История Дипломатии. Ист дипломатии. Составитель Локтионов (копия) (копия). Книга подготовлена издательством Мидгард (СанктПетербург) удк 94(100) ббк 63. 3(0) И90

• Название: Книга подготовлена издательством Мидгард (СанктПетербург) удк 94(100) ббк 63. 3(0) И90
• Анкор: История Дипломатии
• Дата: 02.06.2022
• Размер: 452.84 Kb.
• Имя файла: Ист дипломатии. Составитель Локтионов (копия) (копия).docx
• Тип: Книга; #565528
• страница: 16 из 34

Людовик XI и его дипломатия

Людовика XI нередко называют родоначальником современного дипло­матического искусства, И действительно, этот король был непревзойден­ным дипломатом не только для своего времени.

Ни один государь до Людовика XI не относился столь презрительно к рыцарской военной славе. Людовик XI не любил войны: он не доверял во­енному счастью, страшась потерять в случае неудачного сражения в один день плоды долголетних усилий. Дипломатия была излюбленным орудием Людовика XI. В борьбе со своими многочисленными врагами он по возмож­ности старался избегать лобовой атаки, будучи глубоко убежден в том, что хитрость лучше, чем сила. Одной из основных черт Людовика XI была склонность к интриге.

Как отмечает его историограф Коммин, Людовик XI «день и ночь отта­чивал все новые замыслы». Ссорить своих врагов, создавать им тысячу пре­пятствий, неожиданно выступить в роли арбитра между ними и добиться

таким образом в нужный момент перемирия или мира - такова была так­тика Людовика XI.

Какой-то особой вкрадчивостью и тонко разыгранной сердечностью этот черствый, искусный притворщик умел обольщать и очаровывать людей. «Это была сирена», - пишет о нем бургундский хронист Молинэ, а милан­ский посол Налета, зорко наблюдавший за дипломатической игрой Людо­вика, сказал о нем: «Похоже на то, как будто король всегда жил и воспиты­вался в Италии». Налета был прав. Еще будучи дофином и непрерывно ин­тригуя против своего родного отца, смерти которого он так нетерпеливо дожидался, Людовик в течение ряда лет вел тайные переговоры с Венеци­ей, Флоренцией и Франческо Сфорца, герцогом Ниланским. Благодаря это­му постоянному общению с итальянцами и особенно с Франческо Сфорца, которого Людовик считал образцом дипломатического искусства, этот спо­собный ученик в совершенстве усвоил манеры и методы итальянских дип­ломатов и в первую очередь их гибкость, умение приспособляться к обстоя­тельствам, их склонность к сложной интриге, коварству, обману. Людовик XI был ловкий соблазнитель. Он не брезговал ничем, чтобы добиться рас­положения людей, в которых нуждался. Как пишет Коммин, великолепно изучивший характер своего государя, никто так не старался «склонить на свою сторону человека, который мог быть ему полезен или способен был ему повредить. Он отнюдь не смущался первым отказом человека, которо­го пытался расположить, но упорно продолжал начатое дело, осыпая его щедрыми обещаниями и действительно давая ему деньги и должности, ко­торые должны были его соблазнить». Скупой по природе, Людовик бывал щедр под давлением политической необходимости. Людовик XI был глубо­ко убежден в том, что всякого человека можно купить и что в этом отноше­нии нет никакой разницы между английским королем Эдуардом IV и его, Людовика, брадобреем, а когда нужно, то и палачом, шпионом и вором, пресловутым Оливье де Дэн.

Людовик XI был в курсе всех государственных дел, вникал во все и по­нимал, что в политике нет ничего неважного. Он тратил большую часть своего времени на то, чтобы разузнать о нужных ему людях и обстоятель­ствах, чтобы самому знакомиться с положением дел и с людьми, отдавал приказания, измышлял политические комбинации и находил время для оживленной переписки со своими «добрыми и верноподданными города­ми» и целой массой как высокопоставленных, так и совсем незнатных лю­дей. «Ни один человек, - пишет о нем Коммин, - так не прислушивался к людям, не расспрашивал о стольких вещах, не хотел знать стольких лю­дей, как он. И действительно он знал всех значительных, пользовавших­ся влиянием людей в Англии, Испании, Португалии, Италии, Бургундии и Бретани так же, как своих подданных». Людовик держал у себя на службе разветвленную шпионскую сеть, имел целый ряд досье, в которых хранил тайны, раскрытые им, купленные или украденные. Будучи са­мым разносторонним образом осведомлен о делах и людях, Людовик мог благодаря этому использовать обстоятельства и предвидеть события.

