Книга серии Этот мужчина
 Скачать 2.82 Mb.
|
|
Глава 13 — Я люблю тебя. Чувствую, как знакомые мягкие губы касаются моих, прихожу в себя, и открыв глаза, вижу над собой потрясающе прекрасное лицо Джесси. — Просыпайся, моя красавица. Поднимаю руки над головой и потягиваюсь. Ох, как же хорошо. Я моргаю, замечая, что он одет. Сонное сознание быстро отмечает, что, раз Джесси уже одет, нет никакой опасности, что меня потащат через весь Лондон на одну из его карательных пробежек. — Сколько сейчас времени? — хриплю я. — Не волнуйся, сейчас только половина седьмого. У меня несколько ранних встреч с поставщиками в «Поместье». — Он наклоняется и целует меня, я чувствую вкус мяты. Встречи с поставщиками? Что это за поставки? Немедленно убираю из головы эти мысли. Для них сейчас слишком рано, и в любом случае, если на часах половина седьмого, значит, для четырнадцатимильной пробежки по Лондону уже слишком поздно, так что мне все равно, какие там у него поставки. — Тебе не обязательно видеть меня с открытыми глазами, — жалуюсь, обнимая его за спину и притягивая к себе. От него вкусно пахнет. — Позавтракай со мной. — Он поднимает меня с кровати, и я обиваюсь вокруг него обнаженным телом в своей обычной манере шимпанзе. — Ты помнешь мне одежду, — говорит он без всякого беспокойства, неся меня из спальни на кухню. — Тогда отпусти меня, — парирую в ответ. Я знаю, что он этого не сделает. — Никогда. самодовольно улыбаюсь, вдыхая его прекрасный аромат свежести. — Мне не нужен трах-напоминание. Ты можешь прийти на ленч. — Рот. — Он смеется. — Прости. Мне очень нужно было увидеть тебя перед отъездом. От его слов мгновенно напрягаюсь. Ну, точнее от одного слова: «прости». Дерьмо! Совсем забыла о его полуночном срыве. Ну, не забыла, просто это еще не дошло до моего не проснувшегося мозга. — Что такое? — Он почувствовал мое внезапное напряжение. Он усаживает меня на холодный мрамор столешницы, но это не ошарашивает меня так, как в то утро. Я слишком занята поисками лучшего способа подойти к теме. — Ночью ты просыпался, — сообщаю, глядя в его озабоченное лицо. — Да? — Он хмурит брови, и я не знаю, радоваться мне или огорчаться. — Ты не помнишь? — неуверенно спрашиваю я. — Нет, — говорит он, пожимая плечами. — Что хочешь на завтрак? — Он оставляет меня на столе и идет к холодильнику. — Яйца, рогалик, фрукты? И на этом все? — Ты повторял, что я тебе нужна, — бросаю в надежде, что он подхватит. Но, нет. Он позволяет словам прозвучать и уничтожает молчанием. — И что? Я говорю тебе это и когда не сплю. — Он даже не поворачивается от холодильника в мою сторону. — Ты просил прощения. — Я подкладываю руки под бедра. Он отворачивается от холодильника. — Это я тоже говорю, когда не сплю. Правда, все это он говорил, когда бодрствовал, но он пребывал в таком состоянии. Он улыбается. — Ава, мне, наверное, приснился плохой сон. Я не помню. — Он снова поворачивается к холодильнику. — Ты был немного не в себе, я волновалась, — робко говорю я. Это было ненормально. Он захлопывает дверцу холодильника сильнее, чем требуется, и я тут же жалею, что заговорила об этом. Я его не боюсь. Я много раз видела, как он слетал с катушек, но то, как он держится, заставляет меня насторожиться. Я не хочу начинать новый день с ссоры. В конце концов, он всего лишь разговаривал во сне. Он подходит ко мне, покусывая нижнюю губу, и я осторожно за ним наблюдаю. Приблизившись, он втискивается между моих ног и вытаскивает мои руки из-под бедер, удерживая их между нами и поглаживая большими пальцами. — Перестань беспокоиться о том, что я говорю во сне. Разве я сказал, что не люблю тебя? — мягко спрашивает он. Чувствую, как хмурюсь. — Нет. Зеленые глаза мерцают, а уголок рта приподнимается. — Это единственное, что имеет значение. — Он целует меня в лоб. отстраняюсь от его губ. Нет, на самом деле это имеет значение. Он снова делает это. Уклоняется. — Это было ненормально. И меня бесит твой тон. — Я хмурюсь, очень сильно, и он отшатывается в шоке, его рот слегка приоткрыт, но я не даю ему шанса вернуться ко мне. — Или ты говоришь, или я ухожу. Его разинутый рот закрывается, но он по-прежнему молчит. Я его шокировала. Дерзко поднимаю брови. — Так что же ты выберешь? — Ты сказала, что никогда меня не бросишь, — тихо говорит он. — Ладно. Позволь перефразировать. Я не уйду от тебя, если ты начнешь отвечать, когда я тебя о чем-то спрашиваю. Как тебе такое? Он жует губу и смотрит на меня, но я не отвожу взгляда. Поддерживаю зрительный контакт и сохраняю смертельно серьезное лицо. Поглаживания его большого пальца становятся тверже. — Это не важно. недоверчиво смеюсь и двигаюсь, но он приближается, препятствуя моим попыткам слезть со стола. — Джесси, я уйду. — Я не уйду, знаю. — Мне снилось, что тебя нет, — выпаливает он быстро, почти в панике. Прекращаю борьбу, чтобы освободиться. — Что? — Мне снилось, что я проснулся, а тебя нет. — Куда же я делась? — Откуда я, черт возьми, знаю, — он отпускает меня, и запускает руки в волосы. — Я не мог тебя найти. — Тебе приснилось, что я тебя бросила? Его хмурая морщинка выделяется еще четче. — Не знаю, куда ты делась. Просто исчезла. — О. — Не знаю, что еще сказать. Он не смотрит на меня. Сон о том, что я его бросила привел его в такое