Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
И в такой я печали-тоске была, что до избы дойдя, села на ступени, и сидела, кусая губы и глядя перед собой взором невидящим. Да только лесная ведунья не видеть не может - я видела. Как Савран на колени перед женой падает, рыдая… Да, сын кузнеца, принес ты беду в дом свой и больше не видать тебе ни отца, ни матери, ни брата родного… Видела, как изгнала чаща обозленная цветущего ведьмака из лесу моего. Ведьмак в ярости был, все пытался магию призвать да обороняться, но заговор на неудачу, это заговор на неудачу - девице гордой яму копал, сам в нее угодил. Исхлестала его моя Заповедная так, чтобы неповадно было в лес мой соваться без спросу-разрешения. Видела, как привел возница быка в лес мой, слезы утирая украдкой, привязал друга верного к дереву, да и ушел прочь. Мужику делать ничего не стала, потянулась веткою к быку, коснулась головы его и увидала, что маг тот самый, что опаснее иных оказался, приказал вознице быка на мясобойню отвести, а мясо опосля принести в лес, да и раскидать волкам моим на поедание. Возница иначе рассудил - быка мне привел живого. Думал, что на смерть привел, но я жизнь зазря никогда не отниму. Да и скотины той, что заплутала, в лесу изрядно давно. Оно как - коли добрый хозяин, я животину завсегда возверну, а коли лютый да злой - такому скот в моем лесу не найти, вовек не найти. Это лес Заповедный, для жестоко обиженных - он дом родной. Скользнула веткой по шее быка, прахом обратила веревку, да и открыла тропу заповедную к восточным лугам. Вечер уж был, коровы спать укладывались, но потянуло от них запахом тепла да сытости, встряхнулся бык, к своим потрусил радостно. Ну вот, одним быком в стаде стало больше. Снова клюкой оземь ударила, и возница, что уж почти из лесу вышел, замер видя то, что позволила увидеть - как бежит его бык к стаду привольному, на жизнь сытую. Замер возница, шапку с головы стянул, поклонился поясно и сказал «Спасибо, лесная хозяйка». «Иди с миром» - прошептала так, чтобы лишь он услыхал. А потом сидела дальше и видела, видела, видела… Лес жил, своей сказочной жизнью. Носился по лесу кабан Острый Клык, дело он нашел себе при забавное - желуди отыскивал, да нес к прогалинам, где в землю закапывал, сажал он так, вину свою загладить пытался. Ямку копал копытом, желуденок забрасывал, носом землю подсыпал и дышал, теплом своим согревая семя. Улыбнулась невольно, вдохнула жизнь в один из желудей и на глазах у кабана тот пустил росток зеленый. Острый Клык от радости носиться начал, прыгать, задними копытами кульбиты выделывать. Забавный. На юге неугомонного бельчонка отсчитывала мама - тот сунулся из дупла, чуть кунице на глаза не попался, так что за дело отсчитывала. А вот у рыбацкой избушки в лес вышел Савран, на колени встал, шапку с волос стянул, голову опустил, нож костяной, особый, на траву перед собой положил. Вверял мне свою жизнь и голову. «Мне-то за что, Савран?» - спросила шелестом травы, дуновением ветра. - «Твоя ошибка, своей бедой заплатил за нее. Мстить не думай, не ровня ты им. Ты в этой игре пешкой был, тобой сыграли безжалостно, твоя глупость, твоя расплата. Домой дороги тебе нет, убьют без жалости и тебя и бабу твою с ребятишками. И не тебе о смерти думать, Савран, на избу оглянись - если тебя не станет, что будет с ними? О них подумал? В лесу живи сколько потребуется, животных не трогай, рыбу лови сколько нужно. Чем смогла помогла тебе, Савран, дальше своим умом живи». Тот помолчал и спросил: - Стало быть не нужна тебе жизнь моя, лесная ведунья? Улыбнулась грустно, шумом листвы ответила. «А что, Савран, хочешь стать едой для волков моих? Али готов плотью своей червей да мух кормить?» Содрогнулся мужик, подскочил, кинжал поднял. «Вот то-то и оно. Живи Савран, родных береги, жену не обижай, сыновей хорошими людьми вырасти, дочь по велению сердца отдай, на кошель жениха не смотри. На том и сговоримся». Постоял мужик, да и выдал: - Дочь тебе отдам, хозяйка лесная, в услужение да в благодарность. Хлестко ветка по щеке его ударила, громом слова мои прозвучали: «Я твою жизнь не для того сохранила, чтобы ты чужой распоряжался! Дети - дар, а не собственность, Савран, запомни это!» И зла у меня на него не хватает. Могла бы - плюнула под ноги! Да хватит с него, и так столько времени потратила, а лес у меня