Любопытно, как вел себя Людовик со своими дипломатами. Он делал вид, что дает им полную свободу при ведении переговоров, просил их не спра­шивать у него слишком часто советов и лишь держать его в курсе всего, что они предпринимают. Но особенно настаивал король на исчерпывающей информации, когда дела шли негладко. Так, он пишет одному своему со­ветнику: «Когда дела идут хорошо, меня надлежит лишь извещать, но ког­да они идут плохо, то я должен быть в полном курсе, чтобы помочь». В этом смысле интересны дипломатические переговоры, которые велись в конце 1480 г. между Людовиком XI и Максимилианом Габсбургом. Людовик дает своим послам директиву: «Действуйте, как вам покажется нужным». В дей­ствительности же он руководит каждым их шагом. Он решительно выска­зывается против ведения переговоров в больших собраниях. «Господа, вы дураки, -пишет он своим послам, -если думаете, что подобные дела надо решать на большом собрании... Там, где много народа, всегда держатся очень заносчиво и много запрашивают, да к тому же перед таким стечением наро­да было бы стыдно признаться, что нуждаются в чем-нибудь».

Особенно советует Людовик своим послам подкупать слуг своих врагов. Он считает даром неба искусство преуспевать в этом деле. Эта система Лю­довика в совершенстве усвоена была главным дипломатом Людовика Ком-мином, который сформулировал ее следующим образом: «Послы не выхо­дят из рамок своих обязанностей и не злоупотребляют своим долгом, пре­даваясь шпионажу и торговле совестью». По мнению Людовика, больше всего дипломатические усилия его послов должны быть направлены к тому, чтобы обмануть врагов. Особенно предостерегает король своих дипломатов, чтобы они не давали себя провести. Когда во время вышеупомянутых пере­говоров его послы были обмануты человеком, к которому отнеслись слиш­ком доверчиво, Людовик в совершенном исступлении писал им: «Вы же видите, кровавые собаки, что ему нельзя доверять, верьте только тому, что вы сами увидите ».

И король заключает свое послание следующим выразительным настав­лением: «Они вам лгут. Ладно! Лгите им больше». В этой заповеди заклю­чена важнейшая суть дипломатии, как ее понимал Людовик XI.

Людовику было 38 лет, когда он вступил на французский престол. Серь­езнейшим испытанием дипломатических талантов Людовика в первые годы его правления была его борьба с образовавшейся против него обширной ко­алицией феодальной знати, так называемой Лигой общественного блага. Душой Лиги был Карл Смелый, который использовал недовольство круп­ных феодальных владетелей Франции абсолютистскими тенденциями Лю­довика. «Я так люблю Францию, - заявлял Карл Смелый, - что предпо­чел бы иметь в ней шесть государей вместо одного». И действительно, под­линной целью Лиги было всеми средствами закрепить раздробление стра­ны на уделы. Чтобы справиться с этой опасностью, Людовик уступил Геную Франческо Сфорца и приобрел в нем хитрого и ценного союзника. Этот ис­кушенный кондотьер дал Людовику совет, которым и направлялась вся борьба короля с Лигой. «Разделите своих врагов, - сказал ему Франческо

Сфорца, - временно удовлетворите требования каждого из них, а затем разбейте их поодиночке, не давая им возможности объединиться». Совет пришелся Людовику по вкусу. Вступив в переговоры со своими врагами, Людовик, как пишет Маркс, «старался перехитрить этих субъектов, пус­кая в ход дипломатию, вызывая раздоры и т. д.; сумасшедший осел Карл... оказывал ему в этом большую помощь... Чтобы избавиться от этих субъек­тов, рассорить их и обмануть каждого в отдельности, Людовик XI согла­сился на все деспотические требования союзников, стремившихся поделить между собой всю Францию». В октябре 1465 г. Людовик заключил мир в Конфлане с герцогом Бургундским и особый договор с остальными союзни­ками в Сен-Море. Этими договорами фикция общественного блага была ра­зоблачена до конца: во время мирных переговоров каждый из восставших вассалов, забыв об общественном благе, хлопотал лишь о том, чтобы урвать себе большую часть добычи. «Общественное благо, - ядовито замечает Ком-мин, - превратилось в частное благо».

