Мейер вещное право. От редколлегии

• Название: От редколлегии
• Анкор: Мейер вещное право
• Дата: 02.06.2022
• Размер: 2.87 Mb.
• Имя файла: mejer_di_russkoe_grazhdanskoe_pravo.pdf
• Тип: Решение; #564438
• страница: 70 из 76

(окружному суду по месту нахождения имущества и с тем вместе вносить сумму, означенную в купчей крепости, и двойное количество крепостных пошлин, вносимых при совершении купчей. Но потомственные дворяне при выкупе родовых земельных имуществ крепостных пошлин в пользу казны не платят
[1342]
Суд извещает владельца, который может в месячный срок представить свои объяснения и предъявить требование о вознаграждении за издержки на поддержание и улучшение имения. По наступлении этого срока суд рассматривает, действительно ли имение подлежит выкупу, вправе ли произвести выкуп то лицо, которое требует его и вообще, выполняются ли все условия, при которых выкуп может иметь место. Если нет спора, то суд в охранительном порядке выносит определение о выкупе. При этом легко может возникнуть спор: собственник может отрицать, что имущество подлежит выкупу или что право выкупа принадлежит тому лицу, которое является выкупщиком. Может возникнуть спор и о сумме вознаграждения. Ввиду этого законодательство определяет, что споры о выкупе подлежат разрешению в исковом порядке и, следовательно, если возникает спор во время рассмотрения просьбы о выкупе в охранительном порядке, то судебное определение о выкупе может быть принято лишь в порядке исковом
[1343]
. –
А. Г.).
4.
ПРАВА ОПЕКИ И ПОПЕЧИТЕЛЬСТВА
Существо опеки и попечительства
§ 56.
Опека стоит как бы на рубеже права гражданского и государственного. С одной стороны, она обращена к интересам частных лиц, которые по малолетству или другому обстоятельству нуждаются в призрении и находят его в опеке; с другой – преследует цели государства: на нем лежит обязанность иметь попечение о тех, кто сам не может заботиться о своих интересах; следовательно для государства есть повод создать учреждение, которое оказывало бы пособие нуждающимся в нем. Существуют разные воззрения на опеку, сообразно которым она то более, то менее выходит из сферы гражданского права. Так, по одному воззрению, опека составляет замену родительской власти, и потому естественно находит себе место в системе гражданского права. Но, например, к нашему законодательству это не применяется: каким же образом мы можем считать опекуна за лицо,

заменяющее родителей, когда относительно имущества дитяти сами родители являются только опекунами, со всеми их правами и обязанностями. По другому воззрению, опека есть отрасль деятельности государства: оно обязано заботиться о благе всех граждан, но о большинстве граждан ему не приходится заботиться, потому что они делают это сами или родственные узы обеспечивают им необходимые заботы и более соответственные цели, чем вмешательство государства. Но есть и лица, у которых нет этих сторонних забот, ограждающих от всех опасностей, и по отношению к ним-то государству приходится непосредственно принимать меры,
совокупность которых и составляет опеку. Сообразно этому, опека представляется учреждением государственным, и, конечно, место ее – в системе государственного права.
Примечания:
[1325]
Ст. 1389.
[1326]
Заметим, что иногда выкуп родового имущества выдают за вид купли-продажи и называют обратной
куплей-продажей. Но выкуп не имеет ничего общего с куплей-продажей; купля-продажа есть договор, и содержание определяется соглашением контрагентов, выкуп же – не договор, и его содержание определяется независимо от воли участвующих лиц. Купля-продажа происходит независимо от участия суда, выкуп предполагает его участие –именно суд определяет, принадлежит ли лицу в данном случае право выкупа или нет.
Наконец, купля-продажа производит передвижение имущественных прав, выкуп же противится ему,
представляется учреждением, благоприятствующим застою. Выкуп, таким образом, составляет не вид купли-продажи, а скорее отрицание ее. Равным образом и практические последствия возвращения родового имущества от чужеродца совершенно иные, когда оно приобретено новой куплей-продажей, нежели когда оно приобретено путем выкупа: в первом случае имущество в руках приобретателя-родственника оказывается благоприобретенным, во втором – родовым (см. ст. 397, п. 4; 1348).
[1327]
Ст. 1346–1348, 1350, 1351.
[1328]
Законодательство, собственно, имеет в виду случай отчуждения имущества путем купли-продажи и говорит о выкупе проданных родовых имуществ. Но это объясняется тем, что другие способы перехода права собственности не могут иметь места относительно родовых имуществ.
[1329]
Ст. 1350.
[1330]
Ст. 1347, п. 3, 4; У. г. с., ст. 1169.
[1331]
Ст. 1355.
