Книга серии Этот мужчина
 Скачать 2.82 Mb.
|
|
Глава 8 Потягиваюсь в постели и сразу же замечаю отсутствие Джесси. Приподнявшись на локтях, вижу, что он, склонившись, сидит на кушетке. Ох, нет! Укладываюсь обратно так тихо, как только могу, и закрываю глаза. Он, возможно, не заметит, что я проснулась — если мне повезет. Через несколько мгновений тишины чувствую, как кровать прогибается, но держу глаза крепко закрытыми, молча умоляя оставить меня в покое. Проходит целая вечность моего притворства спящей, а он так и не дотрагивается до меня, поэтому я осторожно открываю глаза и встречаюсь с восхитительным взглядом зеленых глаз. Очень громко простонав, наблюдаю, как подобие легкой улыбки трогает его губы. Переворачиваюсь на живот и накрываю голову подушкой, затем слышу его смех, подушку срывают с моей головы, и меня переворачивают на спину. — Доброе утро, — воркует он, и я морщусь в отвращении от его радостного, предрассветного счастья. — Пожалуйста, не заставляй меня, — умоляю, делая самое серьезное лицо. — Вставай. Здоровой рукой он хватает меня за руку и заставляет сесть. Издаю наигранный стон отвращения к его идее начать день, а затем почти плачу, когда он вручает мне свежевыстиранную форму для бега, которую он так великодушно мне купил. — Мне нужен утренний неспешный секс, — жалуюсь я. — Пожалуйста. Он ставит меня на ноги и стягивает кружевные трусики, похлопывая по лодыжкам, чтобы я подняла ступни. — Это пойдет тебе на пользу, — твердо заявляет он. Для него это норма. Он бегает дурацкие дистанции каждый день. Я больше похожа на девушку, пробегающую пару миль, когда чувствую необходимость сбросить несколько фунтов. — Эй! Ты пытаешься мне что-то сказать? — Я прищуриваюсь, глядя на его согнувшуюся передо мной фигуру. Он закатывает глаза и дает понять, чтобы я подняла ногу, чтобы он мог засунуть меня в мои панталончики Маленькая Мисс. — Замолкни, Ава. Если что, сейчас ты слишком худая, — журит он меня. Он прав, я сильно похудела. Позволяю ему надеть на себя шорты, майку и кроссовки. — Это пытка, — ворчу я. — Иди, почисти зубы. Он шлепает меня по заднице, и я, волоча ноги и откинув голову назад, чтобы подчеркнуть свое недовольство, направляюсь в ванную. Почистив зубы, достаю из сумки щетку для волос и спускаюсь по лестнице, обнаруживая, что он ожидает меня у входной двери. — Я буду только мешать, — канючу, собирая волосы в хвост. Без меня он пробежит гораздо быстрее, а я получу дополнительные полтора часа в постели. — Я никогда не пробегу все четырнадцать миль. Он берет меня за руку и ведет из пентхауса к лифту. — Ты никогда не будешь мне мешать, я люблю, когда ты со мной. — Он набирает код, и мы спускаемся в фойе. Я тоже люблю быть с ним, но не в пять утра и не на пробежке по Лондону. — Тебе нужно сменить код, — напоминаю ему. Он смотрит на меня сияющим, жизнерадостным взглядом. Мне хочется треснуть ему за то, что он такой бодрый. — Пилишь, — произносит он одними губами, я тут же решаю больше ему не напоминать. Мы выходим под лучи рассветного солнца, щебет птиц и гул фургонов доставки — те же звуки, знакомые по предыдущим мучительным предрассветным пыткам. начинаю растягиваться, не дожидаясь указаний Джесси, и он улыбается, наблюдая за мной и разминаясь сам. Мне хочется ворчать, но он слишком восхитителен в черных шортах и обтягивающем белой майке, с растрепанными волосами и утренней щетиной как раз подходящей длины. — Готов? — пищу, подскакивая к калитке. Набираю код и выбегаю по направлению к Темзе. И уже чувствую себя лучше. — Только подумай, — размышляет он, присоединяясь ко мне, и мы в размеренном ритме бежим рядом. — Мы можем делать это вместе каждое утро. Закашливаюсь от резкого вдоха. Четырнадцать миль каждое утро? Я так не думаю, безумный ублюдок. Мы бежим в ровном темпе, и я вспоминаю о расслабляющих