Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
По ступеням спустилась, оглядела каждого - с полсотни собралось, видать леший заповедными тропами привел тех, кто давно одиночкой стал, по окраинам в одиночестве жил. - На смерть идем, - сказала, оглядывая каждого. Никто не дрогнул. Волки - сила леса. Безжалостная сила. Им санитарами быть, больное зверье убивать, им и защищать, коли беда пришла. Волки - мощь леса. И не всегда в теории. Ударила клюкой оземь, и потекла в серых сила лесная, мощь дубов вековых, крепость сосен что до облаков достают, гибкость плюща, да живучесть сорняков. В один миг стали звери втрое больше прежнего. Вот твоя армия, ведьма, вот она. На смерть поведешь. - Где ждать тебя, Веся? - тихо спросил леший. - В сосновом бору, лешинька, в сосновом бору… Многое я ему этим сказала, очень многое. Он понял. Оборачиваться не стала - плохая примета. Клюку сжала, да и ударила, открывая тропу заповедную. *** Вышла у топи, волки серыми тенями за мной последовали, да едва в лес вышли, так сразу рассредоточились - кто впереди скользил, кто по сторонам, кто прикрывал сзади. И на мосток из бревен водорослями опутанных, волки ступили тоже первыми. И как ступили, так и зарычали. Впереди меня шло двое, волчица Сида, старая, умная, опытная, и матерый волк, бывший вожак восточной стаи Хоен. Оба на веку своем многое повидали, от того оба и среагировали первыми - на мосту что-то было не так. На мосту кто-то был. Остановилась и я. Протянула руку - огненный зеленый шар сорвался с ладони, помчался вперед и разбился о что-то, хищно оскаливающее, да пригибающееся к мосту. Тварь собиралась прыгнуть. Да не успела - ведьмовской огонь страшная штука, особенно для скаженной нежити. Но уроком мне это стало - я тварь не почувствовала, и коли не волки, пошла бы вперед уверенно, на силу водяного уповая и засады не ожидая. Да долго в безвестности Водя не пребывал - тварь, охваченную пламенем, что и в воде не гаснет, схватил кракен, да тут же щупальца одернул и хозяина призвал. Водяной поднялся из воды, когда мы уж до середины моста дошли. На меня посмотрел напряженно, и спросил прямо: - Защиту мою тварь обошла? - Видимо так, Водя, - кивнула я. О том, как действовать дальше, мы с водяным знали оба - и едва я и волки сошли с моста, моста не стало - рисковать никто из нас не хотел, ни я, ни Водя. - Веся, здесь ждать? - спросил водяной. Что ответить? - Не знаю, - сказала не оборачиваясь. - Не знаю, сумею ли из яра к берегу выйти. Водя, другой мост не готовь, коли понадобится - я тебя позову. И в страшный Гиблый яр шагнула решительно. Позади плеск воды раздался, и хоть не к добру то было - обернулась. Водя по воде кулаком ударил в бессильной ярости, да только он к реке привязан сильнее, чем я к лесу Заповедному. У меня ведь леший есть, а у него - никого. - Себя береги, Весь, - попросил только. - Попробую, - кривить душой не стала. Не знала я, выберусь ли сама, али леший спасет. Ничего не знала. Одно только мне было ведомо - куда маг шел. Вот путь охранябушки я видела отчетливо - такую просеку слепой и тот бы увидал. Жуткая просека была - огнем и мечом шел вперед маг, огнем и мечом… от того дымился не только лес, но даже и влажный мох тлел. От того кровь была повсюду, и вовсе не алая, а багряная, запекшаяся. - Сида, Хоен, рядом держитесь, вперед ни на шаг не отходить! - приказала я волкам. И опустившись на одно колено, приложила ладонь к земле. Гудела земля… от топота ног, от энергии смертей, от ужаса тех, кто спасался, от ярости тех, кто мчался уничтожить вторгнувшегося мага. Земля здесь была отравлена, да столь сильно, что как ни искала - ни единого чистого ручья не нашла, ни одного здорового дерева, ни одного существа в ком бы жизнь билась чистая, ядом не изничтоженная, скверной не измененная. Гиблый яр - как оказалось, название было верное. Я и представить себе не могла, насколько верное. Здесь не жизнь, здесь скверна черным ядом все пропитала. И я не то что живых не ощущала, я даже нечисти найти не могла. Ни кикимор, ни лесовиков, ни боровиков, ни даже аук или анчуток, не говоря о лешем. В этом лесу жизни не было. В любом ином была, даже сожженном, даже прогнившем, какая-то жизнь да была, а в этом… не было. Только нежить! Одна нежить! Исключительно нежить! И ты знал об этом, охранябушка, знал, что плохо дело. Совсем плохо. Тогда