Н. Р. Уокер Переводчик
 Скачать 0.56 Mb.
|
|
Глава 9 К моменту выхода из ресторана я был готов закруглиться со всей этой чехардой. Я пытался не выискивать скрытый смысл в том, как он допрашивал официанта о принимаемых при приготовлении пищи мерах предосторожности при аллергии на моллюсков, или в нашей безостановочной почти двухчасовой болтовне. Мы ни разу не вспомнили об Эли, что меня более чем устраивало. Мне требовалось все закончить. Мне было необходимо, чтоб Эли либо вернулся к Эндрю, либо свалил подобру–поздорову. Несмотря на мое нежелание все прекращать, мне разрывало мозг. И сердце. Стоило отложить идиотские чувства и сосредоточиться на работе. Бар был забит. Из–за джазовой музыки гудела толпа. Место было отличным, и я мысленно отметил вернуться сюда, когда Эндрю больше не будет в моей жизни. Я купил нам напитки и нашел столик, хотя за ним находилось полно народу, и места особо не было, поэтому стояли мы довольно близко. Эндрю расположился спиной к толпе, а значит, мне удастся рассмотреть через его плечо, если Эли решит нарисоваться. И он, разумеется, объявился. Так я и знал. Мы заманили его, а он заглотил наживку по самые гланды. Я опустил руку на талию Эндрю и проговорил ему на ухо: – Он здесь. Эли направился к бару и сканировал помещение. В скором времени заметил нас. Глаза прищурились, в них неистовствовала буря, а челюсть напряглась. Он явно не очень–то был счастлив, что я находился так близко к Эндрю. Может, узнал меня. Мне было неведомо. Мне было насрать. А затем дурацкая гордыня и самообман заставили меня сделать шаг вперед. Я понял – вот он, мой первый и последний шанс узнать, хорош ли он на вкус. Я подошел вплотную, прижимая Эндрю к столу, чтоб Эли хорошенько разглядел со стороны. Положил руку ему на грудь и наклонился, шепча на ухо: – Не оборачивайся, он подсматривает за нами. – Я отклонился и обхватил пальцами его подбородок. – Могу я поцеловать тебя? Глаза Эндрю широко распахнулись, дыхание сбилось, и он кивнул. Я нежно прижался к нему губами, ощущая тепло его губ. Происходящее опьяняло, мое глупое сердце бешено колотилось. Я знал, что не должен желать большего, но голова шла кругом, и чистейшее желание вышвырнуло осторожность и разум в окно. Мой глупый мозг обнаружен не был. Я скользнул рукой по его подбородку, наклонил его голову и поцеловал от всей души. Он перевоплотился в мягкие губы и теплое дыхание, бурбон и все, чего я желал. Поцелуй не был на показуху. Не был частью сделки заставить бывшего ревновать. Целовал я его, потому что хотел. Я питал к нему чувства, сбивающие с толку и пугающие чувства, которые мне не удавалось понять. Я целовал его. Приоткрытыми жадными губами и смакующим языком. А он отвечал на поцелуй. Одной рукой он скользнул по моей спине и притянул ближе, а другой – обвил за шею. Блин, он умел целоваться. Когда мы сбавили обороты и оторвались друг от друга, взор его был отсутствующим, а губы немного покрасневшими. Выглядел он пьяным от поцелуя и самодовольным. Поцелуй был прекрасен. Он был идеален для меня. Если и существовал предназначенный мне человек, инь для моего янь, то вот он – Эндрю. Тем не менее, я только что нарушил все установленные мной правила личного и профессионального характера. Не только я провалился, Эндрю тоже. Он платил мне за предоставление услуги, а я превысил полномочия. – Ничего себе, – с придыханием проговорил Эндрю и облизнул губы. – Господи, ты умеешь целоваться. – Ты тоже неплох, – попытался я пошутить, но с ноющей болью в груди справиться было невозможно. Я сделал вдох, чтоб собраться и включить профессионала. Каким–то образом мы поменялись местами, и теперь я стоял спиной к бару. – Эли видел? – Ой, – он отпрянул и выглянул из–за моего плеча. – Хм, он ушел. Мое сердце воспарило. Обычно, если нам не противодействовали, значит, отношения реально закончены. Что не должно было меня радовать. Результат не подходил Эндрю. Я