Теми же методами - золотом, подкупами, шпионажем и нескончаемой сетью интриг, которую так искусно умел плести этот, по выражению хро­ниста, «всемирный паук» («araigneeuniverselle»), -Людовик пользовал­ся в борьбе с другими своими противниками. Так, он сумел отвлечь от чрез­вычайно опасного для него союза с Карлом Смелым ленивого и всецело по­глощенного развлечениями английского короля Эдуарда IV, купив его щед­рой ежегодной рентой. Людовик зло посмеивался над тем, что англичане надменно называли эту ренту данью, и платил, кроме того, тайные пенсии министрам и фаворитам Эдуарда, заявляя, что война с Англией стоила бы Франции дороже. Коммин рассказывает, что в парижской счетной палате хранились квитанции всех английских пенсионеров Людовика, за исклю­чением главного камергера Гастингса: его пришлось очень упрашивать пе­рейти на содержание французского короля, так как он находился уже на жалованье у герцога Бургундского. Но Людовик легко вышел из положе­ния: узнав, что Гастингс получает от герцога пенсию в 1 тысячу экю, Людо­вик согласился платить ему 2 тысячи экю. Сделка состоялась. При этом Гастингс выговорил себе условие, что деньги будут вручаться ему без рас­писок. «Я не желаю, - заявил он, - чтобы говорили, что главный камер­гер был пенсионером французского короля, или чтобы мои квитанции были найдены в его счетной палате».

Такими же путями Людовик купил себе союз швейцарцев, заключив так называемый «вечный союз» с восемью кантонами, из которых тогда состояла Швейцарская федерация. Как пишет Маркс, «этот договор был основой всех соглашений, заключавшихся между Францией и Швейцари­ей до самой Французской революции; он обеспечил за Францией... право вербовать швейцарскую пехоту, а за швейцарцами ежегодную дань от Франции».

Обеспечив себе нейтралитет Англии и натравив на Карла Смелого швей­царцев, Людовик добился гибели своего главного соперника и крушения бургундского могущества. Путем интриг, вероломства и частью открытой

войны Людовик завладел значительной частью бургундского наследства. Таков был финал франко-бургундской тяжбы, в которую втянута была по­чти вся Европа.

Правление Людовика XI, имевшее столь важные последствия для объ­единения Франции, оказало огромное влияние на развитие европейской дипломатии. Методы Людовика XI совершенно изменили весь характер и формы европейской дипломатии. Людовик еще в первые годы своего прав­ления сумел оценить, какое большое значение для правительства имеют хорошие дипломатические кадры. Известны имена свыше 70 лиц, являв­шихся дипломатами Людовика XI. Число же его тайных эмиссаров, кото­рые сыпали пригоршнями золото повсюду, где можно было получить ин­формацию или всякую иную помощь, было огромно.

Людовик не только сильно расширил число дипломатических миссий, которые направлялись им в различные страны, но и сделал их пребыва­ние там более длительным. Особенно стремился Людовик превратить вре­менные дипломатические сношения в постоянные представительства при дворах, в которых был наиболее заинтересован, как, например, в Бургун­дии и Англии. Со своей стороны и те страны, в которые Людовик посылал свои представительства, вынуждены были оформить у себя посольское дело и выработать систему своей внешней политики. Вскоре ни одно госу­дарство, ни один двор не могли уже обходиться без разработанной дипло­матической службы. Это, разумеется, было сделано не сразу. Во всяком случае, дипломатический механизм, заведенный Людовиком XI, побудил связанные с ним европейские государства приступить к организации дип­ломатического дела на тех основаниях, на каких оно уже давно существо­вало в Италии, и в частности в Венеции. Следует отметить, что тенденция Людовика XI сделать ведение дипломатических сношений монополией государства и лишить своих могущественных вассалов права дипломати­ческого представительства была усвоена у него и другими европейскими государями.