преимуществах бега в это время суток. Действительно очень умиротворяет и очищает сознание. Я то и дело поглядываю на своего красавца в надежде, что он хотя бы выкажет признаки усталости. Естественно, каждый раз я испытываю горькое разочарование. Он как машина. Мысленно отмечаю, чтобы айпод был наготове, когда в следующий раз он вытащит меня из постели ни свет ни заря. Мы вбегаем в Парк Сент-Джеймс, и в поле зрения появляются ранние утренние бегуны — все женщины, которые начинают одергивать форму и выпрямлять спины. Ох, да. Сколько из них с точности до минуты рассчитывают время своих пробежек? Джесси машет многим из них, они ослепительно улыбаются и хлопают своими фальшивыми ресницами. Мне хочется, либо блевануть, либо поставить им подножку. Неужели им так необходимы навороченные наушники и поясные сумки с энергетическими напитками? Чувствую на себе его взгляд и знаю, что он проверяет, как у меня дела. Со мной все нормально, но если он увеличит темп, то это может оказаться совсем другой историей. Преодолев Грин-Парк, выбегаем на Пиккадилли, минуя участок, где я свалилась в прошлый раз. Бросаю взгляд на то место, где сидела каждое утро с мокрой от росы задницей и ковыряла траву. Вижу себя там — бледный призрак, наполовину опустошенной женщины. — Эй. Вырвавшись из мыслей, перевожу взгляд на Джесси и его обеспокоенное лицо. Уверена, он может прочитать то, о чем я думаю. — Нормально, — пыхчу, кивая головой и ободряюще ему улыбаясь. Отбросив грустные воспоминания, мысленно аплодирую себе. Я сделаю это. Чувствую, как Джесси толкает меня локтем, и, подняв взгляд, вижу на его не вспотевшем лице выражение признания моего достижения, но затем быстро подсчитываю в уме и прикидываю, что мы, вероятно, пробежали лишь две трети. При мысли о том, что мне предстоит еще, по меньшей мере, четыре с половиной мили, врезаюсь в пресловутую марафонскую «стену»... снова. Кажется, что из легких выкачали весь воздух, и тело начинает гореть вместе с ними. У меня не получится. Пробегаю несколько сотен ярдов, и на следующем повороте углубляюсь в парк, драматически падая на влажную траву... снова. Набираю в горящие легкие ценный воздух и пыхчу, как собака на жаре. Должно быть, у меня приступ астмы. Сквозь слегка затуманенное зрение вижу, как ко мне приближается Джесси встает надо мной. Прикрыв глаза от низко взошедшего утреннего солнца, сосредотачиваюсь на нем. — Лучше, чем в прошлый раз, — бормочу между долгими, хриплыми вдохами. Он улыбается. — У тебя получилось, детка. — Он опускается на колени рядом со мной и поднимает мою ногу, сильными, медленными кругами разминая икроножную мышцу. Я стону, а он смеется. — Я горжусь тобой. Еще несколько дней, и ты начнешь летать. Что? Выпучиваю глаза под закрытыми веками.Если бы у меня былодостаточно воздуха, я бы закашлялась от отвращения. Этот мужчина когда-нибудь слышал выражение «детские шажки»? Лежу на траве, а он колдует своими волшебными руками над каждым горящим мускулом. Я могла бы пролежать здесь весь день, но слишком скоро он подтягивает меня в сидячее положение и машет двадцаткой у меня перед носом. — Я пришел подготовленным. Кофе? — Он кивает мне за спину, и через дорогу я вижу «Старбакс». Мне хочется его расцеловать. Обнимаю его в знак благодарности за дальновидность. Меня вернули к жизни, а теперь я получу «Старбакс». Пробежка того стоила. Он смеется и встает, а я все также вишу у него на шее. — Растяни ноги, — тихо распоряжается он, освобождаясь от моих рук. Немедленно подчиняюсь, вспоминая, как он в последний раз велел мне размяться после нашей пробежки, а я этого не сделала. Была слишком занята, отвлекаясь на его неразумные требования постоянной работы в «Поместье». В результате провела весь день, подтягивая ногу к заднице, в попытке облегчить боль. Он стоит и наблюдает за моей