Книга 11 Долгожданный любовник
 Скачать 2.76 Mb.
|
|
Глава 65 Меряя шагами квартиру, айЭм держал пушку при себе… хотя шансы на то, что грядет второй раунд с какой-то обнаженной девкой, которая проберется в их с братом милый дом, были чрезвычайно малы. Черт подери, ему хотелось красного дымка. Просто снять напряжение. Потому что прямо сейчас он был на грани насилия. Он полагал, что хорошая новость заключалась в том, что у него не было конкретной цели, и это эффективно позволяло держать себя в руках. Та мигрень серьезно подкашивала его брата. А бедная использованная женщина, которую выпроводили отсюда? Ей и без этого хватало мучений. Сейчас превосходным кандидатом был охранник – но ублюдок ушел час назад, и айЭм не собирался оставлять Трэза в уязвимом состоянии только ради того, чтобы устроить имбецилу вправку мозгов… На расстоянии он услышал шум в трубах. Это в ванной Трэза слили воду в туалете. Снова. А затем раздались приглушенные ругательства, скрип каркаса кровати, когда Трэз лег в постель. Бедный. Ублюдок. айЭм подошел к огромным окнам, выходившим на реку, и остановился, уставившись на другой берег, противоположную сторону Колдвелла. Положив руки на бедра, он пробежался по местам, куда бы они могли переехать. Короткий список. Черт, одним из главных преимуществ Коммодора была его безопасность; они даже не парились насчет того, чтобы включить сигнализацию. Что было ошибкой. Им нужно безопасное место. Надежное. Неприступное. Особенно если его брат продолжит вести разгульную жизнь, а АнсЛай нанесет еще не один «дипломатический» визит. айЭм снова начал ходить. Было невозможно игнорировать то, что брату становилось хуже. Сексуальные похождения продолжались годами… и большую часть времени айЭм списывал это на здоровое желание мужчины. Которого, как он думал, не хватало ему самому. С другой стороны, брат трахал достаточно женщин за них обоих. Однако за последние месяцы стало ясно, что у него развивалась зависимость… еще до того, как начал показываться верховный жрец. Сейчас, когда дела с АнсЛаем шли к развязке? Махинации Хисбе лишь усилят давление на его брата, и это заставит его выделываться еще больше. Дерьмо. айЭму казалось, будто он стоит перед железнодорожными путями, просчитывая скорость двигателя локомотива при приближении встречного автомобиля… видя месиво, которым все закончится. Метафора также применима к беспомощности, которую он ощущал, потому что не мог ударить по тормозам ни той, ни другой стороны: он не сидел за рулем или на месте механика. Он мог лишь стоять и наблюдать. Или кричать на обочине дороги, что больше походило на правду. Куда, черт возьми, им идти… Нахмурившись, он оторвал взгляд от вида, перевел его на молдинг, на потолок. Через секунду он взял мобильный и позвонил. Разъединившись, он пошел в комнату брата. С треском открыв дверь, он произнес в полной, темной тишине: – Я выйду на секунду. Скоро вернусь. Стон Трэза мог означать что угодно, начиная от «Ладно», и заканчивая «О, Боже, не так громко», «повеселись, а я тут поторчу и поизвергаю содержимое желудка». айЭм шел быстро. Из квартиры. В лифт. В котором он нажал на кнопку с буквой «П», означавшей «Пентхаус». Когда двери, скользнув, открылись, у него было два варианта: одно направление приведет его к Брату Вишесу. Другое – к старому другу. Он пошел прямо и нажал на звонок Ривенджа. Симпат открыл дверь. Рив казался таким же, каким был всегда: ирокез, лиловые глаза, норковая накидка. Опасный. Немного зловещий. – Привет, приятель, как ты? – сказал мужчина, когда они обнялись и похлопали друг друга по плечу. – Заходи. Войдя в уединенное место Преподобного впервые за год или около того, айЭм обнаружил, что