Судебная практика. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации n 3 (2020)
 Скачать 0.69 Mb.
|
|
Процессуальные вопросы 13. Государственный служащий на основании ст. 28 и ч. 6.3 ст. 29 ГПК РФ вправе обратиться с иском об оспаривании дисциплинарного взыскания по своему выбору в суд по месту своего жительства либо в суд по месту нахождения работодателя (ответчика). У. обратился в районный суд г. Калининграда (по месту своего жительства) с иском к Северо-Западному следственному управлению на транспорте Следственного комитета Российской Федерации (далее также - Северо-Западное следственное управление на транспорте), в котором просил признать незаконным и отменить приказ руководителя Северо-Западного следственного управления на транспорте о привлечении его к дисциплинарной ответственности в виде строгого выговора, взыскать компенсацию морального вреда. Определением судьи районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением, исковое заявление У. возвращено ему со ссылкой на п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ по причине неподсудности дела данному суду с разъяснением, что с этим исковым заявлением У. вправе обратиться в районный суд г. Санкт-Петербурга (с соблюдением общих правил о подсудности исков, установленных ст. 28 ГПК РФ, - по месту нахождения ответчика). Судья первой инстанции, возвращая исковое заявление У., исходил из того, что заявленный У. спор не относится к трудовым, а является служебным, а потому положения ч. 6.3 ст. 29 ГПК РФ об альтернативной подсудности, то есть подсудности по выбору истца по искам о восстановлении трудовых прав, применению к его исковому заявлению не подлежат. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления и направляя материал по исковому заявлению У. в суд первой инстанции для решения вопроса о принятии его к производству суда, руководствовалась ч. 1 ст. 47 Конституции Российской Федерации, ст. 28, чч. 6.3 и 10 ст. 29 ГПК РФ и исходила из следующего. Из материала по иску У. к Северо-Западному следственному управлению на транспорте усматривается, что на момент обращения в районный суд г. Калининграда с названным иском майор юстиции У. являлся федеральным государственным служащим - сотрудником Следственного комитета Российской Федерации и занимал должность заместителя руководителя следственного отдела на транспорте Северо-Западного следственного управления на транспорте Следственного комитета Российской Федерации. Согласно п. 1 ст. 2 Федерального закона от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации" система государственной службы включает в себя государственную гражданскую службу, военную службу, а также государственную службу иных видов. В соответствии с п. 3 данной статьи военная служба и государственная служба иных видов, которые устанавливаются федеральными законами, являются видами федеральной государственной службы. Служба в Следственном комитете является федеральной государственной службой, которую проходят сотрудники Следственного комитета в соответствии с Федеральным законом от 28 декабря 2010 г. N 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон о Следственном комитете) и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (ч. 1 ст. 15). Сотрудники Следственного комитета являются федеральными государственными служащими, исполняющими обязанности по замещаемой должности федеральной государственной службы с учетом особенностей, предусмотренных названным федеральным законом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (ч. 2 ст. 15). На сотрудников Следственного комитета (кроме военнослужащих) распространяется трудовое законодательство с особенностями, предусмотренными Федеральным законом о Следственном комитете (ч. 3 ст. 15). Между тем, как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, военная служба, служба в органах внутренних дел Российской Федерации, Государственной противопожарной службе, в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы и иная государственная служба, посредством прохождения которой граждане реализуют свое право на труд, является одной из форм свободного распоряжения своими способностями к труду и на выбор деятельности (постановление от 26 декабря 2002 г. N 17-П, определения от 10 марта 2005 г. N 14-О, от 24 июня 2008 г. N 333-О-О, от 23 марта 2010 г. N 357-О-О, постановление от 15 октября 2013 г. N 21-П, постановление от 12 января 2018 г. N 2-П). Соответственно, прохождение У. службы в следственных органах Следственного комитета Российской Федерации является формой реализации его права на труд, осуществляемого в виде профессиональной служебной деятельности по обеспечению исполнения полномочий федерального государственного органа. Согласно ст. 381 ТК РФ индивидуальный трудовой спор - это неурегулированные разногласия между работодателем и работником по вопросам применения трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, коллективного договора, соглашения, локального нормативного акта, трудового договора (в том числе об установлении или изменении индивидуальных условий труда), о которых заявлено в орган по рассмотрению индивидуальных трудовых споров. Индивидуальные трудовые споры рассматриваются