О мире кривых зеркал. Кривых зеркал
 Скачать 2.06 Mb.
|
|
о X < с < ш РЕЖИМЫ УПРАВЛЕНИЯ Они определяются ВЕКТОРОМ ЦЕЛЕЙ УПРАВЛЕНИЯ НИЖНИИ ПРЕДЕЛ ВЕ-РХНИИ ПРЕДЕЛ НИЖНИИ [1Р1Щ.Л
Илл.5. Балансировочные манёвры Продолжение этого курса объяснялось необходимостью преодоления в экономике и политике негативных последствий руководства страной Хрущёвым. На самом деле шло не преодоление последствий, а всемерное их усиление. Брежневский «застой» был необходим ГП для того, чтобы научно-технические, экономические, социальные процессы, запущенные Сталиным, исчерпали свой инерционный запас, а общество на достижение планов партии и правительства истратило все силы. Этот процесс требовал времени. Несколько десятилетий. А проведение управления на таком длительном промежутке времени обычный обыватель, не имеющий понятия об управлении социальными суперсистемами, не воспринимает как управление, он даже не видит взаимосвязи событий во времени. Именно от незнания и непонимания процессов управления происходят бесконечные споры о причинах поражения СССР в 1941 году, причинах крушения советского автопрома и т.д. и т.п. Целина и культура: изменение направления пропаганды Освоение целины знаменовало и ещё один факт, а именно, — отказ СССР от пропаганды превосходства советского образа жизни, советской экономики через содержательное сравнение целеориентирования жизнеустройства в СССР с западным жизнеустройством. Такие шедевры советской киноклассики как кинофильм «Цирк», в котором очень ярко и рельефно представлен этот принцип пропаганды, больше не снимались. В советском послесталинском кинематографе воцарился принцип ругать Запад просто за то, что он плохой, не раскрывая содержательно, в чём состоит порочность западного образа жизнеустройства, и также безсодержательно хвалить советский образ жизни. А такая подача информации всегда работает по принципу «от противного». Т.е. советская пропаганда стала добиваться результатов прямо противоположных тем, которые преследовались агитпропом по оглашению. Попутно советское искусство вообще и кинематограф, в частности, стали пропагандировать преклонение советских людей перед западом, внедрять мысль о неспособности советской экономики обеспечить демографические потребности человека. Всё вышесказанное очень хорошо отражено в фильме «Иван Бровкин на целине» (1958. Режиссёр Иван Лукинский. Автор сценария. Георгий Мдивани. В ролях: Леонид Харитонов, Михаил Пуговкин, Татьяна Пельтцер и др.) — фильме, ставшим культовым в СССР, и который был задуман как пропагандистский фильм, призванный развенчать «косность» и «ретроградство» в отношении «прогрессивного» явления освоения целины. Наиболее ярким эпизодом, в котором, как в капле воды отразилась вся концепция и идеология фильма, является сцена, когда главный герой фильма бригадир Иван Бровкин вместе с членом его бригады приехал в город купить материал, чтобы пошить костюмы для членов бригады и одеть людей модно и красиво (1.15.00-1.17.50)^. Сцена в магазине начинается с того, что Иван Бровкин и Юрис Лейманис рассматривают отрез ткани. «Извините, ну это же дрянь». — Обращается к продавцу Юрис Лейманис. «Вот это?» — Как бы удивляясь, переспрашивает продавег/, пробуя руками ткань. «Да!» — Подтверждает Юрис. «Ну, в общем, конечно, да» — Равнодушно соглашается продавегf. «Бумага!» — Вынес вердикт Юрис. «По г/ене?» — Уточняет продавег/. «Не-ет. Вы покажите нам что-нибудь получше!» — Вступает в разговор Иван Бровкин. «Пожалуйста, — пренебрежительно соглашается продавег/, откидывает с прилавка материал и кивает своему помогцнику, —Володя!» Продавег/ с недовольным видом достаёт новый рулон материала и разворачивает его на прилавке. «Дрянь?» — Спрашивает Иван Бровкин Юриса, видя, как тот с неудовольствием рассматривает материал. «Дрянь». — Подтверждает с мрачным видом Юрис. «Ну, нет. Не совсем. — Энергично возразил продавец, столкнул с прилавка сидящего на нём Ивана Бровкина и, взяв материал, предъявил его Ивану Бровкину и Юрису. — Вы только посмотрите — десять процентов шерсти!» «Слушайте, папаша, — обратился к продавцу Иван Бровкин, снова навалившись на прилавок, стараясь поближе приблизиться к продавцу. — Вы не можете показать нам что-то такое процентов на сто?» «Сто?! — Удивился продавец, посмотрел на Ивана поверх очков и усмехнулся пренебрежительно. — Боюсь, что это будет для вас дорого, молодые люди». «А ведь вас о цене-mo не спрашиваем». — С гонором возразил ему Иван. «Покажите. Покажите, пожалуйста!» — Вежливо и примирительно попросил Юрис и подвинул продавцу материал с прилавка. «Пожалуйста, пожалуйста, — сказал продавец, поворачиваясь, чтобы взять новый рулон материала. При этом он снова кивнул своему помощнику, чтобы тот убрал материал с прилавка. — Володя». «Пожалуйста!» — Снисходительно бросил продавец пару рулонов на прилавок. «Ну, как?» — Живо