[1332]
Ст. 1356. Законодательство, правда, говорит лишь о сыне и внуке, что они не имеют права выкупа при жизни отца и деда, но ни слова не говорит о других нисходящих, например, о правнуке. Однако же в действительности едва ли может случиться, чтобы правнуку при жизни прадеда пришлось выкупать его имущество. И, вероятно, поэтому только законодательство говорит лишь о детях и внуках, тогда как по мысли рассматриваемого определения оно относится к дальнейшим нисходящим.
[1333]
Ст. 1357, 1358.
[1334]
Ст. 1359.
[1335]
Ст. 1372.
[1336]
Ст. 1346, 1369.
[1337]
Ст. 1363.
[1338]
Ст. 1365.

[1339]
Ст. 1368, 1369.
[1340]
Ст. 1367.
[1341]
Ст. 1371.
[1342]
Там же, прим.
[1343]
У. г. с., cт. 1438–1447.

Наконец, по третьему воззрению, опека представляет аналогию договора – это поручение, возлагаемое на опекуна со стороны опекаемого, блюсти его интересы, откуда вытекает и ответственность опекуна пред опекаемым по достижении им совершеннолетия. Но это только аналогия, а настоящего договора тут нет,
потому что опекаемый не в состоянии заключить его. Это воззрение на опеку предложено Пухтой и объясняется его желанием дать место учению об опеке в системе гражданского права и его нежеланием допустить, чтобы опека была признана заменой родительской власти. Отношения между родителями и детьми представляются
Пухте до того возвышенными, что исключают всякий эквивалент. Однако не проще ли вместо всего этого признать, что само государство уполномочивает опекуна заботиться об интересах опекаемого. С другой стороны, нет необходимости выводить ответственность опекуна перед опекаемым из поручения, будто бы возложенного им на опекуна; она может быть объяснена независимо от такого поручения, которого и нет на самом деле. Притом и ответственность опекуна составляет только одну сторону опеки, а не характеристику целого учреждения.
С нашей точки зрения на предмет гражданского права, нет особого затруднения дать место опеке в системе этого права настолько, насколько мы относим к нему все семейные права: насколько она касается имущественных отношений, опека может занять место в системе гражданского права. Но по ее существу, по отношению к государству, конечно, современным понятиям удовлетворяет только признание опеки учреждением государственным, так что имущественная сторона тут составляет нечто второстепенное. В
особенности резко государственное значение опеки высказывается в нашем юридическом быту: правительство,
безусловно, считает себя вправе вмешиваться во все дела частных лиц, если этим путем надеется достигнуть их благосостояния.
Опека распадается на два вида – опеку собственно и попечительство. Для уяснения различия между ними нужно обратиться к римскому праву, так как оно имело влияние на наше законодательство об опеке. Именно распадение этого учреждения на два вида есть плод римского права, различающего tutela и cura, хотя юридические отношения, возникающие по опеке, установление и прекращение ее определяются в действующем законодательстве уже под влиянием современных воззрений на опеку как на государственное учреждение.
Известно, что по понятиям малоразвитого общества призрение нуждающихся составляет не задачу самого государства, а религиозную обязанность отдельных лиц. Поэтому очень естественно, что при таком состоянии общества духовенство как представитель его религиозных интересов занимается удовлетворением этой потребности общества. Так же точно и у нас, по введении христианства, до самых времен Петра Великого,
делами по опеке ведало духовенство, а оно, как известно, во всех делах своих руководствовалось преимущественно определениями греко-римского права.
Нераздельно с этим влиянием духовенства на опекунские дела существовала опека, основанная на крепости родственного союза: часто лицо, не имевшее родителей, получало призрение от родственников, которые заботились о самом сироте и о делах его, и не возникало речи об особом учреждении, которое удовлетворяло бы потребности призрения. Вероятно, только когда совсем некому было оказать призрение малолетнему,
духовенство принимало участие в его положении. Тем не менее в источниках церковного права сохранились определения греко-римского права об опеке и попечительстве; отчасти они получили место и в светском законодательстве. Но и в литературе римского права различие между опекой и попечительством, между cura и tutela, долгое время не было надлежащим образом сознаваемо. Объясняли, например, различие между ними таким образом, что опека относится к лицу опекаемого, а попечительство – к его имуществу: tutor personae datur, curator rei.
Но и по римскому праву попечительство не всегда относится имуществу, например,
назначается попечительство над сумасшедшим; но он нуждается не в одном попечении об его имуществе, а и в личном призрении. Еще менее это различие применяется к нашему законодательству, в котором представляются даже случаи, что опека относится исключительно к имуществу, а вовсе не к опекаемому.
