психология. Дипломная психология. Материнский онтогенез и привязанность к матери у девушек из полных и неполных семей Оглавление
 Скачать 173.1 Kb.
|
|
1.2 Факторы формирования и типы привязанности ребенка к матери. Открытие Дж. Боулби феномена привязанности ребенка к матери произошло в условиях, когда в середине XX в. изучение материнско-детского взаимодействия приобрело особую актуальность, что было связано с появлением в Европе многочисленных приютов и круглосуточных яслей, несовершенством больничной практики содержания детей, а с началом Второй мировой войны – и с проблемами эвакуации детей без родителей в безопасные районы. Все эти новые социальные реалии, затронувшие значительные массы детского населения, обострили проблему негативного воздействия на психику ребенка разлуки с матерью и необходимость ее объяснения. Представления психоанализа о том, что любовь ребенка к матери базируется на удовлетворении ею первичных физиологических потребностей ребенка, не позволяло объяснить подлинные страдания младенца от разлуки с матерью, ведь они систематически возникали, несмотря на полноценный уход и кормление, т.е. удовлетворение физиологических нужд ребенка. Таким образом, требовались новые объяснения. Принципиально новым подходом к обозначенной проблеме в конечном счете и стала теория Дж. Боулби [2003], в которой природа отношений ребенка с матерью объясняется на основе понятия привязанности - глубокой эмоциональной связи ребенка с матерью, поиске контакта и близости к ней, дающих беспомощному ребенку витально необходимое ощущение защищенности и безопасности. Со стороны матери привязанность выражается в заботе о ребенке, внимании к подаваемым им сигналам и общении с ним как с социальном существом, не ограничиваясь уходом и удовлетворением физиологических нужд. Клинический психолог и психоаналитик, член Британского психоаналитического общества, Дж. Боулби (ученик М. Кляйн) занялся проблемой объяснения причин и механизмов переживаемого ребенком стресса в условиях разлучения с матерью. В 1940 г. Дж. Боулби опубликовал первую большую статью в «Международном психоаналитическом журнале», в которой классическую для психоанализа проблему возникновения невроза рассматривает нетрадиционно – с точки зрения влияния обстановки, окружающей ребенка в его первые годы жизни, и тех событий, которые с ним происходят. В результате многолетних исследований влияния разлуки маленьких детей с матерью Дж. Боулби пришел к убеждению, что сохранение эмоционально теплых, близких, устойчивых и продолжительных отношений с матерью служит необходимым условием психического здоровья детей в младенчестве и раннем детстве. В этот период Боулби познакомился с работами основоположника этологии К. Лоренца. Идея последнего о возможности установления прочной связи с матерью при отсутствии пищевого или какого-либо иного «материального» подкрепления открыла для Дж. Боулби новые горизонты. Этология требовала рассматривать любую форму поведения с учетом ее адаптативной функции. Эта идея была реализована в концепции Дж. Боулби, убедительно доказавшей биологическую значимость поведения привязанности и ее самостоятельный характер, никак не связанный с удовлетворением физиологических нужд [Бурменская, 2003]. В работах Дж. Боулби, а затем и его последователей, показано, что привязанность – это сложная система, включающая в себя три типа компонентов (там же): - когнитивные компоненты в виде опознавательных признаков, образов и представлений, связанных с матерью (или постоянно замещающим ее близким лицом); - эмоциональные реакции, адресованные матери и сигнализирующие о потребностных состояниях ребенка и их удовлетворении; - собственно поведенческие реакции – плач, улыбка, приближение, следование, цепляние и др. Сенситивным периодом для формирования привязанности является первый год жизни ребенка. Примерно в 6-10 месяцев, в связи со становлением первой формы «сохранения объекта», у ребенка возникает избирательность в отношении взрослых, происходит объективирование фигуры родителя как предмета привязанности. Если до 12 месяцев привязанность оказывается не сформированной, то психическое развитие ребенка серьезно нарушается. Важной вехой в развитии теории привязанности стали исследования М. Эйнсворт [1978], направленные на анализ индивидуально-типологических особенностей поведения привязанности в разных диадах мать-ребенок. В итоге было показано, что характер привязанности может иметь