противоречил сам себе. В голове творилась полнейшая неразбериха, сердце… ну, с ним я порешаю позднее. – Эндрю, если он ушел… – Я не мог сказать. Не хотел сообщать дурные вести. Не хотел делать ему больно, но моя работа с ним также подошла к финалу. Хотелось спросить его, было ли настоящим то, что я ощутил, почувствовал ли он то же самое. Несомненно, почувствовал. Это не могло быть односторонним. – Эй, пойдем. Он нахмурился, но кивнул, а я взял его за руку и повел по переполненному бару. Мы почти достигли двери, когда кто–то схватил Эндрю за плечо. Эли. Гребаный трындец, черт, твою мать. Эли зыркнул на меня, потом перевел взгляд на Эндрю. – Мы можем поговорить? И вот оно. Сердце сжалось, надежда, теплившаяся всего секунду назад, угасла. Миссия выполнена. Эли хотел вернуть Эндрю. Эндрю получил желаемое, за что собственно мне и заплатил. Эндрю взглянул на меня, словно не был уверен в дальнейших действиях. Я мог видеть в его глазах: «Это часть плана? Что мне сказать? Как себя вести?». Он ждал, что я возьму инициативу в свои руки. Но все, чего я желал – велеть Эли убрать руки от Эндрю и свалить на хрен. Но нельзя. Не для того меня Эндрю нанял. Я выдавил из себя улыбку и, как бы меня ни разрывало, сказал: – Подожду снаружи. Развернулся и зашагал прочь из бара, кровь отбивала барабанную дробь в ушах, сердце долбилось, живот скручивало. Мне просто требовался воздух. Нужно было уйти. Как один вечер мог превратиться из лучшего в самый худший? Ждать я не стал. Продолжил идти. «Подожду снаружи», – произнес я. Код для «желаю удачи». О, Господи, казалось, меня вывернет наизнанку. Пройдя несколько кварталов, я зарулил в винный магазин. Прикупил бутылку «Мэйкерс Марк» и направился домой. Мне надо было утопить свои горести и забыться. Мне надо было задушить дурацкую надежду, внушить себе, что я не запал на него. К тому времени, как начали виднеться неоновые огни тату–салона, налакался я прилично. По правде говоря, в хлам. Эмилио иногда работал допоздна, и я порадовался, что свет в салоне все еще горел. Я пихнул дверь и, вваливаясь внутрь, споткнулся о ступеньку. – Блин, Милио, теперь стоит починить ступеньку. Эмилио, заканчивающий работу с чернилами, поднялся. Он похлопал клиента по плечу и проговорил: – Подождите минутку, – стянул перчатку и прошел ко мне. – Даниэла! Даниэла появилась откуда–то со спины, и я старался не замечать, как она, глянув на меня, нахмурилась. Я поднял полупустую бутылку бурбона. – Бухнем? Эмилио оставил меня без внимания, заговаривая с Даниэлой: – Звони Лоле. Даниэла снова исчезла, а я повернулся к Эмилио, но пол внезапно накренился, и меня качнуло. Эмилио поймал меня. – Что случилось? – спросил он. – Эндрю, – начал я. – Эли… – Мне пришлось вытирать глупые щеки от глупых слез, что пролились из долбаных глупых глаз. – О, дружище, – пробормотал Эмилио. – Я считал его другим, – невнятно промямлил я. – Как и я, – сказал Эмилио. Я тяжело и резко вдохнул, а голос мой надломился. – Что со мной не так? Он прижал меня к себе. – Все так. Абсолютно все. Вернулась Даниэла. – Она в пути. И тут я почувствовал себя еще хуже. – Ей не следовало выезжать. Даниэла обняла меня. – Идем со мной, – тихо позвала она и повела меня в одну из дальних кабинок. Она предложила мне стул, но вместо него я выбрал пол. Прислонился к стене, а она опустилась передо мной на колени и коснулась ладонью лица. – Все с тобой нормально, Спэнсер. Совершенно точно. – Тогда почему он…? – я покачал головой. Ответ был мне известен. – Какой дебилизм. Я знал, что он влюблен в другого. Потому–то и пришел ко мне – вернуть его обратно, и так уж сложилось, что я хорош в своем деле. Даниэла протянула руку к моему лицу. – О, Спэнсер, дорогой. – Он выглядела такой грустной, что я не смог этого вынести. И отхлебнул еще бурбона. Вскоре Даниэла испарилась, а ее место заняла Лола. Она старалась отдышаться, словно весь путь сюда