Например, в случае раздела наследства, оно, при известных условиях, берется в опеку, а между тем эта опека нисколько не касается лица наследника
[1344]
Только новейшей наукой разъяснено для римского права различие между опекой и попечительством. Оно сводится к тому, что опекун представляет личность опекаемого; попечитель же только дополняет собой эту личность, так что опекун действует за опекаемого, а попечитель только поддерживает последнего советами. Это различие между опекой и попечительством

применяется и к нашему праву; можно сказать даже, что здесь оно высказывается еще резче: лицо, по неразвитию своему или по другим каким-либо обстоятельствам нуждающееся в представительстве, получает опекуна; лицо, нуждающееся не в представительстве, но только в советах при действиях более важных,
получает попечителя. Этим объясняется, почему учреждается именно опека, а не попечительство, когда опека относится только к имуществу, а не касается лица: тут собственник имущества совершенно устраняется от него,
и нужна замена личности собственника, нужно представительство его; попечительство же всегда предполагает деятельность самого лица, состоящего под попечительством.
Виды опеки и поводы к ее учреждению
§ 57.
Известно, что римское право различает три вида опеки: завещательную, законную и правительственную
(tutela testamentaria, legitima, dativa).
Различие между ними сводится к способу назначения опекуна. По римскому праву, отец может в духовном завещании назначить опекуна остающимся малолетним детям; если же отец не назначит опекуна, то в опеку вступают агнаты, так как они могут быть наследниками после малолетнего члена своего рода, а римское право руководится мыслью, что где представляется выгода наследства, там должно лежать и его бремя. Наконец, если нет агнатов или они по законному основанию уклоняются от опеки,
то вступается само государство и назначает опекуна. Определения эти сами по себе совершенно естественны:
кому же лучше, как не отцу, избрать опекуна остающимся сиротам; а если нет распоряжения отца, то кому же ближе, как не родственнику, быть опекуном малолетнего? Поэтому и наше законодательство подобным образом регламентирует, что родители могут в завещании назначить опекуна своим малолетним детям; если нет назначения по завещанию, то опека предоставляется переживающему родителю малолетнего, следовательно по смерти отца – матери, по смерти матери – отцу, так что родители являются как бы законными опекунами; а когда нет у малолетнего ни отца ни матери или они уклоняются от опеки, то правительство через посредство опекунского ведомства назначает опекуна
[1345]
И вот на основании этих положений законодательства иногда и в нашем праве воспроизводят различие между опекой завещательной, законной и правительственной. Но, в сущности, у нас одна только опека –
правительственная. В этом легко убедиться, если обратить внимание на то, что у нас опекун как по завещанию,
так и по закону не иначе является опекун, как по утверждении в этом звании правительством, тогда как по римскому праву нет надобности в этом. Но ни назначение опекуна по духовному завещанию, ни законное право на звание опекуна у нас не безусловно обязательны для опекунского ведомства. Конечно, без достаточного основания опекунское ведомство не устранит от опеки лицо, назначенное по завещанию, или родителя малолетнего. Но все-таки существенно для опекуна утверждение его правительством, а это утверждение не обусловливается завещательным назначением родителя малолетнего или каким-нибудь определением закона,
так что практически нет разницы, назначает ли опекунское ведомство опекуна непосредственно по своему избранию, или оно руководствуется при этом определением завещания или закона. Можно сказать даже, что определения законодательства только предупреждают распоряжения опекунского ведомства: и без всякого указания со стороны закона опекунское ведомство, конечно, назначило бы опекуном лицо, указанное в завещании, или родителя, подобно тому, как и теперь оно, независимо от определения какого-либо закона,
всегда старается назначить опекуном к малолетнему кого-либо из его родственников. Таким образом, различие римского права между опекой завещательной, законной и правительственной хотя и отзывается в нашем законодательстве, но не порождает различных видов опеки.
Самое обычное основание к назначению опеки – это малолетство лица, у которого есть имущество
[1346]
Малолетство лица само по себе не составляет еще повода к учреждению опеки, а служит оно к тому поводом при том условии, и только при том, что у малолетнего есть имущество. Таким образом, хотя и живы родители малолетнего, но как скоро у него есть имущество, учреждается опека; чаще всего тогда именно родители и назначаются опекунами. В практике, однако же, как мы сказали прежде, при жизни родителей опека над имуществом малолетнего учреждается лишь тогда, когда имущество оказывается значительным, а при незначительности его имущества родители фактически управляют им без формального назначения опеки. Но когда у малолетнего нет имущества, родители содержат его, воспитывают, заботятся о нем, а опека не учреждается. И когда у малолетнего нет ни имущества ни родителей, опека все-таки почти никогда не учреждается, а малолетнему сироте оказывается призрение со стороны или общества, или какого-либо частного лица. Законодательство, правда, не представляет к тому основания: оно относит опеку не только к имуществу

опекаемого, но и к его личности. И, казалось бы, при бедности малолетнего заботы о его личности тем существеннее. Но практика почти не дает примеров учреждения опеки над малолетними, когда у них нет имущества. Вероятно, потому, что заботы о личности опекаемого предполагают издержки из его имущества, а если его не оказывается, то для опекуна не существуют заботы и о личности. Тогда к чему опека?
