Книга Только его Автор Алекса Райли Жанр Современный любовный роман Рейтинг
 Скачать 1.23 Mb.
|
|
ГЛАВА 23 Пейдж Мы возвращаемся в офис, я делаю шаг к своему столу, но Капитан тянет меня за руку. Я следую за ним по коридору, думая, что он хочет поговорить. Он был спокоен во время прогулки и ничего не сказал, пока мы поднимались в лифте. Мы поворачиваем за угол, и Капитан быстро затаскивает меня в женский туалет, закрывая и запирая дверь. Он хватает меня за бедра и разворачивает лицом к раковине. Чувствую, как он давит рукой мне на плечи, и наклоняюсь, хватаясь за стойку. Я смотрю в зеркало перед собой и вижу на его лице сердитое отражение. Он хватает меня за пояс брюк и спускает их вниз по бедрам, прихватывая и трусики. Моя нижняя половина открыта для него, но этого недостаточно. Он раздвигает мои ноги и смотрит на мою задницу, расстегивая ремень. Звук молнии громко раздается в комнате. — Твою мать, — выдыхаю я, чувствуя, как адреналин и желание пронзают меня. Отрывистыми движениями Райан освобождается от штанов, хватает свой член и поглаживает его. — Думаешь, я забыл, как ты дразнила меня сегодня? — Я чувствую, как уже влажная головка трется о мою задницу. — Тебе повезло, что я не трахнул твой рот, чтобы преподать тебе урок, но тебе бы это слишком понравилось. У меня текут слюнки от мысли отсосать ему, пока он злится. Он будет агрессивен и, возможно, потеряет контроль. — Посмотри на себя, котенок. Наклонилась и намокла за секунду. Все, что нужно, это напомнить тебе, что ты моя, и ты промокла насквозь. — Райан касается меня между ног свободной рукой, и его пальцы тут же покрываются моим желанием. Внезапно пальцы исчезают, и я чувствую жгучий шлепок на заднице. — Если ты еще раз выкинешь этот трюк с леденцом в офисе, я сделаю свой член единственной твоей конфетой на неделю. — Это все равно, что угрожать мне едой. Ты неверно понимаешь наказание, Капитан. Еще один хлопок, и, черт возьми, это заводит меня. — Ты зовешь меня Райан, когда твоя киска обнажена. И только потому, что я кончаю, не значит, что и ты кончишь тоже. Я проконтролирую, что ты неделю будешь без единого оргазма, ничто не облегчит боль между твоих ног. Блядь. Да пошло оно. Мы смотрим в зеркало, наши взгляды встречаются, и я киваю. Он, кажется, принимает это за согласие, и отпускает свой член, используя обе руки, чтобы схватить мои бедра. — Теперь, если ты будешь тихой и дашь мне то, что я хочу, я позволю тебе кончить. Ты будешь хорошей для меня, котенок? — Да, Райан. — Я больше не дразню, потому что вижу, что он близок к краю. Я истекаю от предвкушения жесткого траха, который он собирается дать мне, и не хочу делать ничего, что может сорвать его. Он мощным толчком заполняет меня почти до боли. Его большой член длиннее и толще, чем мое тело может принять, но я как-то приспосабливаюсь. Райан будто знает, что мне нужна секунда, и делает паузу, достаточную, чтобы я отдышалась, а после выходит и снова делает жесткий толчок. Эти движения, кажется, продолжаются вечность. Капитан владеет каждым сантиметром моего тела, и острые ощущения от его потребности подобны наркотику. У меня кружится голова, пока я смотрю в зеркало, как он берет меня. Выражение его лица дикое, и ощущение его хватки граничит между удовольствием и болью. Высокие каблуки дают мне некоторый рост, но когда я стою в наклонной позиции, мои ноги слегка отрываются от пола при каждом толчке. Блестящий пот покрывает мое тело, и я пытаюсь приглушить крики удовольствия. Обычно я позволяю себе быть такой громкой, как захочу, когда Капитан занимается со мной любовью дома, но здесь не место для этого. Мы находимся прямо рядом с нашим офисом, и что-то в этом еще больше возбуждает. Райан так сильно хочет меня, что не может дождаться, когда мы