состояние? — Это был не очень приятный сон, вот и все. — Он смущен, и я вдруг чувствую себя немного виноватой. Это серьезно. — Я не оставлю тебя, — пытаюсь успокоить, — но нам нужно научиться разговаривать. Джесси, мне приходится пытками вытаскивать из тебя информацию. Это утомительно. — Прости. притягиваю его обратно между своих бедер. Сейчас один из тех моментов, когда сильной должна быть я. Такие моменты становятся все более частыми по мере того, как у меня начали складываться отношения с этим мужчиной. — Тебе раньше снились плохие сны? — Нет, — он берет мою руку и крепко прижимает меня к себе. — Потому что ты пил. — Нет, Ава. Я не алкоголик. — Я этого и не говорила. — Крепко его обнимаю, чувствуя некую печаль за него, но тихо радуясь, что он открывается. Он такой сильный и уверенный в себе, но эти маленькие трещинки становятся все более очевидными. Неужели я причина этих трещин? — Теперь я могу приготовить тебе сбалансированный завтрак? — Он вырывается из моего захвата. — Да, спасибо. — Что ты хочешь? пожимаю плечами. — Тост. — Тост? — спрашивает он. Я киваю. Сейчас шесть тридцать утра. Мой желудок еще не проснулся. — Вряд ли это хорошо сбалансированный завтрак, — бормочет он. — Для еды еще слишком рано. — Нет. Ты поешь. Ты слишком худая. — Он отпускает меня и идет за хлебом для тостов. спускаюсь со столешницы и сажусь на стул, любуясь им, пока он возится на кухне. Я тронута. Он открыто признает, что плохо готовит, поэтому тот факт, что он предложил приготовить мне завтрак, весьма приятен. Облокотившись на столешницу, подпираю подбородок ладонями и изучаю его. Ему приснился дурной сон. Или кошмар. Одно из двух, но он рассказал мне, и это, должно быть, нелегко. Он взрослый, крепкий мужчина, который превратился в полную развалину из-за плохого сна. Надеюсь, они не часто ему снятся, потому что видеть его таким — испуганным и уязвимым — было ужасно. Мне безумно не понравилось. Вздыхаю про себя. Сегодня утром он выглядит таким же красивым, как всегда. Он не побрился, и мне нравится его щетина. Он не в костюме, только в угольно-серых брюках и черной рубашке. Я могу передумать насчет обеда, так что он будет вынужден устроить мне трах-напоминание. смотрю, как он берет масло, ножи и тарелки и ставит все передо мной на островок. Затем возвращается к холодильнику и садится рядом со мной с банкой арахисового масла. Недоверчиво гляжу на него, когда он откручивает крышку и окунает в банку палец. Обхватывает губами покрытый маслом палец и смотрит на меня, наполовину вытянув его из аппетитного рта. — Что? — бормочет он. — А сам пристаешь ко мне со сбалансированным завтраком? — Киваю на банку в его руке. Он сглатывает. — Орехи очень полезны. И вообще, ты для меня важнее. Покачав головой, под его бдительным взглядом начинаю намазывать маслом тост. — Ты очень важен для меня, — ворчу я в свой тост. Смотрю на него, откусывая уголок. Он улыбается. — Я рад. Итак, какое у тебя сегодня расписание? — небрежно спрашивает он, снова обмакивая палец в масло. Я давлюсь тостом, и он хмурится. Он серьезно? Я ему ничего не скажу! — Что такого шокирующего в желании узнать, чем ты собираешься заниматься? — дуется он. Я проглатываю тост. — О, ничего, — кусаю еще немного, — если бы я думала, что ты искренне заинтересован и не планируешь миссию уничтожения. — Мой голос сочится сарказмом. — Я искренне заинтересован. — Он выглядит обиженным. Я на это не куплюсь. — Встретимся в час в «Барокко». Мне еще нужно позвонить Кейт и сообщить, что ты нарушаешь правила обеда в женской компании. — Она не будет возражать. Она меня любит, — уверенно говорит он. — Это потому, что ты купил ей Марго-младшую, — напоминаю я. — Нет, это потому, что она мне так сказала. — Когда? — Когда мы были в баре. — Он убирает волосы с моего лица. — В тот вечер, когда я показал тебе, как танцевать. В тот вечер, когда ты полностью отключилась. — Отключилась? — спрашиваю я в тост. — Пьяная, — произносит он одними губами. Я усмехаюсь. — Кейт, должно быть, тоже была пьяна. — Не так пьяна, как я, но это было бы трудно. Впрочем, она уже была на пути к этому — не то чтобы это имело значение. Кейт не сказала бы, что ей кто-то нравится, если бы так оно не было, и уж точно не сказала бы, что любит, даже в приступе нежности. — Не только тогда. — Он окунает палец в масло и сует мне под нос. Я морщусь, и он ухмыляется, прежде чем слизывает массу. — И когда же? — спрашиваю небрежно, откусывая еще кусочек тоста. Он делает это нарочно. — В «Поместье», — бросает он, будто для Кейт находиться в «Поместье» — совершенно естественно. Моя челюсть ударяется о мраморную столешницу. Вспоминаю, что в субботу вечером Кейт отправилась в «Поместье», а поздно ночью оттуда позвонили Джесси. Должно быть, тогда. На мои расспросы она не стала вдаваться в подробности. Забавно, как она отвечала, не желая распространяться. Я определенно не собиралась настаивать после ее пренебрежительной реакции на мой вопрос. — Что она делала в «Поместье»? — стараюсь говорить небрежно, но, судя по выражению его лица, мне это не удается. Он улыбается. — Не наше дело. — Он вскакивает со стула и швыряет пустую банку в мусорное ведро. — Мне пора драпать. — Драпать? — Типа, удирать... идти... уходить. — Он подмигивает