Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
Он говорил спокойно и серьезно, смотрел открыто и внимательно, был собран и деловит, и вопросы задавал правильно, я умом понимала, что правильно. Только каждый вопрос как ножом по сердцу. - У меня хороший леший, лорд Агнехран, - холодно сказала я. - Лучший. Как минимум потому, что мой Заповедный лес вот он, стоит крепко. И я при лешем своем в догляде да сохранности. Маг смотрел на меня несколько мгновений, затем произнес: - Я не хотел обидеть тебя, Веся. - «Ведьма», - поправила я архимага. А тот обидеть действительно не хотел, опасался он, обоснованно опасался, что еще слово - и прервется наша связь одним моим движением. А ему, пусть даже и архимагу, в мой лес не войти. Никому не войти. Да и игры все с ловушками отныне прекращены будут - мой лес переходит на осадное положение, как и Ведьмина гора. Иногда лучше так, чем видеть, как умирают твои волки, как лежит едва живая во дворе твоя чаща, чем терять близких. Маг продолжал смотреть на меня, мне же хотелось укрыться от этого взгляда и оплакать тех, кого я сегодня потеряла… слишком многих. - Могу я задать последний вопрос? - тихо спросил архимаг. Я кивнула, глядя в окно. И продолжала глядеть туда же, когда маг вопросил: - А что ты думаешь обо мне, Веся? Резко повернув голову, посмотрела на него. Думала ли я о нем? Думала. Много о чем думала. Очень много. Почему-то, несмотря ни на что, я чувствовала себя обманутой. Обманутой и обездоленной - мне до слез было жалко тех волков, которые жизнь свою положили ради спасения этого… мага. Мне было жаль их, гораздо больше, чем тех ран, которые в этом сражении получила я. Но господин архимаг спрашивает… Почему бы не ответить?! - Я думаю, - села ровнее, - что тебя подставил Заратарн эльн Тарг. Агнехран недоуменно бровь изогнул. Не понимает, да? Что ж, я тоже не поняла бы, не поделись водяной своими видениями, а так - я оказалась на шаг впереди всего этого кошмара. И да - глупой я не была. - Отчего исчезли чародеи, охранябушка? - спросила по старой памяти, тут же отругала себя мысленно, ну да слово не воробей, не поймаешь. Маг улыбнулся своему прозвищу и ответил задумчиво, вспоминая события лет давних: - Недостаток чародейской магии - они зависят от центра силы. По сути, они проводники… были проводниками. Это их и уничтожило - более двухсот лет назад, произошло восстание в башне чародеек, я слышал у кого-то из посвящаемых сдали нервы. Итогом стало разрушение центров силы, как чародеев, так и чародеек. И вот едва Агнехарн это произнес, взгляд его помрачнел тут же. Несколько секунд, маг смотрел на меня, затем хрипло спросил: - Места уничтоженных башен находятся на твоих территориях, да? Умный, даже приятно стало. - Частично на моей, - не стала отпираться, - это мужской корпус, частично в реке, а она территория водяного. Охранябушка напрягся, сопоставляя что знал, с тем, что имел, и хрипло спросил: - А если разом обескровить и Гиблый яр и твой Заповедный лес, что станет с водяным? Пожав плечами, устало ответила: - Он станет уязвим. Шумно выдохнув, Агнехран задал новый вопрос: - Почему Заратарн эльн Тарг? И не дожидаясь ответа, быстро пояснил причины, по которым доверяет ему: - Заратарн был мне другом всегда, остается им и сейчас. Он шел по следу, когда меня сделали рабом, и почти догнал. Он в свое время вытащил меня, отравленного и израненного с территории Гиблого яра. Он… - Чародей, - перебила я. - Он чародей. Единственный, кто выжил из тех, что жили в чародейской крепости. Просто чудом не дошел до нее, и остался на берегу реки, когда скала обрушилась вниз. Я видела его в воспоминаниях водяного, и ошибки быть не может - это один и тот же человек. Хочешь верь, хочешь не верь, и продолжай считать его другом своим. Но проклятие на твоей спине, то, что ослабило тебя и позволило подвергнуть клеймению, было чародейским. Это ты видел сам. Ты говоришь он вытянул тебя из Гиблого яра? Наверное, тогда ты был изранен и измучен, а может и без сознания… Самое то, чтобы ты не обратил внимание, на едва ощутимый укол, ведь проклятие нанесено было точечно, и это ты тоже знаешь. Он знал. Он все понял. Помолчал, принимая новый жизненный удар, затем тихо сказал: - Спасибо тебе, Веся. - Ведьма, - поправила непререкаемо. Посмотрел на меня, в синих глазах такая печаль, что и не передать, только вот смотришь, и у самой сердце сжимается, и произнес: - Я виноват перед тобой. Страшно виноват. Я… Протянула руку и молча убрала яблочко наливное от блюдца, связь разрывая. Да, ты виноват. Ты виноват, маг, и твою вину ничем не искупить. Я ведь просила. Я объяснила. Я говорила. А ты ушел, решив поберечь меня, и уничтожить себя заодно с Гиблым яром. Не желал должным быть? За твою гордость, архимаг, заплатили я и мои волки! Призывно и требовательно звенело блюдце серебряное, но, не отпуская, крепко в ладони сжимала наливное яблочко я. Не отпущу. Не отвечу. Кончен наш разговор, маг, кончено и общеньице. Оно как - будь ты хоть сто раз архимаг, а в мой лес Заповедный ходу тебе нет, тут я хозяйка, тут каждый куст на моей стороне. Молча взяла покрывало с постели, вышла во двор, движением руки призвала клюку и голосом позвала: - Лешинька. Верный друг ни о чем не спрашивал и вопросов болезненных не задавал. Молча подхватил Ярину да и шагнул вслед за мной по заповедной траве. *** Шли далеко - в дальний сосновый бор, в ближний я уж идти не хотела, и так много силы у него забрала. Леся следом примчалась, с ведром воды да ковшом, но не требовалось - тут был источник, в него леший Ярину и опустил. Я устроилась рядом под самой могучей сосной - та скучала, а потому силой делиться начала сразу, мне же предстоял совет военный. Леший и Леся уже и так были здесь, по зову моему появился Водя, слетел с неба Мудрый ворон, пришел Ученый кот, домовой-предатель, заискивающе протиснулся между лешим и водяным, протянул мне банку малинового варенья да ложку серебряную. Не стала отказываться - силы были нужны. - И-так, друзья-сотоварищи, - произнесла я, оглядев присутствующих - даже Ярина подогнала лиану с листочком, готовая внимать. - Дела у нас плохи, но не безнадежны. Друзья-товарищи покивали, соглашаясь. - Что мы имеем, - продолжила я. - Первое - союзников у нас нет. Все пригорюнились. - И это плюс! - обнадежила нечисть. - Переговоры вести не нужно, согласовывать действия, подстраиваться. Будем работать сами, так эффективнее. Согласны со мной не были, короче вообще никто не согласился, домой так вообще глаза рукой прикрыл, и прошептал что-то явно нелицеприятное, за что тут же получил затрещину от лешего. Но все сделали вид, что ничего не было. - Далее, - продолжила я, - у нас есть Заповедная чаща, частично зараженная скверной и отравленная ядом умертвий. Ярина, прислушивающаяся к нам одним листочком, этим же листочком и поникла. - И это здорово! - с еще большим энтузиазмом заверила я. - Ярина, ты же у нас теперь Заповедная чаща с иммунитетом к скверне, магии, различным знакам Ходоков и прочей пакости. Потрясенная чаща приподнялась из ручья, лицом из ветвей удивленно на меня поглядела. - Иии-тааак, - я взяла прутик, потянулась, и нарисовала круг, как бы символизирующий мой лес. Вообще лес круглым не был, он был скорее по форме как сильно вытянутая в длину гроздь винограда, но какая разница. В круге первом, я нарисовала круг второй. - Ярина, - берешь на себя оборону внешнего круга, - чаща встрепенулась, мигом метнулась от ручья к нам ближе. - Гиблый яр ты сумела изолировать даже без поддержки и держала оборону много лет, значит, справишься и здесь. Твоя задача держать на расстоянии всех, абсолютно всех. - Мы закрываем Заповедный лес? - сразу понял все леший. - Да, - кивнула я, - у