лекции. Лекция 1 текст как объект филологического анализа план предмет и задачи курса. Текст как объект филологического анализа
 Скачать 382.5 Kb.
|
|
1) Речь автора «Сигналами концепта» автора (термин В. А. Кухаренко) являются классические композиционно-речевые формы: описание, повествование и рассуждение, которые часто определяются как логические и речевые текстовые универсалии. а) Описание по определению направлено на вещный, предметный мир, мир человека. В художественных текстах это прежде всего описания макромира, окружающего человека, - природы, места и местности, пространства, предметов и вещей, его заполняющих. Описывается также микромир самого человека - его внешность, физическое и эмоциональное состояние. В литературных текстах обычным является сопряжение описаний макро- и микромира человека: описание внешнего мира действительности соотносится с внутренним состоянием персонажа прозаического произведения или лирического героя поэтического текста. Рассмотрим стихотворение 3. Гиппиус «Мгновение»: Сквозь окно светится небо высокое, Вечернее небо, тихое, ясное. Плачет от счастия сердце мое одинокое, Радо оно, что небо такое прекрасное. Горит тихий, предночный свет, От света исходит радость моя. И в мире теперь никого нет. В мире только Бог, небо и я. В этом стихотворении явно выражены универсальные признаки описания: статичность, использование глаголов настоящего времени несовершенного вида, выражение типичного логического отношения - экзистенции <существования>, наряду с характеризацией (небо - высокое, тихое, ясное; сердце - одинокое; свет - тихий, предночный и т. д.). Обычно в описании используются глаголы бытия и состояния. Здесь глаголы проявления качества (светиться), звучания (плакать) и горения (горит) под воздействием логико-синтаксического построения делексикализуются и приобретают бытийную семантику. Тексты-описания встречаются редко, в основном описание взаимодействует в литературных произведениях с другими контекстно-вариативными речевыми формами. б) Повествование - основной движущий механизм сюжета, т.к. его универсальный признак - это динамичность. Наиболее часто в повествовании используются акциональные глаголы в прошедшем времени, передающие последовательность событий, их динамику и составляющие повествовательную канву. Основные логико-семантические отношения в повествовании - временная последовательность, отношения обусловленности (причинно-следственные, условные, цели и др.). В плане формально-грамматическом характерно использование сочинения и подчинения. Можно рассмотреть в качестве примера повествовательный контекст из рассказа В. Шукшина «Срезал»: В прошлом году Глеб срезал полковника… Обычно в повествовательных контекстах используются глаголы конкретного физического действия, деятельности, движения, речевой деятельности и т.д. Повествование, как и описание, может встречаться в чистом виде, когда оно не осложнено другими контекстно-вариативными формами. Тексты, построенные только на повествовании, - это фольклорные произведения (мифы и сказки преимущественно), рассказы-нарративы, сказы, лирические стихотворения. Многие стихи Игоря Иртеньева сюжетны, динамичны, преимущественно глагольны. Например, стихотворение «Лесная школа»: Шел по лесу паренек, Паренек кудрявый, И споткнулся о пенек, О пенек корявый. И про этот про пенек, Про пенек корявый, Все сказал, что только мог, Паренек кудрявый. Раньше этот паренек Говорил коряво. Научил его пенек Говорить кудряво. в) Рассуждение как композиционно-речевая форма характеризуется отрывом от сюжета. Рассуждения замедляют развитие текстовых событий. В формальной логике рассуждение понимается как цепь размышлений, умозаключений на какую-либо тему, излагаемых в определенной достаточно жесткой последовательности. При этом обычно выделяют в структуре рассуждения три части: тезис, доказательство (аргументацию) и вывод в виде обобщения или заключения. Приведем в качестве иллюстраций афоризмы Петра Яковлевича Чаадаева: Говорят про Россию, что она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир. Пусть будет так. Но надо еще доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами - запад и восток, обладает еще третьей стороной. Есть люди, которые умом создают себе сердце, другие - сердцем создают себе ум; последние успевают больше первых, потому что в чувстве гораздо больше разума, чем в разуме чувств. Рассуждения имеют обычно вневременной, глобальный, обобщающий характер. Они рупор авторских идей, выражающих его мировосприятие, воплощенных в объяснительной форме авторской речи. В прозаическом тексте рассуждения автора обычно обнаруживаются в авторских отступлениях, замечаниях, комментариях по поводу описываемых событий, поступков персонажей и т. д. Как уже видно, рассуждение - композиционно-речевая форма, свойственная и прозаическим, и поэтическим текстам. Приведем еще стихотворный пример: Луна восходит на ночное небо И, светлая, покоится влюбленно. По озеру вечерний ветер бродит, Целуя осчастливленную воду. О, как божественно соединенье Извечно созданного друг для друга! Но люди, созданные друг для друга, Соединяются, увы, так редко. Н. Гумилев. Соединение В данном стихотворении поводом для рассуждения о том, как редко встречается божественная гармония людей, послужило описание гармонии природы, красоты ночного пейзажа. Рассуждения автора встречаются как в серьезных текстах, так и в рассчитанных на комический эффект. Стихи, например, И. Иртеньева отличаются обилием подобных рассуждений - см. его «Похвалу движению»: По небу летят дирижабли, По рельсам бегут поезда, По синему морю корабли Плывут неизвестно куда. Движенье в природе играет Большое значенье, друзья, Поскольку оно составляет Основу всего бытия. А если в процессе движенья Пройдешь ты, товарищ, по мне, То это свое положенье Приму я достойно вполне. И, чувствуя вдавленной грудью Тепло твоего каблука, Я крикну: «Да здравствуют люди, Да будет их поступь легка!» Рассуждения, рассчитанные на комический эффект, обычно характеризуются обыденными, тривиальными и примитивными суждениями, в отличие от серьезных рассуждений, которым свойственны оригинальность и яркость мысли. 