Книга серии Этот мужчина
 Скачать 2.82 Mb.
|
|
Глава 5 — Я люблю тебя. Просыпаюсь в полной темноте в кресле и, потерев глаза, сажусь. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, где я, но сосредоточившись, обнаруживаю присевшего передо мной красивого мужчину с темно-русыми волосами. — Привет, — тихо говорит он, убирая волосы у меня с лица. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь сориентироваться в огромном пространстве. — Сколько сейчас времени? — спрашиваю сонно. Он наклоняется и целует меня в лоб. — Только что пробило полночь. Полночь? Я могла бы снова уплыть обратно в сон, но почти просыпаюсь, когда тишину пронзает пронзительный звук телефонного звонка. — Боже правый, — жалуется Джесси. Смотрю, как он берет с кофейного столика свой телефон и смотрит на экран. Кто может звонить в такое время? — Джон, — спокойно говорит он в трубку. — Зачем? — Он смотрит на меня. — Нет, все в порядке... да... дай мне полчаса. — Он отключается. — В чем дело? — спрашиваю, уже полностью проснувшись. Он надевает конверсы и, явно недовольный, направляется к двери. — В «Поместье» проблема. Я ненадолго. И вот так просто он уходит. Итак, я не сплю, уже за полночь, а Джесси просто исчез посреди ночи. Как он поведет машину одной рукой? Растерянно сижу в кресле и размышляю о том, что такого срочного происходит в «Поместье». О нет, там же Кейт. Бегу на кухню, отыскиваю телефон, чтобы ей позвонить, но она не отвечает. Я пытаюсь снова и снова, и с каждым не отвеченным звонком волнуюсь все больше. Надо бы просто позвонить Джесси, но он казался довольно раздраженным. Расхаживаю взад-вперед, завариваю кофе и сажусь за стол, то и дело набирая номер Кейт. Если бы моя машина была здесь, я бы уже ехала в «Поместье». Или нет? Легко говорить, что я бы это сделала, особенно, когда нет возможности. После часа хождения по пентхаусу и бесконечных звонков Кейт, сдаюсь и забираюсь на мягкие плюшевые простыни кровати в комнате для гостей и, свернувшись клубочком, засыпаю. — Я люблю тебя. Открываю глаза и вижу склонившегося над кроватью Джесси. Я нахожусь где-то между сном и реальностью, и не могу произнести ни слова. Сколько сейчас времени и как давно он ушел? Но у меня нет возможности спросить. Меня подхватывают на руки и несут в его комнату. — Ты спишь здесь, — шепчет он, опуская меня на кровать. Чувствую, как он заползает позади меня, и я прижимаюсь спиной к его груди. Если бы мне не было так приятно, я бы начала задавать вопросы, но я довольна, поэтому молчу. Уютно устроившись на подушке рядом с теплым Джесси, я снова засыпаю. — Доброе утро. Мои глаза открываются, и я оказываюсь прижатой к матрасу под пьянящим запахом свежести и мяты. Пробуждающийся мозг отчаянно пытается убедить меня освободиться, но тело блокирует все разумные указания. Он садится на пятки. — Мне нужно это сделать, — шепчет он, потянув меня за руку и приводя в вертикальное положение. Он берется за низ моей майки и медленно стягивает ее через голову, после чего наклоняется и целует между грудями, легкими, круговыми движениями скользя языком к моему горлу. Я напрягаюсь. Он отстраняется. — Кружево, — тихо говорит он, снимая с меня лифчик. Борюсь между отчаянным желанием тела и непреодолимой потребностью разума в разговоре. Я хочу прояснить ситуацию, прежде чем меня утащат обратно на седьмое небо под названием Джесси, где я растеряю всю способность мыслить. — Джесси, нам нужно поговорить, — тихо говорю, когда он целует меня в шею, приближаясь к уху. Каждый нерв в теле гудит, умоляя заткнуться и согласиться. — Ты мне нужна, — шепчет он, находя мой рот и погружаясь в него языком. — Джесси, пожалуйста, — мой голос превращается в хриплый шепот. — Детка, таким способом я разговариваю. — Он