Курсоваяработа_МорозАнгелинаСергеевна_18И(ба)ОП_1673780291. Курсовая работа по дисциплине История России с древности до xvi века

• Название: Курсовая работа по дисциплине История России с древности до xvi века
• Дата: 18.02.2023
• Размер: 0.65 Mb.
• Имя файла: Курсоваяработа_МорозАнгелинаСергеевна_18И(ба)ОП_1673780291.docx
• Тип: Курсовая; #943156
• страница: 3 из 5

1.2 Процедура заключения и терминология источника

Исследование договоров в этом ключе позволит проследить историю складывания как самостоятельных публично-правовых актов, так и формуляров, их развитие, что в свою очередь подготовит почву для завершающей главы, где будет раскрыто значение русско-византийских договоров для российского источниковедения и определено их место в нем.

С.А. Гедеонов выделяет три этапа составления договоров, где первый – предварительная конференция, составление проекта договора каждой стороной на своем языке, перевод и согласование. Второй этап включает изготовление договорных грамот по государственным дипломатическим формам с печатями и канцелярскими знаками на основе одобренных «черновиков» и последующим обмен готовыми грамотами. На третьем же этапе происходит обмен выполненными переводами, которые не содержат печатей. Данные этапы были выделены в результате анализа, основанного на исследовании византийско-персидских договоров. [4, с.265-266]

С.М. Каштанов считает, что для полного анализа необходимо использовать два метода исследования одновременно. Первый предполагает исследование в области лингвистического и конкретно-исторического анализа, второй же основан на сравнение русско-византийских договоров с сохранившимися договорами Византии с другими странами. [5, с. 5]

По мнению Каштанова для изучения процедуры договоров Руси с Византией необходимо обратиться ко всем типам формуляров, существовавших в Византии. Автор берет схему, представленную Ф. Дэльгером и И. Караяннопулосом. Они же выделяют два периода существования формуляров. Первый охватывает период с 992 года по 1261 год. Внутри периода выделяется две группы: 1) после переговоров в другой стране; 2) без переговоров в другой стране. Договоры Руси с Византией не относятся ни к одному из двух периодов, но анализируются Каштановым в этих рамках. Подобное он объясняет тем, что к Х веку схемы договоров не были достаточно разработаны, но «тем не менее весьма интересно сопоставить структуру летописного текста договоров с приведенными схемами». В договоре 911 года он выделяет 12 составляющих документа, после чего делает вывод об авторстве и месте создания источника. Договор 944 года состоит из 13 составляющих, 971 года всего из 7. [5, с. 7 -8]

Каждый договор, согласно схеме, имеет заголовок, начинающийся со фразы «равно другаго свещания, бывшаго при» и продолжается характеристикой посольства – общее определение послов «Мы от рода Рускаго», их имена, среди которых их 14, указание правительства, от которого посланы: «иже послани от Олга» и правительства, к которому посланы: «к вам, Лвови и Александру и Костянтину», также договор содержит оборот с формулировкой цели приезда – «сохранение любви». В договоре 911 года имеется заявление от имени князя Олега – «Наша светлость…». Далее договор 911 года представляет вступление к диспозиции – «Суть яко понеже мы ся имали о божьи мире и о любви главы таковыа», и провозглашение верности миру, переходящее к 13 основным статьям, излагающим нормы для регулирования взаимоотношений, далее можно видеть заключение основного раздела – «Сия же вся да створять Русь Греком, иде же аще ключиться таково», удостоверение о том, что мирный договор состоялся в двух экземплярах – «на двою харатью», признание действительности обоих экземпляров и дата. Рассмотрев структуру договора, можно сделать вывод об авторстве и месте составления договора. Чтобы не повторяться, данные сведения будут рассмотрены в другом подпункте, но можно сказать, что данная грамота не является протоколом императорской грамоты (хрисовулом), так как в заключении отсутствуют заключительная фраза и императорская подпись. [5, с. 8 – 9]

Договор Игоря несколько различается с договором Олега, но так же начинается с заголовка, характеристики посольства, имен послов, которых уже 24, определения правительства, представленного посольством – «послании от Игоря, великого князя Рускаго, и от всякоя княжья и от всех людии Руския земля». Далее определяется общее правительственное задание – «И от тех заповедано обновити ветьхии мир…». Если говорить о различиях, то в договоре Игоря конкретизируется роль посольства, а именно указываются отправители посольства, факт отправки посольства, византийские императоры, к которым отправлено посольство, декларируется официальная цель миссии. Помимо уже обозначенных черт, договор содержит часть, определенную как «sanctio», которая представляет собой угрозу проклятия возможным нарушителям. Далее следует основная часть, состоящая из 15 статей. Как и в договоре 911 года повторяется свидетельство о написании договора «на двою харатью», одна из которых по требованию в договоре должна быть отправлена вместе с посольством князю Игорю. Завершается договор заявлением о принесении клятвы крещенными, обозначением ритуала клятвы для некрещенных, повторное «sanctio» и заявление, что, если Игорь будет верен договору, то он не нарушится «донде же солнце сияеть и весь мир стоить, в нянешния веки и в будущая». Как и предыдущая грамота, эта не является хрисовулом, в заключении нет даты и императорской подписи. Различаются договоры 911 и 944 года тем, что в последнем прямо предусматривается присяга Игоря, о присяге Олега не сказано ничего. Часть исследователей полагают, что из-за этого договор не стал действующим актом. [5, с.11-12]

