московский журнал. московский журнал (Прилепко ЖУР 03-20-07). "Московский журнал" Н. М. Карамзина (17911792)
 Скачать 21.08 Kb.
|
|
Выполнила: Прилепко Александра ЖУР 03-20-07 Доклад к семинару 1 на тему: «"Московский журнал" Н. М. Карамзина (1791–1792)». «Наслаждение всегда в нашей власти» “Московский журнал” (1791–1792) – ежемесячный литературный журнал, считающийся в истории журналистики первым настоящим журналом, где существуют постоянные разделы и рубрики. В журналистику Карамзин вошел, участвуя в одном из новиковских изданий – журнале «Детское чтение для сердца и разума» – в 1785–1788 гг., где выступал в качестве переводчика. Затем, в 1789–1790 гг., он провел восемнадцать месяцев за границей, посетил Германию, Швейцарию, Францию, Англию и по возвращении на родину вновь обратился к журналистскому труду. Его появление можно расценивать особой вехой в развитии журнальной периодики. Главная его задача состояла в пропаганде сентиментализма Карамзина, как нового литературного направления. Его особенностями стали: - сильная дидактическая установка; - выраженный просветительский характер; - активное совершенствование литературного языка посредством введения в него разговорных форм. Основное свойство сентиментализма — стремление представить человеческую личность в движении души, мысли, чувств, раскрытие внутреннего мира человека через состояние природы. По наблюдениям Беркова, «ни у одного из журналов конца XVIII. (за исключение «Трутня» и «Живописца», выдержавших по несколько изданий) не было такого количеств подписчиков. Сам факт переиздания «Московского журнала» в полном объеме (с первой по восьмую часть) в 1801—1803 гг. — явление замечательное. Первый номер «Московского журнала» вышел в январе 1791 года. В период с 1791 по декабрь 1792 года было выпущено всего восемь частей журнала. Каждая часть журнала содержала три книжки. Карамзин объявил о подписке осенью 1790 года в одном из номеров газеты «Московские ведомости» и тогда же он изложил программу будущего издания, ссылаясь на опыт иностранных периодических изданий, расположив их следующим порядком: 1) Русские сочинения в прозе и стихах; 2) Переводы иностранных произведений; 3) Литературная критика русских произведений; 4) Информация о театральных пьесах; 5) Происшествия и описания, особенно из жизни писателей. *Карамзин отмечал, что в издание не будут входить мистические, теологические, «слишком ученые педантические, сухие пьесы». Таким образом, Карамзин отмежевался от изданий масонско-религиозной ориентации и от изданий научно-информативного направления. А лояльность к правительству означала отказ от обсуждения на страницах издания политических вопросов и публикации социальной сатиры. Таким образом, «Московский журнал» был чисто литературным журналом, в котором мог присутствовать критический элемент, но только в критико-библиографических разделах, которые завершали каждую книжку журнала. Они состояли из рецензий на книги и на театральные спектакли. Журнал Карамзина имел четкую структуру. Каждая книжка – "месячный номер" открывался разделом поэзии, где постоянно печатались Дмитриев, Державин и сам Карамзин. Кроме того, в этом разделе публиковали свои произведения Бобров, Нелединский-Мелецкий, Николаев, Львов, князь Урусов. Державин опубликовал в журнале такие произведения, как: - «Ода к Эвтерпе»; - «Видение Мурзы»; - «Памятник герою»; - «Прогулка в Царском селе»; - «Ласточка». Дмитриев здесь опубликовал свои лучшие «сказки»: - «Картина»; - «Молодая жена»; - «Быль». А также басни, эпиграммы, зарисовку «Отставной вахмистр», песню «Сизый голубочик». Сам Карамзин в «Московском журнале» опубликовал стихотворения: - «Раиса, древняя баллада»; - «Выздоровление»; - «Граф Гваринос»; - «Филлиде»; - «Осень»; - Ода «К милости». *Публикация оды «К милости» имела принципиальное значение, так как адресат произведения – императрица Екатерина II, к которой завуалировано обращается Карамзин. И это был единственный случай, когда он на страницах издания отреагировал на политические акции правительства. После стихотворного раздела шел раздел прозы, в которой помещались переводные и оригинальные произведения. Среди иностранных материалов особенно выделятся опубликованный в нескольких книгах цикл повестей «Вечера» Мармонтеля, а также биографическая повесть «Жизнь и дела Иосифа Бальзамо» Калиостро. В этом же разделе публиковались драматические произведения, например мелодрама «София», сцены из драмы «Сакунтала» индийского писателя Калидасы. Основным автором прозаических произведений в журнале являлся сам Карамзин. В каждом номере публиковался его цикл «Письма русского путешественника», оказавшие значительное влияние на современников писателя. Это произведение стало художественным открытием. В основе «Писем» лежит записная книжка путешественника, в которую вносились дорожные впечатления, наброски сцен, мысли и переживания, причем в первые месяцы более систематично и подробно, чем в последующие. Позднее, при обработке текста для печати, Карамзин справлялся с литературными пособиями и уточнял