хватает меня за затылок и притягивает еще ближе к себе. — Позволь, я покажу. И мое тело побеждает. отключаю кричащую совесть и сдаюсь ему, как рабыня, которой и являюсь. Он обхватывает рукой мою поясницу и опускает обратно на кровать, не прерывая при этом поцелуй, все мое существо возрождается к жизни, когда его горячий, влажный язык мягко скользит между моих губ и медленно обводит их по контуру. Мы находимся в режиме нежного Джесси, и он знает, сейчас — это лучшая тактика. Его медленное, ровное дыхание говорит мне, что он полностью контролирует себя, опершись на предплечье, он проводит кончиком пальца здоровой руки от моего бедра до груди, устойчивая волна покалывания следует по телу в такт его прикосновению, сбивая мое дыхание. Он заканчивает, неспешно обводя края соска, соответствуя ласковым движениям наших языков. держусь за его плечи, чувствуя, как под его нежным прикосновением, заботливым ртом и окружающим меня твердым телом, ко мне возвращаются все неуместные эмоции. Страх полностью оправдан; я снова теряюсь в нем. Всхлипываю, когда он отрывается от моих губ и садится на пятки, затем здоровой рукой стягивает с меня шорты вместе с трусиками. — Тебе нужно напомнить, — говорит он, глядя на меня сверху вниз. — Это не обычный способ. — Таков мой подход ко всему, Ава. — Он отбрасывает мои шорты и трусики в сторону и тянет меня к себе, смыкая наши губы. — Нам нужно подружиться. больше не могу с ним бороться. Прижавшись к его губам, цепляюсь пальцами за пояс боксеров и спускаю их вниз по его бедрам. Он издает протяжный стон, опуская меня обратно на кровать, из-за чего я выпускаю ткань боксеров, поэтому подцепляю их ногой, чтобы стянуть полностью. Он наполовину опирается на меня, его твердое, поджарое тело вытягивается рядом, когда он заявляет права на мой рот, вжимаясь в меня все сильнее. Запустив пальцы ему в волосы, наслаждаюсь прикосновением к лицу его отросшей щетины. Она слишком длинная, чтобы быть колючей или грубой, поэтому у меня такое ощущение, что по лицу скользит мягкая кисточка. Он отрывается от моих губ и зарывается лицом мне в волосы, обхватывая меня между бедер и медленно ведя ладонью вверх по животу, затем между грудей, заканчивая у горла. — Я скучал по тебе, детка, — шепчет он мне в шею. — Я так по тебе скучал. — Я тоже по тебе скучала. — Прижимаю его голову к себе. Чувствую себя полностью окутанной силой, хоть в данный момент он не силен. Я чувствую себя защищенной и в безопасности, но знаю, сейчас роль сиделки у меня. А еще ощущаю подавленность — сильные чувства к этому проблемному мужчине слишком переполняют меня. Он двигается так, что оказывается между моих бедер, и вскоре я чувствую, как ко мне прижимается влажная, скользкая головка его утренней эрекции. В сознании путаются разные мысли, но потом он опирается на локти и смотрит на меня сверху вниз, как будто я — единственное, что есть в его мире. Наши взгляды сливаются воедино и говорят больше, чем могли бы выразить слова. Я убираю руки с его затылка, и касаюсь ладонями его прекрасного лица. — Спасибо, что вернулась ко мне, — тихо говорит он, а я смотрю в его глаза, тону в них, эмоции накрывают меня с головой. Провожу большим пальцем по его влажным губам и проникаю в рот, медленно вынимаю и прижимаю к нижней губе. Он запечатлевает на нем легкий поцелуй и улыбается, поддерживая наш зрительный контакт, приподнимает бедра, и мой таз устремляется ему навстречу. вздыхаю от чистого, непристойного удовольствия, когда он медленно, неторопливо и благоговейно скользит глубоко внутрь меня. Когда он полностью меня заполняет, закрываю глаза и кладу руки ему на затылок. Он остается неподвижным, пульсируя внутри меня. Его дыхание меняется на быстрое и частое — знакомая черта. Он