Литература. Литература как вид искусства. ( лат littera буква) Художественная литература
 Скачать 115.37 Kb.
|
|
Часть вместо целого: «Имеете ли вы в чём-нибудь нужду? — В крыше для моего семейства». (Герцен); Целое вместо части: «Разнонаправленно открылась Япония». (Биржевые новости); (вместо: акции на Токийской бирже); «Германия избежала поражения в матче с Австралией». (Спорт); (вместо: сборная Германии по футболу); Родовое название вместо видового: «Ну что ж, садись, светило». (Маяковский) (вместо: солнце); Видовое название вместо родового: «Пуще всего береги копейку». (Гоголь) (вместо: деньги). 26. Фоника. Фоникой называют и стилистически значимые средства языка фонетического уровня. При этом говорят о фонике того или иного произведения, исследуя, например, фонику поэмы, стихотворения, анализируя эстетическую функцию различных фонетических средств, прежде всего — звуков речи. Фоника изучает сочетаемость звуков при соединении слов в словосочетания и предложения. Стилистика требует такой звуковой организации речи, при которой не нарушалась бы характерная для данного языка сочетаемость гласных и согласных. При изучении звуковой стороны нехудожественной речи задача фоники — указать способы наиболее целесообразной звуковой организации языкового материала, способствующей точному выражению мысли. К фонетическим средствам языка, представляющим интерес для фоники, относятся звуки речи — гласные и согласные. Большое стилистическое значение имеет повторение в речи одинаковых или похожих звуков, возникающее в результате повторения созвучных слов. Для оценки частоты повторения в речи тех или иных звуков важна объективность и точность. Навязчивое повторение одних и тех же похожих звуков (если оно не связано с решением определенных задач средствами звукописи) получает в фонике отрицательную оценку. Виды повторов: аллитерацией — повторение одинаковых или сходных согласных; ассонанс — повторение одинаковых или схожих гласных; анафора — повторение начальных согласных в словах: Задремали звезды золотые, задрожало зеркало затона; эпифора — повтор конечных звуков в словах: Шумели, сверкали и к дали влекли, и гнали печали, и пели вдали). Стилистически значимым фонетическим средством является словесное ударение. Для фоники важна правильность постановки ударения в словах (в устной речи) и чередование ударных и безударных слогов, получающее в художественном тексте эстетическое значение. Словесное ударение в художественной речи используется в формировании ритмической структуры русского стиха, основанного на чередовании ударных и безударных слогов. Ритмическая организация речи усиливает ее эмоциональную и художественную выразительность. В прозе стилистическая функция чередования ударных и безударных слогов незначительна. Однако непроизвольная ритмизация речи может стать стилистическим недостатком фоники, как в художественном, так и в нехудожественном тексте. Очень сильное средство фоники — рифма. В поэтической речи рифма играет важнейшую роль как композиционно-звуковой повтор, как средство создания красоты звучания стиха и выделения важных в художественном отношении слов. В прозе случайная рифма становится серьезным стилистическим недостатком фоники. Неуместная рифма обычно порождает комизм. 27. Поэтический словарь. Тем не менее представляется необходимым выявить «границы» поэтического словаря. Он шире не только литературного языка, который является лишь одним из стилистических пластов, но и поэтического языка. Объясняется это и тем, что поэтический язык – результат творческой деятельности, он уже воплощен в произведении. В то время как поэтический словарь является арсеналом постепенно изменяющегося поэтического языка. Писатель в поисках новых средств изобразительности смело нарушает языковые нормы. Его язык часто бывает интересен не своим соответствием расхожему представлению о «правильности», а своим аграмматизмом. Нарушение лексических норм, безусловно, связано с изменением, порой деформацией языка в жизни. Но в этой ненормированности, неправильности – источник обогащения поэтического словаря. Кроме того, лексика разграничивается на общеупотребительную, или активный словарный фонд, пассивный фонд (архаизмы, неологизмы, варваризмы и др.), а также на лексику ограниченной сферы употребления (диалектизмы, профессионализмы, термины и др.). Границы между этими видами лексики условны, исторически подвижны. Если прибегнуть к образности, то поэтический словарь можно представить как дно и толщу мирового океана, а поэтический язык – как его поверхность. Тем не менее масса воды и ее поверхность