В то же время Людовик очень боялся чужих дипломатических предста­вителей у себя в стране, видя в них шпионов и соглядатаев. Однако он счи­тал их неизбежным злом и разработал сложные правила, чтобы по возмож­ности обезопасить себя от их любопытства.

Дипломатические правила Людовика XI были возведены в стройную си­стему Филиппом Коммином.

«Отнюдь небезопасное дело, - пишет Коммин, - отправлять и прини­мать большое количество посольств. Очень часто дело идет при этом о мно­гих дурных вещах. Тем не менее необходимо и отправлять их и принимать. Те, кто прочтут эти строки, могут спросить, какие же я знаю средства про­тив этого?.. Так вот, что бы я сделал. Я был бы за то, чтобы оказывать наи­лучший прием посольствам, исходящим от подлинных друзей, в отноше­нии которых нет оснований для подозрений...» Но все же они не должны оставаться подолгу, «ибо дружба между государями недолговечна. Если же тайные или явные послы исходят от государей, ненависть которых такова,

как я наблюдал постоянно между всеми сеньорами... то, по моему мнению, это весьма небезопасная вещь. С ними, разумеется, нужно хорошо обходить­ся и принимать их с почетом: их следует встречать, удобно размещать, при­ставлять к ним для сопровождения умных и надежных людей. Это являет­ся делом честным и верным, ибо таким образом можно узнать, кто к ним приходит, и помешать легкомысленным и недовольным людям сообщать им сведения. Я бы стоял за то, чтобы по возможности скорее их выслуши­вать и отсылать назад, так как мне кажется очень опасным держать у себя врагов. И за одного посла, которого враги нам дают, я бы им послал взамен двух. Я позаботился бы и о том, чтобы такому послу было скучно и чтобы он просил не посылать его больше, ибо нет лучшего и более верного шпио­на, лучшего соглядатая и собирателя слухов. К тому же при наличии не­скольких наших послов при чужих дворах они могут следить друг за дру­гом, чтобы кто-нибудь из них не вел разговоров с посторонними лицами. Мудрый государь всегда старается иметь какого-нибудь друга1 у своего вра­га... Скажут, пожалуй, что ваш враг может этим возгордиться. Ну и пусть! Зато таким путем можно получить больше сведений, что весьма важно, ибо преуспевающие всегда в чести».
3. Дипломатия Италии XII-XV ее.

Международные отношения Италии

Настоящей родиной современной дипломатии, по мнению большинства исследователей, является Италия. Несмотря на то что в Италии раньше, чем в остальной Европе, стали развиваться города и начали складываться капиталистические отношения, эта страна продолжала оставаться раздроб­ленной. Города Северной и отчасти Средней Италии подчинили себе окру­жающие территории и стали городами-государствами. Они играли круп­нейшую роль в экономической жизни Европы. Они были посредниками в торговле с Востоком; в них развивалась промышленность, рассчитанная на вывоз как в Среднюю и Северную Европу, так и на Восток. Они стали важ­нейшими центрами банкового дела. Внутри каждого из этих городов кипе­ла напряженная политическая жизнь; обостренная классовая борьба при­водила к непрестанным столкновениям и частой смене правительств и по­литического режима. Среди итальянских городов выдвигаются такие мощ­ные политические центры, как Венеция, Генуя, Милан, Флоренция. Но ни один из этих центров не был достаточно силен, чтобы подчинить себе ос­тальные. В то же время ни один из них не был достаточно заинтересован в объединении Италии. Внутренний рынок Италии был незначителен. Глав-

1 На дипломатическом языке того времени «верный друг» означал тайного агента.

ные интересы торговых и промышленных городов Италии и ее банкиров лежали за пределами страны. Захват новых рынков, торговое соперниче­ство на суше и на море не сближали, а разъединяли итальянские города.

