рппо. Херберт Фрэнк. Дюна (Книги 1-3) - royallib.ru. Книга первая дюна
 Скачать 1.43 Mb.
|
|
- У вас всегда так проходят занятия? Ее лицо потемнело, и голос стал скорбным: - Льет учил нас, что никогда не надо останавливаться. Льет мертв, но он никогда не будет забыт. Это закон чакобзы. Она перешла на другую сторону туннеля и шагнула в углубление, частично закрытое прозрачной оранжевой материей. - Твое яли готово принять тебя, Узул. Пол не сразу присоединился к ней. Внезапно он почувствовал нежелание оставаться наедине с этой женщиной. Ему пришло в голову, что жизнь, которая его окружает, и ценности этих людей могут быть приняты им только с экологических позиций. Он почувствовал, что мир Свободных охотится за ним, стараясь поймать в ловушку. И он знал, к чему ведет эта ловушка, - к дикому джихаду, религиозной войне, которой, он чувствовал это, нужно избежать любой ценой. - Это твое яли, - сказала Хара, - Почему ты колеблешься? Пол переступил через порог. Он отвел ткань, чувствуя на ощупь, что в ней есть металлические нити, прошел за Харой в короткий коридор, а потом в комнату побольше, квадратную, метров шести шириной. На ее полу лежал толстый голубой ковер, на стенах висели голубые и зеленые ткани. Свет глоуглобов казался темным от желтой материи, драпировавшей потолок. Жилище походило на пещеру древних. Хара стояла перед ним - левая рука на бедре - и изучала его лицо. - Дети играют с друзьями, - сказала она. - Они придут позже. Пол скрыл свою тревогу, сделав вид, что изучает комнату. За занавеской он разглядел комнату побольше, по стенам которой лежали подушки. Он почувствовал, как его лица коснулся мягкий ветерок, и увидел перед собой отверстие, частично скрытое хитроумно подвешенной тканью. - Ты не хочешь, чтобы я помогла тебе снять стилсьют? - Нет... спасибо. - Принести тебе поесть? - Да. - За той комнатой есть помещение для просушки и для удовлетворения своих нужд, когда ты без костюма. - Ты сказала, что нам придется оставить этот сьетч, - сказал Пол. Разве не надо заниматься упаковкой и так далее? - Все будет сделано в свое время. Убийцы еще не проникли в наш район. Она смотрела на него, не решаясь говорить. - В чем дело? - строго спросил он. - Твои глаза - не глаза ибада. Это непривычно, но и не совсем непривлекательно. - Давай еду, - сказал он. Она улыбнулась ему понимающей женской улыбкой. - Я - твоя служанка, - сказала она и, повернувшись, нырнула за плотно навешанные ткани, которые, качнувшись, обнаружили узкий проход. Сердясь на себя. Пол откинул занавески, прошел в большую комнату и неуверенно остановился у порога. "Интересно, - подумал он, - где же Чани... Чани, только что потерявшая отца, как и я сам..." Со стороны внутренних коридоров послышался протяжный крик, приглушенный тканями. Он повторился, уже более отдаленный... и еще раз... Пол понял, что кто-то сообщает время. Он сосредоточился на том факте, что ни разу не видел здесь часов. Слабый запах горящего креозота, перебивающий въедливую вонь сьетча, достиг его ноздрей. Пол отметил, что к основному запаху он уже привык. И он снова подумал о своей матери и о том, как движущиеся изображения будущего затрагивают ее... и ее нерожденную дочь. Перед ним плясали изменчивые блики времени. Он встряхнул головой и сосредоточился на тех свидетельствах, которые говорили о глубине и широте поглотившей их культуры - культуры Свободных, со всеми ее странностями. И в пещере, и в этой комнате он видел разительные отличия от всего, с чем ему когда-либо приходилось сталкиваться. Здесь не было видно ни малейшего указания на яд, никаких признаков того, что им когда-либо пользовались. И в то же время он чувствовал запах яда в воздухе сьетча - яда сильного и простого. Он услышал шелест занавесей и, подумав, что это Хара несет ему еду, обернулся. Вместо нее он увидел двух мальчишек, наблюдавших за ним с жадным любопытством. На боку у каждого висел криснож, и каждый держался за его рукоять. Пол вспомнил рассказы о том, что в поединках дети Свободных так же