мне, и я растекаюсь на стуле влажным месивом. Сегодня утром он в хорошем настроении — шаловливый и игривый. Мне нравится. Добродушный Джесси в последнее время становится все более частым гостем. — Я решила, что, возможно, обед — не такая уж хорошая идея. Не хочу, чтобы Кейт думала, что мы с тобой как сиамские близнецы. — Я отворачиваюсь от него и продолжаю есть тост в самой невозмутимой манере, на какую только способна. Это тяжело, когда мой мужчина ощетинился и рычит за моей спиной. Он хватает меня, и я визжу, когда он переворачивает меня и несет с тостом руке к стене, прижимая к ней своим восхитительным телом. В его взгляде сквозит неуверенность и я почти чувствую себя виноватой… почти. знаю, что последует дальше. Борюсь, пытаясь скрыть усмешку, которая щекочет уголки моих губ, когда он льнет ко мне и поднимает бедра, так что я получаю ощутимый удар между ног. Я стону от чистого, коварного удовлетворения. — Ты не серьезно, — говорит он, скользя рукой по моему животу вниз, к вершине бедер. — Серьезно, — бросаю вызов, а затем дергаюсь, когда его большой палец скользит по моей чувствительной плоти. О боже, я никогда не смогу им насытиться. — Кому-то придется поторопиться, — размышляет он, продолжая водить по мне рукой. Я охаю, наслаждаясь его искусным прикосновением. — Не играй со мной в игры, Ава. — Он убирает руку и делает шаг назад. ЧТО? хочу притянуть его назад и просунуть его руку себе между ног. Что, черт возьми, за игру он затеял? Я смотрю на него — он ухмыляется. — Я и так опаздываю, потому что хотел убедиться, что ты поела. Если бы знал, что ты собираешься играть со мной в игры, я бы сначала тебя трахнул, а потом накормил. — Он делает шаг вперед и начинает тереться об меня своими любвеобильными бедрами, постанывая мне в ухо. — В час, — шепчет он, прежде чем откусить мой тост и отстраниться. — Люблю тебя, леди. — Он смотрит на меня с полнейшим самодовольством. — Нет, не любишь, — рявкаю я. — Если бы любил, не кинул бы меня на полпути к оргазму. — Эй! — кричит он, выглядя взбешенным. — Никогда не подвергай сомнению мою любовь к тебе. Это сведет меня с ума. Пытаюсь изобразить на лице выражение раскаяния, но в моем неудовлетворенном состоянии я изо всех сил стараюсь убедить разум сделать что-нибудь еще, кроме как притянуть его обратно и заставить разобраться с моей проблемой. Я вижу, что он возбужден. Как он может уйти? — Хорошего дня. — Его взгляд смягчается, он наклоняется и прижимается губами к моей щеке. — Я буду безумно скучать по тебе, детка. О, я знаю, так и будет. Но до обеда осталось всего шесть часов. Он переживет. Собравшись на работу, спускаюсь вниз, стуча каблуками по полу фойе, роюсь в сумке в поисках солнцезащитных очков. — Доброе утро, Ава, — слышу за спиной голос Клайва. — Доброе утро. — Надеваю темные очки и выхожу на солнечный свет, резко останавливаясь, когда замечаю прислонившегося к «Рендж Роверу» Джона. Серьезно? Он поднимает очки и пожимает широкими плечами. О, хорошо, он тоже думает, что это глупо, но сегодня мне нужна моя машина, чтобы после работы я могла забрать вещи у Мэтта. Я подхожу ближе. — Джон, я сама могу доехать до работы, — говорю усталым тоном. — Не думаю, что можешь, девочка, — громыхает он. О чем он? — Твою машину выставляют на продажу. — Он снова пожимает плечами и садится за руль. Я оборачиваюсь и вижу целую армию мужчин, драящих мою машину. О, ради бога. Вытащив из сумочки связку с ключами, обнаруживаю, что ключ от машины пропал. Позже я объясню Мистеру Надзирателю, что рыться в женской сумочке — и в телефоне тоже, — чертовски неприлично. Почему он не посоветовался со мной? Это плохая новость. Я могу позвонить Кейт. Она меня подвезет. Я набираю ее номер. — Приветик! — щебечет она. — Привет, можешь отвезти меня к Мэтту после работы, чтобы забрать вещи? — выпаливаю свою просьбу так быстро, как только могу. — Конечно. — Отлично, увидимся за обедом. Да, кстати, Джесси тоже придет. — Я вешаю трубку и запрыгиваю на сиденье рядом с Джоном. На нем привычный черный костюм и черная рубашка. Сколько черных костюмов может быть у одного человека? — Ты считаешь его неразумным и вызывающим? — небрежно спрашиваю, опуская солнцезащитный козырек, чтобы нанести немного блеска для губ. — Да, девочка, — громыхает он. — Но, как я уже говорил, он такой только тобой. опускаю руку на колени и смотрю на Джона, который, как обычно, барабанит по рулю. — Значит, на работе он не ведет себя как сумасшедший? — Неа. Я хмурюсь. — Он покладистый? — Ага тяжело вздыхаю, просто чтобы Джон знал, что я хочу знать больше. — Почему? Он переводит взгляд на меня, ослепляя белозубой улыбкой, и я мельком замечаю золотой проблеск. — Девочка, не будь слишком жесткой с этим безумным ублюдком. До тебя ему на всех было наплевать. откидываюсь на спинку кресла и слушаю, как Джон начинает что-то напевать себе под нос. Джесси на всех было наплевать. Ему тридцать семь. — Сколько ему лет? — спрашиваю с ухмылкой, зарабатывая еще одну ослепительную улыбку от Джона. — Тридцать семь. Но теперь ты это знаешь, не так ли, девочка? Ох, нет! Умираю тысячью смертей и переливаюсь тысячью оттенков красного. Я забыла, что Джесси пришлось спасать. Держу пари, Джон приметил все детали. Начинаю смеяться про себя, думаю о