Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
Ярина была показательно-вежливой чащей при мне. Это Лесе она рожи корчила и танцы торжествовательные устраивала, при мне вела себя чинно да примерно - даже в двери стучалась. - Войди, - приказала я. Чаща скользнула девой с волосьями до самого пола, протянула лиану ко мне, коснулась моего виска и узрела я жуткое: Мертвяка, что в плащ мой да шляпу обрядили, в храм все-таки приволокли. Самой чаще туда ходу не было, но Ярина оказалась находчивая - залезла на дерево, и оттуда все подглядела. Мертвяка выдали замуж. За среднего сына барона. На торжестве сам Ингеборг присутствовал, от чего-то в одежде скромной, да и себя скрывал тихарился, под купца обрядился, с шеи амулет опознавательный снял. Странно это. Последний королевский архимаг, к принцу приставленный, королем обласканный… что случилось то с ним? Сие мне было неведомо, да и узнавать не хотелось, а только боюсь, придется и в этом разобраться. Зато дальнейшие события порадовали - внука спасла Ульгерда. Самой ведьме в храм ходу не было, но разъяренной ведьме такая мелочь не помеха. Распахнулись двери храмовы. От порыва ветра все свечи потухли вмиг! А Ульгерда прошипела яростно: «Мирон, внучек, ступай-ка сюда!». Баронов средний сын только рад был подчиниться - рванул от алтаря, как от пожара, на улицу выбег да и спрятался за бабкиной спиной. Потешно смотрелось - Ульгерда ведьма крепкая, рослая, да только внуки у нее как на подбор - все здоровенные, плечистые, могучие. От того на их фоне ведьма казалась… скромной персоной. Но только на фоне, а так и росту и достоинству Ульгерде было не занимать. «Это что же тут деется? Моего внука, да на мертвяке женить?» В храме тишина повисла мертвая. А Мирон не постеснялся сообщить ведьме: «Бабуль, они мне божились, что после первого поцелуя, мертвяк обернется девой красоты невиданной». «Да?! - вконец разъярилась Ульгерда. - А коли так, от чего бы им самим лобызание то волшебственное не опробовать?! С кого начнем? С тебя, архимаг?!» Ульгерду уволокла Ярина. С одной стороны спасибо ей, уберегла, взбешенная ведьма может противник и страшный, да только Ингеборд посильнее ее будет, мне это ведомо… А откуда сие ведомо чаще Гиблого яра, это уже вопрос. А третью недобрую весть принес Мудрый ворон. Просила я его отправить сокола в Ясеневый Лес, разведать от чего, он заповедным быть перестал, куда хозяйка леса делась, и вот возвернулся он. А только ответов не принес. Ясеневый лес стоял, как стоял бы любой другой лес… простой, не волшебный. Паслись там олени, волки по кустам шныряли, куницы за бельчатами охотились, зайцы траву косили - мирная картина, и не заподозришь ничего. Вот только изба лесной ведуньи гниет одиноко, да не сгнила еще, так что приметили мы и дверь, что висела на одной петле, словно не открыли ее - выломали, и зеркало внутри избы разбитое и… серебряное блюдце в кустах у гниющей поленницы. - Что же это? - не сдержалась от возгласа. - Это что же такое? Это, выходит, ведунья на помощь позвать хотела, а не дали ей? Друзья мои верные молчали тягостно. Всем не по себе было, то что беда пришла - все поняли. Да только они в этом деле советчики, а решение мне принимать и распоряжения отдавать тоже мне. - Мудрый ворон, поблагодари от меня сокола, да если есть у него просьба ко мне, все выполню. - Нету просьбы, хозяйка, - сдержанно ответил ворон. - Сокол тот, помнишь, я говорил тебе, в Ясеневый лес перебраться хотел, да передумал. Передумал, значит… А потом и я вдруг поняла вещь одну - Ясеневый