изо всех сил пытается сохранить контроль. — Посмотри на меня, — требует он между вдохами, и я заставляю себя открыть глаза и слегка охаю, чувствуя, как он дергается внутри меня. — Я люблю тебя, — шепчет он срывающимся голосом. ответ на эти слова, которые я так долго, отчаянно хотела услышать, резко выдыхаю, но неужели он думает, что это то, что я хочу услышать? Неужели считает, что это все, что нужно? — Не надо, Джесси. — Я закрываю глаза, убирая руки с его головы. — Ава, посмотри на меня, сейчас же, — резко требует он. Я с трудом открываю полные слез глаза и встречаюсь со спокойным, ничего не выражающим лицом. — Я все время говорю тебе о своих чувствах. — Нет, не говоришь. Ты крадешь мой телефон и пытаешься контролировать, — парирую я. Он вращает бедрами, вызывая у нас общий стон. — Ава, я никогда раньше такое не испытывал. — Он выходит и глубоко толкается обратно. Пытаюсь приструнить разрозненные мысли, но у меня вырывается стон. — Меня всю жизнь окружали голые женщины, которые не уважали себя. Он кладет руки поверх моих, прижимая запястья по обеим сторонам от моей головы. Толчок. — Джесси! — Ава, ты не такая как они. Толчок. — О боже! Он выходит и снова врывается внутрь. — Господи! — Он замирает на несколько глубоких вдохов. — Ты моя, и только моя, детка. Только для моих глаз, только для моих прикосновений и только для моего удовольствия. Только моя. Ты понимаешь? — Он отстраняется и медленно погружается обратно. — А ты? Ты только мой? — спрашиваю, двигая бедрами вверх, овладевая восхитительным проникновением. — Только твой, Ава. Скажи, что ты любишь меня. — Что? — Я вскрикиваю, когда он врезается в меня жестким толчком. — Ты слышала, — тихо говорит он. — Детка, не заставляй меня трахать тебя пока не признаешься. ошеломлена. Я таю под ним, парализованная наслаждением, а теперь он требует, чтобы я призналась ему в любви? Да, но должна ли я делать это под давлением? Впрочем, все именно так, как я и ожидала. Он пытался сделать меня полной противоположностью всему, что знал: не разрешал надевать открытые наряды, не давал пить, настаивал, чтобы я носила тонкие кружева вместо грубой кожи. Но как насчет секса? — Ава, ответь мне. — Он толкается глубоко и с силой вращает бедрами, у него на лбу выступает пот. — Не скрывай ничего от меня. Его слова поражают, как удар молнии. Скрывать? Он и раньше пытался вытрахать из меня признание в любви — в прошлую субботу в ванной, когда врезался в меня, требуя, чтобы я это сказала. Я думала, он ищет подтверждения, что я от него не уйду. Но я ошибалась. Как он узнал? Очередное идеальное вращение, и мои внутренние мышцы начинают судорожно сокращаться, дрожь медленно проникает в эпицентр нервных окончаний. Ноги напрягаются. — Как ты узнал? — вскрикиваю в отчаянии, как душевном, так и физическом, откидывая голову назад. — Проклятье, Ава, смотри на меня. — Он врезается в меня со всей силы, и издаю гневный вопль и с трудом открываю глаза. — Я люблю тебя, — восклицает он, подкрепляя слова очередным медленным отступлением и сильным быстрым ударом. — Я тоже тебя люблю! — выкрикиваю слова, которые буквально выбивают из меня. Он полностью замирает, мы учащенно и неистово дышим, он удерживает мои руки и смотрит на меня сверху вниз. — Я чертовски сильно тебя люблю. Не думал, что такое возможно. Его слова проникают глубоко в меня, от мощи нашего единения сердце бьется быстрее, он смотрит на меня, а в его глазах стоят слезы. Он слабо улыбается и медленно выходит. — А теперь займемся любовью, — тихо говорит он, нежно прижимаясь ко мне и захватывая мои губы в полном смысла, медленном, чувственном поцелуе. Он отпускает мои руки, и они взлетают к его спине, скользя по влажной коже. Его тактика полностью меняется. Медленно