Rubinsh ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ. Основы общей психологии

• Название: Основы общей психологии
• Дата: 28.01.2023
• Размер: 4.7 Mb.
• Имя файла: Rubinsh ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ.doc
• Тип: Документы; #909217
• страница: 14 из 103

Основные этапы развития поведения и психики проблема инстинкта, навыка и интеллекта

Под поведением разумеют определенным образом организованную деятель­ность, осуществляющую связь организма с окружающей средой. В то время как у человека внутренний план сознания отдифференцирован от поведения, у жи­вотных психика и поведение образуют непосредственное единство, так что изу­чение их психики необходимо включается как компонент в изучение их пове­дения.

В большом многообразии конкретных актов поведения, которые приходится наблюдать у индивидов на разных ступенях эволюционной лестницы, обычно выделяют три основных, различных по своей психологической природе, типа поведения: инстинктивное поведение, навыки и разумное поведение. Старания исследователей были сначала направлены главным образом на то, чтобы выявить их отличительные особенности и друг от друга отграничить. Однако в настоя­щее время с неменьшей настойчивостью встает и вопрос об их взаимосвязях. Лишь раскрыв и их различия, и их взаимосвязи и взаимопереходы, лишь уяснив, как эти различные по своей психологической природе формы поведения сплета­ются в конкретном поведении в сложное единство, функционируя одна внутри другой, можно понять их истинную природу и подлинные пути их развития.

Развитие психологически различных форм поведения совершается в резуль­тате борьбы двух антагонистических, внутренне противоречивых тенденций на­следственности и изменчивости, фиксированности и лабильности. В каждой форме поведения в той или иной мере представлена как одна, так и другая, как фиксированность, так и лабильность, но их соотношение, мера их в ходе разви­тия изменяется, и это изменение их меры приводит на некоторых узловых точ­ках развития к качественным изменениям типа поведения.

Изменение в соотношении фиксированности и лабильности выражается в изменяющемся соотношении органического строения и функции, функций и форм поведения. Эти же изменения конкретно выражаются в различиях инстинктив­ных и индивидуально-изменчивых форм поведения.

Инстинкты

Все поведение животных является «инстинктивным» в том широком смысле, в котором иногда употребляют это слово, противопоставляя инстинктивное созна­тельному. Сознательное поведение, которое выражается в изменении природы и регулируется на основе осмысления, осознания существенных связей, познания закономерностей, предвидения, имеется только у человека; это продукт истории, формирующийся в ходе развития общественно-трудовой практики. Все формы психики и поведения животных строятся на основе биологических форм суще­ствования, вырабатываясь в процессе приспособления к среде. По своей мотива­ции все они исходят из неосознанных, слепо действующих биологических по­требностей. Но в «инстинктивном» в широком смысле поведении животных выделяются инстинктивные формы поведения в более специфическом смысле слова.

В инстинктивных действиях преобладает фиксированность за счет лабильно­сти: для них характерна относительная стереотипность; различные индивиду­альные акты инстинктивного поведения у различных индивидов одного и того же вида остаются в основном как бы в рамках одной общей им структуры. Так, птенцы, вылупившиеся в инкубаторе и воспитанные в вольере, никогда не видав­шие, как их родители или вообще птицы того же вида строят гнезда, всегда строят гнезда в основном того же типа, что и их предки.

Под инстинктами обычно разумеют далее действия или более или менее сложные акты поведения, которые появляются сразу как бы готовыми, незави­симо от выучки, от индивидуального опыта, будучи наследственно закреплен­ным продуктом филогенетического развития. Так, только что вылупившийся из яйца утенок, будучи брошен в воду, начинает плавать, цыпленок клюет зерна. Это умение не требует упражнения, выучки, личного опыта.*
* Богатейший материал об инстинктах содержат труды В. А. Вагнера, как специальные (Водяной паук. М., 1900; Городская ласточка. СПб., 1900), так и обобщающие (Биологические основания сравнительной психологии. СПб.; М., 1913. Т. I, II; Этюды по эволюции психических способностей. М., 1924-1929. 11 выпусков).
Говоря о наследственности, филогенетической закрепленности или врожден­ности инстинктивного действия, нужно учитывать, что каждый конкретный акт поведения включает в единстве и взаимопроникновении и наследственные, и приобретенные компоненты. Развитие форм поведения, являющихся продуктом филогенеза, у каждого индивида тоже должно быть опосредовано его онтогене­зом. В некоторых случаях, как показывают новейшие, более детальные исследо­вания об инстинкте, инстинктивные действия фиксируются лишь в процессе первых выполнении этих инстинктивных действий, затем уже сохраняя устано­вившийся в них шаблон (опыты Л. Верлена). Таким образом, не приходится внешне противопоставлять друг другу наследственное в инстинкте и при­обретенное в других формах поведения (навык). Внутри самого инстинкта име­ется некоторое единство этих противоположностей с господством — в инстинк­те — наследственного.

