КАПИТАЛ МАРКС ТОМ 1 ФАЙЛ ДЛЯ ОТКРЫВАНИЯ ТЕКСТА. Книга первая. Процесс производства капитала 43156Отдел Товар и деньги
 Скачать 10.29 Mb.
|
|
146) Лондонский «Economist», 29 марта 1845 г., стр. 290. « » 690 Деревни эти — собственность г-на Дж. Банкса и графа Шефтсбери. Следует отметить, что этот папа «Low Church» 186, этот глава английских пиетистов, равно как и его сотоварищ Банкс из нищенских заработков своих рабочих прикарманивали ещё значительную часть под предлогом платы за жильё. Отмена хлебных законов дала английскому сельскому хозяйству громадный толчок. Дренажные работы в крупнейшем масштабе 147), новая система стойлового содержания скота и возделывание сеяных кормовых трав, введение механических туковых сеялок, новые способы обработки глинистой почвы, возросшее потребление минеральных удобрений, применение паровой машины и всякого рода новых рабочих машин и т. д., вообще более интенсивная культура — вот чем характеризуется эта эпоха. Г-н Пьюзи, президент Королевского общества земледелия, утверждает, что (относительные) хозяйственные издержки благодаря введению новых машин уменьшились почти вдвое. С другой стороны, абсолютная выручка от земли быстро увеличилась. Основным условием новых методов была бо́льшая затрата капитала на акр земли, а следовательно, и ускоренная концентрация ферм 148). В то же время обрабатываемая площадь с 1846 по 1865 г. расширилась на 464 119 акров, не говоря уже об огромных площадях в восточных графствах, которые как бы по волшебству превратились из загородей для кроликов и скудных пастбищ в роскошные хлебные поля. Мы уже знаем, что одновременно с этим общее число лиц, занятых в сельском хозяйстве, сократилось. Что касается собственно земледельцев обоего пола и различных возрастов, то число их упало с 1 241 269 в 1851 г. до 1 163 227 человек в 1861 году 149). Поэтому, если английский генеральный регистратор 187 справедливо замечает: «Прирост числа фермеров и сельскохозяйственных рабочих с 1801 г. никак не соответствует увеличению земледельческого продукта» 150). то это несоответствие в несравненно большей мере наблюдается в последний период, когда абсолютное уменьшение 147) Земельная аристократия сама ссужала себе для этой цели средства из государственной кассы, конечно через парламент, по очень низкому проценту, который фермеры должны были уплачивать ей вдвойне. 148) Уменьшение числа средних фермеров можно заметить в особенности по рубрикам переписи: «Сыновья фермеров, внуки, братья, племянники, дочери, внучки, сёстры, племянницы», короче говоря, — члены семьи самого фермера, работающие у него. По этим рубрикам числилось в 1851 г. 216 851 человек, в 1861 г. только 176 151 человек. — С 1851 по 1871 г. в Англии число аренд размером меньше 20 акров уменьшилось более чем на 900, число аренд от 50 до 75 акров сократилось с 8 253 до 6 370; то же самое и со всеми арендами меньше 100 акров. Напротив, в течение тех же 20 лет число крупных аренд увеличилось; число аренд от 300 до 500 акров повысилось с 7 771 до 8 410, число аренд более чем в 500 акров — с 2 755 до 3 194, число арена выше 1 000 акров — с 492 до 582. 149) Число пастухов овец возросло с 12 517 до 25 559. 150) «Census etc.», v. III, p. 36. « » 691 сельского рабочего населения шло рука об руку с расширением обрабатываемой площади, с интенсификацией культуры, с неслыханным накоплением капитала, вкладываемого в землю и в орудия её обработки, с увеличением земельного продукта, не имеющим параллели в истории английской агрономии, с чрезвычайно быстрым ростом ренты земельных собственников, с ростом богатства капиталистических арендаторов. Если ко всему этому добавить ещё непрерывное быстрое расширение городских рынков сбыта и господство свободной торговли, то может показаться, что сельскохозяйственный рабочий post tot discrimina rerum [после столь многих злоключений], наконец, был поставлен в такие условия, которые secundum artem [согласно теории] должны были сделать его безумно счастливым. Профессор Роджерс приходит, напротив, к заключению, что положение современного нам сельскохозяйственного рабочего чрезвычайно ухудшилось не только по сравнению с положением его предшественников в последней половине XIV столетия и в XV веке, но даже и с положением его предшественников в период 1770–1780 гг., что «он опять стал крепостным», и именно крепостным, получающим плохую пищу и жилище 151). Д-р Джулиан Хантер в своём эпохальном отчёте о жилищах сельскохозяйственных рабочих говорит: «Издержки существования хайнда» (название сельскохозяйственного рабочего, относящееся к временам крепостной зависимости) «фиксированы на том самом низком уровне, при котором он только мог бы прожить… Его заработная плата и жилище почти ничего не стоят по сравнению с той прибылью, какую