Текстология. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ. Изучение источников текста произведения

• Название: Изучение источников текста произведения
• Анкор: Текстология. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ.doc
• Дата: 08.09.2018
• Размер: 354 Kb.
• Имя файла: Текстология. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ.doc
• Тип: Документы; #24257
• страница: 2 из 7

Творческая воля автора, и отношение к ней

редактора-текстолога
Установление основного текста произведения   первая и важнейшая задача текстологии. Издания могут отличаться, в зависимости от читательского назначения, вступительными статьями, примечаниями, наличием вариантов и редакций и т. д., но текст произведения, как он установлен, может быть только один.

При выборе основного текста редактор-текстолог опирается на понятие «творческая воля автора».

Что же такое «творческая воля автора» в современной научной текстологии? Для правильного ответа на этот вопрос следует прежде всего отчетливо представлять себе суть творческого процесса писателя. Работая над своим произведением, автор стремится к тому, чтобы создать литературный труд, имеющий определенное содержание, отражающее систему мировоззрения автора и заключенное в соответствующую форму. Реализуя свой творческий замысел, автор иногда далеко не сразу приходит к удовлетворяющему его результату. Более того, в процессе работы неоднократно может меняться и сам замысел, и форма выражения автором его мыслей, взглядов и мнений; поэтому автор может отбрасывать те сцены, ситуации и картины, которые ему стали теперь не нужны, вместо одних героев вводить других, менять их характер, править язык, стиль, композицию своего труда и т. п.

Вся эта работа заканчивается созданием определенного текста, который сам автор считает наиболее точно выражающим его замысел,   и этот текст он публикует.

Но иногда бывает так, что, закончив и опубликовав свое произведение, автор по истечении некоторого времени вновь возвращается к нему, вносит в него новые изменения, рассчитанные на углубление содержания и улучшение формы произведения.

Более того, нередки случаи, когда такая переработка уже опубликованного произведения приводила к созданию его новой редакции. Например Н.В. Гоголь, написав в 1833 г. и опубликовав в 1835 г. повесть «Портрет», не окончил на этом свою работу над произведением и в 1842 г. опубликовал вторую редакцию повести, совершенно переработанную, как писал сам автор, «вследствие справедливых замечаний».

Таких примеров неустанной работы авторов над своими произведениями можно привести очень много, и все они будут свидетельствовать о том, что процесс творческого совершенствования произведения требовательным к себе автором продолжается иногда в течение всей его жизни.

Но, написав и опубликовав произведение, автор отчетливо выразил свою волю: свое желание довести до читателя это произведение именно в таком виде. Поэтому для научной текстологии творческая воля автора – это идейно-художественный замысел автора, нашедший свое материальное воплощение в определенном тексте произведения. И когда в текстологии говорят о нарушении творческой воли автора, то имеют в виду не какую-то идеальную, мистическую, психологическую или юридическую и т. п. волю, а реальный факт искажения авторского текста. Не потому в текстологии отрицательно оценивается издание стихотворений А.С. Пушкина под редакцией В.Я. Брюсова, что редактор напечатал среди стихотворений поэта некоторые произведения, ему не принадлежащие, и не потому, что вызывает резкие возражения композиция издания, произвольное деление творческого пути писателя на надуманные периоды и т. п. Хотя это и существенные недостатки издания, но все же не в этом состоит нарушение В.Я. Брюсовым творческой воли А.С. Пушкина, а в том, что редактор публиковал не тот текст стихотворений поэта, который публиковал в свое время сам автор, что редактор самовольно дописывал стихи поэта, вставлял из черновиков в окончательные тексты слова, строки и целые строфы, комбинировал их и т. п. В результате всех «преобразований» у В.Я. Брюсова появился новый, созданный им по его догадкам, ранее не существовавший текст ряда стихотворений А.С. Пушкина. В некоторых случаях В.Я. Брюсов сам сознавался в этом. К наброску стихотворения «Гречанка верная, не плачь, он пал героем…» В.Я. Брюсов сделал примечание: «Многое восстановлено по догадке». В том и состоит нарушение им авторской воли, что он исказил тексты стихотворений А.С. Пушкина.

Именно поэтому основным принципом текстологии признается принцип нерушимости творческой авторской воли. Более того, текстолог призван охранять эту волю не пассивно, а активно, т. е. не только самому не нарушать, но и во всех случаях, когда он встречается с фактами нарушения в прошлом и настоящем, восстанавливать ее на всех этапах своей работы над текстом.

