IT как оружие. Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей
 Скачать 2.83 Mb.
|
|
Когда Дональд Трамп был выдвинут в качестве кандидата от Республиканской партии весной 2016 г, его штаб не мог похвастаться такой глубокой технологической инфраструктурой, как у Клинтон. Чтобы восполнить дефицит, Джаред Кушнер, зять Трампа, вместе с директором штаба по цифровым технологиям Брэдом Парскейлом занялся разработкой цифровой стратегии, которая опиралась на то, что у Национального комитета республиканцев уже было в наличии. Используя его базу данных, они выделили группу из 14 млн республиканцев, заявлявших, что им не нравится Трамп. Чтобы перетянуть эту группу противников на свою сторону, команда Трампа развернула Проект Аламо» в Сан-Антонио, родном городе Парскейла, для объединения операций по сбору средств, рассылки информации и целенаправленного взаимодействия, особенно через Они периодически рассылали избирателям информацию, которая, как показывал анализ данных, должна была интересовать их, например по опиоидному кризису и закону о доступном медицинском обслуживании (известном как Obamacare). Команда республиканцев рассказала, как менялась картина, основанная на анализе данных, по мере приближения дня голосования. Задней довыборов по оценкам они уступали два пункта Клинтон в ключевых колеблющихся штатах. Однако им удалось выделить 7% населения, которые еще не определились стем, за кого отдать голос. Так вот, избирательный штаб стал бомбардировать электронными письмами 700 000 человек в этих штатах, которые, по мнению команды, могли проголосовать за Трампа, если придут на избирательный участок. Команда сделала все, чтобы убедить эту группу принять участие в выборах. Мы спросили республиканцев, что нового они вынесли из этого опыта. Главным было следующее ненужно, подобно команде Клинтон, тратить столько сил на сбор и анализ данных с нуля. Вместо этого лучше использовать одну из крупнейших коммерческих технологических платформ. Опираться нужно на широкую интегрированную экосистему, которая объединяет максимально большое число партнеров, как это сделал Национальный комитет Республиканской партии. При таком подходе необходимо сосредоточить ресурсы на дифференцированных инструментах, работающих на коммерческой платформе вроде той, что разработал Парскейл. Не стоит считать, что ваши алгоритмы так хороши, как вам кажется. Их следует непрерывно тестировать и совершенствовать. В конце встречи я задал вопрос, аналогичный тому, что был поставлен перед демократами Вы победили потому, что ваши аналитические возможности были лучше, или несмотря на то, что штаб Клинтон был сильнее в этом плане?» Их ответ был таким же быстрым, как у демократов, с которыми мы встречались раньше в тот же день Наши аналитические возможности, без сомнения, были лучше. Мы увидели, что ситуация в Мичигане стала склоняться в пользу Трампа, раньше штаба Клинтон. Помимо этого, мы заметили кое- что еще, о чем команда Клинтон даже не подозревала. Мы за два дня довыборов поняли, что Висконсин склоняется в пользу Трампа». После ухода обеих политических команд я попросил наших сотрудников проголосовать. Кто считает, что более сильную аналитическую службу имела команда Клинтон, а кто — команда Трампа? Мнение было единогласным. Все присутствовавшие согласились стем, что подход Райнса Прибуса и штаба Трампа более эффективный. Штаб Клинтон полагался на свое техническое совершенство и лидерство. Штаб Трампа из-за безвыходной ситуации принял нечто более близкое к подходу на основе совместного использования данных, о котором говорил Траннелл. Конечно, можно до бесконечности спорить о различных факторах, которые определили исход президентской гонки в г, особенно в таких колеблющихся штатах, как Мичиган, Висконсин и Пенсильвания, где голоса распределялись примерно поровну. Однако, на наш взгляд, модель, принятая Райнсом Прибусом и Национальным комитетом Республиканской партии, вполне могла внести свой вклад в изменение хода американской истории. Если более открытый подход к данным смог сделать это, то трудно представить, что еще он может изменить. Ключом к такому технологическому сотрудничеству являются человеческие ценности и процессы, а непросто фокус на технологии. Организациям нужно решить, стоит ли и каким образом делиться данными и если стоит, тона каких условиях. Существует ряд принципов, которые следует считать фундаментальными. Первый из них — конкретный порядок защиты персональных данных. С учетом внимания к вопросам защиты персональных данных, это обязательное условие как для организаций, которые делятся данными о людях, таки