растяжкой. Выглядит таким счастливым: глаза сияют, хмурой морщинки как не бывало. — Пойдем. Он берет меня за руку, и мы идем в «Старбакс», где из-за раннего часа нас очень быстро обслуживают. Я голодна, но если что-нибудь съем, то только наберу обратно калории, которые только что сожгла. Но все такое свежее и пахнет вкусно. — Хочешь чего-нибудь съесть? — спрашивает Джесси. Должно быть, заметил с какой тоской я смотрю на пирожные. — Нет, — отвечаю быстро, отводя взгляд от аппетитных соблазнов в стеклянной витрине. Улыбнувшись, он обхватывает ладонью сзади меня за шею, притягивает к себе и прижимается губами к моему лбу, после чего вновь переводит внимание на замершего кассира. — Капучино, крепкий, никакого шоколада, крепкий черный кофе и два черничных кекса, пожалуйста. — Он лучезарно улыбается девушке, та нервно хихикает. Он снова смотрит на меня. — Иди, займи место. — Я же сказала, что не голодная. — Ава, ты поешь. Точка. Качаю головой, но не спорю. Вместо этого выбираю место у окна и плюхаюсь на кожаный диван. Какой прекрасный способ начать день — пробежать десять миль. Но я все равно предпочла бы этому неспешный секс. Я бы предпочла неспешный секс чему угодно. Мысленно возвращаюсь к мольбе Джесси о моем присутствии на вечеринке в «Поместье». И вообще, что это будет за вечеринка? В сознании мелькают неясные очертания полуобнаженных тел в тусклом освещении, слоняющихся всюду под звуки эротической музыки. Ах да, и всякие штуковины, типа решеток, крюков, подъемных механизмов… кнутов. Черт возьми! Это как массовая оргия с игрушками для извращенцев! Господь милосердный. Я не только сама не хочу туда идти, но и не в восторге от мысли, что там будет Джесси. Меня пронзает приступ ревности, когда я представляю, как женщины пускают на него слюни, пытаясь соблазнить обещаниями порочного секса. Нет никаких сомнений, он любит жесткий секс, и чертовски в этом хорош. Ох, боже, ему привычно все это дерьмо. Ладно, у меня нервный срыв в «Старбаксе», и я снова вспоминаю, что он много практиковался... в сексе... и с игрушками... и… СТОП! Какая гнетущая мысль. Я видела выражение лиц этих женщин, когда была «Поместье». Тогда я находилась в статусе незваной гостьи и могу себе представить, какой прием мне оказали бы, пойди я на вечеринку. Конечно, радушнее, чем в предыдущие визиты, не будет. По сути, я бы проникла без приглашения в их групповушку. Ужас. — Мечтаешь? Перевожу взгляд с роскошной зелени парка через дорогу к роскошным зеленым глазам моего Хозяина Секс-Поместья. Улыбаюсь очень неубедительно. Внезапно чувствую себя подавленной и немного несовершенной. И очень, очень ожесточенной — обиженной и снедаемой ревностью. Расставляя на столе кофе и кексы, он с подозрением смотрит на меня, потом убирает поднос и садится напротив меня. Помешивая кофе, начинаю ковырять кекс. Знаю, он за мной наблюдает, но не могу собраться с силами, чтобы выглядеть нормально. Я не в порядке. Мы даже не поговорили о «Поместье». На самом деле мы ни о чем не поговорили. — Я не пойду на вечеринку, — говорю своему капучино. — Я люблю тебя, но не могу этого сделать, — добавляю в надежде смягчить удар. Мой Хозяин не воспринимает все хорошо — во всяком случае, от меня. После нескольких мгновений молчания поднимаю взгляд, чтобы определить выражение, появившееся на его красивом лице. Он не злится и не хмурится, но его морщинка на месте, и он терзает нижнюю губу, и это мне говорит, что вопрос для него действительно важен. Если он огорошит меня еще одним подобным заявлением, как во время нашего вчерашнего разговора в ванной, я расплачусь. — Ава, все будет не так, как ты думаешь, — тихо говорит он. — Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, нахмурившись. Откуда он знает, что я думаю о том, как это будет? Он делает глоток кофе и ставит чашку на