Книга серии Этот мужчина
 Скачать 2.82 Mb.
|
|
Глава 10 Открыв глаза, обнаруживаю, что крепко прижимаюсь к груди Джесси. Рассвет едва брезжит, а значит, еще очень рано, и Джесси не проснется часов до пяти. Мозг мгновенно пробуждается, и я приступаю к кропотливой работе — освободиться от его тела, не побеспокоив. Это трудно. Кажется, во сне он обнимает меня так же крепко, как и наяву. Осторожно от него отодвигаюсь, замирая и напрягаясь всякий раз, как он ворочается или вздыхает во сне. Сгруппировавшись всем телом, продвигаюсь к краю кровати. Ступив ногами на пол, наконец-то выдыхаю, столь долго сдерживаемый воздух, и смотрю на своего красавца с двухдневной щетиной. Мне хочется обратно запрыгнуть к нему в постель, но я сопротивляюсь. Мой план побуждает меня оставить его мирно спящим, и я тихо роюсь в сумочке в поисках телефона. Уже пять часов. Черт! Ладно, я должна поторопиться, иначе он скоро проснется и погонит меня на улицы Лондона на один из своих мучительных марафонов. Словно обнаженный грабитель, крадусь по спальне, забираю свой тайник из деревянного сундука и вытаскиваю его содержимое. Пакет шуршит, я стискиваю зубы, застывая на месте, услышав, как он со стоном перекатывается на спину. стою, как истукан, пока не убеждаюсь, что он не двигается, а потом направляюсь к кровати, тихо ступая по толстому ворсу ковра. Ну, ладно, мистер Уорд! Осторожно беру его за запястье и аккуратно завожу за голову к деревянной спинке кровати. Приходится попотеть. Рука у него тяжелая. Мне удается привести ее в нужное положение, надеть наручник на запястье и пристегнуть его к одной из деревянных перекладин изголовья. Встав в сторонке, восхищаюсь своей работой, чувствуя себя довольной. Даже если он сейчас проснется, то никуда не денется. Взяв второй комплект наручников, обхожу кровать с другой стороны. Мне приходится встать на колени на матрас, чтобы дотянуться до его руки, но теперь, когда, по крайней мере, одна его рука пристегнута, я не так беспокоюсь том, что разбужу его, хотя все получится лучше, если он не сможет до меня дотронуться. осторожно поднимаю над головой его раненную руку и застегиваю на запястье второй наручник. Рука выглядит намного лучше, но я понимаю, если он начнет дергаться, то может ее повредить. самодовольным видом отступаю. Все оказалось намного проще, чем я думала, и он по-прежнему в отключке. Практически пританцовывая, возвращаюсь к пакету и заканчиваю приготовления, после чего надеваю потрясающий комплект черного кружевного белья, которое я приобрела в последнюю минуту. О, боже, он сойдет с ума. Возвращаюсь к своему распростертому, закованному, обнаженному богу и взбираюсь на кровать, чтобы оседлать его бедра. Он шевелится, и я смеюсь про себя, чувствуя, как он начинает подо мной твердеть. Терпеливо сижу и жду. Вскоре его прекрасные ресницы трепещут, веки подрагивают. Открыв глаза, он сразу же находит мои, его утренняя эрекция теперь в полной готовности. — Привет, детка, — хрипит он, прищуриваясь и фокусируя взгляд. оглядываю его торс, от заведенных кверху рук его мускулы напряжены и четко вырисовываются. — Привет. широко улыбаюсь и внимательно наблюдаю, как он приходит в себя, а затем двигает руками, лязгая металлом о деревянное изголовье. Резкий рывок запястий заставляет его широко распахнуть глаза, и я задерживаю дыхание, наблюдая за его сонным лицом, когда он хмурится и задирает кверху голову. Он снова трясет руками. — Какого хрена? — Его голос все еще хриплый. Он переводит взгляд на меня. Глаза широко распахнуты и полны шока. — Ава, какого хрена я прикован наручниками к кровати? Я борюсь с улыбкой. — Джесси, я решила привнести в наши отношения новую разновидность траха, — спокойно констатирую я. — Язык! Он снова гремит наручниками и смотрит на свои скованные руки. Когда он