Метафора в англо-русском поэтическом тексте. Образовательное учреждение высшего образования уфимский университет науки и технологии
 Скачать 65.53 Kb.
|
2.3 Анализ перевода метафор в англоязычных художественных текстахМатериалом данного исследования послужил анализ метафор в рассказах О.Генри и их перевод. Как уже отмечалось в работе, точно определить явления простая и развернутая метафоры и отграничить довольно сложно. Возьмем такой пример из рассказа «Городская пастораль» (Rus In Urbe), сборник «На выбор» (Options): The city seemed stretched on a broiler directly above the furnaces of Avernus. There was a kind of tepid gaiety afoot and awheel in the boulevards...2 Для анализа метафоры нужно определить ее структурный тип, проанализировав синтаксические связи, соединяющие элементы метафоры, так как именно они лежат в основе структурной классификации. Потом следует выявить семантическую общность составных частей метафоры - какие признаки референта и агента образного выражения актуализируются и соотносятся, т.е. установить основание для сравнения. Сделать это можно, проведя компонентный анализ значений соотносимых объектов. Таким образом, проследив путь, по которому шел процесс метафоризации, мы от языковой природы метафоры будем двигаться к ее интралингвистической функции, т.е. к описанию созданного этим СП образа, а потом через ее текстообразующую функцию как связующего элемента к функции экстралингвистической. Развернутая и простая метафора характеризуются «теснотой» словесного ряда. Плотность, насыщенность образного ряда особенно характерна для прозы О.Генри. Текст монолитен, целен, его нельзя разъять на части. Действительно, в анализируемом примере мы видим большое скопление образных элементов, при этом эксплицитно выражен только один компонент трехчастной структуры метафоры - одно из отождествляемых понятий - агент образного выражения (the city). Основание для сравнения также имплицитно, что подтверждает правомерность взгляда на метафору, а следовательно, и развернутой метафоры, как сокращенное, «свернутое» сравнение. Структурно можно разделить эту развернутую метафору на несколько образных частей: the city seemed stretched on a broiler, the furnaces of Avernus, tepid gaiety afoot and awheel. Все эти элементы служат для построения единой образной картины. Простые метафоры складываются в сложную. Проанализируем внутренние связи между ними. Если следовать схеме анализа, предложенной Е.Г. Петровой, нужно выделить центральный (ядерный, основной, главный) компонент сложной метафоры, или микрометафору - a broiler above the furnaces of Avernus, и макрометафору -the city seemed stretched on a broiler above the furnaces of Avernus, которая совпадает со всей сложной развернутой метафоры. Микрометафора связана с макрометафорой отношениями включения. Третий элемент сложного целого - tepid gaiety afoot and awheel - линейно, или последовательно, присоединенная к сложной развернутой метафоре простая метафора. Лексема tepid связывает ее с главной темой -центральным образом, заключенным в РМ. Связь эта, однако же, построена на отношениях противопоставления в рамках общего семантического поля (температура). В английском толковом словаре (Webster's New World Dictionary) находим следующее определение слова tepid: 1. barely or moderately warm; lukewarm; 2. lacking warmth of feeling or enthusiasm. Данное противопоставление оттеняет образ, созданный в первой части разветнутой метафоры, усиливает его за счет контраста (который, кстати сказать, имеет причинно-следственное происхождение). Логически употребление словосочетания tepid gaiety вполне обосновано и нареканий вызвать не может: в жару людям свойственно впадать в состояние вялости и апатии, жара «остужает пыл», энтузиазм пропадает. Помимо метафоры в этом предложении можно увидеть прием олицетворения, а также метонимический перенос настроения прохожих на самих людей и их экипажи: «веселость» во фразе обретает ноги и колеса, становясь агентом действия. Тема невыносимой жары раскрывается в рассказе с помощью