Кристен Эшли Рискованное приключение (Серия Горы Колорадо #1) Аннотация
 Скачать 6.27 Mb.
|
|
— Теперь ты позволишь поцеловать тебя? — спросил он, веселясь. — Угу, — ответила я, не в состоянии выговаривать слова, потому что теперь его большой палец очерчивал круги около моего соска, отчего мне было неописуемо хорошо. — Хорошо, — тихо сказал он и поцеловал меня. Он целовал меня долго, при этом стянул мой лифчик вниз и вернулся к моему соску, перекатывая его двумя пальцами. Ощущения стали еще приятнее и острее, не просто хорошо, а великолепно. Я запустила пальцы одной руки в волосы Макса, прижимая его лицо к себе и отвечая на поцелуй, а другой рукой вытянула футболку из джинсов и принялась кончиками пальцев неторопливо исследовать его спину, гладкую, но твердую, как и сам Макс, нежный, но сильный. Я потерялась в его фантастическом поцелуе, в ощущениях, которые испытывала, прикасаясь к его коже, к его мышцам, в пульсации между своих ног. Я даже не заметила, что его ладонь оставила мою грудь, пока он не сдвинул свои бедра и не пробежал пальцами по молнии на моих джинсах. — Макс? — прошептала я ему в губы, когда он положил ладонь мне между ног и слегка сжал. Мои бедра сами по себе приподнялись ему навстречу, и я выдохнула: — О Боже. — Хочу дотронуться до тебя, сладкая, — сказал Макс мне в шею своим глубоким и еще более хриплым голосом. — Хорошо, — тут же ответила я, не совсем понимая, что он имеет в виду, поскольку он уже и так трогал меня повсюду, но я буду только счастлива, если он продолжит. Макс не стал ничего объяснять и задерживаться. Он расстегнул пуговицу на моих джинсах, потом молнию и скользнул рукой внутрь. Он не только не стал задерживаться, но и не стал возиться с моими трусиками, а проник пальцами прямо в них, к влажной, чувствительной плоти, и в ту же минуту, как он прикоснулся ко мне, каждый нерв в моем теле словно прошило током. — Боже, мне нравится, — проскрипел Макс мне в шею, продолжая двигать пальцами. В тот момент я не могла ясно мыслить, но подозреваю, что мне это нравилось гораздо больше. Макс вернулся к моим губам, а его пальцы остановились, обнаружив добычу. Он слегка надавил, и я моментально застонала ему в рот, мои бедра приподнялись навстречу его руке, подтверждая, что он попал, куда нужно, и поразил цель с восхитительной точностью. — Тебе нравится? — спросил Макс возле моих губ. — Да, — выдохнула я, а он надавил чуть сильнее и начал обводить мой клитор, так что я снова выдохнула: — Да. Разрядка быстро приближалась. Макс был хорош, его палец творил чудеса, а я уже давно не испытывала подобного, слишком давно, целую вечность. Я убрала руку с его спины и дотронулась до его живота, потом до паха, почувствовав, какой он твердый, и это вызвало новый прилив влажности у меня между ног. Макс резко отодвинул свои бедра и вытащил руку из моих джинсов. — Нет, — прошептала я, открыв глаза, когда его прекрасные касания прекратились. Макс взял мое запястье и завел его мне за голову, где перехватил второй рукой. Потом он снова прижался ко мне, и моя вторая рука, та, которая была у него в волосах, оказалась в ловушке между кроватью и его боком. — Что... — начала я. Он снова скользнул рукой в мои джинсы, сказав: — Не я, малышка, ты. — А... — опять начала я, но остановилась, когда он возобновил игру между моих ног, так что я больше не могла говорить, я могла только чувствовать. — Ты такая нежная, Герцогиня, — пробормотал Макс. Он смотрел на меня, и его красивые глаза стали еще прекраснее сейчас, когда потемнели от желания. — Макс... — задыхалась я, двигая бедрами ему навстречу и пытаясь вытянуть запястье из захвата. Пальцы в его волосах сжались в кулак. Я опять быстро приближалась к пику, слишком быстро, и это было так хорошо, так чувственно. — Не хочу торопиться, когда буду трахать тебя, — сказал мне Макс охрипшим голосом, не отрывая взгляда от моего лица. Я закрыла глаза и выгнула шею, когда восхитительное давление усилилось. Его палец остановился, но потом скользнул внутрь. — Да, — прошептала я, не открывая глаз. — Господи, детка, — прорычал Макс. — Еще, — умоляла я, и он дал мне то, о чем я просила, скользя пальцем внутрь и наружу, насколько позволяло пространство. Но это было хорошо, тесно, близко, сокровенно. Большой палец Макса снова дотронулся до моего сладкого местечка и стал кружить, пока его палец трахал меня. Я была уже близко, когда Макс обрушился на мои губы. — Не могу дождаться, когда окажусь в тебе, — тихо сказал он, и я открыла рот, выпуская стон и впуская его язык. В ту же секунду я кончила — сильно, сильнее, чем когда-либо раньше, и долго, настолько долго, что в эти напряженные, чудесные мгновения мне казалось, будто они никогда не закончатся, и мне не хотелось, чтобы они заканчивались. Мой оргазм был намного прекраснее любого из тех, что я испытывала в жизни. Восхитительный. Потрясший меня до основания. Я медленно приходила в себя, мне казалось, что мое тело превратилось в теплую золотистую жидкость. Макс не убрал свою руку, его пальцы продолжали скользить в моей влажности, нежно изучая, так, как мне нравилось. Чутко и ласково, как и сам Макс. Он гладил языком мою нижнюю губу, а его рука все еще держала мое запястье у меня над головой. Открыв глаза, я увидела, что Макс наблюдает за мной. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он, не отнимая своих губ от моих. Великолепно. И безумно страшно. По какой-то причине я выпалила именно последнее. — Мне страшно. Пальцы Макса остановились, и он накрыл меня ладонью, нахмурившись и немного подняв голову. На его лице читалась озадаченность пополам с весельем. — Что? «Что я наделала?!» — Макс, — прошептала я, — я... — Да, — перебил он меня, когда понял, о чем я. Он понял не совсем правильно, но частично был прав. — Милая, если ты кончишь сильнее, чем сейчас, когда я трахну тебя, ты просто выскочишь из кожи вон. — Макс... Он нежно поцеловал меня и сказал: — Боже, Герцогиня, это было охренеть как прекрасно. — Макс... — Я едва не кончил, просто глядя на тебя. В животе приятно потяжелело. — Макс, — выдохнула я, но он отпустил мою руку, аккуратно вытащил свою руку из моих джинсов, уложил меня на бок, обнял и уткнулся лицом мне в шею. — Когда я дотронулся до тебя ты уже была мокрой, а перед тем как кончить, и вовсе потекла. Мне хочется тебя попробовать, — произнес он мне в шею, и мой желудок ухнул вниз. — Макс... Он поднял голову и усмехнулся, так широко, будто собирался засмеяться, и еще сильнее сжал меня в объятьях. — Малышка, ты все время зовешь меня, но я же здесь, рядом. Он смотрел на меня, ожидая, что я заговорю, а я поняла, что не знаю, что сказать. Поэтому я сказала: — Мне жаль. Макс вскинул голову, и его борьба с весельем стала еще заметнее. Даже его голос дрожал от сдерживаемого смеха, когда он спросил: — Что? — Я... ну, ты не... я не... — Я крепко зажмурилась, потом открыла глаза и сказала: — Все случилось очень быстро. — Это хорошо, учитывая, что у нас мало времени. — Но... — начала я, но Макс поцеловал меня, и я замолчала. — Мне нравится, что ты так реагируешь на меня, Герцогиня. — Это так, я реагирую... Я почувствовала, как он улыбнулся прямо мне в губы, и увидела, что эта улыбка отразилась и в его глазах, и это было так чудесно, что я замолчала. — О да, ты реагируешь на меня. Я решила, что, возможно, мне вообще стоит перестать разговаривать. Я не контролирую ни свои мысли, ни свое тело и, кажется, все равно не смогу закончить фразу. Так что я