ничего не изменилось, и почему-то испытал облегчение. Ривендж подошел к кожаному дивану и сел, поставив трость рядом с собой и скрестив ноги в коленях. – Что тебе нужно? Когда айЭм попытался подобрать верные слова, Рив тихо выругался. – Да уж, я знал, что это не дружеский визит… но не ждал, что твои эмоции окажутся в гребаном беспорядке. Ах, да, таким образом пожиратель грехов намекал, что ничего от него не скрыть. И все же говорить об этом было сложно. – Не уверен, в курсе ли ты, что происходит с Трэзом. Рив нахмурился, темные брови сузили этот пронзительный взгляд фиолетовых глаз. – Я думал, у «Железной маски» дела идут хорошо. У вас проблемы? У меня достаточно налички, если вам нужно… – С бизнесом все отлично. У нас денег больше, чем мы можем потратить. Проблема в факультативных занятиях моего брата. – Он же не подсел на наркотики, так ведь? – мрачно спросил Рив. – На женщин. Рив засмеялся и махнул на это боевой рукой. – О, если все дело только в этом… – Он совершенно вышел из-под контроля… и одна из них волшебным образом появилась сегодня ночью в его постели. Мы пришли домой, а она там. Рив снова нахмурился. – В вашей квартире? Как, черт подери, она вошла? – Слабым звеном был охранник. – айЭм обошел обставленную по-современному комнату, смутно замечая, что с этого этажа вид был лучше. – Трэз уже годами трахает все, что движется, но в последнее время он стал совсем беспечным… не стирает память, спит с ними больше одного раза, не заботится о последствиях. – Какого хрена с ним не так? айЭм повернулся и встал лицом к полукровке, бывшим ближайшим человеком, которого можно считать семьей, не считая его плоти и крови. На самом деле, он доверял парню больше, чем девяноста девяти процентам собственных родственников. – У Трэза есть супруга. Долгое молчание. – Прости? – У него есть супруга, – кивнул айЭм. Рив встал с дивана. – С каких пор? – С рождения. – Ооооо, – тихо присвистнул Рив. – Так дело в Хисбе. – Он обещан первой дочери королевы. Рив какое-то время молчал. Затем покачал головой. – Это сделает его будущим королем, разве не так? – Верно. И, несмотря на то, что наше общество матриархально, это не пустяк. – Поглядите на нас, – прошептал мужчина. – Он, я и Роф. Та еще тройка. – Что ж, в Хисбе, разумеется, все иначе. Королева диктует все правила. – Тогда какого хрена он все еще торчит снаружи. С нами, НеОпознанными? – Он не хочет иметь ничего общего с Хисбе. – У него есть выбор? – Нет. – айЭм оглянулся на небольшой бар в углу. – Не против, если я возьму выпить? – Шутишь? На твоем месте я бы давно напился. айЭм подошел к бару, подумал над имеющимся выбором и в итоге схватил графин, на горлышке которого было написано «Бурбон». Он не медлил, и, сняв обод с резного хрустального бокала, насладился жжением на языке. – Хорош. – Наследственная коллекция Паркера, малая серия. Лучшая. – Не думал, что ты увлекаешься алкоголем. – Нет оправдания незнанию того, что подаешь гостям. – А. – Так каков план? айЭм запрокинул голову, опустошил стакан и тяжело сглотнул. – Нам нужно безопасное место, чтобы остановиться. И не просто из-за женщин. На прошлой неделе нам нанес визит верховный жрец… и, учитывая, что мы во внешнем мире, дела принимают серьезный оборот. Его ищут… и если найдут? Боюсь, он убьет представителя Хисбе. Тогда у нас появится настоящая проблема. – Думаешь, он зайдет так далеко? – Да. – айЭм вновь наполнил стакан. – Он туда не вернется, и мне необходимо время, чтобы выяснить, как разрешить конфликт, прежде чем свершится катастрофа. – Парни, хотите въехать в мой дом на севере? айЭм разом опустошил стакан бурбона. – Нет. – Он опустил взгляд. – Я хочу, чтобы мы въехали в особняк