свирепы, как и взрослые. * * * В движениях рук, в движениях губ постоянный поток мысли. Глаза его горят! Он - остров собственного величия. Принцесса Ирулэн. Сведения о Муаддибе. Фосфоресцирующие трубки в дальних верхних углах пещеры оставляли переполненное помещение в полутьме, лишь намекая на огромные размеры этого окруженного скалами помещения. "Оно больше, чем даже зала собраний в школе Бене Гессерит", - подумала Джессика. Она подсчитала, что здесь, под возвышением, на котором они стояли со Стилгаром, собралось уже более пяти тысяч человек. И люди все подходили. В воздухе стоял негромкий говор. - Твоего сына потревожили во время отдыха, сайадина, - сказал Стилгар. - Хочешь ли ты, чтобы он разделил с тобой твое решение? - Может ли он изменить мое решение? - Конечно, воздух, который несет нам твои слова, выходит из твоих легких, но... - Решение принято. Однако она почувствовала неуверенность; может, ей воспользоваться Полом как поводом для отказа. Следовало также подумать и о неродившейся дочери. То, что опасно для плоти матери, опасно и для плоти дочери. Подошли люди со свернутыми коврами, сгибаясь под их тяжестью. Когда они сбросили свою ношу на уступ, поднялось облако пыли. Стилгар взял ее под руку и повел в акустический отсек, границей которого являлся дальний край уступа. Он указал на каменную скамью, находящуюся внутри этого отсека. - Здесь сидит Преподобная мать, но ты можешь здесь отдохнуть. - Я предпочитаю стоять. Она наблюдала за тем, как мужчины расстилали ковры и покрывали ими уступы. Потом она посмотрела на толпу. Теперь на каменном полу стояло по меньшей мере десять тысяч человек, а люди все шли и шли. Пустыня, она это знала, была погружена в глубокую тьму, но здесь, в пещере, горел свет, тускло освещая серую массу людей, собравшихся посмотреть, как она будет рисковать жизнью. Справа от нее толпа расступилась, открыв проход, и она увидела Пола, идущего в сопровождении двух маленьких мальчиков. Дети держались с подчеркнутой важностью. Руки их лежали на рукоятках крисножей, и они мрачно смотрели на толпу людей, стеной стоявших по обе стороны. - Это сыновья Джемиза, которые теперь стали сыновьями Узула. Они очень серьезно относятся к своим обязанностям телохранителей, - сказал Стилгар и улыбнулся Джессике. Джессика поняла, что он пытается поднять ей настроение, и была благодарна ему за это, но не могла отрешиться от мысли об угрожающей ей опасности. "У меня нет выбора, я должна это сделать, - думала она. - Мы должны действовать быстро, если хотим обеспечить себе безопасность". Пол взобрался на уступ, оставив детей внизу. Он остановился перед матерью, посмотрел на Стилгара, потом снова на Джессику. - Что случилось? Я думал, что меня вызвали на Совет. Стилгар поднял руку, призывая людей к тишине, и посмотрел влево, где открывался другой выход. По нему шла Чани. На ее миниатюрном личике застыла скорбь. Она сняла свой стилсьют. Ее фигуру изящно окутывало покрывало голубого цвета. Тонкие руки оставались открытыми. На ее левом предплечье был повязан зеленый платок. "Зеленое - цвет скорби", - подумал Пол. Это был один из обычаев, объясненный ему сыновьями Джемиза. Они сказали ему, что сами не носят зеленого, потому что признали его приемным отцом. - Ты Лизан ал-Гаиб? - спросили они. Пол почувствовал в этом вопросе джихад и отклонил его, задав встречный вопрос и узнав в результате, что Каллефу - старшему - исполнилось десять лет и что он родной сын Гоффа. Восьмилетний Орлоп был сыном Джемиза. Это был странный день. Двое детей стояли возле него, потому что он просил этого, и, сдерживая любопытство, давали ему время на то, чтобы справиться с мыслями и памятью предвидения и решить, каким образом уйти от джихада. Теперь, стоя рядом с матерью на возвышении пещеры, он размышлял, существует ли какой-нибудь план, способный предотвратить образование легионов. За Чани, которая находилась уже совсем близко от возвышения, двигались на некотором расстоянии четыре женщины. Они несли носилки, на которых находилась