наклонила голову и уткнулась лицом в шею Макса, обняв его за талию. — Как быстро ты можешь съесть стейк? — спросил Макс у моей макушки. — Прости? — спросила я у его горла. — Тебе нужно сделать это за рекордное время, дорогая. Я хочу вернуться домой и получить свое, но заметил, что когда ты устаешь, то практически впадаешь в кому. Я запрокинула голову, нахмурилась и запротестовала: — Я не впадаю в кому. Он ничего не ответил, просто поднял брови. — Вчера ночью я в одиночку выпила почти бутылку вина, — напомнила ему я. — Да, а позавчера? — Ты был с Минди. — Я зашел сюда за футболкой для Минс через пять минут после того, как ты поднялась, и ты спала как убитая. — Нет. — Да, детка. Я забрал лед у тебя из руки, а ты даже не поморщилась. А я-то думала, куда подевался лед. Я решила, что лучше перестать говорить об этом, ведь, кажется, мои доводы не выдерживали никакой критики. Я отпустила его талию, уперлась ладонями ему в грудь и толкнула. — Мне нужно собираться. Макс поднял голову, взглянул на часы и крепко обнял меня, зажав мои руки между нашими телами. — У нас есть еще двадцать минут, — тихо сказал он и снова уткнулся лицом мне в шею, положил руку мне на попу и притянул мои бедра к своим. Я вцепилась в его футболку, пытаясь бороться с реакцией собственного тела, и, подняв голову, посмотрела на часы. Потом я прижала ладони к груди Макса и воскликнула: — У нас нет двадцати минут! Я уже должна собираться. Макс провел языком вверх по моей шее, потом вдоль челюсти и ответил: — Ты можешь потом собраться побыстрее. — Макс! Понятия «макияж» и «побыстрее» не сочетаются между собой. Макс поднял голову и посмотрел на меня: — Тогда смой его. С утра ты выглядишь такой же хорошенькой, как сейчас. Я поняла, что мои глаза расширились от ужаса от одной только мысли о подобном, и объявила: — Я совсем не готова выходить без макияжа в натуральном стиле Колорадских гор, как это делают красавицы от природы, которые, кажется, населяют Гно-Бон. Макс усмехнулся и повторил: — В натуральном стиле Колорадских гор? Я решила не заглатывать наживку и рявкнула: — Макс, отпусти меня. Я была уверена, что он продолжал дразнить меня, когда спросил: — Уверена, что не хочешь еще немного поваляться и пообниматься? Однако, даже зная, что он дразнится, я помедлила, раздумывая над этой идеей, потому что она казалась привлекательной и более чем заманчивой. Это стало ошибкой, которую я осознала, когда Макс расхохотался и быстро поцеловал меня, прежде чем встать с кровати вместе со мной. Макс поставил меня на ноги, и я сосредоточилась, стараясь придать твердости своим ногам, похожим на желе. Макс быстро и умело застегнул мои джинсы, потом положил ладонь мне на затылок, притянул к себе и поцеловал в лоб. Потом он отвернулся и пошел к лестнице, спрашивая: — Принести тебе бокал вина? Как же меня раздражает, что он такой заботливый. — Да, — крикнула я в ответ. — Герцогиня, — позвал он снова, когда я уже добралась до ванной. Я остановилась и посмотрела на лестницу, мне были видны только его торс и голова. — Возможно, это место и шикарное для Колорадо, но все-таки надень джинсы. И он продолжил спускаться по лестнице. Я была благодарна ему за эти слова, потому что ненавижу быть одетой слишком нарядно. Это было бы ужасно. Но это тоже было заботливо с его стороны, что снова меня раздражало. * * * Я внимательно оглядела себя в зеркале в ванной комнате Макса и прошептала: — Что же ты делаешь, Нина Шеридан? Отражение ничего не ответило, что меня несколько разочаровало, потому что Чарли тоже пропал, а мне нужен был совет. Я взяла винный бокал с выложенной плиткой полочки и вышла в спальню. Посмотрев на часы, я увидела, что близится время старта, так что я поторопилась к чемодану, поставила бокал на прикроватную тумбочку и принялась искать свой клатч для выходов. Я собиралась практически на автопилоте, потому что если позволю себе задуматься о том, что произошло в кровати, то не знаю, что сотворю. Например, попрошу Макса позвонить Броуди и Минди и сказать им, что мы пойдем в «Петуха» как-нибудь в другой раз, или найду Макса и скажу ему, что он умело пользуется руками, ртом и прочим и я никогда не покину его дом до самой смерти, или обниму его и шепну на ушко, что влюбляюсь в него. Но поскольку ни один из этих поступков не казался мне здравым, то я продолжила действовать на автопилоте. Однако именно автопилот привел меня к новой неудаче. В результате я умылась и нанесла макияж для выходов, который был насыщеннее и, вероятно, слишком нарядным для гор Колорадо. Я также завила волосы, не слишком сильно, просто чтобы придать локонам четкость и легкую волну. Затем я надела ободок, сделанный из трех тонких золотистых кожаных косичек, отвела волосы с лица и распределила косички на макушке, создав прическу в стиле греческих богинь. Я надела длинный белый сетчатый топ с глубоким вырезом на спине. Топ красиво облегал мои бедра (на самом деле, он облегал все). Снизу был пришит непрозрачный белый топ, полностью расшитый маленькими золотистыми пайетками. Опять же, возможно, это слишком роскошно для гор Колорадо, но у меня не было ничего другого. На случай, если мне вдруг потребуется шикарный наряд, я привезла золотистые босоножки на тонкой шпильке, которые подходили к топу. Так что единственное, что я могла сделать, чтобы сделать наряд менее броским, — это приглушить золото у себя в волосах, на теле и на ногах, поэтому я не стала добавлять никаких аксессуаров, кроме новых серебряных сережек и подаренного Максом кольца. Я отыскала свой клатч в виде конверта из бежевой замши, сдержанный и не золотой, и достала бежевый палантин, в котором присутствовал блеск, но не бросался в глаза. Затем я воспользовалась духами, взяла пустой бокал и направилась к лестнице. — Макс? — позвала я, спустившись вниз, и огляделась. Его не было ни на кухне, ни в гостиной. Может быть, он устал ждать и уехал без меня? Хотя сомневаюсь, что дело в этом. Наверное, он занят какими-то своими, Максовыми, делами. Рубит дрова. Строит сарай. Спасает ребенка, попавшего в беду, или лезет на дерево, чтобы снять котенка. Что-то в этом роде. Положив клатч и палантин на обеденный стол рядом со своей сумочкой, я пошла к раковине и помыла бокал, поставила его на сушилку для посуды и вернулась к своей сумочке. Я нанесла на губы блеск и начала перекладывать из сумки в клатч все, что могло мне понадобиться, когда услышала, как Макс зашел с задней стороны дома. Я повернулась к нему и увидела, что он надел свою черную кожаную куртку и сменил потертые джинсы на не такие потертые, добавив к ним толстый черный ремень, черные ботинки и темно-синюю рубашку в бордовую и темно-серую полоску. Густые темные волосы были отброшены со лба, и для меня оставалось загадкой, как у него получается делать это так идеально, потому что я не нашла никаких продуктов для укладки в его ванной. Я готова была его съесть и почувствовала, как набухли груди. Когда взгляд Макса упал на меня, он внезапно остановился. — Я готова, — крикнула я с фальшивой живостью и, пытаясь скрыть свою реакцию на его великолепие, занялась своим клатчем. Я застегивала клатч, когда услышала шаги Макса по деревянному полу и почувствовала, что он подошел ко мне и остановился за спиной. Он обвил меня руками, так что его ладонь обняла мою левую грудь, и зарылся лицом мне в шею. Я застыла. — Ладно, Герцогиня, — прорычал он, — я не стану ворчать по поводу долгого ожидания, если в итоге получу такое. Мои соски