для людей, которые предоставляют данные о себе. Ключевой проблемой является разработка и выбор методов безопасного обмена данными. В их число с большой вероятностью войдут так называемые методы «дифференцированной конфиденциальности, а также доступ к агрегированным или деидентифицированным данным или доступ только для поиска. Также здесь может использоваться машинное обучение для работы с зашифрованными данными. Могут появиться и новые модели, позволяющие людям решать, предоставлять ли им свои данные для совместного использования с определенной целью. Вторая критически важная потребность — безопасное хранение данных. Очевидно, если данные объединяются и становятся доступными более чем одной организации, актуальные в последние годы вопросы кибербезопасности приобретают еще одно измерение. Наряду с постоянным повышением общей безопасности нам также необходимо усиливать безопасность совместной работы множества организаций. Наконец, необходимы практические правила решения принципиальных вопросов прав собственности на данные. Мы должны дать группам возможность делиться данными без передачи права собственности на них и существующего контроля. Подобно землевладельцам, которые иногда позволяют другим ограниченно пользоваться своей землей без потери права собственности на нее, нам нужно выработать новые подходы к управлению доступом к данным. Они должны позволять группам совместно устанавливать условия, на которых происходит обмен данными, включая их использование. При решении всех этих вопросов движение за открытые данные может воспользоваться опытом разработчиков открытого программного обеспечения. Поначалу их инициатива сдерживалась вопросами, связанными с лицензионным правом Однако со временем появились стандартные лицензии на программное обеспечение с открытым исходным кодом. Похожее может произойти ив случае инициативы с данными. Государственная политика также может помочь развитию движения за открытые данные. Процесс может начаться с увеличения объема доступных для публики правительственных данных и, следовательно, с уменьшения дефицита данных для небольших организаций. Показательным примером является решение Конгресса США в 2014 г. принять закон о цифровой отчетности и прозрачности, который расширяет объем публично доступной бюджетной информации. Администрация Обамы опиралась на него в 2016 г. в своих рекомендациях по открытым данным для ИИ, а администрация Трампа продолжила это движение, предложив интегрированную федеральную стратегию с целью более полного использования данных в качестве стратегического актива правительственными агентствами 15 Великобритания и Европейский союз предпринимают похожие инициативы. Однако сегодня только одна из пяти правительственных баз данных открыта для публики. В этой сфере предстоит сделать еще очень многое 16 Открытые данные требуют, помимо прочего, дальнейшего развития законодательства о защите персональных данных. Законодательство в его нынешнем виде написано по большей части еще до того, как развитие ИИ начало ускоряться, и между ними открытыми данными есть серьезные противоречия. Так, европейское законодательство сфокусировано на так называемых целевых ограничениях, те. на ограничении использования информации только теми целями, которые были определенны при сборе данных. Однако во многих случаях возникает потребность в новых возможностях для обмена данными при решении социально значимых задач вроде борьбы с онкологическими заболеваниями. К счастью, европейское законодательство допускает изменение целей использования данных, если это обоснованно и не противоречит первоначальной цели. Остается только вопрос, как интерпретировать это положение. Не менее важны вопросы защиты интеллектуальной собственности, особенно в сфере авторского права. С давних времен считается, что любой может учиться с использованием объекта авторского права, например путем прочтения книги. Однако теперь некоторые ставят вопрос, может ли это право применяться в случае обучения машин. Если мы выступаем за более широкое использование данных, то очень важно, чтобы машины тоже могли делать это. После выработки практических правил для собственников данных и определения государственной политики появляется еще одна принципиально важная потребность — создание технологических платформ и инструментов, которые облегчают и удешевляют совместное использование данных. Это одна из тех потребностей, с которыми Траннелл столкнулся в центре Хатча. Он обратил внимание на разницу в работе, проводимой сообществом исследований рака и технологическими компаниями. Технологический сектор