История Дипломатии. Ист дипломатии. Составитель Локтионов (копия) (копия). Книга подготовлена издательством Мидгард (СанктПетербург) удк 94(100) ббк 63. 3(0) И90

• Название: Книга подготовлена издательством Мидгард (СанктПетербург) удк 94(100) ббк 63. 3(0) И90
• Анкор: История Дипломатии
• Дата: 02.06.2022
• Размер: 452.84 Kb.
• Имя файла: Ист дипломатии. Составитель Локтионов (копия) (копия).docx
• Тип: Книга; #565528
• страница: 19 из 34

Зарождение науки международного права

Появление крупных государств и развитие дипломатических отношений между ними вызвало к жизни и соответствующую теорию. Возникает дип­ломатическое право и право международное. Нидерландец Бальтазар Айа-ла опубликовал в 1582 г. сочинение «О праве войны и военных учреждени­ях» (« De j ure belli et officiis bellicis »). В нем он развил учение о посольской неприкосновенности, обосновав его данными опыта и соображениями це­лесообразности. Большое распространение получила работа итальянца Аль-берико Джентили «О посольствах» (1585 г.). Этот автор был одним из наи­более известных предшественников основателя международного права - голландца Гуго Гроция. Родом из Анконы, Альберико Джентили перешел в протестантизм, вынужден был уехать из Италии и стал профессором Окс­фордского университета. Ему как юристу пришлось высказаться по поводу деятельности испанского посла Мендозы, который принял участие в заго­воре против королевы Елизаветы в пользу Марии Стюарт. По этому поводу он написал целый трактат о правах и обязанностях посла. Джентили ока­зал глубокое влияние на развитие науки о международном праве в Англии.

Пальма первенства в отношении разработки науки международного пра­ва принадлежит, несомненно, Гуго Грецию (1583-1645). Историческое зна­чение знаменитого голландского юриста заключалось в том, что в век бес­конечных войн между абсолютистскими, т. е. дворянскими, государства­ми, сопровождавшихся грабежами и разорением, он попытался теоретиче-

ски обосновать и защитить буржуазную собственность и вместе с этим ввес­ти войну в рамки правовых норм. Сочинение, которое создало Грецию сла­ву - «О праве войны и мира» («De jure belli ас pacis», 1625), исходило из права собственности как «естественного права» человека, права, «диктуе­мого здравым смыслом, т. е. природой». На основе естественного права стро­ится право положительное, т.е. законы, издаваемые государством. Источ­ником положительного права является договор. Договор лежит в основе международного права. Государства, рассматриваемые Гроцием, как от­дельные собственники договариваются между собой о нормах, регулирую­щих отношения между ними не только в мирное время, но и во время вой­ны. Война, по Грецию, является фактом естественным: она вытекает из че­ловеческого стремления к самосохранению. Однако война должна быть пред принимаема только в интересах восстановления справедливости. Ког­да она уже разгорелась, вести ее надо в пределах права и добросовестно. Чтобы война была справедливой, от воюющих сторон требуется уважение свободы торговли, свободы эмиграции, свободы морей, неприкосновенно­сти вражеской собственности в тех пределах, в каких не требуется «возме­щение убытков и удовлетворение притязаний за счет врага».

В своем труде Греции посвятил правам посла целую главу (XVIII). Она интересна в том отношении, что описывает обычаи, которые сложились к началу XVII в. в области посольского права. «Всеми признаны, - говорит Греции, - два основных права посла: 1) право быть принятым тем сувере­ном, к которому он послан, 2) неприкосновенность личности самого посла, его свиты и его имущества». Гроций подчеркивает, что права посла не столько вытекают из неизменных принципов естественного права, сколько зависят от воли отдельных народов, другими словами, от обычаев страны. Поэтому и первое, и второе из основных прав посла в разных странах имеют различный объем. Право посла быть принятым вовсе не означает, что суве­рен, к которому он направлен, обязан его принять. Необходимо лишь, что­бы отказ в приеме посла был строго обоснован. Если посол отправлен вра­гом, вторгшимся в страну, или явился с целью подстрекать чужих поддан­ных к мятежу, он с полным основанием лишается права быть принятым. Точно так же обстоит дело и с неприкосновенностью посла (§ IV). Большая или меньшая неприкосновенность посла зависит от обычаев страны, в ко­торой он аккредитован. Во всяком случае, думает Гроций, личность посла должна быть изъята из-под действия правила, согласно которому каждый иностранец подчиняется законам той страны, где он находится. С личной неприкосновенностью посла связана и его экстерриториальность. «Так как, - говорит Гроций (гл. XVIII, § IV, 8), - согласно международному праву посол представляет особу своего монарха, он находится как бы вне территории того государства, в котором выполняет свои функции. Отсюда следует, что он не обязан соблюдать законы страны, в которую послан. Если он совершит преступление, то следует либо закрыть на это глаза, либо выс­лать его за пределы государства; в случае если преступление его наносит стране, где он является послом, существенный ущерб, нужно требовать от

его государя либо наказания, либо выдачи посла. Такой же неприкосновен­ностью пользуются свита посла и его имущество. Что касается права убе­жища в посольстве, то это право имеется налицо лишь в том случае, если допускается сувереном, при котором посол аккредитован».