стол, пододвигается вперед на стуле и упирается локтями в колени. — «Поместье» когда-нибудь производило на тебя впечатление убогого секс-клуба? — Нет, — признаю. Я даже не догадывалась, что это секс-клуб, пока мы с Кейт не стали по нему рыскать и не оказались на третьем этаже. Он выглядит как супер шикарный спа-отель. Ну, из того, что я видела, а видела я не так уж и много, но в основном потому, что меня ослепил этот мужчина, сидящий напротив меня. — Ава, там никто не будет бродить голым и делать тебе предложения. Никто не будет тащить тебя наверх по лестнице в общую комнату. Есть правила. Правила? — Что за правила? — Я снова хмурюсь. Он улыбается. — Единственное место, где гостям разрешается раздеваться, — это общая комната или один из частных номеров. Работа первого этажа, спа-центра и спортивных сооружений построена так же, как и на любом другом эксклюзивном курорте. Я не содержу бордель, Ава. Члены моего клуба платят большие деньги за возможность насладиться всем, что предоставляет «Поместье», а не только привилегией преследовать свои сексуальные предпочтения с единомышленниками. Я знаю, что краснею, и готова себя пнуть. — А какие сексуальные предпочтения у тебя? — спрашиваю тихо. Из всех вопросов, что я могла бы задать, я выбираю этот? Что, черт возьми, со мной не так? Я должна была спросить его о гобеленах в виде креста, свисающих с потолка золотых решетках и цепях или стойках с хлыстами. Он плутовато ухмыляется и засовывает в рот кусочек кекса, намеренно медленно жуя и наблюдая, как я корчусь под мощью его взгляда. — Ты, — твердо заявляет он. — Только я? — Только ты, Ава. — Его голос хриплый и решительный, и я не могу сдержать легкую улыбку, трогающую уголки губ. Он всего лишь включил свой сексуальный магнетизм на полную. И я готова прыгнуть на него. — Хорошо. Безмерно удовлетворенная его ответом, наконец-то кусаю кекс. Только я. Такой ответ мне по душе. Волнует ли меня вообще происходящее в «Поместье», пока в это не вовлечен Джесси? Просто нужно игнорировать факт, что такое было. Но насколько он вовлечен, и обязательно ли мне это знать? Некоторое время мы смотрим друг на друга, он проводит указательным пальцем по нижней губе, а я удивляюсь, как чертовски сексуально он при этом выглядит. — Ты придешь? — спрашивает он вместо того, чтобы требовать. Для Джесси он ведет себя довольно разумно. — Пожалуйста, — с надеждой добавляет он, надувая губы. Ох, этому мужчине просто невозможно отказать. — Только потому, что я тебя люблю. Его надутые губы превращаются в убийственную улыбку, и я растекаюсь по дивану. — Повтори еще раз. — Что? Что я приду? — Я хмурюсь. — О, хорошо, ты придешь. Нет, скажи снова, что любишь меня. — Да. — Пожимаю плечами. — Я люблю тебя. Он ухмыляется. — Знаю, что любишь. Мне нравится слышать, как ты это произносишь. — Его великолепное тело медленно поднимается, и он протягивает мне руку. Я принимаю ее и, когда он слегка тянет меня на себя, падаю ему на грудь. — Если бы ты не перестала бежать, мы бы уже были дома, и я потерялся бы в тебе. Мысленно пинаю свою задницу бегуньи-неудачницы. Надо было продолжать. До «Луссо» пятнадцать минут на такси, и меня тошнит от повторения на бис моей утренней тренировки. Он запечатлевает на моих губах долгий поцелуй, а затем закидывает на плечо и выходит на улицу. Когда мой Адонис несет меня на плече, мельком замечаю тоскливый взгляд молодой девушки, которая обслуживала Джесси. Улыбаюсь про себя. Такого желает каждая женщина, и это у меня есть. Никто не отнимет его у меня, так что, если мне придется пойти на эту дурацкую юбилейную вечеринку, отбиваясь от стаи львиц, ждущих, чтобы вонзить в него свои когти, то я это сделаю. Я их уничтожу. Меня впихивают в такси и подвергают мучительной поездке до дома. Под шортами Джесси очевидно выпирает твердая, железная