нас нет выбора. Верный друг кивнул, а вот Леся смотрела на меня не слишком довольно. - Лесь, твоя задача - второй круг обороны, - я очертила этот самый второй круг, он был почти вплотную приближен к первому. - Что не сумеет удержать Ярина - мгновенно уничтожаешь ты. И помните, чащи, для нечисти наш лес открыт даже в эти смутные времена, для нежити - нет. Ученый кот спросил: - Что люди? Хороший вопрос, раньше мы впускали, однако… - Котик, у нас последний Заповедный лес на всем континенте. Для людей лесов много, а для нечисти - один наш и остался. Хотя жаль, конечно, иной раз и людям без нас никак… Ярина протянула листочек ко мне, и показала, что пропускать сможет, чистых, тем в ком нет ни скверны, ни мертви, ни гнили, ни магии. А дальше решать мне и Лесе. На том и порешили. - Гиблый яр, - водяной посмотрел на меня напряженно, - с ним что? И Ярина тут же веточку от моей руки убрала, почти сжалась. Она знала, что шансов нет, я знала, что шансов нет, водяной это знал, леший знал, кот знал, ворон знал тоже, и даже домовой был в курсе. Именно поэтому я и сказала: - Сражаться. На меня разом посмотрели все, да так, что стало ясно - сейчас водички холодной предложат, али еще чего. - Весь, ты… - начал было водяной. - Водя, - я смотрела на него непреклонно, - Гиблый яр отныне - МОЙ лес. Мой. И сейчас он болен, он изнемогает, ему нужна помощь. А я ведьма, Водя, я в стороне не останусь. За Гиблый яр мы будем сражаться. Осторожно, рисковать никем из присутствующих мы не можем, к слову тебе, лешинька, из лесу ходу нет, тебе, Водя, из реки ходу нет тоже, себя нужно беречь. - Сражаться… - эхом отозвался кот Ученый. - А как сражаться-то?! И все снова на меня поглядели с недоверием явственным в адекватности моей. Плечами пожала - ну не знаю я пока как. Зато одно мне было точно ведомо: - Мы последний Заповедный лес. Последний. Мы последний оплот нечисти. Мудрый ворон? Ворон действительно был мудрым. Он кивнул важно и сказал: - Я пошлю воронов и соколов во все стороны, призовем всю нечисть. Теперь настала моя очередь кивнуть в знак согласия. - А кормить чем будем? - задал правильный вопрос леший. Это вот была проблема, это да. Коли с живой армией воевать это одно - нечисть себе пропитание найдет, а вот с мертвяками да гнилью? Такое даже нечисть не потребляет. - Дам наряд кикиморам, пусть поганок понасажают. Лесовикам - грибы взрастить в срок малый. А с дичью что? - леший у меня начал все обстоятельно разбирать. Он у меня обстоятельный. А я у него ведьма. И как любая уважающая себя ведьма, я по молодости шалила, от того и ведала - моровики да вампиры, вот никогда бы не поверила, коли сама бы не увидела, любят слегка подкопченную кровяную колбасу. Хмары - очень уважают сыр. Волкодлаки падки на окорока горячего копчения. Болотники и болотницы - кашу любят пшенную да ячменную, непременно с маслицем сливочным. А вот ауки, анчутки, бадзулы, злыдни - этим существам требовалась пища иного рода, духовная в смысле. - Аспида бы нам, - задумчиво сказал кот Ученый. - Да где ж его взять? - грустно спросила я. - Коли существовали бы еще аспиды, до такого безобразия дело бы не докатилось. Но аспиды вымерли. Самые могучие борцы с нежитью и мертвечиной, исчезли давно уж, а жаль, очень-очень жаль. - Ворон, за дело, - сказала я, поднимаясь, - шли гонцов по всем долам да весям, в каждый уголок. Собирай на смертный бой да на славный пир. - На смертный бой не придут, но вот с пиром это ты что придумала? - спросил водяной. - То и придумала, - ответила, клюку призывая. - За годы службы моей Силушке Лесной золота у меня скопилось изрядно. Да и купец у меня в лесу имеется, весьма не плохой, от чего же не использовать? Сотоварищи мои переглянулись и Водя решил: - А что мы теряем? - А ничего, кроме золота, а оно мне даром не нать! - весело ответила я, одним движением накладывая на себя маскировку. - Ярина, Леся, на позиции. Кот Ученый, мне учебники нужны, все что есть по боевой магии, озаботься, будь другом. Лешинька, побольше грибов, побольше поганок. Коли магия понадобиться - подсоблю. - Ты на ногах то едва стоишь, - буркнул леший. - Так, а мне сейчас не ноги, мне сейчас голова нужнее, - не стерпела я слов язвительных, - побеждать будем не магией, побеждать будем хитростью. За дело, друзья мои верные, соратники подневольные. - Вообще-то вольные, - ну чтобы кот чего не сказал, это не кот будет. - За работу! - приказала я, и ударила клюкой оземь. *** Золота у меня в избушке много не было. Много имелось под избушкой. Оно как - золото многое на себя несет, каждая монета со своей аурой, что-то было потом заработано, за какие-то монеты плачено было кровью, что-то отобрано… в общем ничего хорошего в золоте для ведьмы нет. Слишком многое чувствуем, слишком многое видим. От того пришлось избу обойти, в крапиве жгучей пошарить, да и вытащить первый мешочек. Увесистый вышел. Вообще золото это было не совсем мое - от прежнего владельца досталось. А тот за проход купцов по лесу своему брал только золотом и брал много. Так много, что когда я впервые на схрон этот натолкнулась, мне лень стало все пересчитывать. Я и мешочки эти полуистлевшие считать устала. Забросила все обратно, крапивы побольше нарастила да и забыла, думала что навечно. Однако вот, пригодилось золотишко-то. К Саврану я пошла с двумя кошелями золота. Сначала в руке несла, потом поняла, что едва ноги волочу, и перекинула оба на клюку. Клюка может и не рада была ноше такой, но лучше так, чем если свалюсь тут где под деревом, а ей потом за лешим скакать. Когда вышла к избушке рыбацкой Савран с сыном развешивали просаливаться рыбу, и потому меня Савран встретил напряженно. Оно и понятно - ждал, что гнать буду, видимо, если увижу, что уж и заготовки на зиму вон делать начал. - Это Заповедный лес, здесь зимы нет, - сказала почему-то. Купец, заметно поседевший за последние дни, опомнился, низко поклонился и сказал: - Здоровья и благополучия тебя, госпожа лесная хозяйка. А затем почему-то добавил, взгляд опустив и нервно сминая в руках снятую при поклоне шапку: - И за заботу твою благодарствую. Только просьба у меня есть, не могла бы дева лесная… одеться, что ли? Что? Я в изумлении на Саврана поглядела, на всякий случай свою иллюзию проверила - все на месте. Купец, мои метания заприметив, пояснил тихонечко: - Я про деву лесную, не про вас. Деву?! И тут до меня дошло - тут же ребенок! - Ну, чаща! - прошипела негодующе. - Голозадая, - кивнул Савран. - Заповедная! - оскорбилась я за чащу. - Простите, госпожа лесная хозяйка, - мужик был готов в ноги пасть, прощения просить. Но тут дверь избушки распахнулась, на пороге показалась Луняша - румяная, счастливая, волосенки один к одному причесаны, улыбка по-детски редкозубая и глаза светятся счастьем. Девчоночка непосредственно и радостно бросилась ко мне, обхватила ручонками с разбегу и выпалила: - Тетя красивая ведьма! Так долго не шла! - и тут же: - Давай расчешу. Ты же все время занята, чай и времени на себя нет, а ты такая красивая! Ох, ребенок. Я присела, заглядывая в румяное личико, улыбнулась ее улыбке, и сказала: - Луняша, тетя лесная ведунья немного поколдовала тут, и теперь волосы у меня уж не путаются. Достала из-под шляпы черную прядь прямых блестящих волос. - Ой, - пробормотала Луняша, - черные… А почему черные? И взгляд на меня такой изумленный, такой чистый. Изумительно милый ребенок, такой открытый, добрый, светлый. А может и права чаща Заповедная, детишек бы мне? А может и нет… Впереди война долгая, изматывающая, не до детей мне. - К мамке беги, - сказала, поднимаясь. - Митяй как? - Йист! - радостно и чуть нечетко выговаривая заявила малышка. - У мамки-то молока не стало, но ваша чаща бутылочку принесла, ох