зачем пришел сюда, зачем умереть решил?! Что же ты наделал, глупый? Думал я не настолько дура, чтобы за тобой пойти? Ошибся! Ты ошибся, охранябушка, а платить за ошибку мне придется. Сида зарычала, заставляя меня встать и прислушаться к тому, что творилось вокруг. Это было сложно - вокруг царила мертвая тишина. А земля под моими ногами гудела, то стеная, то проклиная, то дрожа от страха, то кипя от ярости… Я заставила себя не слышать землю, а слышать тишину. Где-то наверху раздался крик птицы… Сжала клюку, рывком перенеслась в тело подоспевшего Мудрого ворона, его глазами посмотрела вниз и увидела - тварей, подобной той, что пробралась на мост, обойдя защиту водяного, всего было тринадцать. Четырнадцатую я убила на мосту. И мне дурно стало, едва я вспомнила слова охранябушки: «Гиблый Яр это, место известное, да столь же гиблое. Бывал пару раз, часть ходоков в лесу том - от моих отрядов остатки». Боевой отряд магов - пятнадцать человек. Что ж, теперь ясно, от чего тварь сумела забраться на мост - потому что это была непростая нежить. - Это маги, - тихо предупредила я волков. - Когда-то они были людьми. Звери не переглядываются. Серые лекари леса, просто принимают информацию к сведению, а затем действуют. И волки умны - им достаточно даже такой информации, чтобы уничтожить противника. Ведь если ты знаешь кто перед тобой - ты знаешь, как его уничтожить. С тварями, некогда являвшимися людьми, было покончено за несколько минут - волки умеют убивать. И когда стая собралась вновь вокруг меня, в живых остались все. Но это пока. Что бы я ни сделала, как бы не берегла их - я знала, что большая часть моих серых стражей сгинет здесь сегодня. Но это волки, санитары леса, стражи леса… а на кону была на только жизнь охранябушки, но и существование всего Гиблого яра. И чтобы сохранить их обоих, и лес, и мага, я собиралась пожертвовать волками, и они знали об этом. А я знала о другом - не нежить являлась главной угрозой в Гиблом яру, и не порождения скверны, и даже не ходоки. А чаща. Заповедная чаща некогда Заповедного леса - вот кто мой главный противник. И мы двинулись вперед. Осторожно, крадучись… волки умеют убивать тех, кто раньше были людьми, волки умеют убивать тех, кто ранее был животным, волки, защищенные моей магией, более чем способны дать бой даже никогда не дышавшей нежити… Но не к Заповедной чащи Гиблого яра. Больше всего я опасалась именно ее порождений. *** По просеке, окровавленной и обожженной, шли долго. У охранябушки было часов восемь форы, но пробиваться ему пришлось с боем, мы же пока особого сопротивления еще не встретили. Два огненных амулета я потратила на бой с ходоками - ходячими кустами, в них не было жизни, только злоба и скверна, отравившая Гиблый яр. Несколько волков полегло в бою с иными порождениями чащи - огромными, состоящими из лиан и шипов насекомыми, мне пришлось добивать пламенем, яд на кустах оказался не только сильным, но и заразным, царапины шипа хватало, чтобы павший живым волк, восставал отравленной ненавистью нежитью. И тем, кто только что сражался рядом с ним, приходилось добивать своего же товарища. Это оказалось слишком сильным ударом даже для зверей. Но волки не роптали, убивали восставшего, и продолжали охранять меня. Тяжелее всего было осознавать, что я могла бы избежать этих смертей - могла бы, сил хватило бы, чтобы весь путь отчистить… вот только тогда, местная чаща быстро сообразит, что основная опасность здесь не архимаг, пришедший убивать и умирать, а я… И против чащи мне не выстоять, я тогда до охраняба просто не дойду, я знала это. Но легче от этого не было. Взвизгнул очередной волк, швырнула на звук огненный шар, сжигая живой куст…Сида добила волка, и мы идем дальше. Идем, бесшумно и безмолвно. Я защищаю своих волков как могу, вспоминая все заклинания, которые учила когда-то. В моем лесу они мне были не нужны, здесь - требовались как воздух. И я шла, заставляя себя вспоминать, а вспоминая - действовала. «Ex praesidium» - заклинание защиты. Я расплетаю его как клубок нитей, оплетаю им каждого из своих воинов, соединяю их сердца со своим, покрываю броней. Вовремя! Из-за ближайшего кряжистого прогнившего массивного дерева вырывается стая жужжащих игл. Словно живые, они рассеиваются, рассредоточиваясь и впиваются в нас - в меня, в волков, и даже в нити призванной мной магии. Впиваются