опять поворачивается ко мне, я вижу, как на его красивом лице расцветает понимание. — Это не мои наручники, — осторожно говорит он. — Нет, и тут две пары. Уверена, ты заметил. — Не могу поверить, насколько спокойно звучит мой голос. На самом деле все наоборот. — Итак, как я уже сказала, я придумала новый вид траха, и угадай, что? — спрашиваю с легким волнением в голосе. Я испытываю удачу. На этот раз он не усмехается. Вместо этого он нервно выгибает бровь. — Что? Ох, как же мне хочется его обнять. — Я мечтала об этом только с тобой. — Я дразняще вращаю бедрами, и его грудь расширяется, челюсти напрягаются. — Я люблю тебя. — О, черт возьми, — стонет он. Положив руки ему на грудь, наклоняюсь к его лицу. Он наблюдает за моим приближением, глаза мерцают в предвкушении, а из приоткрытых губ вырываются короткие вздохи. — Сколько тебе лет? — бормочу, слегка касаясь губами его губ. Он поднимает голову, чтобы наш контакт был полным, но я отстраняюсь. Он хмурится и снова опускает голову. — Тридцать три, — выдыхает он, а потом стонет в отчаянии, когда я снова вращаю бедрами. Спустившись губами к его шее, укусами прокладываю себе путь к его уху, облизывая и лаская. — Скажи мне правду, — шепчу, а потом нежно кусаю его за мочку. Его щеки раздуваются. — Срань господня! Ава, я не скажу тебе, сколько мне лет. приподнимаюсь с его груди и качаю головой. — Почему? Его губы складываются в прямую раздраженную линию. — Расстегни наручники, я хочу прикоснуться к тебе. Ах! — Нет, — бросаю ему в ответ, снова вращая бедрами, касаясь его в нужном месте. Я и сама уже завелась, но должна держать себя в руках. — Блядь! — Он дергает руками и слегка взбрыкивает ногами отчего я падаю вперед. — Сними эти хреновы наручники, Ава! вновь обретаю опору. — Нет! — Ради всего святого! — рычит он. — Не шути со мной, леди! О, он злится. — Не думаю, что ты в состоянии указывать мне, что делать, — невозмутимо напоминаю я. Он замирает, но делает длинные, тяжелые и очень прерывистые вдохи. — Так ты перестанешь вести себя неразумно и скажешь мне? Его глаза сужаются. — Нет! Ох, он и правда упрямая задница. Это нелепо, но я больше не собираюсь оставаться в неведении относительного этого глупого ничтожного вопроса. — Прекрасно, — говорю спокойно. Я падаю ему на грудь и обхватываю его лицо ладонями. Он смотрит на меня, ожидая, что я буду делать. Прижимаюсь ртом к его губам и стону, когда он раздвигает губы, и его язык отправляется на поиски моего языка. Я отстраняюсь. Он рычит от досады. Соскользнув вниз по его ногам, с порочным видом медленно облизываю его член по всей длине. — Ох-х-х, черт возьми, — в отчаянии стонет он. — Ава! улыбкой усаживаясь на пятки между его ног, прежде чем взять свое оружие массового поражения и продемонстрировать его ему. Он поднимает голову, его глаза почти вываливаются из орбит, когда он видит, что я сжимаю. — Ну, нет! Ава, клянусь богом! — Он откидывает голову на подушку. — Ты не можешь так со мной поступить. БЛЯДЬ! улыбаюсь и щелкаю включателем украшенного стразами вибратора, который Джесси невзлюбил с первого взгляда во время шопинга по магазинам Кэмдене. Он действительно не хочет делить меня ни с кем и ни с чем. Вибратор оживает, и Джесси начинает стонать, мотая головой из стороны в сторону. Это его убьет. — Ого! — выпаливаю, ощущая рукой силу вибратора. — Мощная машина, — размышляю я про себя. Его глаза плотно закрыты, мышцы на челюсти тикают. — Ава, сними эти гребаные наручники! — выдавливает он сквозь стиснутые зубы. На лучший ответ я и не надеялась. Я вытяну из него его возраст, даже если мне придется держать его здесь все утро. На самом деле, я надеюсь, что он продержится какое-то время. Думаю, мне понравится. Выключив вибратор, кладу его на кровать, и Джесси медленно открывает глаза. Я жду, когда