и неторопливо он входит и выходит из меня, подталкивая к полному блаженству, я обхватываю его влажную спину, держась так крепко, как только могу. Секс с Джесси всегда был вне всяких сравнений, но этот момент обладает значимой силой, которую я не могла себе представить. Он любит меня. Когда он отстраняется и прижимается к моему лицу, — нос к носу, глаза полны чувств, — я изо всех сил стараюсь держать эмоции в узде. Я разваливаюсь на части. Последовательность его контролируемых, глубоких толчков заставляет меня дрожать и напрягаться вокруг него, мои стенки содрогаются и сжимают его член при каждом погружении. Блеск пота и глубокая хмурая морщинка на его лбу говорят мне, что он тоже переступает черту. Приподнимаю бедра навстречу толчку и стону, когда он заполняет меня до предела, от ощущений, вызываемых его ритмичным, основательным темпом, мне хочется зажмуриться, но я не могу оторвать от него взгляда. — Вместе, — говорит он, и его горячее дыхание касается моего лица. — Да, — выдыхаю, чувствуя, как он увеличивается и пульсирует, готовясь освобождению. — Господи, Ава. его губ срывается учащенное дыхание, тело напряжено, но он не отводит от меня глаз. Инстинктивно выгибаюсь, когда спиралевидный поток удовольствия достигает своего апогея и отправляет меня в ураган неконтролируемых чувств. Я вскрикиваю от полного безнадежного наслаждения, пока тело дрожит в его объятиях. Закрываю глаза, чтобы сморгнуть набежавшие слезы, с его непрекращающимися ровными ударами мой оргазм начинает медленно и лениво отступать. — Глаза, — тихо приказывает он, и я повинуюсь, снова их открывая. Он гортанно стонет, и я напрягаю мышцы, сжимая его и подталкивая к освобождению. Как ему удается не опускать голову и не закрывать глаза? Я вижу, как он борется со своим инстинктом врезаться в меня и запрокинуть голову, но держит себя в руках. И вот оно, можно почти услышать щелчок его освобождения, его щеки раздуваются, он глубоко и сильно толкается в меня, оставаясь там, мои мышцы подчиняются его пульсирующей эрекции и, когда он изливается в меня, продолжают медленно, легко сокращаться. — Я люблю тебя, — шепчу, когда он смотрит на меня, его грудь вздымается. Вот. Я призналась. Мои карты целиком и полностью на столе, и технически он это из меня не вытрахал. Он прижимается к моим губам. — Знаю, что любишь, детка. — Откуда? — Я знаю, что никогда ему об этом не говорила. Тысячу раз кричала эти слова у себя в голове, но никогда не произносила вслух. — Ты мне сказала, когда была пьяна, — улыбается он, — после того, как я показал тебе, как танцевать. Быстро прокручиваю в памяти события той ночи, когда напилась до нелепости и снова уступила его настойчивому преследованию. Помню, как призналась в этом самой себе, но уж точно не помню, как проболталась ему. Хочу заметить, я мало что помню после того, как Джесси вывел меня из бара. Я была в хлам. Это тоже его вина. — Не помню, — признаюсь я. Чувствую себя чертовски глупо. — Знаю, что не помнишь, — он вращает бедрами. Я охаю. — Было так чертовски досадно. в голове снова всплывают воспоминания. Он действительно пытался вытрахать из меня признание в любви. Он наблюдает за моим мысленным процессом, и на его губах появляется легкая улыбка. — Все это время ты знал, — тихо говорю я. Пьяные признания. билась над смыслом этой фразы много дней подряд, а он все это время знал? Почему ничего не сказал? Почему просто не поговорил со мной, вместо того чтобы пытаться вытрахать это из меня? Столько всего могло бы пойти совсем по-другому. Его улыбка исчезает и сменяется суровым выражением лица. — Ты была пьяна. Я хотел услышать эти слова, когда ты будешь в здравом уме. Женщины постоянно напиваются и признаются мне в своей вечной любви. — Правда? — выпаливаю