том, как Джон вошел в спальню, где голый бог был прикован наручниками к кровати, а на полу валялись украшенный стразами вибратор, мое новое черное кружевное белье, а потом вышеупомянутый голый бог проделал вибратором дыру в стене. Держу пари, Джону это показалось забавным, а Джесси, очевидно, объяснил, как и почему он оказался прикованным наручниками к кровати. Я ужасно смущена. Остаток пути мы проводим в тишине, если не считать утробного мурлыканья Джона. Я не в силах на него смотреть. Он высаживает меня на Беркли-сквер, и я, чтобы избежать неудобного момента, быстро махнув ему через плечо, бегу в офис. Как я смогу снова с ним встретиться? На пути к своему столу вижу у картотечного шкафа Салли. Она выглядит, словно на грани самоубийства. Высокий воротник и полиэстеровая блузка вернулись, а огненный лак для ногтей исчез. Все именно так, как я и ожидала. Мужчины такие придурки. Предпочитаю не упоминать об этом, она не оценит. — Доброе утро, Салли. — Стараюсь, чтобы голос не звучал слишком оптимистично. Она с трудом поднимает голову и слегка улыбается, а после возвращается к картотеке. Мне ее жаль. — Где все? — спрашиваю я. Она пожимает плечами. О, это плохо, так что я смиряюсь с тем, чтобы заткнуться и заняться делами. Утро проходит очень продуктивно. Я заканчиваю несколько расчетов и обновляю информацию по всем клиентам. В двенадцать сорок пять отправляюсь на ленч. Войдя в бар, замечаю за нашим обычным столиком Кейт. Пока я приближаюсь, она хмуро смотрит на меня. — Тебе стоит поработать над телефонным этикетом, — отрезает она. Сегодня утром я разговаривала довольно резко, но была слишком занята своим вызывающим мужчиной, чтобы беспокоиться о манерах общения по телефону. — Прости. — Я сажусь и оказываюсь лицом к лицу с большим бокалом вина. — Черт! Кейт, избавься от него! — Я отпихиваю бокал на ее сторону стола. Она одаривает меня убийственным взглядом. — Подумала, тебе может пригодиться. Да, может, но скоро придет Джесси, и как это будет выглядеть, если я буду сидеть здесь, попивая вино? Жестоко и крайне бездумно. Я хватаю бокал у Кейт, и она бросается за ним. — Кейт, он скоро придет. — Эй! Поставь вино! — строго требует она. — Он не мой парень. Не могу поверить, что она так поступает. Как нетактично с ее стороны. Она отказывается отпустить, и я, глядя ей в глаза, отдаю бокал. Она берет его и, наблюдая за мной, делает большой глоток. — Ну, ты и овца! — бросаю ей, и она ухмыляется. Схватив свой бокал, одним махом осушаю его. Кейт заливается смехом. О боже, как же хорошо. Прошло почти две недели с тех пор, как я в последний раз пила, что для меня рекорд. Издаю протяжный удовлетворенный вздох. — Тебе это было нужно, — подтверждает очевидное Кейт. — Да. И, возможно, еще один. — Я дуюсь. Из-за проявленной слабости меня захлестывает чувство вины, и прежде чем побежать к бару, чтобы оставить там пустой бокал, я оглядываюсь через плечо. Чувствую себя провинившимся ребенком. — О, и не говори Джесси, что любишь его. У него от этого крышу сносит. — Со стоном сажусь обратно. Она смеется. — Заехать за тобой в офис в шесть? Да, нужно покончить с этим разговором до прихода Джесси. — Ты не против? — Знаю, что нет, но после ее выговора по поводу манеры общения по телефону, чувствую, что должна приложить усилие. — Конечно, нет. Ты говорила с Мэттом? — Да, он ждет меня, но Джесси не знает, что я к нему еду, и так должно остаться, — предупреждающе говорю я. Кейт поднимает брови, но молчит. — Иначе он уничтожит. пожимаю плечами. Видимо, вино ударило мне в голову. Я чувствую головокружение. — Как Сэм? — спрашиваю я. — Скоро будет здесь. Я подумала, раз уж ты утром вывалила на меня новость о Джесси, то я спросила, не хочет ли он тоже к нам присоединиться. — Она говорит так, будто приход Джесси — единственная причина, почему она пригласила Сэма. Вовсе нет. — Эй, ты в курсе, что случилось у Виктории и Дрю? — спрашиваю нетерпеливо. Кейт должна что-то знать. Ее глаза расширяются. — Ох, ты не поверишь! — Что? — Подаюсь вперед, полностью увлеченная очевидным приближением грязных сплетен. — Дрю попросил ее поехать в «Поместье». Но на Мисс Чопорность это не произвело никакого впечатления! — Кейт в восторге, но меня вдруг охватывает ужас. Если Виктория знает о «Поместье», значит ли это, что она знает, кому оно принадлежит? Неужели Дрю рассказал ей все? Сложила ли она два и два? О боже, молюсь, чтобы этого не случилось. Она не очень блещет умом, но если все поняла, то вне всяких сомнений, рассказала Тому. Это создаст еще больше трудностей. Том, однако, ни о чем не упоминал, а подобная тема для Тома представляла бы большой, сочный кусок, в который можно впиться зубами. Может, она все же глупая. Надеюсь, потому что последнее, что мне нужно, чтобы Том с Викторией были в курсе дел и болтали об этом по всему офису. — Что будешь заказывать? — спрашивает Кейт, отрывая меня от тревожных мыслей. — Сэндвич с зерновым хлебом, пожалуйста. — А Джесси? Хмурюсь про себя. Понятия не имею. Я даже не знаю, какие у него любимые блюда. — Спроси, есть ли у них арахисовое масло. — Я пожимаю плечами. — Арахисовое масло? — Она морщится от отвращения. В этом мы с ней солидарны. — А, вот и он. — Кейт поднимает бокал в сторону двери, и я оборачиваюсь. Мы