постоянно перетекают друг в друга. Еще более разительно отличие поэтического языка нашего времени от языка XVIII в., особенно древнерусской литературы. К примеру, в «Слове о полку Игореве» есть «мечи харалужные». Мы найдем «харалуга» (в значении – цветистая сталь, булат), «харалужный» (стальной) у Даля. Однако их нет в современных словарях русского языка (даже во всех академических изданиях). Но в запасниках поэтического словаря слово оставалось, оно как бы «дремало» и возвратилось в поэтический язык XX в. в переводе «Слова о полку Игореве» Н. А. Заболоцкого: там появились харалужные копья. В свете вышесказанного можно дать такое определение понятия: поэтический словарь – совокупность слов, приближающаяся по своему масштабу к лексике национального языка: и общеупотребительной, и пассивной, ограниченной в сфере применения. Вся эта лексика – потенциальный словесный материал для литературных произведений (как в прозе, так и в поэзии, а также в пограничных явлениях). Можно говорить о поэтическом словаре определенной эпохи (например, пушкинской или серебряного века), того или иного литературного направления, поэтической школы (например, русского классицизма, символизма, футуризма), отдельного писателя, наконец, конкретного произведения. Поэтический словарь является арсеналом для формирования поэтического языка и исходным средством в достижении многозначности образов. Наиболее точно можно воссоздать поэтический словарь того или иного творца или произведения. Для этой цели существуют специальные словари языка: А.С. Пушкина, А.Н. Островского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, М. Горького, М.И. Цветаевой и др. Для чего нужны эти словари? Поучителен один пример, приведенный О.Г. Ревзиной: «...сколько написано о «быте» и «бытии» у Цветаевой, а сами-то эти слова употребляются в ее поэзии едва ли не по одному разу!» Так литературоведческую проблематику важно порой проверять словесным уровнем анализа текста. Много неологизмов и у самого Маяковского (молоткастый, прозаседавшиеся, громадье, стихачество, пшнинитъ, мандолинить, милли-онногорбый и т. д.), и у Цветаевой (ведомельня, бессапожье, блудь, взгаркивать, глумец, глушизна, громово, грустноглазый, гудь и т. д.). Редко встречаются они у А. Ахматовой (предпесенный), С. Есенина (березь, цветъ,сочъ). Отметим, что неологизмы создавали и прозаики: А.П. Чехов (обыкать, драмописец), М.Е. Салтыков-Щедрин («Помпадуры и помпадурши»), Ф.М. Достоевский (стушеваться). Другой способ расширения поэтического словаря – ономастика, включающая в себя антропонимику («совокупность личных имен, отчеств, фамилий, прозвищ людей») и топонимику («совокупность географических названий»). 28. Фигуры: нестандартная связь слов. Стилистические фигуры: фигура — изменение естественного порядка слов в синтаксической конструкции. Фигуры: Нестандартная связь слов в синтаксические единства: эллипс (имитация разрыва грамматической связи — пропуск слова и ряда слов в предложении, смысл которых легко восстанавливается из контекста), анаколуф (неверное использование форм при согласовании и управлении), силлепс (семантически неоднородные элементы оформлены как однородные), алогизм (семантически несоотносимые части фразы соотносятся с помощью формальных средств — союзов, обозначающих определённые отношения), амфиболия (синтаксическая неразличимость подлежащего и прямого дополнения), гендиадис (сложные прилагательные разделяются на исходные составные части — тоска дорожная, железная) и эналлага (перенос определения на слово, смежное с определяемым — сквозь мяса жирные траншеи). 29. Фигуры: необычное расположение частей. 2) Необычное взаиморасположение частей синтаксической конструкции — параллелизм (композиционная соотнесённость смежных синтаксических отрезков текста; прямой — спит животное собака, дремлет птица воробей — и обращённый — играют волны, ветер свищет; полный и неполный) и инверсия (расположение слов в порядке, отличном от естественного; контактная — драму Шекспирову — и дистантная — покорный Перуну старик одному). 30. Фигуры: необычная интонационная композиция. 3) Необычная интонационная композиция: повтор (контактный — пора, пора, рога трубят — и дистантный — пора, мой друг, пора!), полиптон (повтор одного слова в разных падежных формах), антанакласис (повтор слова в исходной грамматической форме, но с переменой значения), анафора (скрепление речевых отрезков с помощью повтора слова или словосочетания в начальной позиции), эпифора, анадиплосис (контактный повтор, связующий конец речевого ряда с началом следующего), прозаподосис, симплока (анафора + эпифора) тавтология (дублируется значение лексического элемента — злая пуля бандитского зла), анноминация (контактный повтор однокоренных слов — думаю думу свою), градация (слова, сгруппированные в ряд имеют общее семантическое значение, но их расположением выражено последовательное изменение значения), асиндетон, полисиндетон (о доблестях, о подвигах, о славе). 