я. Он почти смеется. — Правда. — Он опускает глаза. — Я не был уверен, что ты все еще меня любишь после... — Он терзает зубами нижнюю губу. — Ну, после моего небольшого кризиса. Смеюсь про себя. Небольшого кризиса? Черт возьми, каким же тогда будет большой кризис? Женщины признаются ему в любви? Какие женщины и сколько их? Морщусь от отвращения. Чувствую себя крайне неловко из-за негодования в отношении любой женщины, у которой он был или которая его любила. Мне нужно выбросить эти мысли из головы и как можно скорее. Ничего хорошего из этого не выйдет. — Я люблю тебя, — с напором произношу я, словно говорю эти слова всем тем женщинам, которые утверждают, что тоже его любят. Чувствую, как он расслабляется всем телом, прежде чем продолжить медленно кружить глубоко внутри меня. Притянув его на себя, обнимаю всем телом. Ощущаю, как с плеч свалилась тяжесть, но потом до меня доходит: я влюблена в мужчину и понятия не имею, сколько ему лет. — Джесси, сколько тебе лет? Он поднимает голову, и я вижу, как шестеренки в его голове начинают вращаться. Я знаю, о чем он думает: стоит ли ему сказать свой настоящий возраст и прекратить это глупое развлечение. — Не могу вспомнить. — Он хмурится. О, я могла бы разыграть это в свою пользу. Полагаю, мы перешли чуть за тридцать. — Мы остановились на тридцати трех, — подсказываю я. Он ухмыляется. — Надо начать все заново. — Нет! — Я притягиваю его лицо к себе и трусь носом о щетину на его щеке. — Мы дошли до тридцати трех. — Детка, ты — никчемная лгунья, — смеется он, тычась носом мне в лицо. — Мне нравится эта игра. Полагаю, мы должны начать все сначала. Мне восемнадцать. — Восемнадцать?! — восклицаю я. — Ава, не играй со мной. — Почему бы тебе просто не сказать мне свой возраст? — раздраженно спрашиваю я. На самом деле, мне все равно. Ему максимум сорок. — Мне тридцать один. театрально оседаю под ним. Он прекрасно все помнит. — Сколько тебе лет? — Я же только что сказал, что мне тридцать один. недовольно сужаю глаза, и один уголок его рта приподнимается в подобии ухмылки. — Это всего лишь цифра, — хнычу я. — Если в дальнейшем ты меня о чем-нибудь спросишь, я тоже не отвечу — во всяком случае, честно, — угрожаю я. Подобие ухмылки тут же исчезает. — Я уже знаю о тебе все, что мне нужно. Я знаю, что испытываю к тебе, и ничто из того, что ты можешь мне сказать, не изменит моих чувств. Жаль, что ты не чувствуешь того же. О, это удар ниже пояса! Его возраст нисколько не повлияет на мои чувства нему. Мне просто любопытно, вот и все. Я хочу, чтобы он побыстрее со всем этим закончил. Я уже отвлеклась на него и его вызывающие манеры, а мы все еще толком не поговорили, но я, правда, чувствую себя намного лучше, пустота исчезла. — Раньше ты говорил, что если я узнаю, то убегу на милю, — напоминаю ему. — Я никуда не денусь. Он смеется. — Не денешься. — Он говорит очень уверенно. — Ава, ты узнала обо мне самое худшее и не убежала. То есть, убежала, но вернулась. — Он целует меня лоб. — Ты на самом деле думаешь, что меня беспокоит мой возраст? — Тогда почему не говоришь? — раздраженно спрашиваю я. — Потому что мне нравится эта игра. — Он снова утыкается носом мне в шею. вздыхаю и сильнее сжимаю его теплые, влажные от пота плечи, а ногами — узкие бедра. — А мне нет, — ворчу, зарываясь лицом ему в шею и наслаждаясь ароматом. Удовлетворенно выдыхаю и провожу пальцами по его твердой спине. Мы долго лежим молча, полностью погруженные друг в друга, но когда я чувствую дрожь его тела, это отвлекает меня от мыслей, что ждет нас впереди. Его дрожащее тело — напоминание о самом трудном испытании из всех. — С тобой все в порядке? — нервно спрашиваю я. Что мне делать? Он крепко меня сжимает. — Да, который час? Вот