и касивая… - Чаща? - с сомнением поинтересовалась я. - Бутылочка! - заявила Луняша. - Вся стеклянная, серебренная, с вензелями. Тут мне как-то вдруг не очень стало. Обронив Саврану «Сейчас возвернусь», я поспешила в дом, открыла дверь вошла да и обомлела. Бутылочка у Митятьки была знатная… серебренная, да с золотыми вензелями… королевскими вензелями! Ульяна, жена Саврана, при виде меня хотела было подскочить, но я торопливо приказала: - Ты сиди-сиди, корми дитятко, оно важнее. Постояла, посмотрела на бутылочку, подумала, что прибью чащу! Все понимаю, но бутылочка была королевская! И меня очень сильно волновало - где эта зараза голозадая ее уворовала?! Женщина, перехватив мой взгляд, смутилась и сообщила внезапное: - Это ваша другая чаща принесла. Та, что темная. В ней молоко не портится, но кипячу, каждый день кипячу дважды, как было сказано. А светлая дева лесная, она двух коз привела, надаиваю. Двух коз? Я мысленно прикинула, что у меня по козьему стаду, вспомнила - пара коз без козлят имелась, есть такое дело, обе молочные, с какой-то фермы сбежали видимо, подкармливали чужих козлят, а теперь вот и ребенка. С козами это явно леший подсуетился, чаща привела. А вот бутылочка откуда?! - Здоровья вам, - попрощалась с хозяйкой и вышла из избы. Савран ожидал у порога. Сына оставил рыбу развешивать, а сам собирался передо мной каяться да вести сообщать не радостные. Да только что сообщать - уж и сама все поняла. Савран был купцом честным, иной раз слишком, так что наемникам, тем, что выжили, он заплатил, все что обещал, все и выплатил. А сам остался почти без денег и семью везти ему было уже некуда. Вот почему рыбачил с утра до ночи, вот почему рыбу заготавливал - для семьи запасы делал, собирался стало быть оставить их тут на всю зиму, а сам значица на заработки пойдет, может к купцу какому устроится. И я знала Саврана - он на ноги встанет, пусть через год-два, но встанет, только себя чуть ли не в гроб трудом непосильным загонит. А вот сейчас он стоит, и собирается - и повиниться, и покаяться, и попросить. Да только едва решился слово молвить, перебила я его: - Савран, мне купец нужен. Вскинул голову, посмотрел недоверчиво взором смятенным. И хорошо ему, у него взор только смятенный, а у меня помутившийся. Пришлось сесть на ступени, подозвать клюку и едва та прискакала, я продолжила: - Вот золото. Вот список. Золото то ему клюка подала, а вот список я, и когда руку протягивала, на ней заметно иллюзия смазалась, пришлось вертать взад. Савран тактично сделал вид, что не заметил, как с тонкой девичьей руки сползла зеленая узловатая кожа, а потом назад возвернулась, с желтыми изогнутыми когтями в придачу. Ну… я тоже решила промолчать. Список взял, вчитался, с трудом но вчитался - а я между прочим очень разборчиво написала, старалась я. Опосля на меня посмотрел взглядом вопрошающим. - Как соберешься, позови меня - леший придет, тропу заповедную откроет, до границы леса проведет, нынче как раз в Выборге ярмарка. Купи телегу, лошадей, а дальше все по списку. Выборг город большой, внимания ты не привлечешь. А как возвернешься - тебя пропустят. Купец снова в список поглядел, да и заметил профессионально: - Здесь не на одну ходку, а караван торговый нам не нужон, так? - Твоя правда, привлекать внимание нам не следует, - согласилась я. Постоял купец, подумал, затем сказал: - Уж прости, хозяйка лесная, да только… боюсь, узнают меня недруги. Я усмехнулась и ответила: - Нет, не узнают. Ведьмы что тебя в дело это втравили, обе на Ведьминой горе, без сил заточены. Маги - от короля нового скрываются. Но охоронничков своих можешь взять, не помешает. Купец недоверчиво на меня глянул, да все ж от вопроса не удержался: - Знамо обо всем вам, да? - Да, Савран, - кивнула я. - Так что, за работу берешься? Странно поглядел на меня мужик, да и ответил голосом сиплым, сдавленным: - Я за вас жизнь отдам, госпожа, а тут лишь дело торговое. Сделаю все, у кого товар брать знаю, у кого еще заказать тоже ведомо. Сделаю все. Только… погреб то у вас есть? Вот чего нет, того нет… а продукты то как-то хранить придется. - Сделаем! - заявила уверенно, а вот поднялась уж очень неуверенно. Тяжело поднялась. С трудом. Постояла, пока перед глазами точки черные прыгать перестали, поглядела вдаль. Савран вид сделал, что и это не увидел. Тактичный он, и мужик хороший, надо же было так попасть. - Госпожа лесная ведунья, - вдруг нарушил молчание купец, - уж не серчайте за вопрос, да только сын мой того раба с вами видел. И не на ладан тот дышал уж, и как воин держался. Я… узнать хотел, да дело не мое, понимаю, и лезть бы не следовало, но старшой мой к рабу привязался… Укоризненно покачав головой, с насмешкой посмотрела на мгновенно умолкшего мужика. - Ох, Савран-Савран, думаешь, неведомо мне, что ты сыну подсказал раба подкармливать? Опустил голову купец, а я лишь усмехнулась. - Тебе ведь запретили, так, Савран? Да клятву с тебя взяли о рабе не заботиться, об одном лишь не подумали - ты купец, ты в любом договоре лазейку найдешь, вот ты и нашел. А сын у тебя хороший, и человек из него хороший вырастет, правильный. Поклонился Савран, да только не удержался от вопроса: - Как вам то ведомо стало, госпожа лесная хозяйка? Объяснять - не объяснять? Посмотрела на лес, улыбнулась грустно и тихо сказала: - Он им не нужен был ни живым, ни здоровым. Все рассчитано было по часам, чтобы не прожил он и часу сверху рассчитанного. На закате убить его собирались, это мне уже ведомо, а коли так, значит вез бы ты его бессознательным, пребывающим в полубреду. Но на такое тебе пойти совесть не позволила, кормил ты его. Не своими руками, руками сына, но кормил. Голову опустил Савран, помолчал, да и: - Не мог я иначе. - Знаю, - усмехнулась я. - Я тебя знаю. Они не знали, в том их просчет. Шумно выдохнул Савран, постоял, на меня глянул осторожно, и спросил: - И что стало с ним? Пожав плечами, равнодушно ответила: - Это Заповедный лес, Савранушка, здесь помогут, вылечат, а держать не будут. Ушел твой раб, магом он оказался, и не простым, а сильным, да с обидчиками уж разобраться успел. Шустрый. Взгляд купца сделался напряженным. Укоризненно на него глянула я, и успокоила нервного: - А на тебя, Савран, зла он не держал и не держит. В путь собирайся, да поскорее, пока ярмарка в разгаре. Купец отвесил поклон поясный, но я не доглядела - клюкой ударила, тропу заповедную открывая, и в сосновый бор вступила. Плохо было мне. *** От того и иллюзию мигом сняла, и на ногах не удержалась - села, привалившись спиной к сосне, посидела, отдышалась, да и призвала чащу свою… сначала не голозадую. Ярина явилась так быстро, словно ведала и зова ждала. Восстала передо мной кустом растрепанным, после изменила форму и стала девой лесной… более-менее приличного вида. И хоть тяжело было ей, ночька у нас у всех та еще выдалась, а спрос все равно был суров. - Откуда бутылочка, Ярина? - прямо спросила я. Чаща руку протянула, от нее побег быстрый ко мне скользнул, к щеке прикоснулся… И я увидела! Архимага Агнехрана я увидела! От него была бутылочка, на сохранение молока зачарованная! И если бы только она - книги принес маг. Книги и амулеты. И вызвал он именно Ярину, пентаграммой призывающей вызвал. Не ждал лишь, что для меня эта опытная чаща ничего не возьмет, для дитятки Саврана то одно дело, а для меня… Заповедная чаща, что однажды уже потеряла хозяйку, она опытная. Опытная и осторожная. А я… Прижала ладонью листок с побега на миг к своей щеке, и сказала благодарственно: - Ты все правильно сделала, Ярина. Чаща вдруг сгорбилась, а затем передала мне образами: «Нет. Не знаю. Не уверена. Тебе плохо, хозяйка, ты битвы не вынесешь, и за мой лес костьми