Мейер вещное право. От редколлегии
 Скачать 2.87 Mb.
|
|
Способы приобретения права собственности при посредстве владения § 8. Сюда относятся: передача, давность, военная добыча и находка. I. Передачей называется акт, по которому вещь из владения одного лица переходит во владение другого, приобретающего над ней право собственности. Это последнее условие существенно для передачи как способа приобретения права собственности, потому что передача сама по себе возможна и не как способ приобретения права собственности: например, передается вещь для пользования, передается залогопринимателю, передается как поклажа и т. п.; но ни в одном из этих случаев передача не представляется способом приобретения права собственности. При передаче, в смысле способа приобретения права собственности, представляется: 1) лицо, передающее права собственности; 2) лицо, приобретающее это право; 3) законное основание (justus titulus), по которому передача составляет переход права собственности; и 4) сам акт передачи, состоящий в переходе владения от одного лица к другому. Относительно лиц, встречающихся при передаче, мы не можем сказать ничего особенного, нового, а должны повторить только, что субъективные условия действительности сделки имеют значение и для действительности передачи: лицо передающее должно быть вправе совершить отчуждение, передать право собственности; лицо приобретающее должно быть способно к приобретению не только имущественных прав вообще, но и права собственности на данную вещь в особенности. Нам следует поэтому остановиться лишь на законном основании и акте передачи. Передача права собственности всегда исходит из какой-либо сделки или вообще из какого-либо юридического отношения. Большей частью эта сделка существует до передачи, но иногда совпадает с ней. Например, когда совершается купля-продажа на недвижимое имущество, то сделка существует задолго до передачи имущества; но когда одно лицо дает другому милостыню, то сделка (дарение) совпадает с передачей. Эта-то сделка или юридическое отношение, на основании которого переходит право собственности, и есть законное основание передачи. У нас оно нередко принимается даже за самый способ приобретения права собственности, но несправедливо: законное основание передачи установляет лишь право на передачу, а передача уже составляет способ приобретения самого права собственности. Например, совершена купля-продажа: покупщик вправе требовать только передачи себе купленной вещи, но до передачи не имеет еще над ней права собственности. Тем не менее законное основание передачи существенно для ее действительности: недостаточно намерения лиц, участвующих в передаче, одного – передать право собственности, другого – приобрести его; недостаточно также и перехода самого владения. Необходимо еще и законное основание для того, чтобы передача составляла переход права собственности; там, где нет этого основания, нет и перехода права собственности. Например, я передаю вещь лицу А, имея в виду, что дарю ему эту вещь: мне законным основанием передачи представляется дарение; но лицо А имеет в виду, что приобретает право собственности по мене: по его понятию, законное основание передачи составляет мена. В таком случае право собственности не переходит с передачей, ибо дарение и мена, подобно другим договорам, существенно предполагают взаимное соглашение контрагентов, а так как такого соглашения нет, то нет ни дарения, потому что А не изъявляет согласия на принятие дара, ни мены, потому что я дарю, а не заключаю договор мены. Нет, следовательно, и законного основания для перехода права собственности. Конечно, можно сказать, что и дарение, и мена представляют в нашем примере то общее, что имеют в виду установить переход права собственности; но сделка эта нечто единое, цельное, нераздельное, нельзя из нее взять одну часть, а другую оставить, нельзя поэтому признать, что право собственности все-таки переходит на том основании, что хотя интересанты имеют в виду разные сделки, но сходятся в том, чтобы перешло право собственности, а нужно сказать, что хотя передача и совершается, но право собственности не переходит. Обращаясь к самому акту передачи, состоящему в переходе владения вещью из рук одного лица в руки другого, мы находим, что в иных случаях этот акт действительно совершается, в иных же только подразумевается. И случаев последнего рода встречается немало в практической жизни: очень часто вещь на самом деле не передается приобретателю, а право собственности все-таки считается приобретенным, отошедшим от прежнего хозяина, и именно по передаче. Такая подразумеваемая передача представляется, во-первых, в тех случаях, когда передача составляет до такой степени непосредственное, необходимое последствие сделки, на основании которой должна произойти передача, что она как следствие подразумевается сама собой, хотя и не была совершена на самом деле. Например, такие случаи встречаются при покупке движимого имущества: очень нередко бывает, что заключается договор купли-продажи, покупщик уплачивает продажную цену, но купленная вещь остается пока в руках