Гуго Гроций изложил теоретические основы международного права, и в этом огромное значение его труда. В XVII в. стали издаваться сочинения, которые ставили себе более скромные цели - именно дать послу практи­ческое руководство для наилучшего выполнения возложенных на него по­ручений. Такими были: пособие по дипломатии англичанина Ричарда Сача (1650 г.) и особенно книга голландца Авраама Викфора «Посол и его функ­ции» (1676 г.). Она выдержала несколько изданий и в течение долгого вре­мени была настольным руководством дипломатов.

Быт и нравы дипломатов XVI-XVIII вв. Типы дипломатов

Установление постоянного представительства и появление юридических норм, регулирующих положение и деятельность дипломатов, свидетель­ствовали о значительной роли, которую стала играть дипломатия как ору­дие внешней политики.

Но в сознании людей, которые выполняли дипломатические функции, деятельность эта представляла еще скорее личный, чем государственный интерес. Послы и прочие крупные дипломаты набирались из среды высше­го феодального дворянства. В этом классе живы были еще старые представ­ления, отождествлявшие государство с вотчиной. В новом централизован­ном государстве дворянство продолжало еще смотреть на доходы казны как на источник своего обогащения. Это порождало явление, знакомое и бур­жуазному государству: взяточничество и продажность, от первого министра до последней чиновной сошки, которые царили в феодальном государстве. Этот порок был свойствен и дипломатам абсолютных монархий. В еще боль­шей степени самим дипломатам приходилось подкупать влиятельных лю­дей и важных государственных чинов в странах, в которых они были ак­кредитованы. Наставник послов Викфор поместил в своей книге целую гла­ву, обозначенную: «Послу позволяется подкупать министров двора, при котором он выполняет свои функции». Однажды, рассказывает Викфор, к английскому королю Якову I явился джентльмен, который заявил, что хо­чет выдать королю некую важную тайну; однако король при этом должен дать ему полную гарантию неприкосновенности. Когда такая гарантия была дана, джентльмен заявил королю, что многие придворные и члены коро­левского совета получают пенсии от испанского короля. Яков I поднял на-смех простодушного джентльмена. Все это ему, королю, хорошо известно, сказал он. При этом король прибавил, что не возражал бы, если бы король испанский давал в десять раз больше, чем теперь: тем меньше у него было бы денег на войну против Англии. Коррупция при Стюартах была очень

сильна: ею, как известно, были затронуты сами члены королевской семьи. Карл II был просто на жалованье у Людовика XIV. Продав официально Дюнкерк Франции (1662 г.) за 5 миллионов ливров, он дал тайную распис­ку в получении 8 миллионов, из чего следует, что он положил 3 миллиона в собственный карман. Королева Елизавета была в этом отношении строже: она приказала посадить в тюрьму двух своих послов - Николая Клиффор­да и Антония Шерли за то, что они осмелились без ее согласия принять от французского короля Генриха IV ордена Св. Михаила. Королева подозре­вала, что они оказали услугу Франции, быть может в ущерб интересам Ан­глии; а простого подозрения, полагает Викфор, вполне достаточно для того, чтобы по крайней мере отозвать посла и положить конец его карьере.

XVI и XVII вв. выработали даже особый термин для посла - «почетный шпион» («espion honorable»). Еще Филипп де Коммин, знаменитый исто-