именно. Который сейчас час? Надеюсь, я не пропустила звонок Дэна. извиваюсь под Джесси, и он стонет мне в шею. — Пойду посмотрю, который час. — Нет, мне удобно, — жалуется он. — Еще рано. — Вернусь через две секунды. Он ворчит и слегка приподнимается, чтобы выскользнуть из меня, а затем отрывается от моего тела, перекатываясь на спину. Я вскакиваю и направляюсь на поиски своего телефона, выясняется, что уже девять часов, а Дэн не звонил. Какое облегчение, но у меня двенадцать пропущенных звонков от Джесси. Что? Я возвращаюсь в спальню и вижу его голого, бесстыдно прислонившегося к изголовью кровати. Осматриваю себя. Ох, я тоже голая. — У меня от тебя двенадцать пропущенных, — растерянно говорю, протягивая ему телефон. Его лицо выражает осуждение. — Я не мог тебя найти. Решил, ты ушла. Ава, у меня за десять минут случилось сто сердечных приступов. Почему ты уснула в другой спальне? — обвиняюще спрашивает он. — Я не знала, как обстоят дела. — Я тоже могу быть честной. — Что это значит? — скептически спрашивает он. Похоже, он обиделся. Неужели забыл о нашем коротком разговоре в прошлое воскресенье? — Джесси, когда я видела тебя в последний раз, ты вел себя как незнакомец, сказал, что я — чертова динамщица, причинившая тебе неисправимый вред. Прости, что я несколько настороженно ко всему отношусь. Его оскорбленный взгляд мгновенно исчезает, сменяясь выражением сожаления. — Прости. У меня и в мыслях такого не было. — Ладно, — вздыхаю я. — Иди сюда. — Он похлопывает по матрасу, я подхожу и укладываюсь рядом с ним. Мы лежим на боку лицом друг к другу, положив головы на согнутые руки. — Ты больше никогда не увидишь этого человека. на это надеюсь, но сомневаюсь в его уверенности. Один глоток — и я столкнусь лицом к лицу с грозным зверем, который мне очень не нравится. — Ты больше никогда не будешь пить? — нервно спрашиваю. Сейчас самое подходящее время, чтобы получить нужную информацию. — Нет. — Он касается кончиком пальца моего бедра и выводит на нем легкие круги. вздрагиваю. — Никогда? Он останавливается на середине круга. — Никогда, Ава. Все, что мне нужно — это ты и чтобы, я был тебе нужен. Больше ничего. Я хмурюсь. — Ты уже заставил меня нуждаться в тебе, а потом уничтожил, — говорю тихо. Не хочу, чтобы он испытывал вину, но это правда. Кажется, я снова падаю в мир нужды, после всего лишь одного занятия любовью, а мне, правда, не хотелось бы снова там очутиться. Он приближается ко мне на дюйм, так что наши носы почти соприкасаются, и его горячее, мятное дыхание овевает мое лицо. — Я никогда не причиню тебе вреда. — Ты говорил это раньше, — напоминаю я. Да, в прошлый раз он сказал, что не причинит мне вреда намеренно, что было вполне оправданным поводом для беспокойства, но все же он это говорил. — Ава, мысль о том, что ты испытываешь боль, эмоциональную или физическую, ужасает меня. Словами не передать. Я чувствую, что схожу с ума, лишь подумав об этом. То, что я с тобой сделал, заставляет меня хотеть вонзить себе нож в сердце. — Несколько чересчур, не находишь? — выпаливаю, совершенно потрясенная. Он сердито смотрит на меня. — Это правда, ту же ярость я чувствую, когда представляю, как другой мужчина вожделеет тебя. — Он качает головой, словно избавляясь от возникающих в голове образов. — Не могу передать, насколько я серьезен. О, боже. Он говорит на полном серьезе. Лицо суровое, челюсти сжаты. Это абсолютно неразумно. — Ты не можешь все контролировать, — говорю, нахмурив брови. — Когда дело касается тебя, Ава, я сделаю все, что в моих силах. Я уже говорил, я слишком долго тебя ждал. Ты — мой маленький кусочек рая. Ничто не отнимет тебя у меня. Ничто. — Он прижимается к моим губам, скрепляя свое признание. — Пока ты со мной, у меня есть