с Кейт испускаем оценивающий вздох, когда за Джесси следуют Сэм и Дрю. Она играет на своих чувствах к Сэму, я знаю. Джесси целомудренно целует меня в щеку, а затем берет для себя стул у соседнего столика. Он садится рядом со мной, чуть повернувшись ко мне лицом, и кладет руку мне на колено. Тепло его ладони распространяется по ноге, ударяя между бедер. Он не оказывает мне услугу, когда медленно гладит сжимает, гладит и сжимает. — Ты взял ключи от моей машины. — Прищурившись, обращаю на него обвиняющий взор. — У всех все в порядке? — спрашивает он, игнорируя меня и начиная водить большим пальцем по внутренней стороне моего бедра. Я смотрю на него вижу, что он улыбается, прекрасно понимая, что делает. Пытаюсь отдернуть ногу, но ничего не получается. Он бросает на меня хмурый взгляд и снова сжимает — его способ сказать: когда и где угодно. — У меня, да, — щебечет Кейт. Конечно, теперь, когда Сэм здесь. — Я делаю заказ. Кто что хочет? — Она встает. Все оглашают свои заказы, и она исчезает в баре, оставляя меня с мужчинами. Джесси наклоняется ко мне. — Ты выпила. Я напрягаюсь. — Это нечаянно, — выпаливаю я. — Ава, я не возражаю, если ты будешь пить, когда я с тобой, — он снова поворачивается к парням. Не возражает? Качаю головой. счастливо сижу и наблюдаю, как Джесси совершенно нормально общается с Дрю и Сэмом, разговаривает о спорте, в основном экстремальном, и вообще ведет себя как любой нормальный мужчина. Добродушный Джесси. По-прежнему не убирая руку с моей ноги, он смеется вместе с ними, его глаза сверкают. Улыбаюсь про себя. Это радует глаз, а потом он смотрит на меня и подмигивает, и мне хочется оседлать его и съесть живьем. — Ну, как там Виктория? — небрежно бросает Кейт вопрос Дрю, садясь на свое место, и все смотрят на него. Она настоящее шило в заднице. — Не спрашивай, — он делает глоток из бутылки. Замечаю, что наличием алкоголя больше никто не обеспокоен. Неужели только я не справляюсь? — Она очень милая, но, боже, ей нужно расслабиться, — добавляет он. откидываюсь на спинку стула. Слова Дрю несколько резковаты, особенно если он огорошил ее приглашением в «Поместье». Он не может винить ее за скептицизм. — Зачем ты попросил ее поехать? — выпаливаю прежде, чем срабатывает мозг. Разве не понятно, зачем он ее пригласил? Джесси бросает на меня косой взгляд, и я чувствую, как вспыхиваю. Дрю пожимает плечами. — Это то, кто я есть, и это то, что мне нравится. — Аминь, — говорит Сэм и поднимает бутылку. Слегка таращу глаза от его откровенности в присутствии Кейт, затем замечаю, что Кейт слегка напряглась. Вопросительно смотрю на нее, но она делает вид, что не заметила мой взгляд, и чокается бокалом с бутылкой Сэма. Сэм улыбается ей, и мои глаза расширяются еще больше. Она чем-то занималась в «Поместье»! Святое гребаное дерьмо! Свирепо гляжу на нее, но она по-прежнему отказывается на меня смотреть. Знает ли об этом Джесси? — В любом случае, — продолжает Дрю, — я должен извлечь из этого максимум пользы. Я все ближе к тридцати пяти, а это скользкий путь к отвисшей заднице и мужским сиськам. Придется думать о женщине, которая будет любить меня, а не мое тело. Чувствую, как напрягается рядом Джесси, и перевожу взгляд на него, но он тоже отказывается на меня смотреть. Ему тридцать семь, но у него определенно нет отвисшей задницы или мужских сисек. Я переставляю ноги и скрещиваю их, побуждая его усилить хватку. Краем глаза замечаю, как его губы складываются в прямую линию. — Ну, у меня в запасе всего девять лет, так что я лучше возьму от жизни все, — сардонически замечает Кейт. меня отвисает челюсть. Поверить не могу, что она только что открыто это сказала. Мои глаза широко раскрыты, рот разинут. Очевидно, я в шоке. Я сижу за столом в нормальном баре, в нормальном Лондоне, с нормальными людьми, и все они говорят о «Поместье», будто это совершенно обычная тема. Нет, не для нормальных людей. Как они могут быть нормальными? Все трое мужчин «баловались», а теперь и Кейт перетянули на темную сторону. Мне нужно еще вина. Что, черт возьми, происходит? — Для нас, женщин, это хуже, чем для вас, — продолжает Кейт, махнув бокалом в сторону мужчин. Замечаю, как Сэм подмигивает ей, и это только подтверждает, что она определенно что-то делала. Хочу вытащить ее из бара и потребовать объяснений. Не уверена, что все это к добру, хотя Кейт настаивает, что просто веселится. Я вижу, она преуменьшает. — Так вот что происходит с тобой, Джесси? — спокойно спрашиваю, делая глоток воды. Его рука слегка скользит вверх по моему бедру, и я крепко сжимаю ноги. — Нет, — он поворачивается ко мне. — Считаешь, мне стоит больше внимания уделять своему телу? — Он выжидающе выгибает бровь. Какой глупый вопрос, если это вообще был вопрос. — Ты же знаешь, что нет. Он ухмыляется. — Значит, я все еще твой бог? одновременно краснею и хмуро на него смотрю. — Высокомерный бог, — бормочу я. Он наклоняется и обхватывает ладонью мою шею, притягивая к себе и сверх меры усердствуя поцелуем. Несмотря на окружающих, я позволила ему. Как обычно, сознание пустеет, и больше ничего не существует, кроме Джесси и его власти надо мной. Он поглощает, затягивает, обладает… Когда он, в конце концом, отпускает меня, я смотрю на остальных, внезапно ужасно смущенная