Наука и здравомыслие. Общее введение в неаристотелевы системы и общую семантику
 Скачать 3.85 Mb.
|
|
с.р; в секторах глаза и уха – отказ видеть или слышать «истину» и «реальность»; в области гениталий – мочеиспускательный эротизм. Глубокий провал в довольно хорошо социализированном пищевом «либидо» представляет собой «эмоционально» контролируемую с.р выборочного отрыгивания отдельных ингредиентов из желудка. Пациент выглядит как крайне больной индивид на грани психотического срыва. В текущей классификации заболеваний это состояние было бы определено как тревожно-истерический синдром или маниакально-депрессивный психоз, в том случае, если семантическая компенсация бы потерпела крах и произошла бы дальнейшая регрессия. (По Желиффу). которое нельзя предотвратить вмешательством извне. Симптом избирательного отрыгивания также отслеживается до семантического периода ясель. Будучи грудным ребенком, он обычно срыгивал всё только что полученное питание и требовал нового кормления, на что мать неразумно поддавалась. После этого срыгивание стало для него семантическим способом контроля над «реальностью». Он использовал это как оружие для реализации своих желаний в отношении своих родственников. Впоследствии эти методы семантического выражения данного старого навыка владения «реальностью» были усилены и отточены, и избирательное отрыгивание представляется одним из результатов этого. По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru 100 Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXX Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru 101 Пациент также проявляет другие невротические семантические симптомы. Он проявляет большое нетерпение при чтении и не помнит только что прочитанное. Он не может оставаться в покое. Он постоянно ищет недостатки в других людях и очень остро воспринимает любую двусмысленность в словесных формулировках, и крайне чувствительно относится к вопросу чистоты в выделениях своего тела. Во всем этом ясно наблюдается семантический механизм инфантилизма и противоречие между сознательными действиями и бессознательными фантазиями. Гипотетический здоровый индивид на данной диаграмме изображался бы в виде ровного круга на уровне социальной приспособленности. Он бы перерос промежуточные семантические стадии архаического, органическо-эротического и нарциссического периодов. Неспособность к семантическому приспособлению к «реальности» может быть показана провалами в кривой до такого уровня, на который индивида низводит его фиксация или регрессия. С такими средствами у нас в руках оказывается отличный метод ясного указания на слабые места и демонстрации фокальных семантических точек конфликта в оценке, где энергия направляется на бесполезные или вредоносные фантазии. Когда эти провалы или отклонения немногочисленны и слабы, мы называем их идиосинкразиями; например, такие привычки, как нарциссические тактильные фантазии, выражающиеся в игре с пуговицами, усами или бровями. Когда число провалов больше и семантические симптомы доходят до более низких уровней развития, мы говорим об истерии, . Когда уровень регрессии еще ниже (органическо-эротического или архаического уровня), мы обычно можем говорить о психозе. 3 Мы уже не раз снова и снова подчеркивали то, что организм работает только как целое, и что, следовательно, никакие эл расщепления не могут привести к удовлетворительным результатам. Словесное разделение «тела» и «ума» остается словесным, а также связано с языком, структуры которого не соответствуют структуре и функционированию организма. Язык подобен карте; он не является территорией, которую он изображает, но как карта он может быть хорош или плох. Если карта показывает структуру, которая отличается от представленной на ней территории – например, показывает города в неверном расположении, или восточные территории на западе. , – то такая карта не просто бесполезна, она вредоносна, так как она дает ложные данные и сбивает с верного пути. Если кто-то решит ее использовать, он не сможет быть уверенным в том, что достигнет места назначения. Использование эл языка для представления событий, которые работают только как целое, является, по меньшей мере, в той же степени вводящим в заблуждение и семантически опасным. Помня обо всем этом, давайте кратко проанализируем «препятствие» на Рис.2. Поскольку мы имеем дело с «препятствиями» в смысле жизненном, мы можем обобщить эти препятствия до некоторых семантических факторов, связанных со значениями и оценками, которые останавливают развитие, а также приводят к регрессии. С нон-эл точки зрения любое препятствие и трудность основаны на семантической оценке. Все без исключения реакции на абстракции низшего порядка связаны с циклическим прохождением цепочки абстракций высшего порядка, независимо от того, насколько несовершенно это происходит. Говоря обычным языком, физическое событие, с которым мы сталкиваемся посредством наших низших нервных центров, связано с нашими «умственными» настроями, доктринами. , в общем, с с.