качественно своеобразные черты и что формирование определенного вида привязанности обусловлено особенностями материнского поведения и историей развития ребенка (в том числе наличием случаев сепарации и др.). В экспериментах М. Эйнсворт были выделены три основных типа привязанности: - надежная (безопасная) привязанность; - тревожно-избегающая; - тревожно-амбивалентная (протестующая). Позже был выделен еще тревожно-дезорганизованный тип привязанности [Ainsworth at el., 1978]. Более подробное описание типов привязанности будет дано далее. Вслед за М. Эйнсворт ее ученица П. Криттенден выделила некоторые базовые качества матери, способствующие возникновению безопасной привязанности [Криттенден, 2002]: - принятие ребенка и способность его выражать в реальном общении и взаимодействии; - чувствительность, сенситивность к поведению ребенка; способность выделять те особенности его поведения, которые сигнализируют о его потребностях, нуждах и желаниях; - понимание состояния ребенка и причин этого состояния, адекватный когнитивный образ ребенка; - отзывчивость матери как умение адекватно реагировать на состояние и нужды ребенка; -постоянство, последовательность и непротиворечивость поведения матери, обеспечивающие ребенку возможность ориентироваться в поведении матери и адекватно отвечать на него; - высокий уровень субъектности общения. Другими исследователями было показано, что не только поведение матери, но и определенные индивидуальные особенности младенца (такие, к примеру, как темперамент) оказывают влияние на качество (тип) формирующейся у него привязанности [Бриш, 2014]. Согласно теории Боулби [2004], принципиально важное значение типа привязанности, формирующегося у ребенка к матери в младенчестве и раннем детстве, связано с тем, что тип привязанности существенным образом определяет дальнейшее развитие личности ребенка и его отношений с миром, поскольку затрагивает сами основы его реагирования. Действительно, система привязанности включает две противоположные тенденции: с одной стороны, поиск ребенком поддержки и защиты, а с другой стороны - стремление к новому, т.е. возможной “опасности”. Соответственно, система привязанностей активизируется при столкновении с любой опасностью и новой, неизвестной ситуацией и не работает в привычной безопасной обстановке. Иначе говоря, чем больше опасность, тем острее потребность ребенка в непосредственном тесном контакте с матерью и защите, а при отсутствии опасности возможно физическое отдаление от нее. Таким образом, исследовательские и познавательные интересы ребенка отвлекают (образно говоря, отрывают) его от матери, а чувство страха и опасности возвращают и привязывают к ней [Боулби, 2003]. Еще раз подчеркнем, что по Дж. Боулби, главная функция объекта привязанности заключается не в удовлетворении врожденной потребности в любви (как в классическом психоанализе) и не в удовлетворении физиологических потребностей ребенка (как в бихевиоризме), а в обеспечении защиты и безопасности [Фонаги, 2002]. Поэтому наличие привязанности является необходимым условием исследовательского поведения и познавательного развития ребенка, и качество первичной привязанности, в свою очередь, отражается на познавательной активности и исследовательской мотивации ребенка. К концу первого года жизни ребенка, привязанность фиксируется на определенном лице (матери или заменяющем ее близком взрослом), и в результате интериоризации отношений с ним складывается так называемая рабочая модель (working model) – одно из центральных понятий теории привязанности. Дж. Боулби полагал, что в процессе взаимодействия с другими людьми и с миром в целом индивид конструирует рабочие модели важнейших аспектов этого мира. С их помощью он затем воспринимает и интерпретирует последующие события, ситуации и отношения с другими людьми [Боулби, 2003]. Рабочую модель привязанности рассматривают в качестве глубинной структуры самосознания, отмечая при этом ее неоднозначную связь с сознанием: сама она не осознается индивидом, но именно сквозь нее он воспринимает и осознает себя и окружающий мир. «Рабочая модель не поддается конкретному описанию и научному анализу, но внутри нее можно выделить следующие четыре оппозиции и понятия» [Смирнова, 1995, с. 140]. Я – Другой В качестве центральных компонентов рабочая модель привязанности ребенка содержит отображение (модель) себя и того близкого человека (обычно матери), с которым он неразрывно связан. При