2) Чужая речь Этот тип речи - основной конструктивный компонент структуры образа персонажа. Формы речевого воплощения персонажей многообразны, а выбор их обусловлен как субъективно-творческим замыслом автора, так и объективно - характером самого персонажа. К настоящему времени при исследовании голоса персонажей принято прежде всего разграничивать внешнюю и внутреннюю речь, а также собственно речевые формы их воплощения. 2.1) Внешняя речь персонажа представляет собой совокупность произнесенных вслух высказываний персонажа, которые функционируют в тексте как самостоятельные реплики, составляющие речевую партию персонажа и выполняющие функцию его речевой характеризации. При этом на лексическом, синтаксическом и интонационном уровнях сохраняются черты устной разговорной речи. В зависимости от способов включения в текст различаются следующие конструктивные разновидности внешней речи: полилог, диалог, монолог, конструкции с прямой речью, конструкции с косвенной речью, несобственно-прямая речь. Полилог представляет собой поток реплик различных персонажей, причем лица, произносящие эти реплики, указываются не всегда. В тексте реплики полилога обычно оформляются как самостоятельные высказывания, занимающие отдельные строки, а показателем их устной произнесенности являетсятире перед репликой. Эта форма текстовой репрезентации чужой речи активно проявила себя в русской литературе 1920-1930-х гг., что объясняется стремлением изобразить народ, массовое сознание, диалогизировать текст. В качестве иллюстрации приведем текстовый фрагмент из романа Артема Веселого «Россия, кровью умытая» (пунктуация и графика текста сохранены авторские): Солдатская глотка - жерло пушечье. Тыща глоток - тыща пушек. Из каждой глотки - вой и рев: -Окопались... -Хаба-ба... - Говори, еще говори. - Измучены, истерзаны... - Воюй, кому жить надоело. - Триста семь лет терпели. - Долой войну! - Бросай оружье! - Домой! При подобном изображении устной речи выдвигается на первый план содержание высказываний (что говорится) и соответственно не конкретизируются участники речевых актов (кто - кому), редуцируется их характеризованность и не характеризуется сам процесс речевой деятельности (как говорят). Автор предельно обобщенно при помощи образных ассоциаций рисует говорящих (солдатская глотка - жерло пушечье и др.) и характеризует речь (вой, рев, крики, как бомбы). Диалог - форма речевого общения двух персонажей. Он также может представлять собой совокупность реплик без указания персонажей, их произносящих. Снова обратимся к фрагменту из романа Артема Веселого: Слова станишника мне вроде в насмешку показались, спрашиваю: - Слыхал, про большевиков-то что говорят? Продали, слышь? - Брехня. - Ой ли? - Собака и на владыку лает. - Что ж они такие за большевики? - Партия - долой войну, мир без никаких контрибуций. Подходящая для нас партия. - Так ли, кум? - Свято дело святово. - Ты и сам большевик? -Эге. - Значит, домой? - Прямой путь, легкий ветер. Заныло сердце во мне... В прозаическом тексте реплики персонажей диалога могут сопровождаться авторским комментарием (см., например, рассказ В. М. Шукшина «Срезал»). Основные функции диалога и полилога - создание полифоничности произведения, введение множественных мировоззренческих точек зрения, выражение различных оценочных позиций, а также характерологическая функция создания речевого портрета персонажа. Монолог - это такая форма текстовой репрезентации чужой речи, которая позволяет автору более полно и открыто высказать точку зрения персонажа на конкретное событие, поступок, выразить его знания о мире, его убеждения. В связи с этим монолог обычно представляет собой рассуждение по конкретному вопросу. Так, в рассказе В. М. Шукшина «Срезал» главный его персонаж Глеб Капустин произносит монолог на тему кандидатства (...Позвольте вам заметить, господин кандидат, что кандидатство - это ведь не костюм, который купил раз и навсегда. Но даже костюм и то надо иногда чистить). Монологическая речь персонажа в прозаическом тексте - сигнал текстового напряжения, поскольку она инициируется прежде всего каким-либо эмоциональным переживанием, накалом страстей, а значит, как правило, насыщена эмотивной, оценочной лексикой, экспрессивными синтаксическими конструкциями. Полилог, диалог, монолог - типичные композиционно-речевые формы драматических произведений, главнейшие сущностные характеристики драматургического жанра. Конструкции с прямой речью наиболее адекватно отражают структуру речевых актов, так как содержат указания и на участников речевой деятельности (говорящего и слушающего), раскрывают содержание речи и характеризуют сам процесс говорения, произнесения. Данные конструкции графически интерпретируют реплики персонажей, которые даются в кавычках или выделяются препозитивным тире, а также отделяются от авторской репликитире (в препозиции) или двоеточием (в постпозиции). Подобные конструкции интересны тем, что они имеют неограниченные потенциальные возможности авторской интерпретации в ремарке к речи персонажа. Особо значима при этом позиция предиката, вводящего реплику, в которой, конечно, используются специализированные для выполнения этой функции глаголы речи. Этот семантический класс глаголов очень многочислен в русском языке. Глаголы речи отмечают различные особенности произношения: дикцию, четкость, громкость, темп, интенсивность речи и др. (шепелявить, заикаться, восклицать, тараторить, орать, шептать и т. д.), они способны обозначать речевое общение (переговариваться, договориться идр.), речевое сообщение (заявить, объявить, сообщить и др.), речевое воздействие (хвалить, ругать, оскорбить и др.), речевое выражение эмоций (рыдать, упрашивать, просить и др.). Но гораздо более интересно и стилистически значимо использование в роли предикатов речи глаголов самых разных семантических групп. Это становится возможным в силу особенностей самой конструкции с прямой речью: глагольное слово, помещенное на стыке реплики в составе ремарки, начинает испытывать смысловые наращения наряду с основным значением, передавать идею говорения. Приведем примеры из рассказа «Срезал»: (1) - Кандидаты? - удивился Глеб (Текстовой смысл: произнес, удивившись). (2) -Костя вообще-то в математике рубил хорошо, - вспомнил кто-то... (3) Он оживился. Здесь в качестве предикатов, вводящих прямую речь, используются эмотивный глагол (удивиться), глагол мыслительной деятельности (вспомнить) и глагол эмоционального жеста (оживиться). Это типично для художественной речи, так как в качестве слов, вводящих речь, чаще всего используется