Инстинктивные действия отличаются часто большой объективной целесооб­разностью, т. е. приспособленностью или адекватностью по отношению к опре­деленным, жизненно важным для организма ситуациям, совершаясь, однако, без осознания цели, без предвидения результата, чисто автоматически.

Есть немало примеров высокой целесообразности инстинкта. <...> Самка листоверта, изготовляя из листа березы воронку, в которую она потом отклады­вает свои яйца, предварительно разрезает этот лист, как это требуется, чтобы можно было свернуть его, — в полном соответствии с тем решением этой зада­чи, которое дано было знаменитым математиком и физиком X. Гюйгенсом, оп­ределившим способ построения так называемой эволюты по данной эвольвенте. Пчела строит свои соты так, как если бы она владела математическими метода­ми для разрешения задач на максимум и минимум: на наименьшем простран­стве с минимумом материала она строит соты, имеющие при данных условиях максимальную вместимость. <...> Все это «инстинкты» — действия соверша­ются без знания и учета их значения и последствий, — но их «целесообраз­ность» для организма бесспорна.

Эта целесообразность инстинкта сделала его излюбленным детищем метафи­зической телеологии различных толков и видов, — начиная с наивных телеоло­гических размышлений старых авторов о целесообразности инстинктивной дея­тельности организмов как доказательстве мудрости их творца и кончая утонченной виталистически-спиритуалистической концепцией А. Бергсона, кото­рый противопоставляет интеллекту, обращенному вовне, к материи, инстинкт как более глубокую силу, связанную с самыми истоками творческого жизненного порыва и потому превосходящую интеллект надежностью своих достижений: интеллект всегда ищет, исследует — и очень часто, если не большей частью, заб­луждается; инстинкт никогда не ищет и всегда находит.

Эта же пресловутая целесообразность дала повод другим проводить в срав­нительной психологии антропоморфические тенденции — приписывать живот­ным на ранних ступенях развития человекоподобные интеллектуальные спо­собности, объясняя инстинкт как первоначально разумные действия, наслед­ственно закрепившиеся и автоматизировавшиеся (Д. Романес, В. Вундт).

Нетрудно, однако, убедиться в том, что эта пресловутая целесообразность инстинкта неразрывно связана и с крайней его нецелесообразностью.

Действительно, наряду с данными, говорящими о высокой целесообразности инстинкта, есть не меньше фактов, свидетельствующих о его исключительной слепоте. Так, пчела столь же старательно будет закупоривать ячейку соты, в которой проткнуто дно, как если бы все было в порядке, несмотря на полную бесцельность этой операции. Гагарка, яйцо которой во время полета за пищей было переложено на другое место, по возвращении садится с математической точностью на прежнее место, усердно греет грудью и «высиживает» площадку на скале, нимало не заботясь об яйце, находящемся в поле ее зрения (из наблю­дений Г. С. Рогинского). Подобных фактов множество. Таким образом, целесо­образность инстинктивного поведения носит далеко не такой абсолютный ха­рактер, как это иногда представляется.

Совершенно очевидно, что эта целесообразность по существу не что иное, как приспособленность, адаптированность к определенным условиям, жизненно важ­ным для существования организмов данного вида. Она должна быть предметом не метафизического размышления, а научного объяснения. Это научное объяс­нение включает и выяснение механизмов инстинктивного действия.

Основными механизмами, посредством которых осуществляются инстинк­тивные действия, являются рефлексы (безусловные).

На основании этого сделана была попытка свести инстинкт к рефлексу, опре­делив инстинктивное действие как цепной рефлекс, т. е. как цепь прилаженных друг к другу рефлексов, так что ответная часть предшествующего служит раз­дражителем для следующего.