поинтересовался Иван Бровкин у Юриса. Юрис с интересом помял материал. «Да ничего». — Удовлетворительно произнёс Юрис. Иван Бровкин тут же подхватил один из рулонов под мышку, и только потом спросил: «Берём? На тридцать костюмов хватит?» «Почему на тридцать? Нельзя же всех ребят одинаково одеть!» — Возразил Юрис. «Это верно». — Согласился Иван Бровкин, с неохотой возвращая рулон. «Постойте, а вы, что не из джаза будете?» — Заинтересованно спросил продавец, принимая рулон ткани у Ивана Бровкина. «Да, нет. Мы с целины». — Хохотнув, сказал Иван Бровкин. «Как с целины? — С придыханием изумился продавец, и тут же расплывшись в улыбке и переглянувшись с помощником пропел. — Целинники-былинники, ребятушки мои». Убрав понравившиеся целинникам рулоны материала, продавец встал на стремянку и полез за материалом на самой верхней полке. «Это же другое дело. Тогда одну минуточку». — Приговаривал он, снимая с полки рулон материала и бросая его на прилавок. Затем он взял ещё два рулона материала и спустился с ними вниз. — Тогда я покажу вам такой материал, какой вы ещё в жизни не видели! — Говорил он, располагая рулоны материала на прилавке. — Вот посмотрите! — Он развернул рулон перед целинниками. — Какой изумительный цвет! Вот. Какие переливы! А? О да, да! Китайский! А! Понимаю! Ну! Это цвет осенней степи! — И переходя к конкретике, спросил. — Сколько вас?» «Ну, нас человек тридцать». — Ответил ему Иван Бровкин. «Тридцать. — Прикинул в уме продавец. — По два костюма — шестьдесят отрезов!» «Почему по два? — Протестующе спросил Иван Бровкин. — Хотя бы по одному». «А как же? Одеваться нужно. Жить надо молодые люди! Зачем деньги копить?» — С радостным энтузиазмом возразил продавец, решительно хлопнув по прилавку руками, сжатыми в кулаки. Продавец развернул рулон и накинул ленту материала на плечи Ивана Бровкина. «Ах, какая прелесть! Как Вас зовут? А?» — Спросил продавец, выходя из-за прилавка и подходя к Ивану Бровкину. «Меня звать Ваней». — Засмущался Иван Бровкин. «Ваня. Милый, дорогой Ваня! Ведь ни одна девушка не устоит перед Вами». — Убеждал продавец Ивана Бровкина, подводя его к зеркалу. «Целинники-былинники. — Напевал продавец, на секунду отвернувшись от Ивана, чтобы выбрать галстук. — Вот к этому костюму да вот этот светлый галстук!» Продавец прикинул галстук к Ивану, которому Юрис, воспользовавшись мгновением, поправил материал на плечах так, что он стал похож на костюм. «А что? Ничего!» — Радостно одобрил Юрис вид Ивана Бровкина в зеркале. На этом сцена в магазине заканчивается. В этой сцене каждое слово, каждый жест имеет значение. Но в данном случае необходимо отметить следующие аспекты: Благосостояние советских людей было ещё очень низким, и потому дорогие и качественные ткани покупали редко, что и обуславливает то обстоятельство, что рулоны этой ткани лежат не под рукой, а на верхних полках. Более или менее качественные ткани покупали только те категории граждан, которые имели несколько более высокие доходы, нежели основная масса населения. К такой категории с повышенными доходами относились и музыканты, игравшие в ресторанах, а музыкантам для работы нужны были «приличные» костюмы, что и обуславливало тот факт, что они достаточно часто покупали более-менее качественные ткани. Именно за музыкантов джаз-группы поначалу принял продавец целинников. Однако, узнав, что перед ними целинники, продавец пришёл в восторг, поскольку знал, что целинникам платятся зарплаты значительно большие, чем простым работникам сельского хозяйства, и целлинникам по карману не только костюмы из самой качественной, а значит самой дорогой ткани, но их зарплаты позволяют им приобрести по паре костюмов, что для основной массы населения СССР тогда было неслыханной роскошью. Но в этой сцене ещё более важным моментом для будущего страны является вроде бы незначительный эпизод, а именно то, что когда продавец выкладывает дорогую и качественную ткань на прилавок, он с придыханием от восторга сообщает, что материал импортный — произведён в Китае. Из всей логики этого разговора следовало, что Китай, в котором только что закончилась гражданская война и промышленность находится в плачевном состоянии, способен производить качественный материалы, а СССР при всей своей экономической мощи — нет. Именно эту мысль внедрял этот фильм. Поколения советских людей выросли в полной уверенности, что это так. И не случайно, что слово, которое надолго после этого закрепилось в лексиконе советских людей и обозначало понятие «качественное, недоступное к производству в СССР», было слово «импортный». Потребовалось крушение СССР, чтобы люди осознали, что, несмотря на все старания партии и правительства понизить качество выпускаемых товаров, большая часть производимого в СССР было вполне высокого качества. Другое дело, что потом делалось 121 из этого качественного материала |