и опадают, не причинив ни малейшего вреда. Но это было ошибкой. Моей ошибкой. И затихает лес, страшно затихает, жуткой мертвой тишиной. Чаща осознала, кто на территорию ее зашел! Быстро же она, слишком быстро. Что ж, теперь выбора нет. И я вновь опустилась на одно колено, прижала ладонь к сырой земле и прошептала: «Чиста роса, чиста как слеза, Опадает роса, покидая небеса. К росе взываю, росу призываю, Ручейками чистыми, Чистыми да лучистыми, Беги ко мне роса, Да жди приказа!» И потекла вода со всех сторон. Чистая, без грязи, гнили да скверны, сверкающая серебром, восстающая стеной передо мной, и стена та росла, утолщалась, увеличивалась. И зашумел отравленный лес, где-то вдалеке рык ходоков послышался, а опосля и топот ног, лап, лапок, конечностей - чаща собирала свое войско. Чаща собиралась нанести удар. Чаща - страшный противник. - Придется бежать, - тихо сказала я волкам. - Когда ударю заклинанием, коли дорогу отчистит, ринемся в бой. Но если не сдюжу, вам один путь - обратно к реке, водяной подсобит, в лес наш вернет. Ответа не ждала, волки спорить не станут - их дело слушаться моих приказаний. А все что я сейчас могла - ждать. Нервно, стараясь сдерживать дрожь, стараясь, разум холодным хранить… и ох как же непросто мне было. И как жутко. Сунуться в Гиблый яр ночью - и хватило же ума! Но я заставила страх умолкнуть, протянула руку ко все увеличивающейся стене воды, прошептала «Luceat», и вода засияла, освещая мягким голубым светом все вокруг… вот тогда-то мне и стало не хорошо! Эта чаща была умна. Очень умна. И выводы делать она тоже умела. А потому не осталось вокруг нас никого из плоти и крови - обезумевшая отравленная злобой чаща согнала сюда свою исконную армию, и я в ужасе оглядывала ровный строй ходоков из терновых шипов, кряжистые, плотоядные деревья, готовые рвать и жрать любую живую плоть, и ползущие, словно змеи, ядовитые лианы… Мне конец. Мне просто конец, да такой лютый, что и врагу не пожелаешь. И тут вдруг, во всей этой ситуации, почувствовала я что-то такое… увиденное не так уж давно. Знак Ходоков я вспомнила. А затем слова, что тогда сказала я охранябушке: «И если на меня знак Ходоков наложить, она примет удар на себя, и распределит так, чтобы всем досталось по капле - она чаща, она действует инстинктивно, а если на каждый охранный куст по капле яда, это ведь мелочь по ее мнению». И я тогда даже в страшном сне не могла представить, что столкнусь с чащей, которая подверглась подобному воздействию. Потому что у такой чащи нет слабых мест. И у ее армии слабых мест тоже нет. И эти кусты, деревья и ползучие ядовитые лианы, им не страшны ни магические атаки, ни огонь. Заповедная чаща неуязвима. А эта конкретная еще и умна сверх меры. Очень умна. Она не последовала за охранябушкой, иначе бы он не продвинулся так далеко. Она не стала вмешиваться в мою битву с нежитью, потому что не сочла меня опасностью. Но как только я выдала свою принадлежность к лесным ведуньям - оказалась тут мгновенно. И с единственной целью - уничтожить. Обезумевшая отравленная скверной многовековая озлобленная и крайне умная чаща против одной очень глупой ведьмы, из которой и лесная ведунья тоже вышла не самая умная. Я стояла, сжимая дрожащей ладонью клюку, и понимала - мне не выстоять. Обезумевшая переведенная в боевой режим чаща от меня и клочка не оставит, она меня попросту уничтожит. С особой старательностью уничтожит. Это ее задача - уничтожать тех, кто несет опасность в ее лес. И я просчиталась, сильно просчиталась - я недооценила противника. Не подумала, что чаща Гиблого яра настолько умна. И вот теперь все, что мне оставалось - думать. Волки будут уничтожены, это я понимала. Но себя я спасти могла - а для спасения охранябушки и всего Гиблого яра этого будет достаточно. А потому я использовала запрещенный прием, отлично зная - у Гиблого яра нет хозяйки. Я не ощутила ее ни прикоснувшись к земле, ни даже сейчас, когда против меня открыто выступила вся чаща. А у чащи, особенно брошенной и одинокой, есть одна слабость, всего одна слабость, одна-единственная и… я ведь ничего не теряю. - Чаща Заповедная, - сказала негромко, но в мертвой тишине голос прозвучал оглушающее, - ты уж прости за вторжение, и за визит несогласованный тоже прости, но тут дело такое… Я медленно положила ладонь на живот, которого вообще еще не