При подготовке текста к печати перед текстологом, естественно, возникает сложный вопрос: как же выявить эту авторскую волю, где, в чем, в каких формах она проявлена писателем?

Здесь необходимо различать два случая.

Первый: Пока автор жив, он единственный и непререкаемый распорядитель своего текста, может его изменять от издания к изданию или оставлять неизменным, может возвращаться к более ранней редакции. В этом случае издатель обязан покоряться воле автора.

Второй случай: Со смертью автора действие его личной воли как бы прекращается, и перед текстологом при подготовке к изданию произведений писателей-классиков возникает очень сложный вопрос: как выявить авторскую волю? Далеко не все авторы оставляют такое завещание, какое дал, например, Н.А. Заболоцкий. Незадолго до смерти он закончил подготовку к печати нового издания своих поэм и стихотворений и специальной надписью утвердил именно эти тексты: «Тексты настоящей рукописи проверены, исправлены и установлены окончательно: прежде публиковавшиеся варианты многих стихов следует заменять текстами, приведенными здесь» (Заболоцкий Н.А. Стихотворения и поэмы. «Библиотека поэта». Большая серия.   М. Л.: Сов. писатель, 1965. – с. 447).

Подобное завещание оставил — И.А. Бунин в предисловии к собранию своих сочинений в 1934 г.: «В этом собрании окончательно установлен текст всего его содержания, и я очень прошу читателей, критиков и переводчиков пользоваться только этим текстом». В 1951 г. в своем «Литературном завещании» он подтвердил эту запись.

Изучение источников текста показывает, что, собственно, каждый источник отражает авторскую волю на различных этапах ее проявления. Например, А.П. Чехов, закончив и отослав в редакцию рассказ «Свирель», совершенно отчетливо выразил свою волю в отношении текста: «Рассказ закончен, и автор хочет опубликовать его в таком виде». Однако через год, в 1888 г., подготавливая сборник «Рассказы», автор исправил текст «Свирели»; то же было при втором и десятом издании этого сборника; наконец, для собрания сочинений он еще раз внес исправления в текст. Но, правя во всех указанных случаях текст рассказа, А.П. Чехов, естественно, выражал свою творческую волю в отношении текста: в каждом из этих изданий он давал тот текст, который хотел донести до читателя в тот момент. Таким образом, проявлений воли было много – столько, сколько источников. Какой же текст выбрать сегодня для публикации, какой волей руководствоваться, если все эти источники несут в себе доброкачественный текст, и все эти воли формально равноценны?

Вопрос такого рода был и до сих пор остается одним из самых сложных текстологических вопросов. Может быть, именно такая трудность привела к тому, что некоторые издатели в каждом отдельном случае выбирали тот текст, который они считали более точным. Однако большинство текстологов этим не удовлетворилось, и тогда были сделаны первые попытки сформулировать некоторые общие положения выбора основного текста.

Современный текстолог подходит к вопросу «воли автора» с позиций научной критики текста и, руководствуясь ею при выборе источника основного текста, имеет в виду не просто творческую волю художника, отражением которой являются все источники текста – планы, наброски, черновики, беловики, разновременные издания и т. п. – и тем более не «волю» вообще как подсознательную область психологии творчества, а конкретную в отношении текста данного произведения последнюю творческую волю писателя. Учитывая, что в нормальных условиях развития писательского таланта последний с годами усиливается и крепнет, а мастерство автора растет, естественнее всего ожидать, что с каждым новым исправлением текста автор движется к созданию наиболее удовлетворяющей его редакции. Больше того, можно прямо утверждать, что все поправки, вносимые автором в текст при последующих обращениях его к произведению, вызваны тем, что каждая предыдущая редакция с течением времени переставала его удовлетворять.

В конце концов на каком-то этапе работа автора над текстом прекращается: либо он считает, что произведение его полностью удовлетворяет, либо он просто перестает интересоваться им, увлеченный, например, другим замыслом, или работа прекращается в связи со смертью писателя.