затвердели, а его комплимент отозвался глубоко в сердце. — Макс, — прошептала я. — Невероятно прекрасно, — пробормотал он, коснувшись носом моего уха, и от его сладких речей у меня по коже побежали мурашки. Мой взгляд уловил какой-то проблеск, и я обратила внимание на наше отражение в окне. Макс стоял, все еще уткнувшись лицом в мою шею, его большое тело в темной одежде окружало меня: мои светлые волосы, мой блестящий топ, а я находилась в уюте и безопасности его рук. Мне так сильно понравилось увиденное, что я неосознанно накрыла его руки ладонями. — Мы опоздаем, — тихо сказала я, не в состоянии оторвать взгляд от нашего отражения, не в состоянии остановить то тепло, которое охватило меня от его слов, не в состоянии вспомнить все причины, почему он был таким хорошим, таким чудесным, но не годился для меня. Я могла вспомнить только причины, почему он такой хороший и чудесный, и застрять на них. Макс большим пальцем погладил мою грудь, и я вжалась в него спиной. — Макс, стейки. Я голодна, — соврала я. Конечно, мне хотелось есть — мне редко когда этого не хотелось. Но я бы предпочла остаться здесь, в объятиях Макса, возможно, до конца жизни. Макс поднял голову, но крепко сжал меня в объятиях, поцеловал в висок и отпустил. — Стейки, да, — пробормотал он безо всякого энтузиазма и взял меня за руку. Я подхватила свою сумочку и палантин, и Макс потянул меня к кладовке. — Я не слишком шикарно одета? — спросила я, с трудом одной рукой оборачивая плечи палантином, поскольку держала в ней клатч. Макс открыл дверь, отпустил мою вторую руку и достал мое пальто, потом закрыл дверь и посмотрел на меня. Под его жарким взглядом я перестала дышать. Тогда он односложно ответил: — Нет. Макс встряхнул мое пальто и расправил его, пока я соображала, что он держит пальто для меня. Я повернулась к нему спиной и сунула руки в рукава. Макс накинул пальто мне на плечи, и его руки скользнули вперед, обнимая меня. Мужчины и раньше помогали мне надеть пальто, но не так. Как и все остальное, Макс делал это лучше, намного лучше. Он отпустил мое пальто, взял меня за руку и потянул к двери. Мы стояли на крыльце, пока Макс закрывал дверь, когда он пробормотал: — Не убирай этот топ далеко. — Что, прости? — спросила я, глядя на его профиль, на что Макс резко развернулся ко мне и внезапно обхватив рукой мою шею, притянул меня к себе. Мне пришлось поднять руки, чтобы избежать падения, и я уперлась в твердую стену его груди. — Этот топ, — повторил Макс, наклонившись ко мне, и я поняла, что его голос звучит забавно. Он был напряженным и хриплым, как недавно в кровати, и я поняла почему, когда Макс снова заговорил. — Сегодня ночью, когда я буду тебя трахать, я хочу, чтобы ты была голой. Но позже я хочу, чтобы ты была сверху в этом чертовом топе. Мои колени ослабли, и сжавшиеся пальцы той руки, в которой не было клатча, царапнули грудь Макса, а я просто уставилась на него, не в силах функционировать, потому что потерялась в его глазах, и в то же время я остро осознавала реакцию собственного тела, и мне нравилось оба этих состояния так сильно, что ни для чего другого просто не осталось места. — Детка, если ты не отойдешь, Минди и Броуди будут ужинать одни. — Хорошо, — прошептала я, но не двинулась с места. Мы оба так и стояли, не шевелясь и глядя друг на друга, в холодной ночи на крыльце. Макс дернул ртом и поторопил: — Герцогиня. Я вздрогнула и отпрянула, пробубнив: — Точно. Макс положил руку мне на плечи и повел меня к пассажирской двери «Чероки», по дороге нажав кнопку открывания дверей. Макс открыл пассажирскую дверь, подождал, пока я сяду, а потом закрыл ее. Я пристегивала ремень безопасности, а Макс обходил капот джипа, когда я осознала, что он подал мне пальто и открыл мне дверь. Я в беде. Чудо-Макс становится еще чудеснее. А я-то думала, что это невозможно. Черт. Макс сел в машину, пристегнулся, завел джип и сдал назад. Мы выехали с подъездной дорожки на трассу, а я пыталась взять себя в руки, вспоминая все причины, по которым Макс означал для меня катастрофу в будущем. Я обдумывала это во время обеда и помню, что убедила себя. Однако потрясающий оргазм и слова Макса, кажется, возвели невидимую стену, и мой разум оказался не в состоянии вернутся к этим мыслям. Макс нашел мою ладонь, переплел наши пальцы, потянул мою руку к себе и положил ее на свое твердое бедро. — Похоже, Броуди — хороший парень, — нарушила я молчание, поддавшись внезапному порыву и нежеланию копаться у себя в голове. — Да, — ответил Макс, не вдаваясь в подробности. — Давно вы дружите? — Сколько я себя помню, — ответил Макс. — В детстве мы были соседями. Его родители развелись. Отец переехал и женился второй раз. Его мама тоже вышла замуж и родила Минди. Его мама и отчим до сих пор живут рядом с моей мамой. — Ох. Макс отпустил мои пальцы, но повернул мою руку и положил ладонью себе на бедро. Я беззвучно втянула воздух при этом интимном жесте, а Макс переключил передачу на повороте, потом снова набрал скорость и снова переплел наши пальцы. Тогда я поняла. Таким образом Макс показал мне, что не хочет, чтобы я убирала руку, когда ему приходится убрать свою. Да, я права: Макс становится еще чудеснее, а я в беде. Я сглотнула, и меня одолели взявшиеся ниоткуда мысли. О том, что его сестра рассказала, что он бабник. О его непонятных отношениях с Шауной. О его талантливой руке у меня между ног. О его неспособности, а возможно, и нежелании делиться важными фактами из жизни. Последняя мысль заставила меня вспомнить свадебное фото Макса и Анны. Все это напомнило мне о том, что однажды Макс был женат и это закончилось некоторое время назад, довольно долгое, как я поняла. Однако, по моим предположениям и намекам Ками, он был довольно занят. Но ничего из этого он мне не рассказывал, хотя и потребовал, чтобы я рассказала ему все. — Дома у Битси я видела фотографии, — выпалила я, когда Макс остановил машину на перекрестке с главной дорогой. Он опять положил мою ладонь себе на бедро и смотрел по сторонам, готовясь к повороту. — Да? — рассеянно спросил он, и я убрала свою ладонь. Макс перестал смотреть по сторонам, повернулся ко мне и, схватив мою руку, вернул ее на место, прижав ладонью к своему бедру. — Мне нравятся твои прикосновения, милая, — тихо объяснил он. Я оставила руку на месте, потому что мне понравилось его объяснение, возможно даже больше, чем ему мое прикосновение. Я сделала это, хотя мой инстинкт самосохраниения уже начал просыпаться, и, похоже, я сделала это не только потому, что мне понравилось его объяснение, но и потому, что мне нравилось прикасаться к нему. Макс снова сосредоточил внимание на дороге и, воспользовавшись возможностью, повернул направо. Набрав прежнюю скорость, Макс снова переплел свои пальцы с моими. — Там были твои фотографии, — вернулась я к теме разговора, и Макс сжал мою ладонь. — Не удивительно, — беспечно ответил Макс. — Битси любит фотографии, а мы с ней знакомы очень давно. — Сколько? — Со школы. — Вы так долго дружите? — Да. — Там была фотография с тобой и Кертисом Доддом, — сказала я. — Вы выглядели как друзья. Я думала, что он поймет, к чему я веду, и, может быть, расскажет. Но он этого не сделал, во всяком случае не рассказал ничего важного. — Да, мы дружили, много лет назад. Броуди, Керт и я вместе тусовались в старших классах. Мы все играли в мяч. — В мяч? — В футбол. — Ох. Макс ничего не добавил. Я решила подождать и дать ему такую возможность, но он ею не воспользовался. — Что