этом образ (модель) Я определяется прежде всего тем, как он воспринимается лицом, к которому привязан ребенок. В центре модели Другого — характер принятия и эмоциональной поддержки ребенка со стороны Другого. Обе рабочие модели возникают и развиваются в тесном единстве. Характерный пример: обижаемые, нелюбимые дети начинают воспринимать себя как не заслуживающие любви и внимания со стороны окружающих, а тот человек, к которому они привязаны, представляется требовательным, все запрещающим и жестоким. Аналогичным образом были описаны особенности рабочих моделей привязанности, характерные для “запущенных” детей, лишенных необходимой родительской заботы и внимания, в также для благополучных, любимых детей и др. Показано, что наиболее благоприятная рабочая модель складывается у тех детей, которые имеют заботливых родителей, принимающих их и оказывающих эмоциональную поддержку, включая и те ситуации, где ребенок проявляет самостоятельную активность и автономию [Боулби, 2003, Смирнова, 1995]. Подчеркнем еще раз изначальную тесную взаимообусловленность моделей себя и Другого. Эта связь Я с близким взрослым складывается очень рано и, как показывает дальнейшее развитие, обладает большой устойчивостью. «С возрастом рабочие модели становятся все более привычными, устойчивыми и практически не поддаются сознательному контролю. Только в тех случаях, когда эта модель явно противоречит реальности, возможно ее изменение» [Смирнова, 1995, с.141]. Объект и субъект привязанности (attachment figure – attachment person) В рамках близких взаимоотношений каждый человек может выступать и как объект привязанности, и как ее субъект. Отношения могут строиться как взаимодополняющие, например, один из членов диады выступает, как объект привязанности (например, ребенок в детско-родительских отношениях), т.е. принимает заботу, поддержку и защиту, а другой (мать), в качестве субъекта привязанности предоставляет защиту, поддержку, любовь и заботу. При "реципрокном" варианте отношений партнеры ощущают себя одновременно и объектами, и субъектами привязанности (к примеру, муж и жена) [Смирнова, 1995]. Глубинная и семантическая память Основу рабочей модели образует накопленный ребенком опыт взаимоотношений, т.е. то, как складывались и переживались им отношения с близким взрослым. Поэтому память играет важную роль в формировании и развитии рабочих моделей. Глубинная память содержит обобщенный образ привычного поведения в ситуациях межличностного взаимодействия. Семантическая память хранит в себе "представления о структуре отношений и о конкретных отношениях с другими людьми, выраженные в вербальной форме" [Смирнова, 1995, с.141]. Некоторые исследователи вводят еще один вид памяти - эпизодическую, то есть, память о тех случаях и событиях, которые расцениваются человеком, как наиболее значимые, важные. Качество (тип) привязанности Качество (характер, тип) привязанности определяется степенью безопасности, которую обеспечивает ребенку объект привязанности. М. Эйнсворт разработала и операционализировала методику определения типа привязанности для детей раннего возраста [Ainsworth et al., 1978]. Известный и широко используемый в настоящее время тест “Незнакомая ситуация” первоначально разрабатывался М. Эйнсворт для изучения исследовательского поведения ребенка раннего возраста в присутствии и в отсутствие матери. Были выделены следующие типы привязанности: - При надежном (B) типе привязанности потребность ребенка в безопасности полностью удовлетворена, взаимодействие с матерью характеризуется близостью, теплотой и позитивной эмоциональной окраской, познавательная активность ребенка высокая. - При тревожно-избегающем (A) типе привязанности ребенок ожидает скорее отвержения, а не помощи со стороны взрослого (из-за чего использует стратегию избегания); познавательная активность ребенка снижена. - При тревожно-амбивалентном (C) типе привязанность ребенок не уверен в получении помощи и поддержки со стороны взрослого, - это приводит к использованию стратегии "цепляния", когда ребенок не отпускает от себя близкого взрослого; познавательная активность снижена (Ainsworth et al., 1978). При тревожно-дезорганизованном (D) типе привязанности мир воспринимается ребенком как враждебный и угрожающий, поведение ребенка можно описать, как непредсказуемое и хаотичное. За рамками младенческого и раннего возраста уже практически невозможно наблюдать поведение привязанности в "чистом" виде. Поэтому начиная с дошкольного возраста, когда мы говорим о привязанности, мы имеем в виду репрезентацию привязанности, то есть, совокупность представлений о взаимодействии с объектом привязанности (включая накопленный эмоциональный опыт такого взаимодействия). В работах Дж. Кэссиди формирование определенного типа привязанности ребенка к матери объясняется во многом взаимодействием двух факторов – материнского поведения и материнских репрезентаций [Cassidy, 2001] (Рис.2).  