продавца, а все-таки считается уже собственностью покупателя. Передача здесь подразумевается, и если искать наружного знака, выражающего ее, то разве заключается он в том, что проданная вещь запаковывается или, по крайней мере, выделяется из массы других товаров; но и это не всегда бывает. Во-вторых, случаи подразумеваемой передачи представляются тогда, когда приобретателю права собственности передается не сама вещь, а знак ее, представитель. Так, в торговом быту передача фактуры ( ведомости о товаре) заменяет передачу самого товара: купец, получивший фактуру, распоряжается означенным в ней товаром как своей собственностью, хотя бы товар и не был еще в его руках. Или в торговом быту нередко бывает, что передается не сам товар, а ключ от амбара, вообще помещения, в котором находится товар, и передача ключа считается передачей самого товара. Такая передача знака вместо передачи самой вещи есть остаток древней символической передачи, которая в особенности имела место относительно имуществ недвижимых. Например, в нашем древнем юридическом быту передача глыбы земли считалась передачей поземельного участка. Настоящее время, разумеется, неблагоприятно для символов – они все более вытесняются; но если символ соответствует существу дела, то очень естественно удержаться ему и в настоящее время: так, передача ключа от помещения проданного товара естественно заменяет собой передачу самого товара. Наконец, к подразумеваемой передаче следует отнести те случаи, когда передача вещи излишняя, потому что вещь уже находится в руках приобретателя, так как вещь может находиться в руках и такого лица, которое не имеет над ней права собственности. Например, вещь передается как заклад, а впоследствии залогоприниматель приобретает над ней право собственности: так как вещь уже находится в руках приобретателя, то было бы пустой формальностью взять ее обратно от залогопринимателя и потом снова передать ему как приобретателю права собственности [718] Эти-то случаи подразумеваемой передачи в особенности и внушают нередко мысль, что право собственности приобретается независимо от передачи, на основании самой сделки; но это несправедливо, как увидим впоследствии; а именно – переход права собственности установляется передачей, только что не всегда она совершается на деле, а во многих случаях лишь подразумевается. Действительное совершение акта передачи в нашем юридическом быту неодинаково, но различается по роду имуществ, относительно которых совершается акт: иначе совершается передача имуществ недвижимых, иначе – имуществ движимых, хотя в том и другом случае передача существенно остается переходом владения. Передача имущества недвижимого состоит в том, что лицо, приобретающее право собственности, получает возможность владеть имуществом: саму вещь нельзя передать в его руки, она остается неподвижной, но лицо придвигается к вещи, тогда как лицо, передающее право собственности, отдаляется от нее. Поэтому передача недвижимого имущества очень удачно называется вводом во владение. По важности, которую законодательство приписывает недвижимому имуществу, передача его (ввод во владение. – А. Г.) совершается у нас при участии органов судебной власти или, лучше сказать, ими самими. Акт совершается таким образом: лицо, приобретшее право на передачу известного имущества, представляет окружному суду по месту нахождения имущества акт укрепления и просит о вводе во владение. ( Суд, удостоверясь в том, что акт совершен по правилам, в законе предписанным, и что ни запрещения на переход имущества к другому владельцу, ни спора о самом акте нет, постановляет решение о вводе приобретателя во владение; ввиду этого решения последний может просить суд о выдаче исполнительного листа. На основании этого листа приобретатель имущества обращается к судебному приставу или к мировому судье, земскому начальнику, который, прибыв на место нахождения имущества, совершает акт ввода во владение, т. е. в присутствии нового владельца и приглашенных смежных владельцев, местного сельского старосты и свидетелей, преимущественно из живущих в имении лиц, возвещает о новом владельце имения, прочитывает акт укрепления и составляет так называемый вводный лист; вводный лист подписывается всеми присутствовавшими. О совершенном вводе лицо, производившее его, делает отметку на акте укрепления и сообщает о том старшему нотариусу, который отмечает об этом в реестре крепостных дел; день этой отметки и почитается днем передачи и укрепления права на имущество [719] . – А. Г.) По отношению к движимому имуществу передача называется вручением и совершается без всякого участия общественной власти, одними лицами, прикосновенными к сделке, на основании которой происходит приобретение права собственности [720] Акт вручения очень прост: он заключается лишь в том, что вещь из рук лица, отчуждающего право собственности, передается в руки лица, приобретающего это право на вещи. Как способ приобретения права собственности передача имеет обширное применение в нашем юридическом быту: пожалование, дарение, духовное завещание, купля-продажа и вообще все те