Эта попытка несостоятельна по ряду причин. Прежде всего эта концепция дискуссионна в генетическом аспекте. Исследования Г. Э. Когхилла и Дж. Хэррика эмбриона одного вида саламандры дают экспериментальные основания предполагать, что рефлекс, т. е. выдифференцированная реакция отдельного нервного механизма, не является такой генетически первичной формой, из кото­рой суммативным путем получаются сложные целостные реакции организма. Вначале имеются скорее малодифференцированные целостные реакции орга­низма, из которых затем выделяются отдельные рефлекторные дуги; вместе с тем усложняется структура сначала более или менее аморфной целостной реак­ции. Генетически инстинкт, таким образом, скорее всего, не является просто сум­мой или цепью рефлексов.

Инстинкт не сводится к простой сумме или цепи рефлексов также и потому, что как форма поведения он не исчерпывается совокупностью механизмов, по­средством которых осуществляется, а предполагает определенную «мотивацию», которой определяется или регулируется действие этих механизмов. Сущест­венная особенность инстинктивного действия заключается в том, что источни­ком мотивации его является определенное органическое состояние или изменение этого состояния, обусловленное физиологическими изменениями в организме (в частности, эндокринной системой, обусловливающей деятельность половых желез при половом созревании). Это органическое состояние делает особо зна­чимыми для животного определенные раздражители и направляет его действия. С изменением этого состояния изменяется отношение животного к объектам окружения; одни раздражители утрачивают свою значимость, другие, прежде безразличные, ее приобретают (самка перестает привлекать и начинает при­влекать пища и т. д.). Зависимость от органического состояния, той или иной значимости раздражителей, направленности деятельности и объединения раз­личных реакций в целое отличает инстинктивное действие как форму поведе­ния от простой суммы рефлексов. Ограниченность «мотивации» поведения ор­ганическими состояниями и изменениями отличает инстинктивное поведение от других, более высоких, форм поведения. <...>

Инстинктивное поведение характеризуется: 1) специфическим способом мо­тивации и 2) специфическими механизмами выполнения. Инстинктивное дей­ствие — это сложное действие, исходящее из органической мотивации — из биологических потребностей — и выполняемое посредством первично автома­тических реакций.

Хотя инстинктивная деятельность осуществляется автоматически, посред­ством более или менее фиксированных механизмов, она, однако, коренным обра­зом отличается от чисто рефлекторного действия, поскольку включает некото­рую, большую или меньшую, долю лабильности.

В естественных условиях на животное действует не изолированный и искус­ственно выделенный внешний раздражитель, а совокупность их, составляющая единую ситуацию. Эта последняя находится во взаимосвязи с внутренним со­стоянием организма. Под регулирующим воздействием этого состояния, созда­ющего известную готовность действовать в определенном направлении, и разворачивается деятельность. В процессе этой деятельности конкретная ситуация во взаимосвязи внешних и внутренних условий непрерывно меняется. Даже простое перемещение животного с одного места на другое уже изменяет для него ситуацию; вместе с тем в результате деятельности животного может изме­ниться и его внутреннее состояние (насыщение после еды и т. п.). Таким обра­зом, в результате действий животного изменяются условия, в которых они про­текают, а изменение условий, в которых они протекают, не может не вызвать изменения и самих действий. Поведение животного не фиксировано от начала до конца. Вступление в действие тех или иных рефлексов, тех или иных сенсо-моторных реакций обусловлено изменяющимися условиями, в которых проте­кает деятельность животного, и самой этой деятельностью. Как всякое действие живого организма, оно в процессе своего осуществления изменяет условия сво­его протекания и потому само изменяется. Осуществляясь посредством относи­тельно фиксированных механизмов, инстинктивное поведение, однако, все же никак не является механическим актом. Именно в силу этого инстинктивные действия могут быть в известной мере приспособленными к ситуации и изме­няться в соответствии с изменением ситуации, внешне этим сближаясь с разум­ными действиями.