случилось? — мягко спросила я, полагая, что уже знаю, и приготовившись к удару. — Много всякого дерьма, — ответил Макс. — После школы у нас с Кертом был общий небольшой бизнес в строительстве. Керт хотел двигаться в другом направлении, что он потом и сделал, и он хотел, чтобы я работал с ним. Он был настойчив и в конце концов решил надавить на меня. Мне это не понравилось: ни то, что он стал давить, ни то, что он планировал делать, и я знал, что городу это тоже не понравится. Я попытался его отговорить. Он не послушал. Макс замолчал, а я снова стала ждать, что он продолжит. Но он этого не сделал. — Но вы с Битси остались близкими друзьями, — заметила я. — Да, — ответил он и стал гладить большим пальцем руки тыльную сторону моей ладони. Мне понравилось ощущение, до такой степени, что я лишилась способности сложить слова и рассказать ему, что видела его свадебное фото. — Есть идея, — сменил тему Макс. — Идея? — Да. — Что за идея? — На следующей неделе я познакомлю тебя с Джорджем. — С Джорджем? — Городской адвокат, он у нас один. Когда я общался с ним в последний раз, он говорил о расширении, хотел найти партнера. Много новых людей, он не успевает работать. Мое сердце забилось быстрее, и я тихо сказала: — Макс... Но Макс продолжал говорить. Ясно, что, пока я думала о будущей катастрофе, Макс думал совсем о другом. — Лучше всего сдавать дом зимой. Мой дом пользуется спросом. Я повысил арендную плату, и все равно он забронирован на весь сезон. Зимой строительство тоже замирает, сложнее найти работу. Мы с тобой можем улететь в дом твоего брата после Дня благодарения, а вернуться в феврале-марте. Тебе достаточно этого времени? Он планировал наше будущее. И это звучало как хороший план, продуманный план, великодушный план. Макс давал мне то, в чем я нуждалась: время в доме Чарли, время в Англии, моем втором доме. Это был идеальный компромисс, если мы потянем его финансово. И все-таки я тихо напомнила: — Макс, мы знакомы всего неделю. Он сжал мою ладонь и спросил: — И? Я посмотрела на него и недоверчиво повторила: — И? — Да, — ответил он, не отрывая взгляда от дороги, — и? — Мы едва знаем друг друга, — без необходимости объяснила я. — Я видел твоего отца, слышал твою историю со всеми теми мудаками, и я нравлюсь твоей маме, — сказал он, и все это, конечно же, было правдой. — Я видел тебя злой, больной, милой, тебе нравится мой дом, и можно с уверенностью утверждать, что нас влечет друг к другу. — Да, но... — Без «но», просто «да». — Да, но это безумие. Макс взглянул на меня и спросил таким тоном, будто начинал сердиться: — С какого хрена это безумие? — Макс, мы знакомы всего неделю, — повторила я. — Тебе нравится город? — Да, он красивый. — Тебе нравятся Минди, Арлин, Коттон, Бекка, Битси? — Конечно. — Ты им тоже нравишься. Надо признать, это приятно, потому что мне они понравились очень сильно. Однако ради здравого смысла я продолжала стоять на своем и объяснила: — Макс, такие решения не принимаются поспешно. Его рука сжала мою ладонь почти до боли. — И что? Хочешь сказать, что нужно сидеть и ждать, позволить жизни проходить мимо, пока ты раздумываешь, принимать ли решение, которое нужно было принять сразу, и надеяться, что не случится какого-нибудь дерьма типа аварии, в которой ты потеряешь ноги, а то и хуже — свою жизнь. От этих слов, от смысла, который я прочитала за ними, холод разлился у меня в груди, так что я только и смогла, что выдохнуть: — Макс... Наверное, он меня не услышал, потому что продолжил: — Скажем, ты просто потеряешь ноги, и тогда у тебя будет вся оставшаяся жизнь, чтобы думать о тех месяцах, которые ты не прожила, а потратила зря. Это мне известно слишком хорошо. И все же я прошептала: — Макс... Но он знал, что мне это известно, и его голос смягчился, он все еще сердился, но старался быть нежным. — Думаю, что ты понимаешь, о чем я, Герцогиня, учитывая, через что ты прошла со своим братом. — Я только что закончила предыдущие отношения, — объяснила я, хватаясь за еще один довод, несмотря на его неубедительность. — Ты не только что закончила отношения, Нина. Они закончились уже некоторое время назад, просто ты осознала это только здесь. Господи, как же меня раздражало, что он такой умный. Я попыталась выдернуть свою ладонь, но безуспешно, так что расслабилась, но повернула голову к окну и резко попросила: — Давай не будем об этом. — Почему? Потому что ты знаешь, что я прав? Я повернулась обратно к нему и громко обвинила, так громко, что мои слова зазвенели в кабине. — Ты слишком торопишься! — Я нашел то, чего хочу. А когда это случается, то не стоит страдать херней, Герцогиня. Никогда. И хотя от его слов у меня в животе приятно потеплело, разум напомнил мне о том, что Макс невыносим. — Может быть, вы, Супер Мистер Колорадо, дадите мне передышку, чтобы я могла разобраться в себе, прежде чем решу развернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов. Или я прошу слишком много? — язвительно поинтересовалась я. — Ты хочешь не передышку, детка. Ты хочешь время, чтобы починить свой щит и держать меня на расстоянии. А поскольку я полагаю, что сегодня забрался дальше, чем к тебе в трусики, то ответ будет «да, ты просишь слишком много». Я снова попыталась выдернуть руку, и снова безуспешно, тогда я сдалась и рявкнула: — Господи, до чего ты невыносим. — Вы с Найлсом спорили? — вдруг спросил Макс. — Нет. — Никогда? — Нет! И прекрати спрашивать про Найлса, — потребовала я. Он проигнорировал мое требование и спросил дальше: — Ему было все равно, не доставало огня или он настолько ленив, что мирился с твоей дурью? Я сердито затрясла головой и переспросила: — С моей дурью? — Да, детка, с твоей дурью. Я сложила одну руку на груди — не много, но, думаю, достаточно, чтобы обозначить свою позицию — и заявила: — Я не буду это обсуждать. — Так я и думал, — сказал Макс. Он уже не казался раздраженным, а наоборот, забавлялся. — Им всем было все равно, не хватало огня, и все были чертовски ленивы. Я уставилась в окно, не в силах ответить, потому что он был прав во всех отношениях. — Бедняжка Нина, — тихо сказал Макс, поднял мою руку и поднес ее к губам, потом вернул ее к себе на бедро и так же тихо продолжил: — Тебе, наверное, было безумно скучно с ними. Я повернулась к нему и объявила: — Несмотря на то, что Броуди твой друг с детства и ты, несомненно, хочешь, чтобы я произвела на него приятное впечатление, я честно предупреждаю тебя, что с данного момента я официально с тобой не разговариваю. Это заставило Макса расхохотаться. Я отвернулась от него, закипая от злости. Макс еще раз сжал мою ладонь и сказал: — Приступай, Герцогиня. Броуди — твой с той самой минуты, когда ты сегодня днем обняла Минди. Ты можешь поджечь «Чероки» на стоянке возле «Петуха», и все равно будешь ему нравиться. — Не подавай мне идеи, — буркнула я. — Я думал, ты со мной не разговариваешь. Я захлопнула рот, еще раз попыталась выдернуть руку, проиграла и, сдавшись, продолжила дуться, а Макс продолжил посмеиваться, считая все это забавным. Совершенно. Невыносим. * * * «Петух» оказался огромным красивым зданием, расположенным высоко на склоне горы, к которому вела извилистая, продуваемая ветром дорога. Внутри горел свет. В здании было так много окон, что его можно было видеть насквозь. Оставшуюся часть поездки мне удалось сдержать обещание и не разговаривать с Максом. Он же, со своей стороны, доказал, что может быть невыносимым еще одним способом, так