целого ряда образов. Образ решетки для жарки мяса, или рашпера, который мы видим в данной метафоре, дополняется образом большой пекарни, с которой сравнивается летний Нью-Йорк (Greater Bakery), а также цепочкой метафор, построенных на семантической оппозиции «горячее-холодное». Таким образом, весь текст рассказа оказывается пронизанным отсылками к температурным аномалиям, а большая пекарня, жаровня, или печь, становится единым, центральным символическим образом, объединяющим все многочисленные «температурные» метафоры: I was chocking with the hot, stale air; I wanted that breath of the cool to brace me; Staying cooped up in this Greater Bakery; The city burns at ninety in the shade; Boreas blows upon me his Arctic breath; Trying to get a breath of air that hasn't been fried on both sides, etc1. Вернемся к анализируемому примеру. Такая многослойная развернутая метафора называется итеративной (метафора-символ). Попробуем проанализировать семантические связи внутри звеньев, или элементов, РМ. В микрометафоре a broiler above the furnaces of Avernus заключен образ решетки для мяса, которое жарится на адском пламени. Упоминание печей Аверна (царства мертвых) добавляет зловещий оттенок к этому образу, намекая на греховность обитателей Нью-Йорка. Чтобы установить семантическую общность элементов метафоры, надо провести компонентный анализ значений отдельных лексем. Уточним в толковом словаре понятия broiler, породившего его глагола to broil и слова furnace. Получаем: broiler - 1. a pan, grill, grate etc. for broiling; 2. the part of a stove designed for broiling. Смотрим производящее слово to broil - to cook (meat, fish, etc.) by direct heat, as under a grill or over a hot fire. Furnace - 1. an enclosed chamber or structure in which heat is produced, as by burning fuel, for warming a building, reducing ores and metals, etc.; 2. any extremely hot place. Находим семантически общие элементы - heat, hot fire, extremely hot, cook/burn, на которых и построена развернутая метафора. Дополнительный источник образности - нарушение валентности, свойственное метафоре: соотношение решетки для мяса и адских печей, в которых, понятное дело, пироги не пекут и мясо жарят не на шашлык. Макрометафора the city seemed stretched on a broiler above the furnaces of Avernus заключает в себе сравнение города с тем, что жарится на решетке над огнем адских печей, например, с плотью грешников (референт образного сравнения), что читатель постигает интуитивно. Кроме того - и это не сразу бросается в глаза - автор исподволь сравнивает рашпер с рисунком нью-йоркских улиц. Они, действительно, пересекаются под прямым углом, деля город на прямоугольники и, тем самым, напоминая решетку. Чисто визуальное сходство слов Avernus и avenues усиливает впечатление. Теперь посмотрим на различные варианты перевода этой развернутой. Мы перевели этот отрывок следующим образом: Город, казалось, лежал на раскаленной решетке улиц над самыми горнилами адских печей. По бульварам расхаживало и разъезжало какое-то разваренное веселье. Мы постарались по возможности сохранить связи, существующие между компонентами сложной развернутой метафоры в оригинале, которые мы обнажили в ходе представленного выше анализа. Сохранен образ кулинарной жаровни, точнее - раскаленной решетки, рашпера, на котором лежит город. Кроме того, в нашем переводе эксплицировано сравнение решетки с рисунком улиц Нью-Йорка, что укрепляет связь агента образного сравнения с референтом, предлагая дополнительное основание для сравнения города с куском мяса, жарящимся на раскаленной решетке. Эта связь интуитивно понятна носителю английского языка, знакомого с расположением нью-йоркских улиц, а также за счет игры слов Avernus - avenues, невозможной в русском языке. За счет введения слова «улиц» образ становится понятнее, ярче и гармоничнее. Слово «горнило» (нижняя часть печи, где расположена топка) имеет еще и переносное значение: «испытания, переживания, опыт, закаляющие характер человека»1. Использование этого слова, следовательно, наводит