Лес пал года полтора назад, я об том и не сразу узнала, мы, лесные ведуньи, живем изолированно, своим лесом заняты, об чужом узнавать некогда. Но вот что странно - лес недавно пал, а избушка прогнила так, словно ей уже две сотни лет! - Недобрые дела деются, ох и недобрые, - простонала потрясенно. - Ярина, самой мне ходу из лесу нет, передай просьбу мою Ульгерде, если не побоится, жду ее. Очень жду. Чаща Гиблого яра поклонилась, да и исчезла. Моя чаща возникла тут же, восстала, руки ветвистые на груди сложила непримиримо, на меня глядит обиженно, губы сжала негодующе. - Напрасно злишься, - укорила ее. - Беда в Ягодном бору, лешего я едва уберегла. Ступай к водяному, мост сдвиньте до самой излучины реки, да всех зверей моих переправить обратно в мой лес. Леся просияла, цветами распустилась, поклонилась да и помчалась исполнять, а мне на душе горько было - Ярина на все пошла, только бы лес ее я к жизни вернула, а теперь получается… словно предала ее. И ведь решение разумное, зверей защитить я обязана, а тошно на душе. Последней неприятной вестью стало то, что Ульгерда в мой лес войти не рискнула, прислала Ярину с серебряным блюдцем да яблоком. Не доверяет мне ведьма, значит. Не доверяет больше. *** Яблоко по блюдцу серебряному пустила поутру. Ночь страшная вышла, изматывающая - зверей спасали с боем. Как хозяйка Соснового яра оказалась в Гиблом яру мне неведомо, да только и после смерти оставалась она ведуньей лесной, и клюка ее тоже была с силою. А потому нежить всю к рукам прибрала быстро, и удар нанесла сокрушительный. Ярина сражалась отчаянно, за каждый шаг, за каждую пядь едва засеянной земли, Лесю я в бой не пустила - коли заразится моя чаща Заповедная гнилью скверны, тогда беда пострашнее этой придет. Зловредная негодовала, но приказ есть приказ, ослушаться не посмела. И мы понесли потери. Со мной в Гиблый яр больше полусотни волков отправилось, вернулись двое… и этим двоим, Сиде и Хоену пришлось встретиться мордой к морде с восставшими сотоварищами. Усиленными мной, защищенными, ставшими почти неуязвимыми сотоварищами. Сида была ранена, Хоен чуть не пал - Леся вытащила в последний момент. Поголовье коров сократилось вдвое. Поголовье кабанов… только самки с детенышами остались. И те лишь одним спаслись - в бой вступили кикиморы. К утру все было кончено. Мост уничтожен, Ярина, чуть живая, изломанным кустом на дворе свалилась, Леся стояла растерянная, потрясенная, поникшая. Со злом, таким злом - беспощадным и жестоким, она столкнулась впервые. Потом опомнилась, кинулась к Ярине, засуетилась вокруг нее, отчаянно мне выхаживать несчастную помогала. Спасли. И вот теперь я сидела за столом сгорбленно, мешала чай дрожащей рукой, и ждала, пока ответит Ульгерда. Ждать пришлось долго. А когда ответ засияло блюдце, я чуть свой чай не опрокинула - Ульгерда была не в доме зятя, и не в своей избе за чертой города, и даже не близ города - ведьма находилась на Ведьминской горе. Оттуда, из пещеры, в каких доживали свой век иные дорого за ошибки заплатившие, старые ведьмы, устало поглядела на меня ведьма, тихо повинилась: - Прости меня, Веся, да только времена настали смутные, и врагов опасаешься и друзей. Но вижу ты не умертвие, уже легче. «Легче»? Я в таком состоянии, что готова выть от отчаяния, как в ситуации такой может стать «легче»? - Как ты, девонька? - спросила Ульгерда. Тяжело мне, больно, гневно, тягостно… - Плохо, - тихо ответила ведьме. Та кивнула, самой было не весело, да только нашла в себе силы, и о происходящем мне