Положение неимущего сироты вызывает на благодеяния, пожертвования, заботы о том, чтобы он обучился какому-нибудь ремеслу или другому занятию и тем мог впоследствии приобретать средства к своему содержанию, а вопрос об опеке как юридическом отношении тут совершенно обходится. Этим объясняется,
почему на деле опека не имеет того обширного действия, которого можно бы ожидать: тысячи, даже десятки тысяч неимущих сирот не состоят под опекой. Но малолетство не составляет единственного основания для назначения опеки. Она учреждается и по другим основаниям: по умственной неспособности лица к гражданской деятельности
[1347]
, по расточительности
[1348]
, по безвестному отсутствию хозяина имущества
[1349]
и т. д. Так что малолетство лица – только самое обыкновенное основание опеки, которое связывает ее с учреждениями семейного союза. Однако по какому бы основанию ни была учреждена опека, она существует на одних и тех же началах: во всяком случае, опека есть представительство, а оно не зависит от повода к его учреждению. Поэтому и законодательство, собственно, определяет только опеку, учреждаемую по малолетству опекаемого; относительно же других случаев опеки определяет лишь повод, по которому она учреждается, и от кого зависит ее учреждение, а о началах, на каких она должна существовать, постановляет,
что начала – те же, на каких существует опека над малолетними
[1350]
Опекунские установления
§ 58.
Дела по опекам ведутся отчасти особыми, так называемыми опекунскими установлениями, отчасти учреждениями, ведущими и другие дела лиц того или другого сословия: опеками по сословию потомственных дворян занимаются дворянские опеки, по сословию личных дворян (потомственных граждан, купцов, мещан и крестьян, живущих или владеющих недвижимой собственностью в пределах города. – А. Г.) – сиротские
суды
[1351]
Таким образом, опекунские установления в общем организованы по сословному началу. И
организация эта совершенно уместна, потому что лица одного сословия более близки друг другу, нежели лица разных, а в деле призрения учет этого фактора пристрастия нисколько не предосудителен. В организации опекунских установлений такое начало сохранится, пока будут существовать сословия.
Однако же опекунские установления сами непосредственно не ведают опеками, а каждый раз по дошедшему до них уведомлению о необходимости опеки со стороны ли родственника малолетнего, какого-либо административного или судебного места и тому подобного, опекунские установления, для непосредственного ведения дел опеки, избирают из среды частных лиц особого опекуна
[1352]
При этом, когда основанием опеки служит малолетство лица, опекунские ведомства, сообразно указаниям законодательства, прежде всего обращаются к духовному завещанию умершего родителя малолетнего; когда же нет никакого его распоряжения насчет лица опекуна – к родителю, остающемуся в живых, и затем уже к тому или другому лицу по своему усмотрению. Но в тех случаях, когда не малолетство лица или его умственное расстройство, а другое какое-либо обстоятельство служит поводом к учреждению опеки, опекунские ведомства избирают опекунов непосредственно по своему усмотрению из лиц, принадлежащих к сословию опекаемого.
Нередко, однако же, назначить опекуна бывает затруднительно, особенно лицам торгового сословия, дела которых часто запутаны. Да и вообще лица торгового сословия, занятые собственными торговыми делами,
неохотно принимают на себя опеку, так что в сиротских судах обыкновенно ведутся списки всем лицам,
которые могут быть опекунами, и эти лица по очереди назначаются опекунами, нередко против их воли.
(
Принудить к принятию звания опекуна опекунское учреждение имеет полное право, так как опекунство по нашему праву есть munus publicum; закон только некоторым перечисленным им лицам, например,
аптекарям
[1353]
, военнослужащим
[1354]
и другим предоставляет право отказаться от опекунства. –А. Г.) Затем законодательство, перечисляя лиц, которые по преимуществу назначаются опекунами, указывает и на лиц,
которые не могут быть опекунами
[1355]
Это лица, которые оказались неспособными управлять собственными имуществами или своими нравственными качествами, отношением к родителям малолетнего лица не обещают стать хорошими опекунами. Так, расточители, несостоятельные должники не могут быть назначены опекунами.
Причина понятна: кто не умеет распорядиться своим имуществом, тот, конечно, еще менее сумеет

распорядиться чужим. Точно так же не могут быть назначены опекунами лица, за которыми водятся грубые пороки, хотя бы они и не были оглашены судом, лица жестокого характера и лица, враждовавшие с родителями малолетнего, в чем бы ни обнаружилась эта вражда – в тяжбе или частной ссоре, потому что опека в иных случаях соединяется с известной властью, которую такие лица, пожалуй, употребят во зло.
