Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
И на мага сурово посмотрела. Не ждал. Нахмурился, просчитывая расклад, да и ожесточилось лицо, холоден стал взгляд. - Не только ведьмы? - тихо спросил он. - Ну, принц наш, если уж быть откровенными, своеобразная ведьма, - я поднялась, - только ведьмак. А Тиромир он маг, но особенный. Руку протянула, пылинку несуществующую с плеча широкого смахнула, в глаза синие посмотрела, да и прямо сказала: - А ты у нас жертва, охранябушка. И видишь ли, я всех убедила, что ты уже умер, упокоился на жертвенном алтаре во имя моей силушки, а ты… Из лесу выходить более не смей, понял?! Договаривать не стала, сошла вниз по ступеням, ушла к ограде, постояла, все так же в лес глядя, успокоилась, потом вернулась. Маг стоял, опираясь спиной о стену последнюю дома моего, кот, даром что призрачный, с мурчанием ел суп, который всем радушно домовой разливал, даже леший попробовал, и только мы с охранябом остались стоять, друг на друга глядя, и еду игнорируя. - Ведьма, - тихо произнес охранябушка, - ты сказала Изяславе, что убила меня? Я молча руку к лесу протянула - и взметнулась листва прошлогодняя, поднялась, почти что до верхушек крон, да и рухнула вниз, потревожив птиц вечерних. Архимаг лишь мельком глянул на лес, затем посмотрел на меня непонимающе. - Ведьма в силу с убийством магически одаренного существа входит, - слова с моих губ сорвались шепотом. И ушла я в остатки избы. Руки ополоснула по дороге, поднялась по ступенькам, скинула плащ на то место, где раньше была вешалка, стараясь никого не задеть, добралась до лавки, села, получила от домового тарелку супа, хлебать принялась без аппетита совершенно. Внизу, у избы стоял архимаг. Руки на груди сложены, взгляд на меня направлен, синий лед в глазах, скулы резче обозначились - злился он. - То, что ты Славастене сказала - слышал, - произнес он, не заботясь, что не только я - все слышат, - но Славастена всего лишь ведьма, а вот Изяславе перечить не стоило тебе. Пожав плечами, равнодушно заметила: - Славастена не ведьма, и никогда ею не была. Изяслава уже тоже не ведьма более, силу она свою отдала сыну, откуда, по-твоему, ведьмак взялся? Архимаг на миг глаза зажмурил, видать переваривая информацию новую, затем на меня посмотрел, и мне же сказал: - И что ты собираешься делать теперь, ведьма? Плечами пожала, еще ложку супа выпила, на небо глянула, да и ответила: - Утро вечера мудренее, охранябушка. Давай ужинать, потом поспать не помешало бы тебе, а по утру, по утренней зорьке, и решу, что делать буду дальше. - А порешить гада сразу, и спать спокойно, - мрачно предложил леший. - А вот это не советую, - устало посмотрела на друга верного. - Я против и как ведьма - потому как несправедливо это, и как ведунья лесная. Лешинька, он архимаг с печатью частично сломанной, но силой активной, и от меня он все эти деньки подпитывался, да так, что вот магичить уже может преспокойненько, так что от смерти его весь этот лес сгореть может. Вот ты как, хочешь без леса нашего Заповедного остаться? Леший есть перестал. И кот перестал. И Мудрый ворон передумал мясо клевать. И только домовой ел себе преспокойненько и по мелочам не тревожился. - А если уйду? - спросил маг напряженно. - Так никто не держит, - улыбнулась ему лучезарненько. - Только ты учти, охранябушка, печать твоя нестабильная, силушка так же, а за пределами леса моего Заповедного тебя ждет Славастена с сыночком своим Тиромиром-гнидою, да Изяслава с ведьмаком Анарионом, а промеж них верный слуга короля архимаг последний Ингеборг, да только вот я бы на него не ставила - Анариону он клятву принес, как принцу, а Тиромир сын ему, так что для кого из них двоих он тебя на алтаре убьет, еще неведомо, но вот то, что убьет - это я тебе гарантирую. А коли ты чудом каким из лап его вывернешься, то путь твой жизненный все равно не долог - печать нестабильная, охранябушка, и когда рванет она - лишь дело времени. Так что, открывать тебе тропу заповедную? И подскажи уж сразу, куда конкретно открыть, в какую сторону-то? Архимаг удар принял достойно. Пошел, умылся, руки ополоснул, к нам поднялся, кот пододвинулся, место освобождая, охранябушка рядом со мной сел, домовой ему супа набрал, мяса положил побольше, я хлеб протянула, ворон ложку. Сидим, вечеряем. Хорошо, спокойно, идиллия. И тут, нежданно