именно эмотивная лексика, лексика мыслительной деятельности, жеста, движения, звучания и др. Это позволяет автору показать нерасторжимую связь речи персонажа с его внутренним эмоциональным и интеллектуальным миром, единство речи и жестового поведения, речи и движения персонажа. Конструкции с прямой речью позволяют автору одновременно передать речь персонажа, описать особенности этой речи, оценить ее (в авторской ремарке) и непосредственно отразить особенности речи персонажа на лексико-грамматическом уровне в составе ремарок. Конструкции с косвенной речью менее выразительны, их функция - отображать прежде всего содержание высказывания персонажа в литературно обработанной форме, без намеренного подчеркивания произносительных особенностей. Они представляют собой сложное предложение, где главная часть функционально аналогична авторской ремарке, а изъяснительное придаточное передает содержание высказывания. Приведем контекст, содержащий подобные конструкции, из рассказа А. Платонова «Происхождение мастера», в котором говорится о том, как «Захар Павлович искал самую серьезную партию, чтобы сразу записаться в нее»: Нигде ему точно не сказали про тот день, когда наступит земное блаженство. Одни отвечали, что счастье - это сложное изделие и не в нем цель человека, а в исторических законах. А другие говорили, что счастье состоит в сплошной борьбе, которая будет длиться вечно. В следующей партии сказали, что человек настолько великолепное и жадное существо, что даже странно думать о насыщении его счастьем - это был бы конец света. Несобственно-прямая речь. Сам термин предложен в 1920-е гг. В. В. Волошиновым. Особенность этого типа речи - контаминация голосов автора и персонажа, или, поВ. В. Виноградову, «скольжение речи по разным субъектным сферам». Например: Мальчик лежал на овчине между шоферов. Приткнулся возле Кулубека и во все уши слушал разговор взрослых. Никто не догадывался, что он даже рад был, что приключился вдруг такой буран, заставивший этих людей искать прибежища у них на кордоне. Втайне он очень хотел, чтобы не стихал буран много дней, - по крайней мере, дня три. Пусть они живут у них. С ними так хорошо! Интересно. Дед, оказывается, всех знает. Не самих, так отцов и матерей (Ч. Айтматов. Белый пароход). Как видим, контаминация обнаруживается в наложении признаков прямой персонажной и авторской речи. Пунктуационно, формально границы между этими речевыми разновидностями никак не отмечаются. В плане выражения все оформляется однотипно, как одно целостное авторское описание. Авторский текст обычно количественно доминирует. Сигналами речи персонажа является смена интонации (с повествовательной - на побудительную, эмоционально-экспрессивную), появление экспрессивных синтаксических конструкций, в том числе свойственных устной речи: парцеллированных, фразеологизированных. Эти конструкции обнажают внутренние переживания персонажа, являются способом его изображения изнутри, с оценочной позиции самого персонажа. Характерно, что несобственно-прямая речь - самый сложный способ организации речевых партий автора и персонажа - получила большое распространение в литературе XX в. Голоса автора и персонажа в ней часто настолько переплетаются, сливаются, что трудно найти границу между ними. 2.2) Внутренняя речь персонажа. Наряду с внешней, речевую партию персонажасоставляет и его внутренняя речь. Хотя она напоминает внешнюю речь и производна от нее, но имеет свои особенности, выявленные психологами (Л. С. Выготский, А. А. Леонтьев, Н. И. Жинкин и мн. др.): ассоциативность, усеченность/дедукция конструкций, семантическая свернутость, неопределенность и др. Этот тип речи используется в литературном произведении прежде всего для психологического анализа внутреннего мира персонажа, для описания его интеллектуального и эмоционального мира. Существуют разные текстовые разновидности внутренней речи, выделяемые с учетом ее объема (протяженности), характера и способов включения в текст, с учетом ее содержания и используемых в ней лексико-грамматических средств. В. А. Кухаренко предложила следующую типологию внутренней речи: поток сознания, внутренний монолог, аутодиалог, малые вкрапления внутренней речи (Кухаренко В.А. Интерпретация текста. 1988). Поток сознания. Сам термин выражает суть обозначаемого им текстового явления - отображение внутренней речи персонажа в форме, наиболее приближенной к реальной работе сознания. Автор в данном случае стоит как бы над персонажем, не вмешивается непосредственно в описание его переживаний. Термин «поток сознания» был зафиксирован в 1890 г. в работе У. Джеймса «Принципы психологии», где он используется для обозначения потока переживаний человека, а в 1922 г. о нем вспомнили в связи с произведением Дж. Джойса «Улисс». Именно на это произведение обычно указывают как на самый яркий пример изображения в литературе потока человеческих переживаний. Этот способ описания сознания и подсознания персонажа чрезвычайно сложен для писателя и труден для читательского восприятия. Нужно обладать высоким уровнем литературно-художественной компетенции, чтобы адекватно осмысливать изображенный в тексте поток сознания персонажа, обычно передающий неконтролируемую работу сознания и подсознания, насыщенную ассоциациями, свернутыми образами и лишенную ясной логики. Внутренний монолог, так же как обычный произнесенный монолог, содержит размышления о каких-либо проблемах, чаще всего трудных, неразрешимых. Его содержание может быть обращено как к прошлому, которое оценивают, анализируют, так и к будущему, к тому, о чем мечтают, что предполагают и планируют. Сигналы внутренней речи - слова автора, указывающие на мыслительный процесс, обычно это глаголы думать, подумать подумалось и др. Например, рассказ В. М. Шукшина «Страдания молодого Ваганова» насыщен различными формами внутренней речи. Есть в нем и внутренний монолог: Но вот теперь вдруг ясно и просто подумалось: «А может она так? Способно она так любить?» Ведь если спокойно и трезво подумать, надо спокойно и трезво ответить себе: вряд ли. Не так росла, не так воспитана, не к такой жизни привыкла. Вообще не сможет, и все. Аутодиалог сигнализирует о разладе во внутреннем мире персонажа, о сомнении, поселившемся там, о борьбе добра и зла, эмоционального и рационального, ума и сердца. Сигнал дисгармонии внутреннего мира - «диалогизация сознания» (М. Бахтин). Это отражается и на лексико-грамматическом уровне аутодиалога, в котором активно употребляется оценочная лексика, вопросительные, регулятивные синтаксические конструкции, редуцированные высказывания. Этот рассказ Шукшина содержит и аутодиалоги, т.