р, которые подвержены влиянию деятельности высших центров. С этой нон-эл точки зрения, удивление, страх, испуг. , появляются и обычно приносят вред. Физическая боль редко приводит к семантическим расстройствам, если такое вообще бывает, но страх, испуг. , и удивление обычно дают их. Ожидание опасности, или ненадлежащая оценка ситуации, обладает защитным эффектом, поскольку обычно оно склонно уменьшать или блокировать страх, испуг. , или удивление. Внешний мир наполнен опустошительными энергиями, и организм можно назвать приспособленным к жизни только в том случае, когда он не только получает стимулы, но также и обладает защитными средствами от таких стимулов. А подобное предвосхищение или ожидание делает организм подготовленным, и разница между подготовленным и неподготовленным организмом, стоящим Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXX Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru 102 перед лицом опасности или боли, может решительнейшим образом повлиять на то, в какую сторону склонятся чаши весов. Раздел B. Осознанность абстрагирования. Очевидно, что у человеческого организма область стимуляции гораздо шире, чем у животных. Мы подвержены не только всем внешним стимулам, но также и большому диапазону постоянно действующих внутренних семантических стимулов, против которых у нас на данный момент имеется весьма ограниченное число защитных психофизиологических средств. Такие структурно мощные семантические стимулы обнаруживаются в наших доктринах, метафизике, языке, установках, . Они не принадлежат к объективному внешнему миру, поэтому животные не обладают ими в такой же степени. Как показывает наше исследование, практически во всех «умственных» заболеваниях одним из факторов является смешивание порядков абстракций. Когда мы смешиваем порядки абстракций и приписываем объективную реальность терминам или символам, или смешиваем выводы и заключения с описаниями. , результатом становится значительные семантические страдания. Очевидно, что пребывание в таком бредовом мире, отличающемся от действительности, мы не можем быть готовыми к действительности, и тогда постоянно может случиться что-то неожиданное или «пугающее». Организм не может приспособиться к таким фикциям; он не готов воспринимать ∞-значные м.п реальности и вынужден страдать от постоянных сюрпризов и болезненных семантических шоков, которые наносят вред. Как мы уже видели, общая профилактическая психофизиологическая дисциплина для всех таких случаев смешивания порядков абстракций обнаруживается в «осознанности абстрагирования». Осознающий абстрагирование не может отождествить символ с вещью, . В только что описанном случае трудности пациента состояли именно в углубленной неверной оценке – в смешивании символа на инфантильном семантическом уровне с м.п реальностью – и это состояние не пропадало, несмотря на более поздние серьезные неудобства и трудности в тех случаях, когда данный символ уже больше не приводил к желаемому подчинению других и сам по себе становился неприятностью. Мы могли бы проанализировать с этой семантической точки зрения всю психиатрию, и обнаружили бы, что углубленная неверная оценка и смешивание порядков абстракций всегда является очень заметным явлением в «умственных» заболеваниях. Данная характеристика является очень общей, и страдания, которые она порождает, весьма остры. Общее средство психофизиологической защиты, однако, очень простое; а именно: «осознанность абстрагирования». Фундаментальное отличие между «человеком» и «животным» состоит в том факте, что человек может быть осознающим абстрагирование, а животное – нет. Это последнее утверждение можно переформулировать: «животные являются неосознающими абстрагирование». Кроме того, осознанность абстрагирования не является непременно врожденной, она представляет собой с.