Все эти лица устраняются от опеки не только в том смысле, что они не могут быть назначены опекунами, но и в том, что, уже будучи ими, они могут быть удалены от опеки. Например, какое-либо лицо назначается опекуном,
но впоследствии за ним оказываются дурные поступки, жестокое обращение с опекаемым: опекунскому ведомству нет затруднения устранить такого опекуна. И точно так же основания, устраняющие от опеки,
касаются не только сторонних лиц, но и тех, кто по указанию закона преимущественно назначаются опекунами.
Положим, родитель малолетнего – горький пьяница: опекунское ведомство может отказать ему в опеке и назначить опекуном стороннее лицо. Притом практика не ограничивается непосредственными указаниями закона, какие лица нежелательны, а по возможности устраняет и других, не обещающих быть хорошими опекунами: назначение опекуна – дело административное, а в этом органам власти предоставляется некоторый произвол, так что они могут предпринять то, что, по их мнению, более сообразно цели закона, хотя бы на то и не было непосредственногов нем указания. Избрав опекуна, опекунское ведомство дает ему указ о принятии опеки над таким-то лицом или имуществом, и этим официальным актом открывается опека
[1356]
Рассмотрим ее юридическое значение.
Юридические отношения, возникающие по опеке
§ 59.
По поводу опеки возникают отношения опекуна – к опекаемому, сторонним лицам, другим опекунам,
попечителю и к опекунскому ведомству.
Отношения опекуна к опекаемому представляются двоякими – личными и имущественными, разве что опека относится только к имуществу, а не к лицу опекаемого, например, опека над расточителем, над имуществом,
подлежащим судебному разделу, и т. п. Личные отношения сводятся к праву опекуна на лицо опекаемого, т. е.
опекуну принадлежит над опекаемым право власти, аналогичное праву родителей над детьми. Конечно, нет никакого сомнения, что право опекуна не имеет того значения, какое имеет родительская власть: но тем не менее несомненно, что опекаемый подвластен опекуну: опекун дает ему то или другое назначение, указывает место и образ жизни, изъявляет или не изъявляет согласие на его брак
[1357]
, может подвергнуть наказанию и т.
д. Довольно материала для права на лицо опекаемого, аналогичного родительской власти
[1358]
И по этому-то сходству права опекуна с родительской властью естественно, что личные отношения опекуна к опекаемому представляют то же, что личные отношения между членами семейного союза, т. е. личные отношения опекуна к опекаемому определяются более нравственными законами, нежели юридическими. Законодательство же или только повторяет определения нравственного закона; например, определяет, что опекун должен учить опекаемого жизни умеренной и безмятежной, воспитывать его в правилах добронравия и удалении от злых примеров и т. п. Или дает и определения юридического характера, но чрезвычайно обширные, неопределенные:
например, приготовить опекаемого к какому-либо званию, сообразно его состоянию; хотя и сообразно состоянию можно готовить опекаемого к тому, другому, десятому званию.
Однако же, как бы то ни было, прямая обязанность опекуна относительно личности опекаемого – все-таки дать ему воспитание. Идеалом же воспитания представляется всестороннее развитие физических и умственных сил,
скрывающихся в человеке. И заботы опекуна должны быть направлены к тому, чтобы воспитание опекаемого по возможности приближалось к этому идеалу, разумеется, насколько позволяют материальные средства опекаемого, играющие при воспитании также очень важную роль. Но напрасно некоторые думают, что хотя бы доходов опекаемого было и недостаточно для хорошего воспитания, капитал его все-таки должен оставаться неприкосновенным: это воззрение основывается на грубом невежестве и не соображает, что образование – тот же капитал. Когда родитель является опекуном малолетнего, тогда, разумеется, право власти опекуна и его обязанности относительно личности опекаемого поглощаются правом власти родителя и остаются только права и обязанности опекуна относительно имущества опекаемого. Слияние в лице родителя и звания опекуна иногда понимают еще таким образом, что родитель уже не обязан собственными средствами содержать дитя, а вправе употреблять на содержание его имущество, принадлежащее самому дитяти. Но едва ли это воззрение справедливо: обязательство родителей давать содержание и воспитание детям нисколько не обусловливается

тем, что дети не имели своего имущества, и не состоит ни в какой связи с назначением родителя опекуном.
Примечания:
[1344]
Ст. 1317.
[1345]
Ст. 226–231, 251.
[1346]
Ст. 225, 251.
[1347]
Ст. 376, 378.
[1348]
У. пр. пр., cт. 150.
[1349]
Ст. 1243.
[1350]
Ст. 377.
[1351]
Ст. 233–249, 332. По сословию крестьян, живущих в пределах сельских обществ, опекунскими установлениями являются сельские сходы. – В. у. м. Г.С. от 23 ноября 1892 г., ст. 3.
[1352]
Ст. 250–254.
[1353]
У. врач., cт. 557.
[1354]
Св. в. п., кн.VII, cт. 929.
