рппо. Херберт Фрэнк. Дюна (Книги 1-3) - royallib.ru. Книга первая дюна
 Скачать 1.43 Mb.
|
|
- Когда ты собираешься обедать? "Она не то хотела сказать", - подумал он. - Я поем в офицерской столовой в воздушном порту, - ответил он. Вернусь очень поздно, ты меня не жди. И... я пришлю охранника для Пола. Я хочу, чтобы он присутствовал на нашем стратегическом совещании. Он прочистил горло, как если бы собирался еще что-то сказать, потом молча повернулся и вышел, направляясь к входу, откуда слышался стук опускаемых ящиков. Его голос, уверенный и презрительный, какой всегда был у него при разговоре со слугами, еще раз достиг ее слуха: - Леди Джессика в большом холле. Немедленно идите к ней! Входная дверь хлопнула. Джессика повернулась и посмотрела на портрет отца Лето, выполненный известным художником Альбом. Старый герцог, по словам Лето, был изображен в костюме матадора, красная накидка была переброшена через его левую руку. Хотя художник запечатлел старого герцога в его зрелые годы, лицо того казалось молодым, едва ли старше лица герцога Лето, и имело такие же ястребиные черты, тот же взгляд серых глаз. Она сжала пальцы в кулаки, прижала их к бедрам и, напряженно глядя на портрет, произнесла, как заклинание: "Черт бы тебя побрал! Черт бы тебя побрал! Черт бы тебя побрал!" - Что прикажете. Ваше высокородие? Это был женский голос, высокий и тягучий. Джессика резко повернулась и посмотрела на приземистую седовласую женщину в бесформенном платье коричневого цвета. Женщина была такой же морщинистой и бесцветной, как и те, что приветствовали их в порту. Все виденные леди Джессикой туземцы на этой планете были черны и изнурены работой. И все же они сильны и полны жизненной энергии. И, конечно, их глаза без белков полны глубокой темной синевы, скрытые, таинственные глаза. Джессика силой заставила себя отвести от них взгляд. Женщина поклонилась, не сгибая шеи, и произнесла: - Меня зовут Шадоут Мапес, Ваше высокородие. Что прикажете? - Вы можете называть меня "моя госпожа", - сказала Джессика. - Я не высокородная. Я - наложница герцога Лето. - Значит, у него есть еще и жена? - спросила женщина, поклонившись на свой необычный манер. - Нет, я единственная... спутница герцога, мать его наследника. Произнеся эту фразу, Джессика внутренне посмеялась над ее высокопарностью. Странный крик послышался с проходящей возле дома дороги. Он повторился: - Соо-соо-соок! Соо-соо-соок! - Потом: - Икут-эй! Икут-эй! - и снова: - Соо-соо-соок! - Что это? - спросила Джессика. - Когда мы проезжали по улице, я несколько раз слышала этот крик. - Это всего лишь продавец воды, моя госпожа. Но Вам не стоит интересоваться такими, как он. Цистерна этого дома вмещает пятьдесят тысяч литров воды, и она всегда полная. - Она посмотрела на свое платье. - А вы знаете, моя госпожа, я даже не надела здесь свой стилсьют. - Она хихикнула. - И ничего, не умерла. Джессика заколебалась, желая расспросить женщину и не решаясь, поскольку самым важным сейчас было наведение порядка в замке. И все же она обнаружила, что мысль о том, что вода здесь является главным условием здоровья, расстроила ее. - Мой муж сказал мне о твоем титуле, Шадоут, - сказала Джессика. - Я знаю это слово - оно очень старое. - Так вы знаете древний язык? - спросила Мапес, напряженно ожидая ответа. - Языки - это то, чему в Бене Гессерит учат прежде всего, - сказала Джессика. - Я знаю бхотани джиб, чакобзу, все охотничьи языки... Мапес кивнула: - Именно так говорит легенда. "Зачем я играю в эту игру?" - удивилась про себя Джессика. Она читала по лицу Мапес, замечая мельчайшие детали его выражения. - Я знаю скрытые тайны и пути Великой матери, Мизекес прейа, произнесла Джессика на языке чакобза. Мапес попятилась назад, она казалась страшно испуганной. - Я знаю много всего, - продолжала Джессика. - Я знаю, что ты родила детей, но лишилась одного из них, что в страхе ты совершила жестокий поступок и совершишь еще. Я знаю много всего... Мапес в волнении прошептала: - Я не хотела вас обидеть, моя госпожа! - Пытаясь найти ответ на мучившие тебя вопросы, ты вспомнила о бытующей на Арраки легенде. Остерегайся же разгадок, которые могут открыться тебе. Я знаю, что ты пришла совершить насилие и за корсажем у тебя оружие. - Моя госпожа, я... - Существует