Середину полуострова занимало папское государство. Бессильные объ­единить Италию, папы были достаточно сильны, чтобы помешать ее объ­единению кем-нибудь другим. Южная Италия и Сицилия были политиче­ски отделены от остальной страны. Здесь сначала утверждается государ­ство норманнов; оно сменяется владычеством Гогешнтауфенов, потом гос­подством Анжуйской династии и, наконец, Арагона. Неаполь и Сицилия политически связываются не с Италией, а с Испанией.

В течение всего Средневековья и еще долго потом Италия распадалась на ряд соперничавших между собой государств. Они то воевали друг с дру­гом, то заключали союзы и создавали всякого рода политические комби­нации против какого-нибудь общего врага из итальянских же государств или против иноземцев, зарившихся на богатый полуостров. Посольства, переговоры, соглашения стали здесь необходимым дополнением к воен­ной силе. В конце концов они привели к той системе равновесия, которая стала впоследствии образцом для крупных европейских монархий. В Ита­лии находилась резиденция папского двора, этого церковного центра ка­толической Европы с его бесчисленными международными связями и сношениями.

Организация консульской службы

Итальянские города вели оживленную торговлю с разными странами, в частности с Ближним Востоком. Поэтому, естественно, должны были возникать органы, которые защищали бы на чужбине интересы итальян­ских купцов. Итальянские торговые города - Венеция, Генуя, Пиза и дру­гие обеспечили защиту интересов своих граждан за границей путем орга­низации консульской службы. В этом отношении важнейшую роль сыгра­ли крестовые походы и основание крестоносцами своих государств в Си­рии и Палестине. Крестоносцы получали немалую помощь от Венеции, Генуи, Пизы. Силами этих городов было завоевано побережье Леванта с его гаванями, которые играли огромную роль в восточной торговле. За это итальянским городам была предоставлена крупная доля в добыче. Пизан-цам достались главные выгоды в княжестве Антиохийском и в графстве Триполи, венецианцам и генуэзцам - в Иерусалимском королевстве. Они получили по кварталу почти в каждом городе и образовали целый ряд итальянских колоний, которые пользовались особым управлением и были изъяты из общей системы администрации и суда. Во главе итальян­ских колоний стояли особые должностные лица из итальянцев же, носив­шие сначала титул виконтов (vicecornites), со своими трибуналами или куриями. С конца XII в. появляется общий глава для всех венецианских

колоний в Иерусалимском королевстве-байюло (baiulus); во главе гену­эзских колоний ставятся два консула. Пизанцы назначают сначала трех консулов, потом одного. Все они живут в столице Иерусалимского коро­левства - в Акре. Эти представители, как правило, назначаются из мет­рополии и выбираются там так же, как и прочие должностные лица ита­льянских республик. Но иногда они выбирались и населением самой ко­лонии. Между местными властями и итальянскими консулами нередко происходили столкновения. Попытки иерусалимских королей, а также графов Триполи и князей антиохийских нарушить привилегии итальян­цев вызвали с их стороны жалобы папе, который пригрозил нарушителям отлучением. Разграничение прав между местными властями и консулами в конце концов определялось договорами. Обычно уголовная юрисдик­ция, особенно по важнейшим делам, оставалась в руках местной власти. В руках итальянских консулов сосредоточивались гражданская и особен­но торговая юрисдикция по делам их соотечественников. Примеру италь­янцев последовали торговые колонии, основанные на Востоке купцами Прованса и Каталонии. Положение дела не изменилось, когда крестонос­цы были вытеснены из Сирии и Палестины и власть там перешла в руки мусульман. Подобные же колонии были у итальянцев, особенно у венеци­анцев, и в других городах Востока. У венецианцев были две фактории в Александрии. Во главе их колонии стоял консул, который имел право на десять ежегодных аудиенций у султана. На Кипре имели свои консуль­ства Генуя, Пиза, Монпелье, каталонские города. В Константинополе из­давна были итальянские колонии. Глава венецианской колонии, констан­тинопольский байюло, исполнял важные дипломатические поручения республики и, таким образом, представлял собой одновременно и консу­ла, и посла Венеции в Константинополе.