как не подавал вида, будто это его хоть немного беспокоит. На самом деле, через пять минут тишины он отпустил мою ладонь и включил MP3 плейер, и кабину заполнил рок семидесятых. Старый добрый рок семидесятых, и я сердито подумала, что и в музыке у него хороший вкус — еще одна вещь, которую я нашла невыносимой. Я, конечно, воспользовалась возможностью и убрала свою руку. На это Макс, конечно же, схватил меня за руку, притянул ее к себе, взял мою ладонь в свою и положил ее обратно. Я не сопротивлялась. Макс сильнее меня, и я бы только почувствовала себя униженной, проиграв. Теперь же у него не было выбора, и ему пришлось отпустить меня, чтобы припарковать машину. Как только Макс выключил зажигание, я отстегнула ремень, открыла дверь, выпрыгнула из джипа и зашагала к двери ресторана так быстро, насколько позволяли мои босоножки на высоком каблуке. Мое быстрое продвижение было приостановлено, когда на мои плечи легла рука Макса, и он притянул меня к себе с такой силой, что я врезалась в его твердое тело. Моя рука автоматически легла ему на пояс — ради удобства, убеждала я себя. Я не стала возражать, а Макс ничего не сказал. Поэтому оставшуюся часть пути мы прошли вместе. Макс открыл двери и пропустил меня внутрь, и я увидела, что внутри были не только окна, но и блестящее светлое дерево. Очень высокий потолок, несколько со вкусом подобранных работ Коттона, оленьи рога, много удобных на вид диванчиков, больших и маленьких, и не слишком много столов. Стулья не обычные, ресторанные, а уютные кресла с высокими спинками, так и приглашавшие присесть. Я решила, что место мне нравится. Заметив Минди и Броуди, я улыбнулась, но Макс остановил меня, развернул к себе лицом и наклонился к моему уху. — Тебе стоит кое-что знать, Герцогиня. Я откинула голову, Макс немного отстранился, и я молча уставилась на него. Макс посмотрел на мое лицо, потом мне в глаза и, усмехнувшись, продолжил: — Когда я впервые тебя увидел, то подумал, что ты очень хорошенькая, с чертовски красивыми глазами, но не мой тип, высокий класс — высокие затраты. Потом ты рассердилась — и все. Даже если бы ты не попала в кювет, ты все равно оказалась бы в моей постели. Так что, если ты думаешь, что меня оттолкнет такое поведение, то ты ошибаешься, малышка. Я не знала, что с этим делать и как реагировать, но Макс не дал мне возможности, потому что снова прижал меня к своему боку и повел к Минди и Броуди. Когда мы остановились и Макс помогал мне снять пальто, я громко объявила: — Вам следует знать, что мы с Максом поссорились и во время ужина я не буду с ним разговаривать. Надеюсь, это не испортит никому вечер. Минди вытаращила глаза, а Броуди несколько секунд рассматривал меня и расхохотался. Макс — вот козел — посмеивался у меня за спиной. Потом он положил ладонь мне на поясницу и подтолкнул меня к нашему дивану. Я смотрела, как он передавал нашу верхнюю одежду официантке в белой рубашке с длинным черным галстуком, в черных брюках и длинном белом фартуке. Потом он сел рядом со мной и сразу же положил руку на спинку дивана позади меня. Я сняла палантин с плеч и положила его рядом с собой вместе с клатчем. — Что ж, — все еще улыбаясь, начал Броуди, — это сделает и без того проблемный вечер еще более интересным. — Что? — спросил Макс, и Минди, сидевшая напротив меня, наклонилась вперед. — Ками здесь, — прошептала она. Я тоже наклонилась вперед и прошептала в ответ: — О Боже. — Хуже того, — объявил Броуди, — Шауна тоже здесь. Минди кивнула мне, а я повторила в еще большем смятении: — О Боже. — И... внимание! — сказала Минди. — Гарри! — Вот дерьмо, — пробормотал Макс, и мне потребовалось все самообладание, чтобы не начать оглядываться. — Где? — спросила я у Минди. — Мы сидим в центре, — принялась объяснять Минди. — Ками — на один час, Шауна — на пять, а Гарри — на девять. — Мы окружены, — в ужасе пробормотала я. — Ага, — согласилась Минди и откинулась на спинку дивана. Макс обнял меня за плечи одной рукой, а второй рукой взял меня за подбородок и повернул к себе. После чего сделал странное предложение: — Как насчет поцелуев? — Что, прости? — злобно ответила я, из-за этого странного предложения позабыв о том, что не разговариваю с ним. — Это разозлит Шауну, — ответил Макс. — Думаю, Ками тоже. Идея того стоила, так что я обдумала ее. Это было ошибкой, потому что Макс рассмеялся, прижал меня ближе к себе и поцеловал крепко, но недолго, все еще продолжая смеяться. Он оторвался от меня, но избежал моего острого язычка, потому что вернулась официантка и спросила: — Принести вам что-нибудь выпить? — Мартини с водкой, с одной оливкой, хотя, пожалуй, можно и без вермута, — заказала я. Официантка кивнула и записала заказ. Макс приобнял меня, привлекая мое внимание. — Герцогиня, ты на высоте. — И? — И ты уже выпила бокал вина дома. Стоит быть осторожной со спиртным, если ты не привычна к высоте. — Я буду в порядке. — Ты не была в порядке, когда выпила бутылку вина вчера вечером. Ты вырубилась. — Я устала, и было поздно. А сейчас только половина седьмого. — Было не поздно. Было девять вечера. Я свела брови и спросила: — Правда? — Да, милая, правда. Вот это новость. Мне казалось, что было намного позже. — Ох, — пробормотала я. — Я просто прошу: не переусердствуй, — сказал Макс и сжал мое плечо. — Хорошо, — согласилась я, и Макс повернулся к официантке. — «Курз», — заказал он, официантка кивнула и удалилась. — Макс, да ты счастливчик, раз молчание Нины продлилось всего две секунды. Большинство моих знакомых женщин способны держаться несколько дней, — сказал Броуди Максу, но при этом смотрел на меня, и я поняла, что он меня поддразнивает. — Не совсем так, она молчала почти всю дорогу сюда, — поведал Макс. — Я никогда не могу долго молчать, слишком завожусь, — добавила Минди. — Кстати, из-за чего же вы поссорились? — громко спросил Броуди. — Не из-за чего, — тут же ответила я. — Из-за переезда Нины сюда, — одновременно со мной сказал Макс. — Макс! — рявкнула я, повернувшись к нему. — Ты переезжаешь сюда! Потрясающе! — громко завизжала Минди, так что многие посетители посмотрели на нас. На самом деле, когда я смущенно окинула ресторан взглядом, то увидела Шауну, которая, судя по глазам, метавшим в меня ледяные кинжалы, слышала каждое слово. Она была с другим мужчиной, таким образом еще больше тыкая Гарри носом в свое предательство, но я, несмотря на неловкость, изобразила на лице неожиданный восторг, подняла руку и помахала ей. Она отвернулась. — Господи, ты такая забавная, — тихо сказал Макс, и я посмотрела на него, а потом заметила, как Минди и Броуди, наблюдавшие за Шауной, повернулись к нам. Минди хихикала, а Броуди ухмылялся. В этот момент нам принесли меню, а следом за ним и напитки. Мы сделали заказ и наслаждались корзинкой вкусного, еще теплого хлеба, когда к нам подошла Ками. Она остановилась у нашего столика, глядя на Броуди и не сказав ни слова приветствия своему брату, Минди или мне. — Броуди, ты дома, — заявила она, как будто своим прибытием Броуди навлек на Гно-Бон черную тучу чумы и смерти. — Ага, — подтвердил Броуди очевидное, но тоже не поприветствовал Ками. Ками посмотрела на меня и сказала: — Нина, поздравляю. Вижу, ты продержалась неделю. Я открыла было рот, но Макс меня опередил. — Ками, притормози, — вздохнув, велел он. Ками перевела взгляд на брата. — Нина передала тебе документы? — спросила она таким тоном, будто думала, что я разорвала их, облила бензином и подожгла. — Да. — Ты