риограф королей Людовика XI и Карла VIII и менее знаменитый как дип­ломат, писал в своих мемуарах, что для посла «великое дело» проникнуть в дела чужого государя через подкуп его министра. Это - самая большая ус­луга, какую он может оказать своему государю. Поэтому, замечает Викфор, посол, подкупающий министра чужой страны, нисколько не нарушает меж­дународного права, и все согласны с тем, что он в данном случае только вы­полняет свои обязанности. Лишь бы посол не переходил границ и не зани­мался подкупом таких лиц, которые угрожают жизни государя или поряд­кам страны, в которой он аккредитован. У Викфора есть забавное сообра­жение, что обязанность посла проникать в чужие секреты путем подкупа настолько важна, что о странах, которые не пользуются этим обычаем, мож­но сказать, что они теряют миллионы экю, боясь потерять 50 тысяч. Тако­ва, например, республика Соединенных провинций. У нее нет специальных фондов, предназначенных для подкупа, а когда таковые отпускаются шта­тами, то это совершается гласно и становится всем известным, тогда как такое дело требует абсолютной тайны. Поэтому дипломатия в Голландии находится в руках принцев Оранских, а они не гнушаются получать пен­сии от французского короля. И действительно, в инструкции министра Ген­риха IV Жаннена от 11 августа 1609 г. имеются любопытные строки. В них французскому послу Прео указывается, что он должен платить определен­ную сумму денег на поддержку Морица Оранского и других высоких лиц, дабы укрепить их французские симпатии и их вражду к Испании, исконно­му врагу Франции. Король Генрих IV в примечании к инструкции назна­чил для этой цели 100 тысяч ливров.

В дипломатических кругах XVI-XVII и XVIII вв. вращалось достаточ­ное количество подозрительных людей и творилось много темных дел. При медленности передвижения в те времена и при опасности путешест­вий ограбление «неизвестными лицами» посольских курьеров, перлюст­рация почты и просто исчезновение в пути дипломатических агентов были делом обыкновенным. Французский министр Лувуа советовал од­нажды тайно арестовать австрийского посла графа Лизола, неприятного французскому правительству, добавив, что «даже убийство этого посла не причинило бы никаких затруднений» (1674 г.). Среди агентов, бравших на себя такого рода поручения, были люди, которые достигали иногда больших постов и играли крупную роль в политике. То были дипломаты по профессии и авантюристы по призванию, люди без родины и совести; они служили тому, кто больше даст, и ухитрялись получать сразу со всех. Их было особенно много в XVIII в., в пору упадка абсолютных мо­нархий. Они кишели как черви в теле дряхлеющего организма старой дворянской монархии и своей деятельностью ускоряли ее разложение. Некоторые из них получили европейскую известность благодаря своим способностям дипломатов и политиков.

Таким был, например, первый министр испанского короля Филиппа V или, скорее, его второй жены Елизаветы Пармской (Фарнезе) Джулио Аль-берони (1664-1752). Итальянец по происхождению, сын бедного винодела,

Альберони, благодаря своим способностям, образованию и исключитель­ной пронырливости, стал аббатом и наставником недорослей из знатных дворянских фамилий. Его сан и влияние покровителей позволили ему быс­тро двигаться по ступеням карьеры. В 1702 г. он сделался сводником, шу­том и политическим советником герцога Вандома, который представил его самому королю Людовику XIV. Ловкий проходимец сумел чрезвычайно быстро втереться в милость короля и получил от него пенсию в 3 тысячи ливров. От Людовика XIV он перешел к его внуку, ставшему Филиппом V, королем Испании. Здесь он скоро добился должности первого министра как своими несомненными способностями политика, так и уменьем приготов­лять итальянские кушанья для короля и королевы. После смерти короле­вы он женил короля на племяннице своего государя, герцога Пармского, Елизавете, женщине властной и умной. Вместе с нею он правил Испанией до 1719 г. Это был исключительно способный дипломат; он поставил себе целью возвратить Испании итальянские провинции, утерянные ею по Ут­рехтскому миру, и вернуть Испании ее былую мощь и влияние. Для этого надо было прежде всего расстроить старую антииспанскую коалицию дер­жав, которая создалась из Англии, Австрии и Голландии во время войны за испанское наследство. Одновременно Альберони принужден был, удовлет­воряя честолюбие своего короля, который желал получить французскую корону, плести искусную интригу и в этом направлении. Он действовал против Франции, вечно трепеща от страха, что каждую минуту может по­терять расположение своей повелительницы, а вместе с ним потерять все, ибо испанские гранды ненавидели его как выскочку и проходимца. «Я пред­почел бы быть гребцом на турецких галерах», - сказал однажды Альберо­ни. Альберони был неутомим в дипломатических комбинациях. Он купил союз с Англией, разрешив ей торговлю с американскими колониями; он подстрекал во Франции противников регента, герцога Орлеанского, поощ­рял турок против Габсбургов, всячески старался примирить Карла XII Швед­ского с Петром I, для того чтобы насолить этим непримиримому врагу - Ге­оргу I Английскому; он тайно поддерживал в Англии якобитов, сторонни­ков свергнутой династии Стюартов. Своими интригами Альберони немало способствовал тому, что Испания была втянута в бесславную войну с Анг­лией и Францией. Уже в 1719г. Филипп V принужден был заключить мир. Вместе с ним пал и Альберони, изгнанный из Испании по требованию фран­цузского и английского правительств.