[1355]
Ст. 256.
[1356]
Ст. 266.
[1357]
Но, конечно, это согласие опекуна может относиться лишь к девице, так как лицо мужского пола выходит из-под опеки прежде, чем приобретает право на вступление в брак, и становится под попечительство.
[1358]
Ст. 6, 263, 265.

Гораздо более юридический характер представляют отношения опекуна к имуществу опекаемого: можно сказать даже, что здесь господствуют юридические определения. Начало, которое лежит в основании этих отношений опекуна к опекаемому, то, что опекун есть законный представитель опекаемого, и следовательно может совершить относительно имущества опекаемого – по своему усмотрению или с разрешения опекунского ведомства – все те действия, которые при способности к гражданской деятельности мог бы совершить сам опекаемый. Поэтому при учреждении опеки все имущество опекаемого описывается, на основании общих правил об описи имуществ, и поступает в ведение опекуна
[1359]
Затем он как представитель опекаемого осуществляет от лица его право владения и пользования имуществом; равным образом осуществляет права опекаемого по обязательствам, принимает платежи, а также исполняет обязательства, лежащие на опекаемом,
платит его долги, исправляет повинности, вносит подати, недоимки, лежащие на его имении, и т. п.
[1360]
Разумеется, все-таки есть разница в свободе деятельности опекуна и самого субъекта права: тогда как воле каждого гражданина предоставляются не только полезные, но и вредные действия относительно его имущества,
опекун, управляя имуществом опекаемого, обязан действовать к пользе его и за всякое нарушение интереса опекаемого подлежит ответственности
[1361]
Но так как во многих случаях затруднительно определить причины вреда, следовательно, сложно подвергнуть опекуна и ответственности, во всяком случае с целью предупредить зло, чтобы не исправлять уже совершившееся, законодательство вводит некоторые ограничения для деятельности опекуна, особенно против отчуждения имущества опекаемого. Так, относительно расходования капитала опекаемого законодательство регламентирует, что опекун может, собственно,
произвести только расходы, необходимые по содержанию и воспитанию самого опекаемого и по сохранению его имущества. Что же касается свободного капитала, остающегося за этими издержками, то опекун должен поместить его для приращения процентами или в кредитное установление, или в частные руки, но под верные залоги, так, чтобы отдача капитала опекаемого в заем не представляла для него никакого риска или по крайней мере риска значительного; он может обращать этот капитал в государственные процентные бумаги и облигации
[1362]
Под условием обеспечения опекун может, пожалуй, употребить капитал и на свои обороты, но не иначе как под условием обеспечения, и обязательно с разрешения опекунского ведомства. В противном случае употребление капитала со стороны опекуна считается самовольным и при несостоятельности его вовсе не принимается во внимание, а из всей массы имущества опекуна выделяется капитал опекаемого, как будто он и не употреблялся опекуном на его собственные потребности
[1363]
В самом деле, при займе капитала опекаемого самим опекуном его деятельность как бы раздваивается – он является представителем опекаемого, следовательно,
займодавцем, и в то же время должником. Но для обязательства существенны именно две стороны, соединение же их в одном лице хотя и удобомыслимо, но на практике представляет затруднения; потому желательно, чтобы по крайней мере в настоящем случае такого соединения не было.
Продажа и залог недвижимого имущества опекаемого совершаются не иначе как с разрешения
Правительствующего сената в качестве высшего опекунского учреждения. И продажа эта допускается только:
1) для раздела между сонаследниками; 2) для платежа долгов опекаемого, когда они не могут быть выплачены из его доходов; 3) когда издержки по содержанию недвижимого имущества превышают получаемую от него пользу
[1364]
Но поскольку разрешение продажи недвижимого имущества – дело административное, то оно дается иногда и в других случаях, например, когда нет возможности содержать опекаемого доходами от его недвижимого имущества, слишком незначительного. В случае разрешения продажа имущества производится опекуном по вольной цене. Впрочем чаще всего бывает, что опекун заблаговременно приискивает покупателя и условливается с ним насчет цены, так что уже у Сената испрашивается разрешение на продажу имущества такому-то лицу, за такую-то цену.
На тех же основаниях дозволяется опекуну продажа драгоценного движимого имущества, не подлежащего тлению, – золота, серебра, дорогих камней и тому подобного, если эти имущества не имеют значения товара.
Мелкие же движимые вещи опекаемого, в особенности подлежащие легкой и скорой порче, например, платье, а равно вещи, составляющие доход от имущества опекаемого, – произведения земли, продаются по собственному усмотрению опекуна
[1365]
. (
Право опекуна сдавать в аренду недвижимость (дворянские имения) опекаемого ограничено: срок аренды не простирается далее года после достижения малолетним 17-летнего возраста, на

срок же более продолжительный арендный договор может быть заключен лишь с разрешения
Правительствующего сената
[1366]
. –
А. Г.)