отдаленная возможность того, что ты взяла бы мою жизнь. Но делая это, ты бы принесла большие разрушения, чем может вообразить твой дикий страх. Есть вещи худшие, чем смерть даже целого народа. - Моя госпожа! - взмолилась Мапес. Она, казалось, была готова упасть на колени. - Оружие послано тебе в подарок, чтобы ты могла доказать, что можешь быть первой. - Первой убитой на Арраки из ближайшего окружения герцога Лето? И главным доказательством моей избранности должна явиться моя смерть? Джессика ждала и казалась спокойной тем спокойствием, которое делало Бене Гессерит такой странной в борьбе. "Теперь посмотрим, в какую сторону склонится ее решение", - подумала она. Мапес медленно сунула руку в одежду у ворота и извлекла темный футляр, откуда торчала черная серебряная рукоятка. Она взялась одной рукой за футляр, другой - за рукоятку и выдернула из футляра молочно-белый клинок, задержав его на весу. Клинок сиял собственным внутренним светом. Он был обоюдоострым, сантиметров двадцати длиной. - Вам это знакомо, моя госпожа? - спросила Мапес. Джессика не сомневалась, что видит перед собой криснож, священное оружие Свободных. Она знала о нем только понаслышке, так как - криснож никогда не вывозился с Арраки на другие планеты. - Это криснож, - спокойно сказала она. - Вы так легко об этом говорите, - сказала Шадоут. - Вам известно его назначение? И Джессика подумала: "Все велось к этому вопросу. Вот причина, по которой эта Свободная пошла ко мне в услужение. Мой ответ может ускорить насилие или же..? Она хочет получить от меня ответ о назначении ножа. На языке чакобза она зовется Шадоут. Нож на этом языке называется "Создатель смерти". Она начинает беспокоиться. Я должна ответить теперь же, промедление опаснее неверного ответа". - Это создатель... - Эйе-е-е-е! - завыла Мапес. Это был крик ужаса и радости одновременно. Она так дрожала, что лезвие ножа отбрасывало блики света по всей комнате. Джессика ждала. Она намеревалась добавить древнее слово, но сейчас все чувства воспротивились этому, каждый кусочек ее тела благодаря длительной тренировке ощущал опасность. Ключевым словом было: создатель, создатель, создатель. И все же Мапес держала нож так, как будто хотела пустить его в ход. Джессика сказала: - Неужели ты думала, что я, зная о тайнах Великой матери, не знаю создателя? Мапес опустила нож: - Моя госпожа, когда так долго живешь пророчествами, минута свершения наступает, как удар. Джессика подумала о пророчестве. Его цель была достигнута: защитная легенда, когда-то внушенная этим людям, сегодня сослужила свою службу. Она спасла Бене Гессерит. Шадоут убрала нож в ножны. - Это неустойчивый нож, леди. Держите его всегда на себе. Если он побудет хотя бы неделю вдали от плоти, то начнет распадаться. Он ваш, пока вы живы. Джессика протянула правую руку, продолжая рискованную игру. - Мапес, ты вложила клинок в ножны неокровавленным? Шадоут в смятении уронила ножны в руки Джессики и, рванув на груди платье, воскликнула: - Возьми воду из моей жизни! Джессика выхватила нож из ножен и направила лезвие на Шадоут, увидев страх в ее глазах. - Может, на нем яд? Она протянула руку и сделала царапину над левой грудью Мапес. Кровь появилась и тотчас же пропала. "Сверхбыстрая коагуляция, - подумала Джессика. - Влагозадерживающая мутация!" Она убрала нож в ножны и сказала: - Застегни платье, Шадоут. Та, дрожа, повиновалась. Ее глаза, лишенные белков, завороженно смотрели на Джессику. - Вы наша, - пробормотала она. - Вы та самая... От двери снова донесся шум разгрузки. Мапес быстро схватила нож и сунула его Джессике за корсаж. - Тот, кто видел нож, должен быть очищен или заклеймен! - прошептала она. - Вы знаете это, моя госпожа. "Теперь я это знаю", - подумала Джессика. Шадоут привела себя в порядок и сказала: - Неочищенные, видевшие криснож, не смогут покинуть Арраки живыми. Никогда не забывайте об этом, моя госпожа. Вы прошли проверку крисножом. Теперь все должно идти своим чередом. Спешить нельзя. - Она посмотрела на груды ящиков. - А сейчас у нас здесь много работы. Джессика колебалась. "Все должно идти своим чередом" - это было специфическое выражение из набора магических формул Миссионерии протективы. "Приход Преподобной матери освободит тебя". - "Но я и есть Преподобная