комиссиями по трудовым спорам и судами (ст. 382 ТК РФ). В Федеральном законе о Следственном комитете не содержится понятие "служебный спор", вместе с тем данное понятие приводится в Федеральном законе от 27 июля 2004 г. N 79-ФЗ "О государственной гражданской службе Российской Федерации". Индивидуальный служебный спор - неурегулированные между представителем нанимателя и гражданским служащим либо гражданином, поступающим на гражданскую службу или ранее состоявшим на гражданской службе, разногласия по вопросам применения законов, иных нормативных правовых актов о гражданской службе и служебного контракта, о которых заявлено в орган по рассмотрению индивидуальных служебных споров (ст. 69 названного федерального закона). Согласно ч. 1 ст. 70 этого же федерального закона индивидуальные служебные споры рассматриваются комиссией государственного органа по служебным спорам, судом. Из приведенных нормативных положений и правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации следует, что между трудовыми и служебными спорами отсутствуют сущностные различия - и те и другие представляют собой неурегулированные разногласия между работодателем (представителем нанимателя) и работником (государственным служащим). При разрешении данных споров осуществляется защита трудовых прав работника или государственного служащего либо констатируется правомерность действий работодателя (представителя нанимателя) посредством принятия решения органом по рассмотрению индивидуальных трудовых (служебных) споров, в частности судом. Поскольку процессуальным законодательством не установлены специальные правила подсудности по искам, вытекающим из служебных споров, с учетом того, что государственная служба является одной из форм реализации гражданином права на труд, то в соответствии с нормативными положениями ч. 6.3 ст. 29 ГПК РФ об альтернативной подсудности по делам о восстановлении трудовых прав истец - государственный служащий (в данном случае сотрудник следственных органов Следственного комитета Российской Федерации) вправе обратиться с иском о защите трудовых прав в суд по своему месту жительства. Таким образом, У. имел право по своему выбору на основании ст. 28 и ч. 6.3 ст. 29 ГПК РФ обратиться с иском об оспаривании дисциплинарного взыскания либо в суд по месту своего жительства, либо в суд по месту нахождения ответчика (Северо-Западного следственного управления на транспорте Следственного комитета Российской Федерации). С учетом изложенного вывод суда первой и апелляционной инстанций о том, что исковое заявление У. как федерального государственного служащего подлежит возврату, так как заявленный им спор является служебным и в соответствии со ст. 28 ГПК РФ должен рассматриваться по месту нахождения ответчика (Северо-Западного следственного управления на транспорте Следственного комитета Российской Федерации) в районном суде г. Санкт-Петербурга, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала основанным на ошибочном толковании и применении норм процессуального права. Определение N 71-КГ19-1 14. Гражданские дела, связанные с государственной тайной, в качестве суда первой инстанции рассматривают областные и равные им суды (п. 1 ч. 1 ст. 26 ГПК РФ). Если при рассмотрении дела в суде общей юрисдикции будет установлено, что оно было принято к производству с нарушением правил подсудности, то данный суд передает дело на рассмотрение другого суда общей юрисдикции в соответствии с установленными правилами подсудности. Щ. обратился в суд с иском к организации (работодателю) об отмене приказа о привлечении его к дисциплинарной ответственности в виде выговора, приказа о снятии формы допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, и приказа об отстранении его от работы. Щ. также просил обязать работодателя выплатить ему премии за 2018 год, в том числе за выполнение им государственного оборонного заказа, компенсацию морального вреда и судебные расходы. При разрешении спора в части требований Щ. об отмене приказа о привлечении его к дисциплинарной ответственности в виде выговора суд первой инстанции исходил из того, что факт совершения Щ. дисциплинарного проступка, а именно ненадлежащего исполнения истцом по его вине возложенных на него трудовых обязанностей, связанных с оформлением документов для получения предприятием соответствующих лицензий, нашел свое подтверждение при рассмотрении дела. В связи с этим суд пришел к выводу о наличии у работодателя оснований для применения к Щ. меры дисциплинарной ответственности в виде выговора. Отказывая в удовлетворении иска в части требований Щ. об отмене приказа о снятии формы допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, суд первой инстанции исходил из того, что работодателем было выявлено нарушение Щ. взятых на себя согласно занимаемой должности обязательств, связанных с защитой государственной тайны, выразившееся в несоблюдении режима работы со сведениями ограниченного распространения, а также со сведениями, составляющими государственную тайну. Данные обстоятельства подтверждены решением комиссии предприятия, в связи с чем, по мнению суда, у ответчика имелись основания для издания оспариваемого приказа. Рассматривая требования Щ. об отмене приказа об отстранении его от работы, суд первой инстанции установил, что этот приказ издан в связи с прекращением допуска Щ. к сведениям, составляющим государственную тайну, работодателем были предложены Щ. вакантные должности, не предусматривающие наличие у истца формы допуска к сведениям, составляющим государственную тайну. Суд полагал, что при наличии таких обстоятельств оснований для отмены приказа об отстранении Щ. от работы не имеется. Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций, как вынесенные с существенным нарушением норм процессуального права. В силу ч. 1 ст. 47 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Пунктом 1 ч. 1 ст. 26 ГПК РФ предусмотрено, что в качестве суда первой инстанции гражданские дела, связанные с государственной тайной, рассматривают верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области и суд автономного округа. Согласно абзацам второму и седьмому ст. 2 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 г. N 5485-1 "О государственной тайне" к государственной тайне относятся защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации; гриф секретности - это реквизиты, свидетельствующие о степени секретности сведений, содержащихся в их носителе, проставляемые на самом носителе и (или) в сопроводительной документации на него. В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ (в редакции, действовавшей до 1 октября 2019 г.) суд передает дело на рассмотрение другого суда, если при рассмотрении дела в данном суде выявилось, что оно было принято к производству с нарушением правил подсудности. С 1 октября 2019 г. в ч. 2 ст. 33 ГПК РФ внесены изменения: абзац первый после слова "суда" дополнен словами "общей юрисдикции" (подп. "б" п. 16 ст. 10 Федерального закона от 28 ноября 2018 г. N 451-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"). Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", при наличии нарушений судом первой инстанции норм процессуального права, устанавливающих правила подсудности, суд апелляционной инстанции в соответствии со ст. 47 Конституции Российской Федерации и ч. 2 ст. 33 ГПК РФ отменяет постановление суда первой инстанции по основаниям ч. 3 ст. 330 ГПК РФ и передает дело в суд первой инстанции, к подсудности которого законом отнесено его рассмотрение. Из материалов дела видно, что исковые требования Щ. связаны с проверкой законности приказа директора организации (работодателя) о снятии (прекращении) ему формы допуска к государственной тайне. Данный приказ имеет гриф секретности "секретно". В протоколе судебного заседания и в решении суда первой инстанции имеется указание о направлении органами Федеральной службы безопасности Российской Федерации в адрес руководства организации (работодателя) уведомления о создании Щ. угрозы разглашения государственной тайны и об отстранении его в связи с этим от работы, связанной с государственной тайной. Между тем оспариваемый Щ. документ, имеющий гриф секретности "секретно", - приказ директора организации (работодателя), которым Щ. прекращен допуск к государственной тайне, а также уведомление органа Федеральной службы безопасности Российской Федерации, на которое ссылался суд первой инстанции в решении, предметом исследования и оценки суда не являлись. Суду первой инстанции необходимо было поставить на обсуждение вопрос о подсудности данного дела, поскольку в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 26 ГПК РФ гражданские дела, связанные с государственной тайной, в качестве суда первой инстанции рассматривают верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области и суд автономного округа. Однако этого судом первой инстанции сделано не было. Допущенные судом первой инстанции нарушения не были устранены и судом апелляционной инстанции. В нарушение норм процессуального права, устанавливающих правила подсудности гражданских дел, связанных с государственной тайной (п. 1 ч. 1 ст. 26, п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ), судами первой и апелляционной инстанций не был решен вопрос о передаче данного дела на рассмотрение по подсудности в соответствующий суд, в то время как от изучения содержания документа, имеющего гриф секретности "секретно", зависело определение юридически значимых обстоятельств для правильного разрешения судом спора по требованиям Щ. об отмене приказов о привлечении к дисциплинарной ответственности, снятии формы допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, об отстранении от работы. Определение N 4-КГ20-8 СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ЭКОНОМИЧЕСКИМ СПОРАМ Споры, возникающие из корпоративных правоотношений 15. Предусматриваемые уставом общества с ограниченной ответственностью правила отчуждения доли в уставном капитале не могут противоречить существу законодательного регулирования отношений участия в таком обществе, заключающегося в том числе в недопустимости ситуации, при которой участнику на неразумно длительный период запрещается отчуждение своей доли или выход из общества с возможностью возврата своих инвестиций. З. принадлежала доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью в размере 