Рассмотрим ряд примеров. А.П. Чехов впервые опубликовал рассказ «Студент» в 1894 г. В том же году, еще раз исправив текст рассказа, он включил его в сборник «Повести и рассказы» и больше к тексту «Студента» ни разу не обращался, даже при включении в собрание сочинений, к которому особенно тщательно готовил свои произведения, не оставив почти ни одного не выправленным. При этом до нас дошло замечание брата писателя, М.П. Чехова, что А.П. Чехов признавал рассказ «Студент» «наиболее отделанным». Следовательно, у нас есть основания считать, что писатель был удовлетворен своим произведением и не видел необходимости в дальнейшей правке его. В этом случае последняя воля автора в отношении текста выражена на последнем этапе творческой работы над рассказам – при подготовке сборника «Повести и рассказы» в 1894 г., так как в последующих авторизованных изданиях изменения в текст не вносились.

Но часто «завещание» автора отсутствует, и тогда текстолог должен обратиться к последнему прижизненному изданию, хотя и этот подход нельзя считать правилом по ряду причин:

1. Последний прижизненный текст может быть искалечен цензурой или редакцией. В этом случае текстолог обязан вынужденные поправки снять и восстановить подлинный текст.

Например, рассказ «Набег» Л.Н. Толстого впервые был опубликован в журнале «Современник», (1853, № 3) за подписью «Л.Н.». В основе рассказа   реальное событие, набег горцев на аул, участником которого летом 1851 года был автор. Многие из персонажей «Набега» имеют реальных прототипов.

Л.Толстой работал над рассказом с мая по декабрь 1852 года. В процессе работы менялся замысел произведения: «Письмо с Кавказа» (так первоначально назывался рассказ), написанное от лица автора, перерастает в «Рассказ волонтера», где события и люди уже увидены словно со стороны, с позиции человека, неискушенного в военном деле. Дальнейшая переделка рассказа вела к усилению объективного, эпического начала в произведении. «Описание войны»   под таким названием фигурирует теперь рассказ в дневниках и письмах Л. Толстого. 24 декабря работа окончена, автор считает, что рассказ «не дурен» (т. 46, с. 154). 26 декабря «Набег» (так писатель назвал оконченный рассказ) был отослан в Петербург с письмом к Н.А. Некрасову, в котором он просит ничего не упускать, не прибавлять и, главное, не изменять в его новом произведении. «Ежели, против чаяния,   писал он,   цензура вымарает в этом рассказе слишком много, то, пожалуйста, не печатайте его в изувеченном виде, а возвратите мне».

Опасения Л. Толстого вскоре оправдались: цензурой «Набег» был «приведен в самое жалкое положение». 6 апреля 1853 года Н.А. Некрасов по этому поводу писал Л. Толстому: «Признаюсь, я долго думал над измаранными корректурами – и, наконец, решился напечатать рассказ, сознавая по убеждению, что хотя он и много испорчен, но в нем осталось еще много хорошего. Это признают и другие… Пожалуйста, не падайте духом от этих неприятностей, общих всем нашим даровитым литераторам. Не шутя, Ваш рассказ еще и теперь очень жив и грациозен, а был он чрезвычайно хорош» (Н.А. Некрасов. ПСС т. 10. c. 190 191).

Отдельные цензурные пропуски были восстановлены в издании «Военных рассказов» Л.Н. Толстого только в 1856 году.

2. Последний прижизненный текст может быть результатом автоцензуры. Иногда перед нами личные, интимные соображения. Например, у А.С. Пушкина на некоторых его произведениях стоят запретительные пометки: «не надо», «не печатать».

Приведем другой пример. Рассказ «Севастополь в мае» Л.Н. Толстого первоначально назывался «10 мая». Рассказ был написан за несколько дней (с 18 по 26 июня). Отправляя его в редакцию «Современника», Л. Толстой в письме к Панаеву выражал опасения относительно беспрепятственного опубликования рассказа. Предвидя столкновение с цензурой, писатель принял всевозможные предосторожности. К особо «опасным» в цензурном отношении местам он сделал смягченные варианты и предоставил Панаеву право внести в рассказ «какие-нибудь незначительные, непредвиденные изменения, но так, чтобы не пострадал смысл» (т. 59, с. 324). В другом письме к Панаеву (от 8 августа 1855 г.) он подтверждает свое разрешение незначительно изменить текст рассказа, но просит ничего не прибавлять от редакции. «…Это бы,   пишет он,   очень меня огорчило. Л.Н.Т. не имеет, могу Вас уверить, ни на волос авторского самолюбия, но ему бы хотелось оставаться верным всегда одному направлению и взгляду в литературе» (т. 59, с. 328).

