду, этот ген сохранит эффективность; 3) нужна абсолютная гарантия того, что перенесенный ген не должен вызывать неблагоприятных последствий в организме. Реальные этические вопросы новых генных технологий многочисленны и далеки от разрешения: Может ли человек (ученый, исследователь-генетик, политик) стать соавтором биологической эволюции? Может ли и должна ли реальность биогенетического неравенства (способности, здоровье) стать основанием социального неравенства? Может ли наука изменить принципы демократического управления обществом? Может ли государство и общество регулировать процесс научных исследований, и если "да", то "как"? Должно ли генетическое обследование стать доступным каждому и охватывать всю популяцию? Должно ли генетическое тестирование стать обязательным? Должно ли оно стать обязательным для людей, вступающих в брак или при беременности? Можно ли рассматривать генетическую диагностику основанием для аборта (прерывания беременности)? Этично ли сообщать человеку об имеющейся у него предрасположенности к тому или иному заболеванию? Особенно, если медицина не может еще предотвратить его развитие? Допустимо ли, чтобы данные генетического обследования ("генный паспорт") были использованы страховыми компаниями и работодателями? Этично ли создание "запасных частей" для рынка органов, тканей, генов с использованием внутриутробных зародышей? Допустимы ли подобные процедуры с эмбриональным материалом вообще? Может ли геном стать критерием оценки личности? Как гарантировать и обеспечить конфиденциальность материалов генетического тестирования? Должна ли информация о результатах генетического обследования быть доведена до всех членов семьи? Должны ли люди знать свое генетическое будущее? Вправе ли они выбирать - знать или не знать? Можно ли информировать их об этом в принудительном порядке? Может ли генетическое тестирование населения стать основанием классификации групп населения и основанием для властей ограничения свобод "неблагополучных" людей? Ограничится ли наука расшифровкой патологических генов или пойдет дальше, к поиску генов, ответственных за поведение человека? Можно ли улучшить или "гармонизировать" человека и род человеческий путем избирательного скрещивания определенных индивидуумов? Эти и подобные им вопросы составляют суть этической проблематики современных генных технологий. Они тесно связаны между собой, и каждый из них является не произвольной конструкцией изобретательного человеческого ума, но естественным следствием уже существующей научной практики. Генная терапия. Появление новых методик генетической диагностики естественно ставит вопрос о разработке операций по перестройке генома человека. Вследствие этого возникла идея генной терапии. В настоящее время можно условно выделить два основных типа генной терапии: соматическую и зародышевую. Соматическая терапия заключается в том, что в клетке больного дефектный ген заменяется здоровым, способным выполнять нужную функцию. Этические вопросы соматической терапии: исследователи полагают, что манипулирование соматическими клетками - "абсолютно этично", ибо последствия касаются только данного индивида, не имея воздействия на наследственность, но, это, по сути, фетальная терапия, так как используются при лечении зародышевые ткани человека. Фетальный материал - это человеческие эмбрионы поздних сроков беременности (16-21 недели). По данным директора Международного института биологической медицины проф. Г.Т.Сухих, в его институте "собран самый крупный в мире банк фетальных тканей". Этот самый крупный в мире сбор - результат опережающего все мировые показатели количества абортов, в том числе и поздних сроков беременности, производимых в России. Таким образом, можно думать, что новые "возможности" и методики новы, прежде всего, тем, что работают вне границ традиционной морали и этики. Статья 28 неоднократно упоминавшейся Конвенции Совета Европы обязывает правительства «…позаботиться о том, чтобы фундаментальные проблемы, связанные с прогрессом в области биологии и медицины (в особенности их социально-экономические, этические и юридические аспекты) были подвергнуты широкому общественному обсуждению и стали предметом надлежащих консультаций; то же самое касается и проблем, связанных с практическим использованием достижений биомедицины». Данное требование имеет самое прямое отношение к проблеме морального статуса абортированного плода и допустимости фатальных трансплантаций. Зародышевая терапия - она, предполагает вторжение в генетический материал - в мужские и женские репродуктивные клетки. В этом случае любые изменения передаются по наследству из поколения в поколение. Поэтому, по данным ЮНЕСКО 1994 года, зародышевая терапия строго (пока) запрещена. Этические вопросы «зародышевой» терапии заключаются, прежде всего, в возникновении и оценке безопасности одной из наиболее противоречивых с этической точки зрения методик - терапевтического клонирования с целью получения стволовых клеток. Для этого создается (клонируется) эмбрион, генетически идентичный клеткам пациента; развитие зародыша останавливается на ранней стадии, когда клетки эмбриона способны развиться в любую человеческую ткань или орган (и, в отличие от пересаженных органов, не отторгаются иммунной системой, которая воспринимает их как собственные). Фактически, речь идет о возможности (крайне соблазнительной) создать любую «запчасть» для человеческого организма (терапевтическое клонирование). С другой стороны, представляется возможность создания «целого запасного организма» - клона (репродуктивное клонирование). Этические вопросы репродуктивного клонирования. Оценивая этические аспекты репродуктивного клонирования, неизбежно встает вопрос: Допустимо ли клонирование человека с моральной и правовой точек зрения? Либеральная позиция склоняется к положительному ответу: запреты на научные исследования всегда имеют ограниченный характер, они шли и будут идти; если все же запретить клонирование людей, может быть одновременно запретить и рождение естественных близнецов?; появление человеческих генетических копий безопасно. Не надо бояться возможности клонирования, в данном случае тиражирования гениев преступного мира, маньяков - ведь "душа генетически не обусловлена", считает член-корреспондент РАН А.Монин (1997), и именно поэтому в клонировании нет ничего аморального. В противоположность А.Монину, создатель овечки Долли - Ян Вильмут высказывается однозначно против клонирования людей. В связи с этим в Англии сочли необходимым все же запретить такие эксперименты Консервативная позиция заключается в следующем: оценка анализа перспектив и социо-культурных последствий вытеснения естественных семейно-сексуальных отношений методами искусственного размножения; в силу того, что клонирование является логическим развитием методов искусственного оплодотворения и генных технологий, критическая аргументация противников искусственного размножения людей и евгенических проектов всякого рода не только сохраняет свою силу, но и вдвое усиливается, объединяя вышеприведенные критические аргументы; консерваторы опасаются не только тиражирования гениев преступности, но и тиражирования потребительского отношения человека к человеку, через создание "человеческих запасников" (будь то органы, "законсервированные" двойники и т.п.). Культуре давно известно, что использование человека как средства для реализации целей другого человека является эталоном аморальности. |