он посмотрит на меня. — Ты скажешь, сколько тебе лет? — спрашиваю абсолютно спокойно. — Нет, не скажу. — Почему ты такой упрямый осел? — Мне трудно сдержать раздражение голосе. Я не хочу, чтобы он думал, что выводит меня из себя, но даже сейчас он невозможен. — Разве я не твой упрямый бог? — спрашивает он с легкой ухмылкой. Через минуту ему уже будет не до ухмылок. Глядя ему в глаза, встаю на колени и подцепляю большими пальцами кружево трусиков. — Сегодня утром ты осел. — Медленно стягиваю трусики до колен, его полный похоти взгляд следит за ними. Я вижу, как ритмично пульсирует его эрекция. — Не хочешь мне с этим помочь? — Мой голос соблазнителен и мягок, я медленно облизываю пальцы и веду ими вниз к бедрам. Его щеки снова раздуваются, когда он смотрит, как моя рука скользит между моих ног. — Ава, расстегни наручники, чтобы я мог трахать тебя до тех пор, пока ты не увидишь звезды. — Его голос спокоен, но я знаю, что это не так. нежно вожу пальцами по клитору, втягивая в себя маленький глоток воздуха. Это не Джесси, но все равно приятно. — Нет. — Он откидывает голову назад. — Сними наручники. качаю головой своему упрямому мужчине и опускаю руки по обе стороны его бедер. Звезды? О, это он увидит звезды. Я прижимаюсь губами к нижней части его живота рядом со шрамом и выписываю языком несколько медленных, размашистых кругов, прежде чем двинуться вверх по его телу, сбрасывая по пути трусики. Я смотрю на него сверху вниз, но он отказывается открывать глаза, поэтому я целую его в уголок рта. Это срабатывает. Он инстинктивно поворачивает голову и приоткрывает губы, вбирая мои. Я прижимаюсь к его паху, моя влага позволяет с легкостью скользить вверх и вниз. — О, господи, Ава, пожалуйста. — Скажи мне. — Я прикусываю его нижнюю губу и веду по ней зубами, но он лишь слегка качает головой. Я прерываю поцелуй. — Ладно, будь по-твоему. встаю, снова устраиваясь между его бедер, и беру с кровати свое оружие массового поражения. — Положи обратно, — тон полон предупреждения, но я не обращаю на него внимания. Не говоря ни слова, снова включаю вибратор. — Ава, клянусь богом! — Гнев возвращается. Удерживая его взгляд, я медленно опускаю вибратор к вершине бедер. — Не смей! В полном отчаянии он запрокидывает голову. не могу поверить, что он проходит через это. Он может остановить все в мгновение ока. Черт возьми, мне надо, чтобы он смотрел на меня. Быстро меняю тактику и тянусь вибратором, медленно скользя им по его красивому, трепещущему члену. Он хаотично дергается. Кровать трясется. — Блядь! Ава, блядь, блядь, блядь, блядь! — кричит он, но глаза по-прежнему крепко закрыты. Я не могу заставить его смотреть на меня, но чертовски уверена, он меня слышит. Возвращаю вибратор к себе и прикладываю головку к клитору. Святое гребаное дерьмо! задыхаюсь, колени дрожат, я дергаюсь от мощи, пронзающей меня и ударяющей в мое естество. — О-о-о-о, боже! — стону, а затем слегка усиливаю давление. Это действительно приятно. Он резко распахивает глаза, его дыхание прерывается, а в морщинке на лбу скапливается пот. Выражение лица — настоящая пытка. Я почти чувствую себя виноватой. — Ава, все твое удовольствие исходит от меня. — Не сегодня, — заявляю, со вздохом закрывая глаза. — Ава! — рявкает он, гремя наручниками о спинку кровати. — Блядь! Ава, ты слишком давишь! Я держу глаза закрытыми. — Хм-м-м, — напеваю, слегка подергиваясь, когда ритмичная вибрация щекочет клитор. — Мне тридцать семь! Ради всего святого, женщина, мне тридцать гребаных семь лет! Я распахиваю глаза. О боже! От шока у меня отвисает челюсть, а вибратор падает на кровать. Он мне сказал? Черт возьми, сработало! Мне хочется станцевать джигу на кровати и от чувства триумфа докричаться до небес. Почему я не подумала об этом раньше? не обманываюсь тем, что мне