е. разговоры персонажа с самим собой: Ну, хорошо, - вконец обозлился на себя Ваганов, - если уж ты трус, то так и скажи себе - трезво. Ведь вот же что произошло: эта Попова непостижимым каким-то образом укрепила тебя в потаенной мысли, что и Майя - такая же, в сущности, профессиональная потребительница, эгоистка, только одна действует тупо, а другая умеет и имеет к тому неизмеримо больше. Но это-то и хуже – мучительнее убьет. Ведь вот же что ты здесь почуял, какую опасность. Тогда уж так прямо и скажи: «Все они одинаковы!» - и ставь точку, не начав письма. И трусь, и рассуждай дальше - так безопаснее. Крючок конторский! Плебей, сын плебея! Ну, ошибись, наломай дров... Если уж пробивать эту толщу жизни, то не на карачках же! Не отнимай у себя трезвого понимания всего, не строй иллюзий, но уже и так-то во всем копаться... это ж тоже - пакость, мелкость! Наряду с развернутыми текстовыми формами внутренней речи, существуют и лаконичные, неразвернутые формы, или, как мы уже упоминали, «малые вкрапления внутренней речи», по В. А. Кухаренко. Их функция - фиксировать мгновенные эмотивные реакции персонажа на события внешнего мира. В рассказе Н. А. Тэффи «Выслужился» ряд подобных вкраплений внутренней речи мальчика Лешки, которого родители из деревни определили в «мальчики для комнатных услуг», описывают его эмоциональную реакцию на события, происходящие в господском доме. ...Лешка затаил дыхание, прижался к стене и тихо стоял, пока, сердито гремя крахмальными юбками, не проплыла мимо него разгневанная кухарка. «Нет, дудки, - думал Лешка, - в деревню не поеду. Я парень не дурак, я захочу так живо выслужусь. Меня не затрешь, не таковский». И, выждав возвращения кухарки, он решительными шагами направился в комнаты «"Будь, грит, на глазах". А на каких я глазах буду, когда никого никогда дома нету...» Жилец сидел не один. С ним была молоденькая дама в жакете и под вуалью. Оба вздрогнули и выпрямились, когда вошел Лешка. «Я парень не дурак, - думал Лешка, тыча кочергу в горящие дрова. - Я те глаза намозолю. Я те не дармоед - я все при деле, все при деле!..» <...> Жильца с гостьей он застал молчаливо склоненными над столом и погруженными в созерцание скатерти. «Ишь уставились, - подумал Лешка, - должно быть, пятно заметили. Думают, я не понимаю! Нашли дурака! Я все понимаю. Я как лошадь работаю!» <...> Жилец как пуля отскочил от своей дамы. «Чудак, - думал Лешка, уходя. - В комнате светло, а он пугается!» <...> Жилец сидел спокойно рядом с дамой, но галстук у него был на боку, и посмотрел он на Лешку таким взглядом, что тот только языком прищелкнул: «Что смотришь-то! Сам знаю, что не дармоед, сложа руки не сижу». <...> На этот раз жилец не услышал Лешкиных шагов: он стоял перед дамой на коленях и, низко-низко склонив голову к ее ножкам, замер, не двигаясь. А дама закрыла глаза и все лицо съежила, будто на солнце смотрит... «Что он там делает? - удивился Лешка. - Словно пуговицу на ейном башмаке жует! Не... видно, обронил что-нибудь. Пойду поищу...» Н. А. Тэффи так настойчиво и последовательно чередует повествовательные контексты и сопровождающие их вкрапления внутренней речи персонажа, неадекватно оценивающего поступки окружающих, что этот прием порождает комический эффект. В тексте рассказа вкрапления внутренней речи выделяются пунктуационно. В заключение следует отметить, что в литературном произведении все рассмотренные выше формы контекстно-вариативного членения текста взаимодействуют, сопрягаются, дополняют друг друга. 2. Связность текста Это важнейшая текстовая категория, именно ее наличие повышает статус некоторого множества высказываний, превращая их в текст. Сейчас уже сложилось твердое убеждение в том, что наряду с лексической и грамматической синтагматикой существует синтагматика текста, которая обнаруживается в законах межфразовой сочетаемости, в наличии особых внутритекстовых связей. Текст - очень сложный знак, поэтому он имеет гибкую систему внутритекстовых связей: известно, что чем ниже уровень языковой системы, тем жестче правила комбинации составляющих ее единиц, и наоборот, чем выше уровень языковой системы, тем более мягкими являются правила соединения ее единиц. Доминанта внутритекстовых связей - семантическое согласование в широком смысле. Все компоненты текста - от крупных (ССЦ) до мелких (слово) - должны быть семантически связаны между собой и соотнесены с глобальным содержанием текста. Именно семантическая связь - фундамент текста, она определяет его единство и целостность. Все частные лексические, формально-грамматические и прочие проявления связности обусловлены общей семантической идеей текста. На наш взгляд, классификация внутритекстовых связей должна опираться на уровневое представление текста, так как они обнаруживаются на всех его уровнях. На уровне семантики существование внутритекстовых связей обусловлено концептуальностью текста и его соотнесенностью с определенным фрагментом действительности. На уровне грамматики текста они обусловлены закономерностями грамматического согласования и грамматической зависимости, которые мотивированы законами языковой синтагматики. На прагматическом уровне эти связи обусловлены особенностями индивидуально-авторского стиля. Взятые все вместе, разнообразные внутритекстовые связи составляют совокупность специализированных компонентов, являющихся средствами текстообразования. Рассмотрим типы внутритекстовых связей в соответствии с названными уровнями текста. 