Рис. 2. Модель связи типа привязанности к матери с материнским поведением и материнскими репрезентациями Огромное число исследований касаются связи материнского поведения и типа привязанности к матери. Вопрос о подобной зависимости был поставлен еще в работе М. Эйнсворт, когда она наблюдала матерей и детей первого года жизни [Ainsworth et al., 1978]. Позднее результаты более чем 60 масштабных исследований, в которых участвовало в общей сложности не менее 4000 диад «мать-ребенок», подтвердили наличие сильной зависимости типа привязанности к матери от материнского поведения [de Wolfe, van Ijzendoorn, 1997]. Применительно к взрослым людям зависимость типа привязанности к матери от репрезентаций матери проверялась при помощи Интервью о привязанности (Adult Attachment Interview (AAI)), [George et al., 1985, 1996], на основе которого были получены убедительные подтверждения этой связи (14 исследований, 854 диады). Указанная методика позволяет получить наиболее полные и разносторонние данные о материнских репрезентациях (Приложение 1). В этом структурированном интервью отношения респондентов с родителями в детские годы обсуждаются как в общем плане, так и применительно к частным, конкретным аспектам отношений (к примеру, чувствовали ли они когда-либо в детстве отвержение со стороны родителей или что происходило, когда им было больно и т.д.). Вывод о типе привязанности базируется не только на особенностях детского опыта, но и на том, как этот опыт в настоящее время представлен в сознании человека, в его мыслях [Main, Goldwyn, 1998]. Гипотеза о наличии связи между материнскими репрезентациями и материнским поведением также нашла свое четкое эмпирическое подтверждение [de Wolfe, van Ijzendoorn, 1997, Hesse, 1999]. Значительное влияние типа привязанности к матери, сформированной в детстве, на характер всех близких взаимоотношений в современной психологии развития объясняется на основе анализа четырех способностей человека, корни которых закладываются в детстве: - способность в ситуации стресса или затруднения искать поддержку у близкого человека, к которому имеется привязанность; - умение оказывать поддержку другим людям; способность чувствовать себя комфортно и без людей, т.е. оставаясь в одиночестве; - умение договариваться с другими [Cassidy, 2001]. Рассмотрим особенности формирования и развития указанных способностей при разных типах привязанности к матери, а также покажем, каким образом каждая из способностей помогает установлению по-настоящему близких (теплых, доверительных) отношений с людьми. Способность искать поддержку Способность искать поддержку связана с так называемой «поведенческой системой привязанности» (искать близость с тем, к кому сформирована привязанность в случае опасности, тревоги, страха). В процессе эволюции больше шансов выжить имели те индивиды, которые протестовали против разлучения их с тем, к кому сформирована привязанность, в случае опасности. Хотя значение системы привязанности наиболее очевидно для младенчества и раннего детства, Дж. Боулби убедительно показал, что в действительно привязанность важна от «колыбели до могилы» и что люди всех возрастов чувствуют себя лучше, если у них есть тот (или те), к кому они могут обратиться в проблемных ситуациях [Боулби, 2004]. Жизнь любого человека включает в себя моменты переживания глубокого страха, печали, тревоги или гнева и, согласно Дж. Боулби, человек так устроен, что в это время ищет поддержку от других людей. Настоящая близость (intimacy) означает предъявлять эти чувства партнеру и хотеть проявления заботы о себе. Таким образом, для установления близких отношений важно, чтобы система «поиска помощи» хорошо функционировала: человек должен быть в состоянии обратиться к другому в проблемной ситуации. В случае надежной привязанности к матери, формирование у ребенка способности к «поиску помощи в проблемной ситуации» происходит следующим образом: - Мать очень отзывчива, сензитивна к состоянию ребенка