р, приобретаемую в результате образования или посредством очень долгого и обычно болезненного опыта оценки. Не осознавая абстрагирование, мы, очевидно, копируем животных в наших «умственных» процессах и установках, и не можем полностью приспособиться к структурно более сложному миру людей (с абстракциями высшего порядка), в результате чего процессы остановки развития и регресса становятся неизбежными. В таком более сложном мире мы нуждаемся в защите от семантических сверх-стимуляций, в которой животные в их более простом мире просто не нуждаются. Следовательно, раз мы копируем животных в наших «умственных» процессах, то мы могли бы, возможно, жить в их более простом мире, но мы не можем приспособиться к структурно более сложному миру человеческому. И в этом виден общий семантический механизм человеческого приспособления (адаптации). Наш человеческий мир более сложен; количество стимулов в нем повышено в гигантской степени. Мы нуждаемся в защите от этой избыточной стимуляции, которая и обнаруживается в виде «осознанности абстрагирования». Приспособление происходит посредством расширения Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXX Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru 103 поля «осознанности» и посредством наполнения его надлежащим образом оцененным содержанием, на фоне обширного «бессознательного», которое охватывает жизнь животных и наше собственное прошлое. В «умственных» заболеваниях мы обнаруживаем стадии блокировки или регрессии, с обширной и вредоносной бессознательностью. «Умственная» терапия всегда имеет семантическую цель и метод; а именно, она направлена на открытие бессознательного материала и делание его сознательным, с тем, чтобы обеспечить возможность надлежащей оценки. Довольно красноречив тот факт, что «умственная» терапия, которая на самом деле является разновидностью семантического нон-эл переобучения, успешна только тогда, когда ей удается не просто побудить пациента «рационализировать» (осмыслить) свои трудности, но также возрождает его «эмоционально» – заставляя его перепроживать, так сказать, и переоценивать – свои прошлые переживания. Этот процесс можно сравнить со стаканом воды, на дне которого лежит какой-то мелообразный осадок. В семантических трудностях различные «напасти». , можно сравнить с водой и этим осадком. «Рационализация» сама по себе подобна выливанию чистой воды, при том, что осадок остается. Никакого улучшения при этом не наступает; семантический осадок прежней оценки остается на месте и продолжает делать свою работу. Но если же мы взбаламутим воду и мел, то тогда нам удастся вылить и воду, и все, что в ней находится. Нон-эл «перепроживание» прошлых событий эквивалентно этому семантическому взбаламучиванию смыслов перед устранением незрелых оценок. Этот семантический механизм хорошо распознается, но, тем не менее, озадачивает. Это показывает, что повлиять на аффективное гораздо труднее, чем на «рационализацию». «Рационализировать» можно просто замечательно; однако при этом низшие нервные центры не подвергаются достаточному воздействию. Возможно, что в основном в этом виновно именно смешивание порядков абстракций и отождествление. С применением Структурного дифференциала и обучением порядкам абстракций в условиях безмолвия на объективных уровнях, мы получаем крайне мощное психофизиологическое средство совершенно общего характера для воздействия непосредственно на аффективные реакции, в котором нам помогают все доступные нервные центры. Это также показывает еще раз, насколько устойчива работа организма-как-целого. Вред был нанесен методами, повлиявшими на организм-как-целое (на высшие и низшие его центры); защитные семантические средства должны применять подобные же методы. В прежней «умственной» терапии мы пытались вывести бессознательный, скрытый материал в область осознанности, однако при этом каждый психиатр работал своим частным методом, в соответствии с какой-то отдельной теорией. Подобная процедура, очевидно, недостаточно обща для простого профилактического обучения в широких масштабах. Данная же система предлагает такое общее и эффективное семантическое психофизиологическое средство. Становясь осознающими абстрагирование, мы предотвращаем животноподобную бессознательность абстрагирования, и тем самым предотвращаем блокировку развития или регрессию. Мы выводим в область осознанности некоторые из наиболее фундаментальных человеческих характеристик, в отношении которых животные бессознательны, и тем самым предотвращаем остановку или регрессию до более низких уровней. Данный метод совершенно просто и универсален, он основан на устранении отождествления, введении естественной и, тем самым, адаптивной оценки, которая не будет порождать сопротивления со стороны ребенка. Во фрейдистской теории знаменитый эдипов комплекс служил в качестве объяснения часто наблюдающейся бессознательной враждебности сына в отношении отца и его чрезмерной привязанности к матери. Исследования антрополога Малиновского показывают, что в примитивных матриархальных сообществах биологический отец как таковой не признается, и является для своего сына лишь своего рода приятелем и нянькой. Прочие функции, которые возлагаются на отца в патриархальных сообществах, выполняются братом матери. Табу, которые налагаются на мать в патриархальных сообществах, в подобных матриархальных сообществах переносятся на сестру. Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXX Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru 104 Результаты всего этого довольно интересны. Малиновский обнаружил, что здесь работают представляющиеся подобными бессознательные семантические механизмы. Однако враждебность тут направлена на дядю, а излишняя привязанность направлена на сестру. Малиновский делает вывод, что тем самым доказана реальность фрейдовских механизмов. В соответствии с данной теорией, эти факты являются очень важными и ясно показывают, что «пол» как таковой никак или очень мало связан с этими «комплексами», но что активные бессознательные факторы представляются при этом семантическими и доктринальными. Доктрины и их смысл для индивида, их применения, отождествления. , делают в одном случае отца, а в другом – дядю тем членом семьи, который внушает страх, . По причине отсутствия осознанности абстрагирования ребенок реагирует на подобное применение доктрин посредством некоторого «комплекса», или семантического состояния, основанного на отождествлении, незрелой оценке, связанной с незрелыми нон-эл смыслами, вопреки эл теориям и языкам. Подобным же образом шлепание по попе или причинение другой боли в детстве может позже стать причиной невроза. Успешный анализ может обычно отследить неврозы до каких-то таких переживаний. Что же нанесло вред? Было ли это само жгучее физическое ощущение? Очевидно, нет; ибо у каждого ребенка в детстве было множество куда более болезненных переживаний, которые, тем не менее, не принесли никакого семантического вреда. Поэтому нам стоило бы посмотреть в другом направлении, и устранение отождествления или смешивания порядков абстракций немедленно предлагает нам возможное решение. «Шлепание по попе» содержит в себе множество факторов; некоторые из них являются «физическими», некоторые «умственными». Если в число «умственных» факторов мы включим объектификацию «власти», «ада», «греха» и прочие термины оценки, то это приведет в результате к боязни и другим семантическим шокам, и, в конце концов, – к неврозу. Мы знаем из своего собственного опыта, насколько мало нас задевает какое-то случайное столкновение. Такое чисто физическое переживание, которое не дает никакого семантического шока, не может стать причиной невроза. Нетрудно заметить, что исследование «травм», «эмоциональных шоков», «страхов», «боязней», «сюрпризов». , должно привести нас к более общему исследованию структуры «человеческого знания», смыслов, оценок, с.р. , которое должно включать в себя структуру науки и математики. В пренебрежении расслоением человеческого знания, или в смешивании порядков абстракций, мы находим извечный, изобильный и постоянный семантический источник человеческих страданий, который увеличивает внутреннюю стимуляцию и таким образом безо всякой необходимости приводит к расстройству эффективной работы организма-как-целого. Психиатры, работающие в области чистой патологии, также обнаружили различные источники человеческих затруднений. Они обнаружили, что «бессознательное» представляет собой довольно опасный предмет, и что «умственные» заболевания проявляют симптомы заблокированного или регрессивного процесса. Это текущее исследование, а также исследования психопатологии, на которые мы ссылались, хотя они и проводятся на совершенно других основаниях, все более и более общих, раскрыло очень похожие механизмы; а именно, полезность расширения поля «осознанности» посредством выведения в «осознанность» важных факторов «бессознательного», и, тем самым, противодействия семантической возможности возникновения остановки развития или регрессии. При имеющемся расхождении, как в методах, так и в использованных материалах, подобие результатов убедительно свидетельствует в пользу обоснованности этих выводов. Общность также предлагает критерий практической простоты и действенности; и на этих основаниях более общая семантическая |