поговоришь с Тревом? — Нет. — Макс, — прошипела она, привлекая его внимание. Надо сказать, внимание это было пугающим. Настолько пугающим, что я невольно отодвинулась от Макса. — Я не собираюсь повторять, Ками, этому не бывать. — Значит, мне самой придется все время заботиться о маме. — Она не инвалид. — Она заноза в заднице. — А ты не поддавайся. — Тебе легко говорить. И делать, поскольку ты почти никогда здесь не бываешь. — Может, мы поговорим об этом позже, не во время встречи с Броуди, которого я редко вижу? Ками не собиралась быть такой щедрой и потому спросила: — Ты и нас с мамой редко видишь. Неужели Броуди важнее семьи? — Да, Ками, если бы Броуди подошел к моему столику в приличном ресторане, начал грубить моей женщине и доставать меня, тогда он не был бы важнее. Но поскольку он не смешивает меня с грязью, он важнее. Ками покраснела, а я посчитала, что мне просто необходимо побыстрее глотнуть мартини. Посмотрев на Минди, я заметила, что она выглядит бледной, ее глаза широко распахнуты, но в то же время она едва сдерживала смех. Похоже, Ками нашла новый объект для своих гадостей, потому как перевела взгляд на меня, и я порадовалась, что успела сделать глоток мартини. Потом она снова посмотрела на Макса и спросила: — Ты собираешься морочить ей голову, как Шауне? Минди ахнула. Броуди втянул воздух сквозь зубы и сел ровнее. Макс просто сел ровно. — Осторожнее, Ками, ты меня разозлишь, — предупредил Макс, подчеркивая каждое слово. — Она в курсе? — спросила Ками, либо не понимая, либо игнорируя тон Макса. — Она знает, как ты поступил с Шауной? — Она знает, что мы с Шауной были вместе. Она знает, что теперь мы не вместе, — ответил Макс. — Если хочешь продолжать этот разговор, поговорим на улице. — Ты не хочешь, чтобы она знала, — ответила Ками, и Макс встал с дивана, но Ками повернулась ко мне. — Он ее обманул, повел покупать кольцо, а потом отшил, ничего не объяснив. Просто все закончил, — И Ками звонко щелкнула пальцами. — Где ты услышала этот бред? — зло спросил Броуди. — Мне рассказала Шауна, — ответила Ками. — Шауна наврала, — заявил Макс, положив ладонь на руку Ками. — Давай закончим в другом месте. Ками вырвала свою руку, сделала шаг назад и обвинила: — Мы с Шауной дружим целую вечность, и ты так поступаешь с ней? Что ж, это объясняло ее отношение к Максу и заявление насчет того, то он бабник. Шауна обманула Ками, а Ками, насколько я успела ее понять, повелась. Я посмотрела на Минди, и она выпучила глаза, как бы говоря: «Вот видишь!» — Ками... — начал Макс, но она все не унималась. — Это тоже самое, как если бы я пудрила мозги Броуди. — Ни за что на свете, — пробормотал Броуди, передернувшись от отвращения при такой мысли, и теперь настала моя очередь бороться со смехом, что я и сделала с помощью большого глотка мартини. Ками злобно зыркнула на Броуди, потом повернулась к Максу и нанесла смертельный удар: — Или когда ты все испортил между мной и Кертом. При этой интересной новости я вскинула голову и уставилась на Ками. — Ой-ой, — пробормотала Минди. — Ками, да твою ж мать, — выругался Макс. — Господи, Ками, это было двадцать лет назад, — вставил Броуди. — А вот и нет, — огрызнулась Ками. — Хочешь поговорить здесь? Отлично, — заявил Макс и сложил руки на груди. — Это Керт испортил ваши отношения, а не я. Он всегда хотел Битси, Ками, даже когда был с тобой. Ему представился шанс, и он им воспользовался. Правда жестока, но это так. Керт мертв, Битси сломана, а тебе самое время с этим смириться. — Битси не сломана. Она, может, и прикована к этому креслу, но будет купаться в деньгах Керта всю оставшуюся жизнь. Услышав это отвратительное замечание, я почувствовала настоятельную необходимость вмешаться — не знаю, почему, ведь это было бы безумием. Но я это сделала. — Вот корова, — заявила я, и Ками, прищурившись, посмотрела на меня. — Как ты меня назвала? — Корова. Такое выражение используют в Англии, говоря о женщине, которая злится и канючит. — Что значит «канючит»? — шепотом спросила Минди, и я, не отводя глаз от Ками, ответила: — Стенает, жалуется, ноет, ворчит. Ками подалась вперед и прошипела: — Нахалка. — Нет, нахалами в Англии называют наглецов и хамов, что ты и продемонстрировала, подойдя к нашему столику и начав канючить. — Нина, — пробормотал Макс. Он больше не казался рассерженным, а совсем наоборот. Ками — его сестра, и, если он не хочет, чтобы я с ней препиралась, это его дело. Все равно я уже высказала свое мнение. Так что я откинулась на спинку дивана, осушила свой бокал и объявила: — Мне нужен еще один мартини. — Ты бросил Шауну, чтобы в итоге связаться с такой? — спросила Ками, указывая на меня рукой. Если для меня последней каплей стало замечание Ками насчет Битси, то для Макса ею стал выпад в мою сторону. — Я бросил Шауну, потому что она трахалась со мной и с Кертом, перестраховывалась и пыталась уговорит Керта оставить Битси, чтобы заполучить его, если не удастся заполучить меня. И я бросил ее, потому что она, решив, будто добилась своего, большую часть времени вела себя как стерва и считала, что держит меня за член и может мною управлять. У нее не получилось, ей это не нравилось, так что она стала еще стервознее. Когда я наконец расстался с ней, она переключилась на Гарри, которого смогла ухватить за член, в то же время тратя его деньги и изменяя ему. Теперь, когда ты получила объяснение и устроила сцену, иди к хренам на свое место. И, клянусь Богом, Ками, если ты не перестанешь устраивать представления, я перестану с тобой видеться. Ясно? О Господи. Я осознала, что Макс еще был довольно терпелив, когда вел себя как Мистер Колорадо. Но когда его терпение заканчивалось, он не стеснялся в выражениях. — Раскомандовался, как всегда, — ответила Ками, но не поспешила уйти. Макс покачал головой. Он закончил. Я поняла это, когда он сел рядом со мной и, посмотрев на Броуди, заметил: — Напомни мне поблагодарить тебя за такую охрененную идею. Стейки в «Петухе». Гениально, блядь. — Я тут ни при чем, — усмехнувшись, пробормотал Броуди. Я окликнула официантку и, когда она посмотрела на меня, подняла свой пустой бокал и обвела им стол, показывая, чтобы она принесла выпивку всем нам. — Забыла сказать, мне нравится твой топ, Нинс, — сказала Минди. — Да, дорогая, и твой тоже красивый. Тоже забыла сказать, — ответила я. — И эта штука у тебя в волосах, — продолжила Минди. — Потрясно. — Спасибо, — улыбнулась я. Ками издала раздраженное, не подобающее леди хмыканье и затопала прочь. Когда растаял след ее злобного присутствия, Макс обнял меня одной рукой и предложил: — Может, нам стоит запереть Ками в одной комнате с твоим отцом и посмотреть, кто кого? Я посмотрела на Макса и объявила: — Отец ее сделает. Макс усмехнулся: — Детка, Ками не так проста. — Я вижу, но сегодня утром отец действовал не в полную силу. Наверное, сказалась разница во времени. Все еще усмехаясь, Макс тихо сказал: — Не лучшая новость, Герцогиня. — О чем вы? — спросила Минди, и мы с Максом повернулись к ней. — Отец Нины — мудак, — прямо ответил Макс. Теперь пришла очередь Броуди спрашивать: — Что? Я объяснила: — Мой бывший жених рассказал моему отцу, что я здесь, и отец забеспокоился, что потеряет социальный статус, который надеялся заполучить в результате моего брака. Поэтому он прилетел сюда, чтобы сказать мне, что я совершаю большую ошибку, и сделал это сегодня утром в очень грубой форме, умудрившись оскорбить Макса, которого даже не знает, прежде чем Максу