читателя на мысль о «горниле страстей» -ассоциация, имеющая большое значение для рассказа в целом, поскольку его сюжетная линия связана именно с сердечными делами главного героя. Мы сохранили противопоставление «раскаленный - разваренный» (накал -расслабленность, вялость), следуя за оригинальным текстом и оставляя, таким образом, причинно-следственную связь между невыносимой жарой и разморенными прохожими, чье веселье она «остудила». Кроме того, сделав «разваренное веселье» действующим лицом, мы попытались передать в переводе использованный автором прием олицетворения и связанный с этим приемом комизм всей фразы, который не может ускользнуть от читателя оригинала. Можно сказать, что это пример развернутой метафоры длиной в текст, одно из звеньев которой мы проанализировали. Распознать такую метафору в процессе перевода, не проглядеть ее - и есть основная задача переводчика, поскольку смысл всего произведения не будет понятен без этого надлинейного, символического уровня интерпретации текста. Неправильный перевод такой метафоры в одном из звеньев разрушит целостность образа, поэтому переводчик должен радеть и об унификации всех звеньев РМ. У Г. Конюшкова читаем другой вариант перевода (рассказ имеет название «Лукавый горожанин»). Примечательно, что переводчик практически полностью проигнорировал то, что является предметом наших научных изысканий: Казалось, город висит над самой доменной печью. Повсюду [в изможденных жарой фигурах мужчин...] - повсюду чувствуется какое-то подогретое оживление. Хотелось бы сделать несколько критических замечаний относительно того, насколько перевод соответствует оригиналу и учитывает семантические связи внутри английской развернутой метафоры, от которых, в конечном счете, зависит заключенный в ней прагматический эффект, т.е. сила и характер воздействия СП на читателя. Во-первых, потеряна сложная РМ в первой части отрывка: по какой-то причине переводчик опустил сравнение жаровни с печами Аверна, которое привносит в текст целый ряд дополнительных значений и оттенков благодаря яркой эмоциональной окрашенности элемента и большого количества ассоциаций, высвобождаемых понятием «царство мертвых» в голове читателя. Перевод слова furnace как «доменная печь» мы считаем несколько буквальным, т.к. в этом случае теряется всякая связь этой метафоры с образным рядом рассказа, где Нью-Йорк представлен как большая жаровня, в которой пекутся люди, пекарня, или же решетка для жарки мяса. Кулинарный аспект образности оригинала не передан. Вместо этого создается образ сталеплавильного завода, тоже, кстати, не выдержанный до конца. В своей непоследовательности переводчик передает выражение Greater Bakery словом «пекло», отходя от своего сталеплавильного завода и уничтожая тем самым образный стержень текста. Вариант этот, конечно, не может считаться хорошим ни с точки зрения передачи образности, ни с точки зрения выразительности. Антитеза «горячо - прохладно» (hot - tepid) также не сохранена. Можно предположить, что автор перевода попросту не заметил противопоставления, что привело к нарушению логики в переводе: в «изможденных жарой фигурах мужчин» (насколько правомерен подобный перевод словосочетания languid men, тоже большой вопрос) чувствуется «какое-то подогретое оживление». «Подогретое» ведь значит усиленное чем-то. Уж не горячительными ли напитками? Кроме того, безличная конструкция во втором предложении уводит «оживление» с позиций агента действия, что лишает текст живости. Вывод однозначен: эта метафора, взятая из официального перевода, заметно уступает РМ, созданной автором рассказа. Возьмем другой пример из рассказа «Зов цивилизации» (The Call of the Tame), сборник «Деловые люди» (Strictly Business). Главный герой - ковбой с Дикого Запада - попадает в Нью-Йорк, шумный, многоликий, полный суеты и толкотни город. Ковбой ощущает себя здесь инородным телом, цивилизации и комфорту он противопоставляет свой незамысловатый ковбойский образ жизни на лоне природы, лишенной условностей, свою простую грубую натуру. Лейтмотивом рассказа