негаданно, Сила Лесная объявилась. Ветром шумным, древестным скриком, птичьим криком, и проявилось лицо из листьев дубовых, из гнезд птичьих. - А гнезда-то положь где взял, - попросила я. Сила Лесная одумалась, гнезда назад вернула, лицо правда без бровей осталось, но ничего, переживет. - А я смотрю, ты, ведьма, ремонт затеяла, - молвила сила, все тем же мужским голосом. И вот как к ней относиться-то, до сих пор не пойму. Зато одно могу сказать - ранее то я за ней язвительности не замечала, да и являлась она хорошо если раз в полгода, а теперь такая честь, и все опять же мне одной. - Так свежий воздух для процесса то учебного самое то, - ответила, поразмыслив. - Опять же вид хороший. Силушка лесная недоверчиво прищурилась и спросила: - Маг избушку сломал, да? - Да, - подтвердила не весело. Силушка Лесная вздохнула тяжело, кивнула, и посоветовала: - За учебу принимайся, ведунья, али за размножение - самая пора настает, не теряй ночь понапрасну. И усмехнувшись похабно, исчезла среди деревьев как не было ее, только птенцы расшумелись в гнездах потревоженные. Вот нельзя было без позерства никак, да?! - Что б тебя, - прошипела нервно, и аппетит весь пропал как и не было. А может и не было, кто его знает. Отдав почти полную тарелку домовому, встала, из-за скамьи выскользнула не потревожив лешего, прошла к печи, за ней, в мешковине схороненная, тетрадь лежала толстая. Изымала с трудом, стена то была последняя, и вроде крепко держалась, а мало ли, осторожность не помешает. Открыла на странице первой, взглядом по нервным строчкам пробежалась, прошла до зубовного скрежета знакомое: «День первый. Лесная ведунья из меня вышла так себе. Не ахти даже, я бы сказала. Спалила ветки и случайно одну старую ель. Ночевать в лесу плохо. Палить деревья тоже плохо. Заповедная Чаща зараза. Лесная сила - гад непонятной половой принадлежности. Все плохо. Утоплюсь». Тетрадь закрыла. Подумала о том, что ничего не изменилось. Решила, что за истекшие три с половиной года вообще ничего не изменилось. Захватила полотенце, ушла топиться. - Ведьма, ты куда? - встревожился охранябушка. - К водяному, - ответила я. - Размножаться? - ехидно поинтересовался кот. От Силушки Лесной заразился ехидством, не иначе. - Топиться! - не оборачиваясь, буркнула я. И ушла. *** На реке сегодня было неожиданно тихо. Я даже остановилась, озираясь непонятливо, но рыба плескалась, в заводи рядом кувшинки цвели, кикиморы помахали приветливо, так что вроде как все в порядке. Но пока до заводи шла, все понять не могла - что ж не так-то?! Дошла, вещи свои сложила на кусту ближнем, рубашку исподнюю не снимала, уже ученая, это я по первости сюда нагишом сунулась, просто не знала еще про водяного, а тот был тем еще типом. И вот только я, мыло душистое захватив, в воду ступила, как засветилась та, аки папоротник в короткую летнюю ночь, и хоть луны не было на небе, а лунная дорожка возникла, да и повела, серебрясь на воде, прямо к валуну огромному, где возлежал дивный молодец. Плечи у него - косая сажень, волосы - цвета спелой пшеницы, торс да руки его мышцами бугрятся, взгляд томный, призывный, улыбка в полумраке сверкает ярче месяца… - И тебе не хворать, - сказала неприветливо, спускаясь в воду. Водяной местный охальник был тот еще, и где ж такой выискался я по сей день не знала. Однако в столице, в королевском озере водяной был стандартный - с зелеными волосами, мутными глаз-ами, скверным характером и вечно недовольной миной на опухшем лице. Стандартный в общем. А этот - нет. - Весянушка, что ж ты невесела? Что ж ты рубашку не повесила? - низким хриплым голосом вопросил водяной. Глянула на него исподлобья, и даже отвечать не стала. Водяной сразу смекнул, что дело нечисто, а потому возлежал на валуне молча, пока я чистоту наводила. Вымылась, как есть, в рубашке, волосы промыла, ополоснула, а потом поплыла к водяному, он пододвинулся, освобождая место, руку протянул, помогая на валун взобраться и сесть. - Ну, что опять? - спросил, когда дрожать от холода перестала. - Водя, а ты печать магическую снимать умеешь? - спросила просто так, ни на что не надеясь. Просто непростой это был водяной, очень непростой, так что у него многое спросить можно было. - Печать магическую? - вопросил водяной, почесав подбородок. - Снимал. Я, резко голову повернув, воззрилась на него с