и быстро реагирует на то, что у него что-то не так; - кроме того, мать доступна для младенца в ситуации нарушения комфорта. Благодаря такому поведению матери у ребенка создается образ матери, как любящей, отзывчивой, доступной в случае нужды. Такой образ матери, в свою очередь, позволяет ребенку построить образ себя, как любимого и ценного. У ребенка накапливается позитивный опыт обращения за помощью к матери или заменяющему ее взрослому. Позитивный опыт обращения за помощью, образ другого, как отзывчивого и заботливого и образ себя, как достойного заботы позволяет развиться «способности обратиться за помощью в любой проблемной ситуации». Таким образом, человек с надежным типом привязанности уже заранее имеет определенные ожидания в отношении взаимодействия с новым партнером, а именно: партнер будет доступным для него в случае нужды и захочет помочь, что позволяет устанавливать близкие отношения [Cassidy, 2001]. В случае ненадежной/избегающей привязанности к матери действует иной механизм: 1. Мать часто недоступна ребенку, когда он нуждается в ней, кроме того, ее тяготит тесный телесный контакт с младенцем [Main, Solomon, 1986]. В связи с этим «поведенческая система привязанности» младенца начинает активироваться настолько редко, насколько это возможно. 2. У ребенка появляется образ матери, как отвергающей и не любящей его. 3. У ребенка создается представление (образ) о себе, как мало значительном и недостойного любви. 4. У ребенка накапливается обширный опыт безуспешного обращения за помощью к матери. Негативный опыт обращения за помощью к матери, образ другого, как отвергающего и образ себя, как недостойного любви и заботы затрудняет формирование «способности обратиться за помощью в проблемной ситуации». В случае ненадежной/амбивалентной привязанности к матери часто события идут по такому сценарию: Мать то реагирует очень чутко, то не реагирует вообще. Исследователи пришли к выводу, что в этом случае мать скорее чувствительна не к реакциям ребенка, а к своему представлению (видению) того, каково должно быть состояние ребенка в данный момент. «Поведенческая система привязанности» у младенца при таких действиях матери активна все время, а не только в случае явного дискомфорта. Ребенок «держит» мать рядом на тот случай, если она вдруг понадобится. Поведение матери таково, что ребенок воспринимает ее, как непостоянную, противоречивую, непредсказуемую. Образ себя у такого ребенка также противоречив, неоднозначен и неустойчив. Накоплен опыт ситуаций, когда мать оказывается недоступной, отсюда «вывод»: для того чтобы она была доступна – надо всегда держать мать рядом. Все указанные выше компоненты опыта становятся причиной затруднений в формировании у ребенка «способности обращаться за помощью/заботой в ситуации стресса». Отдельно опишем ситуацию ненадежного/дезорганизованного типа привязанности. Такой тип привязанности формируется в случае, когда родитель настолько враждебен и непредсказуем для младенца, что не позволяет выработать какую либо определенную стратегию взаимодействия с ним. В этом случае ни искать близости, ни избегать ее не помогает, так как мать из человека, символизирующего собой защиту и безопасность, сама превращается в источник тревоги и опасности. Образы и себя, и матери в этом случае очень враждебные и жестокие. Об обращении за помощью в ситуации опасности не может быть и речи. Приведем далее некоторые эмпирические подтверждения описанных выше закономерностей. В работах М. Эйнсворт и ее последователей собран большой массив данных, сравнивающих особенности поведения детей раннего возраста с разными типами привязанности в эмоционально спокойном состоянии и в ситуации стресса [Ainsworth et al., 1978]. В Таблице 1 схематично представлены эти особенности. Таблица 1. Описание поведения детей с разными типами привязанности в ситуациях стресса и покоя