удастся провернуть такое снова — он, вероятно, теперь будет спать с одним глазом до конца своей жизни, так что, возможно, мне следует воспользоваться его уязвимым состоянием и вытянуть еще несколько ответов, например, откуда взялся шрам, сколько женщин у него было и какого черта полиции нужно в «Поместье». О, и о таинственной женщине и Саре… Он свирепо смотрит на меня, и я внезапно вырываюсь из своего мысленного праздничного танца и впадаю в панику. — Сними... эти... чертовы... наручники. — Медленно, с шипением он подчеркивает каждое слово. Ох, черт возьми! В своем тщательно продуманном плане и реализации траха правды, я не задумывалась о последствиях. Он кипит от злости, а теперь я должна его освободить. Что он сделает? Я перебираю варианты, но на это не уходит много времени, потому что есть только два: отпустить его и принять наказание или оставить его прикованным к кровати навсегда. Смотрю на него широко раскрытыми настороженными глазами, а он смотрит на меня мрачным, яростным взглядом. Что же мне теперь делать? Я опускаю руки на его упругие бедра и медленно подтягиваюсь вверх по его телу, пока не оказываюсь с ним лицом к лицу. Мне нужно поднять ему настроение. Проведя руками по его волосам, я прижимаюсь губами к его губам. — Я все равно тебя люблю, — бормочу сквозь поцелуй. Может, ему нужна уверенность. Одиннадцать лет — почти ничто. В чем проблема? Он по-прежнему мой прекрасный, шаловливый бог. Он стонет, когда я дополнительно уделяю его рту особое внимание. — Хорошо, а теперь сними наручники. целую его шею и утыкаюсь в нее носом. — Ты злишься на меня? — Чертовски безумно, Ава! сажусь и смотрю на него. Он и правда безумно злится, и теперь я в ужасе. Одариваю его своей лучшей дерзкой улыбкой. — А ты не можешь обезуметь от любви? — И это тоже. Сними наручники. — Он выжидающе смотрит на меня. сдвигаюсь, чтобы приподняться, и вздрагиваю, когда его возбуждение оказывается у меня между ног, — пульсирующая, влажная головка скользит по моему входу. Он ерзает. — Черт побери, Ава! Сними эти чертовы наручники! Он совершенно невменяем и теперь я уверена… наручники снимать я не собираюсь. Поднявшись с кровати, встаю в стороне, глядя на него с яростью. — Что ты сделаешь? — нервно спрашиваю я. — Сними их. — Он почти убивает меня взглядом. — Нет, пока не скажешь, что сделаешь. Его грудь расширяется, он тяжело дышит. — Буду трахать тебя до тех пор, пока ты не станешь умолять меня остановиться, а потом ты пробежишь четырнадцать миль. — Он поднимает голову и пронзает меня свирепым зеленым взглядом. — И мы не будем останавливаться, чтобы размять мышцы или выпить кофе! Что? Трахаться я согласна, но никакого бега, кроме как из его пентхауса. Вчера он уже заставил меня преодолеть десять миль. Вот каков его способ вернуть контроль; заставить меня сделать то, чего я на самом деле не хочу, а я определенно не хочу бежать четырнадцать миль. — Я не хочу на пробежку, — говорю, как можно спокойнее. — Ты не можешь меня заставить. Его брови взлетают вверх. — Ава, ты должна помнить, у кого власть в отношениях. с отвращением отшатываюсь, а затем бросаю взгляд на его скованные запястья, прежде чем снова посмотреть на него. — Прости, а у кого власть? — говорю насмешливо, хотя на самом деле никакого веселья не испытываю. Я на полном серьезе тычу пальцем в гремучую змею, но это маленькое заявление заставило меня почувствовать гордость. Мой сарказм лишь еще больше усиливает его ярость — если это вообще возможно. — Ава, я тебя предупреждаю! — Не могу поверить, что ты так из-за этого злишься. На меня, значит, надевать наручники — это нормально! — Я все контролировал! — кричит он мне в ответ. Ах! Так все это потому, что ему нужно контролировать ситуацию? Как глупо! — Ты помешан на контроле! — кричу в ответ, и он снова