0,091% номинальной стоимостью 1280 руб. Обществом было проведено внеочередное общее собрание участников, на котором в том числе была утверждена новая редакция устава общества. Согласно новой редакции устава участники общества пользуются преимущественным правом покупки доли или части доли участника по заранее установленной названным уставом цене. Цена продажи участником доли или ее части определена в размере ее номинальной стоимости. З. направил в адрес общества оферту в соответствии с п. 5 ст. 21 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон N 14-ФЗ) о намерении продать третьему лицу часть принадлежащей ему доли в уставном капитале общества в размере 0,002% номинальной стоимостью 28 руб. 13 коп. за 990 000 руб. В полученном З. ответе указано, что уставом общества не предусмотрено право продажи доли участника третьим лицам. З. направил обществу новую оферту в соответствии с п. 5 ст. 21 Закона N 14-ФЗ о намерении продать принадлежащую ему часть доли в уставном капитале общества в размере 0,089% номинальной стоимостью 1251 руб. 86 коп. за 20 000 000 руб. Три участника общества направили в адрес общества заявления об использовании преимущественного права покупки, в которых выразили намерение приобрести принадлежащую З. часть доли в размере 0,089% по заранее определенной уставом цене, равной ее номинальной стоимости, - 1251 руб. 86 коп. Ввиду отсутствия у З. намерения продать принадлежащую ему долю по номинальной цене и отказа других участников юридического лица от ее приобретения З. направил обществу требование приобрести долю в размере 0,091% в уставном капитале по ее действительной стоимости, которая составляет 23 923 445 руб. Данное требование истца оставлено без удовлетворения. З., утверждая о наличии у него в силу п. 2 ст. 23 Закона N 14-ФЗ права требовать от общества приобрести принадлежащую ему долю по цене действительной стоимости, а также о том, что за принятие устава в новой редакции он не голосовал, результаты голосования по первому вопросу повестки дня собрания о единогласном утверждении устава в новой редакции фальсифицированы, в нарушение подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК РФ решение нотариально не удостоверено, обратился в арбитражный суд с иском к обществу о признании недействительной новой редакции устава ответчика, утвержденного решением внеочередного общего собрания его участников; о взыскании действительной стоимости доли и процентов за пользование чужими денежными средствами. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении иска отказано. Суды исходили из того, что обществом при подготовке, созыве и проведении внеочередного общего собрания участников не допущено нарушении действующего корпоративного законодательства, что установлено судебными актами по другим делам. Участники общества единогласно приняли решение об утверждении устава в новой редакции; в протоколе имеется подпись З. Решение собрания З. не оспорено, недействительным не признано. Истец фактически просит признать недействительным не новую редакцию устава, а решение собрания от указанной даты. Поскольку оферты З. о продаже части доли и доли содержали продажную стоимость, не соответствующую номинальной стоимости доли, что противоречит действующему уставу общества, а остальные участники отказались от их приобретения по предложенной рыночной цене, то у З. не возникло права на обращение с требованием к обществу о приобретении принадлежащей ему доли, а у юридического лица - обязанности по ее приобретению и выплате денежных средств. Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям. По смыслу п. 1 ст. 12 Закона N 14-ФЗ устав общества является учредительным документом, в основе которого лежит товарищеское соглашение участников (учредителей), носящее в силу своей правовой природы гражданско-правовой характер. При этом устав является сделкой и к нему применимы нормы гражданского законодательства о сделках, в том числе о решениях собрании, и об основаниях признания их недействительными. Поскольку в данном случае изменения в устав общества (новая редакция устава) были утверждены решением собрания, оспаривание отдельных положений устава являлось, по существу, оспариванием указанного решения общего собрания участников общества. Положения о таком специальном виде сделок, как решения собрания, должны применяться в системной взаимосвязи с общими положениями о сделках в части, не урегулированной правилами о решениях собрании и не противоречащей их существу. Так, согласно п. 2 ст. 