ляжешь. Нельзя так!» Почерк у Ярины был хороший, понятный, не то, что мой. - Справимся, - сказала, опуская побег, - силы я наберусь, я ведьма, я справлюсь. И лес мы спасем, уж поверь мне, хорошо все будет. Ступай, оборону держи. Чаща поклонилась и исчезла - она у нас теперь пограничная, ей надолго отлучаться с поста нельзя. А вот второй я позвала Лесю. Моя родная зловредина поганчатая, заявилась в образе… лани. Лань у нее вышла интересная - так то тело было передано неплохо, но я еще никогда не видела лань с таким ехидным выражением на морде. - Последний раз говорю, - прошипела раздраженно, - прекрати свои голозадые явления! У ехидной зеленой лани существенно округлились глазищи. - Прекрати, говорю, - приказала, укладываясь на траву, - мне за тебя перед Савраном стыдно, и перед сыном его. Совесть бы имела, не позорила ни меня, ни лес. И на этом я мигрировала из состояния бодрствования телом, в состояние бодрствования сознанием. Все же есть плюсы в том, чтобы быть лесной ведуньей. *** Пока спала, лес не спал вовсе, растревожили мы его. Сражением ночным, мигрированием дневным. Леший гнал подальше, к самым северным частям леса оленей, косуль, зайцев. К работе привлек всех лесовиков, так что действовали быстро - где уговорами, где наговорами, а где и хворостиной по спинам самых несговорчивых. Увы, выбора не было. Тем временем у меня перед избушкой работа шла вовсю - оно как полагается, друзей держи близко, врагов еще ближе, а вот нечисть следует держать не просто близко - близехонько. Оттого и лагерь мы разбивали близ избушки моей, Леся на черновой работе была - деревья пересаживала, да мужиков таскала. Мужики рады не были, но, коли в свое время сами деревья мои пересаживали, да в подчинение заповедных территорий переходили, то и служите хозяйке лесной верою и правдою, в смысле погреб копайте. Копали трудом ударным, товарищеским. Мужики копали, кроты подсобляли, русалки несли запыхавшимся трудягам красоту и воду с едой, восторгом пользовалось и то, и другое, а особливо то, что русалки, во-первых, хорошо готовили, а во-вторых, загадочно молчали. Ой, чую теперь у водяного проблем не оберешься - не на рыбалку мужики пойдут, а на охоту за невестами. И ведь приукрасят еще, как пить дать приукрасят, так что все окресные деревни «по невесты» рыбачить решат. Между тем Савран не просто оправдал ожидания - он их превзойти умудрился. За день, до первой звезды вечерней обернулся три раза. Не сам, всех своих охоронников в дело взял, только вот платил из своего кошелька, думал, что не замечу? Честным был Савран, этого у него не отнять, да только для него это то золото было, что он для семьи приберег, а мне то оно на что? Передам ему потом еще кошель за труды. Проверять по списку все поручила домовому. Тот работать не любил, но коли надо, то надо. К охранникам и Саврану в помощь пришли трудяги, так что разгружали все быстро, все кроме последней телеги. К закату как раз водяной камни для погреба прислал. Несли их… кто мог, все и несли. И русалки, и русалы, и кикиморы, и лешаки, и прочая болотная нечисть. Трудовой люд поначалу оробел, от вида такого, но ничего, сработались. Труд он завсегда сближает. К тому времени, как я из лесу пошатываясь вышла, погреб был завершен, русалки столы, наспех сколоченные, накрывали снедью, мужики решали - остаться на пир с нечистью или рисковать не стоит. - Домой ступайте, - величественно сказала я, слава амулету моделирующему голос, - к семьям и женам с детьми. Сделала жест домовому - мой ответственный ответственно прошел и под роспись каждому трудяге выдал по три золотые монеты. Для деревенских это полтора годовых заработков, от того многие шапки пороняли от изумления. Изумлялись и дальше - когда леший по домам спровадил. Я же об ином позаботилась. - Савран, - позвала, как только купец собрался уходить, - еду возьми. Купец хотел было отказаться, пришлось напомнить: - Тебе не о гордости, о семье заботиться нужно. Лошадей и телегу тоже забирай, понадобятся еще. А как ночь наступит, из избушки не выходи, ни ты, ни Ульяна, ни дети. Поклонился напряженно, окинул взором столы со снедью, на русалок поглядел, на кикимор, да и не решился спрашивать. Но видела я, по глазам, по взгляду видела - не по душе ему происходящее, не за себя - за людей испугался, понял, что нечисть пировать будет. И все же поклонился поясно, лошадей под уздцы взял да и пошел к лесу, нервно кулак сжимая. - Савран, - окликнула я. Остановился. Лошадей с трудом остановил. Повернулся медленно, настороженно. Я лишь головой покачала укоризненно и сказала негромко: - С нежитью Гиблого яра сражаться будем, Савран, людям мы не враги, как и они нам. И вздохнул купец полной грудью, головой мотнул, дурные мысли отгоняя, поклонился снова, сказал с почтением: - Прости, госпожа лесная хозяйка, напрасно о недобром подумал, прощения прошу. - Ступай, Савран, утром свидимся. Война у нас будет долгая, армию мою кормить придется, так что до зимы будет у тебя и работа прибыльная и дело ответственное. А еду купец не взял. Вот же упертый. Пришлось Лесю к нему посылать, сначала со снедью, опосля с зерном для лошадей. И еще вроде ничего не началось, а голова от забот уже кругом шла. Ну да не до страданий - следовало собой заняться, как следует. Жаль, как следует не получилось - едва в избушку вошла, дошаталась до кровати, да и рухнула… сна хотелось хоть немного, хоть капельку, хоть единую минуточку… Вот пара минуточек только у меня и была. *** Первыми явились черти! Их никто не звал, да и «нечистью» они были лишь условно, по большей же частью подземный народ относился к огнепоклонникам и подчинялся, если этот народец вообще был способен подчиняться, дьяволам. Последним было откровенно говоря вообще плевать, на то куда и зачем заявляются их подопечные, но тут такая маленькая деталь - между дьяволами и ведьмами имелся мирный договор. Так что как только басурмане налетели, я молча вышла из избушки. Черти застыли в тех позах, в которых были застигнуты. Парочка лапала русалок, большинство уже потянулось к бочкам с вином, кое-кто и на кикимор позарился, а тут я. - Ой, - вымолвил ближайший хвостатый, и дернув пятачком, втянул воздух, да и взвыл дурниной: - Ведьма! Унеслись черти быстрее, чем появились. Вот они были - вот пыль осталась там, где только что были. Одна проблема - кикиморам, неожиданно, все понравилось. Русалы, просто, не в их вкусах, водяной на кикимор не падкий, мужика в болото и силком не затянешь, а вот черти… - Госпожа лесная ведунья… - протянула, глядя в сторону, куда только что умотали черти, одна из кикимор. А я подумала, почему бы и нет. - Вот как битву закончим, устроим пир… чертей позову. Кикиморы воодушевились мгновенно! Забегали быстрее русалок, а те от них шарахались, в принципе не понимая, как можно было польститься на мужиков с пятачком вместо носа? Ну да у всех вкусы разные, чего уж тут. И пошла я наряжаться. *** Долго думала что надеть. С одной стороны ведьма я, ведьма как есть, и основная часть нечисти это сразу почувствует. А с другой - я ведунья лесная, всему лесу хозяйка, от того и к наряду следовало подойти ответственно. Открыв сундук, покопалась в закромах. И показалось мне, что до чего ж у меня жизнь была привольная да спокойная, до охранябушки. В сундуке много чего скопилось - рубашки льняные вышивкой украшенные, сарафаны цветастые, яркие, в которых я по ярмаркам ходила. Ленты для волос, бусы деревенские, простецкие, лапти удобные. Жила себе ведунья Весяна легко да привольно, ни бед ни горестей не зная. И недолго ведь так жила, а теперь, кажется, целая жизнь привольная прошла, а впереди страх один, да неведомое. Но то все пустое, о другом думать надо - что надеть? Не готова я