его откровенным проявлением любви. Раздается хор сентиментальных вздохов и звук рвотных позывов. Таков уж Джесси. Я смотрю на него, и он улыбается, затем притягивает меня в свои объятия. — Серьезно, ребята, — пренебрежительно говорит Кейт. — Еда на подходе, так что с меня хватит этой сентиментальной херни. Сэм тянется к ней и целует в щеку. — Чувствуешь себя обделенной? Она отмахивается от него, когда официант ставит блюда на стол. — Нет, не чувствую! Все приступают к еде, включая Джесси, и в процессе мы болтаем и смеемся. От моего внимания не ускользает, что Сэм и Дрю часто бросают восторженные взгляды в сторону нас с Джесси. Мои мысли начинают возвращаться к реакции Джесси на слова Дрю. Его предположение о том, что после тридцати пяти встаешь на скользкий путь, немного преувеличено. От телосложения Джесси можно разомлеть. Внезапно на меня нападает очень неприятная мысль о Джесси и его баловстве. Что, если он бросил «баловаться» и решил обойтись мной? Ушел, так сказать, на пенсию. Ну, от этого я чувствую себя дерьмово. Ощущаю его руку, которая гладит меня по бедру, пока он раненой рукой ковыряется в сэндвиче. Она выглядит намного лучше, синяки почти исчезли, но красные рубцы на запястьях все еще видны. Они, словно кричат мне: «смотри». Джесси пихает меня коленом, и я бросаю на него взгляд. Он одаривает меня вопросительным взглядом, очевидно, заметив, куда я смотрю, и мою задумчивость. Уверена, в его силах проникнуть мне в мысли. Я качаю головой улыбаюсь, но сомневаюсь, что это удовлетворяет его тревогу по поводу моих дум. — Мне лучше вернуться на работу, — с сожалением говорю я. Было приятно посидеть за относительно нормальным обедом — настолько нормальным, насколько он мог быть с владельцем супер-шикарного рая для сексуальных утех и двумя его членами. — Я с тобой. — Джесси бросает оставшуюся половину сэндвича на тарелку и встает со стула. — Это в двух минутах ходьбы за углом, — говорю устало. Останавливаю себя перед любыми дальнейшими возражениями, когда он сердито смотрит на меня, поэтому вместо того, чтобы спорить, обхожу стол и целую всех на прощание, сунув Кейт деньги за наш с Джесси обед. Она отдает мне их обратно. — Джесси уже оплатил счет. Оплатил? Смотрю на Джесси, но тот слишком занят, пожимая руки парням, чтобы заметить мой укоризненный взгляд. Он берет меня за руку и выводить из бара. — Эй! — кричит мне в спину Кейт. — Вечером в субботу девчачья попойка? Остановившись, поворачиваюсь к ней, опаляя взглядом «что-за-игру-ты-ведешь»?Она,кажется,не замечает моей реакции.Нет,слишком занята,наблюдая за реакцией Джесси на ее просьбу. Я поворачиваюсь и смотрю на него. Он неловко мнется. Ох, Кейт! Подумать только, предложить нечто настолько глупое. Вижу, Сэм и Дрю тоже внимательно наблюдают, ожидая ответа Джесси. — Может, на следующей неделе, — говорю я так уверенно, как только могу. — Можешь сходить, — говорит Джесси у меня за спиной. Я могу сходить? Что значит я «могу сходить»? — Нет, завтра юбилей «Поместья». Я буду вымотана, — утверждаю я. Мне очень хочется сходить, но я знаю, чертов надзиратель запретит алкоголь. Я не всегда напиваюсь до отключки, и в последний раз это была его вина. Мне еще столько всего надо вывалить на Кейт. Судя по всему, нам обеим. Этот короткий обед лишь подлил масла в огонь. — Эй, он сказал, что не против, — жалуется Кейт. — Поговорим позже, — говорю небрежно, надеясь, что она поймет чертов намек и заткнется. — Ох, да, точно, — подмигивает она. — Позже. Мне хочется швырнуть в нее сумочкой, но я чувствую, как Джесси слегка тянет меня, не давая выполнить задуманное. Вместо этого, бросаю на нее еще один убийственный взгляд, потом поворачиваюсь и позволяю Джесси вывести меня из бара. Мы выходим на Пикадилли, вливаясь в обеденную толпу, и я испытываю между нами легкое напряжение. Он отпускает мою руку и обнимает за плечи, притягивая к себе. Когда мы сворачиваем на Беркли-стрит, я останавливаюсь и смотрю ему в глаза. — Если я пойду веселиться, то без выпивки, да? — Да, — решительно отвечает он. Я закатываю глаза и продолжаю идти. — Можешь выпить в пятницу. — Он догоняет и кладет руку мне на плечо. Да, я могу выпить в пятницу, потому что он будет за мной присматривать. Проблема в том, что мне неуютно пить в его присутствии. Это было бы неправильно, особенно зная его маленькую проблему с контролем и алкоголем. — Снова заставишь вышибал шпионить за мной? — ворчу я. — Я не заставляю их шпионить за тобой, Ава. Я прошу их присмотреть за тобой. — И звонить тебе, если я не буду следовать правилам? — язвительно замечаю, зарабатывая легкий толчок в бедро. — Нет, и звонить мне, если ты будешь кататься по полу бара, — сухо говорит он, — в отсутствующем платье, сбившемся до талии. Посмотрев на него снизу вверх, вижу обвиняющий взгляд. Ладно, да, я лежала на полу бара, но не каталась и не была пьяна в стельку. Во всяком случае, не в тот раз. Кейт, да, и это она утянула меня за собой, а что касается платья? Ну, это незначительная деталь, и она теперь разорвана на десятки лоскутков после того, как невротик поработал над этой чертовой вещицей. Я бы могла сходить в бар, выпить пару бокалов вина, надеть что-нибудь приемлемое не кататься по полу. Тогда вышибале не нужно будет объявлять