Отличаясь от индивидуально-изменчивых форм поведения (от навыка и ин­теллекта), инстинкт, однако, теснейшим образом связан с ними. В поведении каждого животного, взятом в его конкретной реальности, обычно функциониру­ют в единстве и взаимопроникновении разные формы поведения, а не один лишь изолированный инстинкт или же такой же изолированный навык и т. д. Так, клевание у цыпленка — инстинктивный механизм, готовый к моменту рожде­ния. Но вначале цыпленок клюет и зерна, и маленькие камешки, бисер и т. п. Лишь затем он научается отличать зерна и клевать только их. Таким образом, биологически важный акт питания осуществляется посредством реакций, в кото­рых инстинкт и навык сплетены. Здесь навык функционирует как бы внутри инстинкта. Точно так же внутри инстинкта могут функционировать элементы интеллекта.

Инстинкты имеются у живых существ на разных уровнях развития. Инстин­ктивные действия наблюдаются в весьма специфической форме у высших бес­позвоночных, у членистоногих: в частности известно, какую большую роль ин­стинктивные формы поведения играют у пчел и муравьев. Яркие примеры инстинктивного поведения у позвоночных наблюдаются у птиц. Об инстинктах говорят и применительно к человеку. Инстинкты на столь различных ступенях или уровнях развития — это, очевидно, разные инстинкты. Различие в характере и уровне инстинктивного поведения связано: 1) с особенностями рецепции, с тем, как дифференцируются раздражители инстинктивных действий, — насколько дифференцированно и генерализованно воспринимаются объекты, на которые направлено инстинктивное действие, и 2) со степенью шаблонности и стереотип­ности инстинктивного действия. Характер рецепции и характер действия тес­нейшим образом взаимосвязаны.

Слепота и неразумность многих инстинктивных действий и их нецелесооб­разность при нестереотипных условиях объясняются прежде всего тем, что многие инстинктивные действия вызываются как бы условным раздражителем, который филогенетически закреплялся в качестве сигнала, вызывающего соответствующие действия без надлежащей дифференциации тех объектов, на кото­рые по существу направляется инстинктивное действие.

Слепыми, «неразумными» являются инстинктивные действия, которые исхо­дят из ощущения отдельных чувственных свойств без восприятия того предмета, на который направляется действие, и совершаются в виде реакций на отдельный . сенсорный раздражитель.

Это имеет место, например, в тех случаях, когда бабочка делает попытку к совокуплению с любым предметом, от которого исходит запах самки. Совсем иное получается, когда инстинктивное действие детерминируется отчетливым, достаточно дифференцированным и генерализованным восприятием предметов и некоторых общих, в частности пространственных, свойств ситуации. В этих случаях инстинктивные действия поражают своей разумностью, т. е. адекватно­стью ситуации. Такие формы инстинкта встречаются у животного с развитыми внешними рецепторами, в частности у птиц, отличающихся хорошо развитым зрением. В качестве особенно яркого примера можно привести наблюдения над вороной (в опыте М. Герц). Орехи в этом опыте были покрыты на глазах у вороны небольшими горшочками. Ворона клювом сбила горшочек и достала орех, но, схватив орех, она сделала попытку захватить и горшочек, — в резуль­тате орех выпал из клюва. Тогда ворона взяла орех, засунула его в горшочек и, схватив клювом горшочек, унесла его вместе с орехом.

Как ни сложно и ни разумно в данном случае было поведение вороны, нет нужды предполагать, что здесь имело место решение задачи посредством интел­лектуальной операции. Ворона принадлежит к числу животных, которые готовят себе пищу про запас, пряча ее в полые поверхности. В силу этих биологических условий у вороны должно быть хорошо развито восприятие полых поверхностей, так как с этим связан акт прятания пищи. Поэтому поведение вороны можно и в данном случае трактовать как инстинктивный акт. Однако это не исключает того, что этот акт оказывается как бы на грани действия разумного. В основе разум­ных инстинктивных действий, приспособленных к разным ситуациям, лежит в большинстве случаев более или менее генерализованное восприятие простран­ственных свойств, общих многим ситуациям. <.. .>

На разных ступенях развития изменяется и характер инстинкта, и его взаи­моотношение с другими формами поведения. Если говорят об инстинктах у человека (пищевом, сексуальном), то это инстинкты, которые уже коренным об­разом отличаются от инстинктов животных. Недаром для их обозначения вво­дят часто и новый термин — влечение. Для перехода от инстинктов животных к влечениям потребовались коренные сдвиги в развитии — переход от биологи­ческого развития к историческому, и этим обусловлено развитие сознания.