сделки, которые клонятся к установлению перехода права собственности от одного лица к другому, а также и другие способы приобретения имущественных прав, как скоро они ведут к приобретению права собственности, например, наследование по закону, сопровождаются передачей. Но, спрашивается, почему же передача существенна для приобретения права собственности, для чего это посредствующее звено между сделкой, ведущей к приобретению права собственности, и самим его приобретением? Мы видели, что во многих случаях передача только подразумевается. Почему же, спрашивается, не сводить приобретение права собственности к сделке, на основании которой происходит передача, а сводить именно к передаче, и притом иногда только подразумеваемой? Некоторые юристы действительно принимают, что право собственности приобретается независимо от передачи, на основании самой сделки о переходе права собственности, и находят, что передача – одна формальность, которая если в прежнее время и почиталась существенной при некоторых сделках, то потому только, что в прежнее время вообще более дорожили формальностью, нежели дорожат ныне. Но если обратить внимание на то, что передача составляет переход владения, а владение – существенная составная часть самого права собственности и предполагает передачу, одной сделкой лицо, приобретающее на основании ее право на передачу вещи, еще не становится владельцем, то нужно согласиться, что передача – более чем одна простая формальность: она есть основа приобретения права собственности. В особенности это ее значение наблюдается в нашем юридическом быту. Нет, правда, существенной необходимости требовать акта передачи для приобретения права собственности, а можно связать это приобретение с самой сделкой, на основании которой происходит передача. Так действительно и поступает современное французское законодательство, постановляя, например, что по совершении купли-продажи право собственности на вещь переходит к покупщику независимо от передачи, на основании одного договора [721] Но ни наше законодательство не регламентирует этого, сводя приобретение права собственности к передаче, ни юридическое воззрение нашего общества не требует, чтобы самой сделке присвоена была сила передавать права собственности. Напротив, в общественном сознании считаются необходимыми для приобретения права собственности по вещи прием ее, сдача, а это не что иное, как передача. И это объясняется исторически. Известно, что в неразвитом юридическом быту право собственности смешивается обыкновенно с владением и без владения не понимается: поэтому существенно, чтобы вещь поступила во владение лица, и только тогда лицо считается собственником, хозяином. Такое воззрение было присуще и нашему древнему юридическому быту; следы его сохранились доныне, между прочим, в воззрении на передачу как на существенное дополнение к сделке о переходе права собственности или, лучше сказать, как на способ его приобретения. II. Другой способ приобретения права собственности при посредстве владения – давность. Она, как известно, не есть учреждение единичное, но ее существо, ее свойства различны, смотря по тому, о каких правах идет речь. Мы рассматриваем давность как способ приобретения права собственности. По определению нашего законодательства, бесспорное, спокойное и непрерывное владение вещью в виде собственности в течение 10 лет обращается в право собственности [722] Отсюда с первого взгляда видно, что в давности именно владение есть тот путь, который ведет к приобретению права собственности, а само владение это называется владением давностным. Каковы же принадлежности давностного владения? В определении законодательства, устанавливающем свойства владения, которое ведет к приобретению права собственности по вещи, подлежащей владению, оно характеризуется прежде всего как бесспорное, спокойное и непрерывное. Под владением бесспорным разумеется владение, не оспариваемое иском [723] Следовательно не всякий спор против владения лишает его возможности доставить по давности право собственности по вещи, а только такой спор, который имеет значение иска, т. е. такой, который предъявлен лицом, имеющим право вчинять иск о праве собственности по вещи, и предъявлен притом надлежащему судебному месту. Итак, понятие о бесспорности давностного владения – понятие определенное, юридическое и более или менее тесное. Трудно определить, что разумеет законодательство под владением спокойным. Можно разуметь под ним спокойствие фактическое. Но неужели всякое нарушение спокойствия владельца, всякая тревога обращает давностное владение в беспокойное, разрушает его? Едва ли таково значение спокойного владения, характеризующего владение давностное: в самом законодательстве нет указания на то, чтобы каждая фактическая тревога давностного владельца разрушала его владение, а независимо от прямого указания законодательства, а priori, такого значения спокойному владению придать нельзя. Можно думать, что владение спокойное значит то же, что бесспорное: законодательство наше не отличается строгой точностью речи, оно не дает себе отчета в каждом