3. Последний прижизненный текст может быть издан в отсутствие автора. Например, М.Ю. Лермонтов не имел возможности следить за изданием «Героя нашего времени».

4. Порою автор передоверяет издание своих произведений тем или иным лицам, давая им большие или меньшие полномочия касательно правки текста. Известно, что Н.Я. Прокопович вмешивался в тексты Н.В. Гоголя не самовольно, а по просьбе писателя.

Во всех этих случаях текстолог не может безоговорочно принимать ту или иную правку. В различных случаях решение должно быть различное. Всегда следует отличать творческую помощь и совет от давления, с которым автор вынужден согласиться. Все, принадлежащее к области принуждения, нельзя относить к творческой воле автора. Оно подлежит устранению.

Приведенные примеры убеждают в том, что последняя авторская воля в отношении текста может проявляться в самых различных источниках, но во всех случаях это должен быть последний этап творческой работы автора над текстом. Подчеркиваем: последний, но не обязательно окончательный, потому что слово «окончательный» означает такой результат работы автора, при котором произведение доведено им до высшей степени совершенства. А текст, являющийся результатом последнего этапа работы, может не быть наивысшим достижением автора: в большинстве случаев в нем проявлена лишь хронологически последняя творческая воля автора.

Но это должна быть именно последняя творческая воля, т. е. в создании, переработке, исправлении текста обязательно должен присутствовать элемент творчества, а не случайного изменения текста. Если же хронологически последней является запись, например, стихотворения в чьем-либо альбоме, сделанная по памяти и потому содержащая расхождения с ранее имеющимися источниками, то хотя эта запись изучается среди других источников текста, считать, что она доносит до нас последнюю творческую волю писателя, нельзя.

Вместе с тем, с точки зрения текстологической, для законченных произведений нет принципиальной разницы между двумя проявлениями последней творческой воли писателя – последней в абсолютном смысле и последней в смысле хронологическом. Ведь творческий процесс создания произведения в приближении его к идеалу бесконечен. Автор должен на каком-то этапе творчества остановиться, хотя бы на время, и сказать себе: «Окончил!», чтобы получить моральное право опубликовать свое произведение. Но какая разница – сам ли автор прекратил работу по дальнейшему совершенствованию произведения или авторская работа над текстом прекратилась ввиду смерти писателя: последняя творческая воля в том и в другом случае будет последней.

Текст, который был признан самим автором окончательным (т. е. текст, отражающий последнюю в абсолютном смысле авторскую волю), или текст, который является результатом последней авторской работы над произведением (т. е. текст, отражающий последнюю в хронологическом смысле авторскую волю), называется в текстологии основным текстом произведения, поскольку именно он кладется текстологом в основу его работы по установлению текста для публикации.
Установление канонического текста
Проблема установления канонического текста любого произведения сводится к решению двух основных задач: выявлению имеющихся в основном тексте искажений и внесению в этот текст необходимых исправлений.

Для выявления искажений текстолог проводит анализ источников текста, сличение их между собой и каждого в отдельности с основным текстом. В результате обнаруживается некоторое число разночтений между источниками, и каждое из них в отдельности необходимо проанализировать для установления причин их появления.

В подавляющем большинстве случаев источником разночтений бесспорно оказывается авторская работа над текстом на разных этапах его создания и опубликования. Эти авторские варианты не взаимозаменяемы, их нельзя считать равноценными, и нужно выбрать какой-то один, обычно последний, поскольку он отражает последнюю волю автора. Эти последние варианты находятся, как правило, именно в основном тексте, где они и должны сохраняться, и по отношению к ним у текстолога одна задача: уберечь их, как и весь текст произведения, от искажения, может быть и невольного.

Более того, источником основного текста иногда приходится брать не последний авторизованный источник, а один из предшествующих ему. Это вызывает необходимость при подготовке канонического текста учесть всю ту правку, которую автор внес в последний источник. Так, М. Горький в 1906 г. написал очерк «9-ое января» и опубликовал в 1907 г. При подготовке последнего авторизованного издания своих сочинений М. Горький заново выправил текст, именно этот текст берется теперь в качестве основного. Но в архиве писателя имеется в машинописи отрывок из данного очерка, исправленный писателем позже, в начале 30-х годов. Эта правка, как последняя, вносится в основной текст.