сможем уединиться. Он должен быть внутри меня без промедлений. Райан отпускает мое бедро и закрывает мой рот рукой. Это то, что мне нужно, так как оргазм накрывает мое тело, и я кричу от удовольствия в его ладонь. Он знал, что я уже близко, и знал, что я не смогу сдержать крик. — Ты не можешь держать этот нахальный ротик закрытым, не так ли? — спрашивает он, по-дьявольски ухмыляясь мне через зеркало. С диким видом Капитан в последний раз толкается в меня и хрипит от освобождения. Вид того, как он так сильно кончает, заставляет меня дрожать еще сильнее. Он словно животное во время спаривания, и первобытной части моего тела нравиться такое грубое обращение. Я как чертова кошка в течке, которую спаривает ее король. И не могу сказать, что меня это не заводит. Мои ноги все еще дрожат, когда Капитан медленно выходит из меня, а затем наклоняется и поднимает мои трусики и брюки. Я всем своим весом опираюсь на стойку, пока он поправляет мою одежду, а затем свою. Потом он поворачивает меня, и я падаю ему на грудь, совершенно обессиленная. Мне хочется прилечь и вздремнуть, но Капитан заставляет меня стоять здесь. — Боже, я люблю тебя, — говорит он, нежно и сладко целуя мои губы, что является полной противоположностью тому, чем мы только что занимались. Мне нравится, что мы можем иметь и то, и другое. Нежное и сладкое занятие любовью, где я нежусь на грани слез, и жесткий быстрый трах, когда мы отчаянно нуждаемся друг в друге. Поцеловав меня так крепко, что я снова чувствую наплыв желания, Капитан обнимает меня за талию. И помогает вернуться в офис к рабочему столу. Он усаживает меня в кресло, задвигает его, подходит к своему столу и садится. Он ведет себя так, будто ничего не случилось, несмотря на то, что ему пришлось практически нести меня сюда, так как я потеряла способность пользоваться ногами. Я смотрю на него. Капитан уперся локтями в стол и смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. И тут я понимаю, что он прижимает два пальца к носу и нюхает меня. Не раздумывая, я откидываюсь на спинку стула и достаю леденец. Мне всегда нравились вызовы. *** — Я хочу обговорить все планы, — говорю я, откусывая кусочек цыпленка с кунжутом и указывая вилкой на Капитана. — А что тут планировать? Я же сказал, что позабочусь обо всем. Капитан потирает мои ноги, и мне хочется стонать от того, как замечательно это ощущается, но не хочу доставлять ему удовольствие. Мы обсуждали это с тех пор как вернулись домой, и никто из нас не сдается. Мы достаточно долго говорили о моем отце. Он знает, что я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал, и я хочу быть частью этого. Капитан считает, что я не должна вмешиваться. — У меня есть информация о том, где он. Я нашла все, что мне нужно, в ту ночь, когда ты застал меня в офисе. Я ждала достаточно долго, и не хочу больше ждать. — Я указываю на ноутбук на столе рядом со мной, будто Капитан не видит, что тот там. Капитан пристально смотрит на меня, но в его прекрасных зеленых глазах мелькает понимание. — Я сделаю это для тебя, потому что не хочу, чтобы эта тьма коснулась тебя. Если ты пойдешь по этому пути, то назад дороги не будет, Пейдж. Я собираюсь защитить тебя от того, что это сделает с тобой. Месть свершиться, но ты не будешь знать об этом. И я не собираюсь сидеть здесь и планировать детали того, что может отнять свет в твоих глазах. Капитан наклоняется вперед и кладет руки мне на колени. Очень близко. Я хочу прижать его к себе и сказать, что он прав, но какая-то часть меня хочет бороться за то, что я думаю, должна сделать. — Ты помнишь каждую деталь всего, что случилось с тобой, котенок. Не позволяй добавлять еще. Я дам тебе возмездие, которого хочешь, и завершенность, которая тебе нужна, но я не позволю тебе пачкать руки. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе сделать это самой. Он поднимается и целует меня в лоб, а затем относит наши пустые тарелки на кухню. Я сижу и слушаю, как он моет посуду и прибирается. Думаю о сказанном, и понимаю, что он прав. Но также думаю, что если я этого не сделаю, то мне снова будет казаться, что я стою без дела. Если я не приложу никаких усилий, чтобы спланировать это, тогда что я действительно сделала, чтобы отомстить за свою мать, кроме как нашла мужчину, который сделает это за меня? Значит, я такая же, как она? Звонит телефон Капитана. — Джастис, — говорит он, и я слышу, как он бормочет несколько слов, а затем заканчивает разговор. Он подходит ко мне и обувается. — Мне нужно на секунду подняться наверх. Майлз хочет, чтобы я посмотрел детский монитор. Он сказал, что у него проблемы с подключением. Клянусь, этот человек сошел с ума. Он хочет, чтобы камера над детской кроваткой была подключена к каналу безопасности здания. Я улыбаюсь ему, когда он наклоняется и быстро целует меня, прежде чем уйти. Я вижу ноутбук рядом с собой и решаю, что если дам Капитану информацию, то сделаю что-то хорошее. Таким образом, ему не придется тратить время на самостоятельные раскопки. Я достаю зашифрованные файлы. Может быть, Майлз уже раскопал кое-что, когда закрывал свое дело, так что это сэкономит мне немного времени. Нет смысла искать информацию, которую Майлз уже нашел. Мне требуется несколько минут, чтобы расшифровать кое-какие папки, и после нескольких ненужных мне, я, наконец, нахожу ту, которая помечена «АО». Я предполагаю, что это инициалы Александра Оуэнса, и нажимаю на нее. Когда файл открывается, вновь приходится запускать шифрование. Это, должно быть, что-то нужное, иначе зачем столько усилий на кодировку? Как только файл разблокирован, я вижу страницы документов на Александра, и многие из них связаны с бизнесом. Это может пригодиться, так как сузит место поиска, можно понять где он работает и, возможно, проживает. Я просматриваю документы, а затем вижу, что у Майлза есть страницы заметок к каждому документу. Брат как всегда дотошен. Я читаю несколько, а затем упорядочиваю их по дате. Просматриваю все, пока не нахожу личный номер телефона Александра. Я запускаю поиск, как мне показал Джордан, нахожу этот номер в сети, а затем взламываю его. Начинаю с сообщений. И замираю, когда вижу имя Райана. Принимаюсь читать их. Сердцебиение учащается, ладони потеют. Что за хрень я читаю? Через несколько дней есть еще одно письмо. Отчетность Райана о том, что происходит в Osborne Corp. Месяцы и месяцы сообщений, которые перестали поступать чуть больше месяца назад. Значит Капитан перестал отчитываться моему отцу не так давно. — Эй, котенок. Скучала по мне? — Весь мой мир уходит из-под ног, когда входит Капитан и улыбается. Он видит выражение моего лица и понимает, что что-то не так. — Что случилось, Пейдж? Ты в порядке? Твое лицо стало пепельно-белым. Я отбрасываю ноутбук на пол и бегу в ванную. Не успеваю добраться до туалета, когда меня начинает тошнить. Я слышу его голос где-то позади, но в ушах звенят звуки рвоты. Я больна. Мне физически плохо от его предательства. Райан знал. Он знал, кто я, прежде чем узнал Майлз. Он работал на моего отца. Человека, которого я хочу убить. Он предал меня, как никто другой, и я любила его. Я люблю его. Я лезу в шкафчик у унитаза и обхватываю рукой холодный металл. Поворачиваюсь и прислоняюсь спиной к стене, целясь прямо в сердце мужчины. Капитан поднимает руки и делает шаг назад. — Пейдж, какого хрена? — Шок на его лице был бы комичен, если бы я не разлетелась на миллион кусочков. — Убирайся из моего дома, лживый ублюдок. Ты знал, кто он. Ты даже делал то, что он говорил. Понимание