мать", - подумала Джессика. Более того, Великая мать! Они вырастили ее здесь! Шадоут деловито спросила: - С чего мне начать, моя госпожа? Джессика инстинктивно почувствовала, что нужно взять обыденный тон. Она сказала: - Это портрет старого герцога, его следует повесить на стену в обеденной зале. Напротив него должна висеть голова быка. Шадоут подошла ближе. - Это, верно, было огромное животное, если у него такая голова, сказала она. - Вначале ее нужно почистить, моя госпожа? - Нет. - Но к ее рогам пристала грязь! - Это не грязь, Шадоут. Это кровь старого герцога. Рога были покрыты прозрачным фиксатором через час после того, как бык убил его. Шадоут выпрямилась. - Вот как? - Это всего лишь кровь, - сказала Джессика. - Старая кровь. А теперь помоги мне это повесить. Такое тяжело видеть. - Неужели вы думаете, что вид крови может меня встревожить? спросила Шадоут. - Я из пустыни и видела достаточно крови. - Я... знаю, - сказала Джессика. - И часть ее была моей собственной - Шадоут внимательно посмотрела на Джессику. - Та, что вы только что пролили, сделав маленькую царапинку, сущая ерунда. - Ты бы хотела, чтобы я разрезала глубже? - О, нет! Тогда бы через порез стала испаряться вода моего тела. Вы все сделали верно. И Джессика, отмечающая изменения интонации, почувствовала, какой серьезной она стала при слове "вода". И снова чувство тоски охватило ее при мысли, насколько велика сила воды на Арраки. - На какую сторону мне повесить каждую из этих игрушек? "А она практична, эта Шадоут", - подумала Джессика и сказала: - Решай сама. Это неважно. - Как скажете, моя госпожа. - Шадоут наклонилась и стала освобождать голову от упаковки. - Так ты убила старого герцога? - пропела она. - Помочь тебе? - спросила Джессика. - Я справлюсь, моя госпожа. "Да, она справится", - подумала Джессика. Это свойство всех Свободных - справляться во что бы то ни стало. Джессика почувствовала ножны под корсажем и подумала о долгой цепи делений той Бене Гессерит, что оставила здесь одно из своих звеньев. Благодаря ее деятельности она пережила сегодня смертельный кризис. "Спешить нельзя", - сказала Шадоут. И все же в этом месте чувствовалась какая-то торопливость, наполнявшая Джессику дурным предчувствием. Бене Гессерит знала, что от него не избавят ни старания Миссионерии протективы, ни самая тщательная проверка Хавата. - Когда все повесишь, начинай распаковывать ящики, - распорядилась Джессика, - у одного из грузчиков, работающих у входа, есть ключи, и он знает, как раскладывать вещи Возьми у него ключи и список вещей Если у тебя появятся вопросы, я буду в южном крыле. - Как прикажете, моя госпожа, - ответила Шадоут. Джессика повернулась и пошла, думая про себя может быть, Хават и считает эту резиденцию безопасной, но я чувствую, что здесь что-то не так. Ее охватило непреодолимое желание видеть сына Она пошла к сводчатому проходу, ведущему к обеденной зале и семейному крылу. Она шла все быстрее и быстрее, потом побежала. После ее ухода Шадоут прекратила разворачивать бычью голову и, глядя Джессике вслед, прошептала: - Она действительно одна из них Бедняжка. * * * Уйе! Уйе! Миллиона смертей не было достаточно для Уйе! Принцесса Ирулэн. История детства Муаддиба. Дверь была открыта Джессика вошла в нее и оказалась в комнате с темными стенами Слева от нее стояла низкая тахта с верхом из кожи, два пустых книжных шкафа, висела запыленная бутыль с водой Справа, закрывая другую дверь, возвышалось еще несколько пустых шкафов, письменный стол с Каладана и три стула У окна, как раз напротив двери, стоял спиной к ней доктор Уйе и внимательно смотрел на разворачивающуюся перед ним картину. Джессика сделала вперед еще один неслышный шаг. Она увидела, что одежда Уйе помята, а с правого бока испачкана чем-то белым. Со стороны он казался бесплотным в своих широких одеяниях, марионеткой, застывшей в ожидании того момента, когда хозяин дернет его за веревочку Лишь квадрат головы с черными длинными волосами, схваченными серебряным кольцом школы Сак, казался живым. Она еще раз оглядела комнату и не увидела в ней никаких следов присутствия сына. Но дверь справа от нее, она это точно знала, вела в маленькую спальню, занять которую Пол выразил самое горячее желание. - Добрый день, доктор Уйе, - поздоровалась