цель и смысл жизни. Вот почему я не буду пить и сделаю все возможное для твоей безопасности. Понимаешь? Вообще-то, не думаю, что понимаю, но все равно киваю. Его решимость и выдержка похвальны, но до абсурда амбициозны. Что, по его мнению, со мной может случиться? Я не могу постоянно быть словно пришитой к нему. Безумец. Протягиваю руку и провожу большим пальцем по неровной линии его шрама. — Откуда он у тебя? — Я испытываю удачу. Знаю, он не ответит, и знаю, что это больная тема, но я вынуждена извлечь как можно больше информации. Теперь я знаю о нем самое плохое, так что, может быть хуже? Он смотрит на мою руку на шраме и вздыхает. — Ты сегодня очень любопытна, да? — Да, — подтверждаю. Еще как любопытна. — Я уже тебе говорил, что не люблю это обсуждать. — Ты что-то от меня скрываешь, — упрекаю я, и он с тяжелым вздохом переворачивается на спину и закрывает лицо рукой. Ну, нет, он не уйдет от ответа. Седлаю его бедра и убираю руку. — Почему ты не хочешь рассказать мне о шраме? — Потому что, Ава, я хочу, чтобы это осталось в прошлом. Не хочу, чтобы что-то влияло на мое будущее. — Не повлияет. Не важно, что ты мне скажешь. Я все равно буду любить тебя. — Неужели он этого не понимает? Я хмурюсь, когда он ухмыляется. — Знаю, — говорит он слишком уверенно. Сегодня утром он чертовски уверен в себе. — Ты уже говорила мне об этом, когда напилась до отключки, — добавляет он. Говорила? Этого я тоже не помню. Пьяной я много чего ему разболтала. — Так почему же ты не рассказываешь? Он кладет руки мне на бедра. — Если это не изменит твоих чувств ко мне, то нет никакого смысла засорять этим твою хорошенькую головку. — Он поднимает брови. — Ведь так? — Я тоже ничего тебе не скажу, если ты меня спросишь, — хмурюсь я. — Ты уже это говорила, — он садится и прижимается ко мне губами, я машинально обнимаю его, но потом вспоминаю кое о чем другом. — Ты не выяснил, как ворота и парадная дверь оказались открытыми? — Я изо всех сил стараюсь говорить небрежно. — Что? — с озадаченным видом он отстраняется от меня. — Когда в воскресенье я приехала в «Поместье», ворота открылись без звонка в интерком, а входная дверь была приоткрыта. — О. Очевидно, ворота были неисправны. Сара уже все уладила. — Он снова прижимается к моим губам. — Очень удобно. А ручка на входной двери тоже была неисправна? — спрашиваю с очевидным сарказмом. Держу пари, она все уладила, и я не могу поверить, что он купился на это жалкое объяснение. Я знаю, что случилось. Перехватив мое сообщение, шлюшка наслаждалась мыслью, что я заявлюсь без предупреждения и обнаружу, чем же промышляет «Поместье». — Сарказм тебе не к лицу, леди. — Он бросает на меня надменный взгляд, но мне все равно. Эта женщина — лживая шлюха. О, я внезапно чувствую себя полной решимости, но немного сочувствую Джесси. Он и правда думает, что она ему друг? Должна ли я поделиться своим обвинительным заключением? — Чем бы хотела сегодня заняться? — спрашивает он. Вот дерьмо! Мне сегодня надо встретиться с Дэном, а Джесси я взять с собой не могу. Как бы это выглядело? Я не могу познакомить Джесси с Дэном. Эта катастрофа неизбежна, учитывая чрезмерную опеку Дэна, как старшего брата, и склонность Джесси к уничтожению. Как же мне все решить? — Ну, есть кое-что... Телефон Джесси начинает звонить, прерывая мою новость. — Ради всего святого, — ругается он, поднимая меня с себя и укладывая на кровать. Он встает и, перед тем как выйти из спальни, отвечает: — Джон? — его голосе слышится нетерпение. лежу на кровати и перебираю в голове все возможные способы объяснить ему, что я действительно должна встретиться с Дэном. Он поймет. — Мне нужно в «Поместье», — резко говорит он, возвращаясь в комнату и направляясь в ванную. Опять? Я даже не