Братства. Когда Рив тихо и долго выругался, айЭм налил себе в третий раз. – Для нас это самое безопасное место. *** Кор был покрыт лессерской кровью и потом, когда вернулся в свое новое логово. Его воины остались в центре, сражаясь с врагом, но ему пришлось уйти и искать убежище. Все из-за чертова пореза на руке. Дом, который Тро нашел для них, располагался в скромном соседстве, полном скромных домов с гаражами на две машины и качелями на заднем дворе. Среди преимуществ было также и то, что он стоял в конце тупика, на одной стороне была пустая стройплощадка, на другой – Колдвелловский департамент благоустройства. Они снимали его три месяца с возможностью покупки. Материализовавшись через задернутые тяжелыми занавесками окна гостиной, он усмехнулся над мягким диваном в форме буквы L, стеганые подушки выглядели как свертки жира, цвета сродни тушеной говядине. Хотя он оценил работающее отопление, тот факт, что дом сдавался уже с мебелью, его раздражал. Однако он боялся, что был одинок в этом чувстве: за последние несколько дней он часто замечал, как один из его солдат разваливается на этом богом забытом монстре, запрокинув голову, комфортно вытянув ноги. Что дальше? Завернуться в одеяло? Поднимаясь по узкой лестнице, он скучал по мрачному замку, которым они все еще владели в Старом Свете. Тосковал по тяжелому камню, окружавшему их, и неприступной природе планировки со рвом и высокими стенами. И горевал по веселью, которое они испытывали, пугая жителей деревни, выдавая физическое присутствие за миф. Хорошие времена, как говорят здесь, в Новом Свете. На втором этаже он отказывался заглядывать в спальни. Розоватость той, что впереди, обжигала глаза, а морская зелень другой была еще одним нападением на органы чувств. И он не испытал облегчения, войдя в главную спальню. Обои с цветами – повсюду. Даже на кровати, и напротив окон, и на всем кресле, что стояло в углу. По крайней мере, его берцы давили толстый ковер, оставляя вмятины словно синяки на пути в ванную. Бога ради, он даже не знал, какая это цветовая гамма. Малиновая? Вздрогнув, он хотел не включать свет над раковиной, но с задернутыми розовыми шторами освещение от уличных ламп внизу было полностью заглушено, и ему нужно было увидеть, что он делает… Господь всемогущий. Он забыл о кружевных абажурах на светильнике. Действительно, в любом другом окружении одинаковые красные лампы могли бы создать сексуальную атмосферу. Но не здесь, где все ванильно-приторное. Здесь они были набором круглых леденцов, сияющих на стене. Он едва не подавился от эстрогена. В порыве самосохранения Кор снял оба абажура с ламп и поставил их под раковину. Ослепительный свет был враждебным для его сетчатки, но в этом разница между ругательством и заламыванием рук от отчаяния: он всегда выберет первое. Сняв, сперва, косу, он положил ее на столик между двумя раковинами. Затем он снял чехол и избавил тело от пальто, кинжалов и пистолетов. Нижнее белье испачкалось от длинных ночей сражений, но стиралось регулярно… чтобы снова быть использованным. Одежда, в конце концов, была всего лишь шкуркой, которой у вампиров не было с рождения. Она не предназначалась для личного украшения… по крайней мере, не для него. Повернувшись к зеркалу, мужчина тихо выругался, увидев свое отражение. Убийца, с которым он дрался в рукопашную, был невероятно хорош с ножом, что, скорее всего, являлось следствием его прошлой жизни на улице, а сражаться с противником с достойными навыками – стоящий бой. Он победил, разумеется, но схватка была бодрящей. Однако, к сожалению, он принес домой милый сувенир: глубокую рану на бицепсе, оборачивающуюся вокруг плеча и затрагивающую его верх. Довольно