пробежала. Мне–то казалось, мои глупые эмоции находились под контролем, собственно так и было, пока я не заметил печаль на ее лице. – Расскажи мне, что произошло, – попросила она. – Я поцеловал его, – поведал я. Слова лились медленно и неразборчиво. – Никаких хитростей или стратегий. Его целовал я. – Что сделал он? – Ответил на поцелуй. Господи, лучше поцелуя у меня не было. – Я до сих пор мог ощущать тепло его губ, вкус его языка… – Что случилось дальше? – Я вроде как запаниковал и сказал, что нам стоит уйти, а Эли – сраный Эли – остановил нас на пути к выходу. – Я прилично отпил бурбона. Лола забрала у меня бутылку. Я не возражал. Пришлось прятать взор от прислонившегося к двери Габа, глядевшего на меня с выражением гребаной грусти на лице. Я сфокусировался на Лоле. – И я отпустил его. Я, сука, отпустил его. – Снова не удалось сдержать слезы. – Я считал его другим. – О, милый. – И я слетаю с катушек, – сказал я, вытирая глупые слезы ладонью. – И мне больно. – Потому что ты влюбился в него, – прошептала Лола. Раздались какие–то голоса, и Габ отошел от двери, но мой пьяный в дупель разум зацепился за последнюю фразу Лолы. Я вытаращился на нее, но не смог вынести жалости в ее глазах и отвернулся, уставившись в стену. Я пытался подобрать слова, чтоб поспорить, но не преуспел. Никогда бы не подумал, что докачусь до такого. Никогда бы не подумал, что влюблюсь. Снова выступили слезы, и я закрыл ладонями глаза. – Хреновы глупые слезы. Она сжала мою руку. – Знаешь, почему я занимаюсь своим делом? – задал я вопрос, смотря на нее. Слова были переполнены слезами. – Эмоциональная отрешенность. Расстояние и разграничение. И никто не скажет, что не хочет меня. И вот оно. К этому все всегда сводилось. Никто не скажет, что не хочет меня. – О, Спэнсер, – прошептала Лола. Из глаз хлынули слезы. – Эндрю – не твоя семья. Я покачал головой и глубоко вдохнул, силясь взять себя в руки. Не вышло. – Он тоже не захотел меня, – сказал я. По щекам побежала новая волна слез. Помещение начало кружиться, и моему глупому мозгу потребовалось время осознать – передо мной стоял Эндрю. Глаза широко распахнуты, без сомнений, мой видок на полу в полубессознательном состоянии шокировал его. Он наверняка слышал слова Лолы о моей семье. Я смахнул свои глупые слезы. В этот же момент Лола обернулась посмотреть, на кого же я глазел. Она поднялась и подошла к нему, прошептала что–то, я не смог разобрать что именно. Я подогнул колени и снова прижал ладони к глазам. Подняв взгляд, я ожидал, что он уже ушел. Ожидал, что он сбежал, скрылся от пьяного, ревущего на полу чокнутого. Но он был здесь. Поднял бутылку бурбона и усадил свою задницу рядом со мной. Вместо того чтоб назвать меня дураком, вместо того, чтоб назвать меня нежеланным, он поднес бутылку к губам и сделал глоток, зашипев от горечи. – Эндрю, – попытался я начать, но голос надломился. Он опустил свою ладонь на мою руку и крепко ее сжал. – Все хорошо. Я покачал головой. – Эли? – Эли больше нет. О, боже. – Это моя вина. Я лажанулся. Прости. Он отхлебнул еще бурбона и снова стиснул мою руку. – Нет, не ты. Он. Но я рад, – пояснил он. – Благодаря нему я встретил тебя. Сердце барабанило, а он произносил такие правильные слова и, увидев меня, не умчался подальше отсюда километра на полтора, значит, я вроде как получил шанс. Отчего поток новых слез хлынул из глаз. – Я в дрова. Он переплел наши пальцы. – Заметно. Я опустил голову. Усталый, пьяный и эмоционально сломленный. – Ты видел насквозь всю мою бредятину, – произнес я, вытянув наши сомкнутые руки и указав на дроздов. – А эти… Никто никогда… – Я покачал головой и остановил новые слезы. – Вот это мой отец. – Я показал на самого большого. Затем на троих оставшихся по очереди. – Мать, братья. Он провел рукой по моему плечу, словно его прикосновение могло исцелить боль. – Они не по–настоящему мертвы, – прошептал я. – Для меня. Так заявил