31. Ритм в стихотворной и прозаической речи. Ритм – постоянное, мерное повторение в тексте однотипных отрезков, в том числе минимальных, - слогов ударных и безударных. Чёткий ритм присущ стихотворной речи. Конечно, ритм есть и в прозе, но всё-таки прозаическая речь производит впечатление естественной, «как в жизни» текущей речи. Стихотворная речь — особенная. Она отличается и более чётким ритмом, и необычайной лаконичностью, краткостью. Кроме того, в стихотворной речи, как правило, есть рифма. В стихе ритмическая закономерность выступает как единый исходный принцип развертывания речи, который изначально задан и вновь и вновь возвращается в каждой следующей вариации. В прозе же ритмическое единство – итог, результат речевого развертывания, а предпосылки и исходные установки этого итога не получают отчетливого речевого выражения. В прозе – единство, кристаллизующееся из многообразия. В стихе, напротив,– многообразие, развивающееся из ясно провозглашенного и непосредственно выраженного единства. Интересна в этом отношении характеристика прозы с поэтической точки зрения в заметках О. Мандельштама: «Для прозы важно содержание и место, а не содержание – форма. Прозаическая форма – синтез. Смысловые словарные частицы, разбегающиеся по местам. Неокончательность этого места перебежки. Свобода расстановок, В прозе – всегда "Юрьев день"». Действительно, в прозе каждый следующий шаг ритмического движения не предопределяется предыдущим, а заново формируется на каждом новом этапе этого движения. В итоге же в художественной прозе обнаруживается объединяющий структурный принцип, скрытый в глубинах обычного речевого развертывания. Непредсказуемость очередного шага на основании предыдущего входит в сам этот принцип. Однако отдельные моменты ритмического движения более или менее вероятны в свете закономерности развивающегося целого, системы складывающихся речевых связей. Так что «Юрьев день» существует в пределах этой системы. А вот свободный стих именно потому является стихом и даже очень ярко демонстрирует специфику стиха, что при минимальном сходстве сопоставляемых речевых единиц в нем с максимальной отчетливостью проявляется структурообразующий принцип их приравнивания и двойной сегментации: ритмического деления на стихи-строки и синтаксического – на предложения и синтагмы. Ритмическая проза, напротив, воспринимается как особая разновидность именно прозы, так как, сколь бы ни были многочисленны различного рода повторы, синтаксические параллелизмы, в ней отсутствуют двойное членение и заданная равномерность ритмических членов. В ритмической прозе единообразие и повторяемость не заданы как общий закон речевого устройства. Первичные ритмические единицы – колоны – это одновременно и синтаксические единства – синтагмы. 32. Силлабическая система стихотворения. Силлабические, или слоговые стихи имеют свою особенную внутреннюю ритмическую организованность, резко отличающуюся по своему принципу от организации песенно-тонических стихов. Если в тонической системе ритмическая соразмерность стихов создается равным количеством акцентов в каждом стихе, то в силлабической системе стихосложения она определяется равным количеством слогов в каждом стихе. Для эстетического осознания равенства слогов в силлабических стихах необходимо, чтобы все слоги в стихе обладали хотя бы относительным акустическим равенством, чтобы они звучали более или менее одинаково ясно. Однако силлабическая система стихосложения по своим особенностям не соответствовала просодии русского языка (вспомним любимое языкознание: у нас словное ударение не имеет постоянного места, а безударные редуцируются). Тем не менее система эта была усвоена русскими поэтами второй половины 18 века, прежде всего Симеоном Полоцким (видимо, он не изучал языкознание). Позднее силлабическими виршами пользовался Антиох Кантемир в своих сатирах (наверное, он тоже предпочитал, чтобы его называли только по фамилии). Размеры русской силлабики (по Смотрицкому, это такой дядечка из 17 века, он придумал, что стопы бывают двусложные и трехсложные):
Знаком « - » Смотрицкий помечал долгий слог (совсем не обязательно, что на этот слог падает ударение), знаком « » - краткий слог. |