эрекция, и я ерзаю в попытке ослабить гудение между бедер. — Доброе утро, Клайв, — спешно бросает Джесси, таща меня за собой. Хорошо, что я тренируюсь; с таким же успехом он мог бы бежать. Клайв отвечает, но Джесси не замедляет шага. Запихнув нас в лифт, вбивает на клавиатуре код и прижимает меня к зеркальной стене, жадно набрасываясь на мой рот. — Возможно, в будущем мне придется трахать тебя перед пробежкой, — рычит он мне в рот. От первобытных интонаций в его голосе я рассыпаюсь на кусочки под его твердым телом. Сжав кулаками его волосы, вжимаюсь в его рот, и наши языки начинают вести отчаянную битву. Это будет шок и трепет. Мы уже миновали территорию неспешного секса, и если двери лифта не откроются в ближайшее время, он может случиться прямо здесь. Словно услышав мои мысли, двери распахиваются, и я задом выхожу в фойе пентхауса, наши рты не отпускают друг друга, а языки неистово борются. Не знаю, как ему удается, но он открывает дверь, не прерывая контакта, и прежде чем дверь закрывается, с моего тела срывают потную форму. Он хочет действовать быстро, что меня абсолютно устраивает. Я вытерпела самую долгую поездку на такси в своей жизни. Избавляюсь от кроссовок, он стягивает мои шорты, я снимаю с него через голову майку. Освобождаюсь от его губ на несколько секунд, которые мне требуются, чтобы сдернуть с его лица майку, прежде чем его рот снова врезается в мой, и он движется вперед, ведя меня к стене у входной двери. Разворачивает меня. — На колени, обопрись ладонями о стену, — спешно рявкает он и пока снимает кроссовки и шорты, я, не теряя времени, выполняю его команду. Задыхаясь и теряя терпение, падаю на колени и прикладываю ладони к прохладной краске. Он крепко хватает меня за бедра, и я дергаюсь, но он не отпускает. Слегка отводит мои бедра назад, раздвигает коленями мои ноги и пристраивается сзади. — Не кончай, пока я не скажу. Поняла? киваю и крепко зажмуриваюсь, стараясь подготовиться к желанному натиску мощи. Я должна бы уже уяснить, что, когда он в таком состоянии, никакой моральный настрой не может подготовить меня к нему. Чувствую, как головка члена толкается у входа, и как только он находит цель, с искаженным криком рвется вперед. Он не дает мне перевести дыхание, чтобы приспособиться или принять его. Немедленно дергает меня на себя и начинает безжалостно вколачиваться. Владеть мной. Святое гребаное дерьмо! шоке распахнув глаза, перемещаю руки по стене, отчаянно пытаясь удержаться, пока он в диком темпе продолжает в меня врываться. — Господи, Джесси! — кричу от восхитительного вторжения. — Ава, ты знала, что будет жестко, — рявкает он. — Не смей, мать твою, кончать. пытаюсь сосредоточиться на чем угодно, только не на огромном, быстро нарастающем в паху давлении, но его безжалостные и варварские удары не помогают отчаянному положению. С такой бешеной скоростью я не смогу долго продержаться. — Черт! — яростно ревет он. — Ты... блядь... сводишь... меня… с ума! — Он подчеркивает каждое слово жестким, резким толчком. Сейчас я потею больше, чем во время десятимильной пробежки. Его руки скользят по моей спине от бедер к плечам, и под его теплой, твердой хваткой я откидываю голову назад. Я брежу от удовольствия. От его рук на моих плечах чувствую явные признаки напряжения. Испытываю облегчение. Я прошла точку невозврата, но не могу освободиться полностью, пока не получу добро. Что, черт возьми, он сделает, если я брошу ему вызов и уступлю своему требованию кончить? Он продолжает впечатываться в меня и с пронзительным ревом врезается с такой силой, что слезы застилают мне глаза. Он замирает и прислоняется к моей спине, толкая меня к стене, глубоко вращая бедрами. Внутри все гудит, тело зависло на краю. Он дергает меня за хвост, оттягивая мою голову себе на плечо, обнимает спереди раненой рукой и движется