При этом в случае избегающего типа привязанности ребенок в ситуации стресса только делает вид, что занят игрушками (что было выявлено путем измерения пульса). На самом же деле активность направлена на избегание взаимодействия с матерью. В случае же амбивалентной привязанности не происходит увеличение активации «поиска матери» в ситуации стресса по сравнению с ситуацией покоя. Таким образом, уже в раннем возрасте можно говорить о том, что ребенок ищет помощи от матери в ситуации стресса только при надежном типе привязанности. Способность обращаться за помощью в ситуации стресса исследовалась также в контексте романтических отношений взрослых людей. В одном из них партнерам объявлялось, что женской части выборки предстоит через непродолжительное время быть подвергнутым стрессовой экспериментальной процедуре. Оказалось, что только девушки с надежным типом привязанности обратились за помощью к своим партнерам. При этом у девушек с избегающим типом привязанности тревога даже возрастала, если партнеры пытались помочь им и поддержать [Cassidy, 2001]. Б. Фини с коллегами также работали с парами, находящимися в романтических отношениях. Исследователи предлагали одному из партнеров обсудить с другим партнером какой-то волнующий в данный момент вопрос. Молодые люди с избегающей привязанностью сразу предсказывали эффективность этого действия, а с амбивалентной – высказывали опасения быть отвергнутыми [Feeney, Thrush, 2010]. Общим выводом может служить следующее: только в случае надежной привязанности к матери система «поиска помощи у фигуры привязанности в ситуации стресса» развивается оптимально. Способность оказывать поддержку. Оказывать поддержку означает быть доступным для близкого человека в моменты, когда он нужен, т.е. обычно в стрессовых ситуациях. Доступность, т.о., предполагает умение распознать, что близкий человек нуждается в поддержке, и оказать ее, демонстрируя открытость, гибкость и доступность. Способность оказывать поддержку в стрессовой ситуации, безусловно, предполагает очень близкие, доверительные отношения, так как именно эта способность позволяет партнеру быть открытым, рассказывать правду о себе, о своих мыслях и чувствах. Согласно теории привязанности, развитие этой способности прямо связано с заботой о ребенке и его поддержке в стрессовых ситуациях [Боулби, 2003]. Когда о ребенке заботятся и чутко реагируют на его нужды, он усваивает два важных образца: как быть тем, о ком заботятся, какой должна быть забота [Cassidy, 2001]. Таким образом, люди, у которых были отзывчивые и заботящиеся матери в детстве, смогут быть для своих детей, романтических партнеров и других близких такими же заботливыми и отзывчивыми. У взрослых же, имеющий негативный опыт отсутствия или недостатка заботы в детстве, больше риск оказаться недостаточно отзывчивыми по отношению к своим близким [Collins, Feeney, 2013]. Однако исследователи также замечают, что в определенной степени во взрослом возрасте возможно переосмысление образа матери и отношений с ней в детстве, что помогает стать заботливым родителем для собственных детей [Main, Kaplan, Cassidy, 1985]. Эмпирически подтверждено, что именно надежный тип привязанности к матери, в отличие от ненадежного, способствует развитию способности оказывать помощь и поддержу тем, к кому привязан, в стрессовых ситуациях. К примеру, М. Мэйн провела следующее исследование: в комнату, где играли дети от одного года до трех лет, входил клоун и начинал плакать. Дети с надежным типом привязанности в отличие от других детей становились обеспокоенными и внимательно вслушивались в плач клоуна [Main at el., 1985]. Аналогичные по смыслу данные были получены и в исследованиях взрослых людей, проведенных М. Мэйн: люди с надежным типом привязанности активнее оказывают поддержку, более внимательны и отзывчивы к своим детям, чем взрослые с ненадежным типом привязанности [Main at el., 1985]. В случае романтических отношений угроза стрессовой процедуры в адрес женщин (см. вышеупомянутое исследование Дж Кэссиди), значимо чаще побуждала к оказанию эмоциональной поддержки партнеров-мужчин с надежным типом привязанности, в отличие от партнеров с ненадежным типом [Cassidy, 2001]. В пяти кросскультурных исследованиях, проведенных в Израиле и США М. Микулинцер с коллегами показали, что именно надежный тип привязанности к матери способствует тому, что одни молодые люди (студенческого возраста) в большей степени склонны к оказанию поддержки и альтруизму, чем другие [Mikulincer at el., 2005]. Суммируя, можно сказать, что надежная привязанность к матери помогает развиваться и второй способности, важной для построения близких доверительных отношений – способность быть заботливым, оказывать поддержку в стрессовой ситуации. Способность чувствовать себя комфортно, оставаясь в одиночестве Подлинная психологическая близость с другим человеком предполагает личностную автономию партнеров [Cassidy, 2001]. По Э. Эриксону, это избавляет от страха быть «поглощенным» [2006], но требует уверенности в своем партнере, - в том, что разлука не приведет к безвозвратной потере партнера. Как известно, надежная привязанность к матери создает базис для того, чтобы ребенок занимался исследованием окружающего мира [Ainsworth et al., 1978]: дети с надежной привязанностью к матери уверены, что в случае надобности мама (или другая фигура привязанности) будет рядом. Т.