осеняет его, и он делает шаг ко мне. — Пейдж, это не… Я наставляю пистолет на стену и стреляю. Звук выстрела заставляет Капитана замолчать, и он делает шаг назад. Я направляю пистолет ему в сердце, желая, чтобы оно разбилось, как разбивается мое. — Пошел. Вон. — Стискиваю зубы, и он кивает. — Мы поговорит об этом, — говорит он, медленно выходя из ванной. — Нет никаких «мы». И никогда не будет. Я так и держу пистолет, направленным на него, и вижу на его лице боль. Хорошо. Капитан заслуживает этого и многого другого. Он поворачивает за угол, сжав кулаки, и я слышу, как он проходит через гостиную, тихо закрывая за собой входную дверь. Я опускаюсь на пол в ванной. Не знаю, как долго сижу так, но все мое тело немеет. Меня тошнит, но ничего не осталось. Наверное, стоит принять душ, но меня начинает трясти, и я не могу пошевелиться. Проходит время, и мой разум отключается, словно не в силах осознать случившееся. Я начинаю смеяться, потому что это не может быть реальностью. Я влюбилась в дьявола. Вот тогда мой истерический смех превращается в рыдания. Я сломлена, как моя мать. ГЛАВА 24 Райан Я смотрю на закрытую дверь, сердце колотится в груди. Мой мир просто рухнул мне прямо под ноги. — Блядь. Я бью стену. Мой кулак легко проходит сквозь гипсокартон. Но боль не сравнится с моим гневом. Я не решаюсь вернуться внутрь. Мне нужны все силы, чтобы удержаться на месте, пока внутри меня бушует внутренняя борьба. Я хочу вернуться и заставить Пейдж образумиться, даже если это будет происходить лицом к пистолету. Мне было бы все равно, если в итоге получу пулю, лишь бы она выслушала. Сейчас Пейдж видит только предательство, и, возможно, именно это я и сделал. Я действительно предал ее, но при этом никогда не хотел причинять ей боль. Она открылась мне и рассказала все свои секреты. Но я по-прежнему прятал свои, потому что боялся того, что именно она подумает, когда узнает. Я работал в организации ее отца в течение многих лет, и я был в контакте с ним в течение последних пяти лет. Я скармливал ему чушь, чтобы следить за ним. Я пытался получить информацию о нем для моего куратора. Я работал под прикрытием, выкапывая компромат на Александра Оуэнса. Чтобы остановить его, а также всю его деятельность. Он торгует оружием и наркотиками в подполье Нью-Йорка, используя свои компании в качестве прикрытия. У меня уже давно было достаточно информации, чтобы уничтожить его, но речь шла не только о нем, а о чем-то большем. Но потом в мою жизнь вошла Пейдж. Она подвергла меня в ступор, и я не знал, что делать. Меня раздирало на части на протяжении многих лет. Это компромисс, к которому я еще не пришел. Все стало очевидно, когда я смотрел в дуло пистолета, который держала женщина, которую я люблю больше всего на свете. Я точно знаю, что мне нужно делать. На ее лице было столько боли. Она думала, что еще один мужчина в ее жизни подвел ее, и я никогда не хотел для нее этого. Я сделаю все, чтобы убрать это выражение с ее лица. Раздает звук прибытия лифта, и я поворачиваюсь. Из кабины выходит Мэллори, на ее лице ясно читается паника. Когда она видит меня, выражение ее лица становится гневным, и она направляется прямо ко мне. Когда она поднимает кулак и замахивается на меня, я не пытаюсь его блокировать. Я даже позволяю своей голове дернуться от удара, давая ей удовлетворение, которое она искала. Кулак попадает в уголок губы, и я чувствую вкус крови. — Чертов мудак! — кричит она. Входная дверь Пейдж распахивается. — Почему, черт возьми, ты никогда не говорила, что бить больно? — кричит Мэллори, но я смотрю на Пейдж. Она все еще держит пистолет, опустив его, ее лицо красное и покрыто пятнами, щеки мокрые от слез. Я делаю шаг к ней, но ее взгляд останавливает меня. Это не гнев. Теперь это