поведала: - Над Славастеной и Изяславой суд был. Правда вскрылась страшная. Славастена ведьмою не была, никогда не была, за себя молодую ведьму на испытания выставила, да жизни лишила опосля, силу ее себе присвоив. Изяслава силу отдала сыну, и факт этот скрыла. Обеих ведьм подвергли бы изгнанию, да что-то вдруг изменилось у них. Сперва Изяслава, за ней Славастена, в ноги Верховным кинулись, просили любое наказание назначить, только не изгонять. Особливо Славастена молила. И на все согласилась, все поведала, любое содействие оказать возжелала. От чего так - вскрылось вскорости. Архимаг есть, Агнехран, слышала о таком? Сердце при имени том вздрогнула, да все же удержала я эмоции, кивнула, тихо ответила: - А кто не слышал? - Твоя правда, - согласилась Ульгерда. Помолчала, да и поведала. - Сильный маг, из простых выбился, из самых низов. Императору правой рукой был, от того и переговоры вел, дипломатические. С тем и к королю нашему Казимиру явился… Явился, да и пропал. Он пропал, и два архимага королевских вдруг тоже пропали. Император континента сильно гневался, своих магов на поиск прислал, одного из них видела ты - Заратарн эльн Тарг, тот что на базаре тебе повстречался, на свою беду. Да только не нашли Агнехрана. Столицу прочесали вдоль и поперек, по городам да весям шастали, и не нашли. А тут вдруг, вот те чудо, объявился. К королю пришел, сам. Стражу придворную раскидал не глядя, а короля Казимира, нашего, порталом вышвырнул к императору. Тот уж и суд провел, и казнить успел. На престол королевский назначил Яромира, старшего сына Казимира. Да на том дело не успокоилось - Тиромир, сын Славастены, и отец его, Ингеборг, в бега кинулись. Я сидела ни жива, ни мертва. Чай помешивать перестала - руки дрожали. А Ульгерда продолжила: - Да только на том дело не кончилось, Веся, к себе в империю Агнехран не вернулся, здесь остался. Своих магов собрал, патрули в каждый Заповедный лес отправил. И вскрылось страшное… Знаешь ли ты, сколько их осталось, Лесов Заповедных, Веся? Знаю. - Один, - тихо сказала Ульгерда. - Один лес и остался, Веся. Твой. - Это в нашем королевстве, - выговорила с трудом. - А за рекой только Гиблый яр пострадал и… - ТВОЙ, ВЕСЯ! - криком оборвала меня ведьма. - На все королевство! На всю империю! На весь континент наш! ТОЛЬКО ТВОЙ ЛЕС! Не ведаю как, но упала чашка моя, пролился на пол чай не выпитый. Оторопела я. - Как? - прошептала едва слышно. Ульгерда лицо ладонями закрыла, так что только кончик носа ее зеленого и виден был. Посидела, успокаиваясь, вновь на меня посмотрела и сказала: - Не только ведуньи пострадали, Веся. Совет Верховных клич кинул, да и вышло так, что… не досчитались мы многих. Очень многих… Что делать, еще не ведаем. Совет принял решение о глухой обороне. Вылеты с горы поодиночке запрещены. Вся подвластная нечисть стягивается к горе. Из сундуков ужасающие, забытые амулеты достаются. А самое страшное в том, Веся, что враг нам неведом. Не знаем мы его, не ведаем. Да только по всему выходит, затесался он в наши ряды, подобрался близко, так близко, что ходить надобно бы даже среди своих с оглядкою. И это ведьмы… - От чего с оглядкою? - спросила шепотом. А сердце уже знало ответ, сердце его чувствовало. - Потому что двух ведьм гора не пустила, - прошептала Ульгерда, с болью, с тоской на меня глядя. - Знала я их, уже лет двести как знала, сильные ведьмы были, да поплатились как и я в свое время, от того и кожа зеленая, и глаза желтизной отдают… Мертвяками они оказались, Веся, обе мертвяками. Да не