извивается. — Пойду приму душ. — Я топаю прочь. — Только с тобой я помешан на контроле! — кричит он мне в спину. — Ава! захлопываю дверь ванной и снимаю лифчик. Высокомерная, одержимая властью и контролем задница! Мой восторг от того, что трах правды сработал, как нельзя лучше, окончательно растоптан. Бросаюсь в душ и слышу, как некто постоянно выкрикивает мое имя. Если бы я не пребывала в таком негодовании, то рассмеялась бы. Ему очень не нравится, когда он не может ко мне прикоснуться, и ему очень-очень не нравится терять власть. принимаю душ и неторопливо чищу зубы. Еще очень рано. У меня полно времени. Вернувшись в спальню, обнаруживаю, что Джесси немного успокоился, но его взгляде, когда он смотрит на меня, определенно читается намек на гнев. — Детка, пожалуйста, подойди и освободи меня, — умоляет он. Внезапная перемена в его настроении вызывает у меня подозрения и настороженность. Я знаю его игру и не поддамся. Как только я его освобожу, он набросится на меня, как лев, после чего напялит на меня спортивную форму потащит по улицам Лондона. Не отрицаю, что мне бы очень хотелось, чтобы сейчас он был со мной, но я не в восторге от мучений длиной в четырнадцать миль. К сожалению, они входят в пакет услуг. Усевшись перед высоким зеркалом, начинаю сушить волосы. Время от времени посматриваю в отражение и вижу, что он наблюдает за мной, но как только замечает мой взгляд, хмурится и, как обидчивый подросток, отворачивается. Мысленно улыбаюсь. Наношу макияж и увлажняю тело кокосовым маслом, а когда надеваю купленный Джесси кремовый кружевной комплект нижнего белья, слышу, как он стонет. Самодовольно улыбаюсь про себя. У меня тоже есть свои способы. Не знаю, как долго смогу удерживать власть. Надеваю белую блузку с оборками, черные облегающие брюки и черные туфли на каблуках. готова. Подойдя к своему закованному в наручники мужчине, наклоняюсь и запечатлеваю на его приоткрытых губах долгий, медленный поцелуй. Не знаю, зачем я это делаю. Моя бравада достойна похвалы. Он вздыхает и подтягивает колени так, чтобы ступни оказались на кровати. Я тянусь вниз и обхватываю рукой его все еще возбужденный член. Я серьезно влипла, раз он ловит меня на этом. Он дергается. — Ава. Я чертовски сильно тебя люблю, но если ты не расстегнешь наручники, я тебя на хрен придушу! — В его голосе смешались удовольствие и боль. улыбаюсь у его рта и целомудренно целую в губы, прежде чем наклониться и поцелуями проложить путь от его груди к твердому члену, а затем до самого кончика, заканчивая быстрым вращением языка, прежде чем взять его глубоко в рот. — Ава, прошу! — стонет он. отхожу от него и достаю из сундука ключ от наручников. Когда я возвращаюсь, он облегченно вздыхает. Не знаю почему, но я не освобождаю его полностью. Отстегиваю раненную руку, и она безвольно падает на кровать. Меня пронзает укол вины, когда он осторожно сжимает кулак, чтобы попытаться вернуть конечности подвижность. Я подхожу к сундуку и кладу ключ обратно. — Что ты делаешь? — спрашивает он, нахмурившись. — Где твой телефон? — Зачем он тебе? — На его лице отражается явная растерянность. — Он тебе понадобится. Где он? — В пиджаке. Ава, просто дай мне ключ. — Он снова теряет терпение. Осмотрев комнату, замечаю его пиджак на полу, куда он, очевидно, бросил его прошлой ночью, прежде чем накинуться на меня в ванной. Отыскав телефон во внутреннем кармане, кладу его на прикроватную тумбочку вне зоны досягаемости. Не хочу, чтобы он позвал на помощь, пока я не сбегу. Схватив сумочку, выхожу из спальни, оставляя его в состоянии дикой неудовлетворенности. Мне еще придется справиться с последствиями позже, но, по крайней мере, я освободила ему одну руку. Даже раненной рукой он сможет разобраться со своей проблемой сам… если не будет слишком сильно дергать. |