становится тема «ковбойства», центральным образом - выгон гурта. Мы видим Нью-Йорк глазами героя, которому во всем мерещатся привычные его ковбойскому глазу картины жизни: бычки, коррали, гуртовщики на привале, родео. Плотный образный ряд создается последовательным вплетением в канву рассказа метафор ковбойской тематики: He jumped into the drifting herd of metropolitan cattle, seized upon a man, dragged him out of the stream...; His seldom-winking blue eyes that unconsciously divided rushing crowds into fours, as though they were being counted out of a corral; Holding fast to the foreleg of his cull; He pinned him sadly but firmly to the wall with a hand of the size, shape and color of a McClellan saddle; All these specimens of nutriment in the grub wagon! etc1. Здесь, как нам видится, мы сталкиваемся со структурно иным типом развернутой метафоры, чем та, что была разобрана в предыдущем примере. Последовательность простых метафор тянется через весь текст, распространяется на весь рассказ в целом, метафоры расположены не контактно, а дистантно. Они не образуют сложных синтаксических комплексов, но, тем не менее, служат для создания единого образа, «фокусного элемента текста». Эта последовательность взаимосвязанных и дополняющих друг друга метафор есть метафора размером с текст, РМ итеративного типа, т.е. практически имеющая статус символического образа. Проанализируем синтаксические связи внутри простых метафор и выявим их семантическую общность, проследив процесс метафоризации, двигаясь, как и в предыдущем случае, от языковой природы метафор к их текстообразующей, интралингвистической и экстралингвистической функции. Возьмем первую метафору - the drifting herd of metropolitan cattle. Это классический пример «свернутой» метафоры: агент образного выражения имплицитен (разве что прилагательное metropolitan, логически связываемое с людьми - жителями большого города, дает представление об агенте сравнения), основание для сравнения, или модуль образного выражения, частично выражено словесно - слово drifting, характеризующее людскую толпу в час-пик, дает автору основание сравнить ее со стадом. Конечно, это не единственный признак, актуализируемый в данном сопоставлении «толпа - стадо». Референт образного сравнения эксплицитен -the herd of cattle. Во второй метафоре образного ряда - his eyes divided rushing crowds into fours, as though they were being counted out of a corral - напротив, присутствует агент образного выражения (rushing crowds), а референт подразумевается: ковбой в уме разбивает несущуюся толпу на четверки, подобно стаду коров при выгоне из корраля. В тексте рассказа эти две метафоры следуют в порядке, обратном представленному в моем анализе, что дает автору возможность сначала только намекнуть на образ, как бы вскользь наталкивая читателя на сравнение, а потом углубить его и развить, вводя референта образного выражения (cattle) и протягивая невидимые ассоциативные связи от одной метафоры к другой. Это пример реализации текстообразующей функции РМ. Далее созданный образ еще больше конкретизируется и углубляется, выстраивается четкая образная структура. Человек из толпы, в котором ковбой признал старого друга, предстает перед читателем в образе бычка, отделенного погонщиком от стада (holding fast to the foreleg of his cull). Смысловая общность метафор достигается за счет использования слов одного семантического поля, которые мы подчеркнули: herd, cattle, corral, foreleg, cull, saddle, grub wagon - все элементы относятся к быту гуртовщиков, создавая основу, на которой зиждется единый развернутый образ Нью-Йорка как большого корраля, а главный герой словно становится повелителем людской толпы, который пасет это стремительно несущееся безвольное человеческое стадо. Посмотрим, как можно передать эту РМ в переводе. Мы приведем соответствующие места из разных переводов рассказа. Наш перевод представленных выше метафор: 1. Он нырнул в гущу столичного стада, схватил какого-то мужчину, выволок его из толчеи...; 2. Немигающие синие глаза по привычке