боль. Глубокая, выворачивающая внутренности боль, которая почти ставит меня на колени. И это сделал я. — Двигайся, говнюк. Мэллори толкает меня, и я отступаю в сторону, позволяя ей добраться до Пейдж. Она заключает ее в объятия, и глаза Пейдж закрываются. Она ищет утешение у своей подруги. Не у меня. Это я должен был утешать ее. Не разрывать на части. Мэллори отстраняется и заталкивает Пейдж обратно в квартиру. — Убирайся, — рычит на меня Мэллори, а потом захлопывает дверь, оставляя одного в коридоре. Это закончится сегодня вечером. Я спускаюсь по лестнице в свою квартиру и иду к сейфу. Достав все, что нужно, я подхожу к компьютеру и связываюсь с другим оперативником. Тем, кому я могу доверять, который никогда не скажет ни слова о том, что я собираюсь сделать. Он должен мне, однажды я спас его сестру и держал рот на замке. Теперь услуга нужна мне. К черту все остальное. Нахуй эту работу. Происходящее уже давно перестало быть связано с работой. Все, что я делал, всегда ставило Пейдж на первое место, возможно, мне следовало убрать Александра раньше. Я не был уверен, что она действительно хотела этого, пока они не встретились лицом к лицу несколько недель назад. Ужас в ее глазах был настоящим. Он был чудовищем, которое преследовало ее во сне, и только его смерть могла принести ей внутренний мир. Когда я держал ее в своих объятиях, а она плакала и рассказывала, что случилось с ее матерью, я понял, чего она действительно желала. Я собираюсь дать ей это. Я бы сделал это много лет назад, если бы знал. Теперь знаю. Я покажу ей, что сделаю для нее все. Даже если после этого она меня не захочет. Даже если все взорвется у меня перед носом, у Пейдж будет душевное спокойствие. Убрав оружие, я достаю телефон и бросаю его на кровать, не желая, чтобы меня выследили. Я оглядываю свою спальню, гадая, что бы подумала Пейдж. Она покрывает каждый сантиметр пространства. Это часть моего грязного секрета, моей одержимости ею. Сотни фотографий, который я собрал за эти годы, заменяют обои. Может мне и следует быть смущенным, но это не так. Это безумие? Да. Но это то, что есть. Она питала мою жизнь в течение последних пяти лет. Она была для меня всем, и я собираюсь показать ей, что всегда буду делать для нее то, что нужно, и, может быть, в конце концов, она будет моей. ГЛАВА 25 Пейдж Мэллори обнимает меня, крепко прижимая к себе, пока я плачу у нее на плече. Она позволяет мне выпустить боль, пока не остается слез. Я хочу прижать ее к себе и одновременно оттолкнуть. Не хочу, чтобы меня трогали, но чувствую, что разваливаюсь на части. Мой мир ускользает от меня. Может быть, это расплата за то, что я сделала. Я забыла о своей матери и попыталась сделать что-нибудь для себя. Все это привело к тому, что все вокруг меня рушится. Не все сразу, но по кусочкам, пока ничего не остается. Такое чувство, что внутри меня нет жизни, только пустота. Я остаюсь с пустым сердцем и дырой в груди. — Что случилось? — спрашивает Мэл, отстраняясь и глядя на меня. Смотрит на пистолет в моей руке, и на мгновение ее глаза округляются, но она быстро скрывает свою реакцию. — Капитан. — Я качаю головой. — Райан, — тут же исправляюсь, не желая использовать глупое имя, которое мы ему дали. — Он работает на моего отца. — Последние слова буквально отрываются от меня. Будто я им не верю. Будто они не могут быть правдой. — Нет.