простыми - все сохранилось, ум, знания, сила… жизни только не было. И я их за своих признала без мыслей сомнительных, и беды в них не увидала… а была беда, Веся. Была. Что сказать? Что тут вообще сказать-то можно? - Береги себя, Ульгерда, - прошептала я, связь прерывая. И осталась сидеть, понуро глядя в потемневшее серебряное блюдце. Сил не было. Ни на что уже не было. Домовой и чаю подлил, взамен пролитого, и пол вытер, и даже ягоды попытался подсунуть, да не до еды мне. Ни до чего уже. Если ведьмы в глухую оборону ушли - значит и мне придется. Чащу звать, лес изолировать, меры предпринимать. А еще как-то в глаза Ярине посмотреть, ведь придется, придется, как ни крути, правду ей сказать. Не потяну я Гиблый яр, не сумею, тут бы свой сберечь, и то не ведаю как. И вдруг яблочко наливное, само к блюдцу подскочило, да закрутилось-завертелось быстрехонько, я и сделать ничего не успела, как на меня взглянули глаза синие. И архимаг спросил с усталой усмешкой: - А так ты меня не боишься, Веся? Я застыла. Домовой, что собирался в печку юркнуть застыл тоже. А опосля опомнился, подошел осторожненько, да и отобрал у меня чашку с чаем горячим, видать, чтобы не разлила, на себя-то. - Здравствуй, Тимохий, - произнес маг, кивнув домовому. - Как она? Домовой мой, затылок почесал, плечами пожал да и ответил: - А не жрет ничего, на глазах тает как снег. Отлежаться бы ей, да кто ж слушает. Леший ей не указ, я не указ, Лесная сила явилась, на эту под сосной стонущую поглядела, да и убралась восвояси, даже слова не сказала. А так все хорошо, благодарствуем за заботу. - Пошел вон! - как-то не слишком вежливо, высказала я. Глянув на меня, домовой скорбно добавил: - А еще вот, совсем с нервами не порядок. Вздохнул и вот после этого театрально нас покинул! И даже дверь за собой прикрыл. А та и не скрипнула. После охранябушки здесь уже вообще почти ничего не скрипит, ну да не суть. Тот, кто смотрел на меня сейчас по ту сторону серебряного блюдце охранябушкой не был, он был архимагом, и даже не королевским - императорским. И рука сама потянулась, забрать яблочко наливное, и прервать связь, да только… - Не нужно, пожалуйста, - вдруг попросил, именно попросил, архимаг. Ладонь бессильно упала на стол, пальцы смяли ткань скатерти, нервы… ох, и прав домовой, с нервами точно не порядок у меня. - У меня много вопросов, - после недолгого молчания произнес Агнехран, - но задам максимально актуальный - что произошло вчера ночью в Гнилом яру? Я вздохнула, посмотрела в окно - там лежала Ярина, Леся бегала, отпаивала ее водой ключевой, леший состояние контролировал. Сейчас чаю выпью, и пойду… отдавать ей силы, которых у самой нет. - Там появилась хозяйка Соснового яра, прежняя ведунья моего лешего, - слова, давались мне с трудом, словно не речь говорю - мешки тяжелые ворочаю. - И живой она не была, но наполненной силы - да. Лешего я выдернула, успела, сама не ведаю как - но успела. А что потом было, о том говорить… тяжело мне. Сглотнула ком в горле, сдержала слезы, и отрешенно сообщила: - Была бойня. И больше вымолвить ничего не сумела. Больно. Лес-то он вылечит, да и время лечит все, но сейчас, именно сейчас - так больно. - И что делать собираешься? - вопросил маг. Глянула на него раздраженно, да безрадостно. Он вроде вежливо спрашивал, участливо, с почтением… а только все больше на допрос смахивает! - Жить, - ответила, глядя на бывшего раба… в котором теперь раба не заподозрил бы никто - слишком властный взгляд, слишком уверенная осанка, - сражаться, бороться, не