Не менее колоритной фигурой был небезызвестный и в русской истории французский ренегат граф Бонневаль, авантюрист и прожектер XVIII в. (1675-1747). Это был истинный феодал по своим взглядам и поведению, человек безрассудной храбрости, но и редкой политической дальнозорко­сти, неукротимой энергии и непоседливости, готовый менять своих суве­ренов так же, как в Средние века вассалы меняли своих сеньоров. Поссо­рившись с министром Шамильяром, он перешел на австрийскую службу и сражался в 1709 г. против своих соотечественников. Затем он воевал против турок под командой знаменитого австрийского полководца Евге-

ния Савойского, но не ужился и с ним. Будучи отправлен послом австрий­ского правительства в Бельгию, принадлежавшую тогда Австрии, он за­вел здесь тайные сношения с Испанией и Францией. За это он был поса­жен в крепость, а затем, едва не попав на виселицу, был изгнан из авст­рийских владений. Бонневаль отправился в Турцию, где на него «снизо­шла турецкая благодать, внушившая ему неудержимое желание задать трепку принцу Евгению при помощи турецких батальонов». Приняв веру пророка и надев на голову тюрбан, он превратился в Ахмет-пашу Бонне-валя, но не перестал по-феодальному мечтать о новом крестовом походе. Известному Казакове, авантюристу того же стиля, что и он сам, он гово­рил, что, если бы ему под начало дали 50 тысяч евреев, он пошел бы осаж­дать Иерусалим. Он сделался политическим советником турецкого султа­на и всю свою кипучую энергию направил на то, чтобы поставить прегра­ду неудержимому движению основанной Петром Российской империи на юг и Ближний Восток. Он лелеял план оборонительного союза против России трех держав (Швеции, Турции и Польши), которые одинаково страдали от роста России. В этом отношении планы его полностью совпа­дали с планами французской дипломатии, и он всячески старался толк­нуть французское правительство на путь активной поддержки этих трех держав и крепкого союза Франции с Турцией.
Периодизация дипломатической истории XVI-XVIII вв.

и основные линии внешней политики и дипломатии

европейских государств
В Европе XVI-XVIII вв. существовали три основных узла международ­ных противоречий, три очага конфликтов, грозивших каждую минуту разгореться в войну: 1) на западе Европы сталкивались торговые и коло­ниальные интересы четырех передовых держав XVI-XVIII вв. - Испа­нии, Франции, Англии и с XVII в. Голландии; 2) в XVI в. возник и к XVIII в. окончательно сложился на юго-востоке восточный вопрос - про­блема взаимоотношений между европейскими державами и великой Ос­манской империей; наконец, 3) на северо-востоке Европы великие держа­вы севера в течение трех столетий вели ожесточенную борьбу за господ­ство на Балтийском море, решая вопрос о том, кому должно было принад­лежать господство над Балтикой.

Эти три узла переплетались друг с другом, влияли друг на друга, созда­вая самые неожиданные и сложные комбинации в международных отно­шениях.

В XVI в. после открытия Нового Света и морского пути в Индию перед западными державами впервые возник во всей остроте вопрос о захвате ко­лоний и о расширении заморских владений. Борьба в Европе осложнилась борьбой в колониях. Каждый европейский конфликт влек за собой измене­ния в колониальных владениях западных держав.

В XVI в. самыми сильными европейскими колониальными державами были Франция и Испания. Со второй половины XVI в. начинает расти ко­лониальная мощь Англии. Во второй же половине XVI в. происходит и Ни­дерландская революция - восстание Нидерландов против испанского вла­дычества; к концу XVI в. создается новое независимое государство, первая в Европе буржуазная республика Соединенных провинций, известная в ис­тории больше под именем Голландской республики. Борьба между Фран­цией и Испанией на континенте Европы, соперничество между Англией и Испанией за господство на морях - таково основное содержание междуна­родных отношений на западе Европы в XVI в. Результатом этой борьбы было ослабление Испании, силы которой были подорваны в соперничестве с Анг­лией и особенно в борьбе со своими нидерландскими подданными, и усиле­ние Англии, Франции и Голландии. В XVII в. Франция становится самой могущественной державой на континенте и притязает на гегемонию в Ев­ропе. В XVII в. создается великая колониальная французская держава и происходит буржуазная революция в Англии. Начинается борьба между двумя морскими державами - Англией и Голландией - за господство на море; этот спор решается в пользу Англии. В XVIII в. у Англии в Европе остается один соперник - Франция. В борьбе, коiорал идет между ними в