надеждою. - И как? - вопросила, едва поняла, что теперь водяной молчать вздумал. - А заводь видишь? - тихо спросил Водя. Я огляделась. Заводь была приличная, да только сейчас я заметила, что на яму она больше похожа, чем на старое русло реки, или же залитый луг. Просто видать давно яма эта появилась, по склонам уже деревья росли не один десяток лет - два-три скорее, по берегам камыш везесущий, а то что вода тут была чистая - так на дне родник, оттого и мыться здесь было хоть и чисто, но холодно. - Любил я ее, - вдруг признался водяной. - Печать? - не поверила я. Водя глянул на меня глазами лунного цвета, усмехнулся и выдавил нехотя: - Эльну, магиню. Наклонился вперед, руку протянул, прикоснулся пальцем к воде и пошли от той круги, да не простые, а мерцающие, и в кругах тех ожили воспоминания. - Давно это было, - начал рассказывать Водя, - давно… словно и не было уже. Там, - он кивнул в сторону реки, стояла башня магическая, прямо по среди реки стояла. От нее к берегу мост вел, да только цельным он не был - обрывался, прямо над тем местом, где из воды валуны виднелись. - Как это? - не поняла я. И водяной показал. Башню-крепость посреди реки, мост от башни к берегу ведущий… да только берег тогда ближе был, река не столь полноводной и широкой, и на берегом том вторая крепость, и были они как пара. Та, что посреди реки - изящная, белокаменная, а та, что на берегу - темного камня, монолитная, внушительная. И мост от одной башни к другой, что обрывался на середине, да так что не перепрыгнуть - шагов десять пустоты было между двумя половинами моста. - Чародейская академия, - сказал Водя указав на светлую башню, - а эта вот магическая. Я с одной башни на другую взгляд перевела, но ничего не поняла. - Чародейская? - переспросила. Да и как тут не переспросить - не было у нас чародеев испокон веков! Я о таком и не слышала. - Чародейская, - кивнул водяной, да и стала та башня ближе, словно подлетели мы к ней. И увидела я на самой вершине магичек. Странные они были - волосами как одна седые, хоть и юные совсем, от семи лет и до двенадцати, уж не более, но седые. И сидели все на полу, перед каждой низкий каменный столик, а на столике том яблоко, змея в банке мертвая, и птица, за одну лапку привязанная. И кричали те птицы, и пытались вырваться… да куда ж вырвешься, если крепко привязан. И ходила меж теми седыми магичками взрослая, возраста не определить, и двадцать ей могло быть и семьдесят, а волосы как у всех - лунно-серебристые, неестественные. - Я…- начала было. - Смотри, - сказал водяной. Смотреть было на что - одна из магичек, та, рядом с которой стояла учительница, протянула ладонь над яблоком и оно скукожилось, чернея на глазах, и оставляя после себя лишь серебристое облачко, собравшееся сверкающим туманом под ладошкой девочки. Движение, и вот облачко над тельцем мертвой змеи - магичка опускает ладонь ниже, и трупик вспыхивает, поглощая сияние, начинает шевелиться, вскидывается и атакует из последних сил пытающуюся вырваться птицу. Сверкнули ядовитые клыки, забилась пташка, теряя жизнь серебряными каплями… а те вниз не падали, поднимались вверх, впитываясь в ладонь магички, от чего седые волосы на голове ее заискрились серебряным сиянием. Что-то говорит главная чародейка, и повторяют упражнение все ведьмочки, да только у одной из сидящих в отдалении вдруг вырывается птица, да испуганно мчится к окну. Лопает стекло на ее пути, вскакивает виновная в случившемся. - Ее звали Эльна, - грустно сказал водяной. - Она не была чародейкой, но по мосту смогла пройти, выжила, от того и взяли ее на обучение. Движение руки, и время ускорилось, промелькнуло одним мгновением и вот сидит на камнях у подножия башни девушка в темно-серой мантии. Ручки ее худенькие, кожа бледная, волосы лунного цвета в косу собраны, в глазах светло-голубых слезы, стекают они по лицу, и падают в воду. - У чародеек на последнем испытании выбор небольшой - или ты убьешь, или тебя, - водяной протянул руку, словно хотел погладить лунные волосы, но пальцы лишь коснулись воды, поколебав ее и изображение. - Она убивать отказалась. Наотрез отказалась. И наверху, в той башне, где учились девочки, послышались крики, показались вспышки света, да начали падать сверху камни, книги, стекла… тела таких же хрупких девушек с волосами лунного цвета… - И ее заклеймили, - почти