сдаваться. Маг, я - ведьма. Что бы ни случилось, я верю, что все закончится хорошо и справедливо. И тут архимаг вдруг произнес: - Ты не ведьма, ты - Веся, поверь, разница существенна, ну да не будем об этом сейчас. В Гнилом яру на данный момент не одна лесная хозяйка - мы засекли уже четырех. Все - умертвия. Более того - установлено, что сейчас вся нежить стягивается в пределы яра. Что скажешь? Что тут скажешь?! Я лишь порадовалась тому, что домовой забрал чашку с горячим чаем, но вот воды выпить стало жизненной необходимостью. Я подскочила, вышла из избы, сбежала по ступеням вниз, захватила ковшик и несколько секунд стояла у бочки с родниковой водой, пила нервно, делая глоток за глотком. Затем подошла к Ярине - меньше всего она была сейчас похожа на Заповедную чащу, больше на куст терновника, что ссохся и почти нежизнеспособен. И вот именно ей, пребывающей в таком состоянии, мне и пришлось сказать: - Умирать нет времени, чаща. У нас в Гиблом яре не одно - четыре умертвия лесных ведуний. Это большая сила, Ярина. Так что соберись, война впереди не на жизнь, а на смерть. И я вернулась в дом. Прошла обратно, села за стол, перелила себе воду из кувшина в стакан и вопросила у архимага: - Что-то еще? Маг выразительно посмотрел на мои руки, проследив за его взглядом, поняла, что дрожат мои руки самым предательским образом. Молча сложила их на груди, мрачно посмотрела на Агнехрана. Тот почему-то смотрел все так же на руки. Потом поднял взгляд, посмотрел в мои глаза и сказал: - У меня вопрос к тебе, Веся. - Спрашивай, коли так надобно, - бросила невежливо. Архимаг если и обиделся, то виду не подал, и действительно задал вопрос: - Что делает лесную ведунью сильной? Хороший вопрос задал. Я посидела. Подумала. Призадуматься крепко пришлось. Затем посмотрела на мага и сказала: - Леший. - Леший? - переспросил бывший охранябушка, и не то чтобы с недоверием - потрясенно переспросил. - Да, леший, - уже изрядное время побыв лесной ведуньей я знала это точно. - Леший правая рука любой ведуньи, леший - первый помощник и друг. Леший возвернет к жизни, если потребуется. Леший знает лес лучше лесной ведуньи. Леший это опора. Заповедный лес - подведомственная территория, Заповедная чаща - клыки и когти, а вот леший - всему опора. Агнехран тяжело вздохнул, сцепил пальцы под подбородком, посидел, задумчиво, затем спросил: - А что, если эти давно отжившие свое ведуньи, получат лешего? К примеру, твоего? Я могла бы сказать, что ни в жись не отдам им своего лешего, но, если смотреть на проблему объективно: - Тогда мне конец, - признаваться в этом было сложно, но это было фактом. Заповедный лес огромная территория, он требует много внимания, много помощи. Это обычный лес функционирует сам, а в заповедном нечисть - она природный баланс нарушает, так что восстановление его, удержание, внедрение - моя задача. Да только один в поле не воин - без лешего я спала… я почти вообще не спала. А вот с лешим дело пошло совсем иначе. Леший - это всему лесу голова. Лешему сон не надобен. У лешего опыт есть. - Еще вопрос, - произнес архимаг, на том конце серебряного блюдца, - твой леший он… неполноценный, так? Я уж хотела было сказать, про неполноценность все что думаю, но маг поспешил развить тему: - Веся, я имел ввиду, что иные лешие способный оборачиваться и диким зверем, и человеком. А так же обладают умением создавать подземные пути, для защиты нежити, и ее безопасного перехода на защищенную территорию Заповедного леса. Но твой леший… он ведь не способен, так? |