должны извлечь из него. Он — нуль в расчётах фермера 152)… Средства его существования всегда рассматриваются как величина постоянная» 153). «Что касается дальнейшего сокращения его дохода, то он может сказать: nihil habeo, nihil curo [ничего не имею, ни о чем не забочусь]. Он не боится за будущее, потому что у него нет ничего, кроме абсолютно необходимого для его существования. Он достиг точки замерзания, и все расчёты фермера исходят из этого факта. Будь что будет, счастье или несчастье, его не касается» 154). В 1863 г. было предпринято официальное обследование условий питания и работы преступников, присуждённых к ссылке и к принудительным общественным работам. Результаты его изложены в двух толстых Синих книгах. 151) Rogers, цит. соч., стр. 693. Роджерс принадлежит к либеральной школе, он личный друг Кобдена и Брайта, следовательно отнюдь не laudator temporis acti [не из числа прославляющих доброе старое время] 188. 152) «Public Health. 7th Report». London, 1865, p. 242. Поэтому нет ничего необычного, в том, что или домовладелец повышает квартирную плату, когда услышит, что рабочий стал зарабатывать несколько больше, или фермер понижает плату рабочему на том основании, что «его жена нашла себе работу» (там же). 153) Там же, стр. 135. 154) Там же, стр. 134. « » 692 «Тщательное сравнение», — говорится там между прочим, — «пищи английских преступников, заключённых в тюрьмы, с пищей пауперов в работных домах и пищей свободных сельскохозяйственных рабочих той же страны неоспоримо доказывает, что первые питаются много лучше, чем любая из двух остальных категорий» 155), а «количество работы, которое требуется от присуждённых к принудительным общественным работам, составляет приблизительно половину того, что выполняет обыкновенный сельскохозяйственный рабочий» 156). Приведём несколько характерных свидетельских показаний. Опрашивается Джон Смит, директор эдинбургской тюрьмы: № 5056: «Пища в английских тюрьмах много лучше, чем пища обыкновенных сельскохозяйственных рабочих». № 5057: «Факт, что обыкновенные сельскохозяйственные рабочие Шотландии очень редко получают какое-либо мясо». № 3047: «Можете ли вы сказать, на каком основании преступников необходимо кормить гораздо лучше (much better), чем обыкновенных сельскохозяйственных рабочих? — Конечно, нет». № 3048: «Не считаете ли вы целесообразным производить дальнейшие эксперименты для того, чтобы пищу арестантов, присуждённых к принудительным работам, приблизить к пище свободных сельских рабочих?» 157). «Сельскохозяйственный рабочий», — говорится там, — «мог бы сказать: Я выполняю тяжёлый труд и не имею достаточного питания. Когда я был в тюрьме, работа была не так тяжела, а питался я вдоволь, и потому мне лучше быть в тюрьме, чем на воле» 158). На основе таблиц, приложенных к первому тому отчёта, составлена следующая сравнительная сводка. Недельное количество пищи 158a) (в унциях)
155) «Report of the Commissioners… relating to Transportation and Penal Servitude». London, 1863, p. 42, № 50. 156) Там же, стр. 77. Меморандум лорда главного судьи. 157) Там же, т. II. Показания [стр. 418, 239]. 158) Там же, т. I. Приложение, стр. 280. 158a) там же, стр. 274, 275. « » 693 Общий результат обследования медицинской комиссией 1863 г. состояния питания наименее обеспеченных классов уже известен читателю. Он помнит, что питание большей части семей сельскохозяйственных рабочих стоит ниже того минимума, который необходим «для предотвращения болезней от голода». Так обстоит дело в особенности во всех чисто земледельческих округах — Корнуэлл, Девон, Сомерсет, Уилтс, Стаффорд, Оксфорд, Беркс и Хартс. «Количество пищи, которое получает сельскохозяйственный рабочий», — говорит д-р Смит, — «больше, чем можно судить по средним показателям, так как сам рабочий получает много бо́льшую часть жизненных средств, чем остальные члены его семьи, потому что это абсолютно необходимо ввиду его труда; в более бедных округах на его долю приходится почти всё мясо или сало. То количество пищи, которое достаётся на долю жены, а также детей в период их быстрого роста, во многих случаях и почти во всех графствах недостаточно, в особенности по содержанию азота» 159). Батраки и работницы, проживающие у самих фермеров, питаются хорошо. Число их с 288 277 в 1851 г. понизилось до 204 962 в 1861 году. «Труд женщин в поле», — говорит д-р Смит, — «с какими бы неудобствами вообще он ни был сопряжён, при данных условиях более выгоден для семьи, потому что он обеспечивает дополнительные средства на обувь, одежду, для оплаты жилища и тем самым позволяет лучше питаться» 160). Одним из примечательнейших результатов этого обследования было раскрытие того факта, что сельскохозяйственный рабочий Англии питается значительно хуже, чем сельскохозяйственный рабочий в других частях Соединённого королевства («is considerably the worst fed»); это показывает следующая таблица: Недельное потребление углерода и азота в среднем на одного сельскохозяйственного рабочего 161) (в гранах)