разрабатывает новые, передовые инструменты для управления, объединения и анализа разных баз данных. Однако, как заметил Траннелл, «из-за разобщенности тех, кто генерирует данные, и тех, кто создает новые инструменты, мы упускаем огромную возможность совершить значительные, изменяющие жизнь — и потенциально спасающие жизни — открытия, опираясь на огромный массив генерируемых ежедневно научных, образовательных и клинических данных» 17 Чтобы это стало возможным, пользователям нужна эффективная технологическая платформа, оптимизированная для работы с открытыми данными. Здесь уже начинает работать рынок. Когда технологические компании рассматривают разные бизнес-модели, у них есть из чего выбирать. Некоторые предпочитают собирать и консолидировать данные на собственных платформах и предлагать доступ к своим ресурсам как к технологическому или консультационному сервису. Во многих отношениях это похоже на то, что IBM делает со своей системой Watson, аи делают в мире онлайн- рекламы. Интересно заметить, что в то время, когда Мэттью Траннелл выступал в тот августовский вечер, команда из Microsoft, SAP и уже работала над другой, но смежной инициативой. Эти три компании объявили месяц спустя о начале реализации проекта Open Data Initiative, который предполагал создание технологической платформы и инструментов, позволяющих организациям объединять данные, но при этом сохранять контроль над ними и право собственности. Новые технологические инструменты должны были дать организациям возможность идентифицировать и оценивать имеющиеся у них полезные данные, а также переводить их в машиночитаемый формат, пригодный для обмена. Пожалуй, не меньше, чем все прочее, революции открытых данных требовалась возможность экспериментирования для выбора правильного пути. Вовремя обедая подсел поближе к Траннеллу и стал расспрашивать его о том, что мы могли бы сделать вместе. Меня особенно интриговала возможность наращивания масштабов работы, которую Microsoft уже вела с другими исследовательскими онкологическими институтами в нашем уголке Северной Америки, включая ведущие организации в Ванкувере, Канада. К декабрю эта работа уже дала плоды, и мы объявили об обязательстве Microsoft выделить $4 млн на поддержку проекта центра Хатча. Этот проект, получивший название Cascadia Data Discovery Initiative, должен был помочь защищенному обмену данными между центром Хатча, Вашингтонским университетом, а также Университетом Британской Колумбии и Агентства онкологических исследований Британской Колумбии в Ванкувере. Процесс пошел, к нему подключилось также некоммерческое партнерство California Data Collaborative, в котором города, службы водоснабжения и землеустроительные агентства объединяли свои данные для решения проблемы дефицита питьевой воды 18 Все это позволяет с оптимизмом смотреть на будущее открытых данных, по крайней мере если мы не упустим возможность. Хотя одни технологии приносят некоторым компаниями странам больше выгоды, чем другим, так бывает не всегда. Например, перед странами никогда не стоял вопрос мирового господства в области электричества. Любая страна могла использовать это изобретение, и дело упиралось лишь в то, кто окажется более прозорливыми внедрит его как можно шире. В интересах всего общества мы должны сделать эффективное использование данных таким же доступным, как электричество. Это непростая задача. Однако при правильном подходе к совместному использованию данных и соответствующей поддержкой со стороны государства мир вполне способен создать модель, при которой данные не станут уделом нескольких крупных компаний и стран. Они могут быть для мира тем, чем и должны быть, — двигателем новой волны экономического роста Глава 16 ЗАКЛЮЧЕНИЕ: как управлять технологией, которая больше нас самих Еще в школе для слепых в Кентукки у Энн Тейлор появилось увлечение, которое стало делом ее жизни. Посей день Энн помогает делать наши продукты более доступными для людей с ограниченными возможностями. По ее словам, ей нравится такая работа. Однако Энн оживляется еще больше, когда речь заходит о том, как она проводит свое свободное время. Я — хакер, говорит она. В 2016 г. Энн стала вторым хакером, участвующим в проекте с использованием ИИ, машинного зрения и камеры смартфона. Одной из ее задач было тестирование приложения — она ходила по кампусу Microsoft с телефоном, закрепленным на лбу. Жизнь изобретателя порою совершенно не вяжется с интересом к моде. Но, когда дело касается чего-то модного, в Microsoft, похоже, могут взяться за что угодно. Работа команды привела к прорыву — созданию приложения на основе ИИ, которое