спросила, что послужило причиной его отъезда туда прошлой ночью, и, кстати, Кейт мне так и не перезвонила. — Все в порядке? — спрашиваю я. Он выглядит взбешенным. — Будет, собирайся. Что? О, нет! Я не поеду в то место! Я еще много о чем должна подумать. Он не может заставить меня туда ехать. Слышу, как включается душ, и вскакиваю, чтобы пойти и объяснить свое нежелание, зайдя в ванную, обнаруживаю его уже в душе. Он понимающе улыбается и жестом приглашает меня присоединиться к нему. Войдя в кабинку, беру губку и гель для душа, но он забирает их у меня и сам намыливает губку, после чего разворачивает меня и начать мыть. Я стою тихо, подыскивая в голове способ начать разговор, пока он медленно водит губкой по моему телу. Конечно, он не разозлиться из-за моего нежелания. — Джесси? Он целует меня в лопатку. — Ава? — Я действительно не хочу ехать, — выпаливаю и тут же ругаю себя за то, что не проявила больше такта. На несколько мгновений он останавливается, прежде чем продолжить. — Могу я спросить, почему? Он не может быть настолько толстокожим, чтобы спрашивать об этом. Совершенно очевидно, почему я не хочу туда ехать. И никогда не хотела, даже когда не знала, что там происходит, но тогда это было из-за одного чудовища с ядовитым язычком и накачанными губами. Теперь она уже не беспокоит меня так сильно, хоть мы с Джесси пока и не обсуждали ее небольшую причастность к его жизни. Еще одна тема для разговора. — Можешь дать мне немного времени, чтобы привыкнуть? — спрашиваю опаской, мысленно умоляя его понять и быть благоразумным. Он вздыхает и обнимает меня за плечи, притягивая к себе. — Я понимаю. Понимает? Он целует меня в висок. — Ты же не собираешься избегать этого вечно? Мне по-прежнему нужны проекты новых спален. в шоке от его благоразумия. Никаких вопросов, никакого уничтожения или вразумляющего траха — просто «понимаю»? Мы что, оставили прошлое позади? Это хорошо, а что касается обновления пристройки? Я как-то об этом не думала, но он прав. Я не могу вечно избегать этого места. — Нет. Как бы то ни было, как только мы закончим проекты, мне нужно будет приезжать, чтобы следить за ходом работ. — Хорошо. — Что случилось в «Поместье»? Он отпускает мои плечи и начинает мыть мне голову мужским шампунем. — Вчера вечером заявилась полиция, — говорит он совершенно бесстрастно. вся напрягаюсь. — Почему? — Просто какой-то идиот играет в игры. Сегодня утром Джону позвонили из полиции, чтобы договориться о нескольких допросах. Мое присутствие необходимо. — Он разворачивает меня и ставит под струи воды, промывая волосы. — Мне очень жаль. — Все в порядке, — заверяю я. Не буду говорить, почему все в порядке. Я могу встретиться с Дэном, не беспокоясь о том, что меня уничтожат в стиле Джесси. — Прошлым вечером Кейт находилась в «Поместье». — Беспокойство моем голосе очевидно. — Знаю, — он приподнимает брови. — Это был настоящий сюрприз. — С ней все хорошо? — Да, она в порядке, — он целует меня в нос и шлепает по заднице. — Выходи. Выскочив из душа, вытираюсь полотенцем и, когда Джесси заканчивает чистить зубы, пользуюсь его зубной щеткой, мне слишком лень пересечь лестничную площадку, чтобы взять свою. Захожу в спальню, обнаруживая его готовым, выглядящим восхитительно в потертых джинсах и простой белой футболке. Но лицо все же довольно заросшее. — Я пошел, — он осыпает мое лицо поцелуями. — Будь в кружевах, когда вернусь домой. — Он подмигивает и уходит. не теряю времени. Тут же хватаю телефон, чтобы позвонить Дэну, и мы договариваемся встретиться в «Альмундо», маленькой кофейне в Ковент-Гардене. Я бегу через лестничную площадку и одеваюсь в рекордное время, между сушкой волос и их укладкой звоню Клайву, чтобы он вызвал мне такси. очень взволнована. |