— Мэл качает головой, отрицая это, как и я. Я отворачиваюсь от нее, крепче сжимая пистолет. Не уверена, что смогу использовать его. Я сама себя шокировала, когда выстрелила в стену. Я на самом деле нажала на курок. Почему это хуже, чем потерять маму? Потому что я эгоистка. Это все, кем я была последние несколько недель. — Я видела это. Все письма. Я прочитала лишь несколько, прежде чем отодвинула ноутбук от себя. Я больше не хотела на них смотреть. Не хотела в это верить. Я больше не собираюсь быть дурой. Опускаю пистолет и беру ноутбук. Затем начинаю печатать. — Что ты делаешь? Может, нам стоит позвонить Майлзу. Или, черт, я не знаю. Пейдж, скажи мне, что делать. Ты меня пугаешь. Я игнорирую быстрый поток вопросов и продолжаю печатать, пока не нахожу нужное. — Попался, — шепчу я себе под нос, беря пистолет и направляясь в спальню. Снимаю одежду и переодеваюсь в черные спортивные штаны, спортивный лифчик и черную толстовку, затем стягиваю волосы в конский хвост. — Ты сделаешь это, не так ли? — Я смотрю на Мэл, стоящую в дверях моей спальни, по ее щекам катятся слезы. — Я знаю, что я… я сказала, — она запинается. — Я знаю, что сказала, что не буду стоять у тебя на пути, но… — Она подносит руку ко рту, будто пытается успокоиться, чтобы сказать эти слова. — Ты — моя семья, и я не могу потерять тебя. Я знаю, что это эгоистично, но, пожалуйста, просто, просто… — она повторяет это слово снова и снова, будто не может составить предложение или придумать, как его закончить. Я подхожу к подруге, и она опускает голову, прижимаясь к моему лбу своим. Мы стоим так, пока она, наконец, не смотрит на меня. — Ладно. Я знаю. Знаю, — наконец, говорит она, беря себя в руки. Это помогает и мне успокоиться. Понимаю, что не могу уйти отсюда, когда она волнуется. Мы так долго были вдвоем, она и я. — Жаль, что я не могу пойти с тобой. Я качаю головой на ее слова. — Обещай, что вернешься. Обещай мне. — Я всегда буду с тобой, Мэл. Ты единственный человек, который никогда не использовал меня. Все, о чем ты заботилась — быть моим другом, и ты никогда не узнаешь, что это для меня значит. Единственный человек, который действительно любил меня. — Слезы текут по ее лицу. — Как я могу не любить тебя? — говорю я, хватая ее и крепко обнимая, надеясь, что это не последний раз, когда я ее вижу. — Ты не веришь, но ты самый сильный человек, которого я знаю, Пейдж. Боже, хотелось бы мне в это верить. Я чувствую, что в любой момент могу развалиться. Я в ужасе при мысли о деле. О том, как я держу пистолет перед отцом и нажимаю на курок. Не знаю, есть ли во мне это, но собираюсь это выяснить. — Заставь его пожалеть, что он связался с тобой, — говорит Мэл, отпуская меня. Я отступаю назад, иду к своему шкафу и достаю рюкзак. Это такой же, что был у меня, когда я жила на улице. На этот раз он заполнен немного по-другому. Я могу исчезнуть прихватив лишь его, если придется. Исчезнуть. Все, что мне нужно сделать, — нажать на курок и уйти. Я смотрю на Мэл, думая о том, как будет больно никогда больше не видеть ее. Но насколько больнее будет вернуться сюда? Чтобы помнить Райана. Я иду в гостиную, хватаю ноутбук и убираю его в рюкзак. Оглядываю свою квартиру, гадая, не последний ли раз я ее вижу. — Ты думаешь о том, чтобы сбежать после этого, не так ли? — спрашивает она. — У тебя есть Майлз. Ты будешь в порядке. — Не знаю, кого успокаиваю, себя или ее. — Я буду в порядке, Пейдж. Дело не в этом. Могу ли я жить без тебя? Да. Но дело в том, что я не хочу делать этого. Мы же семья. — Моя единственная семья, — говорю я. — Что бы ни случилось сегодня вечером, я должна ненадолго уехать. Я не могу вернуться сюда. Это слишком, — объясняю я. — Больно. Куда бы я ни посмотрела, я вижу его. — Ты делаешь то, что должна. Не беспокойся обо мне. — Мэл подходит и встает передо мной. — Ты знаешь, где меня найти. Я всегда буду здесь, и я всегда приду, если ты позовешь. — Я люблю тебя, — говорю я, чувствуя, как снова подступают слезы. — Я тоже тебя люблю. — Мэл хватает меня и притягивает к себе. Мы крепко обнимаемся, пока я, наконец, не отпускаю ее. А потом ухожу от единственной семьи, которую когда-либо знала. |