еще одна женщина. Джессика, не обращая внимания на Чани, смотрела в сторону женщины на носилках - сморщенной древней старухи в черном плаще с капюшоном, отброшенным на спину и оставляющим на виду пучок ее седых волос и морщинистую шею. Носильщики осторожно поставили носилки на возвышение, и Чани помогла старой женщине подняться на ноги. "Итак, это и есть их Преподобная мать", - подумала Джессика. Старая женщина медленно направилась к ней, тяжело опираясь на руку Чани. Она была похожа на скелет, закутанный в черное платье. Остановившись перед Джессикой, она долго вглядывалась в нее, прежде чем проговорила хриплым шепотом: - Значит, ты одна, - старая голова качнулась на тонкой шее. - Шадоут Мапес была права, жалея тебя. Быстро и мрачно Джессика проговорила: - Мне не нужна ничья жалость! - Это еще нужно проверить, - прохрипела старая женщина. Обернувшись с удивительной быстротой, она оглядела толпу. - Скажи им, Стилгар. - Должен ли я? - Мы - люди Мисра, - выдохнула старуха. - С тех пор как наши предки пришли из Нилотик ал-Оруба, мы узнали полет и смерть. Молодые продолжают жить, чтобы наш народ не умер. Стилгар глубоко вздохнул и сделал два шага вперед. Все собравшиеся в пещере - их было, как подсчитала Джессика, уже около двенадцати тысяч человек - стояли молча, почти без движения. Это заставило ее почувствовать себя маленькой и полной опасений. - Сегодня ночью нам, быть может, придется покинуть этот сьетч, так долго служивший нам укрытием, и уйти на юг в пустыню, - сказал Стилгар. Его голос гремел над обращенными к нему лицами, вибрируя от заключенной в нем силы, усиленный рупором. Толпа хранила молчание. - Преподобная мать сказала мне, что не выдержит еще одну хайру. Раньше мы обходились без Преподобной матери, но в таком положении плохо искать новый дом. Теперь в толпе послышался ропот, люди зашевелились, и на их лицах отразилось беспокойство. - Чтобы этого не произошло, - сказал Стилгар, - наша новая Сайадина, Джессика Сверхъестественная, согласилась на этот обряд. Она попытается пройти испытание, чтобы мы не потеряли силу нашей Преподобной матери. "Джессика Сверхъестественная", - подумала Джессика. Она видела, что Пол вопросительно смотрит на нее, однако в присутствии всех этих незнакомых людей он вынужден был хранить молчание. "Что будет с ним, если я не выдержу испытания и умру?" И снова она почувствовала, как ее наполняют сомнения. Чани помогла старой Преподобной матери сесть на ступеньку под акустическим сводом и вернулась к Стилгару. - Мы ничего не потеряем, если Джессика потерпит поражение, - сказал Стилгар. - Тогда Чани, дочь Льета, будет посвящена в Сайадины. - Он отступил в сторону. Из глубины акустического свода до них донесся голос старой женщины, ее хриплый шепот: - Чани вернулась из своего хайра. Чани видела Воды. Толпа согласно ответила: - Она видела Воды. - Я посвящаю дочь Льета в сайадины, - прошептала старуха. - Она принимается, - ответила толпа. Слова церемонии едва доходили до сознания Пола. Он все еще был сосредоточен мыслями на том, что было сказано о его матери. "Что, если она потерпит поражение?" Он повернулся и посмотрел на ту, которую называли Преподобной матерью, изучая высохшее лицо старухи, ее бездонные глаза густосинего цвета. Казалось, ее может унести легкий порыв ветра, но все же было в ней нечто, указывающее на то, что она могла бы пройти тропой кориолисового шторма и выйти из него неуязвимой. Она излучала тот же ореол властности, что и Преподобная мать Гайус Хелен Моахим, которая испытывала его мучительной болью с помощью Гом Джаббара. - Я, Преподобная мать Ромалло, чей голос говорит, как множество голосов, объявляю вам, - сказала старая женщина, - что Чани становится сайадиной. - Решено, - отозвалась толпа. Старая женщина прошептала. - Я даю ей серебряные небеса и золотую пустыню, сверкающие скалы и зеленые поля, которые будут. Я даю все это сайадине Чани. И если она забудет, что она слуга всех нас, да падет на нее тяжкое наказание, лежащееся в этой Церемонии