было, и сообщила: - Ребеночек у меня скоро народится. И замерло войско неуязвимое. Змеи-лианы раскачиваться перестали. Деревья застыли. Кусты шипы втянули. Несколько секунд тишина висела жуткая, а затем прямо передо мной, между мной и стеной светящейся призванной воды, пророс росток, из него лепесток, из того поднялась, сплетаясь из ветвей и лиан Заповедная чаща Гиблого яра. Ох и страшна она была… Я свою голозадую ругала частенько, но моя была миленькая и родненькая, а тут почти такая же, да только в волосы ее зеленые человеческие головы вплетены, пальцы в крови несвежей, на лице оскал звериный, в глазах пустота и мрак, а еще несло от нее гнилью и разложением, и затошнило меня так, словно и правда в положении… я даже рукой рот прикрыла, сдерживая то ли рвотный позыв, то ли крик ужаса. И чаща изменилась в тот же миг! Исчезла с пальцев ее кровь, из волос головы мертвые, запах гноя сменился ароматом травы мятной, а глазницы засияли светом радостным, и выражение на морде стало, прямо как у моей чащи. Наклонилась она резво, к животу моему присмотрелась, выпрямилась, засияла улыбищей, и руками жест изобразила, словно ляльку покачивает. Вот те раз! Я была уверена, что эта чаща меня не тронет, только если решит, что я беременная. Такое случалось в прошлые времена, если ведун или ведунья лесная гибли, одичавшая чаща могла выбрать себе женщину беременную, завести заманить в лес с помощью нечисти, да приняв роды, забрать себе ребеночка, чтобы из него вырастить хозяйку себе, али хозяина. Так вот о таком я думала, что заманит-закроет выходы из Яра гиблого, но нет - все оказалось хуже. На порядок хуже. Неземное счастье сияло на морде чащи Заповедной, жуткие ядовитые пауки уже трудились над чепчиками да пеленками, прямо здесь, от пути проложенного мечом и огнем не отходя, лианы начали соревнование на кто лучше люльку сплетет, а чаща начала мне радостно вкусняшки подсовывать - ягоды малины, к слову скверной не отравленные, землянику даже достала откуда-то… И это ошеломило страшным осознанием - чаща знала, что отравлена. Чаща знала, что прогнила. И чаща не хотела такой оставаться. Несмотря на яд, несмотря на скверну, несмотря на весь ужас Гиблого яра - чаща была не просто умная, она оказалась еще и достаточно сообразительная, чтобы осознать, что происходящее не есть норма от слова совсем. Я сжала клюку, с болью глядя на чащу. Думала не долго - говорю же, глупая с меня ведьма вышла, вот и ведунья не лучше. - Я вреда не причиню, - прошептала, всю искренность в каждое слово вкладывая. И она поверила. Застыла передо мной, все так же протягивая на двух листах малину и землянику, а я, руку протянув, прикоснулась ладонью к ее щеке. И пошатнулась, на клюку опираясь - плохо дело было. Чаща это защита, а опора и суть чащи - лес Заповедный. Гиблый яр Заповедным уж давно не был… Но в воспоминаниях чащи я уловила отголосок тех, прежних времен, когда этот лес был наполнен волшебством и жизнью, а затем все светлое накрыл знак, тот самый знак Ходоков, от которого уберег меня охранябушка… Хозяйку этого леса не уберегли! Стара была, подслеповата, да подлости такой не ждала вовсе… Это мы, современные ведуньи, уже наученные, ведаем и про ловушки, и про попытки лес отобрать, а тогда… не ведала она. В знак жуткий вступила живой, а отступила полыхающим огнем умертвием. Ведунья была стара, но от того и опытна - последнее, что она смогла сделать для своей чащи, это уберечь ее от скверны, и потому подожгла себя прежде, чем стала умертвием. Да сгорела не сразу. И от нее скверна как яд по всей территории леса растеклась, вот так в миг один Светлый яр Гиблым яром обернулся. А дальше - кто из зверей да птиц сбежать успел, тот выжил, а кто нет… В лесу этом нынче только смерть хозяйкой была. А чаща… чаща все так же лес охраняла. Какой был, такой и охраняла. Как могла, так и охраняла, изо всех своих сил. Опустила я руку, клюку сжала с силой, словно себя пыталась в руки взять, да на чащу, стоящую передо мной, посмотрела с болью. И что сказать ей, отчаянием и горем отравленной? Как помочь, как утешить? Все войско ее вот оно, передо мной. Страшная сила, да только, если в контексте всей территории леса рассматривать… это уже не сила, так, остатки. Гнилью поеденные, ядом отравленные, тленом захваченные. Долго ли ты простоишь еще, чаща? Лет десять, не более… а то и менее… |