2.1. Текстообразующие логико-семантические связи Все разновидности этого рода связей построены на повторе информации, осуществляемом на разных участках текстового пространства, в различном объеме и различными лексическими средствами. Вследствие этого они могут быть контактными и дистантными, полными и частичными. Полный тождественный повтор. Наиболее простой и наиболее ранний по времени его возникновения механизм связи, который осуществляется повторением одинаковых словоформ, имеющих один корень. Так, в рассказе Н. А. Тэффи слово «счастье», вынесенное в заглавие, повторяется неоднократно. Стихотворение И. Иртеньева «Пловец» начинается строфой, содержащей поликомпонентный тождественный повтор: глагол плывет повторяется здесь четыре раза: Плывет пловец в пучине грозной моря, Разбился в щепки ненадежный плот, А он себе плывет, с волнами споря, Плывет и спорит, Спорит и плывет. Частичный лексико-семантический повтор. Наряду с полным повтором, в этом текстовом фрагменте есть и частичный лексико-семантический повтор. Он представляет собой повторение различных словоформ, имеющих один корень. В данном стихотворении это словосочетание плывет пловец, в котором одно и то же действие обозначено дважды: семантикой корня существительного и личным глаголом. Тематический повтор. Является проявлением закона семантического согласования слов в тексте, основного закона синтагматики текста. Суть его заключается в том, что сочетающиеся слова должны соответствовать друг другу, должны иметь (реально или потенциально) общие семы. Слова, относящиеся к одной тематической группе, сближаются в тексте, образуя единую функционально-текстовую парадигму слов, выполняющих общую текстовую функцию. Например, в рассказе Н.А. Тэффи «Счастье» это лексика смеха, движения, внешнего выражения эмоций в поведении, жестах, речи. В стихотворении «Пловец» такую концептуально значимую группу слов (что подтверждается названием стихотворения) составляют слова, содержащие семы, указывающие на отношение предмета, действия, процесса, лица и т.д. к воде: пловец(2), плыть(7), пучина(2), море, плот. Синонимический повтор. Активно используется в тексте и как средство межфразовых связей, и как средство, способствующее разнообразию номинаций однотипных ситуаций, явлений, предметов, и как средство создания экспрессивности текста. В рассказе Н. А. Тэффи «Счастье» особую текстовую значимость имеет лексика смеха, которая участвует в создании образов персонажей, испытывающих особое состояние злосчастия. В ее составе мы обнаруживаем и синонимы (в том числе контекстуальные), способствующие актуализации различительных свойств смеха различных персонажей: Хохотала жена; Закопошился паралитик и засмеялся одной половиной рта; А маленький мальчик захлебнулся и сказал... Антонимический повтор. Этот вид повтора является не только одним из средств текстовой связи, но и сильным экспрессивным средством. Обычно он используется тогда, когда надо подчеркнуть противоречие, конфликтность внутреннего психологического состояния человека или описываемых событий, что отображается порой и в заглавиях литературно-художественных произведений: «Война и мир» (Л. Н. Толстой), «Толстый и тонкий» (А. П. Чехов), «Время жить и время умирать» (Э. М. Ремарк) и др. В качестве примера текстообразующей и связующей роли антонимов приведем фрагмент монолога Демона из одноименной поэмы М. Ю. Лермонтова: Клянусь я первым днем творенья, Клянусь его последним днем, Клянусь позором преступленья И вечной правды торжеством, Клянусь паденья горькой мукой, Победы краткою мечтой; Клянусь свиданием с тобой И вновь грозящею разлукой… Этот страстный монолог весь построен на антонимических парах слов,призванных выражать накал и противоречивость внутреннего состояния демона: первый день творенья - его последний день; позор преступленья - правды торжество; паденье горькой муки - победы краткая мечта; свидание с тобой - грозящая разлука и пр. В этой парадигме антонимов есть и абсолютные словарные антонимы, и контекстуальные индивидуально-авторские антонимические сочетания слов. Так как антонимические пары слов относятся обычно к одним тематическим лексическим группировкам, они формируют в тексте содержательные блоки, связанные одним, хотя и внутренне противоречивым смыслом. Дейктический повтор. Его основа - проформы, т. е. слова дейктические, бедные содержанием, использующиеся для обозначения в тексте повторяемых смыслов. Лексическое множество дейктических слов формируются местоименными словами: местоименными существительными (он, кто, что, тот и др.), прилагательными (такой), глаголами (делать), наречиями (так, это), числительными. Эти слова имеют текстовую природу, т. е. они могут функционировать только в тексте, и главная их функция - текстообразующая, заместительная. Она представляет собой замещение в постпозиции (к а т а ф о р а) или в препозиции (а н а ф о р а) какого-либо конкретного обозначения. Выражение универсальных логико-смысловых отношений как средство связности текста. Отображаемые в тексте предметы, явления, события, так же как и в действительности, взаимосвязаны, нерасторжимы, что репрезентируется не только на содержательном и композиционном уровнях, но и на уровне внетекстовых логико-смысловых связей. Основное средство таких связей - союзы (сочинительные и подчинительные), выполняющие функцию соотнесения текстовых фрагментов и самостоятельных высказываний, фраз ( а не предикативных частей в составе сложного предложения). Например, в рассказе «Счастье» есть абзацы, которые оформляются фразами с начальными союзами и, а: И я пошла к Голиковым...; А маленький мальчик захлебнулся и сказал, подставляя матери затылок, чтобы его погладили за то, что он умненький...; И она смотрела на меня недоверчиво...; И даже в горле у него от счастья что-то щелкнуло. А старуха, невестина мать, горела счастьем, как восковая свеча...; И она крестится дрожащей от радости рукой...; И снова рассказывала о своих дорогих и хороших вещах и смотрела на меня с отчаянием и злобой...; И все умоляла меня навестить и заходить почаще. Союзы - каноническое средство выражения в тексте универсальных логических отношений. Семантика и семантические группировки союзов выражают следующие отношения: совпадение, совмещение событий (конъюнкция: и, вместе с тем, сверх того и др.); альтернативность, выбор одного из событий (дизъюнкция: или, либо); противопоставление существующих событий (контраюнкция: но, а, напротив и др.); отношения зависимости (субординация: так как, так что, если, потому что, чтобы и др.). Возьмем, к примеру, стихотворение А. Тарковского «Надпись на книге»: Покинул я семью и теплый дом И седины я принял ранний иней, И гласом вопиющего в пустыне Мой каждый стих звучал в краю родном. Как птица нищ и как Иаков хром, Я сам себе не изменил поныне, И мой язык стал языком гордыни И длядругих невнятным языком. И собственного плача или смеха Я слышу убывающее эхо, И, Боже правый, разве я пою? И разве так все то, что было свято, Я подарил бы вам, как жизнь свою? А ягорел, я жил и пел - когда-то. В этом стихотворении употребление союза и как средства внутритекстовой связи позволяет не только изобразить цепь событий в их совмещении, слиянии, но и передать их в нарастании, усилении, что способствует общей экспрессивности всего стихотворения. 