помогает слепым видеть мир через камеру смартфона. С помощью зрячего ИИ Энн теперь может самостоятельно прочитать рукописную записку, написанную кем- нибудь из домашних. Как она замечает, такое может показаться вам простым, поскольку для вас это давно не составляет труда. Однако, когда я получаю письмо личного характера, мне всегда приходится просить кого-нибудь еще прочитать его. Ноне теперь. Это кое-что значит» 1 Распознавание текста имеет значение не только для чтения современных писем. В Нью-Джерси ИИ изменил ход исследований Марины Рустов, профессора Принстонского университета, которая занималась интерпретацией и расшифровкой коллекции из 400 000 документов, найденных в синагоге Бен-Эзра в Каире. Это самое большое известное собрание иудейских рукописей. Исследование этих документов связано с огромными сложностями. Многие из них разорваны на части, которые распылены по библиотеками музеям всего мира. Уже самих объем и местонахождение делают задачу физического соединения водно целое практически неразрешимой. С помощью ИИ команда Рустов смогла тщательно проанализировать оцифрованные фрагменты и связать части, хранившиеся за тысячи километров друг от друга, в единую картину, показывающую, как иудеи и мусульмане сосуществовали в Cредние века 2 Если алгоритм ИИ смог помочь Рустов восстановить картину далекого прошлого, то что он может сделать для защиты живой истории мира? В Африке браконьерство является актуальной проблемой, угрожающей существованию редких видов живых существ. Созданный Microsoft ИИ для программы Earth используется исследователями из Университета Карнеги–Меллона для оказания помощи егерям Управления по защите дикой природы Уганды в борьбе с браконьерами. Специальное приложение просеивает данные по охране национальных парков залети использует теорию игр для обучения и предсказания поведения браконьеров. Это позволяет властям предвидеть действия браконьеров и изменять соответствующим образом маршруты патрулей Как видно из этих примеров, технология может помогать слепым видеть мир, историкам изучать прошлое, а ученым применять новые стратегии спасения планеты. Ее потенциал практически неограничен. ИИ непохож на отдельно взятые изобретения прошлого вроде автомобиля, телефона и даже персонального компьютера. Он ближе к электричеству в том смысле, что приводит в действие инструменты и устройства, которые используются почти во всех сферах общества и нашей жизни. Подобно электричеству ИИ функционирует на заднем плане итак многогранно, что мы не замечаем его присутствия до того самого момента, когда он перестает функционировать. Сатья называет новую реальность технологической интенсивностью, понимая под этим термином проникновение технологии в окружающий нас мир. Эта новая эра открывает возможность для компаний, организаций и даже целых стран подстегнуть рост непросто за счет принятия технологии, а в результате подталкивания организаций к обучению работников новым специальностям, необходимым для управления этой технологией. Это время огромных перспективно вместе сними и новых проблем. Цифровые технологии в буквальном смысле слова становятся одновременно и инструментом, и оружием. Они возвращают нас к словам Альберта Эйнштейна, который в 1932 г. напоминал людям о преимуществах машинного века, однако призывал человечество не допускать, чтобы развитие нашего общества отставало от технического прогресса. Нам, как людям, продолжающим снабжать человечество все новыми технологиями, также необходимо привносить больше гуманизма в технологию. Как говорилось в предыдущих главах, технология сегодня оказывает крайне неравномерное экономическое влияние, создавая огромные преимущества и богатство для одних и одновременно, оставляя других позади из-за уничтожения рабочих мести отсутствия широкополосного подключения в некоторых местах. Технология меняет лицо войны и мира, создает новые театры военных действий в киберпространстве и новые угрозы демократии, которые связаны с атаками и дезинформацией, спонсируемыми государствами. Помимо прочего, она усиливает поляризацию местных сообществ, подрывает принцип неприкосновенности частной жизни и открывает для авторитарных режимов новые возможности по организации беспрецедентной слежки за своими гражданами. По мере развития ИИ эти изменения будут лишь ускоряться. Мы видим, как эти аспекты становятся частью политических проблем нашего времени. Вместе стем, хотя вопросы иммиграции, торговли и ставок налогообложения богатых людей и компаний широко обсуждаются, политики и технологический сектор редко признают роль технологии в появлении проблем. |