к внутренней стороне бедра. Потянув за волосы, поворачивает мое лицо к себе, и мой затуманенный взгляд встречается с его темно-зелеными глазами. — Кончай, — требует он, мягко скользя пальцем по моим створкам и проводя языком по моим губам. Его слова и прикосновения вызывают в паху сдвиг давления, который захватывает меня со всех сторон, и я взрываюсь, издавая протяжный, блаженный стон ему в рот. Обмякнув, провисаю в его объятиях и позволяю ему нежно ласкать меня во время оргазма. — Ты — бог, — бормочу ему в рот, убирая руки со стены и обнимая его за шею. Чувствую на губах его ухмылку. — Тебе очень повезло. — Высокомерный бог. Он выскальзывает из меня и поворачивает в своих объятиях. Следую его движениям, снова обвивая руками его шею. — Твой высокомерный бог так чертовски сильно тебя любит. — Он осыпает мое потное лицо поцелуями. — Твой высокомерный бог хочет провести с тобой остаток жизни в тисках любви и своего тела. — Он поднимает нас, увлекая меня за собой. в восторге, но я также игнорирую маленькую часть сознания, которая пытается напомнить мне, что с любовью и телом Джесси также приходит Мистер Вызывающий Надзиратель. — Сколько сейчас времени? — спрашиваю я у его утренней щетины. — Не знаю. — Он продолжает сжимать меня в «тисках любви», и я пячусь сторону кухни, чтобы взглянуть на часы. Он следует за мной, все еще обнимая и осыпая поцелуями. бросаю взгляд на кухонные часы. — Вот дерьмо! — Эй! Следи за гребаным языком! вырываюсь из его хватки и бегу к лестнице. — Уже без четверти восемь! — кричу, перепрыгивая через две ступеньки. Куда ушло время? Мой высокомерный бог слишком сильно отвлекает. Я ужасно опаздываю. Бросаюсь в душ и быстро смываю с тела пот и сперму. Лихорадочно ополаскиваю волосы, когда чувствую, как руки Джесси скользят по моему мокрому животу. Промыв глаза, вижу, что он возвышается надо мной с порочной, плутоватой ухмылкой на прекрасном лице. — Не надо, — предупреждаю. Я больше на него не отвлекаюсь. Он дуется опускает руки мне на плечи, притягивая к своим губам. — Я опаздываю, — слабо спорю, пытаясь побороть растущее желание, когда он дразнит мои губы. — Хочу назначить встречу, — говорит он, облизывая мою нижнюю губу и прижимаясь пахом к моему животу. — Чтобы трахнуть меня? Никакой записи не требуется, — отвечаю с сарказмом, пытаясь от него отстраниться. Он рычит и дергает меня назад. — Язык! Я уже говорил, что мне не нужно назначать встречу, чтобы тебя трахнуть. Я делаю это, когда и где мне заблагорассудится. — Он снова трется об меня пахом, и теперь я понимаю, что должна сбежать, пока меня снова не поглотили. — Мне пора. — Вырываюсь из его объятий и поспешно оставляю в душе дуться, как подростка. Он только что меня поимел, хотя я уже готова для следующего раунда. Почистив зубы, захожу в спальню и с косметичкой и феном усаживаюсь напротив зеркала в полный рост. Наскоро высушив волосы, быстро закалываю их и принимаюсь за макияж. Из ванной, бесстыдно обнаженный во всем своем великолепии, появляется Джесси. Хмуро взглянув на его голую спину, отвожу глаза, чтобы продолжить наносить макияж. Меня отвлекают. Подавшись вперед, провожу кисточкой по ресницам и отстраняюсь, замечая краем глаза рядом с собой Джесси. Поднимаю взгляд и встречаюсь с набухшей головкой его полуэрегированного мужского достоинства. в полном восторге и не могу отвести взгляд. Жадным взором путешествую по его обнаженному телу и вижу, что он смотрится в зеркало, укладывая волосы воском в сторону. Он знает, что делает. Вдыхаю, пытаясь успокоиться, и возвращаюсь к макияжу, но затем он делает ставку на прикосновение: мускулистая нога как бы невзначай скользит по моей обнаженной руке. Я вздрагиваю и поднимаю взгляд, обнаруживая подергивающиеся уголки губ, — пытается сделать вид, что ничего не происходит. Сволочь. Он смотрит