Дипломатический состав договора 971 года содержит тот же самый заголовок («Равно другаго свещанья, бывшаго при…»), сведения о императоре, к которому направлен договор, сведения о месте – «в Дересте», сведения о дате – «месяца июля, индикта 14, в лето 6479», часть договора, именуемую как «intitulatio», обозначающее представление лица, составляющего данный документ - «Аз, Святослав, князь Руский», вступление к диспозиции, указание другой договаривающейся стороны, диспозицию, где указываются мирные обязательства Святослава, «sanctio» и засвидетельствование действительно данной грамоты. Каштанов отмечает, что данный формуляр не согласуется с известными схемами, но это объясняется тем, как именно был заключен договор. [5, с. 13-14]

Терминологии договора касается в своем труде и М.В. Бибиков. Он обращает внимание на употребление выражения «цесарьство наше», что являлось распространенным эпонимом императорской персоны. Помимо этого, как уже отмечалось, договоры начинаются с фразы «Равно другаго свещания, бывшаго при», что, по его мнению, показывает, что договор есть аутентичный экземпляр. [3, с. 6] У исследователей, как правило, не вызывается споров слово «свещание», поэтому оно трактуется как соглашение. Однако Ф.П. Сергеев заостряет внимание на данном слове, говоря о его неоднозначности. В подтверждение он приводит греческие слова, сопоставляя их с древнерусским. В итоге чего данное слово может быть однокоренным словам «обрядъ», «порядъ», «урядъ», которые использовались в значении «договор, не отраженный на письме, устный договор». Подобное объясняется незнанием переводчика исконно русских слов и, как следствие, невозможность дословно перевести состоявшийся договор. [6, c. 7] Больше вопросов же вызывает сама фраза полностью. Частью исследователей данная фраза толкуется как «согласно другому договору». А.Н. Сахаров считает, что подобная фраза есть отсылка на предварительные переговоры. [7, с.134-136]. Таким образом, большинство мнений сходится на том, что правильным толкованием является либо понимание фразы как «списка с другой договорной грамоты», либо как «равносильного экземпляра». «Бывшаго при» также имеет различные толкования, кто-то считает, что это можно перевести как «находящегося у», другие отдают предпочтение переводу «составленного при».

Стоит отметить, что вопросы вызывает и слово «другаго». Н.А Лавровский трактует данное слово как «другой, иной» [8, с. 52]. Другие, например, И.И. Срезневский [9, с.728], А.А. Шахматов [10, с. 390] полагают, что правильным будет перевод слова как «товарищеский, дружеский». Но при переводе данного слова как «товарищеский, дружеский» возникает, как заметил А.Н. Сахаров, еще одна несостыковка, ведь тогда следует отказаться от перевода «свещания» как «списка» или «копии», так как дружественной копия быть не может, дружественным может быть только «соглашение». [7, с.272].

Наряду с соответствующими времени и другим сохранившимся договорам Византии с другими странами, Бибиков выделяет фразы, противоречащие византийскому этикету. Как пример, употребления титула «цесарь» по отношению к императору, когда подобный титул в иерархии стоит ниже самого василевса. Также, в тексте употреблен этноним «греки», являющийся уничижительным для ромеев. Исследователями отмечалась и неприменимость эпитета «боговдохновенный» по отношению к императору, что тем не менее присутствует в договоре 971 года. [3, с. 6]

Несмотря на свои противоречия договоры соответствуют формулярам, а значит имеет место мнение о достоверности их заключения. «Повесть временных лет» вызывает много вопросов, в том числе потому, что является «осознанным» источником, но говорить о том, что договоры не существовали вовсе однозначно нельзя. В существующих спорах многие исследователи сходятся в одном за исключением ряда тех, кто добавляет в свои труды новые, но не кардинально другие теории.