2.2. Текстообразующие грамматические связи Основа данного типа текстообразующих связей - повтор грамматической семантики, грамматическое согласование словоформ и синтаксических конструкций, которые эксплицируются в тексте по-разному, что и объясняет наличие разновидностей грамматических текстообразующих связей. К ним относятся: - Согласование грамматической семантики глаголов, прежде всего значений вида и времени. - Употребление деепричастных оборотов - средство текстовой связи. Обычно в текстовой функции они имеют значение образа действия или детерминантное временное значение, которое относится к событиям, описываемым в текстовом фрагменте или в целом тексте: Петь бы, шапку надвинув на брови (А.Тарковский). Печалью взвившись, спадет весельем... (М. Кузмин); Королева играла - в башне замка - Шопена, И, внимая Шопену, полюбил ее паж (Игорь Северянин). - Синтаксический параллелизм. Активное употребление параллельных синтаксических конструкций позволило Г. Я. Солганику выделить параллельную связь в особую разновидность межфразовой связи. Наряду с текстообразующей функцией, эти конструкции выполняют стилистические задачи усиления выражаемого ими в тексте смысла, его градации, как, например, в стихотворении И. Иртеньева «Моя Москва»: Я, Москва, в тебе родился, Я, Москва, в тебе живу, Я, Москва, в тебе женился, Я, Москва, тебя люблю. - Неполнота синтаксических конструкций (эллипсис, парцелляция, усечение, сегментация, контекстуальная неполнота) может проявиться только в тексте. Неполные конструкции тесно связаны с лексико-синтаксической средой текста, они опираются на нее и в плане содержания, и в плане выражения. Вне текста они утрачивают смысл. Подобные конструкции активно функционируют в разговорной речи, являются одной из существенных ее характеристик, поэтому в художественном тексте они прежде всего используются в диалогах персонажей как средство создания их речевого портрета. Например, в рассказе Тэффи «Счастье» встречается достаточно много контекстуально-неполных предложений с незамещенной позицией подлежащего, восстанавливаемой только контекстом: Вот, должно быть, расстроился? ...Вот, должно быть, злится-то. 2.3. Текстообразующие прагматические связи Они также запрограммированы автором, обусловлены его творческим замыслом, но, в отличие от первых двух типов связности, не ограничиваются текстом, выходят за его пределы и рассчитаны на сотворчество читателя, его культурную и литературно-художественную компетенцию. Они трудноуловимы, лишены категоричности и однозначности. Этот тип связности составляют ассоциативные, образные и стилистические когезии. Ассоциативные связи. Их существование объясняется самой природой текста как факта культуры и как способа освоения, познания и преобразования действительности. Любой текст связан невидимыми нитями с множеством ранее написанных литературно-художественных произведений, он также вбирает в себя как факты исторического прошлого, так и события изображаемой действительности. В связи с этим в процессе порождения текста его автор (осознанно или неосознанно) программирует разного рода ассоциации: образно-метафорические, культурологические, социальные и пр. Такого рода ассоциации свойственны художественным текстам разной жанровой и стилевой структуры, в том числе и литературно-художественным произведениям, рассчитанным на комический эффект. Возьмем, к примеру, стихотворение И. Иртеньева «Угасший костер (романс)»: Костер пылающий угас, Его судьба задула злая. Я больше ненавижу вас, Я знать вас больше не желаю. Моей любви прервался стаж, Она с обрыва полетела, И позабыл я голос ваш, Черты лица и форму тела. И адрес ваш, и телефон, И дату вашего рожденья Я вычеркнул из сердца вон С жестоким чувством наслажденья. Любовь исчезла без следа, Хотя имела в прошлом место. Прощаясь с вами навсегда, Хочу сказать открытым текстом: - Пусть, любит вас теперь другой, А я покой ваш не нарушу. С меня довольно. Ни ногой К вам не ступлю отныне в душу. Это написанное под романс ироническое по тональности стихотворение насыщено культурологическими ассоциациями, отсылающими читателя к поэзии XIX в.: к романсу на стихи Я. Полонского «Мой костер в тумане светит», к лирике А. С. Пушкина. Известные всем со школьной скамьи пушкинские фразы в данном стихотворении трансформируются (в них меняется частично лексический состав, порядок слов, поэтическая интонация), в результате чего и возникает комический эффект. Образные связи. Этот тип связи пересекается с ассоциативными связями, но в отличие от них имеет внутритекстовой характер. Образные связи возбуждают в сознании читателя представления о чувственно воспринимаемых объектах действительности. Механизмом подобного возбуждения являются прежде всего образные средства: эпитет, метафора, в том числе развернутая, сравнения разного рода. Для примера рассмотрим стихотворение Н. Гумилева «Слоненок»: Моя любовь к тебе сейчас - слоненок, Родившийся в Берлине иль в Париже И топающий ватными ступнями По комнатам хозяина зверинца. Не предлагай ему французских булок. Не предлагай ему кочней капустных - Он может съесть лишь дольку мандарина, Кусочек сахару или конфету. Не плачь, о нежная, что в тесной твоей клетке Он сделается посмеяньем черни, Чтоб в нос ему пускали дым сигары Приказчики под хохот мидинеток. Не думай, милая, что день настанет, Когда, взбесившись, разорвет он цепи И побежит по улицам и будет, Как автобус, давить людей вопящих. Нет, пусть тебе приснится он под утро В парче и меди, в страусовых перьях, Как тот, Великолепный, что когда-то Нес к трепетному Риму Ганнибала. В лирических стихотворениях разных поэтов существуют самые различные образные представления любви (ср. стихотворение А. Ахматовой «Любовь», где это чувство метафоризируется и предстает то в облике змейки, свернувшейся клубком, то в образе голубки, то в образе скрипки). Но образ любви-слоненка, топающего ватными ступнями по комнатам хозяина зверинца, любящего сладкое (дольку мандарина, кусочек сахару или конфету), способного разорвать цепи и побежать по улицам, а также способного предстать во сне