Наконец, опекун как представитель опекаемого является охранителем его прав перед общественной властью,
истцом и ответчиком по его делам
[1367]
За труды свои по опеке опекун получает вознаграждение из имущества опекаемого, соразмерно, впрочем, не трудам, а имуществу опекаемого, доходам, какие оно приносит, а именно – 5% чистого перевеса прибыли от имущества над расходами по нему
[1368]
Римское право,
а за ним и некоторые другие законодательства не полагают опекуну никакого вознаграждения, а считают опеку обязанностью, которую следует исполнять безмездно; предполагая, впрочем, что когда малолетний опекаемый достигнет совершеннолетия, он сам вознаградит опекуна, если тот по своему хорошему управлению опекой окажется достойным вознаграждения. Но наше законодательство не слишком рассчитывает на возвышенную природу человека, на его бескорыстие, а полагает, что человек там более прилагает заботы и труда, где замешан его личный интерес. И в настоящем случае нельзя отказать нашему законодательству в практичности. А
вознаграждение, назначаемое опекуну, не исключает возвышенного воззрения на опеку, так как опекун может и отказаться от вознаграждения.
Отношения опекуна к сторонним лицам определяются сами собою, с одной стороны, положением его как субъекта права власти над опекаемым, с другой – положением опекуна как законного представителя опекаемого.
Иногда опека предоставляется не одному, а нескольким опекунам, и иногда при опекуне назначается еще попечитель: тогда возникают отношения между соопекунами и отношения опекуна к попечителю. Отношения между соопекунами определяются опекунским ведомством при самом учреждении опеки. Или оно предоставляет каждому опекуну действовать самостоятельно, что бывает обыкновенно при разбросанности имущества опекаемого и когда оно состоит из отдельных друг от друга промышленных заведений. Или опекунское ведомство предоставляет опекунам действовать совокупно: тогда во всех делах по опеке они поступают единогласно; в случае же разногласия обращаются за указанием к опекунскому ведомству. Труднее определить отношения опекуна к попечителю. Нередко бывает, что при опекуне назначается еще к малолетнему попечитель, например, кто-либо из родственников опекаемого, пользующийся значительным весом в обществе;
или мать малолетнего назначается попечительницей, когда опекунское ведомство затрудняется назначить ее опекуншей и предоставляет опеку стороннему лицу. Но законодательство ничего не говорит о попечителе при опеке. На практике же оказывается, что отношения между ними таковы: попечитель не вмешивается в дела опекунского управления, а только контролирует опекуна; в важных случаях опекун совещается с попечителем и даже испрашивает его согласия. Большей частью, однако же, влияние попечителя при опеке незначительно и проявляется скорее фактически, нежели юридически, как и само назначение лица попечителем делается более ради почета, чем для существенного участия в делах опекунского управления.
Наконец, отношения опекуна к опекунскому ведомству
[1369]
состоят в том, что опекун как лицо должностное состоит под надзором опекунского ведомства, получает от него указы, испрашивает его разрешения на случаи важные или сомнительные, но может также и обжаловать распоряжение низшего опекунского места перед высшей инстанцией. Особенности же отношения опекуна к опекунскому ведомству состоят в том, что опекун представляет ему отчеты об управлении делами опеки. Так, в начале каждого года опекун подает дворянской опеке или сиротскому суду, по принадлежности, отчет за прошедший год о доходах и расходах малолетнего, о его содержании и воспитании. По этому отчету дворянская опека или сиротский суд рассматривает деятельность опекуна, дает ему, в случае надобности, те или другие указания, ограничивает его в тех или других издержках, как по содержанию имущества опекаемого, так и по содержанию его самого, или, наконец,
вовсе устраняет опекуна от опеки и назначает нового или присоединяет к нему другого опекуна. По окончании опеки, сверх этих ежегодных, опекун представляет еще общий отчет об опекунском управлении
[1370]
Но в нашей практике общий отчет опекуна понимается в смысле не отчета о целом управлении опекуна, а отчета за все время опеки, так что общий отчет требуется только при окончании опеки – в лице опекаемого, а не при окончании ее – в лице опекуна. Сообразно этому, у нас общий отчет по управлению делами опеки представляет только последний опекун, хотя бы он вступил в опеку лишь незадолго до ее окончания. Положим, за несколько месяцев до прекращения опеки назначается новый опекун: он и представляет отчет о целом опекунском управлении, пользуясь, разумеется, годовыми отчетами одного или нескольких предшественников.