Следует упомянуть и о дискуссиях относительно переводов договоров и времени их включения в «Повесть временных лет». По предположениям ученых, договоры были найдены Нестором в книгохранилище и включены в повесть соответственно времени ее написания, а то есть, в XII веке. Загадкой в данном случае остается тот факт, в каком виде договоры содержались в книгохранилище, а точнее, на каком языке, были ли это греческие оригиналы или уже ранее переведенные тексты. Следуя результатам лингвистических исследований, часть исследователей придерживается мнения о том, что договоры были переведены в XI веке, когда пункты и статьи договоров были уже непонятны и неактуальны для человека того времени, из-за чего последовало то, что в договорах, точнее их переводах, появились несвойственные ранее им искажения. Переводы же были сделаны в литературно-переводческом «кружке», обязанным своим существованиям деятельности Ярослава Мудрого. Данной организации приписывается авторство перевода еще ряда византийских памятников. О времени составления договоров свидетельствует и то, что договоры переведены характерным церковно-славянским языком того времени, тем литературным языком, которым была написана сама летопись.

2.3 Авторство и место создания источника
Установление авторства и места источника является важной частью источниковедческого анализа. Копии, сохраненные «Повестью временных лет», представляют некие трудности в установлении данных такого характера. Гораздо более сложным является установление авторства и места создания оригинальных текстов договоров, если таковые существовали.

Данилевский И.Н. считает, что договор 911 года был заключен в столице Византийской империи – Константинополе без предварительных переговоров византийских послов с князем Олегом. Вероятно, что часть статей в «Повести временных лет», помещенных под 907 годом являются частью переговоров перед заключением договора 911 года. Текст, записанный со слов Олега, соответствует одному из византийских формуляров. Если снова касаться процедуры составления договора, то соответственно ей в переговорах должны участвовать обе стороны, где каждая из них составит текст документа на своем языке с соответствующими своей стране канцелярскими и дипломатическими формами. После чего каждая из сторон получает перевод, не скрепленный какими-либо печатями, так как данный документ будет служить всего лишь пособием при ознакомлении с основным текстом. В сохранившемся тексте договора 911 года отсутствуют статьи от греческой стороны, которые согласно процедуре заключения обязательны, поэтому текст договора, вероятно, представляет собой лишь копию, сделанную с переданной грекам клятвенной грамоты до отъезда послов из Константинополя. Существуют разногласия относительно века составления перевода договора. Часть исследователей считают, что перевод был сделан вскоре после составления, другие же относят перевод к концу 11 века. [2, с. 262] В пользу первой точки зрения можно сказать, что перевод договора 911 года содержит больше архаизмов и ошибок, чем договор 944 года, а значит более него следует греческому оригиналу.

Результатом исследования С.М. Каштанова является вывод о том, что договор согласуется со схемой 992 года, а значит был заключен в Константинополе без предварительных переговоров (если не рассматривать, что переговоры в 907 году являются частью составления договора в 911 году) византийских послов в другой стране, что в принципе соответствует точке зрения Данилевского. [5, с. 10]

Эверс считает, что на русском языке экземпляр не составлялся вовсе. [11, с.137-138] Подобное неравноправие можно связать с взаимоотношениями государств, политике Византии и методах ее дипломатии, основанную на концепции политической иерархии, возвышающей Империю над «варварскими» государствами.

Договор 944 года, как считает Данилевский, был составлен в Киеве без предшествующих переговоров послов из Византии с Игорем. Часть договора составлена от имени русских, часть от имени греков. Русская часть, соответствующая формуляру клятвенных грамот, не имеет собственных статей, так как Игорю был предоставлен экземпляр, скрепленный послами и увезенный в Византию. В Киеве же остался греческий оригинал. [2, с.263]

Относительно этого Каштанов расходится с Данилевским. Первый считает, что договор был заключен в Константинополе после предварительных переговоров на Руси. Следуя тексту летописи, после византийского посольства в Киев, Игорь снарядил ответное. [5, с. 12] (См. Приложение Ж. Рисунок Ж.1)

И.Ф.Г. Эверс замечает, что договоры и Олега, и Игоря составлены в двух экземплярах. Подобная особенность известна еще с VI века и к моменту составления договоров с Русью вошла в привычку. [11, с.137-138]

Вероятно, договор, существовавший в двух разных экземплярах, на греческом и русском, попал под руку летописцу, в результате чего в самой летописи мы видим компоновку обоих оригиналов.

Договор 971 года Данилевский считает записью княжеской клятвы, сделанную со слов Святослава в лагере. Вероятно, договор писался по аналогии с договором 911 года без предварительного согласования сторонами. Регламентируя обязательства русской стороны, ничего не говорится о оных греческой, но греческие хроники сообщают нам статьи, составленные от имени византийского императора, что говорит о том, что они существовали и были утверждены им лично. Текст договора скрепляется печатями послов Святослава, но не имеет подписи, так как неизвестно, была ли необходимость в подписях в данном виде договоров. [2, с.263]

Несмотря на то, что процедура составления договора больше напоминает договор 911 года, нежели договор 944 года, соглашение 971 года – грамота княжеская, 911 года – посольская.