оказалась к роли хозяйки лесной, ох и не готова. И тут в дверь постучали. - Входи, Водя, - ответила не оборачиваясь. Кто пришел я чувствовала. Водяной вошел неслышно, остановился посреди избушки, огляделся. - Готовишься? - спросил очевидное. - Угу, - подтвердила, достав со дна сундука одно из своих старых платьев - черное, непроницаемо черное. - А я с гостинцем, - несколько смущенно объявил Водя. Обернулась, удивленно. Да так и замерла. Водяной держал ларец плоский, а в нем, на черном бархате сияли, переливаясь, изумруды яркие, в полумраке светящиеся, магические. Поднялась как сама не заметила, подошла, прикоснулась к камням. Колье, серьги, пояс, браслеты, кольца, все невесомым казалось - на черном бархате терялось черненое серебро, от того тяжелые камни казались легкими. - Откуда? - спросила, скользя пальцами по украшениям. - Давно хранил, - водяной едва заметно улыбнулся. - Выменял на жемчуг речной у водяного морского, еще когда ты тут… ну появилась только. Долго ждал, хотел на день весеннего равноденствия подарить тебе, как только уйдет печаль из глаз твоих… да вот не дождался. Подняла взгляд, растерянно посмотрела на водяного, и слов… не было. Не смогла вымолвить ни единого. - Не отказывайся, - вдруг попросил водяной. Вздохнул и пояснил: - Вампиры же явятся, а ты их сама знаешь, снобы еще те, они по одежке встречают, да по каменьям драгоценным. Я и платья захватил. Нужно? Кивнула. Водя положил ларец на стол, ушел к дверям, и вскоре втащил сундук мореный размером чуть не в половину кровати моей. Открывал долго, с трудом, рассказав в процессе: - Не надеваны ни разу. Чародейки к выпускному готовились, наряды шили себе в городе по заказу особому, а как приехал купец с заказом… ну ты помнишь, не было уже чародеек. - Помню, - тихо сказала я. Водяной кивнул, и все же справился с замком, откинул крышку. Все платья были тонкой бумагой переложены, к каждому обувь шла… да не каждое мне по размеру было. А те, что по размеру… не по статусу. Уж думала свое темное надеть, да тут на дне сундука откопала черное, бархатное, телу приятное. И ткань такая - отпускать не хотелось. Что ж, его и выбрала. Когда вторую серьгу вдевала, ощутила вторжение - вампиры, как и всегда, были пунктуальны. «Пропускай» - приказала Ярине. «Придержи» - попросила Лесю. И окинула себя взглядом в зеркале. Бледная, да. Но наносить зеленую пудру не стала - я ведьма, перед своими я скрывать этого не буду. Вороново-черными казались темные волосы… не скоро еще я свой цвет верну, ох не скоро, ну да не печаль это, а ныне и вовсе преимущество. Прямые черные пряди, уж куда как более подходят властной лесной хозяйке, чем непослушные цвета свежей палой листвы волосы. Черное платье обтянуло до колен как вторая кожа, рукава длинные, вырез не скромный, но и не чрезмерный. И изумруды сверкающие на шее, руках, поясе. Знатный подарок сделал мне водяной, знатный и эффектный… И Водя прав, это самое то, чтобы вампиров встречать. Глянула на себя в зеркало в последний раз, взяла клюку, вышла из избушки. Да видать образ у меня был впечатляющим - и русалки и кикиморы замерли, удивленно разглядывая. Водяной на суше долго находиться не может, но ждал, стоял у околицы и ждал, пока покажусь. Оценил кивком одобрительным, да и пожелал, прошептав одними губами, «Удачи». Она мне сегодня понадобится. Ступила на землю, клюкой оземь ударила, открывая тропу заповедную, да и шагнула прямиком к гостям званным. *** Вампиров прибыло трое - все представители лесных домов, да горных мы и не звали, не по чину. А вот то что прибыли сами, мне не понравилось. Ни соратников, ни командиров своей стражи не взяли… Отнеслись не серьезно? Так и оказалось. Вампиры развернулись ко мне разом, в сумраке они видят отлично, а чувствуют еще лучше. Меня ощутили. Развернулись. Оглядели. Оценили. Поклонились. Склонила голову в ответ, да опосля посмотрела не ласково, неодобрительно поглядела. Вампиры оплошность свою осознали, поклонились и исчезли. То-то же. Остальных гостей я встречала уже близ избушки. Первыми прибыли волкодлаки. Здоровенные парни в широких рубахах, да такие здоровенные, что ткань едва не трещала. Волкодлаки аки бык-трехлетка - груда мышц могучих, да агрессивности столько же. Явились все вторые вожди, да с ними главный - эти всерьез зов восприняли. Поклонилась с благодарностью, за стол усадила. У нечисти оно как - сначала покорми, напои, а опосля уж и речь веди. Моровики нагнали мороку - все туманом покрыли, явились как и полагается со стонами, воем, ужасом и всей толпой, штук в сто двадцать. Хорошо что подавальщицами у меня были и русалки и кикиморы - и тем и тем, туман ни по чем, а запугать сами кого хочешь могут. Хмары приползли почти всем составом - их немного осталось, помнится в годы моего ученичества перепись нечисти показала двадцать семь особей, ко мне пришли двадцать пять. Очень обрадовались сыру - сырные головки им из погреба свежее сделанного, выкатывали русалки в четыре руки, тяжел был сыр, зато хмары обрадовались то как, тут же волосенки зашипели, с на губах зеленой подводкой яд проступил… в общем русалки из погреба сыр-то вытащили, а опосля от греха подальше его кикиморам передали, кикиморам то яд никакой не страшен. Болотники и болотницы заявлялись семействами, коли дети уже выросли, или парами, коли детей еще нет, остальные стереглись, оно и понятно. Ауки, анчутки, бадзулы, злыдни - появлялись хаотично, и заявившись гоняли от волкодлаков до моровиков, кто поздороваться, а кто и в глаз дать. Веселый народ, просто, веселиться очень уж любят. Да шутки не добрые - пара волкодлаков не сдержалась, обратилась от ярости и теперь гоняла за обидчиками в животном образе. Хорошо леший вовремя возвернулся, разнял. Наконец вернулись вампиры. Теперь все как полагается - главы кланов, охрана, советники, начальники стражи. Посадила их напротив волкодлаков, в наказание за опоздание да недоверие. Вампирам сие не очень понравилось, но колбаса кровяная копченая, да вино знатное, ситуацию чуть улучшили. Добрых полчаса дала я нежити, чтобы насытиться, да и собиралась уж со ступеней спускаться, и речь говорить достойную, как от лешего вдруг пришло сообщение: «Аспид!» Что? Я и не поняла поначалу, что в виду то имелось, но леший объяснил: «Аспид пришел. Да не входит, на границе ждет. Аспид, Веся!». Вот как стояла, так чуть не рухнула. Их же не осталось. Мы же обсуждали и… их не осталось. Их не было уже когда мы в период ученичества перепись нечисти делали даже! Аспид… надо же. «А не входит от чего?» - спросила у лешего. И чуть сама себя по лбу с досады не ударила, и то не ударила только по одной причине - удар был бы клюкой, я бы тогда сразу в бессознание провалилась… вот была бы потеха. Аспид не входил потому, что он не был нечистью. Аспид - это огонь. И если Ярина его пропустит, то Леся нет, моя чаща ощутит опасность сразу, а Аспид опасен даже для нее. Сошла со ступеней. Нечисть за столами тут же умолкла. Над поляной повисла тишина. Ожидающая тишина. Почтительная тишина. Хозяйка дала славный пир, гости оценили и были готовы почтительно выслушать. Вампиры даже вино разливать перестали, анчутки прекратили швыряться в обернувшегося волкодлака репейником, а кикиморы шушукаться о чертях. Все готовы были внимать! А тут я, с нервным: - Эм… возвернусь вскорости… И клюкой о землю хрясь… Когда вышла на опушку к лешему, сильно пожалела, что ни белил, ни зеленил не использовала, ибо пунцовая я была, пылало и лицо, и уши, и даже шея. Стыд то какой. А тут еще как на зло луна из-за облаков выскользнула, осветила меня да так ясенько, что всем стало ясненько, насколько цвет моего лица не соответствует ни ситуации, ни положению. - Весь, - пробасил леший, - вампиры