Джессика. - Где Пол? Он кивнул, не поворачивая головы, словно тот, кого он приветствовал, находился где-то за окном, и, не оглядываясь, сказал: - Ваш сын ушел. Я отослал его немного отдохнуть. - Он будто очнулся и стал смущенно теребить рукой усы, свисавшие на пунцовые губы. - Простите, госпожа, мою невнимательность: я задумался, и мысли унесли меня далеко. Она улыбнулась и протянула ему руку. В какое-то мгновение ей показалось, что он упадет сейчас на колени. - Веллингтон, пожалуйста. - Как мне вас называть?.. Я... - Мы знаем друг друга шесть лет, - сказала она. - Формальности между нами давно излишни. Уйе, через силу улыбнувшись, подумал про себя. "Кажется, сработало Теперь она будет объяснять все странности в моем поведении моим замешательством Она не станет доискиваться более глубоких причин, считая, что ответ уже известен". - Боюсь, что я был с вами фамильярен, - еще раз извинился он. - Когда я чувствую к вам особую жалость, я думаю о вас, как о Джессике. - Чувствуете жалость? Почему? Уйе пожал плечами. Уже давно он понял, что Джессика не наделена таким даром различать правду, как его Ванна И все же он всегда, когда это было возможно, был правдив в разговоре с Джессикой. Так было безопаснее. - Вы видели это место, моя... Джессика - Споткнувшись на ее имени, он продолжал: - Такое бесплодное... после Каладана. А люди! Эти городские женщины, мимо которых мы проезжали, прячутся под своими покрывалами. И как они на нас смотрели! Она приложила руки к груди и ощутила присутствие крисножа с лезвием, выточенным, если верить слухам, из зуба песчаного червя. - Мы им чужие - разные люди, разные обычаи Они знали только Харконненов. Она посмотрела мимо него в окно. - На что вы так пристально смотрели? Он отвернулся. - На людей. Джессика подошла к Уйе и увидела участок перед домом, к которому было приковано его внимание Там, выстроившись в ряд, росли двадцать пальм, и земля вокруг них была ровной и бесплодной Живая изгородь отделяла их от дороги, по которой шли люди в балахонах. Джессика почувствовала слабую вибрацию между нею и людьми - домашнее защитное поле - и продолжала следить за дорогой, удивляясь тому, что доктор нашел их такими занимательными. Появились прохожие - и она приложила ладони к щекам. Как проходящие смотрели на пальмовые деревья! В их глазах была зависть, даже ненависть и в то же время в них отражалась надежда. - Вы знаете, о чем они думают? - спросил Уйе. - Чтение мыслей ваша специальность, - сказала она. - Их мыслей, - возразил он. - Они смотрят на эти деревья и думают: "Это сто нас!". Вот что они думают. Она удивленно посмотрела на него и нахмурилась: - Почему? - Таков рацион пальм, - сказал он. - Одна пальма требует сорок литров воды в день. Человеку же нужно только восемь. Значит, одна пальма равняется пяти людям, а двадцать пальм - ста. - Но некоторые из этих людей смотрят на нас с надеждой. - Они надеются на то, что пальмы могут погибнуть. - Вы слишком пессимистичны, - сказала она. - Впрочем, надежда и опасность неразлучные спутники. Спайс мог бы дать нам богатство, а обладая им, мы смогли бы превратить этот мир в цветущий край. И она рассмеялась про себя "Кто я такая, чтобы убеждать?" Ее хрупкая веселость быстро исчезла. - Рисковать, однако, опасно, - добавила ома. Уйе отвернулся, пряча от Джессики свое лицо. Ну почему, почему он не может возненавидеть этих людей? Почему он любит их? Своими манерами и многим другим - нежностью, мягкостью, преданностью - Джессика напоминала ему Ванну. И в то же время именно их сходство ожесточало его, укрепляло его решимость. Жестокости Харконненов в отношении его Ванны должен быть положен конец - она не должна умереть. И он, он должен сделать все, чтобы уверить себя в том, что освобождение Ванны станет возможным только благодаря принятому им решению. - Не беспокойся за нас. Веллингтон. Это наши трудности, но не твои. Она думает, что я беспокоюсь о ней. Он заморгал, пряча слезы. Конечно, это так. Но я должен держаться, пока этот черный барон не воплотил в жизнь свои черные замыслы, и воспользоваться моим единственным шансом - поразить его там, где кроется его единственная слабость: в момент его тайного злорадства! Он вздохнул. - Я не побеспокою Пола, если взгляну на него? - спросила Джессика. - Нет, нет... |