большой, хозяйство мое огромное, работы видимо не видимо, делать не переделать. Сошла со ступеней, взяла клюку, и ни на кого не глядя, ни на русалок лысых, ни на домового, втихую поганки жарящего - любят домовые поганки есть, уж с чего не знаю, ни на кота Ученого, которого русалки икрой задабривали, ни на охранябушку, что с Михантием снова за работу взялись, ушла в лес. *** Ходила долго, по ручьям глубоким, проверяя, не подмывают ли почву, по полянам и пастбищам, по кромке леса у воды, на лес гиблый поглядывая, у болота постояла, с кикиморами парой слов перекинулась, потом прошлась по насаждением Острого Клыка, кому жизнь дала, кому не стала - жизнь вдохнуть дело нехитрое, да только не всякое дерево в лесу выжить может - свет солнечный параметр ограниченный, за него война идет у могучих богатырей леса моего, одному отдашь рукой властною, так у другого заберешь нечаянно. К избушке вернулась впотьмах. Постояла, шатаясь как камыш на ветру, на ноги свои посмотрела, на рубаху, которую токмо стирать теперь, вздохнула и уже хотела за полотенцем сходить да к заводи, чтоб помыться, да только окликнул меня охранябушка: - Ведьма, там за избой времянка, в ней бочка, в бочке той вода не студеная, теплая, нагрел на костре, а не магией. Удивилась я, поблагодарила рассеянно, да только хорошо б и с Водей увидеться. - Прости, охранябушка, мне в заводи привыч… - и не договорила я. Маг перебил, добавив: - И полотенца там, во времянке, и мыло душистое, русалки принесли. Надо же, от самих русалок мыло. Эти мне и мыло свое - да ни в жизнь не принесли бы. У русалок мыло особое, из минералов да магии, от такого волосы растут блестящие да гладкие, и без гребня расчесать можно, а уж сверкают и в лунном свете, что уж про солнечный говорить. Вот только с чего щедрость такая подозрительная? На русалок посмотрела пристально, девицы они коварные, коварно же и лысинки свои погладили, мол «Смотри, милый маг, какие мы красивущие, не то, что эта ведьма волосатая». И я решила поутру к водяному схожу, а то и так за весь день намаялась. *** Времянка - это сильно охранябушка преуменьшил, построил целую баню справную. И не бочка воды тут была - а ванна деревянная, круглая, из дуба что тепло долго держит, кольцом стали окованная, чтобы не разбухала, и вода в ней такая теплая… Скинула рубаху, исподнее тоже скинула, в ванную забралась, глаза прикрыла, чувствуя тепло блаженное… Сколько ж не мылась я вот так, в воде теплой? Много… так много. А ванна? Лишь раз я лежала в ней так, погрузившись по самый подбородок и чувствуя тепло, словно проникающее под кожу, заставляя разомлеть, расслабиться, отринуть все тревоги и печали, и не улыбаться при мысли о том, что завтра я стану невестой и самый красивый парубок в мире прикоснется губами к моим губам и назовет своей… Тиромир… Тиромир, краше тебя не было никого для меня. Никого во всем свете! Никого на всей земле! Ты же солнцем для меня был, Тиромир, моим другом сердешным… а стал врагом лютым, врагом безжалостным. Кто же знал, что все так выйдет… Да дело прошлое. Лес - он лечит, все лечит. Со временем, но лечит. Лес это жизнь, и в этой жизни на смену павшему дереву, всегда придет новое, а сгоревшая сосна опадет сотнями семян из раскрывшихся шишек. Лес лечит, вот и меня вылечил, от любви и от вины, от горя и надежд. И лес учит прощать. Я простила. Себя простила, а его никогда не прощу! *** Из бани вышла грустная, не к добру все эти воспоминания накатили, на носочках прошла к избе, по ступенькам поднялась, в дом вошла и вдруг почувствовала - не так что-то. И не пойму что, но не так. Что-то такое странное, из прошлой жизни явственно, я бы даже сказала что-то сомнительное, вот только что? Постояла, подумала. Вышла из избы посмотрела на люд и нелюд притихший и поинтересовалась: - А у всех все хорошо? На меня все смотрели… странно. Маг только не смотрел, он молча ел, и глаз от тарелки не поднимал. - Эм… - неудобно как-то даже стало. - Охранябушка, миленький, ты в порядке ли? Маг есть перестал. Русалки переводили взгляд с меня на него и обратно, от чего головы их лысые блестели в свете костра, кот ел, но судя по выражению его морды, что-то явно было не так. Домовой хихикал, но это явно от поганок, надо сказать лешему, чтобы приглядывал за ним, а то переест же, тогда вообще шалить начнет. И тут маг голос подал: - Ведьма, оделась