что-то сказали, аки волкодлаки-охальники? - Хуже, - призналась я другу верному, - я сказала. - Тады ой, - сразу обозначил все, что думает о моем умении высказываться леший. А на опушке, шагах в двадцати, кто-то едва слышно усмехнулся, и… у аспидов еще ж и слух имеется, да такой, что даже мне, ведунье лесной, завидно. Что ж, будем делать вид, что ничего не было и ему просто почудилось. Откашлявшись, я позу сделала горделивую, и сказала величественно: - Коли друг - входи. А коли враг - не рискуй. Ярина не отсвечивала, она в земле таилась, так что ей кустами раздвигаться не требовалось, и… аспид шагом уверенным вошел. И тут мне стало больно. Так что чуть не взвизгнула… как сдержалась, ума не приложу. Одно утешало - не всякий способен, всей спиной приложившись об лешего, суметь промолчать. Так что можно было бы даже собой гордиться, если бы не одно маленькое, скромненькое, малехонькое «но» - я аспида испугалась. «Веся, - мысленно произнес леший». «А что «Веся»? Он страшенный, сам же видишь!» «Он же аспид, - резонно подметил товарищ боевой». «Слушай, я аспидов видела только на картинке, и да - они и там были страшными, но не настолько же!» Аспид был… ужжжжас. Черный весь. Весь как есть чернильно-черный, почерней сырой земли, почернее ночи безлунной да беззвездной. Он был такой черный, что казалось, не он в круг света вошел, а тьма на островочек света крохотный всей своей могучей несокрушимой мощью надвигается. И я не знаю как, но мне леший в спину давил все сильнее, пока шел к нам этот ужжжас же натуральный! «Веся, мне в землю врасти?» - спросил вдруг леший. «Зачем?» - меня даже потряхивало уже. «Так ты меня сейчас с места сдвинешь. Коли страшно так, за меня скройся, - и с ухмылкою же сказал». Я обиделась. «Хозяйка, - и леший в миг серьезным стал, - страх то дело хорошее, но не сейчас. На аспида посмотри взглядом своим ведьминским, да и решай - пускать али как?». И тут мне стало совсем стыдно. Прав леший, тут не пугаться, тут оценивать надобно. Я и оценила… аспид был страшный! Ну страшный же! Страшенный! Жуткий! Кошмарный! И чем ближе подходил… тем страшнее становилось, до крика просто. Но вместо крика, иное пришлось говорить - аспид подошел на расстояние трех шагов, голову склонил в насмешливом приветствии, да спросил с насмешкою же: - Звала, госпожа лесная хозяйка? Нет!!! Можешь идти! Видишь - дорога свободная, будь добр, воспользуйся! «Веся, - укорил леший». Да не такая уж и страшная та восставшая лесная ведунья, если даже их и четверо… И, подумаешь, Гиблый яр… там очень даже уютно, я просто, может, просто не оценила еще. Я… «Веся!» - Ззззвала, - голос мой дрогнул. Аспид… Надо же, целый аспид… и как только выжил-то? А главное зачем? Ну хорошо же жили-то и без аспидов всяческих! Мир без них, может, добрее там был, радостнее… светлее так точно! Но звала, тут уж не выкрутишься… Просто если б я знала что явится, я бы может и не звала вовсе! И вообще предупреждать же нужно хоть как-нибудь, что страшный такой! Да делать нечего. Выдохнула, выпрямилась… ну почти, в смысле леший не так сильно стал в спину сучками да колючками давить. Но все еще больнова-то было. Ощутимо больно. И леший меня от себя отодвинул. Сам. Предатель! Теперь я стояла в четырех шагах от аспида и смотрела… ой и не туда, куда надо было я смотрела. Нужно было в душу его заглянуть, а мне страшно! Я взглядом по коже черной, матовой скольжу… а вроде чешуя у гадов ползучих всяческих блестеть должна, не? А, это же у змей, а тут аспид… У него чешуя мелкая, почти как кожа, матовая, ну как уголь. Волосы черные, как и у вампиров в хвост нижний собранные. Лицо… да кто ж его разглядит под чешуей? Такая чешуя, что свет не отсвечивает, она и черты лица прячет… не разглядишь толком. В плечах широк, но не как волкодлаки, как вампиры примерно, остальное под одеждой черной скрыто. Высок… Голову запрокинула почти, в глаза вглядываясь. А глаза синие… Змеиные, со зрачком вертикальным, но синие… Такие синие-пресиние, как небо летнее перед грозой. И мне ж в эти глаза заглянуть нужно, а он смотрит насмешливо, лицо вроде серьезное, а в глазах смешинки, и смущают они меня, глаза эти… Вот как в них смотреть?! Опустила голову. Постояла, нервно очень. Аспид совсем же рядом стоял! Страаашный! Жууууткий! И характер, вот зуб даю, тот который накладной, что характер у него похуже, чем у вампиров надменных, поядреннее чем у анчуток со злыднями, и явно пакоснее, чем у чертей. Да он уже тут мне стоял, и издевался же! Взяла в себя руки, отошла на шаг. Потом еще на шаг. Плюнула на приличия с досады, залезла на пень рядом, да и поглядела на аспида свысока. И вот так, свысока, ну если на него самого не смотреть, вроде и ничего. Злобы в нем не было. Ко мне точно. Ко мне вообще что-то другое было… что-то хорошее, почему-то, но я не разглядела что. А еще над ним было проклятие, да дело то прошлое, теперь пустое оно, только маревом призрачным еще и отсвечивает, да и то скоро исчезнет. А вот что понравилось - справедливость в аспиде была. Настоящая, убежденная. И это странно… Нечисть и справедливость вещи несовместимые, иди кикиморе какой про справедливость скажи - грохнется на землю от хохота и там угорать будет, до слез просто. А с другой стороны аспид он же не совсем нежить? - Ну как? Оценила? Рассмотрела? Скажешь что? Али пошлешь путем долгим? - поинтересовался аспид. Да, точно! Последний вариант! Последний вариант мне очень подходит! Иди, аспидушка, иди отседова, мне ж даже стоять рядом с тобой страшно же! Но… я не просто ведьма, я ведунья лесная, и мне… мне лес спасать надо, а с аспидом… Аспид, это уже половина победы. Делать нечего. - Оценила, - промолвила, величественно сходя с пня. - Зла в тебе нет, от того входи. Но помни - коли назовешь цену неприемлимую, я и не приму. Усмехнулся только, сверкнули на черном лице белые зубы, поклонился, условие принимая. А я клюкой ударила, к избе шагнула… И вот не к добру уходила же. - Ты! Мне?! - рычал разъяренный староста волкодлаков, который по идее тут самый сдержанный должен был быть, но его с трудом удерживало двое младших вождей, с большим трудом. А напротив сидел граф Гыркула, и, помешивая вино в бокале палацем, издевательски взирал на вождя Далака. И вот я точно знаю, что потасовку затеял клыкастый! Абсолютно точно. Просто знаю я вампиров! - Граф! - прошипела, едва ступила на землю перед избушкой. Поганец на меня глянул лишь мельком, и вновь издевательски воззрился на волкодлака на грани оборота, произнес: - А причем тут я? Я лишь спросил. Ага, спросил! Так я и поверила! И без политесов и реверансов, сказала прямо: - Прокляну, а потом клюкой тресну! Вампир замер. Затем медленно голову повернул, на меня уставился потрясенно, и спросил, сам не веря в то, что спрашивает: - Валкирин?! Но его вопрос утонул в оглушительном визге одной из кикимор: - АСПИД!!! И все «спокойствие» присутствующих замерших в предвкушении драки между вампирами и оборотнями, смело волной истерии. И чего только в выкриках не было: - Спасайся, кто может! - Они ж вымерли! - Аспид? Быть не может, а если может… то я пошел. Ну вот, один здравомыслящий есть, со мной нас двое, и мы бы пошли отсюда, ох и пошли бы. Но самым выдающимся был выкрик: - Осени меня крест господен, это ж аспид!!! И мы все в полнейшем изумлении уставились на моровика. Просто где нечисть и где крест господен? Моровик под общим ошарашенным вниманием сник, стянул с себя маску и иллюзию, и вылез из-за стола обычным чертом. - Прощения просим, - извинился, шмыгнув пятачком, - я ж у этих, монахов которые, работаю под прикрытием, вот и поднабрался лексикону церковного. Да мне все равно, просто - чертей же никто не звал. Более того - выгнала, лично же выгнала! Ну а