159) «Public Health. 6th Report 1863», p. 238, 249, 261, 262. 160) Там же, стр. 262. 161) Там же, стр. 17. Английский сельскохозяйственный рабочий получает лишь ¼ того количества молока и лишь ½ того количества хлеба, какое получает ирландский сельскохозяйственный рабочий. Уже Юнг в начале XIX столетия в своей Работе «Tour in Ireland» отметил, что условия питания ирландского рабочего лучше. Причина заключается просто в том, что бедный ирландский фермер несравненно гуманнее, чем богатый английский фермер. Что касается Уэльса, то приведённые в тексте данные не относятся к его юго-западной части. «Все тамошние врачи « » 694 «Каждая страница отчёта д-ра Хантера», — говорит д-р Саймон в своём официальном отчёте о здоровье населения, — «свидетельствует о недостаточном количестве и жалком качестве жилищ наших сельскохозяйственных рабочих. И вот уже много лет, как их состояние в этом отношении непрерывно ухудшается. Теперь для сельскохозяйственных рабочих намного труднее найти жилое помещение, а если и удаётся найти, то эти помещения значительно меньше соответствуют их потребностям, чем это было, пожалуй, на протяжении нескольких столетий. В особенности быстро возрастает это зло за последние 20 или 30 лет, и жилищные условия сельского жителя в настоящее время в высшей степени жалкие. Он совершенно беспомощен в этом отношении, если только те, кого обогащает его труд, не сочтут стоящим делом обращаться с ним с известного рода сострадательной снисходительностью. Найдёт ли рабочий жилое помещение на той земле, которую он обрабатывает, будет ли оно человеческим жильём или свинарником, окажется ли при нем маленький огородик, который так облегчает гнёт бедности, — всё это зависит не от его готовности или способности единогласно признают, что интенсивное возрастание смертности от туберкулёза, золотухи и т. д. связано с ухудшением физического состояния населения, и всё это ухудшение приписывают бедности. Дневное содержание сельскохозяйственного рабочего определяется там в 5 пенсов, во многих округах фермер» (который и сам очень беден) «платит ещё меньше. Кусок солонины, иссушенный до твёрдости красного дерева и едва ли стоящий тяжёлого процесса пищеварения, или кусок сала служат приправой к большому количеству похлёбки из муки и лука или к овсянке, и это изо дня в день составляет весь обед сельскохозяйственного рабочего… Прогресс промышленности имел для него то последствие, что солидное домотканое сукно вытеснено в этом суровом и сыром климате дешёвыми хлопчатобумажными тканями, а более крепкие напитки — «номинальным» чаем… После многочасовой работы под ветром и дождём земледелец возвращается в свою хижину, чтобы присесть перед огнём из торфа или комьев, слепленных из глины и отбросов каменного угля и образующих при горении тучи угольной и серной кислоты. Стены хижины сделаны из глины и камней, пол — голая земля, которая была здесь и перед постройкой хижины, крыша — масса растрёпанной, ничем не скреплённой соломы. Каждая щель законопачена для сохранения тепла, и в этой атмосфере адского зловония, на грязной земле, часто просушивая на себе свою единственную мокрую одежду, он принимается за ужин с женой и детьми. Акушеры, вынужденные проводить часть ночи в этих хижинах, описывали, как их ноги тонули в грязи на полу и как им приходилось — дело не из трудных — пробуравливать отверстие в стене, чтобы хоть немного подышать свежим воздухом. Многочисленные и разные свидетели показывают, что недоедающий (underfed) крестьянин каждую ночь подвергается этим и другим вредным для здоровья влияниям, и нет недостатка в доказательствах того, что результат этого — хилое и золотушное население… Сообщение приходских служащих в Кармартеншире и Кардиганшире убедительно свидетельствует о таком же положении вещей. К этому присоединяется ещё большее зло — распространение идиотизма. Теперь несколько слов о климатических условиях. Сильные юго-западные ветры пронизывают всю страну в течение 8–9 месяцев в году, им сопутствуют проливные дожди, которые разражаются в особенности на западных склонах холмов. Деревья редки, встречаются лишь в защищённых местах — иначе они уничтожаются ветром. Хижины ютятся под какой-нибудь горной террасой, часто в выемке или каменоломне; только самые мелкие овцы и местный рогатый скот могут жить на этих пастбищах… Молодые люди уходят в восточные горнопромышленные округа Гламорган и Монмут… Кармартеншир — питомник рудокопов и их инвалидный дом… Численность населения едва удерживается на прежнем уровне. Так, в Кардиганшире имелось:
|