в парче и меди, в страусовых перьях, является ярким, необычным, выпадающим из поэтической традиции. ЛЕКЦИЯ №4 концепция доминанты и роль доминирующих текстовых средств в формировании текста ПЛАН 1. Понятие текстовой доминанты 2. Языковые средства актуализации содержания текста 1. Понятие текстовой доминанты Творческий замысел автора произведения, характер отображаемой действительности, индивидуально-авторские мировоззренческие установки, особенности художественного мышления автора текста, а также осознанное или неосознанное отношение к языку, его потенциалу, нормам определяют принципы отбора языковых единиц и организации речевой структуры литературно-художественного произведения. Употребление языковых средств в тексте - фонетических, грамматических (морфологических и синтаксических), лексических - полностью зависит от воли автора, его индивидуального стиля. Это порождает и мотивирует пестроту, разнообразие и оригинальность употребления лексики и грамматических форм в произведениях писателей, даже близких по времени, методу, литературно-художественному направлению. Этот же фактор объясняет стремление ученых-лингвистов выявить главные, доминирующие средства речевой структуры отдельного художественного произведения, формирующие уникальность его стилевой организации. По мнению Л. А. Новикова, «современный анализ языка художественной литературы характеризуется детерминантным подходом, поиском ведущих, доминантных речевых средств, позволяющих выделить главные, "ключевые" его семантические текстовые поля и т. п., организующие целостное единство художественного текста в его эстетическом восприятии» (Новиков, 1988). Поиск ведущих, доминантных речевых средств художественного текста становится возможным после анализа его структурной и семантической организации. Подобная логика выявления текстовых доминант обусловлена тем, что, как заметил этот исследователь, «предварительное рассмотрение текста с точки зрения идейного содержания и композиции помогает раскрыть специфику его языковой структуры, определяемой доминантой, и "подсказать" основное направление, ведущие линии анализа речевой структуры произведения. Здесь более важен не сплошной анализ языка, который может отвлечь от главного, а избирательный анализ речевых доминант, вырисовывающий главные идейно-эстетические контуры текста и его образной структуры» (Там же, с. 30). Понятие доминанты стало одним из наиболее плодотворных понятий и в филологической науке, что подтверждается его активным использованием в литературоведении, лингвистике текста и в психолингвистике. Это понятие активно использовали и теоретически обосновали представители русского формализма (В. Б. Шкловский, Р. Якобсон, Б. М. Эйхенбаум, Б. В. Томашевский), которые понятие доминанты литературного текста связывали в первую очередь с формой. Так, Б. М. Эйхенбаум утверждал, что любой элемент материала может выдвинуться как формообразующая доминанта и тем самым - как сюжетная и конструктивная основа (см.: Эйхенбаум, 1969). Р. Якобсон отмечал: «Доминанту можно определить как фокусирующий компонент художественного произведения, она управляет, определяет и трансформирует отдельные компоненты. Доминанта обеспечивает интегрированность структуры» (Якобсон, 1976, с. 59). Наряду с вышеизложенной есть точка зрения, в соответствии с которой доминантой признается любой компонент текста, вследствие чего понятие доминанты используется при анализе содержательной и структурной организации текста. При этом в качестве доминанты могут рассматриваться как содержательные, так и формальные средства. Например, В. А. Кухаренко дает следующее определение доминанты: «Доминантой художественного произведения признается его идея и/или выполняемая им эстетическая функция, в поисках которой необходимо исходить из языковой материи произведения». Представляется, что данное понятие целесообразно использовать при практическом филологическом анализе художественного текста на заключительном его этапе, после того как выявлены существенные признаки структурно-семантической организации текста и накоплены данные относительно доминирующих в нем языковых средств. Хотя доминанта понимается как явление многостороннее, связанное с разными сторонами организации текста, считаем, что текстовая доминанта обусловлена в первую очередь выдвижением (актуализацией) на первый план формальных средств. Вследствие этого данное понятие является эффективныминструментом анализа прежде всего формальных средств выражения содержания. 2. Языковые средства актуализации содержания текста Текстовая доминанта, обусловленная выдвижением, актуализацией в литературно-художественном произведении языковых средств, осуществляется различными способами. К ним можно отнести следующие: 1. Выдвижение текстового смысла при помощи оформления его соответствующими лексико-синтаксическими средствами и употребления в текстовых позициях - в позициях заглавия и эпиграфа. 2. Повторяемость в тексте, высокая частота употребления. Это может быть преобладание каких-либо грамматических явлений: типа грамматической структуры; слов одной части речи (грамматическая доминанта); лексики определенной тематической группы; типа значения употребляемых слов (прямое, номинативное, метафорическое, метонимическое); какой-либо лексической категории (синонимия, антонимия), функционально-стилистической лексики; оценочной семантики (лексическая доминанта). Может наблюдаться преобладание производных слов, относящихся к одному способу словообразования (деривационная доминанта) и т. д. 3. Нестандартное употребление языковых единиц, нарушение предсказуемости, которое достигается необычной сочетаемостью языковых единиц - морфем (неологизмы и окказионализмы), слов (окказиональная сочетаемость), предложений, - а также необычной сочетаемостью текстовых единиц (ССЦ). Как видим, единицы различных уровней речевой структуры текста: фонетические, морфологические, синтаксические, лексические - участвуют в актуализации текстовой семантики в качестве текстовых доминант. Лексико-граматические свойства текстовой доминанты определяют ее разновидности, среди которых важнейшими являются грамматические и лексические доминанты. Грамматику текста составляют словообразовательные, морфологические и синтаксические единицы и категории, функционирующие в тексте и имеющие в нем определенные текстовые функции. Грамматическими доминантами являются те из них, которые преобладают в тексте, занимают в нем сильные позиции и участвуют в формировании его концептуального семантического пространства. Рассмотрим тексты, в которых обнаруживаются I. Грамматические доминанты (средства актуализации). 