коли остался, сам виноват. - Кикиморы, - протянула, недобро глядя на нарушителя, - он ваш. За стол садилась под радующие слух вопли молящего о спасении черта. Не спасу! Из принципа не спасу! Вот не буду спасать и точка! «Леший, ты пригляди за ним», - попросила просительно. «Ладно, выведу к утру», - согласился друг верный. «К полуночи, - совсем просительно». «Да к полуночи он только испугаться то и успеет, но процессу воспитательному не быть, Веся» «Ну ладно, - сдалась я. - В час ночи?» «Ужо!» - рявкнул на меня леший. «Значит в два, - постановила уверенно.» И на этом перешла к делу. Ну как перешла… Сначала пришлось понаблюдать за тем, как аспид, которому, между прочим, почетное место на том конце стола выделили, аккурат на против меня… метров через пятьдесят, подходит к вампирам и самому Гыркула говорит тихое: - Подвинься. И граф, вообще ничуть не возражая, взял и подвинулся. Да что там граф - сидящие на другой стороне волкодлаки подвинулись тоже. Все подвинулись. Да так старательно, что с той стороны длинной скамьи свалилось два вампира и три волкодлака. И главное - никаких возражений. Вообще никаких. Насильно освобожденные от занимаемых должностей вампиры и волкодлаки резво умотали к моровикам, и желания возвернуться не выказали никакого вообще. Я проводила их завистливым взглядом, нервно покосилась на севшего аспида… и на русалок с оставшимися кикиморами. Те даже вампиров не боялись, а перед аспидом оробели, и поднести ему чарку вина да закусь не решался никто. И вот я выразительно смотрю на русалок, те выразительно на кикимор, последние делают вид, что их тут не присутствует. Да так старательно делают, что как-то вдруг словно ниже ростом стали. И тут одна из кикимор возьми да и скажи: - А говорят, аспиды они вообще всех любят. Как кого поймают, так и давай любить! Русалки рванули прочь синхронным слаженным отступлением, да так споро, что и чарка и кувшин с вином, что в руках держали, чуть наземь не грохнулись. И грохнулись бы, но аспид руку протянул и снедь зависла в воздухе. А затем медленно, завораживающе, подплыла к нему по воздуху, и этот… любвеобильный, спокойно сказал: - Я не гордый, сам себе налью. Это было не совсем правильно - я на пир позвала, мне отвечать за то, чтобы гостям все понравилось. Уже собиралась кикиморам прямой приказ отдать, да домовой выручил - поднес дорогому, хоть и страшному, гостю бутербродов с ветчиной, колбасы нарезной, да тарелку с приборами. Выручил меня домовой, сильно выручил. А спустя десяток минут вернулись и повинившиеся русалки, видать Водя им внушение сделал. И вот мы ждем. Все ждем. Гости то уже успели и насытиться и выпить, мне бы слово пора брать, да ждем, не жалуемся, на аспида вообще сложно жаловаться, а уж тем более торопить с трапезой. Но аспид вдруг сам проявил инициативу. - Меня ожидать не надо, госпожа лесная хозяйка, говори слово свое, готов выслушать. Не по правилам то было, но если уж говорить о правилах - то он не совсем чтобы и нечисть, так что его по правилам еще и в баньке попарить надо было бы, а вот этого я делать не собиралась вовсе. Так что, будет как будет. Поднялась. Русалки услужливо стул отодвинули и вовсе унесли. Клюка тут же верно подскочила, придавая мне и опоры, и уверенности и статуса. Повисла тишина над пирующей нечистью. И глядят все на меня с готовностью внимать, и даже анчутки летать перестали с ауками, тоже слушать готовы. А я… не сильна я в речах важных, ох и не сильна… Ну да ничего. Приосанилась, приободрилась, вид приняла серьезный, значимый, мудростью исполненный, и произнесла торжественное, возвышенное, патетичное: - В общем, - я указала в сторону леса проклятого, - там за рекой есть Гиблый яр. Слышали про такой? - Эээ…слышали, - разом ответили все, как-то даже смутившись. Все явно ожидали одухотворенную речь на полчаса как минимум, а потому сейчас даже несколько растерялись. Все, окромя аспида, тот пил вино, насмешливо на меня поглядывая. Внезапно поняла - раздражает он меня. Вот раздражает и все тут. - Про нежить в Гиблом яру слышали? - продолжила я. - Да, ведьма, - тоже разом ответили все. - Страшное место? - спросила, даже не знаю с чего. - А то! - тоже хором. А дальше в разнобой: - Места-то гиблые! - Слышал там и волкодлаку несдобровать! - сказал волкодлак Далак. - Мы, вампиры, подальше держимся, - заявил граф Гыркула. - Моровиков и тех засасывают, - сказал какой-то моровик. - Смерть там, даже для нечисти, - прошипела одна из хмар. И тут тихо вдруг так стало. И все главное сразу на меня посмотрели. А я в сторону Гиблого яра. А нечисть на меня. А я… поняла, что краснею. И тут вампиры заподозрили, что дело нечистое. - А ты чего такой разговор завела, ведьма? - очень подозрительно протянул один из вампиров. И главное первыми засекли-то вампиры, но вот сейчас… сейчас уже все так на меня смотрели, что я поняла - скажу про Гиблый яр и мне конец. Вот как есть конец. А потому нельзя про него говорить. Вот всем своим ведьминским чутьем чую - нельзя. Кто б его еще, это чутье мое, послушался бы… Вздохнула, распрямила плечи, осанку горделивую сделала, да и: - Ой вы мои воины верные! - Да ну лесом! - вскипел ближайший к Гыркуле вампир. - Ведьма, ты очумела? И тут же умолк, под ледяным взглядом главного из кровососов. Ну, мне и молчания хватит. - Ой вы мои воины храбрые! - продолжила я. Кто-то из моровиков попытался свалить на четвереньках, но путь ему преградил леший. - Ой вы мои воины победоносные! - прозвучало вообще не убедительно. На этом моменте нечисть окончательно поняла, что пора валить, а я окончательно поняла, что мотивирующие речи явно не мое, а потому, отставив все традиции, пафос и правила сказала прямо: - Мой Заповедный лес остался последним на всем континенте. И все те, кто повставал с мест, молча сели обратно. Да, шокирующая новость, сама в шоке. - Я не знаю, кто наш враг, но враг есть, - продолжила честно и открыто. Из нестройных рядов нежити донесся вопрос: - Один? И я призадумалась. Крепко подумать пришлось, и с силами собравшись ответить искренне: - То мне не ведомо. Гости мои тоже призадумались. И я призадумалась. И настроение у всех стало такое задумчивое… один аспид сидит и на меня смотрит, и взгляд такой, что сразу стало ясно - этот вообще ни о чем не думает. Этот ржет, только скрывает, но не особо старательно. Глянула на него укоризненно, да и сообщила: - У нас тут горе-беда! - Извини, лесная хозяйка, о своем задумался, - покаянно ответил аспид. - Так что ты, ведунья, делать-то собираешься? Вот, один хороший вопрос за весь пир! И я уже было воодушевленно достала блокнот с записями и карту Гиблого яра, да тут и вспомнила… традиции, чтоб им пусто было. Пришлось снова в горделивую осанку возвертаться, да гласом величественным возгласить: - Гости мои славные, хороши ли был пир? Издалека, откуда-то от злыдней, донеслось: - Сойдет. Злыдни, они злыдни и есть! Глянула недобро в их сторону… отомщу же, как есть отомщу… наверное. А пока обратно к традициям. - Итак, - я список собравшихся оглядела, - так… Ауки, анчутки, бадзулы, злыдни, моровики и хмары, вы у нас нечисть чистокровная, от того вы мне уже по гроб жизни должны, и вашего мнения никто не спрашивает. За столами указанных особей поднялся возмущенный гул. - Не спрашивает, я сказала! - прикрикнула на них. Гул стих. - Переходим к нечистокровным, - я сделала пометку в блокноте и посмотрела на волкодлаков. Волкодлаки не простые оборотни - а лесные. И хоть норов у них крут, но и ума природа-матушка не пожалела. А потому, когда все волкодлаки посмотрели на старшего здесь вождя Далаку, тот вздохнул и ответил: - Твоя правда, хозяйка лесная, твой лес Заповедный последний на континенте остался. А Заповедный лес наш последний