Семени! Да будет это непреложным, как непреложно то, что Шаи-Хулуд получит вот это! - Она подняла высохшие коричневые руки и снова уронила их. Джессика чувствовала, что церемония смыкается вокруг нее все плотнее, отрезая путь к отступлению; она встретила вопросительный взгляд Чани и начала готовиться. - Пусть выйдут вперед Хозяева Воды, - сказала Чани, и лишь легкая дрожь неуверенности послышалась в ее девичьем голосе. "Теперь, - поняла Джессика, - наступает самый ответственный момент". Это ощущалось в особом внимании толпы, в глубокой тишине вокруг. По открывшемуся в глубине проходу двинулась из глубины пещеры процессия мужчин. Они шли парами, и каждая пара несла маленький кожаный мешок размером с половину человеческой головы. Мешочки были обильно смазаны. Те двое, что шли впереди, сложили свою ношу у ног Чани и отступили. Джессика посмотрела на мужчин, потом на мешки. Капюшоны мужчин были откинуты, открывая длинные волосы, уложенные на затылке в узел. Темные глаза смотрели на нее в упор. Джессика ощутила распространяемый мешочками запах корицы. "Спайс?" спросила она себя. - Там вода? - спросила Чани. Хозяин Воды, стоявший слева, - человек с багровым шрамом на переносице - кивнул. - Там вода, сайадина, - сказал он. - Но мы не можем ее пить. - Это семя? - Там семя. Чани встала на колени и положила руки на мешочек. - Будь благословенна вода и будь благословенно семя. Ритуал был хорошо знаком Джессике, и она обернулась к Преподобной матери Ромалло. Глаза старой женщины были закрыты, а голова опущена на грудь, как будто старуха спала. - Сайадина Джессика, - сказала Чани. Джессика обернулась и посмотрела на девушку. - Ты подвергалась испытанию благословенной Водой? Прежде чем Джессика успела ответить, Чани продолжала: - Ты не могла быть подвергнута испытанию благословенной Водой. Ты пришелица извне. По толпе прошел вздох, а от движения плащей поднялся ветерок, пошевеливший волосы Джессики. - Урожай был велик. Создатель был уничтожен, - сказала Чани и принялась раскрывать горловину мешка. Теперь, почувствовала Джессика, опасность вплотную подступила к ней. Она посмотрела на Пола и увидела, что он захвачен таинственностью обряда и смотрит только на Чани. "Видел ли он этот момент во Времени?" - подумала она и приложила руку к мешочку, думая о своей неродившейся дочери и спрашивая себя: "Имею ли я право рисковать нами обеими?" Чани поднесла горлышко сосуда к Джессике и сказала: - Здесь Вода жизни, вода более великая, чем вода Кан, вода, которая освобождает дух. Если ты - Преподобная мать, она откроет тебе Вселенную. Пусть рассудит нас Шаи-Хулуд. Джессика почувствовала, что разрывается между долгом по отношению к Полу и к своей нерожденной дочери. Ради Пола, она знала это, ей надо принять мешочек и выпить его содержимое. Однако она понимала таившуюся в этом опасность. Содержимое мешочка имело горьковатый запах, напоминающий запах известных ей ядов, и в то же время в нем было что-то незнакомое. - Ты должна выпить это, - сказала Чани. "Пути назад нет, - напомнила себе Джессика. Ни одно из качеств Бене Гессерит не приходило ей сейчас на помощь. - Что это? - спрашивала она себя. - Алкоголь? Наркотик?" Она склонилась над горлышком, вдохнула запах эфира и циннамона и вспомнила объяснения Дункана Айдахо. "Спайсовый алкоголь!" Поднеся горлышко ко рту, она сделала такой маленький глоток, какой только было возможно. Жидкость имела привкус спайса и немного раздражала язык. Чани нажала на бока мешка. Сильная струя его содержимого хлынула в рот Джессике, и прежде чем та успела опомниться, прошла ей в горло. Джессика была вынуждена проглотить жидкость. Ей с трудом удалось сохранить спокойный и достойный вид. - Принять маленькую смерть труднее, чем настоящую, - сказала Чани, выжидательно глядя на Джессику. Джессика отступила, все еще прижимая к губам горлышко сосуда. Она ощущала его содержимое ноздрями, небом, слизистой оболочкой рта, глазной тканью. Теперь вкус его был приторно сладким. Прохлада... Снова Чани послала Джессике