1) Словообразовательные доминанты (средства актуализации). Это прежде всего неологизмы и окказионализмы, как, например, в стихотворении В. Хлебникова «Кузнечик»: Крьшышкуя золотописьмом Тончайших жил, Кузнечик в кузов пуза уложил Прибрежных много трав и вер. «Пинь, пинь, пинь» - тарарахнул зинзивер. О, лебедиво! О, озари! Средством актуализации, выдвижения смысла могут быть также разного рода выделения морфем в тексте, что характерно для поэзии М. Цветаевой, В. Маяковского. 2) Морфологические доминанты (средства актуализации). К ним относятся преобладающие в тексте слова одной части речи, а также однотипные грамматические формы, что может быть напрямую связано с концептуальной семантикой литературно-художественного произведения и являться его текстовой доминантой. Для примера приведем два стихотворения О. Мандельштама, различающиеся грамматическими доминантами: Нежнее нежного Лицо твое, Белее белого Твоя рука, От мира целого Ты далека, И все твое – От неизбежного. От неизбежного Твоя печаль, И пальцы рук Неостывающих, И тихий звук Неунывающих Речей, И даль Твоих очей. В данном стихотворении грамматической доминантой является имя. Следующее же стихотворение Мандельштама, наоборот, построено на выдвижении глагола в инфинитиве, что позволяет выражать модальные смыслы неизбежности, необходимости: Ни о чем не нужно говорить, Ничему не следует учить, И печальна так и хороша Темная звериная душа. Ничему не хочет научить, Не умеет вовсе говорить И плывет дельфином молодым По седым пучинам мировым. Следует отметить, что морфологические средства актуализации содержания текста обычно согласуются с определенными синтаксическими конструкциями, дополняются синтаксическими средствами выдвижения. 3) Синтаксические доминанты (средства актуализации). Это, во-первых, преобладающие в художественном тексте синтаксические структуры разного рода: простые, осложненные, сложные. Во-вторых, это экспрессивные синтаксические конструкции: повторная номинация, сравнительные конструкции, редуцированные конструкции (неполные, эллиптические, парцеллированные, усеченные, сегментированные). И, в-третьих, это нарушение порядка следования компонентов. II. Лексические средства актуализации. Их составляют основные лексические категории (синонимия, антонимия, паронимия, многозначность), разного рода переносы лексических значений (метонимия, метафора), функционально-текстовые группировки слов, наиболее значимые для формирования концептуальной семантики текста. Чаще всего именно они занимают позицию заглавия. Так, название произведения может быть построено на синонимическом повторе: «Униженные и оскорбленные» (Ф. Достоевский). Заглавие может содержать антонимы: «Война и мир» (Л. Толстой), «Толстый и тонкий» (А. Чехов); метафорические номинации: «Хамелеон» (А. Чехов), «Хмурое утро» (А. Толстой); метонимические номинации: «Нос» (Н. Гоголь). Средства актуализации в каждом литературном произведении строго специфичны, так как они детерминированы индивидуальным стилем автора и уникальностью семантики отдельного художественного текста. Каждое литературное произведение имеет свой набор текстовых доминант, и главная цель анализа языковых средств актуализации смысла - это прежде всего выявление уникального для данного текста набора доминант. Поэтому не следует пытаться описать систему доминант отдельного художественного текста на всех уровнях его речевой структуры, важно выявить действительно доминирующие текстовые средства с учетом их роли в формировании текста как эстетического целого. Алгоритм комплексного филологического анализа художественного текста 1. Определение (в общем виде) функционально-стилевой принадлежности художественного текста. 2. Анализ семантического пространства текста: 2.1. Анализ концептуального пространства текста. 2.1.1. Выявление набора ключевых слов текста. 2.1.2. Определение базового концепта. 2.1.3. Описание концептосферы базового концепта. 2.2. Анализ денотативного пространства текста. 2.2.1. Выявление макроструктуры текста - набора макропропозиций и связывающих их отношений. 2.2.2. Описание особенностей лексико-семантических репрезентаций текстовых ситуаций. 2.2.3. Анализ художественного времени и способов его текстового воплощения. 2.2.4. Анализ художественного пространства и языковых способов его воплощения. 2.3. Анализ эмотивного пространства текста. 2.3.1. Выявление и характеристика эмотивных смыслов в структуре образов персонажей. 2.3.2. Выявление и характеристика эмотивных смыслов в структуре образа автора. 2.3.3. Анализ эмоциональной тональности текста с использованием психолингвистического эксперимента и лексико-семантического анализа текста. 2.3.4. Выявление экстенсиональных эмотивных смыслов. 3. Анализ структурной организации текста: 3.1. Анализ членимости текста. 3.1.1. Описание особенностей объемно-прагматического членения текста. 3.1.2. Анализ структурно-смыслового членения текста. 3.1.2.1. Выявление ССЦ. 3.1.2.2. Описание внутреннего композиционного устройства CCЦ. 3.1.3. Анализ контекстно-вариативного членения текста. 3.1.3.1. Выявление и характеристика представленных в тексте композиционно-речевых форм авторской речи (описание, повествование, рассуждение). 3.1.3.2. Характеристика используемых в тексте способов репрезентации чужой речи (полилог, диалог, монолог, конструкции с прямой, косвенной и несобственно-прямой речью, поток сознания, внутренний монолог, аутодиалог, текстовые вкрапления с внутренней речью). 3.2. Анализ связности текста. 3.2.1. Выявление и характеристика текстообразующих логико-семантических связей. 3.2.2. Анализ текстообразующих грамматических средств связи. 3.2.3. Анализ текстообразующих прагматических связей. 4. Характеристика используемых в тексте приемов актуализации смысла (выявление текстовых доминант): 4.1. Своеобразие выбора лексических единиц и используемых лексических категорий. 4.2. Частотность повторяющихся синтаксических структур. 4.3 Особенности порядка слов. 4.4. Использование в тексте образных средств и стилистических приемов. 5. Обобщение результатов филологического анализа художественного текста. |