пришлось выставить его из дома. Однако отец не уехал из города, а это значит, что он остановился в гостинице в Гно-Бон, где, скорее всего, вынашивает злобные планы против Макса, против меня, против нас обоих, против городка Гно-Бон и всех его жителей, а может даже и против всей страны. Минди и Броуди молча уставились на меня. — Как я уже говорил, — подвел итог Макс, — отец Нины — мудак. — Ого, у вас и правда был трудный день, — мягко сказала Минди. Она не знала и половины. — Поэтому я заказываю себе еще мартини, — ответила я с задорной улыбкой. Макс приобнял меня, но, когда я повернулась к нему, он смотрел на Броуди. Когда он заговорил, в его голосе безошибочно читалось полное одобрение. — Ты бы видел ее сегодня утром, Броуди. Боже, она его прожевала и выплюнула. Я думал, придется доставать швабру и мыть пол. Броуди усмехнулся, но ответил: — Брат, не уверен, что это хорошее предзнаменование для тебя. — Я не мудак, — ответил Макс. — Я заметил, что смертоносные удары Нина оставляет только стервам и мудакам. Со мной она ручная, даже когда злится. Я, прищурившись, повернулась к нему и переспросила: — Ручная? Макс посмотрел на меня и тихо сказал: — Милая, для меня твои коготки, словно у котенка. Минди захихикала. Броуди засмеялся. Я еще сильнее прищурилась. Но тут прибыли наши закуски. * * * Я прикончила второй мартини и наслаждалась последними глотками восхитительного красного вина, которое нам подали к невероятно вкусным стейкам с жареными грибами и фаршированным картофелем. Перед этим в качестве закуски я съела запеченный камамбер, который оказался просто великолепным. И тут случилось очередное происшествие. Шауна. Броуди заговорил первым, как только заметил, что она остановилась рядом с нашим столиком. — Серьезно? — недоверчиво спросил он. Шауна не обратила на него никакого внимания. Она смотрела только на Макса. — Макс, можно тебя на секунду? — вежливо спросила она совсем другим голосом, чем тем вечером, когда мы ели бургеры из бизонов. Сегодня ее голос был более низким, чувственным, завлекающим. — Нет, — коротко ответил Макс, и я счастливо отметила, что он остался равнодушен к ее манящей чувственности. Шауна наклонилась и тихо сказала: — Милый, пожалуйста. К сожалению, несмотря на просьбу Макса быть поосторожнее со спиртным, я уже была несколько нетрезвой. Поэтому, когда Шауна назвала Макса милым, я была не в состоянии обдумать свою реакцию: например, не обращать внимания. Вместо этого мое счастье от равнодушия Макса к Шауне растворилось, я выпрямила спину и, глядя на Минди, громко спросила: — Она только что назвала Макса милым у меня на глазах? — Твою ж мать, — пробормотал Макс, положил руку мне на талию и крепко прижал к себе. — Думаю, да, — прошептала Минди, снова побледнев. Она внимательно наблюдала за мной, словно была не уверена: броситься через стол и прижать меня к месту или вступить в бой вместе со мной. Я повернулась к Шауне и сказала ей: — Ты только что назвала Макса милым. — Извини, Нина, это займет всего одну минуту, — сказала Шауна, которая сегодня решила не разыгрывать холодную, бессердечную, лживую адскую стерву. Сегодня она была приторно-сладкой снаружи, безуспешно стараясь спрятать натуру бессердечной и лживой адской стервы. — Нет, это не займет минуту, Шауна, потому что ты сейчас же уйдешь. — Нина, милая, — тихо сказал Макс. Продолжая смотреть на Шауну, я подняла ладонь и важно заявила: — Все под контролем. Макс сильнее сжал руку и сказал: — Шауна, в гневе Нина непредсказуема. Тебе же будет лучше, если ты уйдешь. — Макс, это действительно важно, — ответила Шауна. — Давай вернемся к тому, что ты назвала Макса милым, — предложила я. — Нина, еще раз извини, но мне и правда нужно поговорить с Максом, — настаивала Шауна. — Может быть, я и согласилась бы на это, если бы ты не назвала его милым прямо... у меня... на глазах. Теперь ты получишь его только через мой труп. — Малышка, успокойся, — сказал Макс, еще раз сжимая меня. — Вырвалось по привычке, — сказала Шауна, и на секунду ее черты высокомерно застыли: ее слова должны были напомнить мне, что она наслаждалась Максом, даже если недолго. В следующее мгновение Шауна сумела спрятать Снежную Королеву и снова сказала низким и фальшиво милым голосом: — Извини, правда. — Извинения приняты, — великодушно провозгласила я. — А теперь, пожалуйста, приближается десерт — лучшая часть ужина, не порть нам его. Шауна снова повернулась к Максу и сказала: — Макс, ты знаешь, я не стала бы беспокоить тебя, если бы это не было важно. — Шауна, выкладывай и уходи, — приказал Броуди, теряя терпение. Она не отрывала глаз от Макса: — Это личное. Макс, пожалуйста. Макс сжал губы, словно устав от ее игры, и заявил: — Между нами нет ничего личного, Шауна. — Макс, — умоляюще произнесла она, и терпение Макса тоже лопнуло. — Да ради Бога, Шауна, Броуди в городе, и мы хотим спокойно поесть. Что за херня? Шауна поняла, что ничего не добьется, поэтому сменила тактику и объявила: — Я беременна. Воздух над столом заискрился от напряжения. Я смотрела на Макса, в груди все горело, потому что я перестала дышать, пока думала: когда он расстался с ней и есть ли вероятность, что это его ребенок. Макс медленно закрыл глаза. А потом зарычал своим смертельно опасным, глубоким, хриплым голосом: — Повтори. — Мы можем поговорить наедине? — повторила она. — Нет, Шауна, почему ты говоришь об этом мне? — спросил Макс. — Потому что это ребенок Керта. — Офигеть, — прошептала Минди. — Господи, — пробормотал Броуди. — О Боже, — выдохнула я. — Какого хрена? — выдавил Макс. Шауна присела на корточки рядом с Максом и посмотрела на него снизу вверх. — Макс, ты должен поговорить с Битси, — взмолилась она. — Какого дьявола я стану это делать? — спросил Макс. — Потому что это ребенок Керта. Потому что Керт позаботился бы обо мне и о ребенке. Он говорил мне. И потому что теперь Керт мертв, — объяснила Шауна. — Ты, что, издеваешься? — отрезал Макс, и я поняла, что он уже не просто злится, он в ярости, и пришла моя очередь обнять его за талию. — Мы можем поговорить об этом наедине? — снова спросила Шауна. — Нет, Шауна. Твою ж мать, я вообще не хочу об этом разговаривать. Я даже знать не хочу об этом дерьме. Она придвинулась ближе и накрыла колено Макса ладонью, мои глаза тут же прикипели к ней. — Керт позаботился бы обо мне, ты знаешь, что это так. Я не смогу растить ребенка одна. — Ты с ума сошла? — спросила я, и Шауна перевела взгляд на меня. — Что? — спросила она. — С ума сошла? Рехнулась? Чокнулась? Спятила? Помешалась? — объяснила я, с каждым словом повышая голос. — Конечно нет, — огрызнулась она. — Тогда, во-первых, убери руку с ноги Макса, — рявкнула я в ответ, и она отдернула руку, как будто обожглась. — Во-вторых, проваливай и найди кого-нибудь другого, кто будет настолько бессердечным, чтобы помогать тебе в твоих попытках вымогать деньги у Битси. Тебе должно быть известно, что Макс никогда не станет этого делать. — Это ребенок Керта и деньги Керта, и Макс знал Керта и знает Битси, а всем известно, что Макс справедливый. — А ты спала с Кертом, когда он был женат на Битси, — возразила я. — Судьба жестока, но поднявший меч, Шауна, должен быть готов умереть от него. Шауна прищурилась, и ее лицо снова приняло холодное выражение. — Что это значит? — Это значит, что ты играла с огнем и обожглась. Смирись. А теперь, честно, просто уходи. — Это не твое дело, — огрызнулась она, вставая. Ее маска исчезла, и глаза Шауны снова