красную тревогу. Может, я могла бы остаться у Кейт, чтобы не тыкать ему этим в лицо. Смеюсь про себя над такой смелой идеей. Он никогда не допустит, чтобы я осталась у Кейт. Позволяю ему прижать меня к себе, пока мы идем к офису. — Теперь ты должен меня отпустить, — говорю, когда мы приближаемся. Патрик может быть там, а я не упоминала о деловом обеде с мистером Уордом. Это мучительно трудно. — Нет, — ворчит он. — Чем будешь заниматься остаток дня? — Я очень хочу это знать. Пожалуйста, пусть он скажет, что у него куча дел, чтобы я могла доехать до Мэтта и забрать вещи, не беспокоясь о необходимости лгать и обманывать. Утаить информацию — не то же самое, что солгать. Он дуется. — Думать о себе. Мне не становится легче. — Я вернусь к тебе, как только закончу работу, — говорю, мгновенно понимая, что только что солгала. Использую каждую каплю силы воли, чтобы не потянуться к волосам. — К нам! — поправляет он. — В котором часу? — Часиков в шесть. «Плюс-минус час»,—добавляю про себя. — Тебе нравится эти отговорки, да? Чутка, часиков... — Он прищуривается, и я чувствую, как меня тщательно изучают. Он не может знать моих планах. Только Кейт знает. — Чутка, — отвечаю и подаюсь к нему для поцелуя. Он хватает меня и опрокидывает назад в нелепом театральном жесте посреди Беркли-сквер, оставляя на моих губах убийственный поцелуй. Прохожие обходят нас стороной, но мне плевать. — Боже, я чертовски люблю, люблю, люблю тебя, — говорит он мне в губы. Я ухмыляюсь. — Знаю, что любишь. Он возвращает меня в вертикальное положение, а затем зарывается лицом мне в шею, покусывая за ухо. — Я не могу насытиться тобой. Позволь мне отвезти тебя домой. знаю, что не может, он довольно откровенен в этом вопросе, и меня очень искушает мысль забить на работу и позволить ему увезти меня. Сегодня дел не так много, ничего такого, что не могло бы подождать, и мне нравится его настрой — требования оставлены в стороне. Раздается рингтон моего телефона, отрывая меня от мятежных мыслей, я роюсь в сумочке, позволяя Джесси липнуть к моей шее. Нащупав его, поднимаю вверх над головой Джесси, чтобы посмотреть, кто это. Я стону. Из всех моментов, когда Микаэль мог позвонить, он звонит сейчас? Джесси, должно быть, чувствует мое беспокойство, потому что тут же отстраняется и вопросительно смотрит на меня. — Кто это? — О, просто клиент. — Запихиваю телефон в сумочку. Я ему перезвоню. — Увидимся у тебя дома. — Собираюсь уйти, но он хватает меня за запястье. — Черт побери, Ава. У НАС! Кто это был? — Его внезапная смена настроения застает меня врасплох. — Микаэль, — скрежещу я. — Просто клиент, — добавляю, чтобы укрепить статус Микаэля в моей жизни. Вероятно, одну из сторон Джесси я никогда не смогу исправить — его безумную ревность и чувство собственника. Выдергиваю запястье из его хватки преодолеваю короткое расстояние, оставшееся до офиса, оставляя Джесси на тротуаре. И это он назвал меня ревнивицей? Мой телефон снова начинает звонить, и, входя в офис, я отвечаю: — Микаэль. — Ава, я звоню, чтобы подтвердить нашу встречу в понедельник. — Мягкий голос проникает в уши. Джесси может видеть в нем угрозу, но это не так, хотя голос у него действительно очень сексуальный. — Полдень подойдет? — спрашивает он. падаю в кресло и поворачиваюсь лицом к столу, с ужасом обнаруживая, что Джесси, подкравшись, возвышается надо мной, как разъяренный зверь, его грудь вздымается. Он выглядит разгневанным. Я оглядываю кабинет и вижу, что Том и Виктория сидят за своими столами и внимательно наблюдают, не пытаясь скрыть интереса. Затем я оглядываюсь через плечо, чтобы разглядеть в кабинете ли Патрик, но, слава богу, он ничего не замечает, полностью поглощенный чем-то на экране компьютера. — Ава? надвигающейся драмой, разворачивающейся перед моими глазами, я забыла, что веду деловой разговор. — Простите, Микаэль, — я вопросительно смотрю на Джесси, но он игнорирует меня, продолжая свое угрожающее представление, не обращая внимания на зрителей или то, где мы находимся. — Да, подойдет, — стараюсь говорить профессионально и уверенно. И с треском проваливаюсь. Мой голос звучит раздраженно и нервно. — Вы в порядке? — Его вопрос сбивает меня с толку. Ясно, что я не в порядке. — Да, все хорошо, спасибо. — Ладно. Значит, вы нарушили собственное правило? Мое сердце пропускает несколько ударов. — Простите? — Я выдавливаю это слово сквозь внезапный нервный вдох. — Джесси Уорд. Он ведь клиент, да? Не знаю, что сказать. Нет, когда я работала над «Луссо», он не был моим клиентом, но я не настолько глупа, чтобы указывать на это. Микаэль предполагает, что я работаю с Джесси. Предполагает. В «Поместье» я еще не была, и Джесси не настаивал на этом. — Да, — единственное слово, которое приходит мне в голову. — И давно вы с ним встречаетесь? меня кровь стынет в жилах, пока я подыскиваю в голове правильные слова. — Э-э-э, месяцок, — заикаясь, бормочу в трубку. Почему он об этом спрашивает? — Хм. Очень интересно. меня кровь стынет в жилах. Почему это должно быть очень интересно? все еще смотрю в зеленые глаза мужчины, за которого готова умереть, а на том конце провода звучит голос другого мужчины, который хочет мне что–то сказать — что-то, что заставит меня рухнуть с седьмого неба под названием