слове, им употребляемом, и поэтому если слово «спокойное» поставлено рядом со словами «бесспорное и непрерывное», то не следует еще, чтобы каждое из этих слов имело свой определенный смысл. Нам кажется, можно принять, что спокойствие владения означает его бесспорность. Если же настаивать на самостоятельном значении спокойного владения, то следует придать ему такой смысл: законодательство, допуская приобретение права собственности по давности, все-таки не имеет в виду сделать давность способом слишком легким, удобным, и вот, находя, что понятие о бесспорном владении слишком расширяло бы значение давности, требует, чтобы давностное владение было не только бесспорным, но и спокойным, т. е. чтобы не было и таких нападков на владение, которые фактически представляются спором, хотя и не составляют спора в юридическом смысле. Понимая спокойное владение в таком смысле, нужно сказать, что и спор, предъявленный против давностного владельца не собственником, но с его согласия, или спор со стороны собственника, но предъявленный не надлежащему судебному месту, или даже и простое заявление собственника правительственному установлению о неправильном владении давностного владельца, уже лишают владение свойства владения спокойного и тем разрушают давностное владение. Требуется также от давностного владения, чтобы оно было непрерывным [724] , т. е. чтобы владение было постоянным, чтобы в течение всего давностного срока лицо не переставало владеть вещью (разумеется, в смысле юридическом, юридическое же владение, как известно, не предполагает ежеминутного фактического отношения владельца к вещи, подлежащей его владению. – А. Г.). Таким образом, непрерывностью как принадлежностью давностного владения требуется, чтобы оно не прекращалось для него и не начиналось для другого лица, будет ли то стороннее лицо или сам собственник вещи [725] Но очевидно, что непрерывность как принадлежность давностного владения не исключает предоставления владения со стороны давностного владельца другому лицу. Положим, лицо отдает внаем поземельный участок, состоящий в его давностном владении: поземельный участок поступает во владение нанимателя, но тем не менее числится за юридическим владельцем, и давностное владение его не прерывается. Мало того, непрерывность давностного владения не исключает даже перемены в лице владельца: в известных случаях допускается так называемая преемственность давностного владения, т. е. хотя изменяется лицо владельца, но владение считается тем же, а не новым, так что последний давностный владелец вещи приобретает на нее право собственности по давности, не провладев вещью в течение полного давностного срока. Примечания: [718] В римском праве такая передача называется brevi mаnu traditio (передача короткой рукой), а из римского права это выражение перешло и в юридический язык новых западных народов. [719] У. г. с., cт. 926, 1424-1437. [720] Ст. 993, 1510. [721] Code civ., art. 1138. [722] Ст. 557. [723] Ст. 558, 559. [724] Ст. 533. [725] Владение собственника, конечно, не будет владением фактическим, а владением по праву собственности, но тем не менее и владение собственника прекращает юридическое владение давностного владельца. Такая преемственность владения допускается тогда, когда новый владелец приобретает владение от прежнего на основании какого-либо юридического отношения, так что новый владелец становится юридическим преемником прежнего, или titulo universali, или titulo singulari, т. е. новый владелец или потому является юридическим преемником предшественника, что вступает в его юридические отношения, или потому, что вступает во все его юридические отношения только по данному владению. Так, наследник давностного владельца и лицо, приобретшее вещь, подлежащую давностному владению, по отчуждению, продолжают владение своих предшественников: и в том, и в другом случае владение остается единым, непрерывным и потому не перестает быть давностным. По-видимому, в этом представляется аномалия, ибо преемственность как понятие юридическое относится к правам, а мы имеем в виду не право владения, а владение как состояние фактическое. Если лицо, не будучи собственником вещи, подлежащей его давностному владению, отчуждает ее как свою собственность, то все-таки не передает права собственности, и в юридическом смысле nihil agit. Тем не менее следует сказать, что при такой передаче фактическое отношение одного лица переходит к другому, и этому фактическому отношению, в его движении, сопутствует мысль о праве – мысль ложная, тем не менее, однако, действительная. Но повторим, что преемственность давностного владения допускается не безусловно, не во всех случаях, когда вещь, подлежащая давностному владению, переходит от одного лица к другому, а только тогда, когда переходу сопутствует сознание, что переходит именно то, что принадлежало предшественнику, ибо только тогда преемник совершенно вступает в данное юридическое сознание своего предшественника. Поэтому, например, лицо, которое нанимает поземельный участок, состоящий в чьем-либо давностном владении, не становится преемником