метали в меня ледяные кинжалы. — Что, прости? Я сплю в постели Макса. Сегодня его рука была в моих джинсах. Но это ты назвала Макса милым, ты у меня на глазах положила руку ему на ногу, и ты подошла к нашему столику, нарушила приятный вечер и вывалила на нас весь этот вздор. Так что это мое дело. Проваливай. — Мы говорим о невинном ребенке, — ответила Шауна. — Мы говорим о том, что ты все еще пытаешься добыть золото, хотя жила иссякла, да еще имеешь наглость подойти к Максу в приличном ресторане и втянуть его в это! — Что здесь происходит? — послышался мужской голос, и посмотрела поверх плеча Макса, надеясь увидеть управляющего или кого-нибудь в этом роде, но там стоял Гарри. — Просто отлично, — буркнул Броуди. Макс встал с дивана: — Все хорошо, Гарри, Шауна уже уходит. Не обращая внимания на Макса, Гарри сердито уставился на Шауну и спросил: — Почему ты достаешь Макса с Ниной? — Гарри... — Шауна вернулась к приторному умоляющему тону. — Думаешь, что сможешь дурачить Нину, как дурачила Битси и меня? — громко спросил Гарри. Я рассматривала его и пьяно подумала, что он выглядит не таким глуповатым, когда злится. — Может отойдем в сторонку? — с наигранной скромностью спросила Шауна. — Нет, уже все в этом гребаном ресторане знают, что ты шлюха, чего тут скрывать? — Просто отлично, — повторил Броуди и тоже встал. — Гарри, мужик, серьезно, пойдем проветримся. — Да, — ответил Гарри. — Мы проветримся, когда Шауна уйдет. — Гарри, — позвала я. — Почему бы тебе не взять стул и не выпить с нами? Гарри посмотрел на меня, потом снова на Шауну. — Буду рад, Нина, и с удовольствием посижу с вами, как только Шауна свалит отсюда. — Шауна, у тебя проблемы? Теперь к нам подошел и мужчина, с которым ужинала Шауна. — Охо-хо, — прошептала Минди, и я повернулась к ней, широко открыв глаза. — Все хорошо, Роберт, — ответила Шауна. — Тебе надо сесть и остыть, — неблагоразумно посоветовал Роберт Гарри, причем сделал это несколько угрожающе. — Да? Надо? — все так же громко спросил Гарри. — Теперь она трахается с тобой? Потому что тебе лучше знать, что неделю назад она трахалась со мной, Кертисом Доддом и Бог знает, с кем еще. — Я уже сказал, тебе надо остыть, — повторил Роберт, шугнув вперед, и Броуди поднял руку, чтобы удержать его. — Парни, вам лучше выйти на улицу, — велел Макс, становясь рядом с Гарри. — Будь осторожен, Роберт, — заявил Гарри. — Она отлично сосет, но она женщина и способна делать много дел одновременно, так что при этом ее рука окажется у тебя в бумажнике. Я ахнула, Минди хихикнула. Появился управляющий, но слишком поздно, потому что Роберт стряхнул руку Броуди, размахнулся и ударил Гарри в челюсть. Гарри отлетел назад. Послышались визги, когда Гарри приземлился на стол и опрокинул его на бок, во все стороны разлетелись бокалы, тарелки и солонка с перечницей. Гарри выпрямился, повернулся и, согнувшись, бросился на противника. Он ударил Роберта в живот плечом, и тот, пролетев шесть футов, врезался в другой столик. Бокалы опрокинулись, тарелки попадали, а посетители бросились в стороны, когда Роберт рухнул на стол и тут же оттолкнулся от него. Гарри не удержался на ногах, вцепился в Роберта, и они оба упали на пол, где принялись бороться и наносить друг другу удары. Я встала на колени на диване и наблюдала за ними, так же, как и Минди. Драка длилась недолго. Вмешались Макс и Броуди. Макс схватил Гарри сзади за воротник и джинсы, поднял его на ноги и оттолкнул. Броуди проделал тоже самое с Робертом, отпихивая его в противоположную сторону. — Козел, сволочь! — орал Гарри. Его рубашку заляпал сок от стейков, кетчуп, хрен, а также, похоже, вино, масло и сметана. Макс упирался рукой ему в грудь, оттесняя к двери. — Гарри, остынь, — оборвал его Макс, продолжая толкать в грудь. Гарри, спотыкаясь, двигался назад. — Выйдем. Я смотрела, пока дверь не закрылась за спиной Макса. Гарри судорожно развернулся лицом к ступенькам, Макс подтолкнул его в поясницу, и они скрылись из поля зрения. Я посмотрела в другую сторону — Роберт и Броуди вышли через стеклянную дверь на задний дворик. Шауна тоже испарилась. — Ничего себе, — выдохнула Минди,и я повернулась к ней. Она широко улыбалась. — Нинс, детка, встречи с тобой — сплошное веселье. Я неуверенно улыбнулась ей и краем глаза уловила какое-то движение. Я придвинулась к краю дивана и схватила нашу суетящуюся официантку за запястье. — Я знаю, что вам нужно убраться, но когда вы закончите, можно мне амаретто со льдом? Большой. — Конечно, — рассеянно пробормотала та. — И себе сделайте один, — сказала я. — Запишите на наш счет. Она посмотрела на меня. — О, спасибо. Я махнула рукой, встала с колен и села на диван. — Без проблем, — пробормотала я, глубоко вздохнула и повернулась к Минди. — Как думаешь, нам когда-нибудь удастся провести вечер без драки? — Эта была веселее, чем прошлая, — высказалась Минди. — И правда, — согласилась я. — И все-таки это может надоесть, — улыбнулась Минди. — И это правда. — Я никогда не пила амаретто. Его не часто заказывают в «Собаке». Стоит попробовать? — В жизни обязательно надо попробовать амаретто, — сообщила я. Слишком драматично, но это правда. — Значит, да. Я улыбнулась, и она улыбнулась в ответ. * * * Мы стояли рядом с «Чероки», меня слегка качало, а Броуди вспоминал прошедший вечер. — Больше всего мне понравилось, когда Нина сказала Шауне, что была в твоей кровати и твоя рука была в ее джинсах. Просто отпад! — Броуди, попрощайся, — велел Макс. — Да я просто сказал, — ухмыльнулся Броуди. — А мне понравилось, когда Нина начала называть все эти слова про сумасшедшую, — добавила Минди, перебирая события нашего наполненного весельем вечера. — Я даже не знала, что для этого существует так много слов. — Я еще забыла «взбесилась», — сообщила я Минди. — Я просто должна пожить в Англии. Вы так потрясно разговариваете, — воскликнула Минди. — И двинулась. — Клево! — А еще тронулась, сбрендила и свихнулась, — продолжила я. Макс открыл пассажирскую дверь и положил руки мне на бедра. — Нина, пожелай спокойной ночи. — Спокойной ночи! — сказала я, и Макс развернул меня к двери и поднял, так что у меня не осталось выбора, кроме как забраться в машину. — Спокойной ночи, Нинс! — крикнула Минди. — Да, Нинс, до встречи. Макс, брат, будь осторожен, — сказал Броуди. — Всегда, — пробормотал Макс и захлопнул мою дверь. Макс исчез из вида, но внезапно за окном появилась Минди. Я улыбнулась ей, а она прижала ладонь к стеклу. Я подняла руку и прижала ладонь к окну со своей стороны. Она слабо улыбнулась, я не совсем поняла, чему именно, потом она убрала руку и отошла. Мурлыкая под нос, я пристегнула ремень безопасности. Макс сел рядом. Я думала о том, какой милой была Минди, и о мраморном чизкейке, который недавно съела, запивая его амаретто. — Хорошее настроение? — спросил Макс, заводя машину. — Мне нравится Минди, — объявила я. — Думаю, ты ей тоже нравишься, Герцогиня. Вы — два сапога пара. Не слишком прислушиваясь к его словам, я продолжила: — Чизкейк просто вкусняшка. — Ты пьяна? — спросил Макс, положив руку на спинку моего сиденья и повернувшись, чтобы смотреть в заднее стекло, пока сдавал задом. — Я навеселе, но не пьяная. Макс развернулся обратно и поехал по дороге. — Каковы шансы, что ты не вырубишься по дороге домой? Я помахала рукой и заявила: — О, я буду в порядке. — Ага, — пробормотал Макс. — Может, послушаем музыку? — попросила я, и Макс включил плейер. Пять минут спустя я спала мертвым сном. |