струю жидкости в рот. Теперь тонкий аромат... Джессика изучала лицо Чани, ее миниатюрные черты, видя в нем черты Льета, еще не выявленные временем. "Они дают мне наркотик", - подумала она. Однако он не был похож на другие, известные ей наркотики, хотя опыт Бене Гессерит и включал в себя огромное их множество. Черты Чани были теперь такими ясными, словно каждая из них была подсвечена изнутри. Наркотик... Молчание окружило Джессику плотной средой. Каждая клеточка ее тела посылала ей сигналы о том, что с ней происходит что-то важное. Она мысленно ощущала себя пылинкой, меньшей, чем частица атома, но все же способной перемещаться и чувствовать окружающее. Подобно внезапному озарению - как будто раздвинулись невидимые веси, - к ней пришло сознание своей психокинетической напряженности. Она была пылинкой, но в то же время и не пылинкой. Пещера вокруг нее оставалась прежней: Пол, Чани, Стилгар, Преподобная мать Ром алло... Преподобная мать! В школе ходили слухи, что некоторые не выдерживали испытания, что их уносил наркотик. Джессика сконцентрировала внимание на Преподобной матери Ромалло, поняв теперь, что все это происходит в мельчайший миг остановившегося времени, об остановке которого известно лишь ей одной. "Почему остановилось время?" Она посмотрела вокруг, увидела напряженное ожидание, застывшее на лицах людей, заметила остановившуюся над головой Чани пылинку. Ответ возник в ее голове подобно вспышке - ее личное время остановилось, чтобы спасти ее жизнь. Она сконцентрировалась на психокинетическом исследовании, заглядывая в себя, и сразу натолкнулась на препятствие из клеток головного мозга сгусток темноты, от которого она отпрянула. "Вот место, о котором так часто вспоминала Преподобная мать, подумала она, - место, куда может заглянуть только квизатц хедерах". Осознание этого факта частично вернуло ей уверенность в себе, и ей снова удалось сосредоточиться на своем состоянии пылинки, напряженно ищущей опасность. Она нашла ее в проглоченном наркотике. Частицы ее плясали в ней с такой скоростью, что даже остановка времени не могла замедлить их движения. Пляшущие частицы... Она начала распознавать знакомые структуры, атомные звенья. "А-а-а!"... То был внутренний вздох ее разума, когда она поняла природу яда. Продолжая психокинетическое исследование, она проникла в нее, устранила частицу кислорода, позволила еще одной частице угля примкнуть к цепи, снова замкнула соединение кислорода с водородом... Изменение ширилось, нарастало все быстрее и быстрее - по мере того, как действие коммутатора открывало для контакта всю поверхность. Время выпустило ее из своих объятий, и она снова ощутила его движение. Трубка, отходящая от мешочка, мягко тронула ее губы, собирая остатки влаги. "Чани забирает катализатор из моего тела с тем, чтобы изменить состав яда в мешке... Почему?" - подумала Джессика. Кто-то усадил ее. Она увидела, что Преподобная мать Ромалло усаживается рядом с ней на покрытое ковром возвышение. Сухая рука дотронулась до ее шеи. И вдруг внутри ее сознания возникло еще одно психокинетическое звено. Джессика попыталась отбросить его, но оно все приближалось и приближалось... Они встретились! Это была крайняя степень близости. Она была сейчас двумя людьми одновременно, не телепатически, а химически. Она была старой Преподобной матерью! Однако, как было ясно Джессике, Преподобная мать вовсе не считала себя такой старой: перед внутренним взором Джессики возник образ юной девушки, полной веселья и тонкого юмора. И общее их сознание отозвалось голосом юной девушки: - Да, я такая!.. Джессика смогла лишь принять слова, но не смогла ответить на них. - Ты скоро все это получишь, - сказал внутренний образ. - Это - галлюцинация, - сказала себе Джессика. - У тебя есть лучшее объяснение этого, - сказал внутренний образ. Теперь не противоборствуй - у нас мало времени... - Последовала долгая пауза, а потом кто-то сказал: - Тебе следовало бы рассказать нам о своей беременности! Джессика обрела голос, проговоривший: |