скверно. Но бывало и хуже. И, соответственно, он знал, как обработать рану. На столике были выстроены в ряд всякие предметы, которые требовались ему с бойцами время от времени: бутылка медицинского спирта из CVS,121 зажигалка BIC, несколько швейных игл и катушка черной нейлоновой лески. Кор скривился, сдернул футболку и короткий, разорванный напополам рукав, грубо протер и широко раскрыл рану. Стиснув зубы, он замер, боль усилилась настолько, что желудок сжался как кулак. Глубоко вдохнув, он ждал, пока пройдут неприятные ощущения, а затем потянулся к спирту. Открутив белую крышку, он наклонился над раковиной, собрался с духом и… Звук, раздавшийся сквозь стиснутые зубы, частично был ревом, частично – стоном. И когда зрение начало напоминать шахматную доску, Кор закрыл глаза и прислонился бедром к краю раковины. Он сделал глубокий вдох, и носовые пазухи защипало от запаха, но крышку возвращать еще рано: его двигательные навыки, несомненно, были повреждены. Решив прогулкой прояснить мысли, он вернулся в спальню и дал телу шанс перенастроиться. Когда боль никуда не делась, будто ему в руку вцепилась псина, пытавшаяся сожрать его заживо, Кор неоднократно выругался. И спустился вниз. Где была выпивка. Не будучи поклонником алкоголя, он рассматривал брезентовые мешки с бутылками, которые Зайфер перенес из сарая. Солдат любил выпить время от времени, и хотя Кор не одобрял этого, он давно понял, что имея дело с агрессивными, неугомонными бойцами, нужно делать некоторые поблажки. И сегодняшней ночью он поблагодарил себя за это. Виски? Джин? Водка? Да какая разница. Он наугад взял одну бутылку, разорвал печать на крышке и запрокинул голову. Открыв глотку, он залил в себя алкоголь, глотая, несмотря на то, что пищевод горел, будто был в огне. Кор продолжил пить, возвращаясь наверх. Снова пил, бесцельно шагая в ожидании наступления эффекта. И пил даже больше. Он не был уверен, сколько времени прошло, но в итоге он вновь оказался в ярком освещении ванной, продевая черную леску длиной в два фута в ушко тонкой иглы. Глядя в широкое, прямоугольное зеркало над раковинами, он был рад, что лезвие лессера прошло по его левой руке. Значит, будучи правшой, он сам мог справиться с раной. Будь ранена другая сторона? Ему пришлось бы искать помощь. Пойло очень помогло. Он лишь чуть дернулся, когда пронзил собственную кожу и сделал аккуратный узел при помощи зубов. Действительно, алкоголь – любопытная жидкость, размышлял Кор, начиная ряд стежков. Благодаря пришедшему к нему онемению, он чувствовал себя так, будто находился под теплой водой – тело расслабленно, боль все еще давала о себе знать, но сила агонии утихла в разы. Медленно. Аккуратно. Ровно. Добравшись до верха плеча, он сделал еще один узелок, затем освободил иголку, вернул все на место и включил душ. Спустив кожаные штаны, он скинул берцы и встал под струи. На этот раз он издал стон облегчения. Когда теплая вода окутала его больные плечи, напряженную спину и мышцы бедер, ощущение комфорта было практически таким же всепоглощающим, как и та агония. И на этот раз он позволил себе отдаться этому. Возможно, потому что был пьян. Он прислонился к кафельной стене, и вода ударила ему прямо в лицо, но нежно, как дождь, прежде чем потекла по телу, стекая по груди и твердому животу, по бедрам и члену… Ни с того ни с сего он представил, как его Избранная наклоняется к нему, ее глаза светятся зеленым в лунном свете, дерево над головой, казалось, укрывало их обоих. Она кормила его, ее тонкое бледное запястье у его рта, горло совершало ритмичные глотки. Посреди вызванного алкоголем тумана сексуальная нужда поразила его раскинувшись в паху, словно открытая