Иные законодательства только и требуют от опекуна окончательного отчета за все время его управления, но не требуют ежегодных отчетов. Зато большей частью эти законодательства устанавливают в пользу опекаемого право залога по имуществу опекуна, так что интересы опекаемого обеспечиваются материально, а не одной отчетностью. Конечно, и по нашему законодательству ответственность опекуна за интересы опекаемого падает также и на имущество опекуна
[1371]
Но наше законодательство не установляет для опекаемого права залога по имуществу опекуна и при указании лиц, которые могут или не могут быть опекунами, вовсе не обращает внимания на то, есть ли у лица имущество или нет, а разве только иногда само опекунское ведомство вздумает обратить внимание на это обстоятельство при выборе или утверждении опекуна. Объясняется это, конечно, тем,
что чрезвычайно трудно найти людей, которые обладали бы и способностями, необходимыми для звания опекуна, и материальными средствами, достаточно обеспечивающими интересы опекаемого.
Прекращение опеки
§ 60.
Опека прекращается в двояком смысле: или только в лице опекуна, т. е. опека от одного опекуна передается другому, или в лице опекаемого, когда прекращается сама опека. В лице опекуна она прекращается его смертью и увольнением от должности. Последнее может последовать или по усмотрению опекунского ведомства, вследствие неблагонадежности опекуна, или по желанию, нередко и его одностороннему,
опирающемуся на те или другие уважительные основания. Опекунское ведомство освобождает его от должности точно так же, как при выборе опекуна оно по уважительным причинам обходит то или другое лицо.
Например, когда опекун занят государственной службой или по собственным делам отправляется куда-либо на продолжительное время и просит освободить его от опеки, то опекунское ведомство на место прежнего назначает другого опекуна.
В лице опекаемого опека прекращается также его смертью и прекращением обстоятельства, составлявшего основание опеки, например, наступлением совершеннолетия, когда малолетство лица служило основанием опеки, или восстановлением умственных способностей лица, когда умопомешательство его было поводом к учреждению опеки, и т. п.
[1372]
Но подобно тому, как опека открывается по определению опекунского ведомства, она и прекращается по его определению. Только смертью опекуна или опекаемого опека прекращается сама собой, независимо от определения опекунского ведомства. Поэтому хотя бы и наступило уже обстоятельство, разрушающее опеку, она все-таки не прекращается, пока не последует правительственного акта о ее прекращении. Положим, опекаемый достигает 17-летнего возраста; он все-таки остается под опекой,
пока она не будет снята с него. Действительно, нередко бывает, что по достижении 17-летнего возраста лицо все-таки остается под опекой, например, когда лицо находится в учебном заведении и не может непосредственно управлять своим имуществом, хотя по закону, как скоро лицо, состоящее под опекой,
достигает 17-летнего возраста, опека во всяком случае должна быть заменена попечительством. (Она и заменяется им, юридически говоря; фактически же, когда опекун остается при несовершеннолетнем, он продолжает носить лишь наименование опекуна, являясь, однако, попечителем. – А. Г.)
За прекращением опеки следует сдача имущества опекаемого, находившегося в ведении опекуна. Оно сдается или новому опекуну, заменившему прежнего, или самому опекаемому, вышедшему из-под опеки. Но когда опека прекращается по достижении опекаемым 17-летнего возраста и за ней следует попечительство, то хотя и имущество, собственно, должно быть сдано ему, а не попечителю, так как по достижении 17-летнего возраста лицо уже само управляет имуществом, однако же нередко имущество сдается назначенному к нему попечителю. Сама сдача имущества производится на основании описи, по которой оно было принято опекуном,
и его отчетов, представленных опекунскому ведомству.
Юридическое значение попечительства
§ 61.
Существо попечительства, как мы уже видели, состоит в том, что попечитель только дополняет собой неполную личность того, кто состоит под попечительством, только изъявляет согласие на его гражданские действия, на заключение брака, на те или другие имущественные сделки. Но при попечительстве нет того представительства, как при опеке, так что лицо, состоящее под попечительством, само управляет имуществом,
совершает и сделки, но с согласия попечителя
[1373]
Сообразно этому, нет ни попечения о личности

состоящего под попечительством, ни управления его имуществом, ни отчетности опекунскому ведомству.
Потому-то попечительство так мало и значимо, что сводится почти к одной формальности, соблюдение которой необходимо для действительности обязательств, заключаемых состоящим под попечительством.
Учреждается и прекращается попечительство, как и опека, по определению опекунского ведомства. Только основания для этого при попечительстве несколько иные, чем при опеке: тогда как опека учреждается по различным причинам, для попечительства единственным основанием служат несовершеннолетие лица, в прямом смысле этого слова. Точно так же возраст, по достижении которого прекращается попечительство над лицом, иной: тогда как опека прекращается по достижении опекаемым 17 лет, попечительство, если не существовало уже при опеке с тем особым значением, о котором мы говорили, только начинается с этого времени, и во всяком случае продолжается до полного совершеннолетия лица, т. е. до наступления 21 года от его рождения. Но другие основания прекращения опеки относятся и к попечительству.