мой отец. Последние его слова – для них я мертв. – О, Спэнсер. Я позволил слезам пролиться. Я даже не пробовал их тормознуть. – Мне было шестнадцать, – проговорил я. – И я был геем. Он отпустил мою руку и, притянув к себе, обнял. И его тепло стало надежным убежищем, не существовавшим для меня годами. – А потом появился ты, – пробормотал я. Он чмокнул меня в макушку. А потом появился ты. Глава 10 Проснулся я от безбожной головной боли. Жалюзи пропускали пронзительный солнечный свет, в желудке все переворачивалось, и тут я вспомнил… Поцеловал Эндрю, оставил его в баре с Эли, уговорил полбутылки бурбона, вел себя перед всеми как полнейшая бестолочь, Эндрю вернулся ко мне. Он вернулся ко мне. Воспоминаний о попадании в квартиру не наблюдалось. Я вспомнил тревогу на лицах Эмилио и Даниэлы. Лолу, как она старалась помочь. Потом припомнил сидящего рядом со мной на полу Эндрю. Я принял вертикальное положение и пожалел об этом. – Есть кто? – прохрипел я. Тишина. Тьфу. Как же трещала башка. Я потянулся к телефону проверить время, на нем лежал лист бумаги – написанная от руки записка. «Спускайся вниз». Подчерк не принадлежал Эмилио, Даниэле или Лоле, или даже Габу. Это Эндрю. Я слетел с постели и вынужден был облокотиться на стену, чтоб прийти в себя. Чертово похмелье. Прошел в ванную, заметив: на мне до сих пор надет вчерашний наряд. Хотя кто–то снял с меня ботинки. Душ показался раем, и я стирал с кожи зловоние бурбона. Чистка зубов почти превратила меня в человека, но оставаться здесь дольше было нельзя. Эндрю ждал меня в салоне Эмилио. Я оделся и прервался только принять «адвил», после двигая вниз. Даже обжигающие солнечные лучи не могли тормознуть меня. Возле запасного выхода стоял Габ, посасывал мерзкую сигарету. От запаха захотелось блевануть. Он улыбнулся. – Привет. Как голова? – Не очень–то. Слушай, прости за вчерашнее. – Не стоит, – снова улыбнулся он. – Кое–кто все еще здесь. – Он кивнул на вход. – По–видимому, ночевал на твоем диване. Я старался не лыбиться, а Габ, не произнеся больше ни слова, пихнул ногой дверь, пропуская меня внутрь. – Спасибо. Мне не хотелось вмешиваться в приватную беседу, но Эмилио, Даниэла, Лола и Эндрю явно не ожидали, что я завалюсь через заднюю дверь. Входя, я расслышал самый конец их разговора. Звучал голос Эмилио. – … после появления брата он пребывал в полном раздрае. Сердце замерло, а мой и без того хлипкий желудок перевернулся. Я догадывался, что после вчерашнего срыва стану темой их разговоров. – Тогда он и набил птиц на плечо? – спросил Эндрю. – Да, – отозвался Эмилио. – Они символизируют жизнь после смерти. Ну, знаешь, новое начало, что–то такое. Я вошел. Эмилио заметил меня первым. – А вот и он! Хорошо себя чувствуешь? – Дерьмово, если честно, – ответил я, будучи не в силах оторвать глаз от Эндрю. Одет он был в мои вещи. Он медленно поднялся, настороженно улыбаясь. – Я… Пришлось одолжить у тебя футболку. Надеюсь, ты не против? Я покачал головой. – Ни капельки. В течение долгой минуты мы просто смотрели друг на друга. – Ладно, – сказала Лола, выдергивая меня из ступора. – Мы скоро вернемся. – Она схватила Даниэлу за руку и увела, утаскивая и Эмилио. И вот мы остались вдвоем. Я улыбнулся. – Привет. – Привет. – Ты остался. – Да. – Мне правда очень стыдно за вчера. – Не нужно извиняться. – Я многого не помню, – сознался я. – Помню, что психанул, только за это и могу извиниться. Клянусь, я не безнадежен. Он подошел ко мне и остановился совсем рядышком. – Голоден? – поинтересовался он. – Можем позавтракать марокканской кухней. – Звучит превосходно. – Нам нужно поговорить. Я кивнул. – Нужно. – Я глубоко вдохнул и задал вопрос, сомневаясь, стоило ли. – Пообщался вчера с Эли? Он кивнул. – Спросил его насчет рисунков и заявке на работу. Он признался, что снимал копии, но не смог заставить себя взять оригиналы. Он даже первое собеседование не прошел, потому