Джесси и сгореть дотла, хоть в данный момент я на нем и не нахожусь. — Почему? — спрашиваю, ужасно нервничая, и это нормально, потому что так и есть. Что он знает? — Мы обсудим это при встрече. — Ладно. — Я отключаюсь. Это было невероятно грубо, но я не знаю, что еще сказать или сделать. Джесси возвышается над моим столом с таким видом, будто готов оторвать мне голову, но за что? Черт побери, за пять минут мы перешли от поцелуев посреди тротуара к противостоянию мексиканских банд. Некоторое время мы смотрим друг на друга, и я перевожу взгляд на Тома и Викторию, которые, похоже, уже приготовились к шоу. Честно говоря, он сейчас как розовый слон в комнате. Его невозможно игнорировать, и даже если бы они опустили головы, я знаю, что все их внимание было бы приковано к нависшему над моим столом суровому мужчине, излучающему враждебность. Их наглость можно было бы назвать храбростью. снова перевожу взгляд на Джесси, но не решаюсь сделать первый шаг, опасаясь, что произойдет взрыв и Патрик выйдет узнать, в чем дело. Но я не могу сидеть здесь весь день и смотреть на него. — Я на работе, — говорю тихо и напряженно. Я не уверена в своей притворной стойкости. Он выглядит так, будто вот-вот лопнет от ярости. — Кто это был? — Он кивает на телефон. — Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, — говорю, кладя телефон на стол. Было ли его шоу перед Микаэлем как-то связано с этим? Микаэль что-то знает, Джесси знает, что он знает. Это совершенно очевидно. — Ты с ним больше не увидишься, — медленно и четко выговаривает он. Ладно, теперь я очень волнуюсь. — Почему? — Не утруждаю себя напоминанием о том, что Микаэль — мой клиент. Он это знает и, судя по выражению его лица, ему все равно. — Просто не увидишься и точка. Это не просьба, Ава. Ты не посмеешь бросить мне вызов. — Он начинает кусать гребанную губу, все еще размышляя, все еще дрожа от гнева. не могу заниматься этим здесь — не посреди кабинета. Я также не могу отказаться от контракта на «Здание жизни». Я в полном дерьме — конкретно облажалась. Мне хочется выпить, больше, чем когда-либо. — Увидимся в «Луссо», — тихо говорю я. — Да, непременно. — Он поворачивается и выходит. Откидываюсь на спинку кресла и делаю глубокий вдох, я и не осознавала, что задерживала его. Жизнь с Джесси — чертовы американские горки, и теперь, когда он ушел, до конца дня я буду о нем переживать. Меня распирает от неуверенности, но одно я знаю точно. В «Луссо» я сегодня не вернусь. Мне нужно время, пространство, где я смогу ясно мыслить, чтобы разобраться в себе, прежде чем глубже увязну во всем этом дерьме. Он отвечает на один вопрос, а следом появляется другой. — Божечки, этот мужчина может так сексуально сердиться, — щебечет Том. — Ты давно бывала в «Поместье», дорогая? — Он опускает очки, и я сразу понимаю, что Виктория не так глупа, как мы все думаем. Виктория начинает хихикать впервые за два дня. Мне хочется наброситься на нее и обвинить в ханжестве, а потом сказать Тому, чтобы он поскорее нашел себе консультанта по покупке одежды, но это было бы ребячеством, и я не знаю, смогу ли на этом остановиться. Чувствую, что готова лопнуть от огорчения и стресса, и тому, кому не посчастливится стать последней каплей, придется не сладко. К счастью для Тома и Виктории, Патрик спасает их задницы, прежде чем я успеваю на них наброситься. — Цветочек, — говорит он, усаживаясь на угол моего стола. Тот издает обычный протестующий скрип, я привычно морщусь, а Патрик как всегда пребывает в неведении. — Итак, со мной связался Микаэль ван дер Хаус и настоял на командировке в Швецию. Вот, блядь. Этого я не предвидела. Получив контракт на проектирование «Луссо», партнер Микаэля настоял на том, чтобы все было подлинно итальянским, поэтому меня командировали в Италию. Микаэль подчеркнул свое стремление к экологичным материалам в «Жизни», но такого я не ожидала. Трудности, вытекающие из данного предложения, вышибают из меня дух. Тот факт, что эта поездка в поддержку проекта Микаэля, вероятно, отправит Джесси в могилу, а если судить по тому, что только что произошло, я, вероятно, окажусь в этой могиле вместе с ним. — Это действительно необходимо? — спрашиваю я. «Пожалуйста, скажи «нет», пожалуйста, скажи «нет». — Безусловно, на этом настаивал Микаэль. Я посмотрю рейсы. — Он со скрипом поднимается со стола и возвращается в свой кабинет. Микаэль настаивал? У меня неприятности. Нет ни малейшего шанса, что я доберусь до Швеции, не с Джесси, который попытается меня остановить, и что тогда со мной будет? Знаю, что... я останусь без работы. Меня бросает в пот. — Кофе, Ава? — Салли высовывается из-за картотечного шкафа, выглядя такой же несчастной, как и раньше. Мне отчаянно нужно вино. — Нет, Салли, спасибо, — отвечаю я. Подняв глаза, вижу опущенные головы Тома и Виктории. Хорошо. Я могу спокойно провести остаток дня, беспокоясь о драме, происходящей в моей жизни. Я вдруг жалею, что после работы мне нужно забрать вещи. Видеть Мэтта — последнее, чего я хочу. — Держи, цветочек. Здесь информация по вылетам. Дай мне знать, что подойдет. — Он протягивает мне распечатку с расписанием рейсов, и я засовываю ее в сумочку. Я подумаю об этом позже. Он оставляет меня в покое, я вяло пытаюсь продолжить работать. |