прошептал водяной. - Ее силу должна была поглотить главнейшая, сразу как пройдут испытания и в башне останутся лишь сильнейшие… но я не смог проплыть мимо. И события прошлого начали раскручиваться как иная пружина, все ускоряясь: Разговор страшного, но стандартного водяного с тихо плачущей девушкой. Его вопрос, ее кивок, и чародейка, сбросив мантию, в исподнем скользнула в руки к водяному. Попытка главной чародейки помешать, и волна, окатившая башню и пыл разъяренной… гадины. Этот валун, тот самый, на котором сейчас сидели мы с водяным, девушка, лежащая на нем на животе, и водяной, касающийся склизкими пальцами страшной печати… Яркое сияние взрыва… - Я хотел помочь, - прошептал Водя, - я лишь хотел помочь… Если бы я только знал… Вот так я и узнала, от чего водяной у нас такой красивый да магически одаренный. - А до того, как печать наложили, забрать ее не мог? - тихо вопросила я. - Она не слышала. Не видела. Не чувствовала. Говорят слепые слышат лучше, чем зрячие, видать так оно и есть - я звал ее, часто звал, но лишь когда печать наложили, когда лишили ее магии, только тогда увидеть смогла. Водяной с остервенением плеснул рукой по воде, на меня посмотрел и с горечью спросил: - Хочешь узнать, от чего печать снял? От чего не оставил как есть? Спросить хотела, но не решилась бы, ни за что бы не решилась, такое горе было в его взгляде. - Она не хотела слепой жить, - прямо сказал водяной. И соскользнув с валуна, исчез в воде. Я осталась сидеть, обняв ноги и устроив подбородок на коленях. Сидела недолго, Водя выглянул из-под кувшинки, и спросил: - Чего твоя чаща разошлась? - Территорию охраняет, - пожав плечами, ответила я. - Да? - удивился водяной. - А волосы моих русалок ей для чего понадобились? - А пугала ставить будет, - неловко пошутила я. Водяной нахмурился и спросил: - Отчего у русалок взяла? Почему не у кикимор? Тут в него откуда-то сбоку прилетела жаба. Брякнулась на кувшинку, по ней сползла водяному на лоб… обидчивые у него кикиморы. Но тут уж сам виноват, я в их дела водяные не лезу, мне своих хватает. И к слову о моих делах. - Водя, а что стало с чародейской башней, и той магической? Где они? Водяной с лица осторожно лягушку снял, отпустил ту плыть свободно, на меня посмотрел и сказал не дрогнувшим голосом: - Лежат. На дне. А такую реку, сама понимаешь, не осушить, не исчерпать. Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь. - Водь, а книги-то достать можно? - спросила с надеждой. Магические книги они защищенные, им ни огонь, ни вода не вредят. Водяной поразмыслил и спросил: - Тебе все? Все вряд ли, их отмывать замучаешься, а магией не рискну сейчас - не нравится мне печать архимага моего, ох и не нравится. Лучше уж в близи от него не магичить. - Мне, Водя, те нужны, которые про печать магическую, - прямо сказала я. Водяного я уже знала, тот был из тех редких представителей нечисти, что умел учиться на ошибках своих, а потому, коли ошибся, продумывал и искал выходы, а потому, вот зубом клянусь тем, который фальшивый, что искал он и книги, и то, в чем ошибся, печать снимая. И права была - водяной, высунувшись по пояс, на меня посмотрел и спросил: - А что мне за это будет, Веся? Начинается. - Тебя хочу, - прямо и без обиняков заявил водяной. Из ближайших кустов высунулась рука колючками покрытая, да кулаком тут же погрозила. Чаща была категорически против наших отношений с водяным. Просто от водяных, так уж случилось, только водяного и родить можно, а рыбы это вам не зверюшки, это, с точки зрения моей Заповедной поганки, совершенно не нужная вещь в хозяйстве, так что. - Извини, друг сердешный, не в этой жизни, - уж даже не знаю в который раз, сказала я. В камышах ехидно захихикали кикиморы. Вообще Воде не стоило намекать, что патлы кикимор для чучела куда лучше подойдут, чем волосы русалок, так что кикиморы теперь будут гарантированно мстить. Просто водяной им не хозяин - кикиморы народ свободный, могут в воде жить, могут в болоте, а могут и вовсе в лесу, а там на их стороне чаща всеми ветками и колючками, так что зря Водя так, очень зря. - Хорошо, - Водя злой был, но держался, потому что знал - чаща моя сволочь зловредная и злопамятная, она при желании и до его волос добраться может, а уж о том, что русалкам теперь путь на сушу заказан, так и вовсе можно было говорить. - Тогда поцелуй. |