о., у этих детей нет надобности постоянно следить на нахождением матери и они могут спокойно заниматься самостоятельными исследованиями. А это, в свою очередь, закладывает основу для развития автономии. Приведем некоторые эмпирические подтверждения того, что надежный тип привязанности к матери способствует развитию автономии. В исследовании М. Мэйн и ее коллег изучалось, как шестилетние дети с разными типами привязанности к матери ведут себя в ситуации непродолжительной разлуки с родителями в лабораторных условиях. Вначале дети вместе с родителями смотрели фильм. После того родителей просили ненадолго выйти, а экспериментатор объяснял детям, что родители вернутся через несколько минут. Дети с ненадежной привязанностью к матери значимо часто начинали плакать и не могли успокоиться до момента возвращения родителей [Main et al., 1985]. В диссертационном исследовании Е.В. Пупыревой показано, что формированию автономии в младшем школьном возрасте более всего способствует надежный тип привязанности к матери [Пупырева, 2007]. В другом исследовании, проведенном на детях младшего школьного возраста, было показано, что дети с надежным типом привязанности к матери более независимы от мнения учителей и самостоятельны в своих суждениях [Cassidy, 2001]. Итак, развитие способности не испытывать тревогу, а чувствовать себя комфортно, оставаясь одному, также напрямую связана с привязанностью к матери. Способность договариваться. Два человека могут иметь разные представления о том, какую степень близости в отношениях они хотят (и могут) себе позволить. Способность же договариваться помогает прийти к отношениям, которые будут устаивать обоих. Так, с первых же месяцев жизни цели матери и малыша могут не совпадать, что очень рано заставляет их учиться договариваться друг с другом [Marvin, Britner, 1999]. В случае надежной привязанности к матери мать изначально четко расставляет приоритеты, чувствует, что на самом деле важно сейчас для ребенка, а что можно и отсрочить. Чем взрослее ребенок, тем больше вещей, о которых можно с ним договориться. И ребенок уже трех лет спокойно воспринимает фразу матери: «я поиграю с тобой, но после того, как приготовлю обед». У ребенка с надежной привязанностью накапливается позитивный опыт такого рода договоренностей и даже если ситуация решается не в его пользу, он способен понять, почему так происходит [Ainsworth et al., 1978, Bretherton, 1990]. Это справедливо и в других возрастах. Эмпирическим подтверждением связи типа привязанности к матери и качества способности договариваться может служить серия исследований, проведенных Р. Кобаком с коллегами. Рассматривались особенности взаимодействия и общения подростков с родителями. Парам «подросток- родитель» предлагалось обсудить спорные вопросы, по которым у них были разногласия. Было установлено, что подростки с надежным типом привязанности к матери, в отличие от остальных, были менее агрессивны, не избегали открытой дискуссии и предлагали разные варианты выхода из ситуации [Rosenthal, Kobak, 2010]. Подобные результаты получены и для отношений между романтическими партнерами. Отмечается, что взрослые с надежной привязанностью к матери значимо чаще используют интегративные стратегии типа «win - win», то есть стараются выработать взаимовыгодный такой выход из ситуации, чтобы оба партнера были «в выигрыше» [Feeney, Thrush, 2010]. Таким образом, способность договариваться при надежном типе привязанности к матери, развивается оптимально в отличие от всех других типов привязанности. Общим выводом является то, что все четыре компетенции, необходимые для установления по-настоящему близких и равных отношений, лучше всего развиваются у людей с надежным типом привязанности к матери. «Ребенок входит в этот мир и воспринимает его в буквальном смысле сквозь призму привязанности к матери» [Бурменская, 2009]. Представляется абсолютно закономерным, что изучение роли привязанности к матери вышло за рамки детского и подросткового возраста и в последние 25 лет проведено значительное число эмпирических исследований привязанности у взрослых людей. |