делят несущееся стадо людей на четверки, будто пересчитывают их при выгоне из корраля; 3. Крепко стиснув чуть повыше копыта переднюю ногу только что отделенной от гурта особи,.; 4. Ручищей, напоминающей по форме, размеру и цвету седло из сыромятной кожи, он пригвоздил друга к стене, угрюмо, но решительно; 5. Сколько всякой съестной всячины - это ж целый фургон жратвы! Сопоставим их с вариантами из опубликованного рассказа «Комфорт» (Пер. под ред. В. Азова). Мы выделили в тексте те элементы, которые, с нашей точки зрения, заслуживают критики: 1. Он бросился в самую середину потока, ухватил какого-то человека, вытащил его из главного фарватера, по которому текло столичное стадо.; 2. Редко мигающие голубые глаза, автоматически разбивающие движущуюся толпу на четверки, как будто это табун, выпускаемый из загона; 3. Крепко ухватив плененную им скотину за переднюю ногу; 4. Он с грустью, но решительно прижал его к стене рукой размера, очертаний и цвета хорошего седла; 5. Неужели в этом фургоне-кухне имеются все эти харчи? В первом примере мы попытались сохранить яркую метафору the drifting herd of metropolitan cattle, автор же второго перевода сделал несколько синтаксических перестановок, отодвинув «столичное стадо» на конец предложения. Слово stream (в данном случае: 4. a continuous series or succession [a stream of cars]1) он справедливо перевел как «поток», но на этом не остановился, узрев в нем морской термин, и создал совсем другой образ: добавил от себя еще «фарватера» и глагол «течь», с большой натяжкой сочетающийся с подлежащим «стадо». В результате, новый образ оказался ярче и сильнее образа несущихся быков. Во втором и третьем примерах разночтений быть не может: в первом случае сравнение эксплицировано, во втором - образ настолько яркий, что не заметить его сложно, поэтому перевод метафор однозначен, все расхождения - вкусовые предпочтения переводчиков. В конечном счете, предложенные варианты очень похожи. Разве что слово «табун», встретившееся во втором примере, неуместно в данном контексте. Понятно, что, речь идет не о лошадях, а о быках, которых пасут ковбои. Кроме того, страдательное причастие «выпускаемый» создает некоторую тяжеловесность всей синтаксической структуры, которой можно было бы избежать. В метафоре п. 4 встретилось не известное русскому читателю имя собственное - McClellan. То, что Джордж Макклелан был генерал-майором американской армии в годы гражданской войны, среднестатистический читатель вряд ли знает. Макклелан ввел в обиход особое седло - из темной, почти черной кожи, с высокими луками. Человеку, никогда этого седла не видевшему, образ будет непонятен, поэтому в переводе целесообразно прибегнуть к приему генерализации. Мы позволили себе, кроме всего прочего, уточнить, что седло это «из сыромятной кожи», чтобы придать образу сочность и правдивость. Чем руководствовался второй переводчик, когда писал, что рука была «цвета хорошего седла» не очень понятно. Последний пример: All these specimens of nutriment in the grub wagon! Эту фразу ковбой произносит в ресторане, когда открывает меню. Он даже и представить себе не может, как вся эта изысканная снедь вообще помещается на кухне. Ковбой сравнивает ресторан с фургоном, в котором привозят провиант гуртовщикам. Интересно слово grub. Оно встречается в рассказе несколько раз и является знаковым - первое слово в речи ковбоя, которое напомнило его обжившемуся в городе приятелю о былой жизни на Диком Западе, это еще и элемент языковой характеристики ковбоя. Слово «харч» хорошо подошло бы именно в этой фразе, однако переводчик должен держать в голове все прочие случаи употребления слова в рассказе и выбрать один вариант, подходящий во всех контекстах. В силу сильно сниженной окраски слова grub в английском языке и того, как слово в первый раз появляется в тексте (ковбой ругает друга, когда он излишне утонченно отзывается о том, что в ковбойской среде носит просторечное название grub), так вот, в силу всего этого, нам кажется, вариант «харч» не подойдет. Скорее это будет «жратва». |