ладонь. Он возбудился. Открыв глаза… не то, чтобы он осознавал, что закрыл их… Кор опустил на себя взгляд. Яркий свет над раковинами был приглушен плотными шторами, не дававшими воде вылиться из душа, но света все равно хватало. Ему бы хотелось полной темноты… потому что лицезрение своего возбуждения не приносило ему радости, эта длина так глупо и гордо выступала из его тела. Он не мог понять, о чем оно думало: если шлюхам приходилось доплачивать за обслуживание его желаний, ему с трудом удавалось представить, что та прелестная Избранная не побежит с криками в противоположном направлении… Вдруг эта мысль нагнала на него тоску, особенно когда пульсация между ног усилилась. По правде говоря, его тело – такой досадный инструмент, такой жалкий в этом желании – не сознавало, что никем не желаемо. А в особенности, тем, кого желало оно. Развернувшись, он запрокинул голову и провел руками через волосы. Пора прекращать думать и начинать мыться. Мыло в мыльнице, прикрученной к кафелю, с рвением исполнило свое предназначение на его коже и волосах… И он все еще был возбужден, когда настала пора выходить из душа. Холодный воздух об этом позаботится. Встав на ванный коврик, такого же богомерзкого насыщенного розовато-красного цвета, Кор вытерся полотенцем. Все еще возбужден. Взглянув на одежду для сражений, он понял, что не хочет надевать ее на свою кожу. Грубая. Шершавая. Грязная. Может, женское окружение испортило его. Кор оказался на большой кровати, обнаженный, на спине. Все еще возбужден. Быстрый взгляд на часы на прикроватном столике, и он понял, что скоро дом будет полон бойцов. Это должно быть быстро. Запустив руку под простыни и опустив ее вниз, он обхватил себя… Глаза Кора зажмурились, и он застонал, тело изогнулось от жара и нужды, свернувшейся в нижней части тела. Когда подушка решила поприветствовать сторону его лица – если логически, то все наоборот – он принялся за дело. Восхитительно. Особенно на кончике, где округлая головка требовала внимания и получала его с каждым движением вверх. Быстрее. Туже. Все это время, представляя свою Избранную. На самом деле, ее образ давал Кору больше, чем то, чем он занимался внизу. И когда ощущения стали еще сильнее, он впервые осознал, почему его солдаты так часто это делали. Так хорошо. Просто очень, очень хорошо. О, его женщина прекрасна. Настолько, что даже вопреки силе того, что он делал с собой, он не отвлекался от ее лица. Наоборот, он видел ее до боли четко: бледные волосы, красные губы и тонкую шею… все, доходя до высокого, элегантного тела, одновременно скрытого и открытого чистой белой мантией, которую она носила. Каково это, быть желанным таким созданием? Находиться внутри ее священного тела как достойный мужчина… И в этот самый момент реальность ее беременности вновь снизошла на него словно физический груз. По крайней мере, было слишком поздно. Даже когда сердце замерло, а в груди заболело от знания, что она приняла другого, его тело продолжило веселую поездку, завершение которой так же неизбежно, как и… Оргазм, настигший его, заставил Кора выкрикнуть… и спасибо Господу за подушку, поймавшую его капитуляцию: в это же мгновение он услышал, как внизу первые из его солдат зашли в дом. Барабанный бой военных ботинок – ни с чем не сравнимый гром, который он узнает везде. Последствия его разрядки были жалкими в очень многих отношениях. Он повернулся на раненое плечо; измазал спермой всю руку, живот, а также простыни; очаровывающее видение исчезло из головы, жестокая реальность – все, что осталось. Боль внутри была сильна, как от свежей раны. По крайней мере, о ней никто не узнает. В конце концов, в первую очередь он был солдатом. |