В некоторых случаях последняя авторская правка дошла до нас не в виде систематической правки текста в каком-либо источнике, а только в виде отдельных поправок, сообщенных автором в письме к издателю, редактору или кому-либо из своих близких в виде дневниковой записи или заметки на экземпляре книги, подаренной кому-либо. А.С. Пушкин, подарив Вяземскому экземпляр «Цыган», вписал в эпилог восемь строк, исключенных им из печатной редакции, по-видимому, по соображениям личного характера.

Поэтому изучение всей переписки автора и его друзей, дневников, подаренных им книг и других вспомогательных материалов совершенно необходимо для текстолога.

Но вносить позднейшую правку в основной текст можно лишь тогда, когда это не разрушает его, не создает в нем несообразностей, когда позднейшая правка органично входит в основной текст.

Следует особо подчеркнуть, что введение в основной текст последней авторской правки ни в коем случае не должно превращаться в контаминацию, т. е. механическое соединение текстов разных редакций. К сожалению, такого рода приемы работы в практике текстологии еще встречаются. Например: в академическом полном собрании сочинений А.С. Пушкина (т. 1, стр. 478 479) опубликован контаминированный текст «Послания В. Л. Пушкину»; а в шеститомном издании сочинений М. Лермонтова (т. 2, стр. 412, 415) дан контаминированный текст «Демона».

Контаминация текста бывает иногда следствием неправильного выбора источника основного текста. Так, статья Н. Г. Чернышевского «Ответ на замечания г. Провинциала» была впервые опубликована в «Современнике» (1858, № 3). Кроме нее сохранилась неполная рукопись этой статьи. Составители и редактор-технолог полного собрания сочинений Н.Г. Чернышевского напечатали ее по сохранившейся части рукописи с присоединением недостающего текста из журнала. Хотя это не внесло искажений в текст, сам факт контаминации должен быть признан ошибкой редакции.

Иного отношения требуют разночтения, происхождение которых можно объяснить искажениями основного текста. Их нужно исключить из него, заменив подлинно авторскими вариантами из предшествующих источников.

Решение это должно быть результатом основанного на фактах и аргументированного всеми имеющимися данными убеждения, что данное разночтение возникло не в результате работы автора над текстом, а является дефектом текста, итогом постороннего вмешательства.

Может возникнуть вопрос: а можно ли с полной достоверностью разобраться во всей этой массе разночтений и достаточно авторитетно доказать, что часть из них действительно ошибки, а не проявление воли автора? Не следует ли остановиться на основном тексте и публиковать его, исправив только явные опечатки и ошибки, обессмысливающие текст?

Такое решение следует отвергнуть. Задача текстолога   не пассивно охранять авторскую волю, выраженную в основном тексте, а активно утверждать ее, очищая основной текст от всех искажений при установлении канонического текста. Более того, наряду с исправлением основного текста по другим источникам, нередко возникает необходимость исправить в нем искажения, выявленные только в результате анализа самого основного текста, ибо других источников нет, или они тоже искажены.

Так, анализ цикла статей А.И. Герцена «Дилетантизм в науке» («Отечественные записки», 1843, № 1, 3, 5, 12) показывает, что в журнальной публикации есть искажения, обессмысливающие текст: «Буддисты индийские стремятся целью бытия купить свободу в Будде», вместо «ценою», «эта полярность   одна из явлений жизненного развития человечества», вместо «одно» и т. п. (всего 17 случаев). Но здесь журнальный текст — единственный источник текста, сличать его не с чем, и подлинное слово можно восстановить только по догадке.

Иногда не спасает положение и наличие других источников, так как все они искажены. Например, все источники «Невского проспекта» Н.В. Гоголя   три печатных и один рукописный   дают неверное прочтение: «…весь Петербург наполнен старухами в изодранных платьях и сапогах, совершающих свои набеги на церкви и на сострадательных прохожих», в результате чего получается, что совершают эти «набеги» платья и сапоги.

Во всех этих случаях ошибки выявляются в результате анализа самого текста, и, хотя источника для их исправления нет, исправлять их все-таки нужно: по смыслу, по контексту, по грамматическим правилам и т. п.