давностного владельца, ибо юридическое сознание приобретателя участка по найму иное, нежели юридическое сознание отдавателя. Подтверждением этому служит дальнейшая принадлежность давностного владения, которое, по определению законодательства, должно быть также владением в виде собственности [726] Но что значит владение в виде собственности? Это понимают различно. Одни – в том смысле, будто давностный владелец должен питать в себе сознание о праве собственности по владеемой вещи, и на этом основании принимают добросовестность (bona fides) как принадлежность давностного владения по нашему праву, и притом принадлежность, необходимую не только для начала владения, как по римскому праву – mala fides superveniens non nocet, но и во все продолжение давностного срока, как определяет каноническое право. На такую мысль о тождественности условия владения в виде собственности с добросовестностью владения наводит прежде всего сближение нашего права с другими правами, например, с римским и каноническим, которые полагают добросовестность одним из существенных условий давностного владения, т. е. такого владения, которое ведет к приобретению права собственности. Но и независимо от такого сближения, приобретение права собственности со стороны недобросовестного владельца кажется несколько предосудительным для общественного быта: это значило бы, полагают, увенчать успехом недобросовестность. И вот, не находя в законодательстве прямого указания на добросовестность как принадлежность давностного владения, желают видеть это указание в том условии законодательства, чтобы владение давностное было владением в виде собственности. Против этого можно возразить, что понятие добросовестности обширное: можно владеть добросовестно, по праву, например, по найму, по залогу или иначе, и все-таки не считать себя собственником. Можно сказать также, что если и недобросовестный владелец имеет возможность сделаться собственником по давности, то из этого не следует еще, что недобросовестность вознаграждается со стороны законодательства, а тогда представится только один из нередких случаев, что недобросовестность имеет успех. Другое дело, если бы законодательство полагало недобросовестность условием давностного владения; но выходит только, если не принимать выражение законодательства «в виде собственности» за требование добросовестности, что недобросовестность не составляет препятствия для приобретения права собственности по давности, а это еще далеко не то, чтобы недобросовестность вознаграждалась со стороны законодательства. Другие понимают владение в виде собственности как условие давностного владения в том смысле, будто давностный владелец должен считаться собственником владеемой вещи во мнении других лиц, хотя бы на самом деле и не был ее собственником и даже сам не считал себя за собственника. Слова «владение в виде собственности» так общи, что можно понимать их и в этом смысле. Наконец, рассматриваемую принадлежность давностного владения понимают так, будто давностный владелец должен действовать как собственник – все равно, считает ли он себя собственником владеемой вещи, считают ли его другие за собственника или нет, только чтобы давностное владение представляло всю видимость права собственности. Итак, пусть давностный владелец владеет вещью под известными условиями – владение фактическое по наружному проявлению не отличается от владения-права; пусть владелец пользуется вещью – это естественное последствие владения; путь он распоряжается вещью, насколько распоряжается и собственник, воздерживающийся от уничтожения и отчуждения вещи. Все эти воззрения на значение вида собственности при давностном владении встречались в нашей старой судебной практике. Когда возникал спор о праве собственности и владелец основывал свое право на давности, тогда он, для охранения своего права, отстаивал тот смысл выражения «в виде собственности», который наиболее ему благоприятен. Но судебные места, решая спор о праве собственности, основывающемся на давности, сколько нам известно, большей частью имели в виду только давностный срок и мало обращали внимания на принадлежность давностного владения как владения в виде собственности. Наиболее соответственно воззрению практики будет поэтому такое толкование выражения «в виде собственности», которое ближе всего подходит к условию о сроке, т. е. наименее стесняет практическое решение спора в пользу давностного владения. Тогда требование законодательства, чтобы давностное владение было владением в виде собственности, должно быть изъясняемо в смысле осуществления права собственности, независимо от сознания самого владельца и сознания других лиц. И, таким образом, если давностный владелец поступает как собственник, то хотя бы он и не считал себя собственником, хотя бы и другие не принимали его за собственника, однако же владение его может быть признано давностным, как скоро оно соответствует другим условиям давностного владения. Выражение «в виде собственности» вполне допускает это толкование, и можно даже сказать, что оно всегда более подходит к буквальному смыслу закона. |