свои впечатления по описаниям других путешественников, дополняя их историческими анекдотами и сведениями, почерпнутыми из различных книг, ссылки на которые рассыпаны в «Письмах». С большим вниманием следит Карамзин-путешественник за различными проявлениями общественной жизни. Он встречается с представителями западноевропейской науки и литературы, беседует с крестьянами и ремесленниками, посещает видных граждан Женевы, бывает в парижских салонах, присутствует на праздниках, смотрит спектакли и всюду извлекает материал для наблюдения, везде заносит в свою записную книжку новые факты и мысли. Молодой человек далеко не склонен обольщаться всем виденным – он достаточно подготовлен для критического восприятия Европы и судит о ней с известной строгостью и беспристрастием. Он видит, как мелка и ограниченна мораль среднего англичанина, как глупы и чванливы немецкие офицеры, как плохо организована германская администрация и многое другое. Карамзин отмечает грубость немецких почтальонов, жадность трактирщиков, попрошайничество детей. Прожив несколько месяцев в Женеве, он убедился в скудости умственных интересов так называемого «общества» и мещанской ограниченности женевского «света». При ближайшем знакомстве хваленая швейцарская республика оказалась только «прекрасною игрушкою на земном шаре», как иронически определил Карамзин. Путешественник не раз вспоминал за границей с любовью о родине. Приехав в Швейцарию, красотами которой он так восторгался, Карамзин записал: «Для того, чтобы узнать всю привязанность нашу к отечеству, надобно из него выехать...». Карамзин сознательно устранился в «Московском журнале» от политической проблематики, избегал осуждения чьих-либо взглядов, отличавшихся от его собственных, и не только в сфере политики, но и в философско-нравственных вопросах. И это была принципиальная позиция писателя, отражавшая характерную особенность образа его мыслей в период издания журнала. Карамзин подчеркнуто отказывается видеть в поэзии и литературе только средство морального назидания. Он говорит об искусстве поэзии, ее высоком предназначении, самодостаточности. То есть Карамзин относит поэзию к сфере чистоты духовного наслаждения. В журнале нет материалов воспитательной направленности и философско-нравственных рассуждений, которые были характерны для изданий масонской ориентации. Кроме «Писем русского путешественника» в «Московском журнале» Карамзин печатает и свои повести – «Лиодор», «Наталья, боярская дочь», «Бедная Лиза», а также философскую сказку «Прекрасная царевна и счастливый карла», нравоописательный очерк «Фрол Силин, благодетельный человек». Произведения были очень популярны у читателей. Успех повести «Бедная Лиза» был поистине огромным. Окрестности Симонова монастыря в Москве, описанные Карамзиным, стали излюбленным местом прогулок чувствительных читателей. Судьба Лизы заставляла проливать слезы – незамысловатая история крестьянской девушки, доверившей свое сердце красивому, но ничтожному человеку из «благородных», была близка и понятна многим. Тезис Карамзина «и крестьянки любить умеют» обращал внимание дворянских читателей на то, что подвластные им крестьяне хотя и рабы, но люди. Напоминание это, данное к тому же в столь художественно-выразительной форме, было далеко не лишним, и гуманная идея произведения имела свою ценность. Принципиально иначе ставил вопрос Радищев – разоблачая дворянский деспотизм, он считал, что только крестьянское сердце способно к истинному чувству, лишенному корыстных расчетов, не испорченному предрассудками дворянской среды. До такой постановки темы Карамзин, разумеется, подняться не мог. В журнале публиковались описания жизней писателей и «иностранные сочинения в чистых переводах». В «Московском журнале» были помещены биографии немецких писателей 18 века («Соломон Геснер», «Жизнь Клопштока», «Виланд»). Важное место отводилось переводам. В журнале были опубликованы фрагменты романа «Жизнь и мнения Тристрама Шепди» Л.Стерна, сочинение «Похвала Элизе Драпер» аббата Рейналя, статьи К.Ф.Морица «Кофейный дом», «Нечто о мифологии». Достоинством журнала Карамзина являлся критико-библиографический раздел, который охватывал новинки отечественной и иностранной литературы. Кроме того, в отличие от других журналов, здесь публиковались регулярные театральные рецензии, которые дополнялись рубрикой «Парижские спектакли». Благодаря переводам театральных рецензий из журнала «Mercure de France», русский читатель получал возможность быть в курсе парижской театральной жизни. «Московский журнал» Карамзина был приобщен к современности. Главная его заслуга состояла в том, что благодаря этим публикациям читатели были в курсе последних литературных и театральных новостей, как отечественных, так и зарубежных. Но технические причины, недостаток подписчиков, соображения творческого характера вынудили писателя закрыть издание. Карамзин решает попробовать новую форму коллективных изданий – альманах. Закончив издание «Московского журнала», Карамзин предполагал весной следующего 1793 г. выпустить альманах «Аглая». |