бастион, падет… и начнется обратный отсчет существования волкодлаков. Мы с тобой, ведунья! Мы с тобой! Поклонилась, благодарственно и спросила, как полагается: - Какую плату запросишь, Далак? Волкодлак призадумался, затем ответил решительно: - Кров. Серьезная цена. Волкодлаков в свой лес я пускать обязана, да только на сегодняшний момент могу и прогнать за поведение плохое… а коли дам им кров, то и выгнать прочь не сумею. «Приструним если что, Веся, - успокоил меня леший». Что ж, раз так… - Быть, по-твоему, Далак, - согласилась с его ценой за участие в войне. Посмотрела на графа Гыркулу. Тот, ехидно осклабившись, протянул кровожадненько: - Кро-о-овь… Я посмотрела на Гыркулу, тот на меня. Я на него, изогнув бровь. Тот на меня. Я улыбнулась. Гыркула улыбаться перестал. Нахмурился, руки холеные с когтями завидными на груди сложил, снова на меня зыркнул. - Точно кровь хочешь? - елейным голоском переспросила я. С Гыркулой у нас отношения были особые - меня к нему в городок, раскинувшийся у подножья холма на котором графский замок устроился, на практику отправили. Как самую паршивую ученицу. Самая паршивая ученица повела себя самым паршивым образом и саботировала всю практику, шлясь по всяким вампирским достопримечательностям. А как дело дошло до подписания ведомости, тут-то я и спохватилась. Нарядилась в сорочку белую, сняла с себя все охранительные амулеты и принялась гулять вокруг замка с видом невинной несчастной и потерянной девы. В первую ночь на меня клюнули вампиры-охранники - пришлось вином откупаться. На вторую - два сына самого графа, гарантировали мне море удовольствия и обещали, что как только я разденусь, мне все понравится. Мне все понравилось, спорить не буду, особенно когда вампиры разделись до исподнего. А нечего с ведьмами в карты играть, плохое это дело, гиблое. Исподнее я им вообще из жалости оставила, так что оба графеныша мне все еще должны были. На третью ночь заявился сам Гыркула! И какая это была ночь! Угодивший в ловушку граф деться никуда не мог, от тоски и отчаяния Гыркула выл, ругался… но тихо, я как-никак девица, и попутно рассказывал мне какая я хорошая, талантливая, одаренная, трудолюбивая и ответственная. Я записывала. Все записала, дневник по практике за одну ночь заполнила. А характеристику мне вампир надиктовал такую, что я даже сама собой загордилась. Вытирая слезы умиления, протянула все своему научному руководителю. Гыркула скрипя зубами подписал. Он тогда еще знал меня плохо и явно рассчитывал, что как только высвобожу его из ловушки, он мне голову отгрызет… в прямом смысле. Просчитался. Перед тем как выпустить его, я милым голоском сообщила, что род графов Гыркула мне должен. А карточные долги у вампиров священны, так что… - Трусы! - прошипел граф, пристально глядя на меня и игнорируя принявшие выражения крайней заинтересованности лица присутствующих. Надо же, как всего одно слово, может заинтриговать, даже не знала. - Будь, по-твоему, - кивнула вампиру, пытаясь сохранить серьезность и учтивость. - Обе пары, - добавил граф. Судя по взглядам вампиров, волкодлаков и прочей нечисти, интрига нарастала стремительно. - Как изволите, - чуть склонила голову, - две пары, так две пары. «Весь, что это значит?» - возмутился леший. «Его сыновья мне свое исподнее в карты проиграли. Сыновей двое - следовательно, долг графского рода составляет две пары трусов. Все просто». Просто, увы, не получилось. - То есть вампиры будут сражаться за две пары исподнего? - задумчиво и словно бы просто мыслями вслух поделился произнес вождь Далак. Граф Гыркула сидел каменным изваянием оскорбленного достоинства, остальные вампиры потрясенно переглядывались, но перечить слову старшего не смели, а волкодлаки… ржали. Втихую, но все равно заметно было. И тут прозвучал вопрос от аспида: - Я немного не понял, о чьем исподнем идет речь? - и нехорошо так это прозвучало. - Не о ваших, уважаемый господин аспид, - вежливо успокоила его я. - Что касается моего договора с графом - условия договора конфиденциальны и не подлежат разглашению. Гыркула согласно кивнул. Аспид как-то странно посмотрел в его сторону и вампир вдруг весь подобрался, словно угрозу ощутил. Не знала бы вампиров, не заметила бы, но я среди них достаточно пожила. И… нужно будет отдельно потом с Гыркулой поговорить, не понравилось мне это. Ну да пока о другом речь. - А ты что попросишь, аспид неведомый? - обратилась я к самому страшному существу на оба мои леса. Неведомый перестал прожигать глазюками Гыркулу, перевел взгляд на меня, в глаза мои посмотрел… захотелось от этого взгляда два шага назад сделать, или три… или двадцать три. Но аспид молчал. Смотрел на меня и молчал. А все смотрели на аспида и тоже молчали. А аспид на меня. Я на него. Все уже на нас. Вампиры от чего-то занервничали, волкодлаки хотели бы продолжить трапезу, но, почему-то боялись. Я стояла. Аспид смотрел. Тишина. Луна поднялась в небе. Комары звенят в воздухе, да ближе не подлетают - мелкие кровопийцы больших кровопийцев потреблять почему-то брезговали. Может, боялись подцепить вампирский вирус и стать комариными вампирами? Хм, нужно будет изучить на досуге данный вопрос… И тут аспид сказал: - Кровь и кров. Приехали. Я прочистила горло, голос осип у меня от подобных запросов, и вопросила: - Сколько и на какой период? Просто волкодлаки это одно, они свои, кров им предоставить можно, а аспида я знать не знаю, ведать не ведаю. Опять же сколько моей крови требуется? Знать надо было конкретно. Хотя вопрос крови интересовал меня гораздо меньше, чем вопрос крова… селить аспида в своем лесу желала меньше всего. И пусть до сих пор угрозы в нем не вижу, но мало ли. Так что мне требовалась конкретика. - Крови - втрое меньше, чем в твоем теле сейчас. Кров - сроком на два месяца менее года, - озвучил аспид. Оригинально. Вгляделась в аспида - на кровожадину он не походил, уж не знаю почему. И лес ему мой тоже был не нужен совершенно - это я всей душой чувствовала. Ему другое что-то нужно… Понять бы что?! «Леший, - позвала я, - в чем подвох?». «Подвох точно есть, - ответил друг верный, - а вот в чем мне неведомо. Откажись». Я посмотрела на аспида и послушно сказала: - Нет. Цена твоя не приемлема, аспид. И после подобного должен был встать этот неведомый, да и идти себе прочь отседова, но… на темном лице чудища промелькнула ухмылка странная и ответ меня сильно удивил: - Лесная хозяйка, в Гиблом яру на данный момент пять ведуний поднятых из мертвых. И на подходе двое леших… той же степени деформации. Быть не может! Как есть - быть не может! Лешие - нечисть привязанная к лесу. Невозможно нечисть такого уровня убить, а затем поднять из мертвых. Мертвый леший - это пень! У людей надгробия, а у леших - пни. И такой пень он не просто пень, но суть… я… - Это невозможно, - уверенно сказала я. Аспид усмехнулся. Склонил голову учтиво, и произнес: - Клянусь своей жизнью, я не запрошу того, что не согласится отдать мне Лесная Сила. Оу… Ну… это меняет дело. «Соглашаемся?» - спросила у лешего. «Лесная Сила ни кровь твою не отдаст, ни кров для аспида не предоставит, - леший хмыкнул. - Соглашаемся, он не получит ничего». Вот и я так подумала. А потому, улыбнулась, кивнула величественно и возвестила: - Быть по-твоему, аспид. Улыбнулся аспид, зубы белые сверкнули в свете лунном, глаза синие с прищуром, смотрели весело… а у меня вдруг беспокойство в душе появилось, заворочалось словно валуны тяжелые, зашипело змеей встревоженной, распахнуло крылья птицей испуганной. Что-то здесь было не так. Что-то точно вот во всем этом было не так. Да такое ощущеньице, словно не загнали меня только что в ловушку, да ловушку знатную. Вот всем своим ведьминским чутьем чую! |