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Следовательно, решение собрания, утвердившее устав (изменение в устав), может быть квалифицировано как ничтожное в части тех положении, которые посягают на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Одним из основании ничтожности выступает то, что положение устава противоречит существу законодательного регулирования (п. 74 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положении раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"). Согласно уставу в новой редакции участник общества вправе продать или иным образом уступить свою долю в уставном капитале общества либо ее часть одному или нескольким участникам данного общества лишь с согласия общества или других участников общества на совершение такой сделки. Участник общества не вправе продать или иным образом уступить свою долю в уставном капитале общества либо ее часть третьим лицам. Участники общества пользуются преимущественным правом покупки доли или части доли участника общества по заранее установленной названным уставом цене. Цена продажи участникам доли или ее части устанавливается в размере ее номинальной стоимости. Уступка указанных преимущественных прав покупки доли или части доли в уставном капитале общества не допускается. Участник общества, намеренный продать свою долю или часть доли в уставном капитале общества третьему лицу, обязан известить в письменной форме об этом остальных участников общества и само общество путем направления через общество за свои счет нотариально удостоверенной оферты, адресованной этим лицам и содержащей указание цены и других условии продажи. Участник общества вправе воспользоваться преимущественным правом покупки доли или части доли в уставном капитале общества в течение тридцати дней с даты получения оферты обществом. Выход участника из общества не предусмотрен. Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 3 июля 2014 г. N 1564-О, действующее правовое регулирование перехода доли (части доли) участника общества в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью к другому лицу учитывает природу хозяйственных обществ как организации, основанных на экономическом самоопределении граждан и саморегулировании. В связи с этим вышеупомянутый федеральный закон "Об обществах с ограниченной ответственностью" и позволяет участникам обществ с ограниченной ответственностью предусмотреть в уставе дополнительные гарантии своих имущественных прав, в частности, в виде запрета на отчуждение доли или ее части в пользу лиц, не являющихся участниками общества, либо указать на необходимость получения согласия на подобное отчуждение. Таким образом, в силу презумпции диспозитивности, положенной в основу регулирования общества с ограниченной ответственностью, все правила, касающиеся ограничения отчуждения доли в уставном капитале третьим лицам, включая право преимущественной покупки доли, могут быть изменены или полностью отменены уставом общества. Вместе с тем предусматриваемые уставом правила не могут противоречить существу законодательного регулирования товарищеского соглашения, которое заключается в том числе в недопустимости ситуации, при которой участнику запрещается выход из общества без возможности возврата своих инвестиции. Бессрочный запрет или необходимость получения согласия на отчуждение доли (акции) уравновешивается правом выхода из общества в случае отказа в согласии или при наличии запрета на отчуждение (п. 2 ст. 23 Закона N 14-ФЗ), но при этом с точки зрения баланса интересов допустим запрет (необходимость получать согласие) на отчуждение доли в течение разумного краткосрочного периода (например, экономически прогнозируемый срок окупаемости или срок разработки технологии) в отсутствие права на выход (права потребовать от общества приобрести долю) участника, затронутого такими ограничениями. Преимущественное право покупки доли в уставном капитале выступает функциональным эквивалентом ограничении на отчуждение доли в уставном капитале, не исключая полностью отчуждение, но гарантируя сохранение персонального состава участников. Следовательно, преимущественное право покупки доли также не может создавать препятствия в отчуждении участниками своих долей на неопределенно долгий срок, лишая их возможности вернуть свои инвестиции. Так, в рассматриваемом деле за счет установления цены реализации преимущественного права в размере номинальной стоимости доли, по существу, участник вынужденно остается в обществе; при осуществлении преимущественного права по такой цене другими участниками он лишается справедливой стоимости принадлежащей ему доли в уставном капитале, что противоречит сути товарищеского соглашения, поскольку нарушает фундаментальный запрет полностью лишать участия в прибыли от общего дела (ст. 1048 ГК РФ). Таким образом, решение собрания, утвердившее положение устава общества о закреплении заранее установленной цены покупки доли, которая существенно отличается от ее рыночной стоимости, и без ограничения срока действия такого условия разумным краткосрочным периодом является ничтожным, как противоречащее существу законодательного регулирования. При этом в рамках рассмотрения данного дела ответчик не пояснял, чем было вызвано установление соответствующих положении устава о заранее определенной цене при реализации преимущественного права. Соответственно, участник, в отношении которого действуют бессрочные условия о запрете на отчуждение доли или о необходимости получать согласие на ее отчуждение и такое согласие не получено, либо же уставом предусмотрена заведомо заниженная цена покупки доли по преимущественному праву на неопределенно долгий срок, вправе требовать от общества в силу п. 2 ст. 23 Закона N 14-ФЗ приобрести принадлежащую такому участнику долю (часть доли) и выплатить ее действительную стоимость. Определение N 306-ЭС19-24912 |