на меня в отражении зеркала, его глаза столько всего обещают, затем садится позади, окружая меня своим телом. Подвинувшись вперед, льнет к моей спине, обнимает за талию и опускает подбородок мне на плечо. Не отрываясь, смотрю в его глаза в отражении. — Ты прекрасна, — шепчет он. — И ты тоже, — отвечаю, слегка напрягаясь, когда чувствую, как твердый член упирается мне в поясницу. Он борется с улыбкой, прекрасно понимая, что делает. — Не ходи на работу. Так и знала. — Пожалуйста, не надо. Он надувает губы. — Разве ты не хочешь завалиться на весь день в постель и позволить мне уделить тебе особое внимание? Не могла бы придумать ничего лучше, но если уступлю, то окажусь у него на крючке. Он не может все время держать меня рядом с собой, хоть я и знаю, что он не считает свои стремления неразумными. — Мне нужно работать, — говорю, зажмурившись, когда он касается губами моего уха. — Я должен обладать тобой, — он легонько кружит языком по моему уху. О боже, мне нужно сбежать, сейчас же! — Джесси, прошу, — я извиваюсь в его объятиях. Он хмуро смотрит на меня в зеркало. — Ты отказываешь мне? — Нет, откладываю, — объясняю, извиваясь сильнее и поворачиваясь в его объятиях. Толкнув его на спину, ложусь сверху и прижимаюсь губами к его губам. Он заводит руки за голову и стонет от моего поцелуя. — Бог, мне нужно работать. — Работай со мной. Я буду очень благодарным клиентом. С улыбкой отстраняюсь. — Хочешь сказать, что вместо того, чтобы надрываться, представляя клиентам чертежи, планы и графики, я должна просто прыгнуть к ним в постель? Его взгляд темнеет. — Не говори так, Ава. — Это шутка, — я смеюсь. Меня переворачивают и прижимают к его телу. — Ты видишь, что я смеюсь? Не говори того, что может свести меня с ума. — Прости, — выпаливаю быстро. Мне нужно привыкнуть к его нулевой терпимости к невинным шуткам, в которых я фигурирую с другим мужчиной. Он качает головой и слезает с меня, направляясь в гардеробную. Сев, воспринимаю потерю отвлекающего фактора как возможность сосредоточиться и завершить макияж. Я, правда, его расстроила. Неожиданно в голове возникает очень неприятный образ Джесси с другой женщиной. Я тоже качаю головой. Будто подсознание дает мне почувствовать вкус собственного лекарства. Я морщусь от отвращения и бросаю подводку в косметичку. Это сработало. Ощущаю покалывание от собственнических чувств. Нанеся кокосовое масло, надеваю кружевное белье и красное платье. — Мне нравится твое платье. поворачиваюсь, и мой взгляд атакует вид всепоглощающе прекрасного зверя в темно-синем костюме. Охаю в знак признательности. Он не побрился и просто чертовски идеален. Я падаю в обморок на месте. Кажется, он немного успокоился. — Мне нравится твой костюм, — парирую я. Он ухмыляется, поправляет серый галстук и опускает воротник белой рубашки. Если бы я была другой женщиной, и не знала бы о «Поместье» и боге, который им владеет, я бы к нему присоединилась. опять отвлекаюсь. Бросив сумочку на кровать, достаю телефон, наношу на губы немного блеска и беру туфли, и все это под его бдительным взглядом. Снова тщетно роюсь в сумочке в поисках таблеток, но знаю, что напрасно. — Что-то потеряла? — Он брызгается одеколоном. Ох, этот запах. — Таблетки, — ворчу, практически засунув голову в огромную кожаную сумку. Провожу пальцами по швам подкладки, проверяя, нет ли прорех. — Снова? Смотрю на него и виновато улыбаюсь. Чувствую себя глупо, и мне не нравится мысль об очередном посещении доктора Монро. Мне нужно разобраться с этим сегодня, прежде чем я снова пропущу прием. — Увидимся позже. Он целомудренно целует меня в щеку и оставляет искать дыры в подкладке. Что за кошмар! Может, стоит сделать укол и избавиться от всего этого позора. Замерев на месте, хмурюсь, мысли так и скачут… что, если... Нет, он не стал бы. Да и зачем ему это? |