что не предоставил иллюстрации. Сказал, что сожалеет. Я тяжело сглотнул. – Что ты ответил? – Ответил, что все кончено, – заявил он, глядя прямо на меня. Сердце грохотало в груди. – Неужели? Слабый румянец окрасил его шею. – Да, я сообщил, что есть парень–австралиец, который за два дня узнал обо мне больше, чем он за восемь месяцев. Я послал ему улыбку, выдохнув от охватившего меня облегчения. – Неужели? Эндрю коснулся ладонью моего лица. – Он понимает меня, как никто другой. Я кивнул. – Знаю. – И я понадеялся, вдруг он захочет познакомиться со мной получше, – прошептал он. Я прильнул к его ладони и закрыл глаза. – Он хочет. – Я в курсе его семейных проблем, – тихо сказал Эндрю. – Но они не пугают меня. – Сомневаясь, можно ли доверять своему голосу, я кивнул, но он приподнял мое лицо. – Посмотри на меня, – прошептал он. Я сделал, как он просил. В глазах светились сила и честность. – Меня они не пугают, Спэнсер. Вообще–то, я считаю тебя замечательным. Я проглотил свои эмоции и проигнорировал долбящееся сердце. – Ты вроде тоже ничего. Я ощущал жар его тела, его близость, дыхание на моих губах. – Можно поцеловать тебя? – сипло прошептал он. Он стоял так близко, что я умудрился лишь кивнуть. Сердце увеличило скорость в три раза. Он прижался ко мне губами. Касался моего лица необычайно нежно, а я обнял его за талию. Поцелуй был сладким, поцелуй–обещание. Всем поцелуям поцелуй. Все было бы просто идеально, если б Лола не завизжала в одной из кабинок. Мы оторвались друг от друга, нервно и вместе с тем облегченно засмеявшись. – Извините, – пропищала она, промчав к нам и быстро обняв. – Я в таком восторге! – вскрикнула она и, захлопнув рот рукой, умчалась в кабинку. Я не смог сдержать хохоток, а Эндрю притянул меня ближе. Мы оба немного смущались. Он поцеловал меня снова, только очень быстро. – Пошли. Я изголодался, – изрек он, беря меня за руку и шагая в сторону двери. – Готов? Я остановился. Был ли я готов? Сделать шаг вперед? Наконец–то впустить кого–то в свою жизнь? Рассказать историю Спэнсера Коэна и надеяться, что меня все равно будут желать? Сердце рухнуло в пятки. Я кивнул. – Да, готов. 1 Ламберсексуал или дровосексуал – мужчина–горожанин, придерживающийся нарочито грубого стиля в одежде и прическе: толстые свитера, фланелевые рубашки, рабочие ботинки, борода; хипстер, прикидывающийся дровосеком. 2 Антипасто – традиционная горячая или холодная мясо–овощная закуска в итальянской кухне, приготовленная из типичных итальянских мясных и морепродуктов, а также подготовленных специально для этого овощей и подаваемая на большой тарелке или вращающемся деревянном подносе перед основным блюдом. 3 DreamWorks Pictures или DreamWorks SKG (в переводе Фабрика Грез) – известная кинокомпания США, занимающаяся разработкой, продюсированием и прокатом фильмов, мультиков, видеоигр и телепрограмм. 4 Товарный знак отбеливателя для тканей и пятновыводителя. 5 Предназначен для экстренной помощи при возникновении внезапных опасных для жизни аллергических реакций (анафилактического шока) на укусы насекомых, продукты питания, лекарства или физическую нагрузку. 6 На слэнге обозначает пирсинг пениса. Прокол идет от уздечки до уретры и вставляется кольцо, которое потом сгибают плоскогубцами. 7 Приложение для геев и бисексуальных мужчин. 8 Управление национальной безопасности 9 Знаменитый британский шеф–повар. В России известен в основном благодаря «Адской кухне». 10 Вьетнамский салат из курицы и капусты 11 Барбекю 12 Ямайский легкоатлет, специализировался в беге на короткие дистанции, 8–кратный олимпийский чемпион и 11–кратный чемпион мира. 13 Гласит, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, имеет право на надлежащее судебное разбирательство, не должно привлекаться к ответственности дважды за одно и то же нарушение и не должно принуждаться свидетельствовать против себя. 14 Американский исполнитель трюков |