бы ты. Я как стояла… Так и стала красная аки маков цвет. Маг! Елки-иголки, он же мужик! Еще и аристократ явно! Юркнула в избу, в зеркало на себя поглядела. Красная, как есть красная, и не мудрено - в одном полотенце кортесеньком по двору разгуливаю! Стыдоба-то какая! И чем только думала?! А просто русалки тут чуть ли не в исподнем, кот он свой, домовой тоже свой, Михантий опять же…Ох стыдоба то какая… Когда домовой пришел звать вечерять, я отказалась. Нет, есть хотелось, очень хотелось, но как вспомню… - Извиняй, домовой, не ко времени мне, заниматься нужно. Домовой похихикал, и что-то мне подсказывает, что не поганки тому виной, да и вышел. Но и минуты не минуло, как в избу поднялся маг. Прошел к столу, учебники подвинул небрежно, и поставил передо мной поднос деревянный, небось сам и изготовил, на подносе хлеб, сыр, похлебка мясная да морковь варенная. Но на этом дело не кончилось. - Весь, я не знаю как у вас, лесных ведуний, но нас, магов, книги обычно читают вот так. После чего взял и развернул мой учебник. То есть я все это время книгу наоборот держала… - А у нас так принято! - не знаю, от чего возмутилась, но возмутилась. - Я так и понял, - насмешливо ответил маг. И ушел. И я то думала мне до этого стыдно было. Ошиблась я. Теперь стыдно было так, что и словами не выразить. Ела молча. Молча и зло. В печи хихикал домовой. Пока сердилась, сама не заметила, как все съела, но вот на «спасибо» меня не хватило. Умылась у зеркала, месяцу время загадала, да и спать легла. *** Едва в сон ведуний провалилась, обнаружила чащу на охоте. Охотиться моя зловредина очень любила, особенно на ведьмаков и магов. А уж если на двоих разом - у нее вся душа пела. Сейчас такая охота и шла. На севере леса заповедного не цветущий, по причине того что солнце село, ромашки закрылись, чертил письмена магические ведьмак. На западе тем же самым занимался маг, да не простой, а хорошо знакомый мне - Тиромир. Чертил сам, да рядом с ним сидел отец его - Ингеборг. - Я ей устрою - ведьмин суд, тварь подколодная! - шипел маг.- Я ей весь лес сожгу, тварь подлая! - Угомонись! - прикрикнул на него последний архимаг королевства. - Заратар один из сильнейших магов Побрани, его словам стоит верить - Валкирин не хозяйка леса, она лишь прислуга у ведуньи. Как интересно… И не только мне интересно стало, чаща и та прислушалась. Тиромир же резко выпрямился, с ненавистью на отца поглядел и вопросил: - А ты молчать будешь? Маму на суд поволокли, а ты молчать будешь, да, отец? Всегда молчал, и сейчас промолчишь? Архимаг молчать не стал, напротив - приказал магистру: - Заткнись! Псидел, глядя на сына, и добавил: - Славастену не обвинят, доказательств у них нет. Ха-ха три раза. Доказательств нет, это правда, но ведьмам доказательства и не нужны - несправедливость они видят. И злобу видят. И вину. И все что им требуется - слово ведьмы. Я долго молчала, очень долго, все время боялась, что Лесная Сила правду проведает, последствий для себя опасалась - но время страха прошло! - А если доказательств нет, почему мать до последнего лететь не хотела? - прорычал Тиромир и палку отшвырнул, которой знак магический чертил, да не дочертил. - А что доказывать? - вопросил Ингеборг. - Что прогнала девчонку негодную? В этом ее вина? Ой, дурра-а-ак. А говорили - умен лучший королевский маг, видать ошибались. Или ошибочные сведения у архимага? И надо же - я права оказалась. - Отец, - тихо сказал Тиромир, - а что если мать… она не ведьма? - Что?! - Ингеборг подскочил с бревна, на котором сидел. Ммм, сколько негодования. Бальзам для моих ушей. И тут чаща проявила нетерпение. «Обожди, разговор очень уж интересный», - попросила я. Ну, чаща как виноватая, с радостью предоставила мне возможность послушать подольше, а сама к ведьмаку умчалась. Тот как раз стоял, широко расставив ноги и простирая руку над вычерченной руной, читал нараспев заклинание. Хлестко вырвалась из земли колючая лиана. Жестоко ударила по самому нежному месту. Взвыл на последнем слове заклинания ведьмак, да так громко, прочувствованно так, что воющий в невдалеке на луну волк замолк, посрамленный, после вообще выть передумал и ушел. Просто ведьмак выл гораздо прочувствованнее волка, гораздо громче, основательнее, отчаяннее. Что говорить - птицы ночные и те умолкли, внимательно слушая. Смотреть то было не на что - несчастный покрытый закрытыми бутончиками ромашки ведьмак, скакал по лугу, попирая собственный труд и нанесенные руны, и держать руками за место очень интимное, из которого, кстати, еще предстояло повытаскивать все колючки, а зная мою зловредину, колючек там видимо не видимо. «Я… у меня нет слов», - слов действительно не было. Чаща ответила угрожающим «Будет знать, как в мой лес лазить», потом глубокомысленно добавила «Все равно с него толку нет, объясняла-объясняла, а он сегодня опять с девками и совершенно бессмысленно!» Нет, ну чаща, она такая… поганка она. «А с Тиромиром что задумала?» - мне даже интересно стало. Напрасно - через мгновение выть близ моего леса начали двое. Да как выли - волки смирились со своим поражением, и кажется, теперь месяц молчать будут. Ингеборг же мотался от мага до ведьмака тратя неимоверное количество порталов, а они у него на артефактах замкнуты, пытался помочь то одному, то другому магией и не учел одного маленького нюанса - это шипы Заповедной чащи, они магию впитывают и… увеличиваются в размере. «Ну и зараза же ты!» - не сдержалась я. Чаща от похвалы расцвела вся в целом и в отдельности тоже, так что когда Ингеборг магистра и принца приволок к лекарям, тем представилось поистине цветущее зрелище. И я подумала - как же мне повезло, что время просыпаться пришло, вовремя очень оно пришло. *** Проснулась хихикая. Домовой решил, что видимо из-за поганок, и протянул мне из печи еще одну, потом долго обижался, пока я хохотала в подушку. Надо будет лешему рассказать, он оценит. Ох, ну чаща! Ну зловреднючая! Ну затейница! А главное - у нее все четко по делу. И тут из дальнего конца комнатейки раздалось: - Рад, что тебе уже лучше, но может стоит еще поспать? Смеяться тут же расхотелось. Просто чаща она же иногда не только зловредная, но и злопамятная, а еще рассудительная… Что если вдруг и охранябушку сочтет бесполезным в плане размножения? И ей конечно можно запретить, но чаща это чаща… - Послушай, охранябушка, - я села на край постели, поджав ноги и не покидая теплого одеяла, - а как ты относишься к идее, что некоторые мужские органы следует снабжать столь же надежной защитой, какой природа защитила… орехи, к примеру? Спящий на полу маг, рывком сел, посмотрел на меня с недоумением потрясенным. Его можно было понять. Ему можно было солгать. А можно было вообще ничего не говорить, но: - Чаща моя только что сильно ведьмака и Тиромира в интимных местах покалечила, резонно сочтя данные органы бесполезными, - сообщила я охранябушке. - Ты бы поберегся. Маг прищурился и тихо, очень проникновенно вопросил: - Ведьма, ты сейчас меня бесполезным назвала? Охохонюшки. - Охранябушка, - с постели я таки слезла, - не важно, каким я тебя назвала, главное - что чаща себе о тебе надумает. Ну да мое дело предупредить, думать сам будешь. Из избы выскользнула, постояла, подставляя лицо теплому ветру ночному, со ступеней сошла вниз, да и улыбнулась лешему, тот час явившемуся. Леший мой суров был да лицом пасмурнен, никак с Водей переговорить успел уже. - И что ты скажешь мне, друг сердешный? - спросила с улыбкою. Да только уверенности не было в улыбке той, храбрилась я, храбрилась отчаянно, а ответ услышать страшно было. Потому что леший мой главный друг-сотоварищ, без него я и с этим лесом одна не справлюсь, что уж говорит о втором. Но леший мой был надежный, опытный, понимающий. В глаза мне посмотрел открыто, прямо, с ответом помедлил, и все же сказал: - Гиблый Яр - место опасное. Нежить распоясалась, волкодлаков поболее волков будет, ходоки - те особую опасность представляют, да только права ты, Веся. Понимаю, что не умом думала - сердцем, а только так я тебе скажу - если и умом, то решение твое верное. С Гиблым Яром делать что-то надобно, ведь коли падет водяной наш, и нам не устоять. - Твоя правда, - была вынуждена согласиться я. Потому как теперь, когда враг Води был мне известен, сомнений не оставалось - Заратарн ему мстить пришел, его уничтожать будет. Конечно, без леса моего магу будет сподручнее, но что если и другие подступы к водяному есть? Заратарн не воюет - мстит, от того не предсказать, ни предугадать, кто первым падет - я или водяной. А если водяной первым погибнет, и наш Заповедный лес долго не простоит - река, что сейчас нежити обезумевшей преграда, таковой быть перестанет, и что тогда? |